-Да, - прижала я к уху телефон. Коллега, Николай, уже минут десять курил на пороге, болтая с парнями из соседней фирмы, занимающейся продажей металлических дверей. Их гогот был слышен даже через закрытое окно.
-Я тебе сейчас пришлю телефон священника. Но он не в Воронеже. Каширский район.
-Недалеко.
-Его зовут Александр. Отец Александр. В прошлом психиатр и криминалист. Теперь священник, уже лет десять. Его ничто не удивит.
-Спасибо. Это самое то, с облегчением выдохнула я.
Спустя десять секунд пиликнул телефон. Я не торопясь записала номер в книгу контактов, отсрочивая звонок, который, по-хорошему, надо сделать сразу же не откладывая. Дополнительно стало интересно посмотреть, есть ли отец Александр в каком-нибудь из мессенджеров, захотелось заранее узнать, как выглядит человек, с которым планирую откровенную беседу. Да, оказалось, что священник на связи везде, что по нынешнему времени вполне логично. На аватарках одно и то же летнее фото с десятком прихожан, позади резные церковные двери, сделанное, видимо, в какой-то праздник, бабульки в зелёных платочках. Я приблизила лицо Александра, изображение оказалось качественным, не расплылось. Светлые, возможно, седые волосы, недлинная борода, бледно-голубые глаза, спокойное лицо, возраст, наверное, под пятьдесят. Сглотнув я вернулась к номеру и нажала вызов, стараясь не думать ни о чём, чтобы не нервничать дополнительно.
-Здравствуйте, - раздалось вместо привычного «алло».
-Здравствуйте, - растерялась я. – Это отец Александр?
-Слушаю вас.
-Вам удобно сейчас говорить? – автоматически спросила я по привычке менеджера по продажам.
-Да, да.
-Мне ваш номер дал Евгений Ершов, - перешла я к теме звонка. – Сказал, - дальше слова застопорились, вовремя не сложившись во фразу. - Мне нужно… поговорить, - перешагнула я нервное косноязычие. - Я столкнулась с нечистой силой. Это не телефонный разговор.
-Стало быть вы в курсе, я в Красном Логе. В Воронеже бываю не чаще двух раз в месяц. Приезжайте сегодня.
-Если только часам к шести.
-Хорошо. Как вас зовут?
-Виола.
-А во Христе?
Мне нечего было ответить.
В своей жизни мне довелось побывать в церкви всего несколько раз в качестве приглашённой по случаю чьих-то крестин и венчаний. И теперь я набрала матери, чтобы узнать, каким именем меня окрестили, раз уж, как оказалось, Виолы нет в православном церковном списке.
-Мам, привет. Как дела? – Андренок по-прежнему гоготал на пороге. Я бросила взгляд на время на мониторе. Директор приедет не раньше трёх, ещё минимум час мы с коллегой предоставлены самим себе.
-Всё хорошо. Ты как раз в перемену попала, - на заднем плане стоял галдёж. – Врач только что прислал результаты папиных анализов, написал, послезавтра можно выписать на полупостельный режим и диету.
-О, слава Богу! – с облегчением и улыбкой выдохнула я. Какая хорошая новость!!!
-Как у тебя дела, Вилочка?
-Потихоньку. На работе. Мам, как меня покрестили?
-Тебе было уже полгодика. Папа настоял.
-Ты не поняла. Каким именем?
-Анна.
-Анна? – переспросила я, а у самой мысленно отвалилась челюсть от удивления, больше похожего на легкий шок.
-Это было единственное нормальное имя поблизости ко дню твоего рождения. Как вариант еще рассматривалась Антонина. Но по мне – это вовсе не то, не утончённо, грубо. Впрочем, какая разница? Ты - моя Виола, чудесный благоухающий цветок, полный тайны.
-Я тебя тоже люблю, - мысленно я обняла маму. – Вместе поедем забирать папу из больницы.
«Антонина, Августина, Аполлинария. О Боже! Я была готова к любому имени, да и интерес появился скорее ради порядка вещей, чем с какой-то конкретной целью. Но Анна… Рина некрещёная, - это я знала точно. Когда сестра была маленькой, папа несколько раз поднимал этот вопрос, но мама всякий раз говорила: «Оставь ребёнка в покое. Вырастет – сама решит», - Анна, - мысленно повторила я. Именно так назвалась Рина сторожу Семёну в тот жуткий день. Видимо, решила».
Сегодня на мне было тёмно-зелёное платье выше колена с шифоновыми рукавами. «Надо бы переодеться, как-то нехорошо в таком виде к священнику», - подумалось мне. Короткая куртка прятала обнажённые руки, но если придётся её снять… Я забила в карты маршрут до Красного Лога. Сорок восемь минут. Это если сейчас, без пробок. А вечером. Раньше шести я точно там не буду. А если заеду переодеться, это ещё плюсом минут двадцать. А с пробками. «Нет, по-любому, нет, поеду, как есть», - решила я.
Полшестого моя чёрная машинка наконец-то выбралась из города и миновала платные терминалы, чтобы как можно скорее выйти на скоростную трассу через Александровку.
Полшестого серый седан, растворяющийся в спадающих сумерках, остановился у дальнего перекрестка дачной улицы. Отсюда, не привлекая внимание посторонних, был отлично виден домик семьи Гречки, подъезд к нему и боковые окна.
В начале седьмого, крепко сжимая руль и в тишине обдумывая предстоящий разговор, я свернула с трассы в сторону Красного Лога. Еще минут десять, если не больше. Кто знает, какая там дальше дорога, да и стемнело, и разметки нет, а слева, справа поля, лесополосы.
В начале восьмого серый седан, медленно считая выбоины грунтовки, проехал мимо участка Гречки. Машины во дворе нет, свет не горит, дым из трубы не идёт. Через двадцать минут он, плавно огибая плотно припаркованные авто, дважды внимательно объедет двор дома, в котором находится квартира семьи Гречки, высматривая чёрный хэтчбек с новым задним стеклом, но безрезультатно. «Всё-таки эта б… съехала к мужику», - выкинув сигарету и выпустив дым через окно, сделает вывод Владлен Вейхель и поднял стекло двери.
Я остановилась у церкви. В окнах горел слабый свет. Сердце по-заячьи затараторило в груди.
-А ну-ка идём, - сразу же заглушив мотор, я в два движения повязала на голову шёлковый шейный платок и, схватив сумку, на ходу застёгивая куртку, быстро вышла из машины. На пороге церкви я перекрестилась и немедля толкнула половину резной высокой двери.
Внутри пахло благовониями. Свежий ремонт, хотя не создавалось впечатление, что здание новое. Лёгкий полумрак, подсвечники у икон пусты, горят лампы на стенах, людей никого…Я сделала несколько шагов вперёд, к центру зала, бросая взгляд по сторонам, каблуки застучали по кафельной плитке. Стало не по себе.
-Добрый вечер, - заставил меня резко обернуться голос за спиной. Это был отец Александр, в обычной чёрной рясе. Откуда он появился? Может, зашёл следом за мной, выйдя из какого-то подсобного помещения…
-Здравствуйте. Это я звонила.
-Я понял. Как тебя величать, ты узнала?
-Да, - в этот момент мне стало неловко за свои голые коленки. – Анна.
-Хочешь исповедаться, Анна? – спросил отец Александр. Он внимательно смотрел мне в глаза, я же в ответ никак не могла сфокусироваться на его светло-голубых, будто что-то мешало. Вопрос выбил меня из колеи, и я ответила, как есть:
-Нет…
-Тогда приложись к иконам и поговорим, - священник тихо пошел прочь. Я обернулась в центр зала. Кажется, нужно подойти туда, к центральной резной тумбе. На ней лежали две иконы гораздо большего размера, чем обычные домашние. Перекреститься и поцеловать или коснуться лбом. Зачем это? Из уважения? Каблуки вновь разрушили тишину. Я замерла у первой иконы, пытаясь понять, кто на ней изображён. Женщина. Нет, это не Богородица. Мысли путались. Я перекрестилась и коснулась лбом деревянной рамы. Вторую икону я не стала даже разглядывать, поддавшись тревоге, и быстро повторила те же жесты, что и с первой. Оглянулась. Отец Александр шёл ко мне из полутемного угла, занятого столом и шкафами с полками. Я двинулась навстречу. В руке он держал маленькую иконку.
-Давай присядем, - предложил священник. Мы опустились на скамейку у правой стены рядом с иконой Пантелеймона-целителя. Его образ был мне знаком. Я, сжав коленки, положила на них свою маленькую сумочку. – Что привело тебя?
Я моргнула и выдохнула. Священник вновь настолько прямолинейно смотрел мне в глаза, что я растерялась, подбирая слова. Но по дороге сюда мной были подготовлены план разговора и фразы и, вспомнив их, я начала:
-С некоторого времени в моей жизни стали происходить странные вещи. Прежде ничего подобного не бывало. Меня это очень пугает, - отец Александр не перебивал. – Я увидела какую-то сущность на шее, или, правильнее, на спине побирающегося бомжа-алкоголика. Бесплотная тварь, когтями тыкающая ему в область сердца. И никто, кроме меня, не видел её, - рассказывая одновременно я следила за реакцией священника. В его лице не шевельнулся ни один мускул, взгляд сосредоточенно не отпускал мои глаза. – И ещё. Проезжая мимо старого дома, я увидела злобные тени, бродящие по этажу. Но дом нежилой.
Я замолчала, ожидая реакцию слушавшего.
-Господь не дает испытание не по силам. Крепись, и сумеешь победить свой страх, - эти слова священника едва ли взбодрили меня. – Ты сказала, с некоторого времени. С какого именно?
Я лишь замотала головой в ответ:
-Недавно. В прошлом месяце.
-Ты колдовала, Анна? – отец Александр смотрел мне в самые зрачки.
-Нет, что вы. Я не занимаюсь такими глупостями.
-Это не глупости, а сделка с врагом, страшный грех, который без покаяния отлучит тебя от церкви и введёт душу твою в ад, - пояснил серьезность вопроса священник. – Ты колдовала, гадала, ездила по бабкам?
-Нет, - честно ответила я. Это всё не моё.
-Ты убила дитя?
-О нет, что вы!? – встрепенулась я.
-Согрешила с чужим мужчиной?
В эту секунду вспомнился Леснов, но, слава Богу, до греха не дошло. Я отрицательно замотала головой.
-Прокляла кого-то в сердцах?
Нет, как бы я не злилась на мужа, виня его в развале нашей семьи, но ни разу не пожелала ему плохого. Хватит. Всё не то. Не то.
-Нет, нет, нет, - прошептала я. – Что это за твари?
-Это враги, Анна, - ответил священник. – Почему ты пришла именно сейчас?
Такого вопроса я не ожидала.
-Потому что боюсь.
Светло-голубые глаза впились в мои, захлопавшие ресницами. На какую-то долю секунды мне показалось, что я нахожусь на допросе и не ответить нельзя.
-Почему именно сейчас?
-Я испугалась, что свихнусь или впаду в истерику или что там ещё бывает. Эти твари… враги… в доме. Я снова видела их там. Они взвыли: «Забери нас с собой».
-Что это за дом? Как ты с ним связана?
Я сглотнула.
-Никак, - захотелось отвести взгляд, но я поняла, что нельзя, иначе священник поймёт, что я вру. – Это чужой старый дом, просто здание, - в эту секунду в моей памяти всплыло всё, что я знала злополучной двухэтажке, вся её поганая, чёрная история, бедная девочка, замурованная в стене, заклятье, чтобы Аню никто не услышал, жалобы Левобережной слободы на строительство борделя, колонны, черепичная крыша. Тошнота подкатила к горлу и, склонив голову, я сглотнула.
-Прежде с тобой случалось что-то необъяснимое, выходящее за рамки? – задал отец Александр, видимо, финальный вопрос.
-Нет, - притронулась я ко лбу. Вспомнилась боль в виске в день… Как же я устала… - Помогите мне, - вернулась я к глазам внимательного священника. Как вода потерявшемуся в пустыни, мне были нужны его совет и поддержка.
-Тебе надо исповедаться и причаститься, чтоб укрепить дух и тело, - он по-прежнему цепко смотрел мне в глаза. – Возьми, это икона святой Анны, матери Пресвятой нашей Девы Марии, Богородицы, - в мои руки из его ладони перекочевала маленькая толстая икона.
-Что мне с ней делать? – в ритуалах я была слаба и нуждалась в конкретных инструкциях.
-Знай, что святая Анна первой услышит тебя. Она твоя покровительница и защитница.
-Я не понимаю, - не имело смысла скрывать свою неосведомленность в религиозных вопросах. Мои глаза обратились к иконе, на ней женщина обнимала девочку с цветком в руке.
-Что бы ни случилось, святая Анна услышит твой зов.
-Вы серьезно? – подняла я усталый тревожный взгляд, полный сомнения и даже сарказма.
-Тебе нужно помнить об этом, - чётко дал понять отец Александр. – Просто знай. Чем сильнее твоя вера, тем крепче защита. Я позвоню тебе на днях, Анна.
-Хорошо, - я кивнула. Видимо, пора уходить.
-Выучи наизусть молитву Кресту Господню. Она отгоняет врагов.
-Поняла, - вновь кивнула я, борясь с сумятицей мыслей в голове.
-И пропей курсом успокоительный чай. Кофе, крепкие напитки исключи. Ты на грани душевного припадка. Нервного срыва. Помни, Господь любит тебя.
-Спасибо, - неожиданный человечный финал разговора растрогал меня, на глаза навернулись слезы.
Я села в машину, захлопнула дверь. Тишина, темнота, сырость. Кажется, я ничего не запомнила из сказанного отцом Александром или не поняла. В голове путаница из обрывков фраз. В руке иконка. На сердце чувство беспомощности, тревога, усталость и невозможность расслабиться, спокойно закрыв глаза. В церкви погас свет. «Забери меня отсюда», - вспомнился голос, от которого моя кровь тогда похолодела.
Но теперь он прозвучал по-другому, будто несколько разных голосов, хором, в унисон сказали одну фразу, и удивил, заставив задуматься… Сейчас я услышала высокий писклявый, молодой бодрый, низкий монотонный, а еще шёпот и … плач. Были ли в этой фразе еще другие голоса? Да, но не удалось их вычленить из множества слившихся звуков.
Машина, свернувшая с мостика, осветила меня фарами, заставив на секунду закрыть глаза. «А если я схожу с ума?» - прозвучал в голове теперь уже точно мой голос. Иконка легла к сумке на соседнее пассажирское кресло. Я повернула ключ. От мысли о дороге на сердце стало тоскливо. Это усталость. «Дома сладенькая манка с изюмом, - вспомнилось о приятном. – И сломанный кран, - и настроение вернулось на привычный ноль.
Директора звали Семен Ильич. Он перезвонил на следующее утро.
-Алло, - ответила Людмила на незнакомый номер. Оксана, жена брата, попросила посидеть с Алёшей пару часиков, записалась на маникюр, а Женя теперь целыми днями на работе. «Да, раньше помогал Русик, зарабатывая на личные расходы и даже порой покупая продукты».
-Людмила, не знаю, как по батюшке. Это Семен Ильич из спортшколы. Рад, что вы согласились, - раздалось в ответ. Бодрость голоса директора вызвала легкую улыбку на губах женщины. – Сможете сегодня часикам к двум приехать? Введу вас в курс дела.
-Ммм… Да, - ответила Людмила, прикинув по времени, чтобы успеть к Жене к четырём.
-Замечательно. Жду.
Неожиданная радость, появившаяся после короткого разговора, заставила Людмилу оглядеться в поисках прекрасного и желании что-нибудь улучшить. И тут в голову пришла неожиданная мысль. «Глупости, - сперва отмахнулась от неё женщина, но потом. – Мало ли».
Поставив табуретку к платяному шкафу, Людмила аккуратно, неторопливо взобралась на неё, опираясь ладонью о дверь, и замерла, ища устойчивое равновесие. Пришлось протяжно выдохнуть. Но уже спустя пару секунд была распахнута дверца антресоли, и взгляду предстали сложенные двумя стопками журналы. И вдруг Людмила поняла, что не сможет сама вынуть их. Раньше этим в случае необходимости занимался Русик. Взглянув на ковер под табуреткой и журналы на уровне подбородка, женщина еще раз вздохнула, теперь удручённо. Но в следующую секунду остановила свой взор на верхней крышке антресоли.
В шесть заходов журналы были переложены из тумбы под потолок, и Людмила выдвинула от задней стенки к себе высокую серебристо-розовую коробку.
-Я тебе сейчас пришлю телефон священника. Но он не в Воронеже. Каширский район.
-Недалеко.
-Его зовут Александр. Отец Александр. В прошлом психиатр и криминалист. Теперь священник, уже лет десять. Его ничто не удивит.
-Спасибо. Это самое то, с облегчением выдохнула я.
Спустя десять секунд пиликнул телефон. Я не торопясь записала номер в книгу контактов, отсрочивая звонок, который, по-хорошему, надо сделать сразу же не откладывая. Дополнительно стало интересно посмотреть, есть ли отец Александр в каком-нибудь из мессенджеров, захотелось заранее узнать, как выглядит человек, с которым планирую откровенную беседу. Да, оказалось, что священник на связи везде, что по нынешнему времени вполне логично. На аватарках одно и то же летнее фото с десятком прихожан, позади резные церковные двери, сделанное, видимо, в какой-то праздник, бабульки в зелёных платочках. Я приблизила лицо Александра, изображение оказалось качественным, не расплылось. Светлые, возможно, седые волосы, недлинная борода, бледно-голубые глаза, спокойное лицо, возраст, наверное, под пятьдесят. Сглотнув я вернулась к номеру и нажала вызов, стараясь не думать ни о чём, чтобы не нервничать дополнительно.
-Здравствуйте, - раздалось вместо привычного «алло».
-Здравствуйте, - растерялась я. – Это отец Александр?
-Слушаю вас.
-Вам удобно сейчас говорить? – автоматически спросила я по привычке менеджера по продажам.
-Да, да.
-Мне ваш номер дал Евгений Ершов, - перешла я к теме звонка. – Сказал, - дальше слова застопорились, вовремя не сложившись во фразу. - Мне нужно… поговорить, - перешагнула я нервное косноязычие. - Я столкнулась с нечистой силой. Это не телефонный разговор.
-Стало быть вы в курсе, я в Красном Логе. В Воронеже бываю не чаще двух раз в месяц. Приезжайте сегодня.
-Если только часам к шести.
-Хорошо. Как вас зовут?
-Виола.
-А во Христе?
Мне нечего было ответить.
В своей жизни мне довелось побывать в церкви всего несколько раз в качестве приглашённой по случаю чьих-то крестин и венчаний. И теперь я набрала матери, чтобы узнать, каким именем меня окрестили, раз уж, как оказалось, Виолы нет в православном церковном списке.
-Мам, привет. Как дела? – Андренок по-прежнему гоготал на пороге. Я бросила взгляд на время на мониторе. Директор приедет не раньше трёх, ещё минимум час мы с коллегой предоставлены самим себе.
-Всё хорошо. Ты как раз в перемену попала, - на заднем плане стоял галдёж. – Врач только что прислал результаты папиных анализов, написал, послезавтра можно выписать на полупостельный режим и диету.
-О, слава Богу! – с облегчением и улыбкой выдохнула я. Какая хорошая новость!!!
-Как у тебя дела, Вилочка?
-Потихоньку. На работе. Мам, как меня покрестили?
-Тебе было уже полгодика. Папа настоял.
-Ты не поняла. Каким именем?
-Анна.
-Анна? – переспросила я, а у самой мысленно отвалилась челюсть от удивления, больше похожего на легкий шок.
ПРОДА ОТ 29.01
-Это было единственное нормальное имя поблизости ко дню твоего рождения. Как вариант еще рассматривалась Антонина. Но по мне – это вовсе не то, не утончённо, грубо. Впрочем, какая разница? Ты - моя Виола, чудесный благоухающий цветок, полный тайны.
-Я тебя тоже люблю, - мысленно я обняла маму. – Вместе поедем забирать папу из больницы.
«Антонина, Августина, Аполлинария. О Боже! Я была готова к любому имени, да и интерес появился скорее ради порядка вещей, чем с какой-то конкретной целью. Но Анна… Рина некрещёная, - это я знала точно. Когда сестра была маленькой, папа несколько раз поднимал этот вопрос, но мама всякий раз говорила: «Оставь ребёнка в покое. Вырастет – сама решит», - Анна, - мысленно повторила я. Именно так назвалась Рина сторожу Семёну в тот жуткий день. Видимо, решила».
Сегодня на мне было тёмно-зелёное платье выше колена с шифоновыми рукавами. «Надо бы переодеться, как-то нехорошо в таком виде к священнику», - подумалось мне. Короткая куртка прятала обнажённые руки, но если придётся её снять… Я забила в карты маршрут до Красного Лога. Сорок восемь минут. Это если сейчас, без пробок. А вечером. Раньше шести я точно там не буду. А если заеду переодеться, это ещё плюсом минут двадцать. А с пробками. «Нет, по-любому, нет, поеду, как есть», - решила я.
Полшестого моя чёрная машинка наконец-то выбралась из города и миновала платные терминалы, чтобы как можно скорее выйти на скоростную трассу через Александровку.
Полшестого серый седан, растворяющийся в спадающих сумерках, остановился у дальнего перекрестка дачной улицы. Отсюда, не привлекая внимание посторонних, был отлично виден домик семьи Гречки, подъезд к нему и боковые окна.
В начале седьмого, крепко сжимая руль и в тишине обдумывая предстоящий разговор, я свернула с трассы в сторону Красного Лога. Еще минут десять, если не больше. Кто знает, какая там дальше дорога, да и стемнело, и разметки нет, а слева, справа поля, лесополосы.
В начале восьмого серый седан, медленно считая выбоины грунтовки, проехал мимо участка Гречки. Машины во дворе нет, свет не горит, дым из трубы не идёт. Через двадцать минут он, плавно огибая плотно припаркованные авто, дважды внимательно объедет двор дома, в котором находится квартира семьи Гречки, высматривая чёрный хэтчбек с новым задним стеклом, но безрезультатно. «Всё-таки эта б… съехала к мужику», - выкинув сигарету и выпустив дым через окно, сделает вывод Владлен Вейхель и поднял стекло двери.
Я остановилась у церкви. В окнах горел слабый свет. Сердце по-заячьи затараторило в груди.
-А ну-ка идём, - сразу же заглушив мотор, я в два движения повязала на голову шёлковый шейный платок и, схватив сумку, на ходу застёгивая куртку, быстро вышла из машины. На пороге церкви я перекрестилась и немедля толкнула половину резной высокой двери.
Внутри пахло благовониями. Свежий ремонт, хотя не создавалось впечатление, что здание новое. Лёгкий полумрак, подсвечники у икон пусты, горят лампы на стенах, людей никого…Я сделала несколько шагов вперёд, к центру зала, бросая взгляд по сторонам, каблуки застучали по кафельной плитке. Стало не по себе.
-Добрый вечер, - заставил меня резко обернуться голос за спиной. Это был отец Александр, в обычной чёрной рясе. Откуда он появился? Может, зашёл следом за мной, выйдя из какого-то подсобного помещения…
-Здравствуйте. Это я звонила.
-Я понял. Как тебя величать, ты узнала?
-Да, - в этот момент мне стало неловко за свои голые коленки. – Анна.
-Хочешь исповедаться, Анна? – спросил отец Александр. Он внимательно смотрел мне в глаза, я же в ответ никак не могла сфокусироваться на его светло-голубых, будто что-то мешало. Вопрос выбил меня из колеи, и я ответила, как есть:
-Нет…
-Тогда приложись к иконам и поговорим, - священник тихо пошел прочь. Я обернулась в центр зала. Кажется, нужно подойти туда, к центральной резной тумбе. На ней лежали две иконы гораздо большего размера, чем обычные домашние. Перекреститься и поцеловать или коснуться лбом. Зачем это? Из уважения? Каблуки вновь разрушили тишину. Я замерла у первой иконы, пытаясь понять, кто на ней изображён. Женщина. Нет, это не Богородица. Мысли путались. Я перекрестилась и коснулась лбом деревянной рамы. Вторую икону я не стала даже разглядывать, поддавшись тревоге, и быстро повторила те же жесты, что и с первой. Оглянулась. Отец Александр шёл ко мне из полутемного угла, занятого столом и шкафами с полками. Я двинулась навстречу. В руке он держал маленькую иконку.
-Давай присядем, - предложил священник. Мы опустились на скамейку у правой стены рядом с иконой Пантелеймона-целителя. Его образ был мне знаком. Я, сжав коленки, положила на них свою маленькую сумочку. – Что привело тебя?
Я моргнула и выдохнула. Священник вновь настолько прямолинейно смотрел мне в глаза, что я растерялась, подбирая слова. Но по дороге сюда мной были подготовлены план разговора и фразы и, вспомнив их, я начала:
-С некоторого времени в моей жизни стали происходить странные вещи. Прежде ничего подобного не бывало. Меня это очень пугает, - отец Александр не перебивал. – Я увидела какую-то сущность на шее, или, правильнее, на спине побирающегося бомжа-алкоголика. Бесплотная тварь, когтями тыкающая ему в область сердца. И никто, кроме меня, не видел её, - рассказывая одновременно я следила за реакцией священника. В его лице не шевельнулся ни один мускул, взгляд сосредоточенно не отпускал мои глаза. – И ещё. Проезжая мимо старого дома, я увидела злобные тени, бродящие по этажу. Но дом нежилой.
Я замолчала, ожидая реакцию слушавшего.
-Господь не дает испытание не по силам. Крепись, и сумеешь победить свой страх, - эти слова священника едва ли взбодрили меня. – Ты сказала, с некоторого времени. С какого именно?
Я лишь замотала головой в ответ:
-Недавно. В прошлом месяце.
-Ты колдовала, Анна? – отец Александр смотрел мне в самые зрачки.
-Нет, что вы. Я не занимаюсь такими глупостями.
-Это не глупости, а сделка с врагом, страшный грех, который без покаяния отлучит тебя от церкви и введёт душу твою в ад, - пояснил серьезность вопроса священник. – Ты колдовала, гадала, ездила по бабкам?
-Нет, - честно ответила я. Это всё не моё.
-Ты убила дитя?
-О нет, что вы!? – встрепенулась я.
-Согрешила с чужим мужчиной?
В эту секунду вспомнился Леснов, но, слава Богу, до греха не дошло. Я отрицательно замотала головой.
-Прокляла кого-то в сердцах?
Нет, как бы я не злилась на мужа, виня его в развале нашей семьи, но ни разу не пожелала ему плохого. Хватит. Всё не то. Не то.
-Нет, нет, нет, - прошептала я. – Что это за твари?
-Это враги, Анна, - ответил священник. – Почему ты пришла именно сейчас?
Такого вопроса я не ожидала.
-Потому что боюсь.
Светло-голубые глаза впились в мои, захлопавшие ресницами. На какую-то долю секунды мне показалось, что я нахожусь на допросе и не ответить нельзя.
-Почему именно сейчас?
-Я испугалась, что свихнусь или впаду в истерику или что там ещё бывает. Эти твари… враги… в доме. Я снова видела их там. Они взвыли: «Забери нас с собой».
-Что это за дом? Как ты с ним связана?
Я сглотнула.
-Никак, - захотелось отвести взгляд, но я поняла, что нельзя, иначе священник поймёт, что я вру. – Это чужой старый дом, просто здание, - в эту секунду в моей памяти всплыло всё, что я знала злополучной двухэтажке, вся её поганая, чёрная история, бедная девочка, замурованная в стене, заклятье, чтобы Аню никто не услышал, жалобы Левобережной слободы на строительство борделя, колонны, черепичная крыша. Тошнота подкатила к горлу и, склонив голову, я сглотнула.
-Прежде с тобой случалось что-то необъяснимое, выходящее за рамки? – задал отец Александр, видимо, финальный вопрос.
-Нет, - притронулась я ко лбу. Вспомнилась боль в виске в день… Как же я устала… - Помогите мне, - вернулась я к глазам внимательного священника. Как вода потерявшемуся в пустыни, мне были нужны его совет и поддержка.
-Тебе надо исповедаться и причаститься, чтоб укрепить дух и тело, - он по-прежнему цепко смотрел мне в глаза. – Возьми, это икона святой Анны, матери Пресвятой нашей Девы Марии, Богородицы, - в мои руки из его ладони перекочевала маленькая толстая икона.
-Что мне с ней делать? – в ритуалах я была слаба и нуждалась в конкретных инструкциях.
-Знай, что святая Анна первой услышит тебя. Она твоя покровительница и защитница.
-Я не понимаю, - не имело смысла скрывать свою неосведомленность в религиозных вопросах. Мои глаза обратились к иконе, на ней женщина обнимала девочку с цветком в руке.
-Что бы ни случилось, святая Анна услышит твой зов.
-Вы серьезно? – подняла я усталый тревожный взгляд, полный сомнения и даже сарказма.
-Тебе нужно помнить об этом, - чётко дал понять отец Александр. – Просто знай. Чем сильнее твоя вера, тем крепче защита. Я позвоню тебе на днях, Анна.
-Хорошо, - я кивнула. Видимо, пора уходить.
-Выучи наизусть молитву Кресту Господню. Она отгоняет врагов.
-Поняла, - вновь кивнула я, борясь с сумятицей мыслей в голове.
-И пропей курсом успокоительный чай. Кофе, крепкие напитки исключи. Ты на грани душевного припадка. Нервного срыва. Помни, Господь любит тебя.
-Спасибо, - неожиданный человечный финал разговора растрогал меня, на глаза навернулись слезы.
Я села в машину, захлопнула дверь. Тишина, темнота, сырость. Кажется, я ничего не запомнила из сказанного отцом Александром или не поняла. В голове путаница из обрывков фраз. В руке иконка. На сердце чувство беспомощности, тревога, усталость и невозможность расслабиться, спокойно закрыв глаза. В церкви погас свет. «Забери меня отсюда», - вспомнился голос, от которого моя кровь тогда похолодела.
ПРОДА от 3.01.2024
Но теперь он прозвучал по-другому, будто несколько разных голосов, хором, в унисон сказали одну фразу, и удивил, заставив задуматься… Сейчас я услышала высокий писклявый, молодой бодрый, низкий монотонный, а еще шёпот и … плач. Были ли в этой фразе еще другие голоса? Да, но не удалось их вычленить из множества слившихся звуков.
Машина, свернувшая с мостика, осветила меня фарами, заставив на секунду закрыть глаза. «А если я схожу с ума?» - прозвучал в голове теперь уже точно мой голос. Иконка легла к сумке на соседнее пассажирское кресло. Я повернула ключ. От мысли о дороге на сердце стало тоскливо. Это усталость. «Дома сладенькая манка с изюмом, - вспомнилось о приятном. – И сломанный кран, - и настроение вернулось на привычный ноль.
Директора звали Семен Ильич. Он перезвонил на следующее утро.
-Алло, - ответила Людмила на незнакомый номер. Оксана, жена брата, попросила посидеть с Алёшей пару часиков, записалась на маникюр, а Женя теперь целыми днями на работе. «Да, раньше помогал Русик, зарабатывая на личные расходы и даже порой покупая продукты».
-Людмила, не знаю, как по батюшке. Это Семен Ильич из спортшколы. Рад, что вы согласились, - раздалось в ответ. Бодрость голоса директора вызвала легкую улыбку на губах женщины. – Сможете сегодня часикам к двум приехать? Введу вас в курс дела.
-Ммм… Да, - ответила Людмила, прикинув по времени, чтобы успеть к Жене к четырём.
-Замечательно. Жду.
Неожиданная радость, появившаяся после короткого разговора, заставила Людмилу оглядеться в поисках прекрасного и желании что-нибудь улучшить. И тут в голову пришла неожиданная мысль. «Глупости, - сперва отмахнулась от неё женщина, но потом. – Мало ли».
Поставив табуретку к платяному шкафу, Людмила аккуратно, неторопливо взобралась на неё, опираясь ладонью о дверь, и замерла, ища устойчивое равновесие. Пришлось протяжно выдохнуть. Но уже спустя пару секунд была распахнута дверца антресоли, и взгляду предстали сложенные двумя стопками журналы. И вдруг Людмила поняла, что не сможет сама вынуть их. Раньше этим в случае необходимости занимался Русик. Взглянув на ковер под табуреткой и журналы на уровне подбородка, женщина еще раз вздохнула, теперь удручённо. Но в следующую секунду остановила свой взор на верхней крышке антресоли.
В шесть заходов журналы были переложены из тумбы под потолок, и Людмила выдвинула от задней стенки к себе высокую серебристо-розовую коробку.
