– Нар, ты всегда был далёк от дворцовых интриг и политических игр. Для тебя это игра на чужом поле, а я играю на своём, – Летта расправила одно из четырёх крыльев и дружески обняла брата с невесткой. На её щеке проявилась замысловатая огненная вязь, а янтарные глаза-кристаллы затопило живое пламя. Оттуда смотрела сущность настолько древняя, опасная и могущественная, что пробирала дрожь. Огнерожденная императрица Огненного Престола, воплощённая Сила, одинаково сокрушительная и возрождающая. Элисса могла бы до полусмерти испугаться, если бы не привыкла видеть эту же мощь в глазах своего мужа. Даже в этой безобидной, юной, домашней, а порой легкомысленной оболочке Леттариона Ивер Оррест оставалась грозной силой, с которой приходится считаться. Хищник всегда остаётся хищником, а огонь и в камине останется огнём. На каких бы полях ни велась игра.
– Веймар мне даже не соперник в Игре, – в глазах Летты мешались янтарь, огонь, расплавленное золото и осколки Вечности. – Он пытается играть живыми существами, как куколками, оставаясь такой же куклой. Разумеется, он не может выиграть, поэтому только больше злится. И ещё больше запутывается в паутине иллюзий, на ниточках страхов, амбиций, заблуждений. За эти ниточки тоже удобно дёргать, тянуть и управлять. Пару из них я обрезала, и он упал. Потому что нити управляют марионеткой, но они же её и держат. Марионетка может кричать, что ненавидит нити, но не может без них. Только я – не кукольник. И даже в детстве не любила куклы. В них нет жизни.
– Помню. Ты и в детстве больше всего любила небо, калейдоскоп и трёхмерную мозаику. А теперь птенчики выросли, отрастили когти и маховые перья. Трёхмерной мозаики уже мало, – Нариман улыбнулся, поглаживая Сайю по пушистой шёрстке.
– Моя Игра – создание вероятностей и комбинаторика событий. А это – просто вероятность и попытка обрести пару. Сам знаешь, братишка, как мне это непросто, – Летта задумчиво глядела на огонь, забыв про остывающий чай.
– Он же нас всех ненавидит и боится, – Нариман сочувственно погладил сестрёнку по сгибу крыла.
– Покажи, кто нас не боится? – в ментальном фоне Летты проскользнула глубокая, но светлая грусть. – Этот хотя бы боится и ненавидит в открытую. Не завидует, не мечтает использовать, и вообще, Вечность бы нас не видел, – Нариман хмыкнул, демонстрируя, что это взаимно, а Элисса впервые хихикнула. – Если бы не бил исподтишка, цены б ему не было. Но исходники неплохие, есть потенциал, с этим можно работать.
– Изначальные тебе в помощь, – если Нариман и не верил, что из этой затеи и Веймара вообще выйдет что толковое – то никак этого не показал.
Ночь промелькнула для уставшей Летты, как одно мгновение. Но проснулась феникс, как обычно, на рассвете, едва заснеженные горные вершины позолотили первые робкие лучи двух солнц. Сна крылатым требовалось намного меньше, чем альтерцам, она успела восстановиться и встретила новый день полной сил. Сейчас она бы не отказалась от чашечки кайфхэ и такого же бодрящего секса. Летта сладко потянулась, вспоминая идеальное тело Веймара и их яркую, дикую, необузданную страсть. Его темперамент не уступает её собственному, а внутри полыхает такой огонь, что так и тянет устроить пожар. Жаль, с этим придётся немного подождать. Зато кайфхэ и завтрака ждать точно не придётся.
Летта тихонько спустилась на кухню, где сварила пряного альтерского кофейку. Без магии, на живом огне. Уже в самом этом ритуале была своя неповторимая магия. В том, как горит огонь и стекает по керамическим стенкам родниковая вода, как раскрывается зерно, отдавая вкус, аромат и капельку солнца, как шипит в тишине пенка, играя пузырьками, как пространство заполняет уютный аромат – каждый раз похожий и неповторимый, как рассвет, как от чашки медленно поднимается ароматный дымок, приветствуя рождение нового дня – во всём этом своё, особенное волшебство. Тёплое, уютное, интимное. Пережив столько смертей, Летта ценила каждый момент жизни. А такие драгоценные моменты ценила вдвойне.
Их можно разделить только с близкими, с теми, кто понимает. Суета, шум, любой конфликт, резкое слово, даже гаденькая мысль спугнет трепетное чудо, нарушит хрусталь чистых прозрачных минут, превращая их в мутное стекло, а таинство – в механический процесс. Летта замечала, как чутко реагирует на мысли вода, рисуя сказочные фрактальные узоры – либо мусор и хаос кривых, изломанных линий, на которые магическим зрением взглянуть страшно. Летта видела, как идеи и мысли обретают плоть, сны становятся реальностью, а реальность уходит в сны, как воля творит реальность, подобно кисти и краскам на пустом холсте Неопределённости. Она могла бы многое рассказать. Только немногие могли бы услышать.
Потягивая обжигающий напиток, Летта выглянула в окно. В светлеющем жемчужном небе неторопливо парил Нариман. Рассвет окрасил его огненные крылья в медь и золото. Летте самой нестерпимо захотелось расправить и размять крылья.
«Что, братишка, выспался? – Летта мысленно отсалютовала ему кружкой. – Как насчёт разминки, пока Э-ли-исса спит?»
«Воздушный бой или наперегонки вокруг планеты?» – оживился младший брат.
«Бой! Только врукопашную, без магии, не стоит раздражать Альтерру»
«Дерёмся как, до пощады, падения или удара крылом по ушам?» – уточнил Нариман.
«Два удара крылом по ушам!»
«Скучновато. Усложним задачу: нужно не просто дать по ушам, а схватить соперника за ухо. Кого схватили – тот продул!» – предложил брат.
«Согласна. Береги уши, мелкий! А устанем, устроим гонки!» – воодушевлённая Летта в пару глотков допила свой кайфхэ и выбежала на улицу, на бегу расправляя крылья.
Две стремительные крылатые тени закружили друг друга не то в схватке, не то в диком, хищном танце. Чёткие, отточенные, выверенные движения, сила и скорость, грация и свобода. Они двигались так быстро, что в самом деле напоминали мелькающие тени. Но для них самих это было просто лёгкой разминкой, утренней зарядкой. Ни Нариман, ни Летта не применяли магию, просто дурачились и тузили друг друга. Каждый уже десяток раз получил крылом по ушам, и по разу успел ухватить противника за ухо, пока драться надоело. Растрёпанные, чуть уставшие, но довольные альвиронцы ещё пару раз облетели Альтерру по экватору – сначала наперегонки, потом – просто любуясь красотой планеты с высоты птичьего полёта. Утро удалось на славу. Летта сразу не поняла, что её вдруг встревожило. Но сразу почувствовала, с чем это связано. Точнее, с кем.
Снеговичок проспался, осознался и поспешно покинул планету. Частица её энергетики, выраженная Печатью, всё дальше улетала от Альтерры, пока не покинула атмосферу и нырнула в гипертоннель.
Летта могла бы легко его остановить, блокировать корабль в момент отлёта или взять управление, перекрыть Силу, перехватить «туриста» в любой точке времени или притащить обратно на энергетическом аркане. Хоть из гипертоннеля. Пришлось бы заморочиться с координатами, но вытащила бы, как пробку из бутылки. Гиперпространственные тоннели – четырёхмерные образования, додумался же – скрываться от четырёхмерного существа на его же территории. Милый, наивный снеговичок. Остальные альтерцы, от зелёного мальчишки до умудрённого пожилого канцлера, уже смирились бы. А этот сопротивляется, борется. Не столько с ней, как с самим собой. Бросает вызов, даже понимая, что шансов нет.
Вызов и сопротивление только разжигали страсть и азарт – догнать, вернуть, покорить. Но ощущение, насколько он потерян, в каком тупике, и как ему паршиво, останавливало и охлаждало огненные порывы. Страх, ненависть, страсть, отчаяние, отрицание, безысходность сплетались в какой-то запутанный узел. Снеговичок сам затягивал этот узел на собственной шее и задыхался. Потому и взял передышку. Тайм-аут. Удрать с Альтерры насовсем, бросив месторождение, он не сможет. Просто решил последний раз вдохнуть свободы, перед тем как снова вернуться в беспросветный ад. Который он сам себе же нарисовал.
Летта вздохнула и переключила несколько фокусов внимания на линии реальности, не снижая скорости. Выстроила самые безопасные и благоприятные цепочки событий, сводя в минимум факторы риска, опасные вероятности, процент возможных бед и катастроф. Пусть летит, сменит обстановку, проветрит голову бесконечностью и вечностью звёздных дорог. Сам вернётся, дом и резонанс потянет. Загонять его, как дичь, как он сам загонял Элиссу, она не станет. И вмешается только в крайнем случае. Космос прекрасен, но опасен. Он не прощает ошибок. А Веймар в таком состоянии слишком близок к тому, чтобы их наделать.
... Альянс
Живой корабль Веймара вышел из гиперпространственного тоннеля в звездной системе с единственной обитаемой планетой – Лорайной. Одной из крупнейших колоний центральной планеты Альянса и по совместительству дорогим курортом для избранных.
«Лучше и не придумаешь», – решил он, отдавая кораблю команду замаскироваться под любую из последних моделей катеров Альянса. Хоть какая-то компенсация от вселенной за пережитое унижение. По согревающему солнцу, ласковым волнам, необременительному общению и разнообразию в сексе альтерцы успели соскучиться, и Веймар исключением не был. Хотя сейчас он согласился бы и на бесконечные пески Ферранты, и на примитивный мир, населенный дикарями, и даже на пиратский притон где-нибудь на самом краю Альянса, но Лорайна стала идеальным вариантом. Пока живой корабль покрывал оставшееся до планеты расстояние, альтерец занимался наложением и подпиткой иллюзии богатого жителя Ферранты, решившего отдохнуть от дел на планете-курорте.
Проблем с посадкой и прохождением зоны контроля и досмотра не возникло. Стандартным языком Альянса Веймар владел в совершенстве, персонал космодрома был, в основном, гуманоидным, так что легкое ментальное воздействие убеждало кого угодно в чем угодно. Чтобы не возникало ненужных вопросов, с собой альтерец прихватил небольшой саквояж из дорогой тонкой кожи, в котором хранился минимум вещей, и альбом для набросков.
Веймар направился к высокой полупрозрачной стойке, где дежурила девушка в белом костюме с эмблемой космодрома. Задав несколько наводящих вопросов, он без труда выудил из её памяти и название приличного отеля, и ближайшую контору по прокату флайтов. Как и любой житель Альтерры, он не любил бездушные металлические игрушки, но не на живом же корабле по территории Лорайны перемещаться. А строить здесь порталы небезопасно и слишком энергозатратно.
У высокого и нескладного паренька, занимавшегося оформлением аренды летательных аппаратов, он взял из памяти информацию, как управлять этими «коробками», и проложил нужный маршрут.
Конечный пункт короткого полета утонченный вкус творца не разочаровал. Отель был выдержан в стиле строгой роскоши. Никаких излишеств в виде позолоты всего, на что взгляд упадет, или захламления пространства обилием предметов декора, ничего вульгарного или вызывающего. Зато полы здесь были отделаны натуральным камнем, стены – панелями из светлого дерева, а в больших напольных кашпо цвели карликовые шарообразные деревья, источавшие тонкий неназойливый аромат.
Гостя встретила хорошенькая женщина, на вид примерно лет тридцати. Её роскошные формы обтягивало строгое платье темно-синего цвета длиною чуть ниже колена. Светлые волосы были собраны в аккуратный пучок, карминовые губы сложены в дежурную улыбку, а голубые глаза откровенно сканировали гостя на предмет платежеспособности.
Веймар усмехнулся про себя и немного ослабил щиты. Профессиональная улыбка сотрудницы отеля стала намного шире и живей, когда она почувствовала соприкосновение с аурой одарённого. Альтерец давно убедился в том, что Сила притягивает куда лучше любого магнита. К ней хочется прикоснуться, её хочется распробовать. Сила манит и пьянит. Блондинка «поплыла» быстро. Её острое возбуждение хлестнуло Веймара по рецепторам так, что он резко и наглухо закрылся. Нет, можно было, конечно, поманить её за собой и оттрахать на ближайшей поверхности – хоть вертикальной, хоть горизонтальной, но это было бы слишком просто. Неинтересно.
Женщина несколько раз моргнула, слегка тряхнула головой, прогоняя туман желания, и её улыбка снова стала вполне профессиональной.
– Позвольте представиться. Меня зовут Мариэлла, – голос оказался под стать внешности – бархатный и обволакивающий. – Я могу помочь вам определиться с номером? Каковы ваши предпочтения?
– Главное предпочтение – отсутствие других гостей поблизости, – ответил Веймар. – Люблю тишину. – «И терпеть не могу любопытных», – добавил он про себя.
– Конечно, как пожелаете, – заверила Мариэлла. – Мы можем предложить вам весь верхний этаж. Там всего двое апартаментов, и они пустуют.
– Ведите, – с благосклонным кивком разрешил альтерец.
Двухэтажные апартаменты с тремя спальнями, просторной гостиной, двумя санузлами и террасой с видом на небольшую живописную бухту его вполне устроили.
Мариэлла озвучила стоимость апартаментов и объяснила, как вызвать обслуживающий персонал. Веймар перевел нужную сумму на счет отеля – уж с этими технологиями он успел ознакомиться за время полета. Перевести Силу в цифры на счету нетрудно. Плохо, конечно, что здесь нет нитей силы, и сама ткань реальности слишком бедна, чтобы что-то из неё вытягивать. Но собственный резерв и прихваченные из дома накопители позволяли Веймару хоть этот отель купить, хоть всю Лорайну.
«Да, только теперь это всё не твоё. И сам себе ты уже не принадлежишь», – мысль, вернувшая к реальности, испортила более-менее выровнявшееся настроение Веймара, и он постарался затолкать её куда-нибудь поглубже.
Да в Бездну! Здесь и сейчас он сам себе хозяин. И если не удается сбросить эмоциональное напряжение, нужно сбросить хотя бы физическое. Тем более перед ним красивая женщина, которая сама ждет приглашения остаться.
– Составите мне компанию за ужином? – спросил Веймар, обворожительно улыбнувшись. В положительном ответе он даже не сомневался.
Он давно не испытывал такого разочарования. Нет, поначалу все шло отлично. Легкий ужин, неплохое вино, расслабляющая фоновая музыка. Разговоры ни о чем и откровенно-призывные женские взгляды.
Она старалась, правда. Умело ласкала его вялый член пухлыми губами. Веймар тоже старался. Расслабиться. Забыться. Не обращать внимания на приторный запах духов, пресную энергетику, и на то, что объемная грудь наощупь оказалась неестественно плотной – наверняка увеличена хирургическим путем. Не думать о том, что огненная феерия страсти здесь и сейчас ему точно не светит. И не вспоминать, как ощущались под пальцами совершенно другие женские изгибы.
Тело совсем не реагировало на эту, как её… в общем, жительницу Лорайны. Ни желания, ни возбуждения, ничего. В итоге альтерцу пришлось немного подкорректировать воспоминания случайной знакомой и выпроводить её восвояси.
Но скопившееся напряжение требовало выхода. Веймар подумал даже спуститься в бар, хорошенько выпить и навалять кому-нибудь, но здравый смысл и нежелание привлекать лишнее внимание пересилили. Пришлось снимать напряжение «вручную». Не впервой. За сотню лет он освоил этот навык в совершенстве. А стоило представить слегка расфокусированный взгляд глаз цвета расплавленного золота, подернутый пеленой страсти, как оргазм накрыл слишком ярко и беспощадно.
– Веймар мне даже не соперник в Игре, – в глазах Летты мешались янтарь, огонь, расплавленное золото и осколки Вечности. – Он пытается играть живыми существами, как куколками, оставаясь такой же куклой. Разумеется, он не может выиграть, поэтому только больше злится. И ещё больше запутывается в паутине иллюзий, на ниточках страхов, амбиций, заблуждений. За эти ниточки тоже удобно дёргать, тянуть и управлять. Пару из них я обрезала, и он упал. Потому что нити управляют марионеткой, но они же её и держат. Марионетка может кричать, что ненавидит нити, но не может без них. Только я – не кукольник. И даже в детстве не любила куклы. В них нет жизни.
– Помню. Ты и в детстве больше всего любила небо, калейдоскоп и трёхмерную мозаику. А теперь птенчики выросли, отрастили когти и маховые перья. Трёхмерной мозаики уже мало, – Нариман улыбнулся, поглаживая Сайю по пушистой шёрстке.
– Моя Игра – создание вероятностей и комбинаторика событий. А это – просто вероятность и попытка обрести пару. Сам знаешь, братишка, как мне это непросто, – Летта задумчиво глядела на огонь, забыв про остывающий чай.
– Он же нас всех ненавидит и боится, – Нариман сочувственно погладил сестрёнку по сгибу крыла.
– Покажи, кто нас не боится? – в ментальном фоне Летты проскользнула глубокая, но светлая грусть. – Этот хотя бы боится и ненавидит в открытую. Не завидует, не мечтает использовать, и вообще, Вечность бы нас не видел, – Нариман хмыкнул, демонстрируя, что это взаимно, а Элисса впервые хихикнула. – Если бы не бил исподтишка, цены б ему не было. Но исходники неплохие, есть потенциал, с этим можно работать.
– Изначальные тебе в помощь, – если Нариман и не верил, что из этой затеи и Веймара вообще выйдет что толковое – то никак этого не показал.
Ночь промелькнула для уставшей Летты, как одно мгновение. Но проснулась феникс, как обычно, на рассвете, едва заснеженные горные вершины позолотили первые робкие лучи двух солнц. Сна крылатым требовалось намного меньше, чем альтерцам, она успела восстановиться и встретила новый день полной сил. Сейчас она бы не отказалась от чашечки кайфхэ и такого же бодрящего секса. Летта сладко потянулась, вспоминая идеальное тело Веймара и их яркую, дикую, необузданную страсть. Его темперамент не уступает её собственному, а внутри полыхает такой огонь, что так и тянет устроить пожар. Жаль, с этим придётся немного подождать. Зато кайфхэ и завтрака ждать точно не придётся.
Летта тихонько спустилась на кухню, где сварила пряного альтерского кофейку. Без магии, на живом огне. Уже в самом этом ритуале была своя неповторимая магия. В том, как горит огонь и стекает по керамическим стенкам родниковая вода, как раскрывается зерно, отдавая вкус, аромат и капельку солнца, как шипит в тишине пенка, играя пузырьками, как пространство заполняет уютный аромат – каждый раз похожий и неповторимый, как рассвет, как от чашки медленно поднимается ароматный дымок, приветствуя рождение нового дня – во всём этом своё, особенное волшебство. Тёплое, уютное, интимное. Пережив столько смертей, Летта ценила каждый момент жизни. А такие драгоценные моменты ценила вдвойне.
Их можно разделить только с близкими, с теми, кто понимает. Суета, шум, любой конфликт, резкое слово, даже гаденькая мысль спугнет трепетное чудо, нарушит хрусталь чистых прозрачных минут, превращая их в мутное стекло, а таинство – в механический процесс. Летта замечала, как чутко реагирует на мысли вода, рисуя сказочные фрактальные узоры – либо мусор и хаос кривых, изломанных линий, на которые магическим зрением взглянуть страшно. Летта видела, как идеи и мысли обретают плоть, сны становятся реальностью, а реальность уходит в сны, как воля творит реальность, подобно кисти и краскам на пустом холсте Неопределённости. Она могла бы многое рассказать. Только немногие могли бы услышать.
Потягивая обжигающий напиток, Летта выглянула в окно. В светлеющем жемчужном небе неторопливо парил Нариман. Рассвет окрасил его огненные крылья в медь и золото. Летте самой нестерпимо захотелось расправить и размять крылья.
«Что, братишка, выспался? – Летта мысленно отсалютовала ему кружкой. – Как насчёт разминки, пока Э-ли-исса спит?»
«Воздушный бой или наперегонки вокруг планеты?» – оживился младший брат.
«Бой! Только врукопашную, без магии, не стоит раздражать Альтерру»
«Дерёмся как, до пощады, падения или удара крылом по ушам?» – уточнил Нариман.
«Два удара крылом по ушам!»
«Скучновато. Усложним задачу: нужно не просто дать по ушам, а схватить соперника за ухо. Кого схватили – тот продул!» – предложил брат.
«Согласна. Береги уши, мелкий! А устанем, устроим гонки!» – воодушевлённая Летта в пару глотков допила свой кайфхэ и выбежала на улицу, на бегу расправляя крылья.
Две стремительные крылатые тени закружили друг друга не то в схватке, не то в диком, хищном танце. Чёткие, отточенные, выверенные движения, сила и скорость, грация и свобода. Они двигались так быстро, что в самом деле напоминали мелькающие тени. Но для них самих это было просто лёгкой разминкой, утренней зарядкой. Ни Нариман, ни Летта не применяли магию, просто дурачились и тузили друг друга. Каждый уже десяток раз получил крылом по ушам, и по разу успел ухватить противника за ухо, пока драться надоело. Растрёпанные, чуть уставшие, но довольные альвиронцы ещё пару раз облетели Альтерру по экватору – сначала наперегонки, потом – просто любуясь красотой планеты с высоты птичьего полёта. Утро удалось на славу. Летта сразу не поняла, что её вдруг встревожило. Но сразу почувствовала, с чем это связано. Точнее, с кем.
Снеговичок проспался, осознался и поспешно покинул планету. Частица её энергетики, выраженная Печатью, всё дальше улетала от Альтерры, пока не покинула атмосферу и нырнула в гипертоннель.
Летта могла бы легко его остановить, блокировать корабль в момент отлёта или взять управление, перекрыть Силу, перехватить «туриста» в любой точке времени или притащить обратно на энергетическом аркане. Хоть из гипертоннеля. Пришлось бы заморочиться с координатами, но вытащила бы, как пробку из бутылки. Гиперпространственные тоннели – четырёхмерные образования, додумался же – скрываться от четырёхмерного существа на его же территории. Милый, наивный снеговичок. Остальные альтерцы, от зелёного мальчишки до умудрённого пожилого канцлера, уже смирились бы. А этот сопротивляется, борется. Не столько с ней, как с самим собой. Бросает вызов, даже понимая, что шансов нет.
Вызов и сопротивление только разжигали страсть и азарт – догнать, вернуть, покорить. Но ощущение, насколько он потерян, в каком тупике, и как ему паршиво, останавливало и охлаждало огненные порывы. Страх, ненависть, страсть, отчаяние, отрицание, безысходность сплетались в какой-то запутанный узел. Снеговичок сам затягивал этот узел на собственной шее и задыхался. Потому и взял передышку. Тайм-аут. Удрать с Альтерры насовсем, бросив месторождение, он не сможет. Просто решил последний раз вдохнуть свободы, перед тем как снова вернуться в беспросветный ад. Который он сам себе же нарисовал.
Летта вздохнула и переключила несколько фокусов внимания на линии реальности, не снижая скорости. Выстроила самые безопасные и благоприятные цепочки событий, сводя в минимум факторы риска, опасные вероятности, процент возможных бед и катастроф. Пусть летит, сменит обстановку, проветрит голову бесконечностью и вечностью звёздных дорог. Сам вернётся, дом и резонанс потянет. Загонять его, как дичь, как он сам загонял Элиссу, она не станет. И вмешается только в крайнем случае. Космос прекрасен, но опасен. Он не прощает ошибок. А Веймар в таком состоянии слишком близок к тому, чтобы их наделать.
***
... Альянс
Живой корабль Веймара вышел из гиперпространственного тоннеля в звездной системе с единственной обитаемой планетой – Лорайной. Одной из крупнейших колоний центральной планеты Альянса и по совместительству дорогим курортом для избранных.
«Лучше и не придумаешь», – решил он, отдавая кораблю команду замаскироваться под любую из последних моделей катеров Альянса. Хоть какая-то компенсация от вселенной за пережитое унижение. По согревающему солнцу, ласковым волнам, необременительному общению и разнообразию в сексе альтерцы успели соскучиться, и Веймар исключением не был. Хотя сейчас он согласился бы и на бесконечные пески Ферранты, и на примитивный мир, населенный дикарями, и даже на пиратский притон где-нибудь на самом краю Альянса, но Лорайна стала идеальным вариантом. Пока живой корабль покрывал оставшееся до планеты расстояние, альтерец занимался наложением и подпиткой иллюзии богатого жителя Ферранты, решившего отдохнуть от дел на планете-курорте.
Проблем с посадкой и прохождением зоны контроля и досмотра не возникло. Стандартным языком Альянса Веймар владел в совершенстве, персонал космодрома был, в основном, гуманоидным, так что легкое ментальное воздействие убеждало кого угодно в чем угодно. Чтобы не возникало ненужных вопросов, с собой альтерец прихватил небольшой саквояж из дорогой тонкой кожи, в котором хранился минимум вещей, и альбом для набросков.
Веймар направился к высокой полупрозрачной стойке, где дежурила девушка в белом костюме с эмблемой космодрома. Задав несколько наводящих вопросов, он без труда выудил из её памяти и название приличного отеля, и ближайшую контору по прокату флайтов. Как и любой житель Альтерры, он не любил бездушные металлические игрушки, но не на живом же корабле по территории Лорайны перемещаться. А строить здесь порталы небезопасно и слишком энергозатратно.
У высокого и нескладного паренька, занимавшегося оформлением аренды летательных аппаратов, он взял из памяти информацию, как управлять этими «коробками», и проложил нужный маршрут.
Конечный пункт короткого полета утонченный вкус творца не разочаровал. Отель был выдержан в стиле строгой роскоши. Никаких излишеств в виде позолоты всего, на что взгляд упадет, или захламления пространства обилием предметов декора, ничего вульгарного или вызывающего. Зато полы здесь были отделаны натуральным камнем, стены – панелями из светлого дерева, а в больших напольных кашпо цвели карликовые шарообразные деревья, источавшие тонкий неназойливый аромат.
Гостя встретила хорошенькая женщина, на вид примерно лет тридцати. Её роскошные формы обтягивало строгое платье темно-синего цвета длиною чуть ниже колена. Светлые волосы были собраны в аккуратный пучок, карминовые губы сложены в дежурную улыбку, а голубые глаза откровенно сканировали гостя на предмет платежеспособности.
Веймар усмехнулся про себя и немного ослабил щиты. Профессиональная улыбка сотрудницы отеля стала намного шире и живей, когда она почувствовала соприкосновение с аурой одарённого. Альтерец давно убедился в том, что Сила притягивает куда лучше любого магнита. К ней хочется прикоснуться, её хочется распробовать. Сила манит и пьянит. Блондинка «поплыла» быстро. Её острое возбуждение хлестнуло Веймара по рецепторам так, что он резко и наглухо закрылся. Нет, можно было, конечно, поманить её за собой и оттрахать на ближайшей поверхности – хоть вертикальной, хоть горизонтальной, но это было бы слишком просто. Неинтересно.
Женщина несколько раз моргнула, слегка тряхнула головой, прогоняя туман желания, и её улыбка снова стала вполне профессиональной.
– Позвольте представиться. Меня зовут Мариэлла, – голос оказался под стать внешности – бархатный и обволакивающий. – Я могу помочь вам определиться с номером? Каковы ваши предпочтения?
– Главное предпочтение – отсутствие других гостей поблизости, – ответил Веймар. – Люблю тишину. – «И терпеть не могу любопытных», – добавил он про себя.
– Конечно, как пожелаете, – заверила Мариэлла. – Мы можем предложить вам весь верхний этаж. Там всего двое апартаментов, и они пустуют.
– Ведите, – с благосклонным кивком разрешил альтерец.
Двухэтажные апартаменты с тремя спальнями, просторной гостиной, двумя санузлами и террасой с видом на небольшую живописную бухту его вполне устроили.
Мариэлла озвучила стоимость апартаментов и объяснила, как вызвать обслуживающий персонал. Веймар перевел нужную сумму на счет отеля – уж с этими технологиями он успел ознакомиться за время полета. Перевести Силу в цифры на счету нетрудно. Плохо, конечно, что здесь нет нитей силы, и сама ткань реальности слишком бедна, чтобы что-то из неё вытягивать. Но собственный резерв и прихваченные из дома накопители позволяли Веймару хоть этот отель купить, хоть всю Лорайну.
«Да, только теперь это всё не твоё. И сам себе ты уже не принадлежишь», – мысль, вернувшая к реальности, испортила более-менее выровнявшееся настроение Веймара, и он постарался затолкать её куда-нибудь поглубже.
Да в Бездну! Здесь и сейчас он сам себе хозяин. И если не удается сбросить эмоциональное напряжение, нужно сбросить хотя бы физическое. Тем более перед ним красивая женщина, которая сама ждет приглашения остаться.
– Составите мне компанию за ужином? – спросил Веймар, обворожительно улыбнувшись. В положительном ответе он даже не сомневался.
Он давно не испытывал такого разочарования. Нет, поначалу все шло отлично. Легкий ужин, неплохое вино, расслабляющая фоновая музыка. Разговоры ни о чем и откровенно-призывные женские взгляды.
Она старалась, правда. Умело ласкала его вялый член пухлыми губами. Веймар тоже старался. Расслабиться. Забыться. Не обращать внимания на приторный запах духов, пресную энергетику, и на то, что объемная грудь наощупь оказалась неестественно плотной – наверняка увеличена хирургическим путем. Не думать о том, что огненная феерия страсти здесь и сейчас ему точно не светит. И не вспоминать, как ощущались под пальцами совершенно другие женские изгибы.
Тело совсем не реагировало на эту, как её… в общем, жительницу Лорайны. Ни желания, ни возбуждения, ничего. В итоге альтерцу пришлось немного подкорректировать воспоминания случайной знакомой и выпроводить её восвояси.
Но скопившееся напряжение требовало выхода. Веймар подумал даже спуститься в бар, хорошенько выпить и навалять кому-нибудь, но здравый смысл и нежелание привлекать лишнее внимание пересилили. Пришлось снимать напряжение «вручную». Не впервой. За сотню лет он освоил этот навык в совершенстве. А стоило представить слегка расфокусированный взгляд глаз цвета расплавленного золота, подернутый пеленой страсти, как оргазм накрыл слишком ярко и беспощадно.
