На миг вспомнилось, что я еще сержусь на Серого, и из-за той Алены, и из-за собственной глупости, в первый вечер после долгой разлуки толкнувшей меня в объятья парня, уже мало чем похожего на мальчишку, в которого я была влюблена когда-то, но подозревать, что виной этому какие-то его скрытые способности, наверное, смешно. Нужны ли чары, когда и гормоны прекрасно справляются? И кто бы устоял перед таким: высокий, стройный, чуть худощавый, но тем четче просматривается мускулатура. Узкие бедра и широкие плечи, крепкая грудь, к которой так и хочется прильнуть, провести ладонью, царапнуть ноготками и скользнуть ниже, к рифленым кубикам пресса… Чтобы отвлечься от неуместных фантазий, я переключилась на Сокола. В художественном плане темный тоже был неплох, хотя, как по мне, несколько грузноват. До этого мне казалось, что он выше Сережки, но теперь увидев их рядом, я поняла, что ошибалась: колдун был даже пониже, просто за счет общей массы смотрелся великаном. Спина у него, а он как раз развернулся к нам спиной, была дрябловатой, как это бывает у людей, занимающихся сидячей работой, но когда он, собираясь войти в реку, потрогал воду ногой и непроизвольно напрягся, ощутив холод, под кожей, загорелой или от природы смуглой, разгоняя обманчивую вялость, вздыбились упругие мышцы.
- Таких бы в бронзу, - мечтательно протянула Нат.
- Точно. И проблем бы не было.
Я досадовала, поймав себя на том, что вновь пожираю Сергея глазами, но ничего не могла с этим поделать. Только отвернуться. Подошла к «Шкоде» и заглянула в окошко. На заднем сидении, безмятежно спал Фирсов, а сидевший рядом светлый сжимал двумя руками его ладонь. Михаил улыбался во сне, и это наводило на мысль, что об этом дне у него останутся не самые плохие воспоминания.
От реки послышался плеск, и я не смогла побороть любопытство.
Сережка с колдуном стояли всего в метре от берега по пояс в воде. Темный положил ладонь на затылок парню, заставляя того наклониться вперед. Второй рукой он зачерпнул воду и медленно вылил ее Серому на голову. Потом еще. Вспомнилось, как мама купала меня в детстве, так же поливая из ладошки-ковшика, неизменно приговаривая: «С гуся вода – с Настюшки худоба. Вода текучая – дите растучее». Губы Сокола шевелились, только вряд ли с них слетали те же слова. Я смотрела на Сергея и видела, как он морщится, когда в лицо ему брызжут холодные капли. Вдруг он скривился, как от боли, дернулся и попытался выпрямиться, но темный не позволил, с силой сдавив его шею. Стекшая с седых волос вода показалась мне кроваво-красной.
Выбравшийся из реки колдун выглядел изнеможенным. Присел на глинистый берег и потянулся к своей одежде, но лишь за сигаретами. Пачка оказалась пустой.
- Пора возвращаться в город, - решил он.
«Шкода» притормозила у первого же киоска. Мы остановились рядом.
- Машина в угоне? – спросил у Нат подошедший к дверце водителя Сокол, дымя вожделенной сигаретой.
- Обижаешь, - баньши посмотрела на часы. – О ней еще и не вспомнили.
- Все равно оставь. Вызывай такси и… Бумага и ручка есть?
Натали протянула ему блокнот.
- Вот адрес, - темный быстро черкнул пару строк. – Забирай Антона, и ждите там.
- А?.. – красноречивый взгляд на машину Фирсова, очевидно, подразумевал Сережку.
- Мы съездим за нашими вещами. И за твоими заодно.
- Может, не будете рисковать? Езжайте на квартиру, а все, что нужно, мы с Настей привезем.
- С Настей? - он наклонился к окошку и посмотрел на меня. Не выдержав этого взгляда, я отвернулась. – Нет. Мы сами. Только потерпевшего домой доставим.
Светлый рокировке не противился. Я бы на его месте заподозрила Сокола в желании смыться, прихватив вместилище, но лысый безропотно пересел в цирковой «Фольксваген», уступая мне место.
Михаил еще спал. Колдун разбудил его лишь когда припарковал машину на стоянке. Да и то: разбудил – громко сказано. Поднял. Вручил ключи, и Фирсов походкой сомнамбулы побрел к своему подъезду.
- Что ему внушили? – полюбопытствовала я.
- Он приболел, отпросился с работы и весь день проспал.
- А раскуроченная дача? Грязная одежда? Он же исцарапанный весь!
- Царапин уже нет, - заверил колдун. – А остальному он сам найдет объяснения. Людской мозг – занятная штука, а то, что вы называете логикой, работает получше любого внушения. Какие бы версии ни возникли у Михаила, все они будут далеки от неправдоподобной правды, простите за неловкий каламбур.
Когда такси остановилось у моего дома, уже почти стемнело. И сразу бросилось в глаза светящееся окошко кухни.
- Стоять.
Темный достал мобильный, переключил на громкую связь.
- Да? – ответила после двух гудков Натали.
- Ты свет выключала, когда уходила?
- Я его и не включала. День же был. А что…
Но Сокол уже отключился.
- Либо светлые влезли, либо пособники Ван Дейка вконец обнаглели, - произнес он раздумчиво.
- Что делать будем? – встревожился Серый.
- Мы с тобой – ничего. А Ася сейчас позвонит в милицию. Это будет самый разумный ход.
- Не нужно милиции, - попросила я.
У меня была еще одна версия.
Дверь я открыла своим ключом, уже не сомневаясь, что не ошиблась. Вошла в квартиру и включила свет в коридоре.
- Настенька? – выглянула из кухни мама. Увидела стоявших за моей спиной и схватилась за сердце: - Ох, Сережа…
Пока Сережка собирал вещи, Сокол увел маму в бабулину комнату. Сказал, поговорить. Подслушивать под дверью было бы глупо.
Я досыпала корма мышкам, изловила опять сбежавшего из аквариума Жорика, поправила книги на полке. Никто ничего не говорил, но я понимала, что сейчас они уйдут, а я останусь.
- Насть, - позвал меня присевший на постель парень, - я тут подумал, давай встретимся третьего?
Еще несколько дней назад я ничего не знала ни о темных, ни о светлых, ни о взбесившемся духе мертвого голландца. Почти не вспоминала о Сером. И не верила в сказки. А потом сказка сама пришла в мою жизнь. И пусть это была не та сказка, в которую мечтала бы попасть любая девочка, но все-таки…
- Насть?
Ничего не ответив, я подошла к шкафу. Достала два сарафана, те, которые гладить не нужно, джинсовые шорты и пару футболок. Сменное белье. Теперь бы вспомнить, куда я сумку дела. Но если что, можно и в пакет сложить.
Да, дура. Не живется мне спокойно. Свербит в одном месте… А и свербит: у меня, между прочим, и справка от врача есть! Точнее, будет. Нужно же оправдывать?
- Вы голодные, наверное? – спросила от двери мама. – Я там голубцов принесла.
Я покачала головой: не хочу.
- Ну, мальчики-то пусть поедят.
«Мальчики», Сережка и маячивший за плечом родительницы темный переглянулись, и одновременно сглотнули слюну. Мужчины! Война войной, а для голубцов всегда время найдется.
- Я еду с вами, - сообщила я Соколу.
- Хорошо, - кивнул он равнодушно, в большей степени, очевидно, волнуясь о том, чтобы не сорвался наметившийся ужин.
- Сами на кухне разберетесь?
Мама укоризненно покачала головой, но мне сейчас не хотелось изображать радушную хозяйку. И ее не отпущу.
Выпроводив из комнаты Серого, прикрыла дверь и усадила маму на кровать. Опустилась рядом, обняла.
- О чем вы говорили?
- О разном.
Она помолчала немного, взяв меня за руку и пальцем вычерчивая на моей ладони таинственные линии, а потом вздохнула:
- Врут, значит, сказки?
- Конечно.
Где принцы? Где кони? Где добрые феи, в конце концов? Из всего набора только злой колдун наличествует… И это я не о Ван Дейке.
- Выручать Сережу надо. Так что отговаривать я тебя не буду. Есть у меня чуйка…
- Какая?
- Да размыто пока все – дело-то непростое. Но ты иди. Трудно будет, но и присмотрят за тобой. И я помогу, чем смогу.
- Мам, а ты знала, что бабуля грозилась Серого в жабу превратить, если будет со мной встречаться?
- Грозилась-таки? – грустно улыбнулась мама. – Нет, не знала. Без толку это, но бабушку нашу разве б кто переспорил?
- Получается, она еще тогда чувствовала, что случится?
- Нет. Про такое – нет. Тут в другом дело, Настюша. Сережа ведь дикий.
- Дикий?
- Не как зверь дикий, а как, к примеру, яблоня дикая бывает. Колдун, хоть и сам того не знал. А мы с мамой видели. От отца это у него. Ты его и не помнишь, наверное. Тоже необученный был, силы своей не ведал. Потому и сгинул молодым: в удачу свою верил, а удачу, как птицу, прикармливать надо. Но даже не в том беда, что Серый твой такой, и с этим люди живут. Просто плохая пара - колдун да ведьма. Как бы вы вместе были? Как силу бы делили? Стал бы один из другого тянуть…
- Разве без спросу вытянешь?
- Умная какая в один день стала. – Мама покачала головой. – Без спросу не возьмешь. Только вы ж один раз друг дружке «Да» скажете – и до конца жизни хватит. Трудно это, Настенька. Но, видать, тебе на роду написано. Помнишь, в зеркала на Крещение глядела?
- Рано тебе, доча, на суженого-то гадать.
- Ну, ма-ам…
Зеркало большое да зеркало поменьше, свечи по обе стороны…
- Только глаз не отводи.
…и колышущаяся тень в конце длинного коридора…
- Дядька какой-то…
- Глупышка ты моя. Ты ж не завтра под венец собралась? А к тому времени будет уже дядька. Ты лучше гляди, да запоминай. Какой он?
- Красивый. Большой такой… Высокий. Волосы темные… Сережка мой!
- Ты в глаза ему, доча, посмотри.
- Черные у него глаза, как уголечки!
- Не помню.
Детские воспоминания будто разделись: что-то помнила отчетливо, что-то смутно, а что-то и вовсе потерялось в череде пролетевших лет.
- Не помнишь, и ладно. Гадание – дело десятое. Вот ты сама себя ведьмой в седьмом поколении зовешь, а не знаешь, что это означает.
- И что?
- Род-то у нас, Настюша, древний, я тебе всегда говорила. А семь колен – разве древность? И двухсот лет не будет. Но как ведьма, ты – все же седьмая. А до того, сила по мужской линии шла. Тоже до седьмого колена. Мужская сила, она другая. А еще до того – по женской было, как сейчас. А до этого… Ну, ты поняла уже. И тянется так еще от царя Гороха.
- А правда, был такой царь? – теперь я всему готова была поверить.
- Кто ж его знает? А остальное – правда.
На кухне зашумела вода.
- Хозяйственные, - с одобрением прислушалась мама. – Посуду моют.
Дверь приоткрылась, и к нам заглянул Сокол. Вода еще шумела, и, стало быть, определение «хозяйственный» целиком и полностью заслуживал Сережка.
- Спасибо за ужин, Анна Михайловна.
- На здоровье.
- Я тут список набросал, - он протянул маме исписанный крупным, ровным почерком листок. – Сможете?
Я протянула руку, но мама перехватила бумажку, одарив меня строгим взглядом.
- Достану, - пообещала она. – Завтра… Нет, послезавтра занесу.
- Приносить не надо. Сюда мы пока не вернемся, да и просто заходить опасно. Там мой номер, когда соберете все, позвоните, договоримся, где встретиться.
- Что там? – спросила я требовательно, указав на листик. Впутывает во что-то мою мать и думает, я оставлю это без внимания?
- Травки кой-какие, - ответила вместо темного мама. – По своим старушкам пройдусь, соберу.
Травы мама покупала у годами проверенных бабуль, привозивших их из таинственных экологически чистых районов. Но зачем Соколу травы?
Не мое дело – ясно читалось в усталых голубых глазах.
- И еще, Анна Михайловна, у дома возможно патруль инквизиции… и еще кто-нибудь…
- Инквизиция?
Еще одно условное обозначение?
- Инквизиция, охотники на ведьм, народная дружина, - кивнула мама. – Как их только не называли.
- Светлые? – поняла я. – Ты что, знала про них? Про этих… и про тех?
- Конечно, знала. Сила – вещь опасная. Должен же кто-то контролировать работу ведьм и знахарей? Инквизиция, ясное дело, не та, о которой вам в школе рассказывали, но тоже приятного мало. Но за нас, если что, профсоюз вступается, - она с благодарностью взглянула на Сокола.
Профсоюз против инквизиции – беспощадный сюр.
- Вы не волнуйтесь, - успокоила она колдуна. – Я незаметно выйду.
- Глаза отведешь? – вспомнила я утренний вопрос Натали.
- Нет, - насмешливо сощурилась мама, - как вы, через крышу полезу.
- Откуда ты знаешь?
- Петрович рассказал.
Теперь понятно, каким образом родительница узнавала все нюансы моей жизни. Нужно будет потом купить сметаны и провести с домовым воспитательную беседу на эту тему.
А для начала, когда мама ушла, а мы уже были почти в дверях, я достала из холодильника банку сгущенки, открыла и поставила на пол. Подумав, положила рядом чайную ложечку.
Как я поняла, приехав в город, Сокол снял несколько квартир, на всякий случай. Теперь как раз представилось обжить одну из них.
Добирались мы в несколько этапов. На такси доехали до круглосуточного торгового центра, попутно затарившись продуктами, вышли через служебный вход, где поджидала следующая машина. На этой – до какого-то темного двора, через проходной подъезд на соседнюю улицу, оттуда в еще один двор… Вряд ли мне теперь будут так же нравиться фильмы про шпионов.
Но к полуночи, соблюдая законы жанра, мы появились на конспиративной квартире.
- Тут мило, - с ходу сообщила открывшая нам Натали.
Для сдаваемого в наем жилья тут было более чем мило. Просторная трехкомнатная «сталинка» с балконом и эркером. Неплохой ремонт, не новая, но вполне приличная мебель. На большой кухне – объемный холодильник, в который мы сразу же выложили свои покупки, газовая плита с электродуховкой и микроволновка. В центре – убранный белоснежной скатертью круглый стол. Даже завидно стало: на моей кухоньке этот нужный предмет интерьера сиротливо жался в угол, а над ним, экономя полезную площадь, скрипел расшатанными дверцами навесной шкаф.
- Не знаю, где вы устроитесь, но большая спальня – моя, - по-хозяйски объявила баньши.
В занятой ею комнате стояла огромная двуспальная кровать, на которую мне удалось взглянуть лишь краем глаза через приоткрытую дверь.
- А эта – моя, - возник на пороге следующей спальни Антон.
Сережка оценил цветастые обои и письменный стол под окном:
- Кто бы сомневался, что ты займешь детскую.
Не знаю, о чем они говорили тогда, в машине, но убивать друг друга, судя по всему, уже раздумали.
Нам осталась третья комната, с телевизором и выходом на балкон. Вместо кровати тут был диван-книжка, по обе стороны от которого стояли широкие кресла.
- Отлично, - Сокол развернул одно из кресел к окну, и потянул за петлю под подушкой: легким движением руки кресло превращалось в кровать. – Диван ваш.
- Денно и нощно, значит? – скривился Серый. – Я думал, это шутка.
- Я никогда не шучу, Сережа. Чувство юмора мне удалили в раннем детстве вместе с гландами.
Время было позднее, день – трудным, но давно обещанный разговор решили до утра не откладывать.
- Рассказываю коротко, - начал колдун, когда мы впятером собрались за столом в кухне. – И теперь – честно. По возможности. Восставшими мертвецами, Сергей, я не интересуюсь, в отличие от дела Ван Дейка, поэтому на тебя вышел всего две недели назад. До этого наши проверяли зафиксированный в момент твоего возвращения всплеск силы, но ничего толком не выяснили: к тому времени, как к тебе добрались, возмущение улеглось, а хозяин платформы потрудился над тем, чтобы скрыть информацию об аварии, а заодно и о чудесном воскрешении одного из рабочих.
- У нас то же самое, - вставил Антон. – Ребята прислали первый отчет только месяц назад, и то не были уверены в его правильности. Мутное дело. Но пару очевидцев нашли, они подтвердили, что ты был мертв.
- Таких бы в бронзу, - мечтательно протянула Нат.
- Точно. И проблем бы не было.
Я досадовала, поймав себя на том, что вновь пожираю Сергея глазами, но ничего не могла с этим поделать. Только отвернуться. Подошла к «Шкоде» и заглянула в окошко. На заднем сидении, безмятежно спал Фирсов, а сидевший рядом светлый сжимал двумя руками его ладонь. Михаил улыбался во сне, и это наводило на мысль, что об этом дне у него останутся не самые плохие воспоминания.
От реки послышался плеск, и я не смогла побороть любопытство.
Сережка с колдуном стояли всего в метре от берега по пояс в воде. Темный положил ладонь на затылок парню, заставляя того наклониться вперед. Второй рукой он зачерпнул воду и медленно вылил ее Серому на голову. Потом еще. Вспомнилось, как мама купала меня в детстве, так же поливая из ладошки-ковшика, неизменно приговаривая: «С гуся вода – с Настюшки худоба. Вода текучая – дите растучее». Губы Сокола шевелились, только вряд ли с них слетали те же слова. Я смотрела на Сергея и видела, как он морщится, когда в лицо ему брызжут холодные капли. Вдруг он скривился, как от боли, дернулся и попытался выпрямиться, но темный не позволил, с силой сдавив его шею. Стекшая с седых волос вода показалась мне кроваво-красной.
Выбравшийся из реки колдун выглядел изнеможенным. Присел на глинистый берег и потянулся к своей одежде, но лишь за сигаретами. Пачка оказалась пустой.
- Пора возвращаться в город, - решил он.
ГЛАВА 7
«Шкода» притормозила у первого же киоска. Мы остановились рядом.
- Машина в угоне? – спросил у Нат подошедший к дверце водителя Сокол, дымя вожделенной сигаретой.
- Обижаешь, - баньши посмотрела на часы. – О ней еще и не вспомнили.
- Все равно оставь. Вызывай такси и… Бумага и ручка есть?
Натали протянула ему блокнот.
- Вот адрес, - темный быстро черкнул пару строк. – Забирай Антона, и ждите там.
- А?.. – красноречивый взгляд на машину Фирсова, очевидно, подразумевал Сережку.
- Мы съездим за нашими вещами. И за твоими заодно.
- Может, не будете рисковать? Езжайте на квартиру, а все, что нужно, мы с Настей привезем.
- С Настей? - он наклонился к окошку и посмотрел на меня. Не выдержав этого взгляда, я отвернулась. – Нет. Мы сами. Только потерпевшего домой доставим.
Светлый рокировке не противился. Я бы на его месте заподозрила Сокола в желании смыться, прихватив вместилище, но лысый безропотно пересел в цирковой «Фольксваген», уступая мне место.
Михаил еще спал. Колдун разбудил его лишь когда припарковал машину на стоянке. Да и то: разбудил – громко сказано. Поднял. Вручил ключи, и Фирсов походкой сомнамбулы побрел к своему подъезду.
- Что ему внушили? – полюбопытствовала я.
- Он приболел, отпросился с работы и весь день проспал.
- А раскуроченная дача? Грязная одежда? Он же исцарапанный весь!
- Царапин уже нет, - заверил колдун. – А остальному он сам найдет объяснения. Людской мозг – занятная штука, а то, что вы называете логикой, работает получше любого внушения. Какие бы версии ни возникли у Михаила, все они будут далеки от неправдоподобной правды, простите за неловкий каламбур.
Когда такси остановилось у моего дома, уже почти стемнело. И сразу бросилось в глаза светящееся окошко кухни.
- Стоять.
Темный достал мобильный, переключил на громкую связь.
- Да? – ответила после двух гудков Натали.
- Ты свет выключала, когда уходила?
- Я его и не включала. День же был. А что…
Но Сокол уже отключился.
- Либо светлые влезли, либо пособники Ван Дейка вконец обнаглели, - произнес он раздумчиво.
- Что делать будем? – встревожился Серый.
- Мы с тобой – ничего. А Ася сейчас позвонит в милицию. Это будет самый разумный ход.
- Не нужно милиции, - попросила я.
У меня была еще одна версия.
Дверь я открыла своим ключом, уже не сомневаясь, что не ошиблась. Вошла в квартиру и включила свет в коридоре.
- Настенька? – выглянула из кухни мама. Увидела стоявших за моей спиной и схватилась за сердце: - Ох, Сережа…
Пока Сережка собирал вещи, Сокол увел маму в бабулину комнату. Сказал, поговорить. Подслушивать под дверью было бы глупо.
Я досыпала корма мышкам, изловила опять сбежавшего из аквариума Жорика, поправила книги на полке. Никто ничего не говорил, но я понимала, что сейчас они уйдут, а я останусь.
- Насть, - позвал меня присевший на постель парень, - я тут подумал, давай встретимся третьего?
Еще несколько дней назад я ничего не знала ни о темных, ни о светлых, ни о взбесившемся духе мертвого голландца. Почти не вспоминала о Сером. И не верила в сказки. А потом сказка сама пришла в мою жизнь. И пусть это была не та сказка, в которую мечтала бы попасть любая девочка, но все-таки…
- Насть?
Ничего не ответив, я подошла к шкафу. Достала два сарафана, те, которые гладить не нужно, джинсовые шорты и пару футболок. Сменное белье. Теперь бы вспомнить, куда я сумку дела. Но если что, можно и в пакет сложить.
Да, дура. Не живется мне спокойно. Свербит в одном месте… А и свербит: у меня, между прочим, и справка от врача есть! Точнее, будет. Нужно же оправдывать?
- Вы голодные, наверное? – спросила от двери мама. – Я там голубцов принесла.
Я покачала головой: не хочу.
- Ну, мальчики-то пусть поедят.
«Мальчики», Сережка и маячивший за плечом родительницы темный переглянулись, и одновременно сглотнули слюну. Мужчины! Война войной, а для голубцов всегда время найдется.
- Я еду с вами, - сообщила я Соколу.
- Хорошо, - кивнул он равнодушно, в большей степени, очевидно, волнуясь о том, чтобы не сорвался наметившийся ужин.
- Сами на кухне разберетесь?
Мама укоризненно покачала головой, но мне сейчас не хотелось изображать радушную хозяйку. И ее не отпущу.
Выпроводив из комнаты Серого, прикрыла дверь и усадила маму на кровать. Опустилась рядом, обняла.
- О чем вы говорили?
- О разном.
Она помолчала немного, взяв меня за руку и пальцем вычерчивая на моей ладони таинственные линии, а потом вздохнула:
- Врут, значит, сказки?
- Конечно.
Где принцы? Где кони? Где добрые феи, в конце концов? Из всего набора только злой колдун наличествует… И это я не о Ван Дейке.
- Выручать Сережу надо. Так что отговаривать я тебя не буду. Есть у меня чуйка…
- Какая?
- Да размыто пока все – дело-то непростое. Но ты иди. Трудно будет, но и присмотрят за тобой. И я помогу, чем смогу.
- Мам, а ты знала, что бабуля грозилась Серого в жабу превратить, если будет со мной встречаться?
- Грозилась-таки? – грустно улыбнулась мама. – Нет, не знала. Без толку это, но бабушку нашу разве б кто переспорил?
- Получается, она еще тогда чувствовала, что случится?
- Нет. Про такое – нет. Тут в другом дело, Настюша. Сережа ведь дикий.
- Дикий?
- Не как зверь дикий, а как, к примеру, яблоня дикая бывает. Колдун, хоть и сам того не знал. А мы с мамой видели. От отца это у него. Ты его и не помнишь, наверное. Тоже необученный был, силы своей не ведал. Потому и сгинул молодым: в удачу свою верил, а удачу, как птицу, прикармливать надо. Но даже не в том беда, что Серый твой такой, и с этим люди живут. Просто плохая пара - колдун да ведьма. Как бы вы вместе были? Как силу бы делили? Стал бы один из другого тянуть…
- Разве без спросу вытянешь?
- Умная какая в один день стала. – Мама покачала головой. – Без спросу не возьмешь. Только вы ж один раз друг дружке «Да» скажете – и до конца жизни хватит. Трудно это, Настенька. Но, видать, тебе на роду написано. Помнишь, в зеркала на Крещение глядела?
- Рано тебе, доча, на суженого-то гадать.
- Ну, ма-ам…
Зеркало большое да зеркало поменьше, свечи по обе стороны…
- Только глаз не отводи.
…и колышущаяся тень в конце длинного коридора…
- Дядька какой-то…
- Глупышка ты моя. Ты ж не завтра под венец собралась? А к тому времени будет уже дядька. Ты лучше гляди, да запоминай. Какой он?
- Красивый. Большой такой… Высокий. Волосы темные… Сережка мой!
- Ты в глаза ему, доча, посмотри.
- Черные у него глаза, как уголечки!
- Не помню.
Детские воспоминания будто разделись: что-то помнила отчетливо, что-то смутно, а что-то и вовсе потерялось в череде пролетевших лет.
- Не помнишь, и ладно. Гадание – дело десятое. Вот ты сама себя ведьмой в седьмом поколении зовешь, а не знаешь, что это означает.
- И что?
- Род-то у нас, Настюша, древний, я тебе всегда говорила. А семь колен – разве древность? И двухсот лет не будет. Но как ведьма, ты – все же седьмая. А до того, сила по мужской линии шла. Тоже до седьмого колена. Мужская сила, она другая. А еще до того – по женской было, как сейчас. А до этого… Ну, ты поняла уже. И тянется так еще от царя Гороха.
- А правда, был такой царь? – теперь я всему готова была поверить.
- Кто ж его знает? А остальное – правда.
На кухне зашумела вода.
- Хозяйственные, - с одобрением прислушалась мама. – Посуду моют.
Дверь приоткрылась, и к нам заглянул Сокол. Вода еще шумела, и, стало быть, определение «хозяйственный» целиком и полностью заслуживал Сережка.
- Спасибо за ужин, Анна Михайловна.
- На здоровье.
- Я тут список набросал, - он протянул маме исписанный крупным, ровным почерком листок. – Сможете?
Я протянула руку, но мама перехватила бумажку, одарив меня строгим взглядом.
- Достану, - пообещала она. – Завтра… Нет, послезавтра занесу.
- Приносить не надо. Сюда мы пока не вернемся, да и просто заходить опасно. Там мой номер, когда соберете все, позвоните, договоримся, где встретиться.
- Что там? – спросила я требовательно, указав на листик. Впутывает во что-то мою мать и думает, я оставлю это без внимания?
- Травки кой-какие, - ответила вместо темного мама. – По своим старушкам пройдусь, соберу.
Травы мама покупала у годами проверенных бабуль, привозивших их из таинственных экологически чистых районов. Но зачем Соколу травы?
Не мое дело – ясно читалось в усталых голубых глазах.
- И еще, Анна Михайловна, у дома возможно патруль инквизиции… и еще кто-нибудь…
- Инквизиция?
Еще одно условное обозначение?
- Инквизиция, охотники на ведьм, народная дружина, - кивнула мама. – Как их только не называли.
- Светлые? – поняла я. – Ты что, знала про них? Про этих… и про тех?
- Конечно, знала. Сила – вещь опасная. Должен же кто-то контролировать работу ведьм и знахарей? Инквизиция, ясное дело, не та, о которой вам в школе рассказывали, но тоже приятного мало. Но за нас, если что, профсоюз вступается, - она с благодарностью взглянула на Сокола.
Профсоюз против инквизиции – беспощадный сюр.
- Вы не волнуйтесь, - успокоила она колдуна. – Я незаметно выйду.
- Глаза отведешь? – вспомнила я утренний вопрос Натали.
- Нет, - насмешливо сощурилась мама, - как вы, через крышу полезу.
- Откуда ты знаешь?
- Петрович рассказал.
Теперь понятно, каким образом родительница узнавала все нюансы моей жизни. Нужно будет потом купить сметаны и провести с домовым воспитательную беседу на эту тему.
А для начала, когда мама ушла, а мы уже были почти в дверях, я достала из холодильника банку сгущенки, открыла и поставила на пол. Подумав, положила рядом чайную ложечку.
Как я поняла, приехав в город, Сокол снял несколько квартир, на всякий случай. Теперь как раз представилось обжить одну из них.
Добирались мы в несколько этапов. На такси доехали до круглосуточного торгового центра, попутно затарившись продуктами, вышли через служебный вход, где поджидала следующая машина. На этой – до какого-то темного двора, через проходной подъезд на соседнюю улицу, оттуда в еще один двор… Вряд ли мне теперь будут так же нравиться фильмы про шпионов.
Но к полуночи, соблюдая законы жанра, мы появились на конспиративной квартире.
- Тут мило, - с ходу сообщила открывшая нам Натали.
Для сдаваемого в наем жилья тут было более чем мило. Просторная трехкомнатная «сталинка» с балконом и эркером. Неплохой ремонт, не новая, но вполне приличная мебель. На большой кухне – объемный холодильник, в который мы сразу же выложили свои покупки, газовая плита с электродуховкой и микроволновка. В центре – убранный белоснежной скатертью круглый стол. Даже завидно стало: на моей кухоньке этот нужный предмет интерьера сиротливо жался в угол, а над ним, экономя полезную площадь, скрипел расшатанными дверцами навесной шкаф.
- Не знаю, где вы устроитесь, но большая спальня – моя, - по-хозяйски объявила баньши.
В занятой ею комнате стояла огромная двуспальная кровать, на которую мне удалось взглянуть лишь краем глаза через приоткрытую дверь.
- А эта – моя, - возник на пороге следующей спальни Антон.
Сережка оценил цветастые обои и письменный стол под окном:
- Кто бы сомневался, что ты займешь детскую.
Не знаю, о чем они говорили тогда, в машине, но убивать друг друга, судя по всему, уже раздумали.
Нам осталась третья комната, с телевизором и выходом на балкон. Вместо кровати тут был диван-книжка, по обе стороны от которого стояли широкие кресла.
- Отлично, - Сокол развернул одно из кресел к окну, и потянул за петлю под подушкой: легким движением руки кресло превращалось в кровать. – Диван ваш.
- Денно и нощно, значит? – скривился Серый. – Я думал, это шутка.
- Я никогда не шучу, Сережа. Чувство юмора мне удалили в раннем детстве вместе с гландами.
Время было позднее, день – трудным, но давно обещанный разговор решили до утра не откладывать.
- Рассказываю коротко, - начал колдун, когда мы впятером собрались за столом в кухне. – И теперь – честно. По возможности. Восставшими мертвецами, Сергей, я не интересуюсь, в отличие от дела Ван Дейка, поэтому на тебя вышел всего две недели назад. До этого наши проверяли зафиксированный в момент твоего возвращения всплеск силы, но ничего толком не выяснили: к тому времени, как к тебе добрались, возмущение улеглось, а хозяин платформы потрудился над тем, чтобы скрыть информацию об аварии, а заодно и о чудесном воскрешении одного из рабочих.
- У нас то же самое, - вставил Антон. – Ребята прислали первый отчет только месяц назад, и то не были уверены в его правильности. Мутное дело. Но пару очевидцев нашли, они подтвердили, что ты был мертв.
