- Я недавно упала с лошади и совершенно ничего не помню кроме своего имени, - она даже слезу пустила. – Мне так стыдно, что я не помню даже, что лежит передо мной на тарелке…
Сработало! Девочка, наконец, отмерла и бросилась за носовыми платками, на ходу придумывая утешения:
- О, ваша милость, ну что вы! Ну, не побивайтесь вы так! Все пройдет! Я вам все расскажу!
Рони благодарно приняла платочек, сделала вид, что утирает слезы и начала незаметно допрашивать девочку:
- Скажи, как тебя зовут?
- Кетрикен, - девочка попыталась вскочить, чтобы присесть в реверансе, но Рони удержала её за руку:
- А я Верона, - она старалась выглядеть как можно более простодушной, а чтобы вызвать расположение юной собеседницы, приняла ту же позу, что и она, и постаралась дышать в том же ритме. А допрос начала из очень простых вопросов: - Кетрикен, деточка, расскажи ка мне про овощи у меня на тарелке. Как они называются, как их выращивают, с чем их едят?
Девушка явно нервничала и не знала, как про эти овощи рассказывать. Её никто раньше не просил такого делать. Но уже после того, как она начала, дело пошло на лад:
- Это – пойча, её варят или запекают в духовке. А это киш, его тоже можно варить и запекать, а ещё его можно добавлять в выпечку, потому, что он сладкий. Их выращивают крестьяне в поселение рядом с замком, и отдают нашему доброму милорду Родерику десятую часть от урожая. А это растив, его собирают на болоте в течение лета. От него еда вкусно пахнет…
Кетрикен старательно рассказывала про содержимое тарелки все, что вспомнила. Даже рассказала, что кусок мяса некогда был диким зверем, которого называют бругом. По описанию Рони сделала вид, что это создание что-то среднее между оленем и дикой свиньей. Правда, на вкус оказалось больше похоже на змеиное мясо. Но, все равно было чертовски вкусно.
Чтобы подтолкнуть Кетрикен к рассказу на интересующую её тему, Рони спросила:
- Ты говорила про поселение возле замка?
- О, - девушка рассмеялась. – Их тут очень много, ваша милость. Наш милорд большой землевладелец.
- Много это сколько? – попыталась уточнить Верона и лишь напугала бедняжку.
- Прошу не гневайтесь, ваша милость, я грамоте не обучена.
Только тут Рони поняла, что тоже не имеет понятия ни о здешней письменности, ни о культуре. Какое там считать! Да она даже не знает, какой сегодня день месяц и неделя!
- Ты знаешь, - удрученно пролепетала Верона, – кажется, я тоже.
- Прошу простить, ваша милость, - поспешно бросилась извиняться Кетрикен. – Я не хотела…
- Да все в порядке, - заверила Рони и успокаивающе похлопала бедняжку по руке. – Расскажи лучше, что выращивают крестьяне в окрестных землях?
Кетрикен попыталась рассказать, что ещё выращивают в окрестностях. Но очень быстро стало понятно, что Рони не узнает ни один из описанных овощей или животных. А без практической демонстрации эти рассказы бесполезны. Поэтому она остановила девушку и попросила рассказать о других вещах:
- Расскажи мне о моем женихе.
- Что вам рассказать? – заметно напряглась Кетрикен и начала поглядывать на дверь. Ей явно велели о чем-то молчать.
Верона решила успокоить её, чтобы не спугнуть:
- Я совершенно его не помню. Какой он? Молодой или старый? Высокий или коротышка? Он красив?
Это были общие вопросы. Отвечая на них, Кетрикен не выдала бы никакой тайны, поэтому девушка успокоилась и принялась рассказывать:
- У вас замечательный жених, ваша милость, - девушка слегка покраснела. – Он молод и красив с лица, широк в плечах и с тонким станом. А как он говорит! До чего речи умные! Наш добрый король Вайкрос Смелый, одаривает его своей милостью, как мало кого другого.
- Повезло же мне, - улыбнулась Верона. Хотя и не чувствовала, что ей так уж и повезло.
Эта комната, эта еда, и эта жизнь, о которой рассказывает молоденькая служаночка – это все для неё непросто непривычно. Это совсем другой, чужой мир. Рони понятия не имела, как сюда попала. Но то, что первый же человек, встреченный ею, наврал с три короба – не внушал оптимизма.
У Рони в голове крутились сотни вопросов без ответов: кто она, откуда, как сюда попала? И множество других. И чем больше Кетрикен рассказывала, тем больше их возникало. Например, слушая объяснения девушки про деревни, Верона подумала, что вокруг царит феодальный строй. И тут же появились вопросы: что такое феодальный строй, почему она уверена, что он тут царит, откуда она знает это слово? Пропасть между тем, что говорила Кетрикен и как думала Верона, была слишком велика. И Рони требовались ответы. Проблема в том, что в этом замке они вряд ли найдутся. Отсюда нужно сбежать. Но для того, чтобы это сделать, нужен план и нужно знать, куда бежать. План можно будет придумать, изучив замок и окрестности. Для того чтобы решить, что делать после побега, нужно будет изучить мир.
Милая, наивная Кетрикен, поможет ей в этом.
Верона слушала и запоминала каждое слово своей юной собеседницы:
- Ваша милость, - продолжала рекламировать девушка. – Милорд Родерик много помогает крестьянам. Он уменьшил нашу повинность и дал больше земли. Он очень богатый и ничего не пожалеет для своей невесты…
Рони услышала и вычленила из её слов то, что и впрямь важно:
- У вас есть повинность?
Кетрикен несказанно удивилась такому вопросу, но потом вспомнила про потерю памяти и объяснила:
- Все крестьяне работают на своих господ за право обрабатывать землю, выпасать стада на их пастбищах или рыбу ловить в реках и озерах…
- А ещё вы отдаете десятую часть от своего урожая, - вспомнила Рони и мысленно присвистнула. Местные феодалы неплохо так устроились. Крестьяне все равно, что рабы у них. Работают за даром, а потом с них ещё и дань собирают.
А Кетрикен этому, кажется, даже радовалась. Девушка энергично закивала головой, в знак согласия. Рони не могла понять радости, с которой девушка принимала ярмо на шею, пока та не сказала:
- А в других землях десятую часть урожая оставляют жителям деревни.
Да, вот теперь и Рони одобрительно закивала головой. Позиция Кетрикен была вполне ясна: люди всегда выбирают меньшее зло.
Верона расспрашивала девушку, пока не начало вечереть. Вопросы носили очень общий характер, и если Рони видела, что они заставляли нервничать Кетрикен, как могла, смягчала их или меняла тему. Главное сейчас было не только добыть информацию, но и приучить девушку доверять Вероне. Для этого у неё должно сложиться впечатление, что разговоры с Рони абсолютно безопасны. Это будет не сразу, но время пока терпит. Если верить Малигану, то «жениха» не будет ещё с месяц. Значит, побег нужно выполнить за три недели.
С того первого дня, когда Рони проснулась в замке, прошла уже неделя. Ей уже разрешали гулять по замку без сопровождения, но она все равно никогда не оставалась одна. У неё было такое чувство, что даже стены смотрят ей в след. Какой уж тут побег?
Да и бежать пока особо некуда.
Оказывается, владения Родерика, о котором ей прожужжали все уши, захватывали очень большую территорию вокруг. «Дня четыре, если верхом. А пешком и того больше» - выражаясь языком Кетрикен.
А ещё выяснилась любопытная деталь, когда Рони, наконец, разрешили выйти во двор. Животное, которое Малиган обозвал лошадью, выглядело совсем не как лошадь. Это животное было выше массивнее, на четырех мощных лапах и судя по клыкам, как минимум всеядное. Но самое главное, эту зверюгу все остальные называли фойтом. Малиган, судя по всему, даже не знал, как должна выглядеть лошадь. Ему просто велели так сказать. Кто? Пресловутый Родерик? Ещё одна куча вопросов в копилку.
Память все ещё подкидывала Рони сюрпризы. Например, все вокруг казалось глупым и примитивным, но в то же время девушка не могла объяснить, что конкретно не так. Иногда, она говорила что-то вроде «включите кондиционер» или «поставь в холодильник». Но объяснить, что это значит, Рони не могла, а окружающие смотрели на неё так, будто она вдруг заговорила на китайском. И тот факт, что она не могла вспомнить, что такое «китайский», доводил девушку до отчаянья.
Рони была странной по меркам окружающих, но люди, встреченные ею после того, как её выпустили из комнаты, казались ей намного страннее. К примеру, все относились к ней в высшей степени почтительно, почти с благоговением, но стоило ей заговорить с кем-нибудь, то чуть в обморок не падали от ужаса. Будто у неё чума или, что ещё хуже, сифилис какой-нибудь. Даже захотелось спросить, а то мало ли что. А ещё если у бедняг была возможность не разговаривать с нею, то они с видимым облегчением ею пользовались. Как будто все поголовно боялись болтнуть лишнего. Ну, и самое главное – эти люди казались Вероне просто тормозами. Они медленно думали, говорили медленнее, чем она и были простодушными до такой степени, что иногда казались девушке просто дебилами.
А потом у Рони начали появляться какие-то обрывки воспоминаний. Сначала было похоже на бред или галлюцинации. И девушка решила, что она сходит сума, но потом все начало складываться в какую-то картину, пока ещё очень обобщённую, но все же не бред сумасшедшего и это утешает. Картины из прошлого приходили к ней по-разному: иногда снился очень яркий и эмоциональный сон, иногда она слышала какое-то слово, и возникали воспоминания о тех, кто их говорил раньше. Но чаще воспоминания возникали спонтанно. Например, сегодня утром она шла в сад прогуляться, и вдруг, сделав следующий шаг, девушка ступила на покрытый плиткой пол небольшой лаборатории. Ей было знакомо это место и знакомы двое мужчин, о чем-то тихо спорящие над пробиркой. Рони подняла руку и помахала им. Но видение внезапно рассеялось, и она оказалась стоящей посреди двора и махающей не пойми кому.
Пока Верона боролась с тем, чтобы научиться отличать реальность от воспоминаний, Малиган подсуетился иустроил турнирдля её развлечения. Рони была не против, для неё это был отличный повод сбежать (ну не хотелось ей замуж, даже за супермена, коим являлся её суженый, по словам видевших его очевидцев). Для остальных, похоже, неплохое развлечение. Временами ей даже казалось, что люди забывают для кого по идее праздник. Весь замок просто гудел от нетерпения и предвкушения.
И внезапно вскрылась ещё одна странная деталь — Рони почему-то казалось, что принимать участие в турнире должны приезжие вольные рыцари или же претенденты на руку прекрасной леди. Но Малиган с удивлением объяснил, что такого никогда не было. Что при дворе каждого знатного мужа есть специально натренированные бойцы, которые и дерутся для их забавы и развлечения. Среди дерущихся есть претенденты, мастера и чемпион. Только мастер может бросить вызов чемпиону. Все они являются собственностью своего господина, но к ним относятся в высшей степени почтительно (что-то это ей напомнило) и им оказывают знаки почтения и уважения и хоронят с почестями. Узнать такого человека можно по специальным браслетам, которые бойцы носят постоянно и снимают только для боя.
Сегодня вечером в их честь давали бал и прямо сейчас Рони к этому готовили. Она вполуха слушала протокол церемонии. Сейчас у неё были проблемы понасущнее — служанка, делающая ей прическу, решила проколоть голову шпилькой и снять с неё скальп без анестезии. Но это было еще не самое страшное. Платье для вечера предполагало наличие корсета и когда его затянули, девушке показалось, что глаза на лоб повылезали, а потом Верона начала задыхаться. Все кругом засуетились, забегали и кто-то что-то пытался прокричать ей в ухо, но в этих ушах уже так звенело, что она ничего не разобрала и просто упала в обморок. Как позже выяснилось не в первый и не в последний раз.
Вечер начался с официальной части. На прием собирались гости, с очень длинными именами, которые было трудно запоминать и все здоровались с нею, как со старой знакомой. И это очень настораживало, потому что она решительно не узнавала ни единой рожи. Малиган объяснил, что это вассалы герцога Фордхайма, люди благородного происхождения, но тоже платящие дань. Рони даже зауважала немного пресловутого Родерика, когда услышала, что с этих богатых,в большинстве своем сильно разжиревших, арендаторов налог взымается намного больший, чем с крестьян.
Официальная часть казалось, будет длиться вечно, но, хвала небесам не длилась. Последними были представлены бойцы. Их было шестеро.
Еще до начала вечера, сразу после, обморока Рони объяснили, что то, что она потеряла сознание вполне нормально.В корсете можно проходить от силы минут сорок, потом будет возникать головокружение и обморок, если корсет не ослабить. Поэтому, придумали несколько перемен платьев.
К тому моменту, когда привели бойцов, ей уже было дурно, но Рони пыталась держаться. В конце концов, их было всего шестеро.
Но закон подлости никто пока не отменял. Этих шестерых представляли по всей форме: боец такой-то, такой-то, победитель таких-то и таких-то турниров, таких-то и таких-то мастеров, владеет такими и такими техниками боя, ну и много чего разного, чего девушка попросту не поняла.
Ещё на третьем Верона уже еле стояла, но как могла, не подавала виду. Четвертого она ещё худо-бедно простояла, даже выдавила какое-то подобие улыбки, чему "четвертый" был несказанно рад. Пятого бедняжка даже вспомнить не могла.
Шестым был красавец, атлетического телосложения, мужественными чертами лица и ясным, умным и очень проницательным взглядом.
— Здравствуйте, — сказал он глубоким грудным голосом, который привел бы в восторг любую девушку. Но не Верону!!!
Какой уж тут восторг! Она его уже даже не видела, все так и плыло перед глазами, его бархатный грудной голос тоже не расслышала — в ушах звенело, так, словно голову в колокол засунули, а неизвестный добрый молодец с энтузиазмом долбит по нему.Дышать было очень трудно, а ноги наотрез отказывались признавать её главенство и удерживать тело в вертикальном положении. Короче, самочувствие — хуже некуда.
Верона просто не могла себя сдерживать и упала в обморок прямо на руки атлету, который к, слову говоря, вполне мог её поймать, но по непонятным причинам — не поймал. Обиделся он что ли?!
Очнулась Рони в своей комнате. Рядом суетился Малиган и старикашка, с умным лицом, тыкающий ей под нос нюхательную соль. Немного дальше топтались взволнованные камеристка и ещё две служанки. Кажется, они должны были помогать Рони со сменой платья.
- Сделайте что-нибудь! – в голосе Малигана была паника пополам с угрозой. – Если она умрет – мы тоже без голов останемся!
- Это обморок из-за слишком тугого корсета, - объяснил старик. – Сейчас леди понюхает соль и…
- Соль? – рыкнул Малиган и схватил старика за шиворот. – Это невеста герцога Фордхайма, а ты лечишь её солью?!
Терпеть это дальше не было сил. Рони со стоном подтянулась на локотках:
- Боже, да заткнитесь уже!
— Как вы себя чувствуете?
— Нечем дышать... Разогнали бы вы тут всех что ли ...
— Слава богу, вы в порядке! — воскликнул он (интересно, у них плановый осмотр у лора полагается? А то у него явно проблемы со слухом). — Почему вы не предупредили, что вам плохо?
Вероне было стыдно, что она до этого просто не додумалась, и она соврала:
— Для леди неприлично такое обсуждать! — слабым, но пафосным голосом выпалила она фразу, которая в данной ситуации казалась ей самой приемлемой.
Сработало! Девочка, наконец, отмерла и бросилась за носовыми платками, на ходу придумывая утешения:
- О, ваша милость, ну что вы! Ну, не побивайтесь вы так! Все пройдет! Я вам все расскажу!
Рони благодарно приняла платочек, сделала вид, что утирает слезы и начала незаметно допрашивать девочку:
- Скажи, как тебя зовут?
- Кетрикен, - девочка попыталась вскочить, чтобы присесть в реверансе, но Рони удержала её за руку:
- А я Верона, - она старалась выглядеть как можно более простодушной, а чтобы вызвать расположение юной собеседницы, приняла ту же позу, что и она, и постаралась дышать в том же ритме. А допрос начала из очень простых вопросов: - Кетрикен, деточка, расскажи ка мне про овощи у меня на тарелке. Как они называются, как их выращивают, с чем их едят?
Девушка явно нервничала и не знала, как про эти овощи рассказывать. Её никто раньше не просил такого делать. Но уже после того, как она начала, дело пошло на лад:
- Это – пойча, её варят или запекают в духовке. А это киш, его тоже можно варить и запекать, а ещё его можно добавлять в выпечку, потому, что он сладкий. Их выращивают крестьяне в поселение рядом с замком, и отдают нашему доброму милорду Родерику десятую часть от урожая. А это растив, его собирают на болоте в течение лета. От него еда вкусно пахнет…
Кетрикен старательно рассказывала про содержимое тарелки все, что вспомнила. Даже рассказала, что кусок мяса некогда был диким зверем, которого называют бругом. По описанию Рони сделала вид, что это создание что-то среднее между оленем и дикой свиньей. Правда, на вкус оказалось больше похоже на змеиное мясо. Но, все равно было чертовски вкусно.
Чтобы подтолкнуть Кетрикен к рассказу на интересующую её тему, Рони спросила:
- Ты говорила про поселение возле замка?
- О, - девушка рассмеялась. – Их тут очень много, ваша милость. Наш милорд большой землевладелец.
- Много это сколько? – попыталась уточнить Верона и лишь напугала бедняжку.
- Прошу не гневайтесь, ваша милость, я грамоте не обучена.
Только тут Рони поняла, что тоже не имеет понятия ни о здешней письменности, ни о культуре. Какое там считать! Да она даже не знает, какой сегодня день месяц и неделя!
- Ты знаешь, - удрученно пролепетала Верона, – кажется, я тоже.
- Прошу простить, ваша милость, - поспешно бросилась извиняться Кетрикен. – Я не хотела…
- Да все в порядке, - заверила Рони и успокаивающе похлопала бедняжку по руке. – Расскажи лучше, что выращивают крестьяне в окрестных землях?
Кетрикен попыталась рассказать, что ещё выращивают в окрестностях. Но очень быстро стало понятно, что Рони не узнает ни один из описанных овощей или животных. А без практической демонстрации эти рассказы бесполезны. Поэтому она остановила девушку и попросила рассказать о других вещах:
- Расскажи мне о моем женихе.
- Что вам рассказать? – заметно напряглась Кетрикен и начала поглядывать на дверь. Ей явно велели о чем-то молчать.
Верона решила успокоить её, чтобы не спугнуть:
- Я совершенно его не помню. Какой он? Молодой или старый? Высокий или коротышка? Он красив?
Это были общие вопросы. Отвечая на них, Кетрикен не выдала бы никакой тайны, поэтому девушка успокоилась и принялась рассказывать:
- У вас замечательный жених, ваша милость, - девушка слегка покраснела. – Он молод и красив с лица, широк в плечах и с тонким станом. А как он говорит! До чего речи умные! Наш добрый король Вайкрос Смелый, одаривает его своей милостью, как мало кого другого.
- Повезло же мне, - улыбнулась Верона. Хотя и не чувствовала, что ей так уж и повезло.
Эта комната, эта еда, и эта жизнь, о которой рассказывает молоденькая служаночка – это все для неё непросто непривычно. Это совсем другой, чужой мир. Рони понятия не имела, как сюда попала. Но то, что первый же человек, встреченный ею, наврал с три короба – не внушал оптимизма.
У Рони в голове крутились сотни вопросов без ответов: кто она, откуда, как сюда попала? И множество других. И чем больше Кетрикен рассказывала, тем больше их возникало. Например, слушая объяснения девушки про деревни, Верона подумала, что вокруг царит феодальный строй. И тут же появились вопросы: что такое феодальный строй, почему она уверена, что он тут царит, откуда она знает это слово? Пропасть между тем, что говорила Кетрикен и как думала Верона, была слишком велика. И Рони требовались ответы. Проблема в том, что в этом замке они вряд ли найдутся. Отсюда нужно сбежать. Но для того, чтобы это сделать, нужен план и нужно знать, куда бежать. План можно будет придумать, изучив замок и окрестности. Для того чтобы решить, что делать после побега, нужно будет изучить мир.
Милая, наивная Кетрикен, поможет ей в этом.
Верона слушала и запоминала каждое слово своей юной собеседницы:
- Ваша милость, - продолжала рекламировать девушка. – Милорд Родерик много помогает крестьянам. Он уменьшил нашу повинность и дал больше земли. Он очень богатый и ничего не пожалеет для своей невесты…
Рони услышала и вычленила из её слов то, что и впрямь важно:
- У вас есть повинность?
Кетрикен несказанно удивилась такому вопросу, но потом вспомнила про потерю памяти и объяснила:
- Все крестьяне работают на своих господ за право обрабатывать землю, выпасать стада на их пастбищах или рыбу ловить в реках и озерах…
- А ещё вы отдаете десятую часть от своего урожая, - вспомнила Рони и мысленно присвистнула. Местные феодалы неплохо так устроились. Крестьяне все равно, что рабы у них. Работают за даром, а потом с них ещё и дань собирают.
А Кетрикен этому, кажется, даже радовалась. Девушка энергично закивала головой, в знак согласия. Рони не могла понять радости, с которой девушка принимала ярмо на шею, пока та не сказала:
- А в других землях десятую часть урожая оставляют жителям деревни.
Да, вот теперь и Рони одобрительно закивала головой. Позиция Кетрикен была вполне ясна: люди всегда выбирают меньшее зло.
Верона расспрашивала девушку, пока не начало вечереть. Вопросы носили очень общий характер, и если Рони видела, что они заставляли нервничать Кетрикен, как могла, смягчала их или меняла тему. Главное сейчас было не только добыть информацию, но и приучить девушку доверять Вероне. Для этого у неё должно сложиться впечатление, что разговоры с Рони абсолютно безопасны. Это будет не сразу, но время пока терпит. Если верить Малигану, то «жениха» не будет ещё с месяц. Значит, побег нужно выполнить за три недели.
Глава 2. Прием
С того первого дня, когда Рони проснулась в замке, прошла уже неделя. Ей уже разрешали гулять по замку без сопровождения, но она все равно никогда не оставалась одна. У неё было такое чувство, что даже стены смотрят ей в след. Какой уж тут побег?
Да и бежать пока особо некуда.
Оказывается, владения Родерика, о котором ей прожужжали все уши, захватывали очень большую территорию вокруг. «Дня четыре, если верхом. А пешком и того больше» - выражаясь языком Кетрикен.
А ещё выяснилась любопытная деталь, когда Рони, наконец, разрешили выйти во двор. Животное, которое Малиган обозвал лошадью, выглядело совсем не как лошадь. Это животное было выше массивнее, на четырех мощных лапах и судя по клыкам, как минимум всеядное. Но самое главное, эту зверюгу все остальные называли фойтом. Малиган, судя по всему, даже не знал, как должна выглядеть лошадь. Ему просто велели так сказать. Кто? Пресловутый Родерик? Ещё одна куча вопросов в копилку.
Память все ещё подкидывала Рони сюрпризы. Например, все вокруг казалось глупым и примитивным, но в то же время девушка не могла объяснить, что конкретно не так. Иногда, она говорила что-то вроде «включите кондиционер» или «поставь в холодильник». Но объяснить, что это значит, Рони не могла, а окружающие смотрели на неё так, будто она вдруг заговорила на китайском. И тот факт, что она не могла вспомнить, что такое «китайский», доводил девушку до отчаянья.
Рони была странной по меркам окружающих, но люди, встреченные ею после того, как её выпустили из комнаты, казались ей намного страннее. К примеру, все относились к ней в высшей степени почтительно, почти с благоговением, но стоило ей заговорить с кем-нибудь, то чуть в обморок не падали от ужаса. Будто у неё чума или, что ещё хуже, сифилис какой-нибудь. Даже захотелось спросить, а то мало ли что. А ещё если у бедняг была возможность не разговаривать с нею, то они с видимым облегчением ею пользовались. Как будто все поголовно боялись болтнуть лишнего. Ну, и самое главное – эти люди казались Вероне просто тормозами. Они медленно думали, говорили медленнее, чем она и были простодушными до такой степени, что иногда казались девушке просто дебилами.
А потом у Рони начали появляться какие-то обрывки воспоминаний. Сначала было похоже на бред или галлюцинации. И девушка решила, что она сходит сума, но потом все начало складываться в какую-то картину, пока ещё очень обобщённую, но все же не бред сумасшедшего и это утешает. Картины из прошлого приходили к ней по-разному: иногда снился очень яркий и эмоциональный сон, иногда она слышала какое-то слово, и возникали воспоминания о тех, кто их говорил раньше. Но чаще воспоминания возникали спонтанно. Например, сегодня утром она шла в сад прогуляться, и вдруг, сделав следующий шаг, девушка ступила на покрытый плиткой пол небольшой лаборатории. Ей было знакомо это место и знакомы двое мужчин, о чем-то тихо спорящие над пробиркой. Рони подняла руку и помахала им. Но видение внезапно рассеялось, и она оказалась стоящей посреди двора и махающей не пойми кому.
Пока Верона боролась с тем, чтобы научиться отличать реальность от воспоминаний, Малиган подсуетился иустроил турнирдля её развлечения. Рони была не против, для неё это был отличный повод сбежать (ну не хотелось ей замуж, даже за супермена, коим являлся её суженый, по словам видевших его очевидцев). Для остальных, похоже, неплохое развлечение. Временами ей даже казалось, что люди забывают для кого по идее праздник. Весь замок просто гудел от нетерпения и предвкушения.
И внезапно вскрылась ещё одна странная деталь — Рони почему-то казалось, что принимать участие в турнире должны приезжие вольные рыцари или же претенденты на руку прекрасной леди. Но Малиган с удивлением объяснил, что такого никогда не было. Что при дворе каждого знатного мужа есть специально натренированные бойцы, которые и дерутся для их забавы и развлечения. Среди дерущихся есть претенденты, мастера и чемпион. Только мастер может бросить вызов чемпиону. Все они являются собственностью своего господина, но к ним относятся в высшей степени почтительно (что-то это ей напомнило) и им оказывают знаки почтения и уважения и хоронят с почестями. Узнать такого человека можно по специальным браслетам, которые бойцы носят постоянно и снимают только для боя.
Сегодня вечером в их честь давали бал и прямо сейчас Рони к этому готовили. Она вполуха слушала протокол церемонии. Сейчас у неё были проблемы понасущнее — служанка, делающая ей прическу, решила проколоть голову шпилькой и снять с неё скальп без анестезии. Но это было еще не самое страшное. Платье для вечера предполагало наличие корсета и когда его затянули, девушке показалось, что глаза на лоб повылезали, а потом Верона начала задыхаться. Все кругом засуетились, забегали и кто-то что-то пытался прокричать ей в ухо, но в этих ушах уже так звенело, что она ничего не разобрала и просто упала в обморок. Как позже выяснилось не в первый и не в последний раз.
******
Вечер начался с официальной части. На прием собирались гости, с очень длинными именами, которые было трудно запоминать и все здоровались с нею, как со старой знакомой. И это очень настораживало, потому что она решительно не узнавала ни единой рожи. Малиган объяснил, что это вассалы герцога Фордхайма, люди благородного происхождения, но тоже платящие дань. Рони даже зауважала немного пресловутого Родерика, когда услышала, что с этих богатых,в большинстве своем сильно разжиревших, арендаторов налог взымается намного больший, чем с крестьян.
Официальная часть казалось, будет длиться вечно, но, хвала небесам не длилась. Последними были представлены бойцы. Их было шестеро.
Еще до начала вечера, сразу после, обморока Рони объяснили, что то, что она потеряла сознание вполне нормально.В корсете можно проходить от силы минут сорок, потом будет возникать головокружение и обморок, если корсет не ослабить. Поэтому, придумали несколько перемен платьев.
К тому моменту, когда привели бойцов, ей уже было дурно, но Рони пыталась держаться. В конце концов, их было всего шестеро.
Но закон подлости никто пока не отменял. Этих шестерых представляли по всей форме: боец такой-то, такой-то, победитель таких-то и таких-то турниров, таких-то и таких-то мастеров, владеет такими и такими техниками боя, ну и много чего разного, чего девушка попросту не поняла.
Ещё на третьем Верона уже еле стояла, но как могла, не подавала виду. Четвертого она ещё худо-бедно простояла, даже выдавила какое-то подобие улыбки, чему "четвертый" был несказанно рад. Пятого бедняжка даже вспомнить не могла.
Шестым был красавец, атлетического телосложения, мужественными чертами лица и ясным, умным и очень проницательным взглядом.
— Здравствуйте, — сказал он глубоким грудным голосом, который привел бы в восторг любую девушку. Но не Верону!!!
Какой уж тут восторг! Она его уже даже не видела, все так и плыло перед глазами, его бархатный грудной голос тоже не расслышала — в ушах звенело, так, словно голову в колокол засунули, а неизвестный добрый молодец с энтузиазмом долбит по нему.Дышать было очень трудно, а ноги наотрез отказывались признавать её главенство и удерживать тело в вертикальном положении. Короче, самочувствие — хуже некуда.
Верона просто не могла себя сдерживать и упала в обморок прямо на руки атлету, который к, слову говоря, вполне мог её поймать, но по непонятным причинам — не поймал. Обиделся он что ли?!
Очнулась Рони в своей комнате. Рядом суетился Малиган и старикашка, с умным лицом, тыкающий ей под нос нюхательную соль. Немного дальше топтались взволнованные камеристка и ещё две служанки. Кажется, они должны были помогать Рони со сменой платья.
- Сделайте что-нибудь! – в голосе Малигана была паника пополам с угрозой. – Если она умрет – мы тоже без голов останемся!
- Это обморок из-за слишком тугого корсета, - объяснил старик. – Сейчас леди понюхает соль и…
- Соль? – рыкнул Малиган и схватил старика за шиворот. – Это невеста герцога Фордхайма, а ты лечишь её солью?!
Терпеть это дальше не было сил. Рони со стоном подтянулась на локотках:
- Боже, да заткнитесь уже!
— Как вы себя чувствуете?
— Нечем дышать... Разогнали бы вы тут всех что ли ...
— Слава богу, вы в порядке! — воскликнул он (интересно, у них плановый осмотр у лора полагается? А то у него явно проблемы со слухом). — Почему вы не предупредили, что вам плохо?
Вероне было стыдно, что она до этого просто не додумалась, и она соврала:
— Для леди неприлично такое обсуждать! — слабым, но пафосным голосом выпалила она фразу, которая в данной ситуации казалась ей самой приемлемой.
