Пролог
С высоты седьмого этажа, через окно с выбитой рамой он с удовлетворением следил за тем, как отходили его товарищи. Правда, пятерых из них уже нет. Но зато американцев полегло раз в десять больше. Они и сейчас валяются в коридорах, в номерах, в баре, на кухне, на крыше, в саду…
Перед отелем дымно чадили два сожженных танка. Их подожгли прежде, чем они успели занять удобную позицию и расстрелять великолепное здание из своих тяжелых пушек.
Зияли черными провалами шахты взорванных лифтов – по ним спецназ пытался подняться наверх. Кучки изуродованных, обожженных тел лежат в коридорах и у дверей номеров там, где ребята Фалиха расставляли растяжки и мины-ловушки. В некоторых местах и сейчас еще поблескивает проволока, растянутая поперек коридора. Значит, ни американцы, ни местные полицейские сюда так и не добрались…
Он спустился двумя этажами ниже, вышел на балкон. Отсюда открывался замечательный вид на залив, но впечатление портили силуэты кораблей и струйки дыма как бы стекающего по стенам здания, прибиваемого ветром, не дающим черным змейкам подниматься над крышей, где догорали сейчас два вертолета…
Он насторожился и щелкнул предохранителем – за спиной послышались легкие шаги, приглушаемые мягким ковролином.
Он уже собирался прыгнуть в сторону и навскидку прошить очередью неизвестного, но в это время две руки нежно обняли его сзади за плечи. Это была она. Снова она.
-Вам чего? – грубо спросил он, отводя её руки.
-Это ты… - она улыбалась счастливо и загадочно. – А я тебя сразу и не узнала…
-Вы о чем? – он рывком освободился и поставил автомат на предохранитель.
-Это же ты… Ты…
-Почему вы не уехали со всеми? – сурово спросил он. – Все ваши коллеги…
-Прекрати! – Очевидно, по старой привычке потребовала она, и в голосе её зазвучали знакомые приказные нотки. Она, видимо, все еще считала неограниченной свою власть над ним, хотя и прошло столько времени.
-Мне некогда, - сказал он, поднимая голову и прислушиваясь – где-то невдалеке слышался стрекот приближающихся вертолетов. – Советую немедленно отправляться домой, сейчас это здание превратят в развалины…
Он отстранил её и быстро пошел по коридору. Потом остановился. Обернулся. И мягко повторил:
-Иди домой, я очень тебя прошу…
И ушел.
Часть первая
1
-Уходи, видеть тебя не могу! Это все из-за тебя! Из-за тебя! Из-за тебя! – она кричала, тряся головой с растрепанными волосами, в которые набилась пыль и кирпичная крошка. А матовое лицо покрылось алыми пятнами.
Они стояли посреди руин, бывших некогда прекрасным особняком, в котором жила её семья. От трехэтажного дома, огромного сада с бассейном, фонтанами, беседками и цветниками остались лишь большие чугунные ворота и притулившаяся к ним будка охраны – как-никак, а ее отец был начальником таможни порта, - фигура более чем значимая для провинциального города.
Когда начался налет, заставший их прямо на улице, он почти силой затащил ее в убежище – в суматохе легко угодить не только под ракету или бомбу, но и под осколки зенитных снарядов, густо рвущихся в высоком небе, гораздо ниже плывущей над городом армады самолетов. А когда налет закончился и они прибежали к ее дому, то увидели только развалины – дымящиеся, безлюдные…
Она металась, звала отца, мать, сестер… Потом, словно опомнившись, возвращалась к нему и кричала в лицо бессвязные гневные слова полные боли и отчаяния. Он молчал. И только две собаки, которых боялся весь квартал, неизвестно как уцелевшие, жалобно поскуливая и поджав хвосты, отвечали на голос хозяйки слабым повизгиванием.
-Уходи, видеть тебя не могу! Если бы не ты… Если бы не ты… Трус!!
Услышав эти слова, побледнев как мел, он круто развернулся и пошел прочь. А вокруг пылали пожары, и люди выносили из развалин изувеченные, раздавленные тела женщин и детей… И плакали над погибшими, обращая пыльные, со следами копоти и сажи лица к небу.
Его дом был совсем рядом. И он, словно подстегнутый зрелищем этого, невиданного доселе горя, припустился со всех ног, но, пробежав два квартала, в растерянности остановился.
Вот дом соседа – Хашима – заброшенный и пустой. Хозяин, как только началась война, уехал с семьей куда-то на север. Вот магазинчик старого Абдаллы – вся улица покупала у него хлеб, молоко, зелень… А на месте дома… На месте его дома зияла огромная воронка. Осталось лишь несколько старых деревьев – обугленных, с обломанными ветвями, и навес из деревянных щитов, под которым по-прежнему стояла машина отца.
Отец, когда его уволили с работы, (он работал в порту), продал всех овец и двух коров, и приехал домой на этом допотопном автомобиле с облупившейся краской. Машину подремонтировали, подкрасили, и отец занялся частным извозом, мечтая поднакопить денег и купить новую, сияющую лаком…
Он вздрогнул – на плечо легла чья-то рука. Это был старый Абдалла. Его темные, с легким прищуром глаза смотрели с ласковым сочувствием, но без жалости.
-Аллах велик, сынок. Теперь твои близкие в его царстве. Они не хотели бы, чтобы ты впадал в отчаяние и гневил Всевышнего… Поплачь – и тебе станет легче… Поплачь, и пойдем… Бог не дал мне ни сына, ни внука… Теперь моим сыном станешь ты!
2
Все случилось так, как и предполагали. Охрана беспрепятственно пропустила два микроавтобуса с полностью затемненными стеклами через ворота. Таблички со словом «Сервис», закрепленные на лобовом стекле, полностью удовлетворили охранников. Они даже не удосужились заглянуть внутрь салонов.
Машины подъехали к отелю и остановились. У входа стояли двое американцев. На свою беду они тоже не обратили на микроавтобусы ровно никакого внимания. Стояли и лениво переругивались – скоро должна быть смена.
-Приготовились, - сказал он в трубку. – Пошли…
Боковое стекло одной из машин плавно, с тихим жужжанием опустилось. Высунулась рука с длинноствольным пистолетом. Два негромких хлопка и – американцы как подкошенные валятся на свежевымытый мрамор.
-Надеть маски! – напомнил он.
Каждый из ребят натянул на голову маску с прорезями для глаз и рта.
-Пошли…
Двадцать человек с оружием ринулись в стеклянные двери холла.
-Тихо! – сказал Алексей, приставляя пистолет к голове девушки, сидевшей за столиком. – Одно только слово – и ты отправишься к Аллаху…
Взгляд расширенных от ужаса темных глаз убедил его лучше любых слов. Двое других ребят уже вытаскивали из-за стойки портье. Он стучал зубами и судорожно хватался за какие-то бумаги, которые с тихим шелестом падали на пол.
Шорох за спиной заставил его оглянуться. По коридору улепетывал кто-то, одетый в камуфляж. Мгновенно щелкнули автоматы, но он предостерегающе поднял руку:
-Не стрелять! Живым…
И, когда трое парней притащили его – извивающегося, бьющегося у них в руках, - он сразу узнал его. Это был он - Исмаил-курд.
Семья его жила некогда в их городе. Сам Исмаил двадцати лет отправился на север и пропадал где-то целых восемь лет. За это время умерли его родители и старший брат. А когда Исмаил вернулся (по его словам он путешествовал по Сирии, Ирану и Ливану), ему пришлось жениться на вдове своего старшего брата и взять на себя заботы о большой семье в семь человек. В детстве они вместе играли, баловались и даже дрались, но сейчас Исмаил не узнал его. Впрочем, ему было не до этого. Он тяжело дышал, а выпученные глаза, кто-то из парней чересчур сильно сдавил ему шею, почти вылезли из орбит.
-Ты работаешь здесь? – тихо спросил он.
Исмаил кивнул.
-В отеле много американцев?
Исмаил кивнул вторично.
-Отпустите его, - приказал он парням. – Он захочет жить… Но смотри, одно неверное движение – и ты… - он выразительно повел стволом пистолета.
Но Исмаил никак не отреагировал на этот жест – он находился в состоянии шока. Тогда он приказал подвести портье. Тот все так же отбивал зубами дробь и ошалело оглядывался по сторонам.
-Веди нас в подвал! – приказал он.
Портье судорожно сглотнул слюну и кивнул.
-И этих двоих возьмите с собой! – он кивнул на Исмаила и девушку…
3
Когда-то давным-давно, в незапамятные времена, целых два года назад, его звали Али. Так его звали дома, в университете, коллеги в школе, так звала и Лейли.
С отличием закончив столичный университет, чем невообразимо гордился его отец, он вернулся в родной город и стал учителем английского языка. В ту пору никто и не думал о войне. Не думал и он. Учил детей, стараясь дать им то лучшее, что сумели донести до него преподаватели в университете. Пытался привить им любовь к языку, к культуре… Возил детей на экскурсии в столицу, где посещал вместе с ними театры, музеи, выставки. И, казалось, нашел свое призвание, свое место в жизни.
А когда начальник таможни порта предложил ему заниматься английским со своей дочерью – согласился, хотя это и было неприлично.
Лейли – замечательно красивая девушка, - только-только окончила школу менеджеров где-то за границей. На родине у нее не было никаких шансов получить образование – об этом позаботилось духовенство. Но денег отца хватило на трехлетнее пребывание в Европе, где, впрочем, девушка особенно себя учебой не утруждала. Когда же она вернулась, то оказалось, что некая французская компания возвела на берегу моря шикарный отель, и набирает персонал среди местных жителей. Вот тут-то Лейли и вбила себе в голову, что обязательно должна работать в отеле, - зря что ли она три года обучалась? Понадобился английский язык, и кто-то порекомендовал строгому начальнику таможни молодого учителя.
За баснословный гонорар Али согласился учить взбалмошную красавицу и… влюбился по уши. Девушка ответила взаимностью. И начался роман. А потом началась война, и все полетело к чертям.
В один из первых же налетов на город, погибли его родители, погибли родители Лейли, и они расстались. Школа перестала работать. Чему могли научить детей учителя, если война и жизнь, окружавшие их, учили быстрее самого строгого и взыскательного педагога? И Али, оставшись без семьи, без дома, без любимой, стал жить у Абдаллы, помогая тому в магазинчике, лишь изредка навещая школу…
4
Портье, всхлипывая и шепотом причитая, вел их по длинным коридорам. За ним шагал Алексей.
-Стойте! – приказал он. – Фалих! Возьми ребят, и начинайте зачищать территорию… Пока только сад и подъездные пути. Но – без шума. И еще, - вспомнил он, - ставьте растяжки, где только можно: в коридорах, в номерах… Но гражданских не трогать…
-Понял, - Фалих кивнул головой, обтянутой черной, плотной тканью. Глаза его в прорезях маски возбужденно поблескивали.
-А ты… - он обратился к портье. – Веди дальше…
Алексей подтолкнул стволом автомата этого толстенького с залысинами на круглой большой голове человечка. И тот послушно засеменил дальше. Следом за ними шел он, придерживая за локоть девушку. Еще двое парней тащили ящик с взрывчаткой. Замыкал шествие Найк, держа наизготовку неизменный пулемет. Исмаила-курда оставили наверху под охраной одного из парней.
Помещение кухни, куда спустились они, было наполнено невообразимым шумом. Бульканье воды в огромных котлах, шипение и пощелкивание раскаленного масла, татаканье ножей по столам, крики персонала – все сливалось в единый гул, при котором, стоя вблизи от соседа, приходилось кричать, чтобы быть услышанным.
Они с минуту наблюдали все это, но никто не обратил на них ровно никакого внимания. Наконец Алексей не выдержал и дал выстрел вверх. Все мгновенно замерло. Казалось, что даже и вода и масло, потревоженные этим резким и необычным звуком, затаились.
Около сорока человек застыли, разглядывая странных пришельцев.
-Дамы и господа! – Алексей выступил вперед, все еще держа оружие наизготовку. – Нам очень досадно, что пришлось побеспокоить вас, но ничего не поделаешь. Поэтому слушайте мою команду: руки вверх!
Кто-то из парней перевел слова Алексея, и целый лес рук вырос над столами, плитами и котлами.
-Замечательно! – Он знал эту манеру Алексея. Но за любезными словами, за этой утонченной вежливостью всегда стояла такая грозная сила, что даже ему становилось не по себе. А что же должны были чувствовать эти, ошарашенные внезапным появлением людей в масках и с автоматами, повара, официанты и мойщики посуды?
-Дело в том… - все так же приторно вежливо начал Алексей, но осекся. Откуда-то сбоку, видимо из какого-то подсобного помещения вышли два американских солдата. Лица их были заспанными и выражали крайнее недоумение. Оружие висело за спиной. И, прежде чем они успели что-нибудь понять, пророкотала очередь из пулемета Найка.
Американцы свалились к ногам перепуганных людей, заливая ярко алой кровью кафельный пол. Истерично взвизгнула какая-то женщина, и опять все стихло.
Теперь уж выступил вперед он.
-Мы пришли, - начал он без предисловий, - чтобы наказать наших врагов и предателей. Всякий, кто осмелится встать на нашем пути – умрет. Лишней крови нам не нужно, но и вы должны вести себя благоразумно. Любое лишнее движение, слово – и вас ожидает такая же участь, - он коротким, точным, скупым жестом указал на трупы. – А для большего воодушевления (тут он не удержался от иронии), мы оставим здесь вот это…
Парни с ящиком шагнули вперед.
-Здесь взрывчатка! – пояснил он. – И ее достаточно, чтобы весь этот отель взлетел к небесам. Уясните себе, что мы не побоимся отправиться туда вместе с вами. Нам уже терять нечего, а вас дома ждут родные…
Шум на лестнице прервал его содержательную речь. Толпа насторожилась. Парни схватились за оружие.
Сначала в помещение кухни кубарем скатился человек в серой униформе охраны отеля, затем спустились еще двое – в масках.
-Что случилось? – спросил он спокойно. – Я, кажется, говорил: гражданских не трогать…
-Этот шакал звонил в полицию, - по дрожащему от ярости голосу он узнал Фалиха.
-Иди, - мерным, твердым голосом сказал он.
-Я перережу ему глотку… - Фалих выхватил нож, висевший на поясе, и сделал шаг к лежащему человеку.
-Я сказал: иди! – ему пришлось повысить голос. – Иди, я сам разберусь…
Фалих пожал плечами, плюнул и ушел. Он даже не взглянул на трупы, лежавшие у ног сгрудившихся кухонных работников, и это произвело на тех огромное впечатление.
-Вставай, - он подтолкнул носком ботинка охранника. – Он ушел…
Тот медленно приподнялся, сел, оглядываясь. Его смуглое красивое лицо было рассечено от виска до подбородка. Он вытащил пистолет и дважды выстрелил с таким расчетом, чтобы пули прошли впритирку с головой. Этот прием всегда оказывал нужное психическое воздействие. Помог он и сейчас. Охранник стремительно вскочил и вытянулся.
-Что, - с нескрываемым ехидством спросил Алексей, - решил героем стать? Умереть героем захотелось?
-Не-е-ет! – какая-то девушка вырвалась из толпы и встала между охранником и Алексеем, заслоняя своим телом серую униформу, на которую капала стекающая по лицу кровь. – Не убивайте его! Пожалуйста…
Алексей даже, кажется, опешил от такого страстного натиска. Он отступил на шаг и беспомощно оглянулся на него.
Он подошел, заглянул в глаза девушке, приподняв ее лицо за подбородок. Сухо сказал своим:
-Отпустите его…
Его парни были далеки от сентиментальности. Они отшвырнули девушку, схватили охранника за руки.
-Иди отсюда, - сказал он пленнику. – Иди, пока я не передумал… Только под ноги смотри! И знай, если попытаешься снова позвонить в полицию, ей не жить…
