В школе мы учились в одном классе и в начальных классах мы продолжали быть дружной командой, а потом нас разделила сама жизнь. Мы знакомились с новыми людьми, общались, дружили с ними. Так в нашей компании появилась и Даидка. Казалось бы, что у нас общего? Но разве людей сводит вместе только их общественное положение? Большая глупость думать, что это так. В первую очередь – общие интересы, увлечения, хобби. У нас и Даидки всё это было. Неудивительно, что вскоре она вошла в нашу компанию и стала частью неё.
– Как же так вышло, что вы на протяжении всей школы продолжали дружить? – не могла не задать я вопрос. Если верить словам Гайвет, то дружбе должен был прийти конец.
– А почему бы нам не дружить? Общие интересы у нас всё же были, и общаться друг с другом нам нравилось. Мы все вместе мечтали поступить в АЗиР. Вернее сказать, были в этом уверены. Но когда я заполняла документы, то случайно толкнула Шекилу, и она в результате зачеркнула строчку. С поступлением в Академию Зла и Разрушений она могла попрощаться. Шекила всегда была вспыльчива, и в тот раз она не подумала сдержаться. Впрочем, о той сцене ты и так знаешь.
Я кивнула, достаточно хорошо вспомнив тот момент.
– В тот же день нашей дружбе пришёл конец. Шекила прилюдно обвинила нас в том, что мы всегда ей завидовали, – тут Гайвет усмехнулась. – Такое мы точно не собирались прощать. И не простим никогда.
Да, с прощением у зла всегда было туго.
– И я не жалею о том, что произошло. Этот случай лишь помог осознать нам, что мы друг другу больше не нужны. Шекила всё равно так или иначе предала бы нас.
«А сама Хэйс считает, что предали её», – подумала я.
Типичные злодейки, которые из-за простого недоразумения могут объявить войну. Может, поэтому зло и одиноко?
– Я ответила на твой вопрос? – спросила Гайвет.
– Да.
– Надеюсь, этот разговор останется между нами?
– Конечно.
Я была достаточно умна, чтобы осознавать, какими последствиями мне грозило невыполнение слова.
– Что ж, хорошо. Пойдём, найдём тебе комнату по вкусу, – ответила Гайвет и, взявшись за дверную ручку, остановилась, словно что-то вспомнив. – Да, Ехидна, чтобы окончательно закрыть свой долг. Не все студенты в АЗиРе люди, поэтому не выходи с кузиной никуда ночью.
Прошло две недели. Моё настоящее имя не вспоминали, теперь я отныне и вовеки веков стала Ехидной. Даже дядя с тётей и мама с папой называли меня так. Исключением была Эивас.
– Виилам, не гипнотизируй потолок, – велела мне кузина.
Жить с ней в одной комнате было нелегко из-за её постоянных экспериментов, но мне теперь было куда уходить.
– Не буду, – ответила я, отпуская взгляд на Эивас.
Та упорно что-то смешивала в огромном ведьмином котле, применяемом отнюдь не для зелий.
– Прости, что отвлекаю, но всё-таки – что ты делаешь?
Двоюродная сестра сильно покраснела. Не помню, чтобы я её хоть когда-нибудь видела смущённой.
– Я хочу научиться летать. Неважно при помощи чего.
Ясно. Древняя мечта всего человечества.
Я растянулась на кровати, накрытой жёлтым покрывалом (мой любимый цвет, кстати).
Гайвет не обманула и действительно помогла нам с Эивас получить комнату, которая смогла понравиться нам обеим.
Оказалось, что комендантом в АЗиРе является робот, поэтому и было так трудно получить всё, что нужно. Заколдовать, конечно, робота ничего не стоило, но нужно действительно принадлежать к известным злодейским фамилиям, чтобы не получить наказания за порчу имущества.
Вообще, наша жизнь с кузиной с заселением в общежитие сильно изменилась. Эивас могла проводить здесь опытов гораздо больше, чем дома, а я… Я тоже экспериментировала, только с языком Гармонии.
Я улыбнулась и дотронулась висящей над моей кроватью гитары ярко-синего цвета. Предмета моей гордости и мести. Именно благодаря гитаре моя жизнь в АЗиРе изменилась. Точнее, изменилось отношение ко мне.
Всё просто. Как-то раз, когда Эивас не было рядом (я никогда не проводила эксперименты в её присутствие), я пыталась проникнуть в то нечто, что Ёрш назвал гранью.
«Не сейчас», – велела мне Вселенная.
Ослушаться её я не могла, да и понимала, что у Вселенной есть свои причины не пускать меня туда.
«Я сделаю тебе другой подарок», – сказала Вселенная и из ниоткуда появилась эта самая гитара.
Я никогда не училась играть на музыкальных инструментах, но на данной гитаре я играла с таким мастерством и навыком, словно училась играть всю жизнь.
Гитара гармонии – так она на самом деле называлась – была древним артефактом. Я могла играть на ней любую мелодию, и моя игра получалась совершенной. В том числе и то, что оппонент не воспринимал настолько, что впору было лезть на стенку. Именно это и стало орудием моей мести каждому, кто не делал то, что я бы хотела.
Слова типичной злодейки, не правда ли? А между тем я до сих пор не считала себя ею. Да, у меня теперь было злодейское имя, злодейская обидчивость и злодейский имидж. Я покрасила себе волосы в рыжий цвет и носила исключительно чёрные спортивные костюмы.
Осталось только обзавестись заклятым врагом.
Как известно – добро борется со злом. Но борются же люди друг с другом, добряк со злодеем. И почему-то всегда получается так, что одному добряку попадается в битве один и тот же самый злодей. А потом у них ещё происходят какие-нибудь столкновения, и тогда злодей объявляет этого человека своим заклятым врагом.
Заклятый враг становится в кои-то веки членом семьи. Его уважают, берегут, не даёт никому обидеть («это мой враг, я сам его уничтожу!»), и чуть не приглашают на семейные праздники. Если же заклятый враг погибает, то у злодея траур и проходит не меньше десяти лет, прежде чем у него появляется новый заклятый враг. Забавная привязанность, не так ли?
В этот момент я почувствовала зловоние.
Я посмотрела на Эивас. Так сидела около котла, зажав нос.
– Кажется, я слегка переборщила с клеем, – покаянно произнесла кузина.
– Зачем тебе клей?
Связи между полётами и клеем я не находила.
Эивас оставила мой вопрос без ответа. Мы открыли окно, чтобы проветрить помещение.
– В следующий раз я буду осторожна, обещаю, – заверила меня двоюродная сестра.
С учётом того, что она чуть было не взорвала нашу комнату (хорошо, что магическая защита АЗиРа была приспособлена для таких опытов), я не поверила.
В этот момент к нам в комнату запрыгнул рыжий кот.
– Ой, какая прелесть! – воскликнула Эивас.
На мой взгляд, самый обычный кот.
– Ой, какой ты хорошенький. Сейчас я тебя на ручки возьму, – говорила кузина. Впервые слышала у неё такой восторженный голос. – Ой, Виилам, он кажется голодный!
Кот и впрямь выглядел голодным. Даже очень. Как будто его не кормили несколько месяцев, но при этом и тощим назвать этого кота было трудно.
– Мяу! – истошно, как-то не по-кошачьи, закричал ночной гость.
В следующий миг его жёлтые глаза стали ещё ярче, а зубы удлинились … кажется …
Комната потеряла все очертания, и только глаза кота сверкали в темноте.
«Мой зайка, – умильно думала я. – Я готова умереть ради твоих прекрасных глаз».
Я шла к коту, и его длинные клыки, и его облизывание на меня, как на хороший кусок мяса – всё казалось мне таким умилительным.
– Нельзя! – услышала я чей-то крик.
Что происходит с человеком, чей мир разбивается подобно зеркалам? Он оглушён! Вот и я была оглушена и некоторое время просто сидела на корточках, держась за голову и зажмурившись.
– Фу, Ваовра, фу! – слышалось в комнате.
Я подняла глаза. В комнате стояла Гайвет, держа за шкирку кота, вернее кошку.
– Плохая девочка, нельзя кусать людей! Фу! – отчитывала злодейка.
– Это Ваовра? – спросила Эивас.
Она сидела также, как и я.
– Да, это Ваовра Флинн, наша однокурсница. Оборотень-кошка.
Я и Эивас дружно посмотрели на недовольную мордочку Флинн и также дружно расхохотались.
– Ничего смешного, хоть Ваовра и не похожа на обычных оборотней, это не значит, что она не может вас покусать и не сделать себе подобными.
Смех тут же прекратился.
– А и правда, она нас загипнотизировала. И пыталась покусать? – задала я вопрос Гайвет.
Она кивнула.
Тот факт, что О’Доннелл не подавалась гипнозу, для меня не был удивителен. Известных злодеев отличает не только хитрость и властность, но ещё и не восприимчивость ко многим видам магического воздействия.
– Маленькая беззащитная кошечка?
Ваовра в ответ зашипела. Да, согласна, не такая уж и беззащитная, особенно если принять во внимание клыки.
– Вы ведь понимаете, что жаловаться кому-либо бесполезно, особенно ректору? – с угрозой спросила Гайвет.
Теперь была наша очередь с Эивас кивать.
В АЗиРе, как было ранее сказано, учились не только люди, но и множество других рас, наиболее из которых опасными для нас были вампиры и оборотни. Мы, честно говоря, с нечистью и нежитью виделись нечасто, но встречались. И к этому факту относились совершенно нормально.
– Тогда я вас оставлю. Луна зайдёт ещё нескоро.
И как мы могли не заметить полнолуние? Кстати, о нём.
– Кого нам ещё стоит сейчас опасаться?
У вампиров, насколько мне известно, сейчас пары. Оборотни должны находится под специальным присмотром (по идее). Кого я могла забыть?
– Ректор, – ответила Гайвет и выпрыгнула из окна.
Разумеется, не разбилась, а взлетела.
– Эх, надо лучше чёрную магию изучать, – печально вздохнула Эивас.
Чёрную магию она не любила, хотя и проблем с ней не имела, в отличие от своего отца.
– Она же О’Доннелл, – напомнила я.
Спасибо тебе, Гайвет за то, что ты спасла нас, и мы с кузиной прекрасно понимаем, что за свою услугу ты могла бы потребовать больше, чем простое молчание.
Так, значит, сейчас стоит опасаться только ректора, Доктора Смерти. Кстати, я до сих пор о нём ничего не рассказала.
Доктор Смерти (настоящее имя неизвестно) был когда-то с чёрной душой чёрным магом, не пренебрегавшим и техникой. Он ставил в своих лабораториях не мысленные эксперименты и погубил много людей. Однажды он решил стать бессмертным, но что-то пошло не так (говорят, из-за происков врагов), и Доктор Смерти стал полувампиром-полуразложившимся зомби, один вид которого может многих людей довести до инфаркта. Неизвестно, стал ли Доктор Смерти бессмертным, но количество его ужасных опытов возросло. И всех провинившихся студентов грозятся отправить к нему, откуда живыми (или относительно живыми) уже никто не выйдет.
– Ты сейчас спать? – спросила я Эивас.
– Да, лягу. А ты?
– И я, – ответила, стараясь спрятать улыбку. Так рано ложиться я не собиралась.
Кузина, видимо, что-то почувствовала, потому что подозрительно посмотрела на меня.
– Точно?
– Точно-точно.
Я действительно легла спать и поспала целых четыре часа. Потом меня разбудил своеобразный будильник, сделанный Гаизжиной. У добрячки оказались невероятные таланты в области технологий. Хотя до Эивас всё же Хьюз было далеко.
Будильник представлял собой маленького, едва заметного робота зеленоватого цвета. Ему нужно было только сказать время, чтобы он тебя разбудил. И будил он на славу – посылал в мозг сигнал о том, что пора вставать. Сонное состояние как рукой снималось.
Приподнявшись на кровати (будильник уже успел спрятаться под подушку, где он и проводил всё время), я посмотрела на кузину. Эивас спала. Значит, можно уходить.
Вселенная мне в конечном итоге разрешила побывать в том нечто, что существует между нашей реальностью и мёртвым миром и всё объяснила, когда решила, что я готова для такого путешествия.
Итак, то пространство называется стык теней. И попасть туда можно было лишь благодаря языку Теней.
Смешно, не так ли? По идее, это должен быть язык Гармонии, давно забытый, но, тем не менее, перемещаться по стыку можно только с помощью языка Теней, который все маги более-менее знают. А о заклинаниях, с помощью которых можно путешествовать по стыку теней, даже и не слышали. И Вселенная здесь совершенно не при чём.
Я быстро оделась, встала посреди комнаты и тихо-тихо произнесла заклинание. Тихо не потому, что боюсь разбудить Эивас, а потому что таковы условия языка Теней.
Стык теней мерцал коричневым цветом. Я вошла в него.
Как выглядит это подобие реальности изнутри? И каковы ощущения?
Мне нравится, хотя и присутствует чувство, будто пытаешься протиснуться в щель, и ты только-только влезаешь. Но что-то здесь есть особенное. Какая-то таинственность и удовольствие от мысли, что можешь проникнуть куда угодно, ты всех видишь, а тебя – никто.
Десять секунд – и я уже во дворе АЗиРа, где наш ректор что-то кричит.
Он представляет собой скелет, с красными глазами вампира и их же клыками. Чёрный плащ хоть как-то скрывает его полуразложившиеся органы (а то, что там они, мы уверены, хотя, к счастью, никогда не видели нашего ректора без плаща и, слава Ктулху, в принципе, его видим редко).
– Кто здесь? – неожиданно спрашивает Доктор Смерти и втягивает носом воздух, как будто что-то может учуять.
– Кто здесь? – повторяет он свой вопрос, и карканье ворон отвечает ему.
Мне стало страшно, хоть я и знала, что меня он в стыке теней не обнаружит.
– Человек … студент … точнее, студентка …
Ректор направляется прямо к тому месту, где нахожусь я. Не мог же он меня почуять, правда?
– Выходи!
Я не шевелилась и не отвечала.
– Здесь, – Доктор смерти прямо напротив меня. – Я тебя чувствую, но не вижу и не слышу.
Мне не нравятся эти задумчивые интонации в его голосе, обычно они означают, что сейчас будут опыты. Одни из самых страшных, в которых подопытные кролики умрут в мучениях!
– Почему это так происходит? Я назову тебя – исчезающей студенткой. И как только я найду тебя …
Права была Гайвет, мне следовало опасаться ректора. Он даже сквозь стык теней смог меня учуять, хотя до этого мне казалось подобное невозможным. Впрочем, ректор – непонятное существо, а стык – всё же не параллельный мир.
– … то приглашу к себе в кабинет, и мы поженимся и будем жить долго и счастливо. Я буду любить тебя вечно! До твоего гроба! И мы вместе сможем захватить мир.
Спасибо, мне такого счастья не надо. Ни в захвате мира, ни тем более вашей любви и вашего сердца ни в прямом, ни в переносном смыслах.
– Ты меня поразила своей возможностью быть незамеченной. Я хочу такую. А взамен подарю тебе романтику. Какую ты хочешь?
На этой ноте я бросилась бежать. То, что наш ректор неожиданно заговорил о любви, меня не удивило. Он давно сошёл с ума, а у сумасшедших всегда отсутствовала всякая логика.
Почему он до сих пор на посту ректора АЗиРа? Во-первых, из-за того, что он создаёт подходящий имидж академии. Во-вторых, он первоклассный злодей, существующий не одно поколение, и к тому же непонятной расы, поэтому быть его открытым врагом никто бы не хотел. И, в-третьих, он, скорее всего, нужен известным злодейским фамилиям, раз они до сих пор даже не попытались от него избавиться. Так что убрать с поста нашего ужасного ректора весьма проблематично.
Зачем мне понадобилось в принципе выходить из комнаты? Я встречаюсь со своими друзьями, студентами Академии Добра и Благоденствия. Виртуальное общение у нас и раньше было сильно ограничено, а теперь оно и вовсе отсутствовало. Да и реально общаться намного лучше.
Я вышла из стыка на поляне около Академии Добра и Благоденствия, где мы когда-то проходили нашу практику по ботанике. Эта поляна была и им, и мы удобна. Им – потому что рядом с академией и далеко идти не надо; мне – потому что далеко от АЗиРа, а по стыку теней добираться намного ближе.
– Как же так вышло, что вы на протяжении всей школы продолжали дружить? – не могла не задать я вопрос. Если верить словам Гайвет, то дружбе должен был прийти конец.
– А почему бы нам не дружить? Общие интересы у нас всё же были, и общаться друг с другом нам нравилось. Мы все вместе мечтали поступить в АЗиР. Вернее сказать, были в этом уверены. Но когда я заполняла документы, то случайно толкнула Шекилу, и она в результате зачеркнула строчку. С поступлением в Академию Зла и Разрушений она могла попрощаться. Шекила всегда была вспыльчива, и в тот раз она не подумала сдержаться. Впрочем, о той сцене ты и так знаешь.
Я кивнула, достаточно хорошо вспомнив тот момент.
– В тот же день нашей дружбе пришёл конец. Шекила прилюдно обвинила нас в том, что мы всегда ей завидовали, – тут Гайвет усмехнулась. – Такое мы точно не собирались прощать. И не простим никогда.
Да, с прощением у зла всегда было туго.
– И я не жалею о том, что произошло. Этот случай лишь помог осознать нам, что мы друг другу больше не нужны. Шекила всё равно так или иначе предала бы нас.
«А сама Хэйс считает, что предали её», – подумала я.
Типичные злодейки, которые из-за простого недоразумения могут объявить войну. Может, поэтому зло и одиноко?
– Я ответила на твой вопрос? – спросила Гайвет.
– Да.
– Надеюсь, этот разговор останется между нами?
– Конечно.
Я была достаточно умна, чтобы осознавать, какими последствиями мне грозило невыполнение слова.
– Что ж, хорошо. Пойдём, найдём тебе комнату по вкусу, – ответила Гайвет и, взявшись за дверную ручку, остановилась, словно что-то вспомнив. – Да, Ехидна, чтобы окончательно закрыть свой долг. Не все студенты в АЗиРе люди, поэтому не выходи с кузиной никуда ночью.
Глава 9. Переживаем беспокойную ночь …
Прошло две недели. Моё настоящее имя не вспоминали, теперь я отныне и вовеки веков стала Ехидной. Даже дядя с тётей и мама с папой называли меня так. Исключением была Эивас.
– Виилам, не гипнотизируй потолок, – велела мне кузина.
Жить с ней в одной комнате было нелегко из-за её постоянных экспериментов, но мне теперь было куда уходить.
– Не буду, – ответила я, отпуская взгляд на Эивас.
Та упорно что-то смешивала в огромном ведьмином котле, применяемом отнюдь не для зелий.
– Прости, что отвлекаю, но всё-таки – что ты делаешь?
Двоюродная сестра сильно покраснела. Не помню, чтобы я её хоть когда-нибудь видела смущённой.
– Я хочу научиться летать. Неважно при помощи чего.
Ясно. Древняя мечта всего человечества.
Я растянулась на кровати, накрытой жёлтым покрывалом (мой любимый цвет, кстати).
Гайвет не обманула и действительно помогла нам с Эивас получить комнату, которая смогла понравиться нам обеим.
Оказалось, что комендантом в АЗиРе является робот, поэтому и было так трудно получить всё, что нужно. Заколдовать, конечно, робота ничего не стоило, но нужно действительно принадлежать к известным злодейским фамилиям, чтобы не получить наказания за порчу имущества.
Вообще, наша жизнь с кузиной с заселением в общежитие сильно изменилась. Эивас могла проводить здесь опытов гораздо больше, чем дома, а я… Я тоже экспериментировала, только с языком Гармонии.
Я улыбнулась и дотронулась висящей над моей кроватью гитары ярко-синего цвета. Предмета моей гордости и мести. Именно благодаря гитаре моя жизнь в АЗиРе изменилась. Точнее, изменилось отношение ко мне.
Всё просто. Как-то раз, когда Эивас не было рядом (я никогда не проводила эксперименты в её присутствие), я пыталась проникнуть в то нечто, что Ёрш назвал гранью.
«Не сейчас», – велела мне Вселенная.
Ослушаться её я не могла, да и понимала, что у Вселенной есть свои причины не пускать меня туда.
«Я сделаю тебе другой подарок», – сказала Вселенная и из ниоткуда появилась эта самая гитара.
Я никогда не училась играть на музыкальных инструментах, но на данной гитаре я играла с таким мастерством и навыком, словно училась играть всю жизнь.
Гитара гармонии – так она на самом деле называлась – была древним артефактом. Я могла играть на ней любую мелодию, и моя игра получалась совершенной. В том числе и то, что оппонент не воспринимал настолько, что впору было лезть на стенку. Именно это и стало орудием моей мести каждому, кто не делал то, что я бы хотела.
Слова типичной злодейки, не правда ли? А между тем я до сих пор не считала себя ею. Да, у меня теперь было злодейское имя, злодейская обидчивость и злодейский имидж. Я покрасила себе волосы в рыжий цвет и носила исключительно чёрные спортивные костюмы.
Осталось только обзавестись заклятым врагом.
Как известно – добро борется со злом. Но борются же люди друг с другом, добряк со злодеем. И почему-то всегда получается так, что одному добряку попадается в битве один и тот же самый злодей. А потом у них ещё происходят какие-нибудь столкновения, и тогда злодей объявляет этого человека своим заклятым врагом.
Заклятый враг становится в кои-то веки членом семьи. Его уважают, берегут, не даёт никому обидеть («это мой враг, я сам его уничтожу!»), и чуть не приглашают на семейные праздники. Если же заклятый враг погибает, то у злодея траур и проходит не меньше десяти лет, прежде чем у него появляется новый заклятый враг. Забавная привязанность, не так ли?
В этот момент я почувствовала зловоние.
Я посмотрела на Эивас. Так сидела около котла, зажав нос.
– Кажется, я слегка переборщила с клеем, – покаянно произнесла кузина.
– Зачем тебе клей?
Связи между полётами и клеем я не находила.
Эивас оставила мой вопрос без ответа. Мы открыли окно, чтобы проветрить помещение.
– В следующий раз я буду осторожна, обещаю, – заверила меня двоюродная сестра.
С учётом того, что она чуть было не взорвала нашу комнату (хорошо, что магическая защита АЗиРа была приспособлена для таких опытов), я не поверила.
В этот момент к нам в комнату запрыгнул рыжий кот.
– Ой, какая прелесть! – воскликнула Эивас.
На мой взгляд, самый обычный кот.
– Ой, какой ты хорошенький. Сейчас я тебя на ручки возьму, – говорила кузина. Впервые слышала у неё такой восторженный голос. – Ой, Виилам, он кажется голодный!
Кот и впрямь выглядел голодным. Даже очень. Как будто его не кормили несколько месяцев, но при этом и тощим назвать этого кота было трудно.
– Мяу! – истошно, как-то не по-кошачьи, закричал ночной гость.
В следующий миг его жёлтые глаза стали ещё ярче, а зубы удлинились … кажется …
Комната потеряла все очертания, и только глаза кота сверкали в темноте.
«Мой зайка, – умильно думала я. – Я готова умереть ради твоих прекрасных глаз».
Я шла к коту, и его длинные клыки, и его облизывание на меня, как на хороший кусок мяса – всё казалось мне таким умилительным.
– Нельзя! – услышала я чей-то крик.
Что происходит с человеком, чей мир разбивается подобно зеркалам? Он оглушён! Вот и я была оглушена и некоторое время просто сидела на корточках, держась за голову и зажмурившись.
– Фу, Ваовра, фу! – слышалось в комнате.
Я подняла глаза. В комнате стояла Гайвет, держа за шкирку кота, вернее кошку.
– Плохая девочка, нельзя кусать людей! Фу! – отчитывала злодейка.
– Это Ваовра? – спросила Эивас.
Она сидела также, как и я.
– Да, это Ваовра Флинн, наша однокурсница. Оборотень-кошка.
Я и Эивас дружно посмотрели на недовольную мордочку Флинн и также дружно расхохотались.
– Ничего смешного, хоть Ваовра и не похожа на обычных оборотней, это не значит, что она не может вас покусать и не сделать себе подобными.
Смех тут же прекратился.
– А и правда, она нас загипнотизировала. И пыталась покусать? – задала я вопрос Гайвет.
Она кивнула.
Тот факт, что О’Доннелл не подавалась гипнозу, для меня не был удивителен. Известных злодеев отличает не только хитрость и властность, но ещё и не восприимчивость ко многим видам магического воздействия.
– Маленькая беззащитная кошечка?
Ваовра в ответ зашипела. Да, согласна, не такая уж и беззащитная, особенно если принять во внимание клыки.
– Вы ведь понимаете, что жаловаться кому-либо бесполезно, особенно ректору? – с угрозой спросила Гайвет.
Теперь была наша очередь с Эивас кивать.
В АЗиРе, как было ранее сказано, учились не только люди, но и множество других рас, наиболее из которых опасными для нас были вампиры и оборотни. Мы, честно говоря, с нечистью и нежитью виделись нечасто, но встречались. И к этому факту относились совершенно нормально.
– Тогда я вас оставлю. Луна зайдёт ещё нескоро.
И как мы могли не заметить полнолуние? Кстати, о нём.
– Кого нам ещё стоит сейчас опасаться?
У вампиров, насколько мне известно, сейчас пары. Оборотни должны находится под специальным присмотром (по идее). Кого я могла забыть?
– Ректор, – ответила Гайвет и выпрыгнула из окна.
Разумеется, не разбилась, а взлетела.
– Эх, надо лучше чёрную магию изучать, – печально вздохнула Эивас.
Чёрную магию она не любила, хотя и проблем с ней не имела, в отличие от своего отца.
– Она же О’Доннелл, – напомнила я.
Спасибо тебе, Гайвет за то, что ты спасла нас, и мы с кузиной прекрасно понимаем, что за свою услугу ты могла бы потребовать больше, чем простое молчание.
Так, значит, сейчас стоит опасаться только ректора, Доктора Смерти. Кстати, я до сих пор о нём ничего не рассказала.
Доктор Смерти (настоящее имя неизвестно) был когда-то с чёрной душой чёрным магом, не пренебрегавшим и техникой. Он ставил в своих лабораториях не мысленные эксперименты и погубил много людей. Однажды он решил стать бессмертным, но что-то пошло не так (говорят, из-за происков врагов), и Доктор Смерти стал полувампиром-полуразложившимся зомби, один вид которого может многих людей довести до инфаркта. Неизвестно, стал ли Доктор Смерти бессмертным, но количество его ужасных опытов возросло. И всех провинившихся студентов грозятся отправить к нему, откуда живыми (или относительно живыми) уже никто не выйдет.
– Ты сейчас спать? – спросила я Эивас.
– Да, лягу. А ты?
– И я, – ответила, стараясь спрятать улыбку. Так рано ложиться я не собиралась.
Кузина, видимо, что-то почувствовала, потому что подозрительно посмотрела на меня.
– Точно?
– Точно-точно.
Я действительно легла спать и поспала целых четыре часа. Потом меня разбудил своеобразный будильник, сделанный Гаизжиной. У добрячки оказались невероятные таланты в области технологий. Хотя до Эивас всё же Хьюз было далеко.
Будильник представлял собой маленького, едва заметного робота зеленоватого цвета. Ему нужно было только сказать время, чтобы он тебя разбудил. И будил он на славу – посылал в мозг сигнал о том, что пора вставать. Сонное состояние как рукой снималось.
Приподнявшись на кровати (будильник уже успел спрятаться под подушку, где он и проводил всё время), я посмотрела на кузину. Эивас спала. Значит, можно уходить.
Вселенная мне в конечном итоге разрешила побывать в том нечто, что существует между нашей реальностью и мёртвым миром и всё объяснила, когда решила, что я готова для такого путешествия.
Итак, то пространство называется стык теней. И попасть туда можно было лишь благодаря языку Теней.
Смешно, не так ли? По идее, это должен быть язык Гармонии, давно забытый, но, тем не менее, перемещаться по стыку можно только с помощью языка Теней, который все маги более-менее знают. А о заклинаниях, с помощью которых можно путешествовать по стыку теней, даже и не слышали. И Вселенная здесь совершенно не при чём.
Я быстро оделась, встала посреди комнаты и тихо-тихо произнесла заклинание. Тихо не потому, что боюсь разбудить Эивас, а потому что таковы условия языка Теней.
Стык теней мерцал коричневым цветом. Я вошла в него.
Как выглядит это подобие реальности изнутри? И каковы ощущения?
Мне нравится, хотя и присутствует чувство, будто пытаешься протиснуться в щель, и ты только-только влезаешь. Но что-то здесь есть особенное. Какая-то таинственность и удовольствие от мысли, что можешь проникнуть куда угодно, ты всех видишь, а тебя – никто.
Десять секунд – и я уже во дворе АЗиРа, где наш ректор что-то кричит.
Он представляет собой скелет, с красными глазами вампира и их же клыками. Чёрный плащ хоть как-то скрывает его полуразложившиеся органы (а то, что там они, мы уверены, хотя, к счастью, никогда не видели нашего ректора без плаща и, слава Ктулху, в принципе, его видим редко).
– Кто здесь? – неожиданно спрашивает Доктор Смерти и втягивает носом воздух, как будто что-то может учуять.
– Кто здесь? – повторяет он свой вопрос, и карканье ворон отвечает ему.
Мне стало страшно, хоть я и знала, что меня он в стыке теней не обнаружит.
– Человек … студент … точнее, студентка …
Ректор направляется прямо к тому месту, где нахожусь я. Не мог же он меня почуять, правда?
– Выходи!
Я не шевелилась и не отвечала.
– Здесь, – Доктор смерти прямо напротив меня. – Я тебя чувствую, но не вижу и не слышу.
Мне не нравятся эти задумчивые интонации в его голосе, обычно они означают, что сейчас будут опыты. Одни из самых страшных, в которых подопытные кролики умрут в мучениях!
– Почему это так происходит? Я назову тебя – исчезающей студенткой. И как только я найду тебя …
Права была Гайвет, мне следовало опасаться ректора. Он даже сквозь стык теней смог меня учуять, хотя до этого мне казалось подобное невозможным. Впрочем, ректор – непонятное существо, а стык – всё же не параллельный мир.
– … то приглашу к себе в кабинет, и мы поженимся и будем жить долго и счастливо. Я буду любить тебя вечно! До твоего гроба! И мы вместе сможем захватить мир.
Спасибо, мне такого счастья не надо. Ни в захвате мира, ни тем более вашей любви и вашего сердца ни в прямом, ни в переносном смыслах.
– Ты меня поразила своей возможностью быть незамеченной. Я хочу такую. А взамен подарю тебе романтику. Какую ты хочешь?
На этой ноте я бросилась бежать. То, что наш ректор неожиданно заговорил о любви, меня не удивило. Он давно сошёл с ума, а у сумасшедших всегда отсутствовала всякая логика.
Почему он до сих пор на посту ректора АЗиРа? Во-первых, из-за того, что он создаёт подходящий имидж академии. Во-вторых, он первоклассный злодей, существующий не одно поколение, и к тому же непонятной расы, поэтому быть его открытым врагом никто бы не хотел. И, в-третьих, он, скорее всего, нужен известным злодейским фамилиям, раз они до сих пор даже не попытались от него избавиться. Так что убрать с поста нашего ужасного ректора весьма проблематично.
Зачем мне понадобилось в принципе выходить из комнаты? Я встречаюсь со своими друзьями, студентами Академии Добра и Благоденствия. Виртуальное общение у нас и раньше было сильно ограничено, а теперь оно и вовсе отсутствовало. Да и реально общаться намного лучше.
Я вышла из стыка на поляне около Академии Добра и Благоденствия, где мы когда-то проходили нашу практику по ботанике. Эта поляна была и им, и мы удобна. Им – потому что рядом с академией и далеко идти не надо; мне – потому что далеко от АЗиРа, а по стыку теней добираться намного ближе.
