Сдавливая рвущийся от холода крик, София ступила босой ногой в ледяную воду. Ступню тут же как будто обожгло и свело. Морщась от мучительного ощущения, всё ещё не понимая, что происходит, и что делать самой, Софи бегала по своему «ледяному бунгало», вылавливая из воды одежду, рюкзак, еду и предметы обихода. Всё это она спешно закидывала на возвышения, какие только оставались над водой: сложенные кучей дрова и запас брёвен для нодьи, колоды в качестве кресел. Перевернув своё огромное корыто из панциря гигантской жужелицы днищем вниз, София принялась закидывать вещи в него. А после и сама забралась внутрь.
Тут она дала возможность отойти застывшим ногам, растирая их.
Теперь стоило оценить ущерб и осознать, что же всё-таки произошло.
На последнее ответ нашёлся быстро: там снаружи, где только начало светать, слышны были звуки журчания воды и частой капели. Оттепель.
Не зря всему предшествовал ураганный ветер – это примчал циклон. И погода стремительно менялась, вызывая колоссальную разницу давления.
«Сейчас только рассвет. Когда наступит день, таянье только усилится, -- сообразила София. -- Скоро сюда с прибрежных холмов хлынут ручьи и реки талой воды. А когда Мелкая, напитавшись, опять покатит по руслу свой водяной вал, меня здесь быть уже не должно. Это мы, увы, проходили с несчастной Антониной».
София поспешно собирала вещи в рюкзак. Она заворачивала в куски кожи остатки еды, скручивала амуницию, запихивала внутрь свои самодельные инструменты и предметы быта. Остатки запасов шкур и кожи девушка, свернув в рулон, прикрутила к рюкзаку снаружи ремнями. Нацепив поочередно на рукоятку рогатины меховые сапоги, София высушила их над нодьёй. При этом наскоро скудно позавтракав, прямо не вылезая из «корыта».
Вода пребывала. Уровень её уже грозил захлестнуть нижнее бревно нодьи. Надо было выбираться.
«Я полагаю, что моё корыто-лодочка – выдержит на плаву килограммов сто пятьдесят - сто восемьдесят. Так что утонуть я не утону. Да что толку? Когда сверху по течению по Мелкой покатит водяной вал, то меня снесёт, -- рассуждала София, скрипнув зубами, натягивая сырой сапожок на ногу. – Так что нечего рассусоливать здесь. Уходим».
Одевшись, она вылезла из своего огромного котла на поленницу, надела рюкзак и, опираясь для устойчивости на посох-рогатину, передвинула корыто поближе к выходу. Запрыгнула внутрь и у самого выхода выбралась на склад брёвен для нодьи. Выпихнув корыто из ледяной пещеры, София вновь, забралась в него и вылезла уже за пределами своего пристанища – сразу на прибрежный заснеженный подъём.
Нацепив снегоступы, София начала карабкаться вверх по рыхлому и влажному снегу.
Выбравшись из речной лощины, Софи, оставив рюкзак наверху, ещё раз спустилась по протоптанному. Ей понадобилось минут пять, чтобы втянуть за собой наверх вожделенное драгоценное мега-корыто.
«Ну уж нет. Ничего-то я не оставлю тебе, жадная река, -- сосредоточенно пробормотала София, втыкая панцирь гигантской жужелицы вертикально глубоко в снег с опорой на ствол дерева. – Пусть подождёт до моего возвращения. Глядишь, ещё не раз пригодится».
Девушка поглядела вниз. Мелкая бурлила и шумела. Она ещё не разгулялась по полной, но уже вскрыла и разметала, сковывающий её с боков ледяной панцирь. Куда ни охватывал глаз -- по всей речной долине с берегов оползали вниз сугробы.
В лесу тоже шло стремительное таянье. Деревья сбрасывали с уцелевших ветвей снеговые шапки. Которые с глухими шлепками падали в рыхлые сугробы, пробивая в них широкие углубления. Освобожденные ветки вскидывались, победно встряхивая зелёной листвой.
Обезопасив себя от внезапного наступления половодья, девушка призадумалась о том, как быть дальше.
«Конечно, можно разбить лагерь здесь наверху у самого берега. Рядом с возом. Который даёт мне «что»?.. Который -- кроме крыши над головой даёт мне защиту от местной фауны наличием пятнадцати тонн запертой чистой активной бурлящей смерти внутри него и полукилометровой зоной отчуждения вокруг, – рассуждала София. -- Но с другой стороны, что делать мне здесь, когда съестные припасы в скором времени подойдут к концу? С момента моего снежного заточения я не заметила в округе активного перемещения потенциальной еды, даже за пределами защитной зоны вокруг ядовитой платформы. С тех пор, как членистоногие разом отправились спать, накрывшись снежным покровом, этот мир вокруг меня потерял ощущение густонаселённости. Уж не знаю ли, к счастью или нет. Но теперь я осознаю, что стала всерьёз рассматривать часть местных жуков с гастрономической стороны».
София отдавала себе отчёт в том, что основной источник пищи зимой – это стада растительноядных, кочующих по местности. Одно такое огромное стадо паслось в лесной долине на востоке. Имело смысл двигаться в том направлении. При том, что придётся спать, ночевать и прятаться от хищников при отсутствии привычной защиты «приручённой» Хмари, исходящей из воза.
Был, правда, ещё один вариант. Разыскать первый грузовой воз Иванова. Там был законсервирован огромный собранный урожай продуктов. Запасов его умеренно хватило бы на полгода небольшому городку. Сейчас, когда колония муравьёв-кузнечиков спит под снегом в анабиозе, эта задача могла стать более осуществима, чем до наступления заморозков.
«Наверное, второй вариант мне более предпочтителен, -- решила София. – К тому же так я буду не терять из виду реку».
Она подрегулировала лямки на рюкзаке и, вздохнув и бросив прощальный взгляд вниз на своё пристанище, отправилась в путь.
Из-за мокрого снега ноги на снегоступах достаточно быстро промокли. Влага поступала через швы в меховой обуви.
«Этак, моя обувка отяжелеет и износится раньше времени, -- София остановилась и присела на спущенный рюкзак. – Надо срочно что-то придумать».
Она развернула свёрток бегеможьей кожи. Прикинула и откромсала достаточный кусок. Поставив на него ногу прямо в меховом сапоге, обтянула её со всех сторон, подняв края куска к щиколотке. И подвязала кожаными ремнями. Аналогично поступила со второй ногой.
Встав на снегоступы – попробовала. Было вполне сносно. Хоть из-за невысушенной обуви ноги по-прежнему оставались сырыми. Несмотря на неудобства, София продолжила путь.
Когда она, бредя по снегу вдоль берега реки, добралась до тракта, уже совсем рассвело.
За трактом берег был как будто чуть более пологим.
Девушка вовсю всматривалась в лес. Теперь, когда вся земля была покрыта снегом, трудно было понять, куда мог свернуть Иванов, пытаясь направить Питона прогрызать дорогу в помощь несчастному третьему возу. Порой ей казалось, что вот здесь расстояние между деревьями напоминает просеку. Но это было не так.
Через час подобного марша София запыхалась. Тяжёлый мокрый снег тормозил движение, насыпаясь поверх снегоступов и делая ноги как будто налитыми свинцом.
Она села передохнуть на рюкзак. Сверху заморосил мелкий неприятный дождь.
«Ну просто замечательно», -- буркнула София.
Через минут пятнадцать она продолжила путь. Периодически ей приходилось обходить сломанные сучья и стволы поваленных ненастьем деревьев.
«Интересно. Если здесь нет мелких насекомых, кто играет роль того, кто точит, и перерабатывает весь этот нездоровый бурелом, облагораживая лес?» -- рассуждала София, отводя рогатиной в сторону низко нависшую заснеженную ветку.
Снег с ветки свалился и она, отпружинив попыталась распрямиться. Но, натолкнувшись на лезвия древоруба на концах рогатины, обсеклась об них и распрямилась уже голым обрубком.
«Нормально», -- София осталась довольна своим приспособлением.
Ещё через полчаса путешественница натолкнулась на первую протоку, отходящую со стороны её берега на север. Софи, задумавшись, остановилась.
Свернул ли Иванов на эту протоку или поехал дальше? Чуть помедлив, София пошла вдоль протоки, рассудив, что Иванов мог использовать любое направление, которое поведёт его в сторону третьего воза, уменьшая работу червя.
Через четверть часа София поняла, что была неправа. Протока сильно сузилась. И было ясно, что воз ни рядом с ней, ни даже по ней, не пролез бы.
София опять остановилась.
Теперь стоял вопрос: либо возвращаться обратно по своим следам к Мелкой. Но в этом случае всё равно потом требовалось бы переходить данную протоку вброд, чтобы продолжить следовать вверх по течению вдоль реки. Либо попытаться идти дальше по сузившейся протоке, чтобы найти место, где её можно будет пересечь, не намочив ноги. И уже после возвратиться к реке по противоположному берегу протоки.
София выбрала второе.
Она продолжила топать по снегу, прикидывая, через сколько водное ответвление превратится в узкую канаву, чтобы её можно было просто перешагнуть.
Через пять минут, и правда, протока сжалась до ширины траншеи. И воды в ней больше не наблюдалось.
София перешагнула преграду и уже двинулась в обратном направлении, как нога её вместе со снежным покровом провалилась куда-то вниз. И сама девушка ухнула прямо в открывшуюся яму.
Под снегом оказалась промоина, в которую угодила София. Она упала набок, но не ушиблась благодаря мягкой одежде и рюкзаку. Воды было чуть выше щиколотки. И у девушки моментально намокла левая сторона одежды.
София чертыхнулась, шипя от обжигающего тело холода. И начала подниматься на ноги, когда поняла, что она в подснежной яме не одна.
Сбоку её кто-то шевельнулся, аккурат напротив лица девушки. Кто-то крупный и громоздкий.
Холодея в душе, Софи дёрнулась в сторону, насколько позволяла расселина, резко разворачиваясь в сторону движения. И вовремя. Прямо напротив неё поводились из стороны в сторону пара раскрытых клещеобразных мандибул. Словно заворожённая девушка смотрела, как на расстоянии вытянутой руки от неё страшные челюсти медленно открывались и закрывались.
Далее сработали инстинкты. Оказалось, что посох-рогатину София так и не выпустила из руки. Рука самопроизвольно дёрнулась вперёд. И два длинных шестидесятисантиметровых лезвия, как по маслу вошли в голову пробудившегося членистоногого, легко пробивая прямо через мандибулы и вспарывая хитиновую защиту головного панциря. Нанеся удар, девушка выдернула оружие.
Проснувшийся было жук сразу затих, грузно рухнув в талую воду на дне промоины.
Но тут же, София, чувства которой были сейчас обострены до предела, как ужаленная подпрыгнула на месте, разворачиваясь в обратную сторону. Оттуда к ней тянулась пара точно таких же мандибул. На сей раз их обладатель был более расторопным. Челюсти щёлкнули через секунду в том месте, где только что была Софи.
Софи не поняла «как», но уже осознала, что сделала выпад вперёд и рубанула перед собой наискось рогатиной.
Оба клинка рассекли двумя росчерками башку второго неудачно проснувшегося жука, разделив её на три части. И вновь тело очередного затихшего членистоногого осело на дно промоины.
София, тяжело хватая ртом воздух, услышала, как громко бьётся и скребётся сердце у неё в груди, готовое выпрыгнуть наружу. И вдруг поняла, что это «скребётся» вовсе не «сердце».
Там, в темноте, в этой большой подземной каверне, шевелились ещё чьи-то тела. Было слышно, как шуршат хитиновые панцири, как трутся и шкрябают чьи-то суставные конечности по земляному полу.
София подняла голову. До поверхности ямы, в которую она провалилась, сантиметров двадцать. Скинув рюкзак, Софи быстро забралась на него. И голова её оказалась над краем подземной ловушки. Отчаянно помогая себе локтями и ногами со снегоступами, упираясь да отталкиваясь рогатиной, девушка перевалилась через край ямы и перекатилась на снег.
Она лежала на спине на мокром снегу и, тяжело переводя дух, смотрела на серое небо, заливающее ей лицо моросящим мелким дождём.
…София отстегнула с пояса свой меч, выдернув из ножен, и срубила сучковатую ветку. При помощи её она зацепила за лямки рюкзак и вытянула его из промоины.
«Как же так?! Они же должны спать!» – негодовала девушка.
Но уже догадалась. Очевидно, талая вода, попавшая внутрь, затопила огромное лежбище жуков под землёй. А так как вода априори имеет температуру выше нуля, то она вывела тварей из анабиоза.
Софии повезло, что животные были ещё вялыми. Всё-таки, снег, лежащий сверху, по-прежнему продолжал замораживать их панцири и частично опускал температуру тел ниже нуля.
Софию трясло. Трясло от пережитого ужаса. И от холода – она серьёзно промокла. Стынущая с намокшей стороны девушка, прощупывая рогатиной снег перед собой, продвинулась глубоко в лес подальше от страшной каверны.
В лесу София поспешно скинула с себя рюкзак.
Мигом были срублены четыре жерди. Их Софи воткнула в снег под углом параллельно друг другу. На них она раскатала бегеможью кожу, создав наклонный крытый полог от дождя.
Два обрубленных бревна сделать из последствий бурелома оказалось не проблемой. Из них за десять минут была собрана нодья напротив полога.
Девушка работала из последних сил, подгоняя и торопя себя. Она чувствовала, что с каждой минутой замерзает всё сильнее и сильнее. Даже тяжёлая работа не помогала ей согреться.
Ещё минуты три – и было нарублено три коротких бревна, по полметра каждое. Каждое из них София короткими точными ударами клинка надрубила с одного из торцов крест-накрест примерно наполовину в глубину. Получившиеся прорези она расширила, действуя обратной шипастой стороной меча, словно пилой. Посередине сбоку бревенчатого обрубка остриём меча девушка проковыряла до сердцевины отверстие для притока воздуха.
Ободрав коры с ближайших деревьев, София проложила ею стык брёвен в нодье, а также прорези торцов в коротких брёвнах, создав из последних три финских свечи.
Поставив короткие брёвна прорезями вверх, София запалила в них кору катализаторной зажигалкой. Потом подожгла кору в нодье. А чтобы влажные снаружи брёвна в нодье быстрее схватились, нанесла на них клинком кучу засечек. И вдобавок привалила к ним под наклоном три горящие финские свечи.
Под «бегеможьим» пологом трясущаяся София уплотнила снег и бросила на него в длину ещё с десяток жердей. Поверх них она раскатала остатки оленьей шкуры, в которую попыталась завернуться, содрогаясь от холода.
Софии повезло. Уже через минут десять нодья «схватилась» и разгорелась, посылая первые благотворные волны тепла под экранирующий полог.
Девушку ещё трясло, но она почувствовала, что начинает согреваться.
Найдя в себе силы, Софи развесила на жердях под бегеможьим тентом мокрую одежду, укрываясь остатками сухой.
Была середина дня, когда дождь закончился, хоть воздух был всё ещё пропитан влагой. Через каких-то полчаса после того, как занялась нодья, под пологом у Софии стало совсем тепло.
Уставшая настрадавшаяся девушка даже успела вяло подумать, что надо было ставить брёвна на метр подальше от полога. Но на этом её сморил сон.
* * *
София проснулась ближе к вечеру оттого, что нодья раскочегарилась не на шутку. Девушка вскочила от обжигающего жара.
Прыгая полуодетая и босая по снегу, она спешно отодвинула нодью на метр назад.
«Ещё немного и я бы превратилась в бекон», -- с облегчением подумала Софи, залезая опять к себе под «бегеможий» полог.
Её мучила жажда. И девушка растопила и вскипятила снег кружке-долблёнке. Не спеша напилась, осторожно дуя на кипяток. Затем поела вяленного мяса. Снова запила водой. И улеглась спать до утра.
Тут она дала возможность отойти застывшим ногам, растирая их.
Теперь стоило оценить ущерб и осознать, что же всё-таки произошло.
На последнее ответ нашёлся быстро: там снаружи, где только начало светать, слышны были звуки журчания воды и частой капели. Оттепель.
Не зря всему предшествовал ураганный ветер – это примчал циклон. И погода стремительно менялась, вызывая колоссальную разницу давления.
«Сейчас только рассвет. Когда наступит день, таянье только усилится, -- сообразила София. -- Скоро сюда с прибрежных холмов хлынут ручьи и реки талой воды. А когда Мелкая, напитавшись, опять покатит по руслу свой водяной вал, меня здесь быть уже не должно. Это мы, увы, проходили с несчастной Антониной».
София поспешно собирала вещи в рюкзак. Она заворачивала в куски кожи остатки еды, скручивала амуницию, запихивала внутрь свои самодельные инструменты и предметы быта. Остатки запасов шкур и кожи девушка, свернув в рулон, прикрутила к рюкзаку снаружи ремнями. Нацепив поочередно на рукоятку рогатины меховые сапоги, София высушила их над нодьёй. При этом наскоро скудно позавтракав, прямо не вылезая из «корыта».
Вода пребывала. Уровень её уже грозил захлестнуть нижнее бревно нодьи. Надо было выбираться.
«Я полагаю, что моё корыто-лодочка – выдержит на плаву килограммов сто пятьдесят - сто восемьдесят. Так что утонуть я не утону. Да что толку? Когда сверху по течению по Мелкой покатит водяной вал, то меня снесёт, -- рассуждала София, скрипнув зубами, натягивая сырой сапожок на ногу. – Так что нечего рассусоливать здесь. Уходим».
Одевшись, она вылезла из своего огромного котла на поленницу, надела рюкзак и, опираясь для устойчивости на посох-рогатину, передвинула корыто поближе к выходу. Запрыгнула внутрь и у самого выхода выбралась на склад брёвен для нодьи. Выпихнув корыто из ледяной пещеры, София вновь, забралась в него и вылезла уже за пределами своего пристанища – сразу на прибрежный заснеженный подъём.
Нацепив снегоступы, София начала карабкаться вверх по рыхлому и влажному снегу.
Выбравшись из речной лощины, Софи, оставив рюкзак наверху, ещё раз спустилась по протоптанному. Ей понадобилось минут пять, чтобы втянуть за собой наверх вожделенное драгоценное мега-корыто.
«Ну уж нет. Ничего-то я не оставлю тебе, жадная река, -- сосредоточенно пробормотала София, втыкая панцирь гигантской жужелицы вертикально глубоко в снег с опорой на ствол дерева. – Пусть подождёт до моего возвращения. Глядишь, ещё не раз пригодится».
Девушка поглядела вниз. Мелкая бурлила и шумела. Она ещё не разгулялась по полной, но уже вскрыла и разметала, сковывающий её с боков ледяной панцирь. Куда ни охватывал глаз -- по всей речной долине с берегов оползали вниз сугробы.
В лесу тоже шло стремительное таянье. Деревья сбрасывали с уцелевших ветвей снеговые шапки. Которые с глухими шлепками падали в рыхлые сугробы, пробивая в них широкие углубления. Освобожденные ветки вскидывались, победно встряхивая зелёной листвой.
Обезопасив себя от внезапного наступления половодья, девушка призадумалась о том, как быть дальше.
«Конечно, можно разбить лагерь здесь наверху у самого берега. Рядом с возом. Который даёт мне «что»?.. Который -- кроме крыши над головой даёт мне защиту от местной фауны наличием пятнадцати тонн запертой чистой активной бурлящей смерти внутри него и полукилометровой зоной отчуждения вокруг, – рассуждала София. -- Но с другой стороны, что делать мне здесь, когда съестные припасы в скором времени подойдут к концу? С момента моего снежного заточения я не заметила в округе активного перемещения потенциальной еды, даже за пределами защитной зоны вокруг ядовитой платформы. С тех пор, как членистоногие разом отправились спать, накрывшись снежным покровом, этот мир вокруг меня потерял ощущение густонаселённости. Уж не знаю ли, к счастью или нет. Но теперь я осознаю, что стала всерьёз рассматривать часть местных жуков с гастрономической стороны».
София отдавала себе отчёт в том, что основной источник пищи зимой – это стада растительноядных, кочующих по местности. Одно такое огромное стадо паслось в лесной долине на востоке. Имело смысл двигаться в том направлении. При том, что придётся спать, ночевать и прятаться от хищников при отсутствии привычной защиты «приручённой» Хмари, исходящей из воза.
Был, правда, ещё один вариант. Разыскать первый грузовой воз Иванова. Там был законсервирован огромный собранный урожай продуктов. Запасов его умеренно хватило бы на полгода небольшому городку. Сейчас, когда колония муравьёв-кузнечиков спит под снегом в анабиозе, эта задача могла стать более осуществима, чем до наступления заморозков.
«Наверное, второй вариант мне более предпочтителен, -- решила София. – К тому же так я буду не терять из виду реку».
Она подрегулировала лямки на рюкзаке и, вздохнув и бросив прощальный взгляд вниз на своё пристанище, отправилась в путь.
Из-за мокрого снега ноги на снегоступах достаточно быстро промокли. Влага поступала через швы в меховой обуви.
«Этак, моя обувка отяжелеет и износится раньше времени, -- София остановилась и присела на спущенный рюкзак. – Надо срочно что-то придумать».
Она развернула свёрток бегеможьей кожи. Прикинула и откромсала достаточный кусок. Поставив на него ногу прямо в меховом сапоге, обтянула её со всех сторон, подняв края куска к щиколотке. И подвязала кожаными ремнями. Аналогично поступила со второй ногой.
Встав на снегоступы – попробовала. Было вполне сносно. Хоть из-за невысушенной обуви ноги по-прежнему оставались сырыми. Несмотря на неудобства, София продолжила путь.
Когда она, бредя по снегу вдоль берега реки, добралась до тракта, уже совсем рассвело.
За трактом берег был как будто чуть более пологим.
Девушка вовсю всматривалась в лес. Теперь, когда вся земля была покрыта снегом, трудно было понять, куда мог свернуть Иванов, пытаясь направить Питона прогрызать дорогу в помощь несчастному третьему возу. Порой ей казалось, что вот здесь расстояние между деревьями напоминает просеку. Но это было не так.
Через час подобного марша София запыхалась. Тяжёлый мокрый снег тормозил движение, насыпаясь поверх снегоступов и делая ноги как будто налитыми свинцом.
Она села передохнуть на рюкзак. Сверху заморосил мелкий неприятный дождь.
«Ну просто замечательно», -- буркнула София.
Через минут пятнадцать она продолжила путь. Периодически ей приходилось обходить сломанные сучья и стволы поваленных ненастьем деревьев.
«Интересно. Если здесь нет мелких насекомых, кто играет роль того, кто точит, и перерабатывает весь этот нездоровый бурелом, облагораживая лес?» -- рассуждала София, отводя рогатиной в сторону низко нависшую заснеженную ветку.
Снег с ветки свалился и она, отпружинив попыталась распрямиться. Но, натолкнувшись на лезвия древоруба на концах рогатины, обсеклась об них и распрямилась уже голым обрубком.
«Нормально», -- София осталась довольна своим приспособлением.
Ещё через полчаса путешественница натолкнулась на первую протоку, отходящую со стороны её берега на север. Софи, задумавшись, остановилась.
Свернул ли Иванов на эту протоку или поехал дальше? Чуть помедлив, София пошла вдоль протоки, рассудив, что Иванов мог использовать любое направление, которое поведёт его в сторону третьего воза, уменьшая работу червя.
Через четверть часа София поняла, что была неправа. Протока сильно сузилась. И было ясно, что воз ни рядом с ней, ни даже по ней, не пролез бы.
София опять остановилась.
Теперь стоял вопрос: либо возвращаться обратно по своим следам к Мелкой. Но в этом случае всё равно потом требовалось бы переходить данную протоку вброд, чтобы продолжить следовать вверх по течению вдоль реки. Либо попытаться идти дальше по сузившейся протоке, чтобы найти место, где её можно будет пересечь, не намочив ноги. И уже после возвратиться к реке по противоположному берегу протоки.
София выбрала второе.
Она продолжила топать по снегу, прикидывая, через сколько водное ответвление превратится в узкую канаву, чтобы её можно было просто перешагнуть.
Через пять минут, и правда, протока сжалась до ширины траншеи. И воды в ней больше не наблюдалось.
София перешагнула преграду и уже двинулась в обратном направлении, как нога её вместе со снежным покровом провалилась куда-то вниз. И сама девушка ухнула прямо в открывшуюся яму.
Под снегом оказалась промоина, в которую угодила София. Она упала набок, но не ушиблась благодаря мягкой одежде и рюкзаку. Воды было чуть выше щиколотки. И у девушки моментально намокла левая сторона одежды.
София чертыхнулась, шипя от обжигающего тело холода. И начала подниматься на ноги, когда поняла, что она в подснежной яме не одна.
Сбоку её кто-то шевельнулся, аккурат напротив лица девушки. Кто-то крупный и громоздкий.
Холодея в душе, Софи дёрнулась в сторону, насколько позволяла расселина, резко разворачиваясь в сторону движения. И вовремя. Прямо напротив неё поводились из стороны в сторону пара раскрытых клещеобразных мандибул. Словно заворожённая девушка смотрела, как на расстоянии вытянутой руки от неё страшные челюсти медленно открывались и закрывались.
Далее сработали инстинкты. Оказалось, что посох-рогатину София так и не выпустила из руки. Рука самопроизвольно дёрнулась вперёд. И два длинных шестидесятисантиметровых лезвия, как по маслу вошли в голову пробудившегося членистоногого, легко пробивая прямо через мандибулы и вспарывая хитиновую защиту головного панциря. Нанеся удар, девушка выдернула оружие.
Проснувшийся было жук сразу затих, грузно рухнув в талую воду на дне промоины.
Но тут же, София, чувства которой были сейчас обострены до предела, как ужаленная подпрыгнула на месте, разворачиваясь в обратную сторону. Оттуда к ней тянулась пара точно таких же мандибул. На сей раз их обладатель был более расторопным. Челюсти щёлкнули через секунду в том месте, где только что была Софи.
Софи не поняла «как», но уже осознала, что сделала выпад вперёд и рубанула перед собой наискось рогатиной.
Оба клинка рассекли двумя росчерками башку второго неудачно проснувшегося жука, разделив её на три части. И вновь тело очередного затихшего членистоногого осело на дно промоины.
София, тяжело хватая ртом воздух, услышала, как громко бьётся и скребётся сердце у неё в груди, готовое выпрыгнуть наружу. И вдруг поняла, что это «скребётся» вовсе не «сердце».
Там, в темноте, в этой большой подземной каверне, шевелились ещё чьи-то тела. Было слышно, как шуршат хитиновые панцири, как трутся и шкрябают чьи-то суставные конечности по земляному полу.
София подняла голову. До поверхности ямы, в которую она провалилась, сантиметров двадцать. Скинув рюкзак, Софи быстро забралась на него. И голова её оказалась над краем подземной ловушки. Отчаянно помогая себе локтями и ногами со снегоступами, упираясь да отталкиваясь рогатиной, девушка перевалилась через край ямы и перекатилась на снег.
Она лежала на спине на мокром снегу и, тяжело переводя дух, смотрела на серое небо, заливающее ей лицо моросящим мелким дождём.
…София отстегнула с пояса свой меч, выдернув из ножен, и срубила сучковатую ветку. При помощи её она зацепила за лямки рюкзак и вытянула его из промоины.
«Как же так?! Они же должны спать!» – негодовала девушка.
Но уже догадалась. Очевидно, талая вода, попавшая внутрь, затопила огромное лежбище жуков под землёй. А так как вода априори имеет температуру выше нуля, то она вывела тварей из анабиоза.
Софии повезло, что животные были ещё вялыми. Всё-таки, снег, лежащий сверху, по-прежнему продолжал замораживать их панцири и частично опускал температуру тел ниже нуля.
Софию трясло. Трясло от пережитого ужаса. И от холода – она серьёзно промокла. Стынущая с намокшей стороны девушка, прощупывая рогатиной снег перед собой, продвинулась глубоко в лес подальше от страшной каверны.
В лесу София поспешно скинула с себя рюкзак.
Мигом были срублены четыре жерди. Их Софи воткнула в снег под углом параллельно друг другу. На них она раскатала бегеможью кожу, создав наклонный крытый полог от дождя.
Два обрубленных бревна сделать из последствий бурелома оказалось не проблемой. Из них за десять минут была собрана нодья напротив полога.
Девушка работала из последних сил, подгоняя и торопя себя. Она чувствовала, что с каждой минутой замерзает всё сильнее и сильнее. Даже тяжёлая работа не помогала ей согреться.
Ещё минуты три – и было нарублено три коротких бревна, по полметра каждое. Каждое из них София короткими точными ударами клинка надрубила с одного из торцов крест-накрест примерно наполовину в глубину. Получившиеся прорези она расширила, действуя обратной шипастой стороной меча, словно пилой. Посередине сбоку бревенчатого обрубка остриём меча девушка проковыряла до сердцевины отверстие для притока воздуха.
Ободрав коры с ближайших деревьев, София проложила ею стык брёвен в нодье, а также прорези торцов в коротких брёвнах, создав из последних три финских свечи.
Поставив короткие брёвна прорезями вверх, София запалила в них кору катализаторной зажигалкой. Потом подожгла кору в нодье. А чтобы влажные снаружи брёвна в нодье быстрее схватились, нанесла на них клинком кучу засечек. И вдобавок привалила к ним под наклоном три горящие финские свечи.
Под «бегеможьим» пологом трясущаяся София уплотнила снег и бросила на него в длину ещё с десяток жердей. Поверх них она раскатала остатки оленьей шкуры, в которую попыталась завернуться, содрогаясь от холода.
Софии повезло. Уже через минут десять нодья «схватилась» и разгорелась, посылая первые благотворные волны тепла под экранирующий полог.
Девушку ещё трясло, но она почувствовала, что начинает согреваться.
Найдя в себе силы, Софи развесила на жердях под бегеможьим тентом мокрую одежду, укрываясь остатками сухой.
Была середина дня, когда дождь закончился, хоть воздух был всё ещё пропитан влагой. Через каких-то полчаса после того, как занялась нодья, под пологом у Софии стало совсем тепло.
Уставшая настрадавшаяся девушка даже успела вяло подумать, что надо было ставить брёвна на метр подальше от полога. Но на этом её сморил сон.
* * *
София проснулась ближе к вечеру оттого, что нодья раскочегарилась не на шутку. Девушка вскочила от обжигающего жара.
Прыгая полуодетая и босая по снегу, она спешно отодвинула нодью на метр назад.
«Ещё немного и я бы превратилась в бекон», -- с облегчением подумала Софи, залезая опять к себе под «бегеможий» полог.
Её мучила жажда. И девушка растопила и вскипятила снег кружке-долблёнке. Не спеша напилась, осторожно дуя на кипяток. Затем поела вяленного мяса. Снова запила водой. И улеглась спать до утра.
