Какая-то избирательная импотенция... Что эта иномирная тварь с ним сделала?! Для ответа на этот вопрос нужно как минимум внимательно рассмотреть плетения сложной вязи на ауре, но для этого Веймар был слишком зол и утомлен.
Альтерец долго смотрел в потолок пустым взглядом, прежде чем провалиться в вязкую тьму сновидений. Он впервые начал осознавать глубину той ямы, в которую умудрился свалиться. Нестерпимо хотелось домой. Закрыться в месторождении на сутки-другие, и чтобы никто не трогал. Но эта роскошь теперь ему недоступна.
Веймар проснулся на рассвете, чувствуя себя на удивление бодрым и отдохнувшим. Он принял контрастный душ и решил отдать дань местному океану, раз уж занесло на планету-курорт. Отдыхающих в это время на пляже не обнаружилось. Альтерец оказался предоставлен самому себе, легким волнам и бескрайнему простору прохладной соленой воды.
Он и не помнил, когда последний раз мощными гребками рассекал бесконечную лазурную гладь. Рядом проплывали стайки мелких разноцветных рыбок, вдалеке перекрикивались местные птицы. Легкий ветер гнал по небу облака, окрашенные восходящей звездой в розовые и золотистые тона. В утренней тишине слишком легко было представить, что ты один во всей вселенной и что вся эта вселенная принадлежит только тебе. Обманчивое, но приятное ощущение.
Вернувшись на берег, Веймар сделал несколько набросков карандашом. Потом, если захочет, перенесет рассвет над океаном на холст и раскрасит по памяти.
Пляж начал постепенно заполняться отдыхающими, и альтерец отложил альбом. Понаблюдать за местным населением было любопытно. «Путешествие» по чужим головам неплохо отвлекало от собственных мыслей. Да и где ещё менталисту потренироваться, если не на скоплении гуманоидных особей?
Альтерец прикрыл глаза, сделав вид, что задремал, и прислушался к окружающим. Кто-то искренне наслаждался отдыхом, кто-то искал приключений, в том числе и любовных, кто-то думал о работе, кто-то прокручивал в голове подробности бурно проведенной ночи. «Повезло тебе», – усмехнулся про себя Веймар и вдруг ощутил поток чужой любви. От чистых, как глоток горного воздуха, эмоций у него даже слегка закружилась голова. Альтерец медленно открыл глаза и повернулся в ту сторону, откуда шел светлый и яркий эмоциональный поток.
У самой кромки воды на мокром песке сидела семья: девочка лет пяти-шести и её родители. Они строили из мокрого песка какую-то замысловатую конструкцию – не то город, не то космический корабль. В этой семье безраздельно царила любовь. Вокруг них словно менялся воздух. Расцвечивался невидимой сияющей пыльцой счастья. Играл ароматами горных роз, лаванды и примул. Но никто, кроме менталиста, не замечал этого волшебства.
Руки Веймара сами потянулись к чистому листу. Он, наверное, никогда ещё не рисовал так быстро. Лишь бы запечатлеть миг волшебства. Можно ли поместить любовь на холст? Можно, если художник по-настоящему талантлив. Завершив набросок, Веймар удовлетворенно кивнул. На этот раз у него получилось «поймать» кусочек жизни.
– Как красиво! – раздался рядом детский голос. Альтерец и не заметил, как главная героиня рисунка оказалась рядом. Её отец направился за мороженым, а мать доделывала фигуру из песка. – Продайте мне его, пожалуйста! У мамы завтра день рождения, а я так и не придумала, что ей подарить. Я накопила немного кредитов за год. Надеюсь, этого хватит, – малышка смотрела на рисунок в руках Веймара широко распахнутыми светло-зелеными глазами. – Мы здесь как живые. Маме точно понравится.
– Маму обязательно нужно порадовать, – с трудом сдерживая смех, серьезно ответил Веймар и протянул девочке лист с наброском. – Не нужны мне твои кредиты. Забирай так и будь счастлива.
Искреннее пожелание творца, подпитанное толикой силы незаметно вплелось в ауру ребенка.
– Спасибо-спасибо-спасибо! – выпалила девочка, бережно прижала листок к груди и убежала к шезлонгу с вещами.
Она быстро спрятала рисунок в объемной сумке, помахала Веймару и подошла к отцу, в этот момент как раз вернувшемуся с тремя рожками мороженого.
Альтерец покачал головой и снова прикрыл глаза, впадая в ленивую задумчивость. Такое «творчество в порыве», как называл его Веймар, всегда отнимало много сил. Но в этот раз хотя бы не впустую. Сегодня его творчество подарило маленькую радость ребенку.
Неделю по времени Лорайны Веймар провел, запечатлевая рассветы и закаты над океаном, погружаясь в буйство красок подводного мира, чтобы позже их тоже перенести на холст, наблюдая за суетой и скоротечностью жизни вокруг и согреваясь редкими лучами любви и счастья, в радиус действия которых иногда попадал. Всё же та семья оказалась не единственным светлым пятном, обнаруженным альтерцем на планете-курорте.
Этим утром Веймару захотелось побыть в одиночестве, чтобы окончательно расставить всё по местам. Он решил, что отдохнул и остыл достаточно, чтобы вернуться домой и встретиться с последствиями собственных опрометчивых действий. Успокоившись, альтерец понял, что шансы договориться с иномирянкой мирно достаточно высоки. Зачем он ей, в конце концов, сдался? Разные миры, разный менталитет, разный уровень сил… Резонанс? Кому нужна полная совместимость, если она начинается и заканчивается в постели? На одних инстинктах и страсти далеко не уедешь и счастья не построишь. Веймар знал это как никто другой.
Ну подловила она его в момент слабости, и что? Да, неприятно и больно ударило по самолюбию. Но уж не настолько он шовинист, чтобы не признавать – женщина может быть сильнее мужчины. Хотела отомстить за девчонку Хаттори? Ладно, получилось. Но Веймар никогда не желал Элиссе зла. Да, хотел присвоить сам, пока этого не сделал кто-то другой. Да, не совсем честными методами. И что с того? Можно подумать, что каждый борется за счастье и благополучие исключительно честными методами? Верится с трудом. Если бы всё получилось тогда, Веймар бы смог защитить девчонку от других и постарался бы сделать её счастливой.
Мотив уязвить, отомстить, за что-то отыграться был альтерцу понятен. Он слишком давно проклял собственную судьбу, чтобы с легкостью пытаться играть судьбами других. Но мотивы более глубокие - например, чужое желание помочь и вытряхнуть наружу то золото, что давно пылилось на никому недоступной глубине его души, в поле сознания Веймара даже не приходили. Он решил, что по возвращении признает проигрыш. Пусть многоглазая берет всё, что хочет, и катится в свой мир, оставив альтерца в покое. Он слишком давно разочаровался в чувстве юмора вселенной.
Почему-то вспомнился давний разговор с Сайнором. Их семьи издавна поддерживали дружеские отношения, поэтому и Веймар старался не терять связь со старшим Ледяным принцем, когда они остались на планете вдевятером. Их отношения складывались неплохо до истории с Ланой, но до той истории ещё оставался век одиночества.
– Я хочу уйти, – как-то раз без приглашения ввалившись в пещеру, выбранную под жильё Сайнором, выпалил он. – Я не могу без неё, Сай… с ума схожу…
– Ты думаешь, я не хочу уйти?! – Впервые за сотни лет Веймар видел старшего друга в ярости. – Думаешь, твоя несчастная история влюбленности стоит ухода в вечность больше, чем потеря семьи?! Серьёзно?! – Сайнор был единственным, кто догадывался об отношениях младшего альтерца с неодаренной. Но Веймар был уверен, что тайна этих отношений умрет вместе с другом.
– Прости, – он тяжело опустился в кресло и прикрыл глаза. – Я не должен был идти к тебе с этим. Но полагал, что лучше тебя никто и не поймет.
– Я понимаю, – ответил Сайнор, – Но это не означает, что поддерживаю. Если мы до сих пор живы, значит, это нужно… да хотя бы Альтерре. Мы слишком многое пустили на самотек. Такова цена ошибок.
– Вечный холод и пепел несбывшихся надежд, – хмыкнул Веймар.
– Да, – согласился собеседник. – Мы сами виноваты и теперь платим по счетам. Но пока есть жизнь, есть надежда. Хотя бы на достойное посмертие.
Веймар тряхнул головой, выныривая в настоящее. Почему вспомнил этот разговор именно сейчас? Бездна знает… Но слова старика о том, что «пока есть жизнь, есть надежда», глубоко засели в его сердце. Сдаваться альтерец не собирался. Сай прав – поправимо всё, кроме смерти. И Веймар ещё собирался побороться с обстоятельствами. Выбраться из этой паутины.
Он переместился на живой корабль. Плевать на затраты Силы – лишь бы скорее оказаться дома. Веймар отдал мысленный приказ найти самый короткий гипертоннель, ведущий к Альтерре, и не обратил никакого внимания на легкое беспокойство разума корабля. Подумаешь – пятнадцать процентов риска выйти слишком близко к темной материи. «Ты создай условия, минимизирующие риск до, скажем, трех процентов – и домой!». Такой приказ отдал альтерец, слишком давно не сталкивавшийся с реалиями открытого космоса.
По предварительным расчетам живого корабля, выйти из гипертоннеля предстояло через двадцать семь стандартных часов. Это время Веймар провел в отсеке с разумными кристаллами. Медитация, психо-ментальная настройка, балансировка сферы сознания способствуют здравомыслию и хладнокровию, в котором он особенно нуждался. Он хотел максимально нарастить эмоциональную броню, укрепить связь со стихией, стать ею. Стабильность Льда и равновесие пригодятся ему очень скоро.
– До выхода из гиперпространственного тоннеля пятнадцать стандартных минут, – сообщил корабль, и Веймар прервал медитацию.
Альтерец вернулся к смотровому иллюминатору и занял единственное на всё помещение кресло. Он предполагал, что окажется на периферии одной из колоний живой планеты. Вся опасность гипертоннелей заключалась в том, что невозможно точно рассчитать ни их протяженность, ни точку выхода. Так, плюс-минус сутки-двое в пути и сотня-другая тысяч километров до пункта назначения.
В итоге при выходе из тоннеля Веймар увидел не далекие звезды, галактики или туманности. Даже не опасный пояс астероидов, который существовал в четверти парсека от Терраны, а черное ничто. Или Нечто?
Темная материя не испускает свет. Огромный её кусок выглядел чёрным пятном в пространстве космоса, провалом в никуда. Живой корабль стремительно приближался к центру этого провала, подхваченный слишком высокой силой гравитации, чтобы с ней можно было бороться. Тяготение и скорость только нарастали, перегрузка впечатала альтерца в кресло и выбила из лёгких весь воздух.
– Тормози! – мысленно выкрикнул Веймар из остатков сил, не отводя взгляда от провала в саму Бездну.
Зрелище завораживало, одновременно вводя в ступор от первобытного ужаса, и вызывая восхищение невообразимой мощью Вселенной. Если удастся ЭТО перенести на холст – получится истинный шедевр. Если выйдет остаться в живых.
Корабль заметно снизил скорость, пытаясь выпутаться, вырваться из смертельной гравитационной паутины. Но полностью остановиться не смог.
– До точки невозврата осталось десять стандартных минут, – оповестил он капитана.
– Прыгай! – приказал Веймар.
– Прыжок без точного расчета может привести к столкновению с космическим телом, – напомнил живой корабль.
– А здесь нас по обшивке погладят и домой отправят?! Прыгай давай!
Живой корабль не стал спорить и совершил ненаправленный гиперпрыжок, на пределе возможностей уходя из гравитационного поля темной материи.
Альтерцы редко отдавали своим кораблям команду совершить гиперпрыжок. Слишком большая нагрузка на бионическую машину. После прыжка живой корабль становился особенно уязвимым. Но хотя бы сохранял целостность, в отличие от самого современного военного крейсера Альянса, который при таких перегрузках просто развалился бы на части.
По живым существам перегрузка ударяла не меньше. Веймар до побелевших пальцев сжал подлокотники, не обращая внимания, что из носа тонкой струйкой потекла кровь. Его сминало, как бумажку, в глазах лопнули сосуды, заливая кровью белки. Прыжок длился всего три минуты по локальному времени корабля, но за это время тело словно сдавило огромными тисками. Ещё неизвестно, сколько времени сожрала гравитационная ловушка, пока он оттуда выбирался. Любое движение требовало сверхусилий и отдавалось острой вспышкой боли. Сердце дёргалось где-то в горле, усиливая удушье. Запястье окатило жаром, только едва ли он это заметил.
Давление исчезло также неожиданно, как и обрушилось на кости. Веймар осторожно открыл глаза и выругался, помянув и Бездну, и её создателей. Корабль вынесло прямиком к поясу астероидов, который давно облюбовало несколько пиратских группировок. Пояс этот находился на нейтральной территории. Владения Альянса здесь заканчивались, территории Союза кахэтян ещё не начинались, а до Альтерры отсюда оставалось чуть больше семи парсек. Расстояние, которое живой корабль покрыл бы за семь-восемь часов пути.
– Маскировку на полную и курс вдоль границ кахэтян, – отдал приказ Веймар.
Поздно. Их засекли. К живому кораблю приближалось около двадцати пиратских посудин. По сравнению с бионическим творением альтерцев –рухлядь, конечно. Но количество этой рухляди почти не оставляло шансов. Его просто окружат и возьмут числом. Или измором. Единственный пилот едва удерживал спутанное сознание в еле живой оболочке. Силы таяли слишком стремительно, а Альтерра слишком далеко. Похоже, ему крышка. Нужно было лучше просчитывать фактор риска. А теперь слишком поздно.
– Что с ресурсом? – уточнил Веймар.
– Шестьдесят два процента, – ответил корабль.
Что хорошего может быть с ресурсом после такой переделки... Но альтерец ожидал худшего расклада. Удивительно, что потенциал не рухнул вдвое.
– Ещё раз прыгнуть сможем?
– Останется тридцать целых и сорок восемь сотых процента.
Вот это плохо. Да ещё и с его везением сегодня, выпрыгнут прямиком на военную базу Альянса. Тут уже точно крышка, без вариантов. Лучше попытаться вырваться здесь и сейчас, когда ресурса больше половины, чем прыгать в неизвестность и как-то добираться домой всего на трети запаса Силы.
– Активируй щиты и выводи индикацию защитного поля на экран, – приказал Веймар. – Подпусти их максимально близко, в зону моего воздействия. Сливаем сознания.
– Для тебя это слишком опасно, – отозвался корабль. – Процент смертельного исхода – выше тридцати.
– Они с нами в любом случае церемониться не будут. Хочешь быть препарированным грязными руками жалкого отребья? А так есть шанс прорваться. Догнать тебя они не смогут. Даже если ресурса останется процентов десять.
Веймар опустил спинку кресла и материализовал ремни, чтобы прочно пристегнуться и не тратить внимание и Силу на удержание собственного тела в кресле.
– Уходи из-под ударов. Если хватит дальности, не стесняйся применять аннигилятор, – альтерец с усмешкой отдал последние приказания. – В крайнем случае, свои жизни продавать будем дорого.
Как такового оружия на живом корабле не было. Только специальная установка для создания антиматерии и выбрасывания её в окружающее пространство. Дальность выброса так себе. Установка создавалась, чтобы расчищать пространство вокруг планет-колоний или проходить плотные скопления астероидов, а не как оружие. Альтерра вообще не занималась военными разработками и созданием вооружений.
Альтерец долго смотрел в потолок пустым взглядом, прежде чем провалиться в вязкую тьму сновидений. Он впервые начал осознавать глубину той ямы, в которую умудрился свалиться. Нестерпимо хотелось домой. Закрыться в месторождении на сутки-другие, и чтобы никто не трогал. Но эта роскошь теперь ему недоступна.
Веймар проснулся на рассвете, чувствуя себя на удивление бодрым и отдохнувшим. Он принял контрастный душ и решил отдать дань местному океану, раз уж занесло на планету-курорт. Отдыхающих в это время на пляже не обнаружилось. Альтерец оказался предоставлен самому себе, легким волнам и бескрайнему простору прохладной соленой воды.
Он и не помнил, когда последний раз мощными гребками рассекал бесконечную лазурную гладь. Рядом проплывали стайки мелких разноцветных рыбок, вдалеке перекрикивались местные птицы. Легкий ветер гнал по небу облака, окрашенные восходящей звездой в розовые и золотистые тона. В утренней тишине слишком легко было представить, что ты один во всей вселенной и что вся эта вселенная принадлежит только тебе. Обманчивое, но приятное ощущение.
Вернувшись на берег, Веймар сделал несколько набросков карандашом. Потом, если захочет, перенесет рассвет над океаном на холст и раскрасит по памяти.
Пляж начал постепенно заполняться отдыхающими, и альтерец отложил альбом. Понаблюдать за местным населением было любопытно. «Путешествие» по чужим головам неплохо отвлекало от собственных мыслей. Да и где ещё менталисту потренироваться, если не на скоплении гуманоидных особей?
Альтерец прикрыл глаза, сделав вид, что задремал, и прислушался к окружающим. Кто-то искренне наслаждался отдыхом, кто-то искал приключений, в том числе и любовных, кто-то думал о работе, кто-то прокручивал в голове подробности бурно проведенной ночи. «Повезло тебе», – усмехнулся про себя Веймар и вдруг ощутил поток чужой любви. От чистых, как глоток горного воздуха, эмоций у него даже слегка закружилась голова. Альтерец медленно открыл глаза и повернулся в ту сторону, откуда шел светлый и яркий эмоциональный поток.
У самой кромки воды на мокром песке сидела семья: девочка лет пяти-шести и её родители. Они строили из мокрого песка какую-то замысловатую конструкцию – не то город, не то космический корабль. В этой семье безраздельно царила любовь. Вокруг них словно менялся воздух. Расцвечивался невидимой сияющей пыльцой счастья. Играл ароматами горных роз, лаванды и примул. Но никто, кроме менталиста, не замечал этого волшебства.
Руки Веймара сами потянулись к чистому листу. Он, наверное, никогда ещё не рисовал так быстро. Лишь бы запечатлеть миг волшебства. Можно ли поместить любовь на холст? Можно, если художник по-настоящему талантлив. Завершив набросок, Веймар удовлетворенно кивнул. На этот раз у него получилось «поймать» кусочек жизни.
– Как красиво! – раздался рядом детский голос. Альтерец и не заметил, как главная героиня рисунка оказалась рядом. Её отец направился за мороженым, а мать доделывала фигуру из песка. – Продайте мне его, пожалуйста! У мамы завтра день рождения, а я так и не придумала, что ей подарить. Я накопила немного кредитов за год. Надеюсь, этого хватит, – малышка смотрела на рисунок в руках Веймара широко распахнутыми светло-зелеными глазами. – Мы здесь как живые. Маме точно понравится.
– Маму обязательно нужно порадовать, – с трудом сдерживая смех, серьезно ответил Веймар и протянул девочке лист с наброском. – Не нужны мне твои кредиты. Забирай так и будь счастлива.
Искреннее пожелание творца, подпитанное толикой силы незаметно вплелось в ауру ребенка.
– Спасибо-спасибо-спасибо! – выпалила девочка, бережно прижала листок к груди и убежала к шезлонгу с вещами.
Она быстро спрятала рисунок в объемной сумке, помахала Веймару и подошла к отцу, в этот момент как раз вернувшемуся с тремя рожками мороженого.
Альтерец покачал головой и снова прикрыл глаза, впадая в ленивую задумчивость. Такое «творчество в порыве», как называл его Веймар, всегда отнимало много сил. Но в этот раз хотя бы не впустую. Сегодня его творчество подарило маленькую радость ребенку.
***
Неделю по времени Лорайны Веймар провел, запечатлевая рассветы и закаты над океаном, погружаясь в буйство красок подводного мира, чтобы позже их тоже перенести на холст, наблюдая за суетой и скоротечностью жизни вокруг и согреваясь редкими лучами любви и счастья, в радиус действия которых иногда попадал. Всё же та семья оказалась не единственным светлым пятном, обнаруженным альтерцем на планете-курорте.
Этим утром Веймару захотелось побыть в одиночестве, чтобы окончательно расставить всё по местам. Он решил, что отдохнул и остыл достаточно, чтобы вернуться домой и встретиться с последствиями собственных опрометчивых действий. Успокоившись, альтерец понял, что шансы договориться с иномирянкой мирно достаточно высоки. Зачем он ей, в конце концов, сдался? Разные миры, разный менталитет, разный уровень сил… Резонанс? Кому нужна полная совместимость, если она начинается и заканчивается в постели? На одних инстинктах и страсти далеко не уедешь и счастья не построишь. Веймар знал это как никто другой.
Ну подловила она его в момент слабости, и что? Да, неприятно и больно ударило по самолюбию. Но уж не настолько он шовинист, чтобы не признавать – женщина может быть сильнее мужчины. Хотела отомстить за девчонку Хаттори? Ладно, получилось. Но Веймар никогда не желал Элиссе зла. Да, хотел присвоить сам, пока этого не сделал кто-то другой. Да, не совсем честными методами. И что с того? Можно подумать, что каждый борется за счастье и благополучие исключительно честными методами? Верится с трудом. Если бы всё получилось тогда, Веймар бы смог защитить девчонку от других и постарался бы сделать её счастливой.
Мотив уязвить, отомстить, за что-то отыграться был альтерцу понятен. Он слишком давно проклял собственную судьбу, чтобы с легкостью пытаться играть судьбами других. Но мотивы более глубокие - например, чужое желание помочь и вытряхнуть наружу то золото, что давно пылилось на никому недоступной глубине его души, в поле сознания Веймара даже не приходили. Он решил, что по возвращении признает проигрыш. Пусть многоглазая берет всё, что хочет, и катится в свой мир, оставив альтерца в покое. Он слишком давно разочаровался в чувстве юмора вселенной.
Почему-то вспомнился давний разговор с Сайнором. Их семьи издавна поддерживали дружеские отношения, поэтому и Веймар старался не терять связь со старшим Ледяным принцем, когда они остались на планете вдевятером. Их отношения складывались неплохо до истории с Ланой, но до той истории ещё оставался век одиночества.
– Я хочу уйти, – как-то раз без приглашения ввалившись в пещеру, выбранную под жильё Сайнором, выпалил он. – Я не могу без неё, Сай… с ума схожу…
– Ты думаешь, я не хочу уйти?! – Впервые за сотни лет Веймар видел старшего друга в ярости. – Думаешь, твоя несчастная история влюбленности стоит ухода в вечность больше, чем потеря семьи?! Серьёзно?! – Сайнор был единственным, кто догадывался об отношениях младшего альтерца с неодаренной. Но Веймар был уверен, что тайна этих отношений умрет вместе с другом.
– Прости, – он тяжело опустился в кресло и прикрыл глаза. – Я не должен был идти к тебе с этим. Но полагал, что лучше тебя никто и не поймет.
– Я понимаю, – ответил Сайнор, – Но это не означает, что поддерживаю. Если мы до сих пор живы, значит, это нужно… да хотя бы Альтерре. Мы слишком многое пустили на самотек. Такова цена ошибок.
– Вечный холод и пепел несбывшихся надежд, – хмыкнул Веймар.
– Да, – согласился собеседник. – Мы сами виноваты и теперь платим по счетам. Но пока есть жизнь, есть надежда. Хотя бы на достойное посмертие.
Веймар тряхнул головой, выныривая в настоящее. Почему вспомнил этот разговор именно сейчас? Бездна знает… Но слова старика о том, что «пока есть жизнь, есть надежда», глубоко засели в его сердце. Сдаваться альтерец не собирался. Сай прав – поправимо всё, кроме смерти. И Веймар ещё собирался побороться с обстоятельствами. Выбраться из этой паутины.
Он переместился на живой корабль. Плевать на затраты Силы – лишь бы скорее оказаться дома. Веймар отдал мысленный приказ найти самый короткий гипертоннель, ведущий к Альтерре, и не обратил никакого внимания на легкое беспокойство разума корабля. Подумаешь – пятнадцать процентов риска выйти слишком близко к темной материи. «Ты создай условия, минимизирующие риск до, скажем, трех процентов – и домой!». Такой приказ отдал альтерец, слишком давно не сталкивавшийся с реалиями открытого космоса.
По предварительным расчетам живого корабля, выйти из гипертоннеля предстояло через двадцать семь стандартных часов. Это время Веймар провел в отсеке с разумными кристаллами. Медитация, психо-ментальная настройка, балансировка сферы сознания способствуют здравомыслию и хладнокровию, в котором он особенно нуждался. Он хотел максимально нарастить эмоциональную броню, укрепить связь со стихией, стать ею. Стабильность Льда и равновесие пригодятся ему очень скоро.
– До выхода из гиперпространственного тоннеля пятнадцать стандартных минут, – сообщил корабль, и Веймар прервал медитацию.
Альтерец вернулся к смотровому иллюминатору и занял единственное на всё помещение кресло. Он предполагал, что окажется на периферии одной из колоний живой планеты. Вся опасность гипертоннелей заключалась в том, что невозможно точно рассчитать ни их протяженность, ни точку выхода. Так, плюс-минус сутки-двое в пути и сотня-другая тысяч километров до пункта назначения.
В итоге при выходе из тоннеля Веймар увидел не далекие звезды, галактики или туманности. Даже не опасный пояс астероидов, который существовал в четверти парсека от Терраны, а черное ничто. Или Нечто?
Темная материя не испускает свет. Огромный её кусок выглядел чёрным пятном в пространстве космоса, провалом в никуда. Живой корабль стремительно приближался к центру этого провала, подхваченный слишком высокой силой гравитации, чтобы с ней можно было бороться. Тяготение и скорость только нарастали, перегрузка впечатала альтерца в кресло и выбила из лёгких весь воздух.
– Тормози! – мысленно выкрикнул Веймар из остатков сил, не отводя взгляда от провала в саму Бездну.
Зрелище завораживало, одновременно вводя в ступор от первобытного ужаса, и вызывая восхищение невообразимой мощью Вселенной. Если удастся ЭТО перенести на холст – получится истинный шедевр. Если выйдет остаться в живых.
Корабль заметно снизил скорость, пытаясь выпутаться, вырваться из смертельной гравитационной паутины. Но полностью остановиться не смог.
– До точки невозврата осталось десять стандартных минут, – оповестил он капитана.
– Прыгай! – приказал Веймар.
– Прыжок без точного расчета может привести к столкновению с космическим телом, – напомнил живой корабль.
– А здесь нас по обшивке погладят и домой отправят?! Прыгай давай!
Живой корабль не стал спорить и совершил ненаправленный гиперпрыжок, на пределе возможностей уходя из гравитационного поля темной материи.
Альтерцы редко отдавали своим кораблям команду совершить гиперпрыжок. Слишком большая нагрузка на бионическую машину. После прыжка живой корабль становился особенно уязвимым. Но хотя бы сохранял целостность, в отличие от самого современного военного крейсера Альянса, который при таких перегрузках просто развалился бы на части.
По живым существам перегрузка ударяла не меньше. Веймар до побелевших пальцев сжал подлокотники, не обращая внимания, что из носа тонкой струйкой потекла кровь. Его сминало, как бумажку, в глазах лопнули сосуды, заливая кровью белки. Прыжок длился всего три минуты по локальному времени корабля, но за это время тело словно сдавило огромными тисками. Ещё неизвестно, сколько времени сожрала гравитационная ловушка, пока он оттуда выбирался. Любое движение требовало сверхусилий и отдавалось острой вспышкой боли. Сердце дёргалось где-то в горле, усиливая удушье. Запястье окатило жаром, только едва ли он это заметил.
Давление исчезло также неожиданно, как и обрушилось на кости. Веймар осторожно открыл глаза и выругался, помянув и Бездну, и её создателей. Корабль вынесло прямиком к поясу астероидов, который давно облюбовало несколько пиратских группировок. Пояс этот находился на нейтральной территории. Владения Альянса здесь заканчивались, территории Союза кахэтян ещё не начинались, а до Альтерры отсюда оставалось чуть больше семи парсек. Расстояние, которое живой корабль покрыл бы за семь-восемь часов пути.
– Маскировку на полную и курс вдоль границ кахэтян, – отдал приказ Веймар.
Поздно. Их засекли. К живому кораблю приближалось около двадцати пиратских посудин. По сравнению с бионическим творением альтерцев –рухлядь, конечно. Но количество этой рухляди почти не оставляло шансов. Его просто окружат и возьмут числом. Или измором. Единственный пилот едва удерживал спутанное сознание в еле живой оболочке. Силы таяли слишком стремительно, а Альтерра слишком далеко. Похоже, ему крышка. Нужно было лучше просчитывать фактор риска. А теперь слишком поздно.
– Что с ресурсом? – уточнил Веймар.
– Шестьдесят два процента, – ответил корабль.
Что хорошего может быть с ресурсом после такой переделки... Но альтерец ожидал худшего расклада. Удивительно, что потенциал не рухнул вдвое.
– Ещё раз прыгнуть сможем?
– Останется тридцать целых и сорок восемь сотых процента.
Вот это плохо. Да ещё и с его везением сегодня, выпрыгнут прямиком на военную базу Альянса. Тут уже точно крышка, без вариантов. Лучше попытаться вырваться здесь и сейчас, когда ресурса больше половины, чем прыгать в неизвестность и как-то добираться домой всего на трети запаса Силы.
– Активируй щиты и выводи индикацию защитного поля на экран, – приказал Веймар. – Подпусти их максимально близко, в зону моего воздействия. Сливаем сознания.
– Для тебя это слишком опасно, – отозвался корабль. – Процент смертельного исхода – выше тридцати.
– Они с нами в любом случае церемониться не будут. Хочешь быть препарированным грязными руками жалкого отребья? А так есть шанс прорваться. Догнать тебя они не смогут. Даже если ресурса останется процентов десять.
Веймар опустил спинку кресла и материализовал ремни, чтобы прочно пристегнуться и не тратить внимание и Силу на удержание собственного тела в кресле.
– Уходи из-под ударов. Если хватит дальности, не стесняйся применять аннигилятор, – альтерец с усмешкой отдал последние приказания. – В крайнем случае, свои жизни продавать будем дорого.
Как такового оружия на живом корабле не было. Только специальная установка для создания антиматерии и выбрасывания её в окружающее пространство. Дальность выброса так себе. Установка создавалась, чтобы расчищать пространство вокруг планет-колоний или проходить плотные скопления астероидов, а не как оружие. Альтерра вообще не занималась военными разработками и созданием вооружений.
