— А? — Соль, выдернутая из размышлений, не сразу поняла вопрос. Когда поняла, мысленно отвесила себе оплеуху: надо ж было так неосмотрительно ляпнуть! — Это… вроде сумка, которую на спине носить можно, так по-иноземному называется. Наверное, слышала когда-то… — пожала плечами, отмахнулась беззаботно: — Не помню, — и, улыбнувшись, подмигнула: — И ты забудь.
— Чего это? — не согласился Вардо. — Вон, как звучит: рю-зак! — даже указательный палец вверх поднял, декламируя.
Ведьма, чертыхаясь про себя, ехидно заметила:
— А коли неправильно? Я ж не помню, — покосившись на Мара, заговорщицким шёпотом предположила: — Коли что неприличное? Вот конфуз будет!
Вардо залился румянцем и мгновенно согласился с доводами девушки. Старик, делавший вид, что ничегошеньки не слышит, тихонько усмехнулся в седую бороду.
Оставшуюся часть пути молчали.
Доехали быстро. Соль только успела порадоваться, что стемнело еще быстрее. Зимние улицы опустели. Меньше глаз лишних.
Втроем сгрузить обморочного на ведьмину лежанку за печью оказалось плевым делом.
— Помощь потребна? — спросил старик у суетящейся возле печи хозяйки.
Та задумалась.
— Дров завтра привезите. Я заплачу.
— Оставь, девочка. Даст Небо — сочтемся, нет — так благим делом зачтется, — мрачно усмехнулся старик, явно намекая на собственную службу. Потом махнул рукой: — А покамест вам с лордом нужнее.
— Спасибо, — искренне поблагодарила Соль, рассудив, что причины, побудившие Мара заниматься благотворительностью, её не касаются. И без того в проблемах этого мира увязла. — В замок еще передайте, что… — на миг задумалась, — захворала.
Мар кивнул:
— Это запросто. Пошли мы тогда. Неча слухи плодить. Покойной ночи.
— Доброй, — коротко пожелала ведьма, опуская за ними засов.
О покое не было и речи. Иллюзий ведьма не питала: ей предстояла тяжелая бессонная ночка.
Вода наконец закипела.
Плеснув ее в таз и добавив бурлящего рядом отвара, Соль прихватила заранее приготовленные тряпицы и вернулась к спасенному.
Рана не открывалась, магия продезинфицировала и ускорила восстановление, но недостаточно: на передвижение по лесу у его сиятельства ушло слишком много сил, которые стоило бы потратить на регенерацию в состоянии покоя. Потому кризис не миновал. И на рану стоило взглянуть.
Когда Марисоль, не давая себе времени на сомнения и неуместное смущение, торопливо расшнуровала и стянула со спасённого тонкую рубашку, мужчина чуть слышно застонал, не приходя в сознание.
Ведьма невольно переключила внимание на кулон. С безопасного расстояния рассматривая «находку». Не показалось. Вписанные в круг языки пламени с нее никуда не делись. И если ее догадка верна…
Вздохнула. Подумать было над чем. «Лорд» для только пришедшего в себя после магического воздействия орденского был слишком спокоен. Клятву предложил. Соль скривилась. Это так орден не имеет отношения к магии? «Хворост»-то ей непростой достался. С секретом. Случайно узнавшие такие секреты долго не живут. Но клятва — его инициатива. Не понял, что она видела? Кулон должны были скрывать чары? Или… что-то было нужно от нее? Что?
«Благородный» и «уважаемый»? Знала бы она, какую гадость в дом тащит…
Ведьма отчетливо услышала скрип зубов. По виску бледного лорда скатилась капля пота.
И Марисоль, непрестанно ругаясь про себя, взялась за лечение. Ведьма рану промыла, бегло осмотрела. Кое-как влила исцеляющее снадобье сквозь стиснутые от боли зубы. Обтерла.
Ночью глаз сомкнуть не довелось: мужчина метался в бреду, то и дело приходилось обтирать пышущее жаром тело успокаивающим отваром. Под утро влила еще порцию свежесваренного из той самой столетушки восстанавливающего зелья. Сполоснула в кипятке опустевшую кружку, то и дело зевая и протирая глаза. Водрузив ее на стол, вернулась в комнату.
Привалилась к косяку. Мужчина наконец перестал метаться.
Вздохнула. И на кой она это делает? Интуиция — вещь хорошая. Но ведьме очень хотелось понять. В том числе, на кой ее в этот овраг вообще понесло? И кто сего молодца так попотчевал? Заботливо, от души. Местным дорогу перешел? Орденским? Знали ли здешние орденские, что он за птица?
И как бы ей за компанию не досталось. Прознают ведь рано или поздно, тут и пасьянс раскладывать нужды нет.
Усмехнулась, прикрыла глаза. Бабушка учила, что себе гадать — ни-ни. И если любые другие запреты всегда обстоятельно и с удовольствием объясняла, то этот так и остался коротким и емким: «не вздумай». Соль и не думала. И даже у Берта спросить не сообразила.
Зевая, ведьма осторожно коснулась лба лорда. Удостоверившись, что кризис миновал, подкинула в печь и легла на лавку в основной комнате, накрывшись тем самым, когда-то найденным безразмерным кожухом.
Прода 5.9
Разбудил ее шорох в соседней комнате, казалось, только глаза закрыла. Вот только день уже перевалил за половину. Изба медленно, но верно теряла тепло.
Чертыхаясь и протирая глаза, ведьма потопала к спасенному.
Мужчина сидел на лежанке и, скрипя зубами, медленно натягивал рубаху, которую ведьма ночью кое-как попыталась заштопать — надо было занять себя чем-то, чтобы не заснуть.
Соль подходить не торопилась. Скрестив руки на груди, привалилась к теплому еще печному боку и сверлила очнувшегося тяжелым взглядом.
Справившись с одеждой, мужчина перевёл дыхание. И только тогда удостоил волшебницу внимания.
Удивления не выказал. Наверняка, раньше заметил её присутствие.
Ведьма молча кивнула в сторону сундука, на котором стояла глиняная чашка с остывшим отваром, даже не думая помогать.
Ни вопросов, ни раздумий. Ингвар осушил ее в пару глотков. Поставил обратно. Даже не поморщился, глотая горькое, вяжущее зелье. Только движения были медленными, неуверенными. Сказывалась слабость после лихорадки.
А после спасённый спокойно напомнил, прямо глядя на ведьму:
— Я тебе клятву дал.
Соль хмыкнула. Если ее догадки верны и он действительно инквизитор, то ситуация выглядела откровенно абсурдно. Инквизитор, давший магическую клятву! Ведьмам такое лицемерие и не снилось.
Вот только все инквизиторы сиреневоглазые. Знак особого расположения Небес, как шёпотом пояснил когда-то Вардо, осеняя себя обережным знаком.
Все.
А у графского сына — сталь в глазах серебрится.
Соль, вздохнув, устало прикрыла глаза. Вновь вопросы без ответов.
Внимание привлёк надсадный скрип постели: Ингвар попытался подняться, опираясь о деревянную раму под тюфяком. Поморщился.
Отложив выяснение мотивов и вытрясание правды из спасённого вельможи, Соль уточнила:
— Тебе ведро, или на улицу пойдешь?
Уточняла, впрочем, зря: при слове «ведро» он такую гримасу скорчил, что и дурак поймет.
Предупредила сухо:
— Будь осторожен. У соседей языки длинные, — и сдернула с лавки кожух, под которым недавно спала.
Подала мужчине. Он поблагодарил, сохраняя лицо, но взгляд на одежу бросил достаточно красноречивый.
Провожая аристократа, ведьма усмехалась: знал бы он, как ее, привыкшую к благам цивилизации, коробит от всех этих «удобств»! Уборка, готовка, стирка, шитье, даже поход в туалет — любая деятельность превращалась в квест, необходимый, но от этого не менее раздражающий.
Пока лорд ходил да умывался, Соль успела растопить печь и накрыть на стол.
— Внутренние повреждения тканей затягиваются обычно быстрее внешних, — посчитала нужным пояснить волшебница. — Легкая похлебка тебе не повредит. Так что прошу к столу, — позвала. Заметив бледность и сомкнутые в тонкую линию синеватые губы привалившегося к дверному косяку и явно пытавшегося перевести дыхание лорда, сжалилась: — Или тебе в комнату принести?
— Дойду, — отказался от ведьминого сервиса аристократ, и половицы снова тяжело заскрипели под грузными шагами.
Медленно опустившись на лавку, лорд без колебаний взялся за ложку, не выказаа недовольства скромной едой, чем немало удивил ведьму.
Она хмыкнула, налила бульона себе и примостилась на лавке рядом. Отпила. По-простому — через край.
И вернулась к начатому ещё в лесу разговору.
— Так что насчёт клятвы? Зачем?
Нет, не подавился. Ведьма почти не расстроилась.
— Жить хотел, — невозмутимо ответил, отправляя в рот очередную ложку густого бульона.
Соль скептически хмыкнула. Понимая, что вопросы в этом направлении задавать бесполезно, решила зайти сначала:
— После помилования ты меня домой принёс?
Ингвар мягко уточнил:
— Занёс, — и неожиданно не стал отпираться: — да.
— Почему? Зачем помог?
— Была возможность, — пожал плечами вельможа. — Ехал мимо.
— Что ж не проехал? Какой тебе резон простолюдинке помогать?
Вот тут по его губам скользнула мимолетная улыбка:
— Ты лёгкая, а старику с ребёнком несподручно было бы.
Соль прищурилась, поджала тонкие губы. Не верила. С досадой подумала о том, что в клятву стоило добавить пункт говорить только правду. Но тут же признала его бесполезность: лорд ни словом не солгал, но при этом не внёс и ни грамма ясности.
Мужчина её недовольство проигнорировал. Невозмутимо запивая нехитрый завтрак горьким целебным отваром, принялся размышлять вслух:
— Ты вчера потребовала помочь в поисках… Бертрана, я верно помню имя?
— Верно, — буркнула Марисоль, стискивая глиняную чашку так, что пальцы побелели.
— Ты по этой причине интересовалась Вдовьим камнем? — легко нашёл связь сотрапезник.
Понимая, что для выполнения клятвы ему нужен хотя бы минимум информации, Соль не стала скрывать:
— Там я видела его в последний раз.
Лорд недоуменно вскинул брови.
— Во сне, — неохотно пояснила ведьма, запоздало вспомнив, что Сольге город не покидала.
Ингвар кивнул. Не удивился. И сомнений не выразил. Что ему было известно о ведьмах?
Снова вопросы.
Соль смерила его тяжёлым взглядом, но промолчала. И даже сама себе не смогла бы ответить почему. Понимала ли, что ответа не получит? Или то была просто жалость?
Мужчина всё больше бледнел. Ему требовался постельный режим. И то, что он был в таком состоянии способен передвигаться без посторонней помощи, сидел за столом, расправив плечи, говорило о недюжинной силе воли. Да и разговор отнимал у раненного не меньше сил, чем любая физическая активность. Лорд не жаловался, мужественно держался, но от ведьмы не укрылось, как дрожит в его длинных аристократических пальцах чашка.
Вздохнула.
— Сделаем вид, что поверили друг другу. Ложись иди. Магия сейчас на твоё восстановление все силы сжирать будет, не вставай лишний раз.
Он кивнул. Тяжело опираясь о стол, поднялся и поплёлся на лежанку.
Уснул почти мгновенно. Снадобье действовало.
Прода 5.10
Мар с Вардо заглянули под вечер. Притащили недельный запас дров и несколько озадаченные передали, что ее светлость жалует Сольге несколько дней отдыха. Ведьма сочла такую щедрость добрым знаком, сдержанно поблагодарила и мягко выпроводила помощников, незаметно вручив-таки мальчишке оплату.
Ингвар вставал посреди ночи, стукнул засовом. Видимо, доковылял до туалета и обратно. Соль просыпалась, но вставать не стала, не уловив никаких колебаний магического фона. Да и вернулся спасенец довольно быстро. И клятва ей навредить не позволит…
На следующий день после скромного завтрака, снова вручив «инквизитору» (как она про себя окрестила лорда) снадобье и удостоверившись, что он его выпил, Соль рассудила, что стоит наведаться на рынок: пополнить запасы провизии, коль приходится задерживаться, да попытаться разузнать о шептунах у мясной лавки. Давно надо было, но она всё надеялась, что не придётся во все это ввязываться.
Да и о графском сыне хоть какие-то слухи ходить должны — слишком фигура приметная.
— Куда это ты запропастилась, соседка? — окликнула ведьму женщина все от того же проклятого дома.
Сходство с девчонкой в цветастом платке было феноменальное. Не только внешность, но даже характерный липкий прищур, будто привычка постоянно подглядывать. Воистину яблоко от яблони…
Соль с трудом удержалась от гримасы отвращения, поборов иррациональное желание сглазить сию особу. Вздохнула нарочито грустно:
— За хворостом ходила, да едва в лесу не заплутала. Продрогла, — шмыгнула носом. — Простыла.
Соседка, как и надеялась ведьма, отступила подальше. Увы, энтузиазма не утратила.
— В лесу? — оживилась. — Это не там ли, где давеча инквизиция рыскала?
Марисоль безразлично пожала плечами:
— Сие мне не ведомо. Не встречала.
Усмехнулась про себя. Вот бы доблестные служители ордена обрадовались да там же, в лесочке, и прикопали. «Ведьму»-то.
Вместе с собратом-изменником, посмевшим с нечистью шашни крутить. Или не собрат он им? Вопрос никак не давал покоя.
Изобразила праздное любопытство:
— А что же, искали кого?
Соседке в собственной неинформированности признаваться явно не по себе было. Но пришлось:
— Я с инквизицией не якшаюсь, не ведаю, — буркнула она, — навроде колдовство засекли, — и, наскоро попрощавшись, утелепала в дом.
«А дщерь твоя неразумная инквизитором бредит», — подумала ведьма.
Хмыкнула. И продолжила путь.
Так-то. Нечего ее, небом помилованную, инквизицией пугать.
Однако выходило, что магия незамеченной не осталась. Как-то не верилось, что нашёлся кто-то столь же отчаянный, чтобы в лесу под стенами города колдовать. Свяжут ли с ней? Как они вообще ведьм вычисляют? Не по рыжине волос же, в самом деле!
Хотя инквизиция же, вон, цветом глаз выделяется! Усмехнувшись собственным мыслям, ведьма качнула головой и продолжила путь.
Соль шла, привычно уже обходя площадь Возмездия стороной, изредка кивая встречным, в ответ на их приветствия. Следы казни уже должны были убрать, и над мостовой, наверняка, возвышался пустой эшафот этакой зловещей сценой в ожидании новой кровавой дани. Но ведьму по-прежнему передергивало от одной только мысли.
Город кипел, бурлил, и зимний морозец ему помехой не был. Да и расправы публичной над кем-то, пусть и «шельмецом», но живым существом, будто не было. Играла в снежки ребятня, хохотала, каталась на обледеневших дорожках. Время от времени, распугивая люд, проносился вестовой. Грохотали амуницией стражи порядка. В расписных санях проезжали изредка богатеи.
На рынке было не столь людно, как помнила Соль по осени, но жизнь била ключом, по-особенному, по-зимнему. Дышала жаром кузня. Манил ароматом выпечки домик на краю площади. Плескал хохотом, табачным дымом и музыкой из то и дело распахивающихся дверей постоялый двор. Надрывали глотки, переминаясь с ноги на ногу, мерзнущие лоточники, торопились распродать товар и окунуться в тепло харчевен.
Прыгал вокруг сваленных в огромную кучу разноразмерных вязанок герцогский дровосек.
Мясную лавку найти не составило труда: крытый прилавок соблазнял ароматом копченостей.
Соль, прогуливаясь, приобрела десяток яиц, кружок замороженного молока, выбрала себе бусы мелкого горного хрусталя и неторопливо побрела дальше, украдкой поглядывая на искомый прилавок. Толпа у него не рассасывалась: уходили с вожделенной вырезкой или шматом свежесоленого сала одни, следом подтягивались другие.
Аналогичную картину ведьма наблюдала, пожалуй, только возле дровосека.
— Э, нет, приятель, — пробасил бородатый детина, на целую голову возвышающийся над толпой, — эту костяру ты сам глодай. А я мясцо люблю.
