Если бы эти дуры умели прыгать, конец настал бы моей дивной попке. Может, не стоило одну из тварей злить? Но было уже ясно, что атаки не избежать. А одна из них так удачно подставилась. Если бы я ударила мечом, то ей бы был конец. Но мечом – очень рисковано. А так. Рогатина сломалась. Вряд ли повредив такую броню. Хотя, вроде бы попала куда-то сбоку и снизу в одно из сочленений».
София, как смогла, посмотрела вниз. Ей показалось или нет, но за одной из жужелиц тянулся зеленоватый след. Если это так, то хорошо. Как минимум одна из них ослабеет. Хотя что это даст самой Софи?
Подсобрав силы, девушка потихоньку полезла выше. Лезть было тяжело. Толстый гладкий ствол трудно обхватить руками и ногами. Но всё же по чуть-чуть она поднималась вверх. Уже до нижних ветвей оставалось всего метра два. София опять прервалась отдохнуть. Но статическая усталость в мышцах рук и ног, держащихся за ствол, начала брать своё. Ещё два метра. Но она понимала. Если сейчас себя вымотает этим рывком и не достигнет ветвей, то держаться не сможет. И съедет по стволу аккурат в раскрытые челюсти.
Тут одна жужелица отвлеклась и бросилась куда-то в сторону. Как не тяжело было Софии двигаться, но она извернулась и посмотрела в том направлении.
Опять Гензель с «сестрой» – один серый, другой белый – два весёлых упыря! Пушистые оборотни-вампиры семенили мимо на своих паучьих лапках в надежде, что удастся проскочить незамеченными. Не получилось. Жужелица заметила. Девушка видела, как Гензель, вставая на дыбы, оперативно меняется прямо на глазах. Она готова была поклясться, что тот превратился в почти точную маленькую копию жужелицы, с чуть более округлым тельцем. И даже пушистые ворсинки шерсти легли вдоль спины, своим блеском напоминая панцирь жука.
Но, очевидно, этот маскарад нисколько не тронул чувств самого крупного жука-хищника.
«Может быть, потому, что каннибализм был свойственен природе этих существ. А сами они напрочь лишены родительских инстинктов?» – предположила София.
Тем не менее, жужелица, не поддавшись посулам Гензеля, нисколько не изменилась в своих стремлениях, гоняясь за серым оборотнем. Очевидно, почувствовав это отсутствие психологической связи с существом, Гензель пришёл в ярость. Он прервал трансформацию, мгновенно преобразившись в свою изначальную ипостась прямо на бегу. Так, наверно, ему было легче удирать. Но жужелица была проворней. Она догнала серого оборотня и вцепилась в его пушистое тело челюстями. Гензель задрал вверх своё жало в безмолвном крике боли, растопырив в стороны крючки-зацепы. Его восемь лапок безвольно поджались внутрь. В следующий миг челюсти жужелицы, перемалывая в кашу тело Гензеля, оборвали его жизнь.
«Надеюсь, теперь навсегда», -- подумала София, наконец-то взгромоздясь на нижнюю ветку и тяжело переводя дух.
Тихоня-Гретхен белым комочком из кустов наблюдала за гибелью брата. Софии сверху было заметно, что та, так же как и брат перед смертью, усиленно превращается в маленькую чуть округлую белую жужелицу. Но гибель брата поколебала её решимость в этом начинании. И мечущаяся Гретхен, постепенно возвращает себе обратно свой прежний паучий пушистый вид.
Внезапно раненная жужелица из-под дерева Софии, почувствовав добычу, которую рвала её сотоварка, решила поучаствовать в дележе. Она оставила дерево с девушкой наверху и поползла урвать для себя частичку Гензеля. Но тут засекла глупыху-Гретель, растерянно белым пятном маячащую на краю кустов. Сходу изменив направление, жужелица, оставляя за собой зелёный широкий след, бросилась в кусты, замерла там на миг, и развернулась из кустов уже с белым пушным оборотнем в пасти.
Теперь оба жука стояли на месте и перетирали мандибулами свою добычу в зелёное месиво, постепенно заглатывая отдельные куски с личного стола.
«Надеюсь, они сейчас наедятся и про меня более не вспомнят», -- подумала София с замиранием сердца.
И вдруг, на поляне появился… София чуть не свалилась с дерева: Гензель. Живой и невредимый.
Оказавшись на лужайке рядом с двумя огромными жуками, жрущими … самого Гензеля с его сестрёнкой, оборотень замер как вкопанный на краю поляны. И тут же из кустов на него натолкнулась появившаяся беленькая Гретель.
«Вашу тать! Да тут полон лес этих сказочных персонажей братьев Гримм! – внезапно поняла всё София. – Пара беленький и серенький жуки-вампиры-эмпаты рыскают по лесу, в надежде найти кого-то, чьи эмоции им удастся прочитать. Далее оборотни начинают на глазах жертвы менять свой облик, постоянно следя за её внутренним эмоциональным фоном. Как только фон меняется в сторону благожелательности, оборотень-эмпат тут же усиливает данную внешнюю черту в своём образе. Как только у жертвы начинает расти негативный фон на изменение образа, чтец мыслей и эмоций, эту черту в своём внешнем облике купирует. Таким образом достигаются внешности, наиболее напоминающие будущей жертве, её маленьких деток, друзей для игр, родственные особи или ещё что-то подобное, вызывающее умиление. Далее задача оборотня втереться в доверие. Это нужно для того, чтобы застать жертву в максимально расслабленном и неожиданном для неё положении. Лучше всего, пожалуй, во время сна…», -- София с ужасом вспомнила, что когда сидела на дереве, греясь в обнимку с пушистыми Гензелем и Гретель, прячась от жужелицы, то задремала. И Гензель всё время норовил забраться ей на грудь, как бы в порыве нежности. Девушку передёрнуло, едва она только представила, как этот упырь, впился бы ей сонной в лицо или шею своими тремя крючками-захватами и вонзил бы между ними своё жало-соломинку.
«А почему тогда именно их двое: белый и серый? Может быть, потому, что предпочтения у жертв могут быть разные. Кто-то более клюёт на блондинок. А кто-то предпочитает брюнеток. Наверное, так. Да. Есть ещё и третий персонаж. Ведьма. Она всегда рядом с Гензелем и Гретелем. Уж на что беспомощные эти двое – с крупной добычей в обычном поединке или с множеством мелких врагов им не справиться. А эта-то вообще слаба, несмотря на размеры. Ничего кроме жала и недоразвитых двух пар передних конечностей у неё нет. Скорее, поэтому она и ходит с ними в компании, подбирая остатки с их шведского стола. Скорее, она помогает им находить потенциальных жертв. И сидит в засаде, пока «брат и сестра» обрабатывают будущую добычу. Не исключено, что Ведьма – взрослая особь одного из них. Гензеля или Гретель. Хотя я могу и ошибаться».
«Но бывают и такие вот казусы», -- София злорадно посмотрела сверху, на замерших, словно в оцепенении новых Гензеля и Гретель, наблюдающих, как жуки хищники расправляются с их соплеменниками.
Внезапно, жужелица, которая закончила перетирать остатки Гензеля, сделала удивительный резкий бросок для неё и вцепилась в Гретель-два, не успевшую среагировать.
«Надо запомнить, что она так опасно может», -- отметила София.
Гензель моментально ощетинился, потеряв сестру. И тут же был сметён второй жужелицей, также закончившей со своей первой закуской.
«Мои шансы слезть отсюда до темноты увеличиваются», -- обрадовано подумала София, поудобнее размещаясь на ветвях и распрямляя затёкшие ноги.
И тут произошло странное.
Первая жужелица, так и не дожевав растерзанную Гретель, внезапно бросилась на свою соплеменницу, обедающую Гензелем-два. Атаковавшая жужелица вцепилась мандибулами снизу в брюхо подруге. Та от боли выпустила из пасти месиво из Гензеля, и попыталась изогнуться, чтобы вцепиться в обидчицу. Но ей не хватало гибкости. Да и терзающая её соратница работала быстро, резко и профессионально, разделывая нутро напарницы.
«Что произошло? – недоумевала София. – Вроде бы так мирно трапезничали. Тебе сестра, мне – брат. Тебе брат, мне – сестра. Всё поровну. Что на неё нашло?».
Но тут догадка поразила Софию. Так значит, она впилась как раз туда, куда до этого девушка воткнула свою рогатину. Очевидно, истекающая рана пробудила каннибальские аппетиты у первой жужелицы. А, может, из раны потекло уже что-то такое, чему противиться жуткая тварь была просто не в силах. А, может, товарка просто бесила тем, что попутно трескала добычу прямо перед самым носом первого жука. Оставалось только гадать. Но сейчас один хищный жук раздербанил брюхо второго, который теперь лишь вяло в воздухе шевелил своими челюстями, завязывая их в причудливую форму и давно уже безвольно распластав в стороны десять своих лап. София видела сверху, как из растерзанного живота вывалились части белого меха – всё то, что осталось от некогда Гретель-один.
-- Ну ребята, вы даёте, -- пробормотала София.
Через минут пять жужелица победитель насытилась, и, прекратив есть, медленно развернувшись, неспешно поползла восвояси. София хотела слезть с дерева, но тут из чащи выскочила стая шакальих волчков, очевидно, наблюдавших с безопасного расстояния за разгорающимися весьма шумными событиями. Тявкая и повизгивая, они бросились к развороченному телу жужелицы, не шибко заботясь тем, что часть тела погибшего жука ещё продолжает подрагивать в агонии.
Волчков было порядка пятнадцати – крупная стая. Они по очереди, толкаясь и кусаясь, лезли по трое-пятеро внутрь развороченного тела животного, выгрызая там всё, до чего могли дотянуться. Другие лакали что-то с земли, жрали, торопясь, заглатывая останки бесконечных гензелей и гретелей, пытались тянуть и грызть усики жужелицы. Всё это опять сопровождалось краткими драками, визгами, беготнёй и прочей суетой.
«Ну уж нет. Я вас ждать тут не собираюсь», -- решительно заверила София, начиная слезать с дерева.
Почувствовав крупное животное, заворочавшееся в кронах деревьев, волчки по большей мере прекратили есть и опасливо принялись смотреть вверх. София торопливо спускалась вниз по стволу. Часть любопытствующих шакалов собралась даже под деревом, наблюдая за девушкой снизу.
Но та, как только оказалась на земле, выхватила меч и по-деловому двинулась на стаю. Волчки отпрянули назад, закрывая собой добычу, и недовольно ворча.
-- Я вам, собакам, сейчас объясню, что надо делать, когда Королева приходит туда, куда ей вздумается, -- пропыхтела София, с размаху нанося удар по ближайшей шакальей морде. Рассечённый волчок моментально замертво рухнул в траву. Остальные мгновенно отскочили метров на пять, жалобно скуля и тявкая. Рычание и угрозы прекратились. Вся стая, оставив жужелицу в покое, в напряжении следила за новым необычным хищником, появившемся рядом с ними.
София, не сбавляя хода, быстро надвигалась на волчков. Ещё один резкий выпад в сторону – и, захрипев, на землю упал ещё один из псов, слишком замешкавшийся вблизи, и не отступивший вовремя на почтительное расстояние.
Это было финальным объяснением. Урок был усвоен. Вся стая, не дожидаясь иного развития событий, снялась с места и тявкающей, плачущей группой унеслась куда-то в заросли.
София подошла к жужелице. У неё не было никаких целей в отношении этого жука. Она просто не хотела отставлять позади крупную стаю мелких хищников, могущих посчитать её отступающей добычей, которую можно попробовать преследовать и загнать.
На сегодня девушке уже было достаточно преследования.
Она оглядела жужелицу. Из разорванного брюха щепой торчал осколок рогатины.
«Ну вот. Надо по пути срубить новую, подходящую», -- заметила София.
Потоптавшись вокруг для порядка, София развернулась и, не спеша, отправилась в лагерь. Поход за корытом из панцирей жуков к солёному озеру пришлось отложить.
Но по пути девушке суждено было опять столкнуться с очередной жертвой хищников. Два оленя-волка загрызли «капибару Пржевальского». Девушка решительным шагом вышла из чащи прямо на двух крупных хищников, с удивлением развернувшихся к ней огромными зубастыми пастями.
Толи боевой запал с шакальими волчками ещё не отпустил девушку, толи от страха она потеряла чувство реальности, но София с боевым рыком на полном кураже выхватила из-за пояса меч и ощетинилась, готовая к драке, как заправский пират на фрегате под абордажем.
И, очевидно, эта шальная уверенность и отчаянье было уловлено оленями. Оба зверя, размером с хорошую лошадь каждый, как по команде развернулись и рысью скрылись в чаще, оставив обомлевшую Софию наедине с брошенной добычей.
Девушка, дрожа от адреналина и неосознанного до конца страха, обошла огромную зверюгу со всех сторон. Злоупотреблять удачей она не собиралась, как и задерживаться рядом. Олени-волки могли вернуться. И с такими врагами у Софии было мало шансов на что-либо.
Труп капибары был растерзан наполовину. София с практической точки оценила мех шкуры, порванной в нескольких местах, разорванные кровавые раны и даже содержимое вспоротого живота. В нём София с удивлением для себя углядела фруктовые плоды, напоминающие земные яблоки – очевидно, совсем недавно где-то подобранные и съеденные несчастной жертвой. Не исключено, что именно за ними капибара припёрлась в лес, отбившись от стада.
Девушка сочла нужным побыстрее оставить место очередной расправы этого хищного мира.
«Я уже убиваю так же легко и повседневно, как обжариваю на огне орехи, -- отметила София, кипятя в деревянной выдолбленной кружке чай из листьев персиково-дынного дерева. – Видел бы меня сейчас Прокоп Геннадич, очень бы удивился».
Она сидела на собранном из двух чурбаков стуле в окружении разгорающейся свежезаправленной нодьи и костра, слушала, как потрескивают дрова в огне, а в ночное небо летит удивительная феерия закручивающихся искр.
София смотрела на звёзды, странником среди которых она совсем ещё недавно была.
…Наутро в лесу выпал снег.
* * *
Яблоневый сад София отыскала на следующий день к вечеру. Маленькое стадо «капибар Пржевальского» порядка пятнадцати голов паслось среди рощи странных среднерослых деревьев с чрезвычайно гибкими и ветвистыми сучьями. Между необычных вытянутых узких листьев на ветвях висели плоды, сильно напоминающие по виду яблоки жёлто-зелёного оттенка.
Софи сорвала и попробовала один из таких плодов. И тут же сплюнула. Плод был невозможно кислым. Тем не менее капибары с удовольствием ели опавшие плоды, ковром устилающие почву под деревьями. София попробовала упавший плод с земли. Он был намного слаще. Но всё равно кислый вкус было трудно выдерживать.
София внимательно огляделась. И чуть не вскрикнула. Оказалось, что в яблочную рощу полакомиться являлись не только милые грызуны, размером с корову, но и какие-то членистоногие твари. Их длинные панцири были синеватого оттенка. С короткими усами и небольшими, но очень толстыми челюстями-мандибулами. С короткими восемью лапами жуки были около полутора метров в длину. Твари не спеша ползали среди капибар. И те не обращали на них никакого внимания. Сначала девушка решила, что эти жуки ждут своего момента, чтобы найти себе жертву по силам. Но, приглядевшись, поняла, что все в этой огромной плодовой роще занимаются только одним – собирают плоды, сплошным ковром устилающие землю.
Жуки, не спеша, подхватывали челюстями жёлто-зелёные яблоки, по одному-два зараз, и тут же отправляли себе в глотку, беспрестанно двигая жвалами из стороны в сторону, перетирая еду.
Капибары ходили бок о бок с членистоногими и активно с хрустом чавкали подбираемыми сочными яблоками, как будто ничего вкуснее не было на этой планете.
«Я, безусловно, ничего не понимаю во вкусах, -- проворчала София. – Но раз это так модно… Грешно прямо отставать и чувствовать себя дурой…»
София, как смогла, посмотрела вниз. Ей показалось или нет, но за одной из жужелиц тянулся зеленоватый след. Если это так, то хорошо. Как минимум одна из них ослабеет. Хотя что это даст самой Софи?
Подсобрав силы, девушка потихоньку полезла выше. Лезть было тяжело. Толстый гладкий ствол трудно обхватить руками и ногами. Но всё же по чуть-чуть она поднималась вверх. Уже до нижних ветвей оставалось всего метра два. София опять прервалась отдохнуть. Но статическая усталость в мышцах рук и ног, держащихся за ствол, начала брать своё. Ещё два метра. Но она понимала. Если сейчас себя вымотает этим рывком и не достигнет ветвей, то держаться не сможет. И съедет по стволу аккурат в раскрытые челюсти.
Тут одна жужелица отвлеклась и бросилась куда-то в сторону. Как не тяжело было Софии двигаться, но она извернулась и посмотрела в том направлении.
Опять Гензель с «сестрой» – один серый, другой белый – два весёлых упыря! Пушистые оборотни-вампиры семенили мимо на своих паучьих лапках в надежде, что удастся проскочить незамеченными. Не получилось. Жужелица заметила. Девушка видела, как Гензель, вставая на дыбы, оперативно меняется прямо на глазах. Она готова была поклясться, что тот превратился в почти точную маленькую копию жужелицы, с чуть более округлым тельцем. И даже пушистые ворсинки шерсти легли вдоль спины, своим блеском напоминая панцирь жука.
Но, очевидно, этот маскарад нисколько не тронул чувств самого крупного жука-хищника.
«Может быть, потому, что каннибализм был свойственен природе этих существ. А сами они напрочь лишены родительских инстинктов?» – предположила София.
Тем не менее, жужелица, не поддавшись посулам Гензеля, нисколько не изменилась в своих стремлениях, гоняясь за серым оборотнем. Очевидно, почувствовав это отсутствие психологической связи с существом, Гензель пришёл в ярость. Он прервал трансформацию, мгновенно преобразившись в свою изначальную ипостась прямо на бегу. Так, наверно, ему было легче удирать. Но жужелица была проворней. Она догнала серого оборотня и вцепилась в его пушистое тело челюстями. Гензель задрал вверх своё жало в безмолвном крике боли, растопырив в стороны крючки-зацепы. Его восемь лапок безвольно поджались внутрь. В следующий миг челюсти жужелицы, перемалывая в кашу тело Гензеля, оборвали его жизнь.
«Надеюсь, теперь навсегда», -- подумала София, наконец-то взгромоздясь на нижнюю ветку и тяжело переводя дух.
Тихоня-Гретхен белым комочком из кустов наблюдала за гибелью брата. Софии сверху было заметно, что та, так же как и брат перед смертью, усиленно превращается в маленькую чуть округлую белую жужелицу. Но гибель брата поколебала её решимость в этом начинании. И мечущаяся Гретхен, постепенно возвращает себе обратно свой прежний паучий пушистый вид.
Внезапно раненная жужелица из-под дерева Софии, почувствовав добычу, которую рвала её сотоварка, решила поучаствовать в дележе. Она оставила дерево с девушкой наверху и поползла урвать для себя частичку Гензеля. Но тут засекла глупыху-Гретель, растерянно белым пятном маячащую на краю кустов. Сходу изменив направление, жужелица, оставляя за собой зелёный широкий след, бросилась в кусты, замерла там на миг, и развернулась из кустов уже с белым пушным оборотнем в пасти.
Теперь оба жука стояли на месте и перетирали мандибулами свою добычу в зелёное месиво, постепенно заглатывая отдельные куски с личного стола.
«Надеюсь, они сейчас наедятся и про меня более не вспомнят», -- подумала София с замиранием сердца.
И вдруг, на поляне появился… София чуть не свалилась с дерева: Гензель. Живой и невредимый.
Оказавшись на лужайке рядом с двумя огромными жуками, жрущими … самого Гензеля с его сестрёнкой, оборотень замер как вкопанный на краю поляны. И тут же из кустов на него натолкнулась появившаяся беленькая Гретель.
«Вашу тать! Да тут полон лес этих сказочных персонажей братьев Гримм! – внезапно поняла всё София. – Пара беленький и серенький жуки-вампиры-эмпаты рыскают по лесу, в надежде найти кого-то, чьи эмоции им удастся прочитать. Далее оборотни начинают на глазах жертвы менять свой облик, постоянно следя за её внутренним эмоциональным фоном. Как только фон меняется в сторону благожелательности, оборотень-эмпат тут же усиливает данную внешнюю черту в своём образе. Как только у жертвы начинает расти негативный фон на изменение образа, чтец мыслей и эмоций, эту черту в своём внешнем облике купирует. Таким образом достигаются внешности, наиболее напоминающие будущей жертве, её маленьких деток, друзей для игр, родственные особи или ещё что-то подобное, вызывающее умиление. Далее задача оборотня втереться в доверие. Это нужно для того, чтобы застать жертву в максимально расслабленном и неожиданном для неё положении. Лучше всего, пожалуй, во время сна…», -- София с ужасом вспомнила, что когда сидела на дереве, греясь в обнимку с пушистыми Гензелем и Гретель, прячась от жужелицы, то задремала. И Гензель всё время норовил забраться ей на грудь, как бы в порыве нежности. Девушку передёрнуло, едва она только представила, как этот упырь, впился бы ей сонной в лицо или шею своими тремя крючками-захватами и вонзил бы между ними своё жало-соломинку.
«А почему тогда именно их двое: белый и серый? Может быть, потому, что предпочтения у жертв могут быть разные. Кто-то более клюёт на блондинок. А кто-то предпочитает брюнеток. Наверное, так. Да. Есть ещё и третий персонаж. Ведьма. Она всегда рядом с Гензелем и Гретелем. Уж на что беспомощные эти двое – с крупной добычей в обычном поединке или с множеством мелких врагов им не справиться. А эта-то вообще слаба, несмотря на размеры. Ничего кроме жала и недоразвитых двух пар передних конечностей у неё нет. Скорее, поэтому она и ходит с ними в компании, подбирая остатки с их шведского стола. Скорее, она помогает им находить потенциальных жертв. И сидит в засаде, пока «брат и сестра» обрабатывают будущую добычу. Не исключено, что Ведьма – взрослая особь одного из них. Гензеля или Гретель. Хотя я могу и ошибаться».
«Но бывают и такие вот казусы», -- София злорадно посмотрела сверху, на замерших, словно в оцепенении новых Гензеля и Гретель, наблюдающих, как жуки хищники расправляются с их соплеменниками.
Внезапно, жужелица, которая закончила перетирать остатки Гензеля, сделала удивительный резкий бросок для неё и вцепилась в Гретель-два, не успевшую среагировать.
«Надо запомнить, что она так опасно может», -- отметила София.
Гензель моментально ощетинился, потеряв сестру. И тут же был сметён второй жужелицей, также закончившей со своей первой закуской.
«Мои шансы слезть отсюда до темноты увеличиваются», -- обрадовано подумала София, поудобнее размещаясь на ветвях и распрямляя затёкшие ноги.
И тут произошло странное.
Первая жужелица, так и не дожевав растерзанную Гретель, внезапно бросилась на свою соплеменницу, обедающую Гензелем-два. Атаковавшая жужелица вцепилась мандибулами снизу в брюхо подруге. Та от боли выпустила из пасти месиво из Гензеля, и попыталась изогнуться, чтобы вцепиться в обидчицу. Но ей не хватало гибкости. Да и терзающая её соратница работала быстро, резко и профессионально, разделывая нутро напарницы.
«Что произошло? – недоумевала София. – Вроде бы так мирно трапезничали. Тебе сестра, мне – брат. Тебе брат, мне – сестра. Всё поровну. Что на неё нашло?».
Но тут догадка поразила Софию. Так значит, она впилась как раз туда, куда до этого девушка воткнула свою рогатину. Очевидно, истекающая рана пробудила каннибальские аппетиты у первой жужелицы. А, может, из раны потекло уже что-то такое, чему противиться жуткая тварь была просто не в силах. А, может, товарка просто бесила тем, что попутно трескала добычу прямо перед самым носом первого жука. Оставалось только гадать. Но сейчас один хищный жук раздербанил брюхо второго, который теперь лишь вяло в воздухе шевелил своими челюстями, завязывая их в причудливую форму и давно уже безвольно распластав в стороны десять своих лап. София видела сверху, как из растерзанного живота вывалились части белого меха – всё то, что осталось от некогда Гретель-один.
-- Ну ребята, вы даёте, -- пробормотала София.
Через минут пять жужелица победитель насытилась, и, прекратив есть, медленно развернувшись, неспешно поползла восвояси. София хотела слезть с дерева, но тут из чащи выскочила стая шакальих волчков, очевидно, наблюдавших с безопасного расстояния за разгорающимися весьма шумными событиями. Тявкая и повизгивая, они бросились к развороченному телу жужелицы, не шибко заботясь тем, что часть тела погибшего жука ещё продолжает подрагивать в агонии.
Волчков было порядка пятнадцати – крупная стая. Они по очереди, толкаясь и кусаясь, лезли по трое-пятеро внутрь развороченного тела животного, выгрызая там всё, до чего могли дотянуться. Другие лакали что-то с земли, жрали, торопясь, заглатывая останки бесконечных гензелей и гретелей, пытались тянуть и грызть усики жужелицы. Всё это опять сопровождалось краткими драками, визгами, беготнёй и прочей суетой.
«Ну уж нет. Я вас ждать тут не собираюсь», -- решительно заверила София, начиная слезать с дерева.
Почувствовав крупное животное, заворочавшееся в кронах деревьев, волчки по большей мере прекратили есть и опасливо принялись смотреть вверх. София торопливо спускалась вниз по стволу. Часть любопытствующих шакалов собралась даже под деревом, наблюдая за девушкой снизу.
Но та, как только оказалась на земле, выхватила меч и по-деловому двинулась на стаю. Волчки отпрянули назад, закрывая собой добычу, и недовольно ворча.
-- Я вам, собакам, сейчас объясню, что надо делать, когда Королева приходит туда, куда ей вздумается, -- пропыхтела София, с размаху нанося удар по ближайшей шакальей морде. Рассечённый волчок моментально замертво рухнул в траву. Остальные мгновенно отскочили метров на пять, жалобно скуля и тявкая. Рычание и угрозы прекратились. Вся стая, оставив жужелицу в покое, в напряжении следила за новым необычным хищником, появившемся рядом с ними.
София, не сбавляя хода, быстро надвигалась на волчков. Ещё один резкий выпад в сторону – и, захрипев, на землю упал ещё один из псов, слишком замешкавшийся вблизи, и не отступивший вовремя на почтительное расстояние.
Это было финальным объяснением. Урок был усвоен. Вся стая, не дожидаясь иного развития событий, снялась с места и тявкающей, плачущей группой унеслась куда-то в заросли.
София подошла к жужелице. У неё не было никаких целей в отношении этого жука. Она просто не хотела отставлять позади крупную стаю мелких хищников, могущих посчитать её отступающей добычей, которую можно попробовать преследовать и загнать.
На сегодня девушке уже было достаточно преследования.
Она оглядела жужелицу. Из разорванного брюха щепой торчал осколок рогатины.
«Ну вот. Надо по пути срубить новую, подходящую», -- заметила София.
Потоптавшись вокруг для порядка, София развернулась и, не спеша, отправилась в лагерь. Поход за корытом из панцирей жуков к солёному озеру пришлось отложить.
Но по пути девушке суждено было опять столкнуться с очередной жертвой хищников. Два оленя-волка загрызли «капибару Пржевальского». Девушка решительным шагом вышла из чащи прямо на двух крупных хищников, с удивлением развернувшихся к ней огромными зубастыми пастями.
Толи боевой запал с шакальими волчками ещё не отпустил девушку, толи от страха она потеряла чувство реальности, но София с боевым рыком на полном кураже выхватила из-за пояса меч и ощетинилась, готовая к драке, как заправский пират на фрегате под абордажем.
И, очевидно, эта шальная уверенность и отчаянье было уловлено оленями. Оба зверя, размером с хорошую лошадь каждый, как по команде развернулись и рысью скрылись в чаще, оставив обомлевшую Софию наедине с брошенной добычей.
Девушка, дрожа от адреналина и неосознанного до конца страха, обошла огромную зверюгу со всех сторон. Злоупотреблять удачей она не собиралась, как и задерживаться рядом. Олени-волки могли вернуться. И с такими врагами у Софии было мало шансов на что-либо.
Труп капибары был растерзан наполовину. София с практической точки оценила мех шкуры, порванной в нескольких местах, разорванные кровавые раны и даже содержимое вспоротого живота. В нём София с удивлением для себя углядела фруктовые плоды, напоминающие земные яблоки – очевидно, совсем недавно где-то подобранные и съеденные несчастной жертвой. Не исключено, что именно за ними капибара припёрлась в лес, отбившись от стада.
Девушка сочла нужным побыстрее оставить место очередной расправы этого хищного мира.
«Я уже убиваю так же легко и повседневно, как обжариваю на огне орехи, -- отметила София, кипятя в деревянной выдолбленной кружке чай из листьев персиково-дынного дерева. – Видел бы меня сейчас Прокоп Геннадич, очень бы удивился».
Она сидела на собранном из двух чурбаков стуле в окружении разгорающейся свежезаправленной нодьи и костра, слушала, как потрескивают дрова в огне, а в ночное небо летит удивительная феерия закручивающихся искр.
София смотрела на звёзды, странником среди которых она совсем ещё недавно была.
…Наутро в лесу выпал снег.
* * *
Яблоневый сад София отыскала на следующий день к вечеру. Маленькое стадо «капибар Пржевальского» порядка пятнадцати голов паслось среди рощи странных среднерослых деревьев с чрезвычайно гибкими и ветвистыми сучьями. Между необычных вытянутых узких листьев на ветвях висели плоды, сильно напоминающие по виду яблоки жёлто-зелёного оттенка.
Софи сорвала и попробовала один из таких плодов. И тут же сплюнула. Плод был невозможно кислым. Тем не менее капибары с удовольствием ели опавшие плоды, ковром устилающие почву под деревьями. София попробовала упавший плод с земли. Он был намного слаще. Но всё равно кислый вкус было трудно выдерживать.
София внимательно огляделась. И чуть не вскрикнула. Оказалось, что в яблочную рощу полакомиться являлись не только милые грызуны, размером с корову, но и какие-то членистоногие твари. Их длинные панцири были синеватого оттенка. С короткими усами и небольшими, но очень толстыми челюстями-мандибулами. С короткими восемью лапами жуки были около полутора метров в длину. Твари не спеша ползали среди капибар. И те не обращали на них никакого внимания. Сначала девушка решила, что эти жуки ждут своего момента, чтобы найти себе жертву по силам. Но, приглядевшись, поняла, что все в этой огромной плодовой роще занимаются только одним – собирают плоды, сплошным ковром устилающие землю.
Жуки, не спеша, подхватывали челюстями жёлто-зелёные яблоки, по одному-два зараз, и тут же отправляли себе в глотку, беспрестанно двигая жвалами из стороны в сторону, перетирая еду.
Капибары ходили бок о бок с членистоногими и активно с хрустом чавкали подбираемыми сочными яблоками, как будто ничего вкуснее не было на этой планете.
«Я, безусловно, ничего не понимаю во вкусах, -- проворчала София. – Но раз это так модно… Грешно прямо отставать и чувствовать себя дурой…»
