В Софии проснулся талант недюжинного инженера. Так она продумала и рассчитала систему крепежа ремней и верёвок для облегчения лазания по деревьям, сродни альпинистской.
Совершив изнурительную вылазку по пояс в сугробах в ближайшие заросли кустарников, путешественница вернулась с большим ворохом длинных гибких прутьев. С них была снята кора, из которой девушка принялась плести верёвку. Через какое-то время, она поймала себя на мысли, что очень ловко приспособилась к этому занятию. В течение дня у неё вышло порядка пятидесяти метров весьма добротной и прочной верёвки.
Понадобилось больше трёх дней, чтобы создать три таких бухты.
Всё это время снегопад не прекращался. Снег шёл с разной степенью интенсивности. Но, казалось, низкие свинцовые тучи, затягивающие небо и поставляющие сверху снежную массу – бездонны. Самодельные стенки под днищем вздымающегося воза были давно снаружи погребены под снегом. Пространство под возом напоминало теперь тёплую снежную пещеру с костром и нодьёй внутри. Вход в неё не был засыпан только потому, что София регулярно по нескольку раз в день раскапывала его широкой частью жучиной ноги, захваченной с «кладбища» и приспособленной под лопату.
После начала первого снега прошло уже две недели.
Во время своих походов за дровами София проваливалась в снег где-то по грудь, а кое-где и с головой. Ворочаясь в снегу, девушка ликовала от того, что так вовремя успела озадачиться и найти возможности создания себе меховой одежонки. Она благодарила проведение, что удачно шастала по «околопиявочному кладбищу» как раз в тот момент, когда Госпожа Солёного Озера соблаговолила полакомиться волко-оленятиной.
Теперь, защищённая необычайно плотным, частым и пушистым серым мехом, с поддетыми снизу кожаной курточкой и штанами София чувствовала себя на морозе вполне комфортно, даже барахтаясь по уши в снегу.
Но последнее навело её на мысли. И уже к концу следующего дня два крепких снегоступа, стянутых верёвкой и проплетённых кожаными ремнями были опробованы в походе за дровами.
София трудилась ежедневно с утра до ночи. Она не отдавала себе отчёта, что за кратчайшие сроки смогла обеспечить себя огромным количеством крайне важных и необходимых предметов и приспособлений, изготавливая их с потрясающей производительностью. Но вместо ликующего чувства победы, девушку охватывал панический страх. Ей казалось, что сделано всё ещё недостаточно. А, напротив, непозволительно мало. И не покидала чувство, что она опаздывает.
В конце концов София так измотала себя этой гонкой, что на следующий день после выпуска своей первой модели снегоступов, её охватил озноб, и подскочила температура.
Девушка чувствовала, что перегорела. И, взяв себя в руки, заставила внутреннее «я» одержать верх над эмоциями и нервами. «Прописав себе» двое суток постельного режима и «ничегонеделанья». Вставая только, чтобы поесть. Софи пила литрами горячий чай из коры. И, действительно, к концу вторых суток лихорадка спала.
София ещё чувствовала слабость, но постепенно принялась за дела, постоянно осаживая себя и заставляя дозировать нагрузки.
Природа вокруг Софии напоминала снежную сказку. Всё кругом утопало в снегу. Казалось, и коричневые стволы деревьев, зелень на ветвях и пространство вокруг – всё было скрыто и присыпано снаружи довлеющим белым цветом снежным покровом. Куда ни глянь, на всём лежали огромные горы снега.
Единственное, что не поддалось снежному натиску, это был воз Митичко.
Несмотря на обильнейшие снегопады, сам брезентовый полог воза оставался всегда чистым и сухим. Снег лежал на огромных катках платформы, на торчащих во все стороны оглоблях. Но на поверхности воза было пусто.
София перестала удивляться. Она предполагала, что тому способствовала плещущаяся внутри воза субстанция «Хмари». Бурление последней Софи беспрестанно слышала «из подбрюшья» платформы над своей головой. Возможно, Хмарь выделяла постоянное тепло от своих протекающих внутри биопроцессов. И девушка не могла взять в толк, как при такой разорительно сильной теплоотдаче в реакции, действие «Хмари» было таким продолжительным и не иссякло до сих пор.
При этом София втайне надеялась, что «подвешенный» на ремнях у заднего борта десятитонный «портативный» атомный генератор тут не при чём.
Не поддалась наступлению мороза и Мелкая. Ледяной панцирь, присыпанный высокими сугробами, ощутимо сузил с боков русло непокорной речушки. Но всё же не смог сковать её полностью. И быстрый неглубокий поток с журчанием продолжал катить свои чёрные воды, как трещина разрезающий это белое искрящееся царство снега.
В день своего выздоровления девушка услышала вой и свист снаружи. Это задул сильный ветер, примчавшийся с запада вдоль русла реки.
Он, налетев, моментально сшиб, подхватил и подбросил в воздух своими могучими крылами снежные шапки сугробов. Он понёс их с бешенной скоростью параллельно над землёй, погрузив весь мир вокруг в жуткую серо-белую мглу.
Буран выл вокруг на все голоса. Никогда София не видела на планете такого сильного ветра. Так, что она начала даже беспокоится, не сорвёт ли сверху с воза брезентовый полог.
Одновременно с налетевшим ветром весь лес наполнился хрустом сучьев и треском деревьев.
Вдруг серая мгла озарилась ярчайшей вспышкой: молния! Казалось, разлапистая зигзагообразная молния проскочила с ветвей одного дерева и ударила в ветви другого, рассыпая в разные стороны снопы бело-голубых искр. София услышала громкий треск. Ещё секунда и все они исчезли.
Пока девушка испугано озадаченно размышляла, что сейчас произошло, где-то по другую сторону Мелкой чуть в отдалении послышался аналогичный треск, весьма отличаемый от треска деревьев.
Спустя две минуты ещё две молнии шарахнули в лесу. Софии даже показалось, что вместе с ними в труху рассыпаются тонкие ветки деревьев, которые лизнула молния.
«Что это?!» -- в страхе испугано вскинулась София.
А в округе уже всё вокруг сверкало от вспыхивающих то тут, то там огненных росчерков по лесу. В воздухе чувствовалась наэлектризованность.
Одна из молний саданула рядом с возом.
«Хорошо хотя бы, что все наши возы заземлены», -- почему-то пришло на ум Софии.
И тут София вспомнила и всё поняла.
* * *
Это было там, на плато сразу после крушения в результате жёсткой посадки. Когда, стремясь покинуть станционный комплекс класса «Colonizer», тысячи людей бежали наружу на лютый мороз, не дожидаясь, когда специальные бригады раскинут и оперативно смонтируют первые спасательно-изоляционные модули. Люди жались друг к другу, пытаясь согреться, несмотря на подогреваемые комбинезоны. Но это было лучше, чем оставаться на борту в тот момент, когда аварийно сработавшая автоматическая система включила компрессионный режим консервации бортовых атомных реакторов, отключая одну систему жизнеобеспечения за другой.
Колонисты заполнили плато вокруг корабля. И для составления представлений о местности, негостеприимно принявшей «Землянина-40», Гротеску распорядился поднять в воздух сразу четыре геологических дрона – три автоматических лаборатории вертолётного типа и один планер-разведчик самолётного вида.
Первый дрон заискрил, как только винты набрали обороты вполовину от максимума. Это были снопы зелёных и голубых искр, разлетающиеся в стороны от пропеллеров. После чего дрон вспыхнул и рухнул вдали на плато в снежную пустыню, озарив последнюю взрывом. Вторые два вертолётных дрона засветились по контуру корпуса, когда набрали высоту. Зелёное свечение, пробегало молниями по фюзеляжу дронов. И обе машины канули в пропасть на краю плато, которой чудом буквально за час до этого избежал «Землянин…».
Самолётный дрон-разведчик просто пропал с радаров, и связь с ним почти сразу потеряли.
Позже, когда первые спасательные модули были подключены к смонтированной системе жизнеобеспечения и в процессе её функционирования начали принимать в себя первые партии людей, учёные смогли высказать предварительные предположения.
Появилась версия, что в результате сочетания воздействия явления, известного, как «солнечный ветер» и необычного магнитного поля планеты, в воздушной среде, весьма сходной по составу с земной, образовывалась сильная ионизация воздуха. Количество анионов близилось к критической отметке. Оксид-ионы преобладали своим числом, наводя на мысли об их устойчивой концентрации на планете. Кое-кто предположил, что это своеобразная плата за весьма крупные размеры планеты, которая по объёму была раз в десять больше земного. А площадь более плотного озонового слоя превосходила земную почти в пять раз.
При стремительных перемещениях относительно слоёв воздушных масс у движущихся объектов возникала сильная поверхностная наэлектризованность. Поэтому использование летательных аппаратов, перемещающихся на больших скоростях или использующих быстро движущиеся элементы наподобие винтов, не рекомендовалось.
Для исследования местности вокруг пришлось задействовать два гравитолёта. Именно благодаря им удалось составить примерную карту рельефов при облёте огромного горного массива, в центре которого «посчастливилось» приземлиться «Землянину».
К сожалению, гравитолёты, позволяющие перемещаться на низких скоростях, пожирали огромное количество энергии, пополнить которую из-за консервации всей летательной станции «Землянин-40» было негде.
В дальнейшем, колонисты не раз наблюдали в моменты сильных порывов ветров зелёные свечения и искрящиеся разряды в виде маленьких голубоватых и зелёных молний, разбегающихся по поверхности скал, горных пород.
Порой молнии били в громоотводы, установленные на всех объектах воздвигнутого города поселенцев.
* * *
При воспоминании обо всём этом, Софии пришёл на память разговор между кем-то из физиков и биологом-теоретиком Колосовым.
Речь зашла тогда об освоении воздушного пространства планеты животными-аборигенами.
Физик, очевидно, решивший «включиться в игру не на своём поле», утверждал, что в связи с отсутствием мелких летающих насекомых, согласно теории самого Колосова о воздействия Хмари на почвенный слой, планета лишена и прочих видов летающих представителей более крупных размеров. Таких как птицы, рукокрылые млекопитающие и крупные насекомые.
-- Во всём виноваты не выстроенные цепи питания, -- утверждал физик. – Что делать птице, или, допустим, летучей мыши, если она не может ловить в воздухе летающих насекомых? Зачем ей воздушное пространство? А птицам крупнее нужны птицы более мелкие, чтобы охотиться на них.
-- Нет никаких причин отказываться от завоевания воздуха, если ты не можешь производить охоту в этом самом воздухе, -- парировал Колосов. – Далеко не все летающие существа кормятся в воздухе. Воздушное пространство – это прежде всего быстрый способ передвижения. Это миграции между различными климатическими зонами в те моменты, когда в одной из локаций наступает неблагоприятная среда. Тысячи земных птиц не занимаются ловлей жуков в полёте. Напротив, они кормятся на земле или на воде. И только там. Поэтому на планете, где происходят различные сезонные явления, есть все предпосылки, чтобы появились летающие твари, готовые использовать воздушные и водные пути для перемещения.
-- Ну постой, – спорил физик. -- Планета имеет площадь поверхности впятеро большую против земной. Сколько понадобится, скажем, птицам лететь, чтобы ощутить на себе перемену климата и достичь нужной климатической зоны. Это на сколько больше энергетически надо тратиться всем этим летучим тварям, чтобы соблюдать твои «миграции» здесь?
-- Ну, допустим, многие земные птицы способны покрывать в процессе ежегодной миграции расстояния, равные длине Африканского континента и более. – Колосов с лёгкой чуть высокомерной небрежностью играючи развивал свою мысль. -- Если вспомнить о полярной крачке, то та каждый год мотается в перелёте из Арктики в Антарктиду и обратно. И явно причина не в том, что ей бедной нечего жрать. Хотя не спорю, ряд миграций у птиц обусловлены именно перемещением в поисках более обильных источников пищи. И энергозатраты тут не могут быть причём. Несмотря на то, что планета раз в десять больше в объёме Земли, сила тяжести на планете почти сравнима с Земной. Это обусловлено её массой и радиусом. Длина суток при этом на час меньше. Зато год тянется на планете почти пятьсот шестьдесят восемь дней. Как видишь, у наших «потенциальных птиц» хватит с лихвой времени, чтобы, не торопясь, отмигрировать по планете на любое достаточное расстояние.
-- Ну хорошо. Что же по-твоему, является определяющим, что здесь нет летучих тварей, которые бы порхали здесь? Раз отсутствие мелких насекомых и всего прочего не является этому помехой? – сдался физик. – Летали бы твои крачки взад и вперёд вперемежку с журавлями, коли для них здесь такое раздолье. Или всё же энергозатраты тут причём? Был бы, скажем, большой жук-жужелица с крыльями. Да только, чтобы поднять ему своё тело вверх, это какое же надо приложить усилие. И сколько потратить энергии?.. Или тут ты тоже будешь спорить, что большими крыльями труднее махать, чем крошечными?
-- Нет. Не буду. Действительно, большому животному пропорционально тяжелее передвигаться, чем такому же более мелкому. Но всё равно, если мы говорим о членистоногих это не должно было бы стать большим препятствием. У членистоногих частота работы крыльев может достигать огромных значений. Так, у большинства земных мух это порядка трёхсот взмахов в секунду, пчёлы и прочие перепончатокрылые могут делать до четырёхсот, а комары до тысячи взмахов в секунду. Причём, частота взмахов крыльев зависит от формы самого крыла и от потребности в скорости полёта на этих крыльях. Так что большие жуки вполне могли бы иметь частоту взмахов своих огромных крыльев, конечно много меньшую, чем у мелких земных насекомых, но вполне сносную, чтобы поднимать себя в воздух при относительно малых энергозатратах. К тому же, ты забываешь про способность планирования. А она как раз основывается на большой скорости полёта или на большой площади поверхности крыла. Нет. Вся загадка этого мира на отсутствие летающих тварей в воздухе и живущих водных существ – в том же, почему и наши летательные аппараты не способны подниматься здесь в воздух. Сильная ионизация грозит электрическим шоковым ударом не просто всему, что поднимается в воздух, маша крыльями. Но и всему, что превышает здесь некий порог скорости передвижения.
На том спор по сути и был завершён.
Сейчас вокруг Софи в лесу били электрические разряды, вызванные шквалистым ветром. Девушка переживала, что может пострадать от этого. И в страхе держалась рукой за металлическое днище платформы: там, где та опускалась передней частью вниз, провалившись своими лидирующими катками в расселину.
Она просидела так, боясь двинуться, долго. В этом состоянии Софию и сморил сон.
* * *
Проснулась утром София от того, что ей было очень холодно. Оказалось, что она промокла.
Вскочив на ноги, долго не могла понять, откуда взялась вода.
Намокла лежанка, низ которой был на щиколотку в воде. В укрытии под платформой вода была везде. Залило и затушило костёр в обложенном камнями кострище. Только нодья продолжала гореть в стыке между брёвнами, поддерживая в снежной «пещере» тепло.
Совершив изнурительную вылазку по пояс в сугробах в ближайшие заросли кустарников, путешественница вернулась с большим ворохом длинных гибких прутьев. С них была снята кора, из которой девушка принялась плести верёвку. Через какое-то время, она поймала себя на мысли, что очень ловко приспособилась к этому занятию. В течение дня у неё вышло порядка пятидесяти метров весьма добротной и прочной верёвки.
Понадобилось больше трёх дней, чтобы создать три таких бухты.
Всё это время снегопад не прекращался. Снег шёл с разной степенью интенсивности. Но, казалось, низкие свинцовые тучи, затягивающие небо и поставляющие сверху снежную массу – бездонны. Самодельные стенки под днищем вздымающегося воза были давно снаружи погребены под снегом. Пространство под возом напоминало теперь тёплую снежную пещеру с костром и нодьёй внутри. Вход в неё не был засыпан только потому, что София регулярно по нескольку раз в день раскапывала его широкой частью жучиной ноги, захваченной с «кладбища» и приспособленной под лопату.
После начала первого снега прошло уже две недели.
Во время своих походов за дровами София проваливалась в снег где-то по грудь, а кое-где и с головой. Ворочаясь в снегу, девушка ликовала от того, что так вовремя успела озадачиться и найти возможности создания себе меховой одежонки. Она благодарила проведение, что удачно шастала по «околопиявочному кладбищу» как раз в тот момент, когда Госпожа Солёного Озера соблаговолила полакомиться волко-оленятиной.
Теперь, защищённая необычайно плотным, частым и пушистым серым мехом, с поддетыми снизу кожаной курточкой и штанами София чувствовала себя на морозе вполне комфортно, даже барахтаясь по уши в снегу.
Но последнее навело её на мысли. И уже к концу следующего дня два крепких снегоступа, стянутых верёвкой и проплетённых кожаными ремнями были опробованы в походе за дровами.
София трудилась ежедневно с утра до ночи. Она не отдавала себе отчёта, что за кратчайшие сроки смогла обеспечить себя огромным количеством крайне важных и необходимых предметов и приспособлений, изготавливая их с потрясающей производительностью. Но вместо ликующего чувства победы, девушку охватывал панический страх. Ей казалось, что сделано всё ещё недостаточно. А, напротив, непозволительно мало. И не покидала чувство, что она опаздывает.
В конце концов София так измотала себя этой гонкой, что на следующий день после выпуска своей первой модели снегоступов, её охватил озноб, и подскочила температура.
Девушка чувствовала, что перегорела. И, взяв себя в руки, заставила внутреннее «я» одержать верх над эмоциями и нервами. «Прописав себе» двое суток постельного режима и «ничегонеделанья». Вставая только, чтобы поесть. Софи пила литрами горячий чай из коры. И, действительно, к концу вторых суток лихорадка спала.
София ещё чувствовала слабость, но постепенно принялась за дела, постоянно осаживая себя и заставляя дозировать нагрузки.
Природа вокруг Софии напоминала снежную сказку. Всё кругом утопало в снегу. Казалось, и коричневые стволы деревьев, зелень на ветвях и пространство вокруг – всё было скрыто и присыпано снаружи довлеющим белым цветом снежным покровом. Куда ни глянь, на всём лежали огромные горы снега.
Единственное, что не поддалось снежному натиску, это был воз Митичко.
Несмотря на обильнейшие снегопады, сам брезентовый полог воза оставался всегда чистым и сухим. Снег лежал на огромных катках платформы, на торчащих во все стороны оглоблях. Но на поверхности воза было пусто.
София перестала удивляться. Она предполагала, что тому способствовала плещущаяся внутри воза субстанция «Хмари». Бурление последней Софи беспрестанно слышала «из подбрюшья» платформы над своей головой. Возможно, Хмарь выделяла постоянное тепло от своих протекающих внутри биопроцессов. И девушка не могла взять в толк, как при такой разорительно сильной теплоотдаче в реакции, действие «Хмари» было таким продолжительным и не иссякло до сих пор.
При этом София втайне надеялась, что «подвешенный» на ремнях у заднего борта десятитонный «портативный» атомный генератор тут не при чём.
Не поддалась наступлению мороза и Мелкая. Ледяной панцирь, присыпанный высокими сугробами, ощутимо сузил с боков русло непокорной речушки. Но всё же не смог сковать её полностью. И быстрый неглубокий поток с журчанием продолжал катить свои чёрные воды, как трещина разрезающий это белое искрящееся царство снега.
В день своего выздоровления девушка услышала вой и свист снаружи. Это задул сильный ветер, примчавшийся с запада вдоль русла реки.
Он, налетев, моментально сшиб, подхватил и подбросил в воздух своими могучими крылами снежные шапки сугробов. Он понёс их с бешенной скоростью параллельно над землёй, погрузив весь мир вокруг в жуткую серо-белую мглу.
Буран выл вокруг на все голоса. Никогда София не видела на планете такого сильного ветра. Так, что она начала даже беспокоится, не сорвёт ли сверху с воза брезентовый полог.
Одновременно с налетевшим ветром весь лес наполнился хрустом сучьев и треском деревьев.
Вдруг серая мгла озарилась ярчайшей вспышкой: молния! Казалось, разлапистая зигзагообразная молния проскочила с ветвей одного дерева и ударила в ветви другого, рассыпая в разные стороны снопы бело-голубых искр. София услышала громкий треск. Ещё секунда и все они исчезли.
Пока девушка испугано озадаченно размышляла, что сейчас произошло, где-то по другую сторону Мелкой чуть в отдалении послышался аналогичный треск, весьма отличаемый от треска деревьев.
Спустя две минуты ещё две молнии шарахнули в лесу. Софии даже показалось, что вместе с ними в труху рассыпаются тонкие ветки деревьев, которые лизнула молния.
«Что это?!» -- в страхе испугано вскинулась София.
А в округе уже всё вокруг сверкало от вспыхивающих то тут, то там огненных росчерков по лесу. В воздухе чувствовалась наэлектризованность.
Одна из молний саданула рядом с возом.
«Хорошо хотя бы, что все наши возы заземлены», -- почему-то пришло на ум Софии.
И тут София вспомнила и всё поняла.
* * *
Это было там, на плато сразу после крушения в результате жёсткой посадки. Когда, стремясь покинуть станционный комплекс класса «Colonizer», тысячи людей бежали наружу на лютый мороз, не дожидаясь, когда специальные бригады раскинут и оперативно смонтируют первые спасательно-изоляционные модули. Люди жались друг к другу, пытаясь согреться, несмотря на подогреваемые комбинезоны. Но это было лучше, чем оставаться на борту в тот момент, когда аварийно сработавшая автоматическая система включила компрессионный режим консервации бортовых атомных реакторов, отключая одну систему жизнеобеспечения за другой.
Колонисты заполнили плато вокруг корабля. И для составления представлений о местности, негостеприимно принявшей «Землянина-40», Гротеску распорядился поднять в воздух сразу четыре геологических дрона – три автоматических лаборатории вертолётного типа и один планер-разведчик самолётного вида.
Первый дрон заискрил, как только винты набрали обороты вполовину от максимума. Это были снопы зелёных и голубых искр, разлетающиеся в стороны от пропеллеров. После чего дрон вспыхнул и рухнул вдали на плато в снежную пустыню, озарив последнюю взрывом. Вторые два вертолётных дрона засветились по контуру корпуса, когда набрали высоту. Зелёное свечение, пробегало молниями по фюзеляжу дронов. И обе машины канули в пропасть на краю плато, которой чудом буквально за час до этого избежал «Землянин…».
Самолётный дрон-разведчик просто пропал с радаров, и связь с ним почти сразу потеряли.
Позже, когда первые спасательные модули были подключены к смонтированной системе жизнеобеспечения и в процессе её функционирования начали принимать в себя первые партии людей, учёные смогли высказать предварительные предположения.
Появилась версия, что в результате сочетания воздействия явления, известного, как «солнечный ветер» и необычного магнитного поля планеты, в воздушной среде, весьма сходной по составу с земной, образовывалась сильная ионизация воздуха. Количество анионов близилось к критической отметке. Оксид-ионы преобладали своим числом, наводя на мысли об их устойчивой концентрации на планете. Кое-кто предположил, что это своеобразная плата за весьма крупные размеры планеты, которая по объёму была раз в десять больше земного. А площадь более плотного озонового слоя превосходила земную почти в пять раз.
При стремительных перемещениях относительно слоёв воздушных масс у движущихся объектов возникала сильная поверхностная наэлектризованность. Поэтому использование летательных аппаратов, перемещающихся на больших скоростях или использующих быстро движущиеся элементы наподобие винтов, не рекомендовалось.
Для исследования местности вокруг пришлось задействовать два гравитолёта. Именно благодаря им удалось составить примерную карту рельефов при облёте огромного горного массива, в центре которого «посчастливилось» приземлиться «Землянину».
К сожалению, гравитолёты, позволяющие перемещаться на низких скоростях, пожирали огромное количество энергии, пополнить которую из-за консервации всей летательной станции «Землянин-40» было негде.
В дальнейшем, колонисты не раз наблюдали в моменты сильных порывов ветров зелёные свечения и искрящиеся разряды в виде маленьких голубоватых и зелёных молний, разбегающихся по поверхности скал, горных пород.
Порой молнии били в громоотводы, установленные на всех объектах воздвигнутого города поселенцев.
* * *
При воспоминании обо всём этом, Софии пришёл на память разговор между кем-то из физиков и биологом-теоретиком Колосовым.
Речь зашла тогда об освоении воздушного пространства планеты животными-аборигенами.
Физик, очевидно, решивший «включиться в игру не на своём поле», утверждал, что в связи с отсутствием мелких летающих насекомых, согласно теории самого Колосова о воздействия Хмари на почвенный слой, планета лишена и прочих видов летающих представителей более крупных размеров. Таких как птицы, рукокрылые млекопитающие и крупные насекомые.
-- Во всём виноваты не выстроенные цепи питания, -- утверждал физик. – Что делать птице, или, допустим, летучей мыши, если она не может ловить в воздухе летающих насекомых? Зачем ей воздушное пространство? А птицам крупнее нужны птицы более мелкие, чтобы охотиться на них.
-- Нет никаких причин отказываться от завоевания воздуха, если ты не можешь производить охоту в этом самом воздухе, -- парировал Колосов. – Далеко не все летающие существа кормятся в воздухе. Воздушное пространство – это прежде всего быстрый способ передвижения. Это миграции между различными климатическими зонами в те моменты, когда в одной из локаций наступает неблагоприятная среда. Тысячи земных птиц не занимаются ловлей жуков в полёте. Напротив, они кормятся на земле или на воде. И только там. Поэтому на планете, где происходят различные сезонные явления, есть все предпосылки, чтобы появились летающие твари, готовые использовать воздушные и водные пути для перемещения.
-- Ну постой, – спорил физик. -- Планета имеет площадь поверхности впятеро большую против земной. Сколько понадобится, скажем, птицам лететь, чтобы ощутить на себе перемену климата и достичь нужной климатической зоны. Это на сколько больше энергетически надо тратиться всем этим летучим тварям, чтобы соблюдать твои «миграции» здесь?
-- Ну, допустим, многие земные птицы способны покрывать в процессе ежегодной миграции расстояния, равные длине Африканского континента и более. – Колосов с лёгкой чуть высокомерной небрежностью играючи развивал свою мысль. -- Если вспомнить о полярной крачке, то та каждый год мотается в перелёте из Арктики в Антарктиду и обратно. И явно причина не в том, что ей бедной нечего жрать. Хотя не спорю, ряд миграций у птиц обусловлены именно перемещением в поисках более обильных источников пищи. И энергозатраты тут не могут быть причём. Несмотря на то, что планета раз в десять больше в объёме Земли, сила тяжести на планете почти сравнима с Земной. Это обусловлено её массой и радиусом. Длина суток при этом на час меньше. Зато год тянется на планете почти пятьсот шестьдесят восемь дней. Как видишь, у наших «потенциальных птиц» хватит с лихвой времени, чтобы, не торопясь, отмигрировать по планете на любое достаточное расстояние.
-- Ну хорошо. Что же по-твоему, является определяющим, что здесь нет летучих тварей, которые бы порхали здесь? Раз отсутствие мелких насекомых и всего прочего не является этому помехой? – сдался физик. – Летали бы твои крачки взад и вперёд вперемежку с журавлями, коли для них здесь такое раздолье. Или всё же энергозатраты тут причём? Был бы, скажем, большой жук-жужелица с крыльями. Да только, чтобы поднять ему своё тело вверх, это какое же надо приложить усилие. И сколько потратить энергии?.. Или тут ты тоже будешь спорить, что большими крыльями труднее махать, чем крошечными?
-- Нет. Не буду. Действительно, большому животному пропорционально тяжелее передвигаться, чем такому же более мелкому. Но всё равно, если мы говорим о членистоногих это не должно было бы стать большим препятствием. У членистоногих частота работы крыльев может достигать огромных значений. Так, у большинства земных мух это порядка трёхсот взмахов в секунду, пчёлы и прочие перепончатокрылые могут делать до четырёхсот, а комары до тысячи взмахов в секунду. Причём, частота взмахов крыльев зависит от формы самого крыла и от потребности в скорости полёта на этих крыльях. Так что большие жуки вполне могли бы иметь частоту взмахов своих огромных крыльев, конечно много меньшую, чем у мелких земных насекомых, но вполне сносную, чтобы поднимать себя в воздух при относительно малых энергозатратах. К тому же, ты забываешь про способность планирования. А она как раз основывается на большой скорости полёта или на большой площади поверхности крыла. Нет. Вся загадка этого мира на отсутствие летающих тварей в воздухе и живущих водных существ – в том же, почему и наши летательные аппараты не способны подниматься здесь в воздух. Сильная ионизация грозит электрическим шоковым ударом не просто всему, что поднимается в воздух, маша крыльями. Но и всему, что превышает здесь некий порог скорости передвижения.
На том спор по сути и был завершён.
Сейчас вокруг Софи в лесу били электрические разряды, вызванные шквалистым ветром. Девушка переживала, что может пострадать от этого. И в страхе держалась рукой за металлическое днище платформы: там, где та опускалась передней частью вниз, провалившись своими лидирующими катками в расселину.
Она просидела так, боясь двинуться, долго. В этом состоянии Софию и сморил сон.
* * *
Проснулась утром София от того, что ей было очень холодно. Оказалось, что она промокла.
Вскочив на ноги, долго не могла понять, откуда взялась вода.
Намокла лежанка, низ которой был на щиколотку в воде. В укрытии под платформой вода была везде. Залило и затушило костёр в обложенном камнями кострище. Только нодья продолжала гореть в стыке между брёвнами, поддерживая в снежной «пещере» тепло.
