– Я скоро вернусь, – бросил он друзьям, даже не посмотрев на них, и тихо добавил, – А может, и нет.
Последним, что он услышал, была брошенная вдогонку фраза «Иди уже» и недовольное фырканье Эйдена. Но слышал он их вполуха, так как уже преодолел едва ли не половину расстояния до столиков. Смиренно выдержав на себе точно такие же взгляды, он прошмыгнул между танцующими и сам оказался у столиков.
– Привет, – поздоровался он, – Отлично выглядишь.
– Спасибо, – ответила Мэй не менее отстраненно, чем выглядела, – Но не думаю, что наши скорые гости подумают также.
От ее слов Сэма пронзил неприятный холодок. Уверенность директора в их прибытии еще можно было списать на трудности в работе или тягу к предусмотрительности и педантичности, но когда в этом так уверены уже двое, точно пахнет жареным.
Но Сэм не хотел этого представлять. Не хотел об этом даже думать. Протянув руку к фужеру в руках Мэй, он отставил его в сторону и вложил ее руку в свою.
– Потанцуем? – спросил он, всеми силами стараясь не думать о Юлие. Он не должен испортить этот момент. Ни в коем случае.
Медленно сжав его руку, девушка кивнула и пошла с ним на танцпол. Сердце Сэма отчаянно забилось, и он сам не верил, что действительно это сделал. Особенно когда на него теперь смотрит едва ли не половина бального зала. Серьезно, это очень напрягает.
Тем не менее, идя к танцполу, он прикрыл глаза и представил, что никого кроме них в этом зале нет. Помогало слабо, но тогда юноша пребывал в смешанных эмоциях и просто забил на всех. Влившись в поток танцующих, он положил одну руку Мэй на талию, а вторую вложил в ее руку.
Танцевали они под какую-то старую мелодию, на удивление, отдающую довольно неплохим ритмом и плавно раскатывающуюся по бальному залу. Когда, наконец, всеобщие взгляды отлипли от них, Сэм почувствовал возможность поговорить.
– На самом деле, – признался он после недолгой паузы, – Я не уверен, что смогу контролировать себя, когда увижу его.
– Форрест предупреждал тебя? – задала вопрос Мэй, склонив голову набок.
– Если это можно так назвать, – пробормотал Сэм, чувствуя, что от нее и правда невозможно ничего утаить, – Он сказал, что я нечто вроде бомбы замедленного действия. Мол, от меня можно ожидать чего угодно.
Совершив небольшой пируэт, девушка покрутилась и вернулась к нему в руки. После возвращения она невыносимо долго и не отрываясь, смотрела ему в глаза, пока, наконец, медленно не произнесла:
– Не сказала бы.
Сэм нахмурил брови.
– Почему?
– Для меня твоя реакция достаточно очевидна, – пожала она плечами, – Ты не сделаешь ничего, что может навредить твоим близким. Как бы ты ни был зол, ты не нападешь на него первым.
Сэм должен бы радоваться, что хоть кто-то его понимает. Однако вместо счастья он испытывал гордость за то, что о нем складывается такое мнение. И он должен сделать все, чтобы подобное мнение не разрушилось.
– А ты? – задал он вопрос, – Что собираешься делать ты?
Она не ответила, но задержала на верхнем балконе пристальный взгляд.
– Собираюсь кого-нибудь прикончить, – прозвучало тогда, когда Сэм уже и не надеялся услышать ответ, – В лучшем варианте развития событий.
Не ожидавший подобного ответа Сэм тяжело сглотнул. Подобные настроения не должны были помешать плану директора, но то, что абсолютно все и каждый, потерявший близких людей в войне с Юлием хотел бы прикончить хоть кого-то из его окружения, оставалось фактом. И Сэм отнюдь не был исключением.
Когда он уже собирался ответить, какая-то пара молодых людей вдруг толкнула их. Обернувшись, Сэм заметил на себе еще несколько злобных взглядов. Вернувшись к танцу, он стал наблюдательнее и понял, что все и правда, проявляют к ним неподдельный интерес. Поймав вопросительный взгляд от Мэй, он пробормотал:
– Все так смотрят… неужели их это волнует?
Она ухмыльнулась, покрутилась на месте и вновь вернулась в его руки.
– По-моему их можно понять, – сказала она, – Я не хожу на баллы, не заговариваю со здешними обитателями и могу ударить, если ко мне подойдут ближе, чем на метр. На тренировках я жестока, в остальное время занимаюсь своими делами. Многие меня не понимают, многие считают высокомерной. Представь себе, что это повторятся из года в год, и вот сейчас я вдруг стою посреди бального зала в шикарном платье и танцую с тобой. Думаю, тут есть чему удивиться.
Бегло представив, что стало бы с любым другим парнем, осмелившимся к ней подойти, Сэм и сам задался вопросом: а почему, собственно, она согласилась на этот танец? И почему так лояльно к нему относится, хотя уже давно пора было преподать ему урок, как не следует отвлекаться от дела и думать о чужом мнении?
– Полагаю, я просто счастливчик, – выговорил Сэм вместо того, чтобы задать этот вопрос вслух.
Под живую музыку они двигались вокруг танцующих, в полной мере ощущая друг друга. Сэма то и дело пронзали странные икорки. Несмотря на то, что все они здесь лишь затем, чтобы создать перед Юлием мнимую уверенность в своих силах, находясь рядом с Мэй, он не мог об этом думать. Рядом с ней вообще все становилось неважным.
Все черные маги, демоны, аристархи и злодеи отходили на второй план. Сейчас не существовало ничего, кроме искрящегося танцпола и ее ладони в его руке. Они кружились под музыку, и Сэм чувствовал себя по-настоящему на своем месте. Каждый пируэт, каждое вращение и каждое движение… он замечал, что с каждым разом притягивает ее все ближе к себе.
Когда в песне наступил напряженный момент, Мэй выгнула спину и устремилась руками к полу, таким образом, повиснув на его руках. Вернувшись в прежнюю позицию, она положила одну руку на его плечо.
Прямо среди танца они замерли. Сэм даже спиной ощущал обращенные на них любопытные взгляды, но его словно накрыло пеленой. Он смотрел только на Мэй. Он изучал ее лицо, рассматривая искусно нанесенную палитру теней и не знал что с ним происходит. Он не мог даже пошевелиться.
Ему даже показалось, что они начали приближаться друг к другу, но ощутить этого в полной мере он не успел. Раздался треск разбивающихся окон и Сэм понял: сказка закончилась.
Музыка стихла, присутствующие успели лишь сдавленно охнуть, когда через окна, на балконы, вышло около дюжины молодых людей в черных плащах и капюшонах. На их запястьях, как и у прошлых чужаков, Сэм разглядел выжженные татуировки со скелетами.
Вышедшая дюжина будто бы образовала купол и заняла удобную позицию для обороны, пропуская кого-то вперед. Вошли трое. Миновав стекольные осколки, они сняли капюшоны и явили свои лица. Самым первым шел, конечно же, Юлий. Сзади, чуть поодаль от него шагали двое на вид молодых магов. Один из них особенно выделялся горделивой осанкой. Уверенность и высокомерие сквозили во всем: в его взгляде, походке, хищной улыбке.
Второй шел не так вальяжно как первый, но своим видом внушал гораздо больше трепета. Статная осанка, скрытые под мантией мускулы и холодный ум в глазах смешивались с исходящей на уровне интуиции опасностью. Стоило вглядеться в эти черты лица, как сердце Сэма защемило. На кого-то этот молодой человек был до невозможности похож.
С ног до головы одетый в черное, с блестящими серебряными цепями и браслетами, он напоминал Сэму до боли знакомую личность. Особенно схожими казались эти медово-карие глаза и сосредоточенный взгляд, порой надменно, порой меланхолично окидывающий присутствующих.
Отыскав в толпе знакомое лицо, этот молодой человек задержал взгляд на партнерше Сэма по танцу.
– Ну, здравствуй, сестренка.
Сэм переводил взгляд с Мэй на этого черного мага и наоборот, пребывания в глубоком шоке от услышанного.
– Аластор, – выговорила Мэй, заметно скорчившись, – Не напоминай о плохом.
Блеснув кривой ухмылкой, до боли похожей на ухмылку Мэй, названный Аластором черный маг перевел взгляд на Сэма. В глазах его появились озорные смешинки.
– Таков, выходит, твой избранник? – хмыкнул он, – Зная правду, он все еще не бежит плакаться мамочке?
Эти глупые провокации просто не могли подействовать на Сэма. Отчасти потому, что он все еще пребывал в шоке и пытался сопоставить кусочки паззлов в своей голове в верном порядке, а отчасти потому, что помнил предупреждение директора и вовсе не хотел доставлять тому неприятностей. Осознав, что вопрос адресован ему, Сэм ровным тоном выговорил:
– О какой правде идет речь?
– Он имеет в виду то воспоминание, в которое нас втянул, – произнесла Мэй, не отрывая взгляда от брата, – Я же говорила, что только Херефорды могут обладать такой силой. Так и знала, что ты тогда не погиб.
Подтверждать или опровергать это утверждение Аластор не стал, ведь всеобщее внимание теперь привлек директор Форрест, который, воспользовавшись отвлечением черных магов на говорящую Мэй, успел активировать заранее подготовленный план.
Парой взмахов руки он подорвал те самые бочки, которые Сэм заметил еще вначале бала. Всплеск воды и брызги полетели во все стороны. Как оружие против врагов сработало, конечно, так себе, зато в качестве отвлекающего маневра отработало на все сто процентов. Пары секунд замешательства в глазах черных магов хватило стражникам, чтобы ворваться в зал и воздвигнуть защитное поле над всеми присутствующими. Насколько оно было крепко и сколько ударов смогло бы выдержать непонятно, но вероятнее всего, директор добивался лишь временного эффекта, чтобы освободить территорию бального зала от других ребят.
Маг в золотистой маске орла, судя по всему, главный стражник обошел своих подопечных и подошел к директору.
– Авалон, выведи учеников из зала, – приказал тому директор и обратился к Юлию, – Вовлекать непричастных в наши старые конфликты было бы низко и не совсем уместно. Я прошу тебя не препятствовать их перемещению в безопасное место и тогда мы разберемся с тем, ради чего ты пришел сюда.
– Ах, Форрест, - произнес Юлий с ухмылкой, – Ну разве могу я быть против в твоем лагере, когда дело касается твоих детей? Я все еще пребываю в теплых воспоминаниях о нашем совместном прошлом. Старый друг, ты не представляешь как я рад, что ты жив!
Умелый ли это сарказм или всего лишь насмешка понять невозможно. Сэм терялся в догадках: чего же он добивается? Умом и стратегией брошенные им невзначай фразы отнюдь не отличались. Однако, сказать, что он несерьезен или глуп тоже нельзя. Сэм лично видел, на что этот черный маг способен в воспоминаниях Мэй. Вероятнее всего, будничный тон и легкая полуулыбка есть не что иное, как очередная уловка, сбивающая с толку и заставляющая недооценивать противника.
– Не могу сказать того же, – ровно произнес директор, хотя его желваки напряглись.
Между тем большая часть учеников уже покинула зал. Сэм не двинулся с места. Мэй тоже. Вместе они остались стоять при директоре, служа тому своеобразной опорой в случае непредвиденных ситуаций. Эйден, Мелисса, Брекен и Эрл тоже не стали уходить, но расположились ближе к другим учителям. Теперь, выведя всех из бального зала, стражники передали инициативу в руки директора и занялись переводом ребят в безопасное место. После их ухода защитное поле растаяло само по себе.
Они остались наедине с черными магами. И теперь им предстояло выяснить, почему их внезапные гости решили прийти и каковы их цели здесь.
– Неужели? – отреагировал Юлий, изображая искреннею обиду, – Ты что, не рад меня видеть, Форрест?
– Перейдем ближе к сути, – холодно отрезал директор, - Зачем ты явился в мой лагерь?
Проигнорировав вопрос, мужчина стал прохаживаться из стороны в сторону, даже не скрывая своего беззаботного и равнодушного поведения. А может быть напротив, специально изображая невинного и беззащитного добряка.
– Как поживает твоя жена? – потер он подбородок, – А дочь? У Ванессы такие шелковистые волосы. При виде них я всегда терялся в догадках, как же она умудряется ухаживать за ними настолько тщательно? Последний раз я видел их… сколько? Пару сотен лет назад?
Директор молчал. Сэм буквально чувствовал, как увеличивается, становится почти осязаемым напряжение, царящее во всем помещении.
– Ну так, чего молчишь, Форрест? – надавливал Юлий, явно наслаждаясь произведенным эффектом, – Где они сейчас? Помнится, в последний раз, когда мы виделись, они были вполне целые и здоровые, – он вдруг остановился и зал разразился хохотом, – Ах, да! Совсем забыл, я же убил их.
«Чертов психопат, – подумал Сэм, – Как он вообще уживается с самим собой после таких жестоких манипуляций?».
Обстановка накалялась. Между рядами оставшихся шли шепотки, раздавались удивленные и взволнованные вдохи. Однако директор молчал недолго.
– Зачем ты явился? – повторил он вопрос, никак не отреагировав на провокацию.
Но Сэм знал, что это его задело. Причем сильно.
– Выходит, беседовать со мной ты не хочешь? Печально, – Юлий цокнул языком, – Тогда перейдем ближе к делу. Я и мои верные товарищи пришли к вам на переговоры.
– Переговоры? – руки Эйдена сжались в кулаки, но директор опалил его убийственным взглядом и юноша не стал делать глупостей.
– Мальчик прав, – кивнул Юлий, указав на Эйдена пальцем, – Я пришел донести до вас одну весть. Возможно, приятную, возможно нет, зато правдивую. Скоро мир падёт пред моими ногами. Из живого вряд ли что останется. И да, Сэм - в этот момент глаза мужчины сверкнули злобой - Твои родители здорово подорвали мои планы. Я не один год представлял, как буду пытать тебя, медленно разрывая на кусочки, если не дай бог, мои затеи канут в Лету. Но, - он поднял вверх указательный палец - как видишь, я стою сейчас здесь, перед тобой, живой и здоровый. И что самое главное, целиком и полностью готовый воплощать свои замечательные идеи в жизнь.
От прямого обращения к Сэму, у того по спине прошел холодок. Он все никак не мог поверить, что все это происходит наяву.
– Ваше сопротивление бесполезно, – подметил Юлий, – Оно лишь сильнее разозлит меня, а злить меня я вам искренне не советую. Последствия моего гнева ни для кого из собравшихся в этом зале не являются секретом.
– Ты сильно ошибаешься, если считаешь, что я могу допустить, чтобы мои дети пострадали, – возразил директор Форрест, – Я знаю, к чему ты клонишь. В первой войне ты задавал мне тот же самый вопрос, который хочешь задать сейчас. И мой ответ останется тем же: нет. Мирного соглашения не будет. Мы не перейдем на твою сторону.
Юлий ни секунды не задумывался. Вид его оставался таким же безмятежным. Для него все происходящее – лишь игра, исход которой ему давно известен. В этот момент Сэму невероятно захотелось удивить его, захотелось повернуть ход в свою сторону, но он попросту не знал, как это сделать. И это буквально сводило с ума. Сводило с ума то, что все они вынуждены играть по его правилам.
– Подумай получше, Форрест, – подчеркнуто безмятежно надавил Юлий, – От вас много не требуется. Всего лишь сдаться и отдать мне двух ребятишек в качестве жеста признания моего превосходства как лидера. Ничего больше не нужно. Просто сделайте это и останетесь живы. Возможно, даже мои любимчики обойдутся без пыток за свои скользкие делишки, – взгляд его уперся прямиком в Сэма и Мэй, – Но их я, должно быть, все равно закину в темницу, чтобы глаз не мозолили. Хотя… забудьте. Так было бы неинтересно. Лучше заставлю их прислуживать мне до скончания веков.
Последним, что он услышал, была брошенная вдогонку фраза «Иди уже» и недовольное фырканье Эйдена. Но слышал он их вполуха, так как уже преодолел едва ли не половину расстояния до столиков. Смиренно выдержав на себе точно такие же взгляды, он прошмыгнул между танцующими и сам оказался у столиков.
– Привет, – поздоровался он, – Отлично выглядишь.
– Спасибо, – ответила Мэй не менее отстраненно, чем выглядела, – Но не думаю, что наши скорые гости подумают также.
От ее слов Сэма пронзил неприятный холодок. Уверенность директора в их прибытии еще можно было списать на трудности в работе или тягу к предусмотрительности и педантичности, но когда в этом так уверены уже двое, точно пахнет жареным.
Но Сэм не хотел этого представлять. Не хотел об этом даже думать. Протянув руку к фужеру в руках Мэй, он отставил его в сторону и вложил ее руку в свою.
– Потанцуем? – спросил он, всеми силами стараясь не думать о Юлие. Он не должен испортить этот момент. Ни в коем случае.
Медленно сжав его руку, девушка кивнула и пошла с ним на танцпол. Сердце Сэма отчаянно забилось, и он сам не верил, что действительно это сделал. Особенно когда на него теперь смотрит едва ли не половина бального зала. Серьезно, это очень напрягает.
Тем не менее, идя к танцполу, он прикрыл глаза и представил, что никого кроме них в этом зале нет. Помогало слабо, но тогда юноша пребывал в смешанных эмоциях и просто забил на всех. Влившись в поток танцующих, он положил одну руку Мэй на талию, а вторую вложил в ее руку.
Танцевали они под какую-то старую мелодию, на удивление, отдающую довольно неплохим ритмом и плавно раскатывающуюся по бальному залу. Когда, наконец, всеобщие взгляды отлипли от них, Сэм почувствовал возможность поговорить.
– На самом деле, – признался он после недолгой паузы, – Я не уверен, что смогу контролировать себя, когда увижу его.
– Форрест предупреждал тебя? – задала вопрос Мэй, склонив голову набок.
– Если это можно так назвать, – пробормотал Сэм, чувствуя, что от нее и правда невозможно ничего утаить, – Он сказал, что я нечто вроде бомбы замедленного действия. Мол, от меня можно ожидать чего угодно.
Совершив небольшой пируэт, девушка покрутилась и вернулась к нему в руки. После возвращения она невыносимо долго и не отрываясь, смотрела ему в глаза, пока, наконец, медленно не произнесла:
– Не сказала бы.
Сэм нахмурил брови.
– Почему?
– Для меня твоя реакция достаточно очевидна, – пожала она плечами, – Ты не сделаешь ничего, что может навредить твоим близким. Как бы ты ни был зол, ты не нападешь на него первым.
Сэм должен бы радоваться, что хоть кто-то его понимает. Однако вместо счастья он испытывал гордость за то, что о нем складывается такое мнение. И он должен сделать все, чтобы подобное мнение не разрушилось.
– А ты? – задал он вопрос, – Что собираешься делать ты?
Она не ответила, но задержала на верхнем балконе пристальный взгляд.
– Собираюсь кого-нибудь прикончить, – прозвучало тогда, когда Сэм уже и не надеялся услышать ответ, – В лучшем варианте развития событий.
Не ожидавший подобного ответа Сэм тяжело сглотнул. Подобные настроения не должны были помешать плану директора, но то, что абсолютно все и каждый, потерявший близких людей в войне с Юлием хотел бы прикончить хоть кого-то из его окружения, оставалось фактом. И Сэм отнюдь не был исключением.
Когда он уже собирался ответить, какая-то пара молодых людей вдруг толкнула их. Обернувшись, Сэм заметил на себе еще несколько злобных взглядов. Вернувшись к танцу, он стал наблюдательнее и понял, что все и правда, проявляют к ним неподдельный интерес. Поймав вопросительный взгляд от Мэй, он пробормотал:
– Все так смотрят… неужели их это волнует?
Она ухмыльнулась, покрутилась на месте и вновь вернулась в его руки.
– По-моему их можно понять, – сказала она, – Я не хожу на баллы, не заговариваю со здешними обитателями и могу ударить, если ко мне подойдут ближе, чем на метр. На тренировках я жестока, в остальное время занимаюсь своими делами. Многие меня не понимают, многие считают высокомерной. Представь себе, что это повторятся из года в год, и вот сейчас я вдруг стою посреди бального зала в шикарном платье и танцую с тобой. Думаю, тут есть чему удивиться.
Бегло представив, что стало бы с любым другим парнем, осмелившимся к ней подойти, Сэм и сам задался вопросом: а почему, собственно, она согласилась на этот танец? И почему так лояльно к нему относится, хотя уже давно пора было преподать ему урок, как не следует отвлекаться от дела и думать о чужом мнении?
– Полагаю, я просто счастливчик, – выговорил Сэм вместо того, чтобы задать этот вопрос вслух.
Под живую музыку они двигались вокруг танцующих, в полной мере ощущая друг друга. Сэма то и дело пронзали странные икорки. Несмотря на то, что все они здесь лишь затем, чтобы создать перед Юлием мнимую уверенность в своих силах, находясь рядом с Мэй, он не мог об этом думать. Рядом с ней вообще все становилось неважным.
Все черные маги, демоны, аристархи и злодеи отходили на второй план. Сейчас не существовало ничего, кроме искрящегося танцпола и ее ладони в его руке. Они кружились под музыку, и Сэм чувствовал себя по-настоящему на своем месте. Каждый пируэт, каждое вращение и каждое движение… он замечал, что с каждым разом притягивает ее все ближе к себе.
Когда в песне наступил напряженный момент, Мэй выгнула спину и устремилась руками к полу, таким образом, повиснув на его руках. Вернувшись в прежнюю позицию, она положила одну руку на его плечо.
Прямо среди танца они замерли. Сэм даже спиной ощущал обращенные на них любопытные взгляды, но его словно накрыло пеленой. Он смотрел только на Мэй. Он изучал ее лицо, рассматривая искусно нанесенную палитру теней и не знал что с ним происходит. Он не мог даже пошевелиться.
Ему даже показалось, что они начали приближаться друг к другу, но ощутить этого в полной мере он не успел. Раздался треск разбивающихся окон и Сэм понял: сказка закончилась.
Музыка стихла, присутствующие успели лишь сдавленно охнуть, когда через окна, на балконы, вышло около дюжины молодых людей в черных плащах и капюшонах. На их запястьях, как и у прошлых чужаков, Сэм разглядел выжженные татуировки со скелетами.
Вышедшая дюжина будто бы образовала купол и заняла удобную позицию для обороны, пропуская кого-то вперед. Вошли трое. Миновав стекольные осколки, они сняли капюшоны и явили свои лица. Самым первым шел, конечно же, Юлий. Сзади, чуть поодаль от него шагали двое на вид молодых магов. Один из них особенно выделялся горделивой осанкой. Уверенность и высокомерие сквозили во всем: в его взгляде, походке, хищной улыбке.
Второй шел не так вальяжно как первый, но своим видом внушал гораздо больше трепета. Статная осанка, скрытые под мантией мускулы и холодный ум в глазах смешивались с исходящей на уровне интуиции опасностью. Стоило вглядеться в эти черты лица, как сердце Сэма защемило. На кого-то этот молодой человек был до невозможности похож.
С ног до головы одетый в черное, с блестящими серебряными цепями и браслетами, он напоминал Сэму до боли знакомую личность. Особенно схожими казались эти медово-карие глаза и сосредоточенный взгляд, порой надменно, порой меланхолично окидывающий присутствующих.
Отыскав в толпе знакомое лицо, этот молодой человек задержал взгляд на партнерше Сэма по танцу.
– Ну, здравствуй, сестренка.
Глава 17. Первая кровь
Сэм переводил взгляд с Мэй на этого черного мага и наоборот, пребывания в глубоком шоке от услышанного.
– Аластор, – выговорила Мэй, заметно скорчившись, – Не напоминай о плохом.
Блеснув кривой ухмылкой, до боли похожей на ухмылку Мэй, названный Аластором черный маг перевел взгляд на Сэма. В глазах его появились озорные смешинки.
– Таков, выходит, твой избранник? – хмыкнул он, – Зная правду, он все еще не бежит плакаться мамочке?
Эти глупые провокации просто не могли подействовать на Сэма. Отчасти потому, что он все еще пребывал в шоке и пытался сопоставить кусочки паззлов в своей голове в верном порядке, а отчасти потому, что помнил предупреждение директора и вовсе не хотел доставлять тому неприятностей. Осознав, что вопрос адресован ему, Сэм ровным тоном выговорил:
– О какой правде идет речь?
– Он имеет в виду то воспоминание, в которое нас втянул, – произнесла Мэй, не отрывая взгляда от брата, – Я же говорила, что только Херефорды могут обладать такой силой. Так и знала, что ты тогда не погиб.
Подтверждать или опровергать это утверждение Аластор не стал, ведь всеобщее внимание теперь привлек директор Форрест, который, воспользовавшись отвлечением черных магов на говорящую Мэй, успел активировать заранее подготовленный план.
Парой взмахов руки он подорвал те самые бочки, которые Сэм заметил еще вначале бала. Всплеск воды и брызги полетели во все стороны. Как оружие против врагов сработало, конечно, так себе, зато в качестве отвлекающего маневра отработало на все сто процентов. Пары секунд замешательства в глазах черных магов хватило стражникам, чтобы ворваться в зал и воздвигнуть защитное поле над всеми присутствующими. Насколько оно было крепко и сколько ударов смогло бы выдержать непонятно, но вероятнее всего, директор добивался лишь временного эффекта, чтобы освободить территорию бального зала от других ребят.
Маг в золотистой маске орла, судя по всему, главный стражник обошел своих подопечных и подошел к директору.
– Авалон, выведи учеников из зала, – приказал тому директор и обратился к Юлию, – Вовлекать непричастных в наши старые конфликты было бы низко и не совсем уместно. Я прошу тебя не препятствовать их перемещению в безопасное место и тогда мы разберемся с тем, ради чего ты пришел сюда.
– Ах, Форрест, - произнес Юлий с ухмылкой, – Ну разве могу я быть против в твоем лагере, когда дело касается твоих детей? Я все еще пребываю в теплых воспоминаниях о нашем совместном прошлом. Старый друг, ты не представляешь как я рад, что ты жив!
Умелый ли это сарказм или всего лишь насмешка понять невозможно. Сэм терялся в догадках: чего же он добивается? Умом и стратегией брошенные им невзначай фразы отнюдь не отличались. Однако, сказать, что он несерьезен или глуп тоже нельзя. Сэм лично видел, на что этот черный маг способен в воспоминаниях Мэй. Вероятнее всего, будничный тон и легкая полуулыбка есть не что иное, как очередная уловка, сбивающая с толку и заставляющая недооценивать противника.
– Не могу сказать того же, – ровно произнес директор, хотя его желваки напряглись.
Между тем большая часть учеников уже покинула зал. Сэм не двинулся с места. Мэй тоже. Вместе они остались стоять при директоре, служа тому своеобразной опорой в случае непредвиденных ситуаций. Эйден, Мелисса, Брекен и Эрл тоже не стали уходить, но расположились ближе к другим учителям. Теперь, выведя всех из бального зала, стражники передали инициативу в руки директора и занялись переводом ребят в безопасное место. После их ухода защитное поле растаяло само по себе.
Они остались наедине с черными магами. И теперь им предстояло выяснить, почему их внезапные гости решили прийти и каковы их цели здесь.
– Неужели? – отреагировал Юлий, изображая искреннею обиду, – Ты что, не рад меня видеть, Форрест?
– Перейдем ближе к сути, – холодно отрезал директор, - Зачем ты явился в мой лагерь?
Проигнорировав вопрос, мужчина стал прохаживаться из стороны в сторону, даже не скрывая своего беззаботного и равнодушного поведения. А может быть напротив, специально изображая невинного и беззащитного добряка.
– Как поживает твоя жена? – потер он подбородок, – А дочь? У Ванессы такие шелковистые волосы. При виде них я всегда терялся в догадках, как же она умудряется ухаживать за ними настолько тщательно? Последний раз я видел их… сколько? Пару сотен лет назад?
Директор молчал. Сэм буквально чувствовал, как увеличивается, становится почти осязаемым напряжение, царящее во всем помещении.
– Ну так, чего молчишь, Форрест? – надавливал Юлий, явно наслаждаясь произведенным эффектом, – Где они сейчас? Помнится, в последний раз, когда мы виделись, они были вполне целые и здоровые, – он вдруг остановился и зал разразился хохотом, – Ах, да! Совсем забыл, я же убил их.
«Чертов психопат, – подумал Сэм, – Как он вообще уживается с самим собой после таких жестоких манипуляций?».
Обстановка накалялась. Между рядами оставшихся шли шепотки, раздавались удивленные и взволнованные вдохи. Однако директор молчал недолго.
– Зачем ты явился? – повторил он вопрос, никак не отреагировав на провокацию.
Но Сэм знал, что это его задело. Причем сильно.
– Выходит, беседовать со мной ты не хочешь? Печально, – Юлий цокнул языком, – Тогда перейдем ближе к делу. Я и мои верные товарищи пришли к вам на переговоры.
– Переговоры? – руки Эйдена сжались в кулаки, но директор опалил его убийственным взглядом и юноша не стал делать глупостей.
– Мальчик прав, – кивнул Юлий, указав на Эйдена пальцем, – Я пришел донести до вас одну весть. Возможно, приятную, возможно нет, зато правдивую. Скоро мир падёт пред моими ногами. Из живого вряд ли что останется. И да, Сэм - в этот момент глаза мужчины сверкнули злобой - Твои родители здорово подорвали мои планы. Я не один год представлял, как буду пытать тебя, медленно разрывая на кусочки, если не дай бог, мои затеи канут в Лету. Но, - он поднял вверх указательный палец - как видишь, я стою сейчас здесь, перед тобой, живой и здоровый. И что самое главное, целиком и полностью готовый воплощать свои замечательные идеи в жизнь.
От прямого обращения к Сэму, у того по спине прошел холодок. Он все никак не мог поверить, что все это происходит наяву.
– Ваше сопротивление бесполезно, – подметил Юлий, – Оно лишь сильнее разозлит меня, а злить меня я вам искренне не советую. Последствия моего гнева ни для кого из собравшихся в этом зале не являются секретом.
– Ты сильно ошибаешься, если считаешь, что я могу допустить, чтобы мои дети пострадали, – возразил директор Форрест, – Я знаю, к чему ты клонишь. В первой войне ты задавал мне тот же самый вопрос, который хочешь задать сейчас. И мой ответ останется тем же: нет. Мирного соглашения не будет. Мы не перейдем на твою сторону.
Юлий ни секунды не задумывался. Вид его оставался таким же безмятежным. Для него все происходящее – лишь игра, исход которой ему давно известен. В этот момент Сэму невероятно захотелось удивить его, захотелось повернуть ход в свою сторону, но он попросту не знал, как это сделать. И это буквально сводило с ума. Сводило с ума то, что все они вынуждены играть по его правилам.
– Подумай получше, Форрест, – подчеркнуто безмятежно надавил Юлий, – От вас много не требуется. Всего лишь сдаться и отдать мне двух ребятишек в качестве жеста признания моего превосходства как лидера. Ничего больше не нужно. Просто сделайте это и останетесь живы. Возможно, даже мои любимчики обойдутся без пыток за свои скользкие делишки, – взгляд его уперся прямиком в Сэма и Мэй, – Но их я, должно быть, все равно закину в темницу, чтобы глаз не мозолили. Хотя… забудьте. Так было бы неинтересно. Лучше заставлю их прислуживать мне до скончания веков.
