Он жил этим, работой и своей безумной фантазией, позволительной только состоятельным мечтателям вроде него. Знаете, какой? Он не хотел продавать бессмертие, он хотел раздавать его достойным. Всаживал иглы под кожу парня, когда-то бывшего провинциальным экстрасенсом, и сокрушался о том, что Желязны не дописал "Хроники Амбера". Говорил, что когда мы закончим, ничего подобного уже не случится. Радовался этому и не страдал от лишних моральных дилемм. А что тут такого? Мир потеряет парочку юных раздолбаев, и без того не ценящих свою жизнь, зато получит вечного Да Винчи и долгоиграющего Моцарта.
Долгоиграющий Моцарт - наверное, он счел это удачной игрой слов, а потому повторил еще раз, прежде чем рассмеяться своим противным смехом. И я неожиданно рассмеялась в ответ:
- До чего же ты жалок, Алекс, - я его раскусила и уже не считала нужным придерживаться официально-вежливого тона. - Пытаешься выставить Сокола монстром, а сам просто завидуешь ему до чертиков. Завидуешь, восхищаешься, ненавидишь. Пытаешься копировать его стиль и манеры, пытаешься шутить так же, как он. Костюм, витиеватые речи... - Вспомнилась первая встреча с темным в парке. - Это все не твое, поверь.
- Я? Восхищаюсь? Им? Ты что-то попутала, девочка. - Шелуха все же слетела, и он стал тем, кем и должен был быть - Алексом... Да каким там Алексом! Шуриком Акопяном, тем самым, которому для полноты образа не хватало спортивного костюма и красных гвоздик. - Кажется, это ты без ума от доктора Франкенштейна. Но погоди, я еще не все тебе рассказал. Мы собрали неплохую базу, но работа зашла в тупик: Ван Дейк бился в неполноценном вместилище, хозяин тела давно съехал с катушек, и ни тот, ни другой в таком состоянии не годились для продолжения исследований. И что предложил Сокол? Выпустить голландца. Перестать поддерживать жизнь вместилища, позволить Ван Дейку найти себе новое, опять не допустить нормального вселения и продолжить опыты. По предварительным расчетам мы могли удерживать голландца еще лет тридцать и, может быть, разобрались бы за это время и с бессмертием, и с ним самим, но Сокол хотел результатов немедленно. Он прикинул, что благоприятные условия для создания нового вместилища наступят уже в течение года и Ван Дейк, как всегда, не упустит возможности... Ты слышишь, что я говорю?!
Я слышала.
- Соколу отказали. Выпускать голландца было опасно - это понимали все. И тогда он решил все сам. Остановка сердца, и никаких доказательств постороннего вмешательства. Только через год при вскрытии вместилища номер восемь нарисовалась та же клиническая картина. Просто остановка сердца...
"Мне не нужно оружие, чтобы оборвать чужую жизнь", - отдалось в раскалывающейся от боли голове эхо ночного разговора, и я с силой сдавила виски.
- Но прямых улик все равно не было. Никто не смог обвинить его ни в том, что он выпустил голландца, ни в краже результатов нашей совместной работы. Последнее, кстати, замечательно характеризует душку-доктора. Речь ведь не о бумагах – вся информация хранилась на электронных носителях. Соколу достаточно было сделать копии, но он пошел дальше, запустил вирус в систему и стер все файлы. Зачем, если не для того, чтобы больше никто, кроме него, не смог продолжить это дело? Он только в одном просчитался. Раз уж взялся за такое, нужно было идти до конца. Нужно было самому подыскать для Ван Дейка новое вместилище. Но господин целитель чурался грязной работы, пустил все на самотек, и судьба сыграла с ним злую шутку. Ты ведь знаешь, кто стал вместилищем номер восемь? Впрочем, своего Сокол все равно не упустил, - Акопян усмехнулся, и его усы по-тараканьи зашевелились. – Его брат, то, что от него осталось, прожил еще семь дней от дня дарения. И если думаешь, Сокол просто сидел рядом и держал его за руку, ошибаешься. Я видел тело: следы инъекций, ожоги в местах крепления электродов… Конечно, все решили, что так он удерживал Ван Дейка, чтобы тот не разгулялся, но я-то знаю правду. А теперь и ты тоже.
- И что мне с ней делать?
Была б моя воля, я забила бы эту правду обратно в его глотку…
- Обдумать для начала. – Некромант вынул из кармана часы на длинной цепочке и щелкнул золотой крышкой, по которой растеклась черная капля. - Твоих куриных мозгов ведь хватит на то, чтобы прикинуть, что ждет твоего приятеля Сережу через недельку? Хочешь дать ему новый образец для опытов?
- Хочешь, чтобы я отдала его тебе? – спросила я в том же тоне.
- Увы, мне теперь без надобности. Разве что принесешь еще и украденные Соколом файлы.
Часы на цепочке раскачивались в такт его шагам, пока Акопян картинно прохаживался передо мной, видимо, подсмотрев похожую сцену в каком-то фильме. Блестящая темная капля, то уменьшалась, то увеличивалась, на несколько секунд всецело завладев моим вниманием, так что я едва не пропустила следующую фразу некроманта.
- Ты же хочешь спасти своего любовника? А я могу сказать тебе, как это сделать.
С трудом оторвав взгляд от завораживающей капли, я посмотрела в глаза Алекса и поймала себя на мысли, что не могу понять, какого они цвета.
- И как же?
- Хорошая девочка, - усмехнулся он, поднося часы к моему лицу так, что раскачивающийся золотой маятник едва не терся о нос. – Слушай внимательно.
Голос у него стал какой-то странный. Нет, мерзкий, как и раньше, но теперь к этой мерзости добавились интонации завсегдатая психиатрических лечебниц.
- Сергей ведь доверяет тебе? – говорил он, растягивая слова. - Убеди его уехать. Сбежать от Сокола и остальных.
У меня было, что ответить на это предложение, но я решила не спорить с психом.
- Увези его в Артемовск, в соляные шахты. Там Ван Дейк его не достанет. Пересидите день дарения…
Интересно, он курит или колется? Только что рассказывал мне о Соколе, о том, что тот присвоил все открытия по делу голландца, а теперь хочет уверить, что знает больше. Ведь если бы эта чушь о соляных шахта была бы правдой, темный не позволил бы брату умереть…
- Только не тяни, действовать нужно сегодня. Ты справишься. Усыпи всех в доме. Вот, это поможет, - он сунул мне в руку маленький бумажный пакетик. – Добавь в еду или питье. А потом выведи Сергея на улицу. Там вас будет ждать машина…
Часы все-таки ударили меня по носу, и я наконец-то поняла, что происходит: меня банально пытались загипнотизировать. Усыпи, уведи, увези… Обещанная им машина вряд ли доедет до Артемовска, а я сама могу не дойти и до машины.
- Внизу стоит машина…
Еще одна?
- …Ты сядешь в нее и забудешь о нашем разговоре…
И к чему было тратить на него время?
- …Останутся лишь мысли и чувства, страхи и сомнения…
Разрывая покров иллюзии, передо мной появились двое мужчин. На миг стала видна скрытая часть комнаты за их спинами, и я успела заметить сидевшего у окна человека в инвалидном кресле. А потом взгляд намертво приковала черная капля на крышке часов.
- Сокол – враг, - талдычил Акопян. – Виктор Ле Бон – враг. Натали Эбель – враг. Антон Величко – враг. Вокруг вас одни враги, и только ты сумеешь помочь Сергею. Порошок, машина, Артемовск – это путь к спасению. Запомни это. А все остальное забудь.
Из этого потока ахинеи мне удалось уловить лишь одно более-менее стоящее внимания: фамилия нашего лысого – Величко. Что ж, буду знать.
- Выведите ее и увезите подальше, - приказал Акопян приблизившимся к нам людям, выражение лиц которых внезапно напомнило мне старобешевских козоводов. – За ней придут.
Спящие – слава богу, не кукурузные зомби! – подхватили меня под руки и потащили к выходу. Сопротивляться я не стала. Пока.
Оказалось, квартира, в которой я очнулась после похищения, располагалась на первом этаже девятиэтажки. А у подъезда ждала машина – та самая, в которую меня запихнули у турагентства. Но садиться в нее, чтобы, как обещал некромант, все забыть, я не собиралась. Улучила момент, когда один из находившихся в чужой власти мужчин отпустил мою руку, чтобы открыть дверцу, что было сил толкнула второго и бросилась на утек по улицам смутно знакомого района.
Жара разогнала праздных прохожих, и все же люди навстречу попадались, но ни к кому из них я теперь не рискнула бы обратиться за помощью. Подойдешь, а невидимый кукловод дернет за ниточки, и добродушная тетка фурией вцепится в волосы, а дяденька-милиционер приласкает дубинкой. И я просто бежала. Бежала так быстро, как позволяли то и дело норовившие соскользнуть шлепанцы. А в голове была лишь одна мысль, правильная и неуместная одновременно: «Почему, ну почему, выходя из квартиры, я не обула кроссовки?» Я мчала через дворы и переулки, не оборачиваясь, но непрерывно слыша у себя за спиной топот двух пар ног. Все же поспешила я сравнить невольных слуг Акопяна с фирсовскими соседями: эти были куда проворнее. Наверное, двоих человек подчинить легче, чем два десятка.
На одном из перекрестков коварный шлепанец все же слетел с ноги, а я пролетела еще пару метров до того, как споткнулась. Но не упала: в майку вцепились пальцы одного из преследователей, удержав меня на весу, а потом потянули назад. Добегалась.
- Э, мужики, чо за дела? А ну отвалили от девушки!
Надеюсь, у меня не галлюцинации – я узнала отдавший это приказание голос.
- Отвалили, я сказал!
Почувствовав, что меня уже не держат, я несмело обернулась. Получившие по пинку для ускорения спящие, спотыкаясь, топали в сторону ближайшей подворотни, а мой нежданный спаситель глядел им вслед, задумчиво почесывая бритый затылок.
- Совсем нарики оборзели, да, Вербицкая? Средь бела дня на людей кидаются!
- Почему – нарики? – спросила я и не удержалась, чтобы на ощупь не проверить реальность неизвестно как тут очутившегося Игорька.
- Ты зенки их видела? О! – админ состроил каменную рожу и свел глаза к переносице. – Нарики, кто ж еще?
- Игорь, а ты… Ты что тут делаешь?
- Ну ты даешь, Вербицкая. Сама, часом, не того? Работаю я тут неподалеку. И ты тоже, между прочим.
Я огляделась: и правда, если через дворы пройти, выйдешь к родной конторе. То-то район показался мне знакомым, хоть я на работу обычно с другой стороны прихожу, от трамвайной остановки.
- А чего ты тогда гуляешь? – не желала сдаваться моя паранойя. – Еще два часа до конца рабочего дня.
- Так я картриджи к Васильеву носил заправлять, - Игорек тряхнул пакетом, помимо заправленных картриджей отягощенным как минимум двумя банками пива. – А вот ты чего тут шастаешь, да еще в такой компании?
От необходимости отвечать меня избавил затормозивший у обочины автомобиль, из которого с пистолетом в руке выскочил Сокол.
- О, дядя! – узнал его Игорек.
Темный мгновенно сориентировался и спрятал оружие под футболку, но приятель успел его заметить.
- А разрешение на ствол есть? – полюбопытствовал он, отступив на всякий случай на шаг.
- Конечно.
Сокол вытянул сигарету, достал из-за пояса теперь уже зажигалку и прикурил напоказ.
- Ясно, - усмехнулся успокоено админ. – Классная штука. Где покупали? Я бы тоже такую взял, хоть и не курю.
- Это подарок. - Колдун несколько раз быстро затянулся и затоптал окурок ногой. – Ася, в машину. Нам пора.
Он нервничал, сильно нервничал, и мне хотелось верить, что из-за меня, а не… Не знаю, но после рассказа Акопяна все так перепуталось, и боюсь, уже никогда не станет по-прежнему. Но я все равно должна была ехать с ним. К Сережке. Если только…
- Приходите еще, - пробормотал Игорь, глядя, как я сажусь в авто.
- Непременно, - Сокол захлопнул дверцу.
Дорогой я молчала, отвернувшись к окну, ничего не видя и даже не поняв, добровольно ли везет нас незнакомый пожилой водитель, или это темный управляет через него машиной. Очнулась уже на тротуаре у старой высотки. Огляделась, вспомнила и этот район – все-таки это мой город, мой, родной, любимый, вдоль и поперек исхоженный за двадцать семь лет жизни.
- Пойдем.
Мужчина взял меня под руку, вроде бы и осторожно, но в то же время крепко. Чтоб не сбежала? А куда мне от него бежать?
- Очнись, - встряхнул он меня у двери подъезда. – Я понимаю, но… Внутри поговорим, хорошо?
- Где мы?
- Ключ, - напомнил он. – Его нужно спрятать. Тут одна из снятых мой квартир, о которых никто не знает. И не узнает, я надеюсь.
Третий этаж, три комнаты. Опять три. Понятия не имею, сколько всего квартир он снял, но сомневаюсь, что среди них были «однушки» и «малогабаритки». Другой бы пожадничал, но это же не другой – это Сокол, бог Асклепий из-под Одессы, легко сорящий вырученными от торговли здоровьем деньгами…
- Ася, - божество глядело на меня с тревогой, - присядь. Сделать тебе кофе? Чая нет, я не покупал, только кофе, растворимый.
Я опустилась на табурет у кухонного стола. Кивнула.
- Они говорили тебе что-нибудь? Чего хотят? Куда везут? Как тебе удалось сбежать? Как?... Извини, я… Просто расскажи, что запомнила.
К сожалению, все.
- Там была пустая квартира, - начала я медленно. – И Акопян. И еще кто-то в инвалидной коляске. Были эти спящие, как вы их зовете…
- Квартира? Акопян? – переспросил Сокол растеряно. – Тебя запихнули в машину, и я тут же рванул следом. Терял вас из вида несколько раз, но потом опять находил. В конце вы оторвались, свернули во дворы… А потом я увидел тебя рядом с тем парнем.
- Не знаю, за кем ты гонялся почти час, но я провела это время в компании твоего приятеля-некроманта, - прорычала я, чувствуя, что еще немного и сорвусь.
- Иллюзия, - пробормотал он. – Обманка. Сделали как мальчишку!
- Иллюзия. В той квартире тоже была. Покатался бы по улицам, догнал бы, героически спас… Ты же иначе не умеешь, только героически. Потом до ночи ломал бы голову, что это было и зачем. А наутро не нашел бы ни меня, ни Сережку… Хотя меня, может быть, и нашел бы – холодным трупом под подъездом. Если, конечно, Акопяну не понадобилась бы батарейка. Ты же это так называешь – батарейка? Ведьма про запас, да? Небось богатый опыт использования! А «севшие» потом куда? Просто в утиль или другу Шурику – поиграться?
Нервы у меня все-таки не железные, но начинающаяся истерика была подавлена в зародыше. Старым, безотказным способом.
Я вскочила, схватившись за горящую щеку, и с ходу влепила Соколу ответную пощечину. Мужчина даже не шелохнулся.
- Полегчало?
- Да. – Хотя стоило для верности ударить его еще раз.
Он прошел к закипевшему электрочайнику, расколотил в кипятке ложку темных гранул и поставил горячую чашку на стол рядом со мной.
- Теперь рассказывай. С самого начала.
С начала я не стала – только с того момента, как Акопян достал часы и принялся размахивать ими передо мной, пытаясь заставить поверить в чушь о соляных шахтах.
- Действительно, чушь, - вздохнул колдун. – Если бы все было так просто. Часы золотые? С агатовой каплей на крышке, ты уверена?
- Насчет агатовой – нет. Я в этом не разбираюсь. Но черная – факт.
- Брегет Крушницкого. То-то его не нашли после смерти старика. Да и кучу других вещей тоже – Алекс себя при дележе наследства не обидел.
Колдун нахмурился, отобрал у меня чашку и потянул за руку, заставляя подняться со стула. Обхватил ладонями лицо и притянул к себе, словно внезапно захотел поцеловать, но лишь приблизился так, что я ощущала кожей его дыхание, и долго смотрел в мои глаза. А я – в его: показалось на мгновение, что вот-вот разгляжу в глубине его душу и все пойму… Но если у Сокола и была душа, она надежно пряталась под толщей голубого льда.
Долгоиграющий Моцарт - наверное, он счел это удачной игрой слов, а потому повторил еще раз, прежде чем рассмеяться своим противным смехом. И я неожиданно рассмеялась в ответ:
- До чего же ты жалок, Алекс, - я его раскусила и уже не считала нужным придерживаться официально-вежливого тона. - Пытаешься выставить Сокола монстром, а сам просто завидуешь ему до чертиков. Завидуешь, восхищаешься, ненавидишь. Пытаешься копировать его стиль и манеры, пытаешься шутить так же, как он. Костюм, витиеватые речи... - Вспомнилась первая встреча с темным в парке. - Это все не твое, поверь.
- Я? Восхищаюсь? Им? Ты что-то попутала, девочка. - Шелуха все же слетела, и он стал тем, кем и должен был быть - Алексом... Да каким там Алексом! Шуриком Акопяном, тем самым, которому для полноты образа не хватало спортивного костюма и красных гвоздик. - Кажется, это ты без ума от доктора Франкенштейна. Но погоди, я еще не все тебе рассказал. Мы собрали неплохую базу, но работа зашла в тупик: Ван Дейк бился в неполноценном вместилище, хозяин тела давно съехал с катушек, и ни тот, ни другой в таком состоянии не годились для продолжения исследований. И что предложил Сокол? Выпустить голландца. Перестать поддерживать жизнь вместилища, позволить Ван Дейку найти себе новое, опять не допустить нормального вселения и продолжить опыты. По предварительным расчетам мы могли удерживать голландца еще лет тридцать и, может быть, разобрались бы за это время и с бессмертием, и с ним самим, но Сокол хотел результатов немедленно. Он прикинул, что благоприятные условия для создания нового вместилища наступят уже в течение года и Ван Дейк, как всегда, не упустит возможности... Ты слышишь, что я говорю?!
Я слышала.
- Соколу отказали. Выпускать голландца было опасно - это понимали все. И тогда он решил все сам. Остановка сердца, и никаких доказательств постороннего вмешательства. Только через год при вскрытии вместилища номер восемь нарисовалась та же клиническая картина. Просто остановка сердца...
"Мне не нужно оружие, чтобы оборвать чужую жизнь", - отдалось в раскалывающейся от боли голове эхо ночного разговора, и я с силой сдавила виски.
- Но прямых улик все равно не было. Никто не смог обвинить его ни в том, что он выпустил голландца, ни в краже результатов нашей совместной работы. Последнее, кстати, замечательно характеризует душку-доктора. Речь ведь не о бумагах – вся информация хранилась на электронных носителях. Соколу достаточно было сделать копии, но он пошел дальше, запустил вирус в систему и стер все файлы. Зачем, если не для того, чтобы больше никто, кроме него, не смог продолжить это дело? Он только в одном просчитался. Раз уж взялся за такое, нужно было идти до конца. Нужно было самому подыскать для Ван Дейка новое вместилище. Но господин целитель чурался грязной работы, пустил все на самотек, и судьба сыграла с ним злую шутку. Ты ведь знаешь, кто стал вместилищем номер восемь? Впрочем, своего Сокол все равно не упустил, - Акопян усмехнулся, и его усы по-тараканьи зашевелились. – Его брат, то, что от него осталось, прожил еще семь дней от дня дарения. И если думаешь, Сокол просто сидел рядом и держал его за руку, ошибаешься. Я видел тело: следы инъекций, ожоги в местах крепления электродов… Конечно, все решили, что так он удерживал Ван Дейка, чтобы тот не разгулялся, но я-то знаю правду. А теперь и ты тоже.
- И что мне с ней делать?
Была б моя воля, я забила бы эту правду обратно в его глотку…
- Обдумать для начала. – Некромант вынул из кармана часы на длинной цепочке и щелкнул золотой крышкой, по которой растеклась черная капля. - Твоих куриных мозгов ведь хватит на то, чтобы прикинуть, что ждет твоего приятеля Сережу через недельку? Хочешь дать ему новый образец для опытов?
- Хочешь, чтобы я отдала его тебе? – спросила я в том же тоне.
- Увы, мне теперь без надобности. Разве что принесешь еще и украденные Соколом файлы.
Часы на цепочке раскачивались в такт его шагам, пока Акопян картинно прохаживался передо мной, видимо, подсмотрев похожую сцену в каком-то фильме. Блестящая темная капля, то уменьшалась, то увеличивалась, на несколько секунд всецело завладев моим вниманием, так что я едва не пропустила следующую фразу некроманта.
- Ты же хочешь спасти своего любовника? А я могу сказать тебе, как это сделать.
С трудом оторвав взгляд от завораживающей капли, я посмотрела в глаза Алекса и поймала себя на мысли, что не могу понять, какого они цвета.
- И как же?
- Хорошая девочка, - усмехнулся он, поднося часы к моему лицу так, что раскачивающийся золотой маятник едва не терся о нос. – Слушай внимательно.
Голос у него стал какой-то странный. Нет, мерзкий, как и раньше, но теперь к этой мерзости добавились интонации завсегдатая психиатрических лечебниц.
- Сергей ведь доверяет тебе? – говорил он, растягивая слова. - Убеди его уехать. Сбежать от Сокола и остальных.
У меня было, что ответить на это предложение, но я решила не спорить с психом.
- Увези его в Артемовск, в соляные шахты. Там Ван Дейк его не достанет. Пересидите день дарения…
Интересно, он курит или колется? Только что рассказывал мне о Соколе, о том, что тот присвоил все открытия по делу голландца, а теперь хочет уверить, что знает больше. Ведь если бы эта чушь о соляных шахта была бы правдой, темный не позволил бы брату умереть…
- Только не тяни, действовать нужно сегодня. Ты справишься. Усыпи всех в доме. Вот, это поможет, - он сунул мне в руку маленький бумажный пакетик. – Добавь в еду или питье. А потом выведи Сергея на улицу. Там вас будет ждать машина…
Часы все-таки ударили меня по носу, и я наконец-то поняла, что происходит: меня банально пытались загипнотизировать. Усыпи, уведи, увези… Обещанная им машина вряд ли доедет до Артемовска, а я сама могу не дойти и до машины.
- Внизу стоит машина…
Еще одна?
- …Ты сядешь в нее и забудешь о нашем разговоре…
И к чему было тратить на него время?
- …Останутся лишь мысли и чувства, страхи и сомнения…
Разрывая покров иллюзии, передо мной появились двое мужчин. На миг стала видна скрытая часть комнаты за их спинами, и я успела заметить сидевшего у окна человека в инвалидном кресле. А потом взгляд намертво приковала черная капля на крышке часов.
- Сокол – враг, - талдычил Акопян. – Виктор Ле Бон – враг. Натали Эбель – враг. Антон Величко – враг. Вокруг вас одни враги, и только ты сумеешь помочь Сергею. Порошок, машина, Артемовск – это путь к спасению. Запомни это. А все остальное забудь.
Из этого потока ахинеи мне удалось уловить лишь одно более-менее стоящее внимания: фамилия нашего лысого – Величко. Что ж, буду знать.
- Выведите ее и увезите подальше, - приказал Акопян приблизившимся к нам людям, выражение лиц которых внезапно напомнило мне старобешевских козоводов. – За ней придут.
Спящие – слава богу, не кукурузные зомби! – подхватили меня под руки и потащили к выходу. Сопротивляться я не стала. Пока.
Оказалось, квартира, в которой я очнулась после похищения, располагалась на первом этаже девятиэтажки. А у подъезда ждала машина – та самая, в которую меня запихнули у турагентства. Но садиться в нее, чтобы, как обещал некромант, все забыть, я не собиралась. Улучила момент, когда один из находившихся в чужой власти мужчин отпустил мою руку, чтобы открыть дверцу, что было сил толкнула второго и бросилась на утек по улицам смутно знакомого района.
Жара разогнала праздных прохожих, и все же люди навстречу попадались, но ни к кому из них я теперь не рискнула бы обратиться за помощью. Подойдешь, а невидимый кукловод дернет за ниточки, и добродушная тетка фурией вцепится в волосы, а дяденька-милиционер приласкает дубинкой. И я просто бежала. Бежала так быстро, как позволяли то и дело норовившие соскользнуть шлепанцы. А в голове была лишь одна мысль, правильная и неуместная одновременно: «Почему, ну почему, выходя из квартиры, я не обула кроссовки?» Я мчала через дворы и переулки, не оборачиваясь, но непрерывно слыша у себя за спиной топот двух пар ног. Все же поспешила я сравнить невольных слуг Акопяна с фирсовскими соседями: эти были куда проворнее. Наверное, двоих человек подчинить легче, чем два десятка.
На одном из перекрестков коварный шлепанец все же слетел с ноги, а я пролетела еще пару метров до того, как споткнулась. Но не упала: в майку вцепились пальцы одного из преследователей, удержав меня на весу, а потом потянули назад. Добегалась.
- Э, мужики, чо за дела? А ну отвалили от девушки!
Надеюсь, у меня не галлюцинации – я узнала отдавший это приказание голос.
- Отвалили, я сказал!
Почувствовав, что меня уже не держат, я несмело обернулась. Получившие по пинку для ускорения спящие, спотыкаясь, топали в сторону ближайшей подворотни, а мой нежданный спаситель глядел им вслед, задумчиво почесывая бритый затылок.
- Совсем нарики оборзели, да, Вербицкая? Средь бела дня на людей кидаются!
- Почему – нарики? – спросила я и не удержалась, чтобы на ощупь не проверить реальность неизвестно как тут очутившегося Игорька.
- Ты зенки их видела? О! – админ состроил каменную рожу и свел глаза к переносице. – Нарики, кто ж еще?
- Игорь, а ты… Ты что тут делаешь?
- Ну ты даешь, Вербицкая. Сама, часом, не того? Работаю я тут неподалеку. И ты тоже, между прочим.
Я огляделась: и правда, если через дворы пройти, выйдешь к родной конторе. То-то район показался мне знакомым, хоть я на работу обычно с другой стороны прихожу, от трамвайной остановки.
- А чего ты тогда гуляешь? – не желала сдаваться моя паранойя. – Еще два часа до конца рабочего дня.
- Так я картриджи к Васильеву носил заправлять, - Игорек тряхнул пакетом, помимо заправленных картриджей отягощенным как минимум двумя банками пива. – А вот ты чего тут шастаешь, да еще в такой компании?
От необходимости отвечать меня избавил затормозивший у обочины автомобиль, из которого с пистолетом в руке выскочил Сокол.
- О, дядя! – узнал его Игорек.
Темный мгновенно сориентировался и спрятал оружие под футболку, но приятель успел его заметить.
- А разрешение на ствол есть? – полюбопытствовал он, отступив на всякий случай на шаг.
- Конечно.
Сокол вытянул сигарету, достал из-за пояса теперь уже зажигалку и прикурил напоказ.
- Ясно, - усмехнулся успокоено админ. – Классная штука. Где покупали? Я бы тоже такую взял, хоть и не курю.
- Это подарок. - Колдун несколько раз быстро затянулся и затоптал окурок ногой. – Ася, в машину. Нам пора.
Он нервничал, сильно нервничал, и мне хотелось верить, что из-за меня, а не… Не знаю, но после рассказа Акопяна все так перепуталось, и боюсь, уже никогда не станет по-прежнему. Но я все равно должна была ехать с ним. К Сережке. Если только…
- Приходите еще, - пробормотал Игорь, глядя, как я сажусь в авто.
- Непременно, - Сокол захлопнул дверцу.
Дорогой я молчала, отвернувшись к окну, ничего не видя и даже не поняв, добровольно ли везет нас незнакомый пожилой водитель, или это темный управляет через него машиной. Очнулась уже на тротуаре у старой высотки. Огляделась, вспомнила и этот район – все-таки это мой город, мой, родной, любимый, вдоль и поперек исхоженный за двадцать семь лет жизни.
- Пойдем.
Мужчина взял меня под руку, вроде бы и осторожно, но в то же время крепко. Чтоб не сбежала? А куда мне от него бежать?
- Очнись, - встряхнул он меня у двери подъезда. – Я понимаю, но… Внутри поговорим, хорошо?
- Где мы?
- Ключ, - напомнил он. – Его нужно спрятать. Тут одна из снятых мой квартир, о которых никто не знает. И не узнает, я надеюсь.
Третий этаж, три комнаты. Опять три. Понятия не имею, сколько всего квартир он снял, но сомневаюсь, что среди них были «однушки» и «малогабаритки». Другой бы пожадничал, но это же не другой – это Сокол, бог Асклепий из-под Одессы, легко сорящий вырученными от торговли здоровьем деньгами…
- Ася, - божество глядело на меня с тревогой, - присядь. Сделать тебе кофе? Чая нет, я не покупал, только кофе, растворимый.
Я опустилась на табурет у кухонного стола. Кивнула.
- Они говорили тебе что-нибудь? Чего хотят? Куда везут? Как тебе удалось сбежать? Как?... Извини, я… Просто расскажи, что запомнила.
К сожалению, все.
- Там была пустая квартира, - начала я медленно. – И Акопян. И еще кто-то в инвалидной коляске. Были эти спящие, как вы их зовете…
- Квартира? Акопян? – переспросил Сокол растеряно. – Тебя запихнули в машину, и я тут же рванул следом. Терял вас из вида несколько раз, но потом опять находил. В конце вы оторвались, свернули во дворы… А потом я увидел тебя рядом с тем парнем.
- Не знаю, за кем ты гонялся почти час, но я провела это время в компании твоего приятеля-некроманта, - прорычала я, чувствуя, что еще немного и сорвусь.
- Иллюзия, - пробормотал он. – Обманка. Сделали как мальчишку!
- Иллюзия. В той квартире тоже была. Покатался бы по улицам, догнал бы, героически спас… Ты же иначе не умеешь, только героически. Потом до ночи ломал бы голову, что это было и зачем. А наутро не нашел бы ни меня, ни Сережку… Хотя меня, может быть, и нашел бы – холодным трупом под подъездом. Если, конечно, Акопяну не понадобилась бы батарейка. Ты же это так называешь – батарейка? Ведьма про запас, да? Небось богатый опыт использования! А «севшие» потом куда? Просто в утиль или другу Шурику – поиграться?
Нервы у меня все-таки не железные, но начинающаяся истерика была подавлена в зародыше. Старым, безотказным способом.
Я вскочила, схватившись за горящую щеку, и с ходу влепила Соколу ответную пощечину. Мужчина даже не шелохнулся.
- Полегчало?
- Да. – Хотя стоило для верности ударить его еще раз.
Он прошел к закипевшему электрочайнику, расколотил в кипятке ложку темных гранул и поставил горячую чашку на стол рядом со мной.
- Теперь рассказывай. С самого начала.
С начала я не стала – только с того момента, как Акопян достал часы и принялся размахивать ими передо мной, пытаясь заставить поверить в чушь о соляных шахтах.
- Действительно, чушь, - вздохнул колдун. – Если бы все было так просто. Часы золотые? С агатовой каплей на крышке, ты уверена?
- Насчет агатовой – нет. Я в этом не разбираюсь. Но черная – факт.
- Брегет Крушницкого. То-то его не нашли после смерти старика. Да и кучу других вещей тоже – Алекс себя при дележе наследства не обидел.
Колдун нахмурился, отобрал у меня чашку и потянул за руку, заставляя подняться со стула. Обхватил ладонями лицо и притянул к себе, словно внезапно захотел поцеловать, но лишь приблизился так, что я ощущала кожей его дыхание, и долго смотрел в мои глаза. А я – в его: показалось на мгновение, что вот-вот разгляжу в глубине его душу и все пойму… Но если у Сокола и была душа, она надежно пряталась под толщей голубого льда.
