Не знаю, как мне удалось пройти долину по крутому склону незамеченным, но если я ни черта не видел из-за пушистых макушек елей, то и меня вряд ли кто заметил. Тем не менее склон начал редеть, и вместо кривых корней, вспарывающих мягкую почву, появлялись острые скалистые камни. Я забрался довольно высоко, чтобы увидеть раскинутый под горой вражеский лагерь, некогда бывший крохотной деревенькой: покосившиеся деревянные дома, сараи, даже загоны для скота стояли. Внизу царило оживление, и перво-наперво внимание привлекли грузовики и стоящие поблизости ящики. Неужели те самые? Все еще здесь?
Взгляд упал на склон горы, намного левее и чуть ниже меня, где я распознал не менее любопытное зрелище: пара джипов и те же ящики, стоящие на широкой площадке. Не стал бы я сосредотачивать на этом такое внимание, если бы не минометы, выстроенные в ряд. Они теснились практически у горной стены, как если бы не желая попадаться на глаза людям, и дулами смотрели в трех направлениях: на окраины лагеря и в центр.
С моей точки никак не спуститься на площадку, только если карабкаться практически по крутому склону, рискуя выдать себя с потрохами. Скинув с плеча винтовку, я осмотрел пару минометов, что не прятались за камнями и деревьями, и удивился – я не эксперт, но с подобной формой встречался впервые.
«Хлой, точно», – окликнул я себя и осторожно повернулся в сторону, осматривая подход к деревне. Макушки деревьев уже не так мешали, и тем не менее многие участки оказались в слепой зоне, и девушку я обнаружил не сразу. Она уже пряталась за лысым кустом в паре сотнях метров от лагеря. Меня беспокоило, что она находилась там, внизу, в такой близости от врага, о которой не подозревала. А я подозревал.
– Да черт возьми, Форан, – шикнул я, замелив, как со стороны дороги к Хлой медленно крадучись подбирался мужчина, держа в руке пистолет.
У меня похолодело на душе. Мы одни, вдвоем, без подмоги, и нас обнаружили уже на походе. Никакой Рашвел не выпрыгнет героически из кустов, спасая наши задницы. Я лихорадочно соображал, и с каждой упущенной секундой исчезала и возможность.
– Ладно, черт с этим.
Стрелок из меня не столь хороший, сколь из Энрика, и тем не менее я сосредоточился, затаил дыхание и нажал на спусковой крючок. Приклад ударил в плечо от отдачи, но не так сильно, как пробившая спину партизана пуля: мужчина, не издав ни звука, упал замертво. А, может, и успел воскликнуть, однако грохот выстрела в тишине перебил все вокруг.
Мгновение длилось затишье, а затем лагерь противника ожил, как потревоженный муравейник: люди выбегали из домов, хватались за оружие, перекрикивались, озирались вокруг. Несмотря на проплясавшее по горам эхо, примерное расположение источника не составит труда определить, поэтому, закинув винтовку за спину, я принялся как можно скорее уходить прочь.
Земля буквально уходила из-под ног, я скатывался на мелких камнях, хватаясь за корни, карабкался по склону и едва не летел вниз. В голове стучала кровь, я проклинал и Хлой, что не заметила слежку, и чертового мужика, вынудившего сделать выстрел. Я мог бы позволить ему напасть на девушку, чтобы успешно осмотреть площадку на склоне и минометы, но я не той породы сволочь.
Меня несло по лесу, как соломинку, я удивлялся, с какой легкостью давалось спускаться, подлетая на метр в воздухе. В какой-то момент я подумал, что скроюсь без труда, но из-за спины доносились крики, прогремела пара выстрелов. А я бежал, как от роя ос, не чувствуя ни усталости, ни жжения в легких, ни боли. Даже когда противник отстал от меня, потерял, как теряет охотник зайца, скрывшегося в кустах, я не сразу остановился. А когда образумился и нашел в себе силы прекратить бессмысленную гонку, едва не потерял сознание: кружилась голова, я задыхался и в ушах не прекращался звон. Мне казалось, будто где-то прогремел взрыв.
Когда я добрел до лошадей, привязанных в чаще леса и мирно жующих траву, ко мне вернулось чувство реальности: где я оказался, какое расстояние преодолел и что не налетел ни на одну мину. Тяжело дыша, я облокотился спиной о шершавый ствол сосны и медленно сполз по нему, спустив с плеча винтовку. Я не мог нормально соображать, сидел и смотрел на скакунов, пока проходили минуты, перетекающие в час.
Только когда солнце коснулось макушки горы, меня обуяло пугающее чувство, что я просидел в ожидании не час, а гораздо больше. Но не время меня тревожило, а одиночество – Хлой так и не вернулась.
Я перебрал в памяти моменты, которые показались мне странными, и на которые я не обратил внимания во время погони: подозрительная расстановка минометов, грузовики, одиночный взрыв. Только сейчас я с горечью упрекнул себя в идиотизме: нельзя было оставлять девушку! Стоило вернуться, едва оторвался от противника. Но от того, чтобы ломиться обратно меня удержала вспышка озарения, от которой похолодело на сердце. Я понял, почему минометы выглядели нестандартно, и с чего бы им смотреть на подходы к лагерю противника.
Я мог бы вернуться и попытать удачу вытащить Хлой, но если не доложу об увиденном, может погибнуть куда больше людей. И не просто погибнуть, а отравиться от паров химического оружия.
Все молчали. Я не знаю, обдумывали ли офицеры донесенную мной информацию, или же размышляли, как меня наказать. Я ожидал обвинений в трусости, но даже Рашвел молчал, буравя пол, залитый лучами закатного солнца, хмурым взглядом.
– Газ, значит, – постукивая пальцем по столу, первым обмолвился полковник и сильнее свел брови к переносице. – Если так, то вполне понятна тактика противника – сдерживать нас до последнего.
Помолчав минуту, мужчина шумно выдохнул и выпрямил спину, словно освобождаясь от тяжких раздумий.
– Вы больше ничего, а точнее, никого не видели, лейтенант?
Вопрос заставил теперь меня опуститься в тяжкие раздумья.
– Вы имеете в виду что-то конкретное?
– Кого-то, – уточнил собеседник, а затем обвел присутствующих: меня, Рашвела и капитана Ноймунда – и кивнул последнему, разрешая доложить.
– Вчера разведка донесла, что видела на западной границе Юрьи Валеска.
Не пришлось дополнительно объяснять, о ком говорил мужчина, напряженная тишина послужила лучшим тому доказательством. Один из немногих действующих лидеров сепаратистов, с которым считалось, держало на равных, военное командование Фильска. Теперь пазлы головоломки постепенно складывались в единую картину, и мне не казалось подозрительным присутствие партизан, а также упрощался вопрос с боеприпасами. Этот человек часто помогал переправлять контрабанду из заграницы своим людям.
– Это точно был Валеска? – Уточнил Рашвел.
– Не так много хромых с протезами на фронте, – без злости, но не скрывая глубокой усталости, заметил капитан. – Да, точно он. Его видели шесть часов назад, движущимся по направлению к горе Беже, как раз туда, откуда вы вернулись, лейтенант.
– Проверяют, все ли готово. Если они установили газовые минометы, то, вероятно, готовятся уходить, и к утру позволят нам подойти ближе на всей границе горного массива, чтобы потом отравить газом. Умно, собаки… Молодец, лейтенант, это действительно ценные сведения.
– Меллиге, в лагере было замечено оживление? Скопление машин, грузовиков?
На секунду я задумался над вопросом Рашвела, вспоминая обстановку под хмурыми тучами.
– Да, там были грузовики, но их, похоже, разгружали, а не загружали. Как я уже доложил, они также минировали подступы к лагерю, чересчур близко к жилой территории. Одно, конечно, удивило – там были и гражданские, женщины и, возможно, дети. В лагере действительно царило оживление.
– Вполне вероятно, что до утра Валеска будет там, и если мы сможем поймать его, то если не приобретем источник ценной информации, то, как минимум подорвем боевой дух противника.
– Одно «но», майор, у меня нет людей, чтоб бросаться в лагерь противника по минному полю ради домыслов.
– Зато у меня есть. Спецотряд и создавался для таких ситуаций, не так ли?
– Он не ваш спецотряд, – напряженно произнес мужчина, что никак не подействовало на Рашвела.
– Тогда не забывайте, что с вероятностью в девяносто процентов ваш человек взят в плен, и в эту минуту допрашивается противником.
– Сомневаетесь в Хлой Форан?
– Сомневаюсь, что она доживет до рассвета.
Я ожидал, что гнев Рашвел направит на меня, ведь фактически по моей вине девушка осталась одна на территории противника. И в то же время подобная мысль возникала, скорее, из-за волнения и переживаний, ведь я мог не стрелять и дать противнику напасть на напарницу. Это было бы в разы хуже, и майор прекрасно понимал это, и, пожалуй, впервые не испытывал ко мне привычного раздражения. Ему куда важнее вытащить своего человека из лап врага, чем кидаться обвинениями. Руководился он личными мотивами, угрозами научно-исследовательского корпуса или чувством долга – не суть. Он хотел вытащить ее, и я был готов поддержать его в этом.
– Полковник Бэллард, – дерзнул я присоединиться к разговору, поймав на себе резкий взгляд мужчины. – Поскольку я также был обнаружен, но сумел уйти, враг наверняка будет ожидать нападения, и станет действовать незамедлительно.
– Ценю ваш энтузиазм, лейтенант, но раз всему дивизиону грозит опасность химического отправления, необходимо доложить об этом всем полкам, включая генерал-майора, а также доставить… ох, боги, еще найти бы эти противогазы.
– Противогазы могут и не понадобиться, просто прикажите людям подождать с штурмом горного массива, а мы схватим Валеску, – решительно заявил Рашвел, обратившись к полковнику с такой уверенностью и непоколебимостью, будто он находился в генеральском чине.
Я не понимал одного – почему Бэллард упрямился. Отправить небольшой отряд, создававшийся как раз для подобных целей, для захвата лидера сепаратистов и спасения товарища из плена – оптимальная для исполнения задача. Если мужчина противился из-за банального деления власти с комиссариатом, или же опасался, что спонтанная атака вспугнет противника и придется еще задержаться на фронте, отлавливая вражеские группы… то я даже не знаю, что и сказать. В такой ситуации, несмотря на прямое подчинение полковнику, я уже был готов занять сторону майора.
– У вас времени до рассвета. Поймайте Валеску, освободите Форан, захватите боеприпасы с химическим оружием и не допустите его уничтожения. Если там взорвется или распылится хоть один баллон или снаряд… хорошего будет мало.
– Значит, нужно захватить и лагерь? – Уточнил Рашвел. – Меллиге, сколько там людей?
– С точностью не скажу, но примерно с четыре-пять десятка военных или партизан, столько же гражданских.
– А нас в отряде двадцать четыре, – буднично констатировал майор, что показалось весьма иронично, будто он хотел сказать «сто человек против двадцати? Пф, и не такое было». – У нас есть противогазы?
– На складе найдется.
– Тогда, с вашего позволения, мы пойдем, – и не став дожидаться приказа, Рашвел обратился ко мне со всей строгостью: – Меллиге, за мной.
А я уже успел подумать, что он проникся ко мне теплым чувством уважения – смешно, верно? Я только бросил беглый взгляд на полковника и, отсалютовав ему, двинулся за майором. Он шел так быстро, отчего я едва поспевал за ним: вот-вот, и на бег перейти не мудрено.
– Слушай внимательно, – свернув на лестницу, обратился ко мне мужчина, – собери всех наших людей из отряда у склада амуниции, пусть тебе помогут остальные, перехватят инициативу. Потом дуй к конюшням и забирай животных, на все у тебя и других ребят двадцать минут. Я за оружием и машиной.
– Насчет животных – вы про лошадей?
Рашвел остановился перед выходом из здания так неожиданно, что я едва не влетел в его широкую спину. Он обернулся и со снисхождением, как отец у глупого ребенка, уточнил:
– На кой черт нам лошади, Меллиге? Мне нужны те, кто загрызет противника, а не затопчет.
Собрались мы быстро даже по армейским меркам, и уже через полчаса, вооруженные, запрыгнули в грузовик и поехали на задание. У кого-то еще слипались глаза от раннего сна, другие будто не до конца понимали, что происходит, как они очутились под брезентовой крышей на ухабистой дороге. Только остановившись у обочины, на границе безопасной территории, Рашвел повторил план действий, бегло изложенный до отправления:
– Разделяемся на две группы, как договаривались. Первую поведу я по минированной долине, мы отвлечем внимание, пока Меллиге поведет других в обход горы к площадке с боеприпасами и минометами. Первостепенная задача группы А, которую поведет Меллиге, захват хранилища с боеприпасами, вероятно, также с ядовитым газом, так что едва подберетесь туда, надевайте противогазы. Второстепенная задача группы Б – моей группы – отвлечь противника на себя, но нам придется прорываться, так как основная задача – захват Юрьи Валеска. Второстепенная задача для всех на бумаге… но на деле, это найти и освободить сержанта Форан. Действуем тихо, но быстро. Времени у нас не так чтобы много, еще нужно добраться до лагеря.
Первые полчаса мы двигались вместе, разделились лишь у подхода к дороге, по которой когда-то переправляли контрабандный груз: Рашвел пошел маршрутом, которым мы следовали с Хлой этим утром, а я же повел людей вокруг горы по неизвестной территории.
Ночь стояла практически безлунная, мне следовало вести людей, но темень была, хоть глаз выколи. Холод оседал на макушках деревьев, на траве и земле липким влажным покрывалом, от которого леденели пальцы. Я заметил, что Отису идти в темноте было куда проще, чем мне, поэтому попросил его вести нас. Никто из стрелковой дивизии, из Черных Волков, не задавал вопросы, не любопытствовал, отчего другие члены отряда двигались словно кошки. Слухи быстро расходились, и солдаты шептались по углам, а не в открытую, не из опасения обидеть кого-то, а из страха.
Палки хрустели под моими ботинками, несмотря на старания. Кто-то сзади постоянно спотыкался о корни и едва слышно ругался. Кто действительно помогал мне ориентироваться в пространстве, помимо Отиса, это Файс и еще две овчарки: безухий Балж с пушистым черным мехом и дочка Файс, ее точная копия, Агна. Если бы не необходимость бесшумного проникновения, я бы взял всю свору.
Глаза уже настолько привыкли к темноте, что свет лежащего впереди лагеря мне напомнил рассвет, загорающийся на севере. Отис отнял руку, сжатую в кулак, группа остановилась, а я подошел к парню и уточнил:
– Видишь что?
Трудно сказать, где мы оказались. По ощущению и времени, затраченному на дорогу, должны выползти на середину горы, а учитывая, что ломились мы по кустарникам и крутым отвесам, чтобы избежать возможных растяжек, то черт его поймет.
– Вон там дорога, – указав куда-то вниз, сквозь ряды стройных сосен, сообщил Отис. – Мы над ней в двадцати метрах. Если пройдем прямо, то выйдем на площадку, о которой ты говорил.
– Лучше, если кто-то окажется сверху. Мы подойдем с дороги, иначе не спуститься на площадку, там чересчур крутой обрыв.
Отойдя назад, я подозвал к себе группу, держа за ошейник Балжа: несмотря на дрессировку, его постоянно манило уйти подальше.
– Так, слушайте внимательно. Вольт, Рэндвил и Блицкинг, ваша задача забраться повыше и занять позицию над площадкой для прикрытия, мы с остальными выйдем на дорогу и пойдем в лоб. Скорее всего, противник выставил на площадке дополнительную охрану. Мы откроем огонь первыми, потом ваш выход. Понятно?
Взгляд упал на склон горы, намного левее и чуть ниже меня, где я распознал не менее любопытное зрелище: пара джипов и те же ящики, стоящие на широкой площадке. Не стал бы я сосредотачивать на этом такое внимание, если бы не минометы, выстроенные в ряд. Они теснились практически у горной стены, как если бы не желая попадаться на глаза людям, и дулами смотрели в трех направлениях: на окраины лагеря и в центр.
С моей точки никак не спуститься на площадку, только если карабкаться практически по крутому склону, рискуя выдать себя с потрохами. Скинув с плеча винтовку, я осмотрел пару минометов, что не прятались за камнями и деревьями, и удивился – я не эксперт, но с подобной формой встречался впервые.
«Хлой, точно», – окликнул я себя и осторожно повернулся в сторону, осматривая подход к деревне. Макушки деревьев уже не так мешали, и тем не менее многие участки оказались в слепой зоне, и девушку я обнаружил не сразу. Она уже пряталась за лысым кустом в паре сотнях метров от лагеря. Меня беспокоило, что она находилась там, внизу, в такой близости от врага, о которой не подозревала. А я подозревал.
– Да черт возьми, Форан, – шикнул я, замелив, как со стороны дороги к Хлой медленно крадучись подбирался мужчина, держа в руке пистолет.
У меня похолодело на душе. Мы одни, вдвоем, без подмоги, и нас обнаружили уже на походе. Никакой Рашвел не выпрыгнет героически из кустов, спасая наши задницы. Я лихорадочно соображал, и с каждой упущенной секундой исчезала и возможность.
– Ладно, черт с этим.
Стрелок из меня не столь хороший, сколь из Энрика, и тем не менее я сосредоточился, затаил дыхание и нажал на спусковой крючок. Приклад ударил в плечо от отдачи, но не так сильно, как пробившая спину партизана пуля: мужчина, не издав ни звука, упал замертво. А, может, и успел воскликнуть, однако грохот выстрела в тишине перебил все вокруг.
Мгновение длилось затишье, а затем лагерь противника ожил, как потревоженный муравейник: люди выбегали из домов, хватались за оружие, перекрикивались, озирались вокруг. Несмотря на проплясавшее по горам эхо, примерное расположение источника не составит труда определить, поэтому, закинув винтовку за спину, я принялся как можно скорее уходить прочь.
Земля буквально уходила из-под ног, я скатывался на мелких камнях, хватаясь за корни, карабкался по склону и едва не летел вниз. В голове стучала кровь, я проклинал и Хлой, что не заметила слежку, и чертового мужика, вынудившего сделать выстрел. Я мог бы позволить ему напасть на девушку, чтобы успешно осмотреть площадку на склоне и минометы, но я не той породы сволочь.
Меня несло по лесу, как соломинку, я удивлялся, с какой легкостью давалось спускаться, подлетая на метр в воздухе. В какой-то момент я подумал, что скроюсь без труда, но из-за спины доносились крики, прогремела пара выстрелов. А я бежал, как от роя ос, не чувствуя ни усталости, ни жжения в легких, ни боли. Даже когда противник отстал от меня, потерял, как теряет охотник зайца, скрывшегося в кустах, я не сразу остановился. А когда образумился и нашел в себе силы прекратить бессмысленную гонку, едва не потерял сознание: кружилась голова, я задыхался и в ушах не прекращался звон. Мне казалось, будто где-то прогремел взрыв.
Когда я добрел до лошадей, привязанных в чаще леса и мирно жующих траву, ко мне вернулось чувство реальности: где я оказался, какое расстояние преодолел и что не налетел ни на одну мину. Тяжело дыша, я облокотился спиной о шершавый ствол сосны и медленно сполз по нему, спустив с плеча винтовку. Я не мог нормально соображать, сидел и смотрел на скакунов, пока проходили минуты, перетекающие в час.
Только когда солнце коснулось макушки горы, меня обуяло пугающее чувство, что я просидел в ожидании не час, а гораздо больше. Но не время меня тревожило, а одиночество – Хлой так и не вернулась.
Я перебрал в памяти моменты, которые показались мне странными, и на которые я не обратил внимания во время погони: подозрительная расстановка минометов, грузовики, одиночный взрыв. Только сейчас я с горечью упрекнул себя в идиотизме: нельзя было оставлять девушку! Стоило вернуться, едва оторвался от противника. Но от того, чтобы ломиться обратно меня удержала вспышка озарения, от которой похолодело на сердце. Я понял, почему минометы выглядели нестандартно, и с чего бы им смотреть на подходы к лагерю противника.
Я мог бы вернуться и попытать удачу вытащить Хлой, но если не доложу об увиденном, может погибнуть куда больше людей. И не просто погибнуть, а отравиться от паров химического оружия.
Глава 10.
Все молчали. Я не знаю, обдумывали ли офицеры донесенную мной информацию, или же размышляли, как меня наказать. Я ожидал обвинений в трусости, но даже Рашвел молчал, буравя пол, залитый лучами закатного солнца, хмурым взглядом.
– Газ, значит, – постукивая пальцем по столу, первым обмолвился полковник и сильнее свел брови к переносице. – Если так, то вполне понятна тактика противника – сдерживать нас до последнего.
Помолчав минуту, мужчина шумно выдохнул и выпрямил спину, словно освобождаясь от тяжких раздумий.
– Вы больше ничего, а точнее, никого не видели, лейтенант?
Вопрос заставил теперь меня опуститься в тяжкие раздумья.
– Вы имеете в виду что-то конкретное?
– Кого-то, – уточнил собеседник, а затем обвел присутствующих: меня, Рашвела и капитана Ноймунда – и кивнул последнему, разрешая доложить.
– Вчера разведка донесла, что видела на западной границе Юрьи Валеска.
Не пришлось дополнительно объяснять, о ком говорил мужчина, напряженная тишина послужила лучшим тому доказательством. Один из немногих действующих лидеров сепаратистов, с которым считалось, держало на равных, военное командование Фильска. Теперь пазлы головоломки постепенно складывались в единую картину, и мне не казалось подозрительным присутствие партизан, а также упрощался вопрос с боеприпасами. Этот человек часто помогал переправлять контрабанду из заграницы своим людям.
– Это точно был Валеска? – Уточнил Рашвел.
– Не так много хромых с протезами на фронте, – без злости, но не скрывая глубокой усталости, заметил капитан. – Да, точно он. Его видели шесть часов назад, движущимся по направлению к горе Беже, как раз туда, откуда вы вернулись, лейтенант.
– Проверяют, все ли готово. Если они установили газовые минометы, то, вероятно, готовятся уходить, и к утру позволят нам подойти ближе на всей границе горного массива, чтобы потом отравить газом. Умно, собаки… Молодец, лейтенант, это действительно ценные сведения.
– Меллиге, в лагере было замечено оживление? Скопление машин, грузовиков?
На секунду я задумался над вопросом Рашвела, вспоминая обстановку под хмурыми тучами.
– Да, там были грузовики, но их, похоже, разгружали, а не загружали. Как я уже доложил, они также минировали подступы к лагерю, чересчур близко к жилой территории. Одно, конечно, удивило – там были и гражданские, женщины и, возможно, дети. В лагере действительно царило оживление.
– Вполне вероятно, что до утра Валеска будет там, и если мы сможем поймать его, то если не приобретем источник ценной информации, то, как минимум подорвем боевой дух противника.
– Одно «но», майор, у меня нет людей, чтоб бросаться в лагерь противника по минному полю ради домыслов.
– Зато у меня есть. Спецотряд и создавался для таких ситуаций, не так ли?
– Он не ваш спецотряд, – напряженно произнес мужчина, что никак не подействовало на Рашвела.
– Тогда не забывайте, что с вероятностью в девяносто процентов ваш человек взят в плен, и в эту минуту допрашивается противником.
– Сомневаетесь в Хлой Форан?
– Сомневаюсь, что она доживет до рассвета.
Я ожидал, что гнев Рашвел направит на меня, ведь фактически по моей вине девушка осталась одна на территории противника. И в то же время подобная мысль возникала, скорее, из-за волнения и переживаний, ведь я мог не стрелять и дать противнику напасть на напарницу. Это было бы в разы хуже, и майор прекрасно понимал это, и, пожалуй, впервые не испытывал ко мне привычного раздражения. Ему куда важнее вытащить своего человека из лап врага, чем кидаться обвинениями. Руководился он личными мотивами, угрозами научно-исследовательского корпуса или чувством долга – не суть. Он хотел вытащить ее, и я был готов поддержать его в этом.
– Полковник Бэллард, – дерзнул я присоединиться к разговору, поймав на себе резкий взгляд мужчины. – Поскольку я также был обнаружен, но сумел уйти, враг наверняка будет ожидать нападения, и станет действовать незамедлительно.
– Ценю ваш энтузиазм, лейтенант, но раз всему дивизиону грозит опасность химического отправления, необходимо доложить об этом всем полкам, включая генерал-майора, а также доставить… ох, боги, еще найти бы эти противогазы.
– Противогазы могут и не понадобиться, просто прикажите людям подождать с штурмом горного массива, а мы схватим Валеску, – решительно заявил Рашвел, обратившись к полковнику с такой уверенностью и непоколебимостью, будто он находился в генеральском чине.
Я не понимал одного – почему Бэллард упрямился. Отправить небольшой отряд, создававшийся как раз для подобных целей, для захвата лидера сепаратистов и спасения товарища из плена – оптимальная для исполнения задача. Если мужчина противился из-за банального деления власти с комиссариатом, или же опасался, что спонтанная атака вспугнет противника и придется еще задержаться на фронте, отлавливая вражеские группы… то я даже не знаю, что и сказать. В такой ситуации, несмотря на прямое подчинение полковнику, я уже был готов занять сторону майора.
– У вас времени до рассвета. Поймайте Валеску, освободите Форан, захватите боеприпасы с химическим оружием и не допустите его уничтожения. Если там взорвется или распылится хоть один баллон или снаряд… хорошего будет мало.
– Значит, нужно захватить и лагерь? – Уточнил Рашвел. – Меллиге, сколько там людей?
– С точностью не скажу, но примерно с четыре-пять десятка военных или партизан, столько же гражданских.
– А нас в отряде двадцать четыре, – буднично констатировал майор, что показалось весьма иронично, будто он хотел сказать «сто человек против двадцати? Пф, и не такое было». – У нас есть противогазы?
– На складе найдется.
– Тогда, с вашего позволения, мы пойдем, – и не став дожидаться приказа, Рашвел обратился ко мне со всей строгостью: – Меллиге, за мной.
А я уже успел подумать, что он проникся ко мне теплым чувством уважения – смешно, верно? Я только бросил беглый взгляд на полковника и, отсалютовав ему, двинулся за майором. Он шел так быстро, отчего я едва поспевал за ним: вот-вот, и на бег перейти не мудрено.
– Слушай внимательно, – свернув на лестницу, обратился ко мне мужчина, – собери всех наших людей из отряда у склада амуниции, пусть тебе помогут остальные, перехватят инициативу. Потом дуй к конюшням и забирай животных, на все у тебя и других ребят двадцать минут. Я за оружием и машиной.
– Насчет животных – вы про лошадей?
Рашвел остановился перед выходом из здания так неожиданно, что я едва не влетел в его широкую спину. Он обернулся и со снисхождением, как отец у глупого ребенка, уточнил:
– На кой черт нам лошади, Меллиге? Мне нужны те, кто загрызет противника, а не затопчет.
***
Собрались мы быстро даже по армейским меркам, и уже через полчаса, вооруженные, запрыгнули в грузовик и поехали на задание. У кого-то еще слипались глаза от раннего сна, другие будто не до конца понимали, что происходит, как они очутились под брезентовой крышей на ухабистой дороге. Только остановившись у обочины, на границе безопасной территории, Рашвел повторил план действий, бегло изложенный до отправления:
– Разделяемся на две группы, как договаривались. Первую поведу я по минированной долине, мы отвлечем внимание, пока Меллиге поведет других в обход горы к площадке с боеприпасами и минометами. Первостепенная задача группы А, которую поведет Меллиге, захват хранилища с боеприпасами, вероятно, также с ядовитым газом, так что едва подберетесь туда, надевайте противогазы. Второстепенная задача группы Б – моей группы – отвлечь противника на себя, но нам придется прорываться, так как основная задача – захват Юрьи Валеска. Второстепенная задача для всех на бумаге… но на деле, это найти и освободить сержанта Форан. Действуем тихо, но быстро. Времени у нас не так чтобы много, еще нужно добраться до лагеря.
Первые полчаса мы двигались вместе, разделились лишь у подхода к дороге, по которой когда-то переправляли контрабандный груз: Рашвел пошел маршрутом, которым мы следовали с Хлой этим утром, а я же повел людей вокруг горы по неизвестной территории.
Ночь стояла практически безлунная, мне следовало вести людей, но темень была, хоть глаз выколи. Холод оседал на макушках деревьев, на траве и земле липким влажным покрывалом, от которого леденели пальцы. Я заметил, что Отису идти в темноте было куда проще, чем мне, поэтому попросил его вести нас. Никто из стрелковой дивизии, из Черных Волков, не задавал вопросы, не любопытствовал, отчего другие члены отряда двигались словно кошки. Слухи быстро расходились, и солдаты шептались по углам, а не в открытую, не из опасения обидеть кого-то, а из страха.
Палки хрустели под моими ботинками, несмотря на старания. Кто-то сзади постоянно спотыкался о корни и едва слышно ругался. Кто действительно помогал мне ориентироваться в пространстве, помимо Отиса, это Файс и еще две овчарки: безухий Балж с пушистым черным мехом и дочка Файс, ее точная копия, Агна. Если бы не необходимость бесшумного проникновения, я бы взял всю свору.
Глаза уже настолько привыкли к темноте, что свет лежащего впереди лагеря мне напомнил рассвет, загорающийся на севере. Отис отнял руку, сжатую в кулак, группа остановилась, а я подошел к парню и уточнил:
– Видишь что?
Трудно сказать, где мы оказались. По ощущению и времени, затраченному на дорогу, должны выползти на середину горы, а учитывая, что ломились мы по кустарникам и крутым отвесам, чтобы избежать возможных растяжек, то черт его поймет.
– Вон там дорога, – указав куда-то вниз, сквозь ряды стройных сосен, сообщил Отис. – Мы над ней в двадцати метрах. Если пройдем прямо, то выйдем на площадку, о которой ты говорил.
– Лучше, если кто-то окажется сверху. Мы подойдем с дороги, иначе не спуститься на площадку, там чересчур крутой обрыв.
Отойдя назад, я подозвал к себе группу, держа за ошейник Балжа: несмотря на дрессировку, его постоянно манило уйти подальше.
– Так, слушайте внимательно. Вольт, Рэндвил и Блицкинг, ваша задача забраться повыше и занять позицию над площадкой для прикрытия, мы с остальными выйдем на дорогу и пойдем в лоб. Скорее всего, противник выставил на площадке дополнительную охрану. Мы откроем огонь первыми, потом ваш выход. Понятно?