домой и не планирует ничего, кроме лежания на диване целый день, я после работы должна купить продукты и приготовить ужин; гениально, грандиозно, будто для лежачего больного или немощного родителя.
-Уверена, ты отлично справишься сам.
-Ты обижена из-за травки? Брось. Не глупи. Один раз с ребятами попробовал. Виола, малышка…
Да, он уже всё себе простил. Он не просил прощение, не пытался объясниться. «Травка? Засунь её себе в ЦЕНЗУРА, - подумалось мне. - Тебе насрать на последствия при вероятности беременности, ты поднял на меня руку, поиздевался, выставив меня в качестве такси. Травка. Зелёная, зелёная трава».
-Лапуль, набери мне как-нибудь на неделе. Я очень занята, - сказала я фразу, совсем не свойственную для моего прежнего сюсюкающего поведения.
-На неделе? Не понял.., - что-то новое мгновенно выбило мужа из состояния равновесия. - Вечером я тебе объясню, поймёшь, что ты всё придумала.
О как романтично это звучало, когда мне было восемнадцать… Я невольно улыбнулась.
-Вечером я занята, - был мой короткий ответ. - Пока. Мне пора на работу.
-Раньше ты с удовольствием разговаривала, пока ехала.
-То было раньше.
-А сейчас что? - тон его речи уже не был бодрым и самоуверенным, как прежде, теперь в нём сквозила злость.
-А сейчас другие времена. Пока.
-Вечером увидимся, - фраза прозвучала как «Приедешь домой, и я вставлю тебе мозги, позабыла, кто хозяин ситуации». Разговор затянулся. Я отключила звонок.
После работы в планах было купить картошки и лука. Ринин вчерашний пакет оказался кстати. Один из двух принесённых был огромным. Самое оно. Я взяла его с подоконника — после вчерашнего многие вещи были не на своих местах — и расправила, чтоб свернуть. Внутри чек. Я достала. Даже два. Пиво, торт, апельсины, шоколадка, сок, - всё это мы вчера ели и пили. На втором чеке — ванильный глазированный сырок, два батона и бретцели. Рина их любит. И дата. Позавчерашняя. Не поняла… Еще раз пробежавшись взглядом по короткому бумажному завитку, я убедилась, что чек позавчерашний, плюс покупки делались в центре, с утра у ЖД вокзала.
Я опустилась на табуретку, по-прежнему держа в руке чек и чувствуя себя совершенно одинокой и обманутой. В какую-то секунду захотелось набрать сестре, но к глазам подступили слёзы. Проклятье! Всё. Забыли. Пора на работу. Но сердце завыло, больше не чувствуя поддержки.
Весь день попутно рабочим делам в голове сквозили мысли о сестре. Что она скрывает? Почему обманывает? Всё началось с того ужасного случая с маленькой Аней Измайловой. Рина решила не ставить меня в известность. Не рассказала. Хотя, нет. Рассказала. Но не всё. Почему? Ответ у меня был только один: оберегала. Бред. Меня, старшую сестру, которая всегда была в курсе всех дел, брала на себя решения и действия?
Попутно с семейными проблемами сердце билось ещё тревожней, рождая в сознании неприятный осадок.
Неслучайно, всё неслучайно, понимала я. И даже моё появление, мой смело-трусливый шаг, в день смерти племянника продавца магазина водоснабжения. Боже…
Овсянка не лезла. Обед не задался. То и дело я бросала взгляд на телефон, ожидая звонок от мужа и одновременно не желая его. Нервное напряжение начинало отнимать силы. Что мне делать? Спросить сестру в лоб? Наверное, это и есть верное решение. Но… Снова и снова «но». Как начать разговор? «Рина, почему ты не сказала, что приехала позавчера?» Нет, не то. А если она прибыла, может, для встречи даже с тем же Арсением? Если у них роман? Она имеет полное право не распространяться об этом. А если дело в повешенном парне и Ане Измайловой? Может, Рина в Воронеже именно по этому поводу?
По спине побежали мурашки. Неужели вправду продолжение истории с проклятой двухэтажкой? Моё прохладное логичное мышление начинало рисовать нить событий. Девочка, много лет назад замурованная в стене борделя; злобный призрак, охранявший истлевшее детское тело; подросток, найденный повешенным в том самом здании. Я ведь в порядке с головой, видела мужика с длинными ногтями, который гнал нас с Риной прочь. И сестра видела его. И сторож, старик Семён, тоже в теме. Значит, история, а она уже давнишняя, действительно может иметь продолжение. Что, если призрак, обитающий в проклятом доме, довёл племянника продавца до самоубийства? Пугал парня, пока дядьки не было рядом; а ведь он, мерзавец, это умеет.
Вспомнились закрытые двери магазинов и темнота. Сердце ёкнуло в страхе. О Боже.
Звонок телефона вырвал меня из тёмных мыслей. Покупатель. Обед окончен.
День выдался солнечным, хотя с утра небо было затянуто ватными тучами. Евгений аккуратно свернул на проспект. Людмила, тихая и недовольная, закутанная в вязаный платок и тонкое болоньевое пальто, сидела рядом. В её каре-зелёных глазах светилась грусть, граничащая со слезами.
-Жень, только ради тебя, - голос сестры, как всегда негромкий, радовал мужчину. Всё-таки удалось вывести Людмилу из состояния нежелания жить, она начала отвечать, пошла на контакт.
-Люда, надо. Понятное дело, горе, - крепкие руки держали руль. В мыслях списком шли планы: сделать заказ на краны, фумленту и инструмент, пересчитать фитинги, купить четыре лампы. Вчера Евгений протянул от щитка новое освещение в коридоре. Да, ещё раз глянуть объявления, не появились ли нормальные помещения под торговлю. Желание съехать из злополучной двухэтажки было одной из первых мыслей каждое утро. - Но вместо того, чтоб закрыться в квартире и изводить себя, подумай, я много раз тебе говорил, ты можешь быть полезной, делать добрые дела, - сестра опустила голову, уткнувшись лбом в стекло двери. - Ну всё, всё, всё, - провёл мужчина по её макушке, вязаному серому платку. Он очень надеялся, что отец Сергий успокоит Людмилу. На то и были рассчитаны долгие уговоры поехать на собрание воскресной школы. Сегодняшняя встреча в обед была внеплановой и касалась помощи детдомам. В скором времени планировалась поездка в один из них. Евгений молился, чтобы эта тема отвлекла сестру о мыслей о Русике. Было невыносимо видеть, как день за днём Людмила угасает, потеряв смысл жизни.
Чёрный внедорожник припарковался у спортшколы. Сестра с вялым любопытством огляделась по сторонам. Евгений помог Люде выйти, и двое направились к лакированным деревянным дверям, над которыми висела икона Богородицы.
Внутри оказалось светло и тепло, вдоль стен подставки с цветами. Пройдя несколько закрытых дверей, брат заглянул в кабинет с табличкой «директор».
-Добрый день.
-Добрый, - раздалось в ответ.
-Отец Сергий уже приехал?
-Да, только что. В двенадцатом, по коридору слева.
-Здравствуйте, - Евгений с Людой под руку вошли в светлую комнату, уставленную столиками по типу парт. Мужчина за учительским столом обернулся. Рыжий, растрёпанно-кудрявый бородач, белокожий, с угловатыми скулами и впалыми щеками.
-Слава Богу, вы пришли, Людмила. Проходите, - радушно указал он на парты. Свободные были все, кроме двух. Женщина настороженно прошла и села за первую справа, свободную, потом начала расстегивать куртку и развязывать платок. Священник показался ей малость чудаковатым.
-Позвонишь, - напомнил сестре Евгений, обещавший после собрания отвезти её домой. Та несмело кивнула в ответ. Брат ушёл.
-Людмила, раздевайтесь. Давайте, я помогу, - подоспел отец Сергий, беря её пальто с засунутым в рукав платком. Женщина растерянно отдала. Священник повесил его на один из крючков у двери. - Мы подождём ещё пять минут до начала. Не все, кто обещал, подъехали.
Людмила обхватила себя руками и с мыслью «Что я тут делаю? Зачем согласилась приехать?» принялась рассматривать батюшку в чёрной мирской одежде и двоих сидящих справа — средних лет мужчину и женщину. Волнения не было. Она предусмотрительно заранее выпила таблетки.
В течение пяти минут в класс вошло, быстро снимая куртки и шапки и заполняя вешалку у двери, порядка пятнадцати человек.
-Все в сборе, - выпрямился, навстречу раскрыв руки, чудаковатый шустрый священник. -У нас новая помощница — Людмила, - указал он на женщину. От неожиданности та чуть замялась. -У Люды порок сердца, - вдруг добавил он с сочувствием. - Потому, как я прошу всегда, будьте чуткими и добрыми друг к другу, берегите друг друга. Нам предстоит множество сложных дел.
В первую секунду разозлившись на слова о своём недуге, Людмила растерялась, когда люди кивнули в ответ священнику, и поняла, что обстановка одновременно умиротворила и выбила её из колеи. Что же будет дальше?
К учительскому столу вышла сухощавая модница с объемным неподвижным идеальным пшеничным каре и глазами, обведенными черным. «Курит», - сразу поняла по цвету лица Людмила.
-Рассказываю, - голос вышедшей оказался скрипучим и командирским. - Щеглов выделил деньги на подарки.
-Дай ему Бог здоровья, - вставил своё слово куратор.
-Будет три гимнастических номера и три танцевальных. Плюс два номера наши каратисты готовят. Всего детей одиннадцать человек. Сопровождающих трое. Итого четырнадцать.
-Отлично, - загалдели вокруг. - Светик, молодец.
-Развлекательная программа примерно на сорок минут, - стало ясно, Светлана говорит чётко по делу. - Кто будет вести урок у малышей? У старших я проведу. Тамара Осиповна? - обратилась она к женщине на третьей парте.
-С радостью, но я не знаю пока, сидеть мне с внуком двадцать шестого или нет… Только за пару дней станет известно…
-Аня? - теперь вопрос был адресован девушке справа от Людмилы.
-Я работаю в две смены. Увы, - пожала та плечами.
-Ну же, смелее, смелее, взрослые люди! Я всё покажу, расскажу. Ну что вы все замялись, как двоечники у доски! - Света ждала. - Неужели отец Сергий? Андрей! - воззвала она к мужчине на задней парте, высокому, худощавому и лысому.
-Света, я физрук. Какой с меня художник? Я круг и тот не нарисую, как положено.
Людмила насторожилась, понемногу начиная понимать, о чем речь.
-Люда, сможете? - вдруг обратилась к ней Светлана, хлопнув длинными ресницами густо обведенных чёрным глаз.
-Я пока не в курсе, что нужно делать.., - растерялась та.
-Извините, виноват, - перебил Светлану отец Сергий. - Двадцать шестого в десять часов мы выезжаем в Бобров. В двенадцать у нас концерт в интернате для слабослышащих детей. Мы привезем одежду и подарки каждому ребенку: карандаши, кисточки и краски. Методист очень просила нас провести урок рисования.
-Да, дала отличный план урока. Он будет с видеопроектором, больше развлекательный, чем обучающий, - перебила отца Сергия Светлана. - Но все дети в один класс не умещаются. Решено разделить старших и младших. У старших я проведу. Младших всего 14 человек. Вы сможете двадцать шестого?
-Да, - несмело подтвердила Людмила.
-Я вас всему научу. Не бойтесь, - напор Светланы был похож на морскую волну, сбивающую с ног. - Всё покажу, расскажу.
-Хорошо, - согласилась Людмила. Оказавшись в непривычной компании людей, готовящих праздник для детского дома, она вдруг представила, с каким нетерпением ждут дети их приезд и ощутила сильнейшее желание быть нужной. Урок рисования? Да, Люда согласна провести его, тем более когда-то давно она закончила факультет ИЗО. Может быть именно для этого урока.
Без десяти два собрание закончилось, люди поспешили на работу.
Светлана добавила новую знакомую в группу в мессенджерах, пообещала вечером выслать план урока. Похоже, как и Люда, она никуда не спешила. Когда женщины надевали куртки, командирша вдруг спросила:
-Ты чего такая хмурая?
Вопрос прозвучал как бы между делом и как-будто бы грубо или панибратски. Но всё же Людмила решила ответить.
-Сын недавно умер, - тихо сказала она, сдержав слёзы.
-А я не могу иметь детей. Десять лет безуспешных попыток. У тебя сын хотя бы был. И кто из нас счастливей? - шокировали Людмилу слова Светланы. А дальше как ни в чём не бывало. - Поговори с соседями насчёт одежды. Вечером созвонимся.
Отец Сергий, видя, что гостья теперь вовлечена в общее дело, не стал приставать к ней с разговорами. Попрощавшись Люда вышла в коридор и набрала брату. «Через пять минут буду», - пообещал он. Присев на лавочку у спортзала — двери были открыты — женщина, пытаясь привести чувства в равновесие, принялась рассматривать ремонт и обстановку. Новый зал с расчетченным под баскетбол полом был пуст. Под ногами линолеум с рисунком под светлую паркетную доску. Расписание занятий на стене. Цветы в горшках, много разных, лохматых, вьющихся, с лопушиными листами. Скрипнула входная дверь, людмила обернулась. Мальчик лет двенадцати. Школьный рюкзак одной лямкой на плече, вторая волочится по полу, оторвана. Парнишка подошёл и сел на край соседней скамейки. Через несколько секунд он и Людмила переглянулись.
-Здравствуйте, чётко и вежливо проговорил мальчик.
-Здравствуй, - женщина разглядела у него под глазом след от проходящего синяка.
Из двенадцатого кабинета появился отец Сергий в немодной шапке и старой чёрной куртке.
-Храни тебя Господь, Людмила, - проходя мимо, попрощался он. Женщина растерявшись не нашлась, что ответить. Из директорской вышел молодой мужчина с пустой бутылью для кулера.
-Влад! - Удивился он пареньку на скамейке.
-Здравствуйте, Иван Алексеевич.
-Ты чего так рано?
-Училка заболела. Два последних урока отменили. Сижу, жду.
-Учительница, - поправил пацанёнка Иван Алексеевич. Через двадцать секунд он вернулся из-за угла коридора с полной запечатанной бутылью воды в крепкой руке. - Пошли чай пить. Вы кого-то ждёте? - обратился он уже к Людмиле.
-Да. За мной сейчас приедут. Мы собирались с отцом Сергием, - пояснила она.
Владик и подтянутый спортивный Иван Алексеевич скрылись за директорской дверью. На месте, где сидел мальчик, осталось грязное пятно.
Оказавшись в родных стенах, Людмила осознала, что поторопилась с обещаниями. Перехотелось куда-то ехать. Женщина поняла, что никакие другие дела не меняют главного и самого страшного факта в её жизни, все они пусты. Под вешалкой стояли кроссовки сына. Сердце вновь сжалось, в тысячный раз почувствовав невосполнимую потерю. Людмила повесила свое мягкое болоньевое пальто и замерла в платке, глядя на кроссовки и мужские тапки. Мягкий серый платок. Она связала его, когда Русику было три. Весной, гуляя с сыночком, она закутывалась в серый платок, надевая его к примерно такому же, как сейчас, серому болоньевому пальто. Счастливое время. От него остались воспоминания и платок. Из глаз потекли слёзы. Пиликнул телефон. Кто это может быть? Светлана. Прислала видео в группу. Похоже, съёмка выступления на сцене. Мальчик и девочка в темпераментной стойке латины. «Наши танцоры», - появился ниже комментарий. Следует написать, что не получится провести урок. Да. К чему, вообще, её, Людмилы, присутствие в этом детском доме? Палец открыл клавиатуру, замер, сознание силилось максимально кратко сформулировать мысль. Теряясь женщина коснулась значка «плей» на видео. Ритмичная гитара начала бой, и юные танцоры вместе с шагами сделали несколько эффектных движений руками. Люда замерла, удивляясь и радуясь их грации и чувству ритма. Детям лет по десять, но какие молодцы. Пальцы невольно стёрли слезу со щеки. Когда воодушевляющее видео было досмотрено, от кого-то пришёл «классно», а от Светланы «Люда, где почта?». Замешкавшись женщина вернулась к мысли, что собралась отказаться от участия в поездке в детдом.
-Уверена, ты отлично справишься сам.
-Ты обижена из-за травки? Брось. Не глупи. Один раз с ребятами попробовал. Виола, малышка…
Да, он уже всё себе простил. Он не просил прощение, не пытался объясниться. «Травка? Засунь её себе в ЦЕНЗУРА, - подумалось мне. - Тебе насрать на последствия при вероятности беременности, ты поднял на меня руку, поиздевался, выставив меня в качестве такси. Травка. Зелёная, зелёная трава».
-Лапуль, набери мне как-нибудь на неделе. Я очень занята, - сказала я фразу, совсем не свойственную для моего прежнего сюсюкающего поведения.
-На неделе? Не понял.., - что-то новое мгновенно выбило мужа из состояния равновесия. - Вечером я тебе объясню, поймёшь, что ты всё придумала.
О как романтично это звучало, когда мне было восемнадцать… Я невольно улыбнулась.
-Вечером я занята, - был мой короткий ответ. - Пока. Мне пора на работу.
-Раньше ты с удовольствием разговаривала, пока ехала.
-То было раньше.
-А сейчас что? - тон его речи уже не был бодрым и самоуверенным, как прежде, теперь в нём сквозила злость.
-А сейчас другие времена. Пока.
-Вечером увидимся, - фраза прозвучала как «Приедешь домой, и я вставлю тебе мозги, позабыла, кто хозяин ситуации». Разговор затянулся. Я отключила звонок.
После работы в планах было купить картошки и лука. Ринин вчерашний пакет оказался кстати. Один из двух принесённых был огромным. Самое оно. Я взяла его с подоконника — после вчерашнего многие вещи были не на своих местах — и расправила, чтоб свернуть. Внутри чек. Я достала. Даже два. Пиво, торт, апельсины, шоколадка, сок, - всё это мы вчера ели и пили. На втором чеке — ванильный глазированный сырок, два батона и бретцели. Рина их любит. И дата. Позавчерашняя. Не поняла… Еще раз пробежавшись взглядом по короткому бумажному завитку, я убедилась, что чек позавчерашний, плюс покупки делались в центре, с утра у ЖД вокзала.
Я опустилась на табуретку, по-прежнему держа в руке чек и чувствуя себя совершенно одинокой и обманутой. В какую-то секунду захотелось набрать сестре, но к глазам подступили слёзы. Проклятье! Всё. Забыли. Пора на работу. Но сердце завыло, больше не чувствуя поддержки.
ПРОДА ОТ 9.04
Весь день попутно рабочим делам в голове сквозили мысли о сестре. Что она скрывает? Почему обманывает? Всё началось с того ужасного случая с маленькой Аней Измайловой. Рина решила не ставить меня в известность. Не рассказала. Хотя, нет. Рассказала. Но не всё. Почему? Ответ у меня был только один: оберегала. Бред. Меня, старшую сестру, которая всегда была в курсе всех дел, брала на себя решения и действия?
Попутно с семейными проблемами сердце билось ещё тревожней, рождая в сознании неприятный осадок.
Неслучайно, всё неслучайно, понимала я. И даже моё появление, мой смело-трусливый шаг, в день смерти племянника продавца магазина водоснабжения. Боже…
Овсянка не лезла. Обед не задался. То и дело я бросала взгляд на телефон, ожидая звонок от мужа и одновременно не желая его. Нервное напряжение начинало отнимать силы. Что мне делать? Спросить сестру в лоб? Наверное, это и есть верное решение. Но… Снова и снова «но». Как начать разговор? «Рина, почему ты не сказала, что приехала позавчера?» Нет, не то. А если она прибыла, может, для встречи даже с тем же Арсением? Если у них роман? Она имеет полное право не распространяться об этом. А если дело в повешенном парне и Ане Измайловой? Может, Рина в Воронеже именно по этому поводу?
По спине побежали мурашки. Неужели вправду продолжение истории с проклятой двухэтажкой? Моё прохладное логичное мышление начинало рисовать нить событий. Девочка, много лет назад замурованная в стене борделя; злобный призрак, охранявший истлевшее детское тело; подросток, найденный повешенным в том самом здании. Я ведь в порядке с головой, видела мужика с длинными ногтями, который гнал нас с Риной прочь. И сестра видела его. И сторож, старик Семён, тоже в теме. Значит, история, а она уже давнишняя, действительно может иметь продолжение. Что, если призрак, обитающий в проклятом доме, довёл племянника продавца до самоубийства? Пугал парня, пока дядьки не было рядом; а ведь он, мерзавец, это умеет.
Вспомнились закрытые двери магазинов и темнота. Сердце ёкнуло в страхе. О Боже.
Звонок телефона вырвал меня из тёмных мыслей. Покупатель. Обед окончен.
День выдался солнечным, хотя с утра небо было затянуто ватными тучами. Евгений аккуратно свернул на проспект. Людмила, тихая и недовольная, закутанная в вязаный платок и тонкое болоньевое пальто, сидела рядом. В её каре-зелёных глазах светилась грусть, граничащая со слезами.
-Жень, только ради тебя, - голос сестры, как всегда негромкий, радовал мужчину. Всё-таки удалось вывести Людмилу из состояния нежелания жить, она начала отвечать, пошла на контакт.
-Люда, надо. Понятное дело, горе, - крепкие руки держали руль. В мыслях списком шли планы: сделать заказ на краны, фумленту и инструмент, пересчитать фитинги, купить четыре лампы. Вчера Евгений протянул от щитка новое освещение в коридоре. Да, ещё раз глянуть объявления, не появились ли нормальные помещения под торговлю. Желание съехать из злополучной двухэтажки было одной из первых мыслей каждое утро. - Но вместо того, чтоб закрыться в квартире и изводить себя, подумай, я много раз тебе говорил, ты можешь быть полезной, делать добрые дела, - сестра опустила голову, уткнувшись лбом в стекло двери. - Ну всё, всё, всё, - провёл мужчина по её макушке, вязаному серому платку. Он очень надеялся, что отец Сергий успокоит Людмилу. На то и были рассчитаны долгие уговоры поехать на собрание воскресной школы. Сегодняшняя встреча в обед была внеплановой и касалась помощи детдомам. В скором времени планировалась поездка в один из них. Евгений молился, чтобы эта тема отвлекла сестру о мыслей о Русике. Было невыносимо видеть, как день за днём Людмила угасает, потеряв смысл жизни.
Чёрный внедорожник припарковался у спортшколы. Сестра с вялым любопытством огляделась по сторонам. Евгений помог Люде выйти, и двое направились к лакированным деревянным дверям, над которыми висела икона Богородицы.
Внутри оказалось светло и тепло, вдоль стен подставки с цветами. Пройдя несколько закрытых дверей, брат заглянул в кабинет с табличкой «директор».
-Добрый день.
-Добрый, - раздалось в ответ.
-Отец Сергий уже приехал?
-Да, только что. В двенадцатом, по коридору слева.
-Здравствуйте, - Евгений с Людой под руку вошли в светлую комнату, уставленную столиками по типу парт. Мужчина за учительским столом обернулся. Рыжий, растрёпанно-кудрявый бородач, белокожий, с угловатыми скулами и впалыми щеками.
-Слава Богу, вы пришли, Людмила. Проходите, - радушно указал он на парты. Свободные были все, кроме двух. Женщина настороженно прошла и села за первую справа, свободную, потом начала расстегивать куртку и развязывать платок. Священник показался ей малость чудаковатым.
-Позвонишь, - напомнил сестре Евгений, обещавший после собрания отвезти её домой. Та несмело кивнула в ответ. Брат ушёл.
-Людмила, раздевайтесь. Давайте, я помогу, - подоспел отец Сергий, беря её пальто с засунутым в рукав платком. Женщина растерянно отдала. Священник повесил его на один из крючков у двери. - Мы подождём ещё пять минут до начала. Не все, кто обещал, подъехали.
Людмила обхватила себя руками и с мыслью «Что я тут делаю? Зачем согласилась приехать?» принялась рассматривать батюшку в чёрной мирской одежде и двоих сидящих справа — средних лет мужчину и женщину. Волнения не было. Она предусмотрительно заранее выпила таблетки.
В течение пяти минут в класс вошло, быстро снимая куртки и шапки и заполняя вешалку у двери, порядка пятнадцати человек.
-Все в сборе, - выпрямился, навстречу раскрыв руки, чудаковатый шустрый священник. -У нас новая помощница — Людмила, - указал он на женщину. От неожиданности та чуть замялась. -У Люды порок сердца, - вдруг добавил он с сочувствием. - Потому, как я прошу всегда, будьте чуткими и добрыми друг к другу, берегите друг друга. Нам предстоит множество сложных дел.
В первую секунду разозлившись на слова о своём недуге, Людмила растерялась, когда люди кивнули в ответ священнику, и поняла, что обстановка одновременно умиротворила и выбила её из колеи. Что же будет дальше?
К учительскому столу вышла сухощавая модница с объемным неподвижным идеальным пшеничным каре и глазами, обведенными черным. «Курит», - сразу поняла по цвету лица Людмила.
-Рассказываю, - голос вышедшей оказался скрипучим и командирским. - Щеглов выделил деньги на подарки.
-Дай ему Бог здоровья, - вставил своё слово куратор.
-Будет три гимнастических номера и три танцевальных. Плюс два номера наши каратисты готовят. Всего детей одиннадцать человек. Сопровождающих трое. Итого четырнадцать.
-Отлично, - загалдели вокруг. - Светик, молодец.
-Развлекательная программа примерно на сорок минут, - стало ясно, Светлана говорит чётко по делу. - Кто будет вести урок у малышей? У старших я проведу. Тамара Осиповна? - обратилась она к женщине на третьей парте.
-С радостью, но я не знаю пока, сидеть мне с внуком двадцать шестого или нет… Только за пару дней станет известно…
-Аня? - теперь вопрос был адресован девушке справа от Людмилы.
-Я работаю в две смены. Увы, - пожала та плечами.
-Ну же, смелее, смелее, взрослые люди! Я всё покажу, расскажу. Ну что вы все замялись, как двоечники у доски! - Света ждала. - Неужели отец Сергий? Андрей! - воззвала она к мужчине на задней парте, высокому, худощавому и лысому.
-Света, я физрук. Какой с меня художник? Я круг и тот не нарисую, как положено.
Людмила насторожилась, понемногу начиная понимать, о чем речь.
-Люда, сможете? - вдруг обратилась к ней Светлана, хлопнув длинными ресницами густо обведенных чёрным глаз.
-Я пока не в курсе, что нужно делать.., - растерялась та.
-Извините, виноват, - перебил Светлану отец Сергий. - Двадцать шестого в десять часов мы выезжаем в Бобров. В двенадцать у нас концерт в интернате для слабослышащих детей. Мы привезем одежду и подарки каждому ребенку: карандаши, кисточки и краски. Методист очень просила нас провести урок рисования.
-Да, дала отличный план урока. Он будет с видеопроектором, больше развлекательный, чем обучающий, - перебила отца Сергия Светлана. - Но все дети в один класс не умещаются. Решено разделить старших и младших. У старших я проведу. Младших всего 14 человек. Вы сможете двадцать шестого?
-Да, - несмело подтвердила Людмила.
-Я вас всему научу. Не бойтесь, - напор Светланы был похож на морскую волну, сбивающую с ног. - Всё покажу, расскажу.
-Хорошо, - согласилась Людмила. Оказавшись в непривычной компании людей, готовящих праздник для детского дома, она вдруг представила, с каким нетерпением ждут дети их приезд и ощутила сильнейшее желание быть нужной. Урок рисования? Да, Люда согласна провести его, тем более когда-то давно она закончила факультет ИЗО. Может быть именно для этого урока.
ПРОДА от 14.04
Без десяти два собрание закончилось, люди поспешили на работу.
Светлана добавила новую знакомую в группу в мессенджерах, пообещала вечером выслать план урока. Похоже, как и Люда, она никуда не спешила. Когда женщины надевали куртки, командирша вдруг спросила:
-Ты чего такая хмурая?
Вопрос прозвучал как бы между делом и как-будто бы грубо или панибратски. Но всё же Людмила решила ответить.
-Сын недавно умер, - тихо сказала она, сдержав слёзы.
-А я не могу иметь детей. Десять лет безуспешных попыток. У тебя сын хотя бы был. И кто из нас счастливей? - шокировали Людмилу слова Светланы. А дальше как ни в чём не бывало. - Поговори с соседями насчёт одежды. Вечером созвонимся.
Отец Сергий, видя, что гостья теперь вовлечена в общее дело, не стал приставать к ней с разговорами. Попрощавшись Люда вышла в коридор и набрала брату. «Через пять минут буду», - пообещал он. Присев на лавочку у спортзала — двери были открыты — женщина, пытаясь привести чувства в равновесие, принялась рассматривать ремонт и обстановку. Новый зал с расчетченным под баскетбол полом был пуст. Под ногами линолеум с рисунком под светлую паркетную доску. Расписание занятий на стене. Цветы в горшках, много разных, лохматых, вьющихся, с лопушиными листами. Скрипнула входная дверь, людмила обернулась. Мальчик лет двенадцати. Школьный рюкзак одной лямкой на плече, вторая волочится по полу, оторвана. Парнишка подошёл и сел на край соседней скамейки. Через несколько секунд он и Людмила переглянулись.
-Здравствуйте, чётко и вежливо проговорил мальчик.
-Здравствуй, - женщина разглядела у него под глазом след от проходящего синяка.
Из двенадцатого кабинета появился отец Сергий в немодной шапке и старой чёрной куртке.
-Храни тебя Господь, Людмила, - проходя мимо, попрощался он. Женщина растерявшись не нашлась, что ответить. Из директорской вышел молодой мужчина с пустой бутылью для кулера.
-Влад! - Удивился он пареньку на скамейке.
-Здравствуйте, Иван Алексеевич.
-Ты чего так рано?
-Училка заболела. Два последних урока отменили. Сижу, жду.
-Учительница, - поправил пацанёнка Иван Алексеевич. Через двадцать секунд он вернулся из-за угла коридора с полной запечатанной бутылью воды в крепкой руке. - Пошли чай пить. Вы кого-то ждёте? - обратился он уже к Людмиле.
-Да. За мной сейчас приедут. Мы собирались с отцом Сергием, - пояснила она.
Владик и подтянутый спортивный Иван Алексеевич скрылись за директорской дверью. На месте, где сидел мальчик, осталось грязное пятно.
ПРОДА от 17.04
Оказавшись в родных стенах, Людмила осознала, что поторопилась с обещаниями. Перехотелось куда-то ехать. Женщина поняла, что никакие другие дела не меняют главного и самого страшного факта в её жизни, все они пусты. Под вешалкой стояли кроссовки сына. Сердце вновь сжалось, в тысячный раз почувствовав невосполнимую потерю. Людмила повесила свое мягкое болоньевое пальто и замерла в платке, глядя на кроссовки и мужские тапки. Мягкий серый платок. Она связала его, когда Русику было три. Весной, гуляя с сыночком, она закутывалась в серый платок, надевая его к примерно такому же, как сейчас, серому болоньевому пальто. Счастливое время. От него остались воспоминания и платок. Из глаз потекли слёзы. Пиликнул телефон. Кто это может быть? Светлана. Прислала видео в группу. Похоже, съёмка выступления на сцене. Мальчик и девочка в темпераментной стойке латины. «Наши танцоры», - появился ниже комментарий. Следует написать, что не получится провести урок. Да. К чему, вообще, её, Людмилы, присутствие в этом детском доме? Палец открыл клавиатуру, замер, сознание силилось максимально кратко сформулировать мысль. Теряясь женщина коснулась значка «плей» на видео. Ритмичная гитара начала бой, и юные танцоры вместе с шагами сделали несколько эффектных движений руками. Люда замерла, удивляясь и радуясь их грации и чувству ритма. Детям лет по десять, но какие молодцы. Пальцы невольно стёрли слезу со щеки. Когда воодушевляющее видео было досмотрено, от кого-то пришёл «классно», а от Светланы «Люда, где почта?». Замешкавшись женщина вернулась к мысли, что собралась отказаться от участия в поездке в детдом.
