Глава 20
— А когда мы поедем? А правда, что там настоящие животные, не как на картинках? А почему так долго ждать? А с кем мы там будем жить? А мы все поместимся? А где мы там будем спать? — вопросы от перевозбужденных рассказом о скором путешествии Светы и Димы сыпались, словно горох.
Степан пока молчал. Как взрослый. Но судя по горевшим в его глазах огонькам нетерпения, ему тоже было интересно узнать ответы на эти и другие многочисленные вопросы. Мне странно было слышать, что дети все эти годы никуда не выходили из чертогов Темной Леди и жили здесь безвылазно. Почему, я пока не спрашивала, но непременно собиралась все выяснить в скором времени. Сейчас же мы сидели всей семьей за обеденным столом в гостиной и ужинали. Ну, пытались. Трескотня мелких явно мешала, но все родичи ее стоически терпели.
Бабушка, папа и мама улыбались и многозначительно переглядывались. У них явно были определенные планы на дальнейшую жизнь. Знать бы еще, какие именно. И кому в первую очередь они аукнутся…
Я молча ела и старалась свыкнуться с мыслью, что мне придется запастись терпением, большим количеством терпения, чтобы не психануть и не сбежать из дома ведьмы сразу же после появления в нем с мелкими. Ну и еще можно у Гришки потребовать настойку валерианки. Главное, чтобы Васька про нее не пронюхал.
А ведь еще же к нам присоединится «лекарь». Вот где будет цирк-шапито.
Ну и где в небольшом домике найти место на весь этот психдом?
— Мариночка, детка, — позвала меня бабушка. — О чем задумалась? У тебя очень загадочный вид.
— Стараюсь понять, как мы все разместимся в домике, — честно ответила я.
— Я дам тебе свой амулет. Он поможет Грише расширить дом. Снаружи все останется как и прежде, а внутри многое поменяется, появятся дополнительные комнаты, — улыбнулась бабушка. — Так что не переживай, все будет в порядке.
В порядке? Когда рядом эти две сороки-непоседы и пацан в пубертатном периоде? Ой, сомневаюсь.
Но, конечно, вслух я ничего говорить не стала, я же девушка воспитанная. Просто кивнула. Это ж ненадолго, всего на несколько дней. Я справлюсь, я в этом уверена на сто процентов. Ну… Почти на сто.
— Не бойся, дочь, — обратился ко мне папа, — у вас будет надежная охрана. Виктор — дипломированный маг, сильный чернокнижник. С ним вам ничего не страшно.
Я вспомнила «дипломированного мага», бодро удиравшего от теленка вдоль по улице, и хмыкнула. Про себя. Не страшно, как же.
После ужина народ разбрелся по своим комнатам. Я закрылась в той, что была выделена мне, улеглась на постель и вздохнула. Вот так живешь себе спокойно, никого не трогаешь, трудишься на мелкую или не очень фирму, планы грандиозные на будущее строишь. А потом — оп-па, и ты уже в другом мире, работаешь ведьмой-знахаркой, принимаешь роды у коров и спасаешь гномов от психованного старосты. Цирк, блин. Кому рассказать, не поверят.
Не знаю, сколько времени я предавалась бы размышлениям, если бы не странный шум в коридоре. Уже догадываясь, кто может быть виновником, я поднялась с постели и потопала к двери. Покой? Некоторые явно не знали такого слова. Как и слова «отдых».
В коридоре предсказуемо развлекалась молодежь — Света с Димой резво гоняли по стенам и потолку нечто мелкое, пушистое, крикливое, и, скорее всего, испуганное, не давая ему опуститься на пол. «Нечто» верещало, явно материлось на своем языке и всячески пыталось улизнуть от чересчур активных детей.
Покачав недовольно головой, я вытянула руку вперед и позвала, как учил Гришка:
— Иди сюда, маленький, не обижу, защищу, накормлю, спать уложу.
Последнее я уже сама придумала. Но почему бы и не пообещать несчастному созданию райскую жизнь на пару-тройку дней? Все равно скоро в деревню возвращаться.
«Нечто» мгновенно бросилось ко мне и проворно взобралось по моей руке на сгиб локтя. В глаза мне посмотрели коричневые глазки-бусинки. Мелочь оказалась чем-то средним между белкой и котом. Длинный пушистый хвост, которому позавидовал бы и Васька, густые усы, пуговка-носик, четыре лапки с небольшими коготочками. Игрушка, настоящая ожившая игрушка.
Дети застыли соляными столпами.
— Нехорошо обижать маленьких, пусть даже и мелких бесенят, — я уже догадывалась, кем может быть привеченная мной сущность.
— Виктор нам его для игр отдал, — насупилась Света.
— Виктор? — я выгнула бровь и взмахнула свободной рукой. — Ну вот пусть Виктором и поиграют. Любые желающие. Чтобы неповадно было чужими жизнями распоряжаться.
Сказала, повернулась и зашла в свою спальню. Дверь за мной закрылась. Размышляла я недолго. В принципе, можно было и оставить бесененка у себя. Но эти сущности очень свободолюбивы. А потому не факт, что он не перевернул бы у меня в комнате все вверх тормашками.
— Ну что, мелкий, — я приняла решение и опустила руку к полу, — беги к себе домой.
Живность что-то протрещала в ответ, быстренько сбежала с моей руки и растворилась в полу. Мелкий бесененок вернулся домой.
А я снова пошла на кровать.
Виктор. Играть отдал. Вы ж посмотрите, какой хозяин-барин нашелся. Чужими жизнями распоряжается.
Вопреки крестьянским поверьям, мелкие бесенята никакого серьезного вреда дому никогда не приносили. Это не демоны, которых собратья Виктора могут вызвать для потехи. Максимум, на что были способны бесенята, — создать беспорядок в доме, покидав с полок предметы. Но так и дети такое могут. Так что поди догадайся, кто виноват, собственное чадо или реальный бесененок, внезапно появившийся в крестьянской избе.
Мне пару раз доводилось изгонять таких бесенят. Я ловила их всегда при свидетелях, получала плату, а потом отпускала домой уже за околицей деревни. Нечего мелочи не в своем мире делать.
Глава 21
Время до возвращения в деревню пролетело быстро и не очень-то незаметно. Дети, возбужденные будущими приключениями, ко мне особо не лезли. Я общалась только с родителями и бабушкой и читала книжки из местной библиотеки. Именно из них я узнала, что многие боги других миров и императоры этого мира хотели бы породниться с Темной Леди через ее наследников. Поэтому последних холили, лелеяли и берегли, в основном в хорошо защищенных чертогах богини.
— Могу себе представить, какой бедлам начнется скоро в деревне, — проворчала я, отложив одну из таких книг. — Эти обормоты там все с ног на голову перевернут, еще и скажут, что все так и было. А мне нянькаться с ними. И с «лекарем» заодно.
«Обормоты» уже что-то замышляли, это было видно по их заговорщицким выражениям на рожицах, когда мы встречались, в основном за обеденным столом. Заскучавшие в подземном мире, дети надеялись хорошенько развлечься в деревне. И мне заранее было жаль недалеких крестьян с их нехитрым имуществом.
Бабушка явно разделяла мои опасения, потому что решила не ограничивать мою силу.
— Ты, милая, не умеешь управлять своей магией, — объяснила она, — но мне кажется, что неуместно запрещать тебе колдовать. А учить тебя у нас сейчас нет возможности. С деревней ничего не случится, даже если ты вызовешь туда кого-то из нелюдей. В крайнем случае местные и пришлые сойдутся стенка на стенку и сбросят пар, а потом побратаются, как всегда и было. То застоявшееся болотце давно пора встряхнуть.
Я бабушкиного оптимизма не разделяла, но благоразумно не спорила. Мне действительно нельзя было оставаться без магии в такой ситуации.
В день отъезда я проснулась с предчувствием, что у родительской затеи будут определенные необратимые последствия. Не знаю уж, что именно произойдет, но прежним точно никто и ничто не останется.
Отправку порталом назначили на девять утра. Как раз успеем и проснуться, и позавтракать.
В назначенное время народ собрался в холле дворца. Мама, всхлипывая, обняла и поцеловала всех своих детей, включая сонную меня, и вместе с хмурым чернокнижником мы вывалились из портала. Вот только не возле избушки ведьмы, а на противоположном конце села.
— Ух ты, — оглядевшись, восторженно выдохнула моя младшая сестра, — настоящие дома. Деревянные! С крышами! А это что? Флюгеры, да? Димка, собаки! Они что, на нас лают, да? Ой, какие миленькие!
Мы с чернокнижником переглянулись и, похоже, сошлись во мнении, что всему здесь, включая собак, скоро настанет полный и неизменный абзац…
Степан, как старший, видимо, поспешил с первой минуты пребывания на воле вжиться в роль защитника. Он решительно шагнул к одной из собак, крупной коричневой шавке, особенно громко лаявшей, встал буквально в нескольких миллиметрах от нее, замахнулся на нее, и… Собака, совсем одуревшая от впечатлений, бросилась вперед и вцепилась ему в ногу. Степан, не ожидавший такой подлости от громкого и не особо опасного животного, заорал, взмахнул руками, из пальцев вылетели молнии и врезались во всю стаю, включая напавшую собаку. Теперь уже взвыли псы. Их всех окутала черная дымка. А когда она рассеялась, оказалось, что местные шавки обзавелись нетопыриными крыльями.
Кусавшая Степана собака быстро разжала челюсти и резво отбежала от своей жертвы.
Я перепуганно охнула. Укус получился что надо: и штаны подраны, и кровь из раны сочится. А еще же есть опасность заразиться бешенством. Да чтоб вас! А как все хорошо начиналось. Вот где я сейчас здесь нормального врача найду?!
— Степа! — мелкие между тем бросились к брату, стали сыпать вопросами. — Тебе больно? Сильно укусила? Степа…
Не слушая их, я повернулась к чернокнижнику.
— И что теперь делать?
— Ничего, — пожал он плечами. — У вас всех сильная божественная защита. Рана зарастет сама уже через несколько минут. Вот одежда — та да, испорчена. Ее придется чинить, магией или руками.
— А последствия?
— Какие?
— Бешенство от собак.
На меня посмотрели снисходительно, как на дурочку.
— Сильная божественная защита, — едва ли не по слогам повторил чернокнижник.
Угу, то есть мне можно не волноваться. Степка от бешенства не помрет. Что ж, хоть в чем-то плюс. Можно наконец-то выдохнуть. Покусала собака? Ну, значит, это проблема собаки.
Пока мы отбивались от деревенской стаи, за нами из укрытия пристально наблюдали привлеченные шумом крестьяне.
Один из них, Борька, староста, решившись, вылез из высоких лопухов.
— Матушка ведьма? — робко позвал он.
Я ухмыльнулась. Нет, в шорохе виновата не «матушка ведьма». Хотя, конечно, народ все спишет исключительно на мои проделки.
— Я. Борька, тебе жить надоело, что ты в лопухах отсиживаешься? А если бы я молниями туда для проверки забабахала?
Борька посерел.
— Так я… Это… Того… Матушка ведьма, а крылья…
— Какие крылья? — не поняла я.
Борька невоспитанно указал пальцем на одну из собак, крутившуюся неподалеку вокруг своей оси и пытавшуюся остервенело сорвать с себя «обнову».
— Подарок богов, — авторитетно заявила я. — Собаки с такими крыльями приносят богатство в дом.
Глаза Борьки алчно блеснули. А я поняла, что совсем скоро бездомных собак в деревне не останется. Ну, почти не останется.
Глава 22
Крестьяне бросились активно ловить перепуганных собак, а я повернулась к Степану.
— Ты как?
— Нормально, — спокойно пожал он плечами. — Почти зажило. Они всегда кусаются?
— Собаки? Нет. Только когда чувствуют угрозу.
— Странно. Их совершенно не смущает моя божественная сила.
Я сдержала так и норовивший вырваться смешок. Еще до конца не вырос, а пытается вести себя и рассуждать по-взрослому.
— Животное может напасть, даже если боится. Просто потому, что его загнали в угол.
И я повернулась к мелким, продолжавшим с любопытством осматриваться.
— Пошли. Минут через десять дойдем до дома. Там — квас, тень, пирожки, сметана. И наглый кот.
Набор «плюшек» впечатлил всех, кроме чернокнижника. Тот скептически на меня посмотрел, но промолчал. Я не стала уточнять, что именно ему не понравилось. Захочет — скажет.
До дома мы дошли без приключений, что в нынешнее время уже было событием. На крыльце нас встречал Васька, голодный, недовольный жизнью, раздраженно сверкавший глазами.
— Ой, котик, — восхищенно протянули на два голоса мелкие.
Васька мгновенно напрягся, заранее предчувствуя крупные неприятности для себя любимого.
— Отбой, — подала я голос. — Это свой. Его мучить нельзя.
— Мы не мучить, — надула губы обиженная Света, — мы просто погладить.
— В деревне и другие коты есть. Их гладьте, сколько хотите, — хмыкнула я, добавив про себя: «Можете хоть придушить». — А этот — нервный, злой, с большими когтями. Он и поцарапать может.
И, обойдя кота, перешагнула порог.
— Гриша, покажись. У нас новые жильцы, — позвала я, зайдя в горницу.
Несколько секунд ничего не происходило, затем из подпространства показался Гришка, сонный, взлохмаченный, угрюмый.
За моей спиной раздался слаженный вздох. Кот был забыт. У мелких появился новый предмет для воздыханий.
Я достала из кармана амулет, отданный бабушкой, показала его Гришке.
— Дом надо увеличить. Намного. Нас тут теперь много народа жить будет.
«Нашлись тут нахлебники на мою голову», — прочитала я во взгляде Гришки.
— На стол положи, — буркнул он.
Едва амулет оказался на столе, Гришка подошел, протянул руку и что-то зашептал. Несколько секунд, во время которых ничего не происходило, а затем Гришка убрал руку и скомандовал:
— Забирай. Готово.
Амулет отправился назад, а дети — с воплями восторга — в дом, исследовать новые комнаты. Мне это исследование прямо сейчас не было нужно. Я уселась на лавку и попросила:
— Гриш, а Гриш. Сделай чая?
Гришка угрюмо зыркнул на меня, как бы спрашивая, чем я занималась у Темной Леди и ела ли вообще там, если тут сразу есть захотела, но к печи пошел, пусть и неохотно. Чернокнижник проводил его внимательным, цепким взглядом, затем уселся на лавку рядом и невинным тоном поинтересовался:
— Не успели позавтракать?
Я недовольно передернула плечами. Вот еще «папочка» нашелся. Допрашивать вздумал, поучать. Еще его постоянных нотаций и указаний мне не хватало для полного счастья. Терпеть не могу, когда кто-то пытается решать за меня, что делать и как жить.
— Я нервничала сегодня, — все же объяснила я максимально доступно.
На Земле можно было бы сказать: «Заедаю стресс, пытаюсь справиться с нервозностью с помощью еды». Здесь меня не поймут. Еще и пальцем у вика покрутить могут.
— Отличная причина, — губы нахального чернокнижника изогнулись в коварной ухмылке.
— То есть на вас не готовить? — в отместку поддела я этого умника.
— Тебя, — поправил он меня, — Нам долго жить под одной крышей. Ну почему же? Готовить. С удовольствием составлю тебе компанию.
Вот прав Гришка, сто раз прав: нахлебники внезапно на голову свалились. Бездельники. Корми их теперь три раза в день, сладко, четыре голодных рта.
Все эти рты очень быстро оказались за столом, едва по дому поплыл запах свежеприготовленных блинчиков, сырников и оладушков. Ну и чая, настоянного на смородиновых листочках, заодно.
— Вы точно не завтракали, — ухмыльнулся чернокнижник, оглядев нас с мелкими.
Мы не удостоили его ответом — начали быстро уничтожать приготовленное.
— А я? — негодующе фыркнул с пола молчавший до того момента Васька. — А моя сметана?
— Полезай в подпол, погоняй мышей, перекуси ими, будет тогда тебе сметана, как награда, — ответила я, прожевав очередной блинчик.
