- Да, конечно, - ответил я, с трудом разлепив разбитые губы.
- Ну вот, всех наших "ку-клукс-клановцев" вызывали на ковер и чихвостили, сообщили родителям. Девчонки бучу подняли, дескать, невозможно ходить в школу и получать знания, не боясь получить по морде - их ведь тоже терроризировали. Словом, ты все у нас перевернул вверх дном. Завтра состоится общешкольное комсомольское собрание по поводу ЧП в девятых! Жаль, без тебя!
Я невольно улыбнулся:
- Хватит с меня собраний, лучше здесь полежу!
- Ну, ты молодец, один против всех попёр! Я восхищаюсь тобой! У тебя ведь сотрясение мозга и перелом ребра. А сначала все испугались, думали, тебя вообще ухлопали... И я ничего не вижу, все как в тумане, клановцы смылись... В общем, кошмар. Только вот жаль, не видел, кто тебя по голове саданул, ты-то помнишь?
- Нет, - ответил я, - надеюсь, они отстанут от нас!
- Железно! Пикнуть не посмеют! Ты ведь теперь неприкосновенная личность: война идет до первой крови. Они-то уже год с лишним месятся, а вот в больницу еще никто не попадал! По всем законам получивший ранение в битве имеет право набрать собственный клан. А ты - не просто раненый! Ты один стоишь всех их трех вонючих кланов вместе взятых, они о тебя зубы классно поломали! Даже директриса сказала, мол, новенький Петров - бесстрашный революционер, не побоявшийся один противостоять средневековой дикости! А она редко хвалит кого-нибудь, больше разгон дает за плохое поведение!
- Ну хватит, Миш! Ничего не хочу больше слышать ни о каких кланах!
- Хорошо-хорошо, я пойду, что передать сочувствующим?
- Пусть больше ничего не боятся, теперь все изменится! - серьезно пообещал я. - А буянам скажи: я ни на кого не в обиде, даже на того, кто врезал мне трубой по голове. Но если опять станут заводить прежние порядки, получат драчку еще интересней, от своего я не отступлюсь, пусть знают заранее!
- Нехило! Ну как ты так можешь: по тыкве получил и все равно никого не боишься! - восхитился Мишка.
- Я - сын военного, и сам - солдат! - с гордостью сказал я, - всю жизнь прожил на границе, привык к тяжелым условиям. Почти в каждом новом гарнизоне приходилось отстаивать свои права. Но так сурово, как здесь - впервые.
- Да уж, таких, как они, дебилов, еще поискать! Возомнили себя силачами...
- На любую силу сыщется другая сила. Надеюсь, ты на моей стороне?
- Конечно! - просиял Мишка. - И не только я, все наши изгои тебя поддержат!
- Дурацкое слово! Больше ты его не услышишь, обещаю, - заверил я.
Бабушка отправила телеграмму родителям, и вскоре они оба стояли передо мной в больничном холле. Мама расплакалась, увидев меня с перебинтованной головой и перетянутой грудной клеткой.
- Сыночек, милый! Тебя чуть не убили!
- Мам, ну не надо, все в порядке, живой, - пытался отшутиться я, обнимая ее.
- Мы приехали забрать тебя, ты уедешь с нами...
- Нет, - я отрицательно покачал головой, - извини, мама, но я никуда не поеду!
- Действительно, сын, хватит экспериментов, - вмешался отец, - возвращайся домой!
- Нет, папа, я - не бабка переезжая, туда-сюда мотаться!
- Не глупи, мальчик мой, не стоило делать из вас братьев такой страшной ценой, - мне не показалось: отец не требовал, не приказывал, он просил меня! - Ты уедешь с нами, и не упрямься, сынок, пожалуйста!
- Пойми, папа, нет смысла уезжать теперь, когда самое страшное позади. И потом, ты же демобилизуешься, и на следующий год мы все равно окажемся здесь...
- Все вместе - другое дело. Я никому не позволил бы безнаказанно избивать моего сына!
- Но я сам справился. Пойми, папа, уже все нормально! Ты не зря отправил меня сюда: Славке пришлось бы куда хуже! Теперь ситуация изменилась, я отстоял свое право на свободу, и теперь никто не посмеет лупить его!
- Господи! Как ты похож на своего отца, мой дорогой! - мама осторожно обняла мою перетянутую косыночной повязкой грудь.
- Хорошо, сын, я готов тебя выслушать, только давай выкладывай все без утайки, ничего не скрывая! - отец выглядел немного успокоившимся.
Я постарался как можно короче и без некоторых подробностей рассказать обо всем. Слушая скорбное повествование, отец мрачнел, раздираемый невыносимой мукой собственной вины. Но, несомненно, он и гордился мной. Когда я закончил, отец попытался прибегнуть к последнему аргументу:
- Твои друзья обеспокоены, когда мы уезжали, Веня принес тебе письмо и подарок, - отец достал объемный конверт и... учебную гранату, - вот послания ребят и радикальное средство убеждения противника. И еще, мальчик мой, приходила Рая Ковалева, передела тебе письмо и талисман - кроличью лапку. Она тоже переживает за тебя, ты ещё не забыл ее?
- Нет, папа, я ни на минуту не забываю о ней, - я спрятал письма, а талисман прижал к губам, шелковистый мех сохранил для меня ее поцелуй, мои губы будто прикоснулись к устам любимой девушки.
- Ранний ты у нас, - впервые улыбнулся отец. – Ну, как? Рая тоже надеется на твое возвращение!
Но я непреклонно покачал головой:
- Если сбегу от трудностей, она первая перестанет уважать меня. Тем более, всё уже позади! Глупо уезжать сейчас, когда я могу жить так, как хочу!
- Ну а как же Рая? Мы уедем, чуть позже уедут и Ковалевы, время такое наступает, вы взрослеете, вам необходимо учиться дальше, - вздохнула мама. - Как ни хорошо, ни привольно в нашем гарнизоне, все же приходит срок покидать родную часть.
- Ты можешь потерять Раю! - осторожно произнес отец.
- Нет, пап, не потеряю! Поступим в вузы и станем писать друг другу, а на каникулах - встречаться. Придет время - я приеду и заберу её!
- Думаешь, она дождется тебя? - поинтересовалась мама.
- Конечно! Как же иначе! - уверенно заявил я.
- Прекрасный план! Только одно неясно: в какой вуз ты собираешься поступать? Я почему-то считал, сын, наш "старшенький" пойдет по моим стопам, - немного разочарованно заметил отец.
- Прости, папа, но я решил поступать не в военное училище. Здесь есть университет, я уже сходил туда и выяснил, какие там специальности...
- Ну и? - поторопил отец.
- Выбрал факультет журналистики, хочу поступать туда. До окончания школы сделаюсь внештатником какой-нибудь газеты, заимею печатные работы. Ну а потом, если получится, стану военным корреспондентом.
После моих слов родители, находясь в полушоковом состоянии, недоуменно переглянулись.
- Войны давно нет, - возразила мама, - наша страна борется за мир во всем мире.
- Хочешь мира - готовься к войне... Война всегда была, есть и будет, пока существует человечество, - задумчиво ответил отец.
- Начать хочу с очерков о нашей кочевой жизни и о твоей службе, папа. Я уже кое-что написал, если хотите, дам почитать. "Комсомолка" объявила конкурс "Юный корреспондент", лучшие работы опубликуют. Надеюсь, мне повезет!
- Вот видишь, Катюша, наш сын не только получает синяки и шишки, он ещё и работает над собой! - с гордостью произнес отец.
- Всегда знала, Вовка - прирожденный писатель, - ласково улыбнулась мама, посмотрев на отца, - очень рада за тебя, сынок! Тебе необходимо как можно больше писать! Надеюсь, газета поможет обрести полезные навыки освещения событий!
- Жаль только, мне не пришлось побывать в дальнем гарнизоне, а так хотелось бы! - с сожалением произнес я.
- Хорошо, сын, на зимних каникулах съездим на пару-тройку дней, - пообещал отец.
- И вы не станете сейчас тащить меня с собой? - с беспокойством осведомился я.
- Не станем. Мой сын - не ребенок и волен сам выбирать, как ему поступать!
Родители одновременно обняли меня, и я впервые почувствовал себя покойно и хорошо. Остаться со мной подольше мама с папой не могли: их ждали служба и работа. Перед отъездом они ходили в школу, поговорили с классной руководительницей, познакомились с ребятами. Я понимал их сомнения и беспокойство за меня. Родители разведали обстановку и поняли: тучи надо мной рассеялись. Отец ещё раз пообещал постараться ускорить свой уход из армии и поскорее воссоединить нашу семью. Удивительно, но ни отец, ни мама ничего не говорили о Славке, словно брата вовсе не существовало. Когда я спросил о нем, без энтузиазма передали от "младшенького" большой привет. Выражение их лиц сделалось обескураженным. Родители никогда нас не обманывали, и я понял - никакого привета Ярик мне не передавал. В лучшем случае, он просто забыл о моем существовании. Ну, а в худшем...
Мои подозрения подтвердило письмо Раи. Сначала девушка писала о своей глубокой тоске: "Я так люблю тебя, Володя, кажется, жизнь застыла и стоит на месте без тебя. Пожалуйста, поправляйся поскорее, очень-очень жду, когда мы, наконец, увидимся."
Неотправленное письмо, написанное еще до отъезда родителей и моего увечья, Раечка тоже вложила в конверт, дабы оно побыстрее попало ко мне. Там-то и содержалась информация к размышлению:
"Володенька, недавно мы писали сочинение на тему "Сравнительный анализ", в котором требовалось сопоставить друг другу две противоположности, все равно какие. Большинство ребят сравнивали между собой произведения, литературных героев, близких друзей, писателей. Например, я выбрала тему "Соколы и ужи", конечно, не о животных, о людях.
Но Ярослав выкинул такую штуку! Говорить Слава умеет очень убедительно, но на бумаге у него получается грубо и неинтеллигентно! Но главное даже не в его неумении, а в том, ЧТО он написал!
Дословно не помню, но общий смысл таков: Христос и Антихрист - братья-близнецы, они внешне похожи, как две капли воды, но один олицетворяет собой свет, а другой - тьму. Один помогает людям. Другой - никого не любит и всегда портит жизнь ближним. Христос - сила светлая и не ищет дешевого авторитета в глазах окружающих, потому его зачастую ненавидят, гонят, предают. Антихрист же обаятелен и ласков, может любого обольстить, очаровать, отвести глаза, и не успеет несчастный опомниться, как окажется в темной яме греха. Однако, люди обожают Антихриста, не ведая, кто перед ними.
Темные и косные людишки часто путают белое с черным и наоборот. Христос светел и безгрешен, на нем нет даже первородного греха, но холщовое платье его пропиталось дорожной пылью. Антихрист - порок во плоти, облаченный в красивые одежды, но насквозь грязный, черный, неистовый. Христос - истина, Антихрист - обольщение. Когда-нибудь спадет пелена с глаз заблудших овец Господних, и они поймут, как ошибались, считая черное - белым. Им откроется Истина в хрустальном блеске своем, но милосердный Христос прощает людские прегрешения. Тем же, кто так и не сможет прозреть - горе великое! Таким уже ничто не поможет, их ждет геенна огненная! Связь с Антихристом дорого обходится несчастным смертным!
Сие религиозное "творение" оканчивалось совсем шокирующе: "Таковы и мы с моим братом-близнецом Владимиром. Меня не любят за мое стремление к праведности, брата все обожают за его порочность, за его грехи. Когда-нибудь люди вспомнят о Боге и поймут, какой путь выбрать в жизни. Надеюсь, я смогу им помочь в обретении высшей истины. Тот же, кто свяжется с Владимиром, обречен на муки, приближающиеся к мукам ада."
Псевдорелигиозное творение Ярослава Екатерина Егоровна вслух не зачитала, наверняка, оно доставило ей немало мук. Каково знать, что твои сыновья так глубоко разобщены между собой! Я ее понимаю! Слава сам дал мне прочесть свою писанину. Ты спросишь, зачем? Затрудняюсь ответить... Видимо, посчитал, его сочинение способно убедить меня отказаться от тебя! Только это полнейшая чушь. Такая же, как и сравнение себя с сыном Божиим, а тебя - с дьяволом. Славка - чокнутый, он много на себя берет. Но, милый мой Вовка, Екатерина Егоровна влепила ему пару за содержание и трояк за грамотность!
Сочинение о вас он написал сам от первой до последней буквы и далеко не преуспел на литературном поприще. Мне страшно за тебя, милый, тебя ненавидит собственный брат! Берегись его, прошу тебя! Володенька, порок мой ходячий, несмотря на твою "греховность", я люблю тебя, люблю, люблю! Целую крепко-крепко, все время мечтаю о тебе и боюсь своих желаний. Жду встречи! Твоя Рая."
Прочитав письмо, я вспомнил замешательство родителей, теперь мне все стало ясно. Расстраивать меня в моем состоянии мама с папой не решились. Но любящее Раино сердечко подсказало все же открыть неприятную тайну, ибо в данной ситуации истина оказалась для меня лучше, чем неведение. Я крепко задумался, вполне осознав: брат не любит меня. Просто ненавидит, и попади я хоть на Северный Полюс, ничего не изменится - так мне казалось в мои пятнадцать. Теперь считаю нужным внести поправку: ненавидя, он все же любил меня, но считал виновным во всех своих несчастьях. Юным правдолюбцам свойственно искать причину происходящего в других, в то время как она заключается в себе. Вера в Бога не избавила Славку от комплексов, не вернула ему покой - время еще не пришло...
Христос и Антихрист - чумовая аллегория! Тогда мне показалось, братец мой вконец ополоумел, решив втиснуть нас, обычных советских школьников, в библейские рамки. Сектантская зараза глубоко въелась в кровь Ярослава и окончательно отравила его и без того болезненное восприятие мира. Тогда я не задумался, искренна ли его вера в Бога или является экстравагантной, вычурной формой протеста против меня, собственного антипода, стремящегося всеми силами отравить жизнь несчастного кроткого Ярки. Мой маленький брат заблуждался: мне всегда было не до него, я просто жил своей жизнью, оказавшейся более насыщенной, чем его неспешное самообразование. Однако сие заблуждение сыграло с братом несмешную, глупую и странную шутку, из-за которой, в частности, он сейчас и носит рясу.
Я рождён был ночью в час молитвы волчьей в тёмном логове зверей.
Чёрный Ангел Ада был со мною рядом на кругах людских страстей.
Я прошёл сквозь пламя, был огнём и камнем, червем был средь мёртвых тел.
Прозван был Нечистым, имя мне Антихрист, ты Христос, ты на кресте.
Без тебя я призрак, что из храма изгнан, без меня ты скучный миф.
Мы с тобой как братья в гимнах и проклятьях с вечной властью над людьми.
Но ты прячешь тайну, и в душе хрустальной, знаю я, грех смертный есть.
Я не тот, кто выдаст, имя мне Антихрист, ты Христос, тяжёл твой крест.
Ты крещён был кровью, не речной водою, в первый год судьбы земной.
Царь терзал младенцев, и взрывалось сердце, слыша скорбный женский вой.
Царь искал Иисуса, чтоб убить искусно, но ты Богом был спасён.
По пескам кровавым начал путь свой к славе, ты Христос, велик твой трон.
Для миллионов ты невиновен, мой же отец Сатана.
Но Падший Ангел Богу был равен, мстить за него буду я.
Но мы сочтёмся, в битве сойдёмся, в год самой горькой звезды,
Знаю, наверно, рухну я первым, только погибнешь и ты.
Имя мне Антихрист, знак мой цифра Шесть.
Имя мне Антихрист, плачьте о душе.
Раз уж Славка провел такое сравнение братьев Петровых с главными библейскими персонажами, почему бы мне ни сделать то же самое? Наши отношения навевали у религиозного Славки ассоциации, никогда не пришедшие бы в голову "человеку обыкновенному", без болезненных неординарных фантазий. А так ли он не прав? Ежели Бог-отец создавал людей по своему образу и подобию, о чем уже давно всем известно, а Антихрист - Христос со знаком "минус", Бог зла, то есть и смертные, сотворенные по образу и подобию Ангела ада.
- Ну вот, всех наших "ку-клукс-клановцев" вызывали на ковер и чихвостили, сообщили родителям. Девчонки бучу подняли, дескать, невозможно ходить в школу и получать знания, не боясь получить по морде - их ведь тоже терроризировали. Словом, ты все у нас перевернул вверх дном. Завтра состоится общешкольное комсомольское собрание по поводу ЧП в девятых! Жаль, без тебя!
Я невольно улыбнулся:
- Хватит с меня собраний, лучше здесь полежу!
- Ну, ты молодец, один против всех попёр! Я восхищаюсь тобой! У тебя ведь сотрясение мозга и перелом ребра. А сначала все испугались, думали, тебя вообще ухлопали... И я ничего не вижу, все как в тумане, клановцы смылись... В общем, кошмар. Только вот жаль, не видел, кто тебя по голове саданул, ты-то помнишь?
- Нет, - ответил я, - надеюсь, они отстанут от нас!
- Железно! Пикнуть не посмеют! Ты ведь теперь неприкосновенная личность: война идет до первой крови. Они-то уже год с лишним месятся, а вот в больницу еще никто не попадал! По всем законам получивший ранение в битве имеет право набрать собственный клан. А ты - не просто раненый! Ты один стоишь всех их трех вонючих кланов вместе взятых, они о тебя зубы классно поломали! Даже директриса сказала, мол, новенький Петров - бесстрашный революционер, не побоявшийся один противостоять средневековой дикости! А она редко хвалит кого-нибудь, больше разгон дает за плохое поведение!
- Ну хватит, Миш! Ничего не хочу больше слышать ни о каких кланах!
- Хорошо-хорошо, я пойду, что передать сочувствующим?
- Пусть больше ничего не боятся, теперь все изменится! - серьезно пообещал я. - А буянам скажи: я ни на кого не в обиде, даже на того, кто врезал мне трубой по голове. Но если опять станут заводить прежние порядки, получат драчку еще интересней, от своего я не отступлюсь, пусть знают заранее!
- Нехило! Ну как ты так можешь: по тыкве получил и все равно никого не боишься! - восхитился Мишка.
- Я - сын военного, и сам - солдат! - с гордостью сказал я, - всю жизнь прожил на границе, привык к тяжелым условиям. Почти в каждом новом гарнизоне приходилось отстаивать свои права. Но так сурово, как здесь - впервые.
- Да уж, таких, как они, дебилов, еще поискать! Возомнили себя силачами...
- На любую силу сыщется другая сила. Надеюсь, ты на моей стороне?
- Конечно! - просиял Мишка. - И не только я, все наши изгои тебя поддержат!
- Дурацкое слово! Больше ты его не услышишь, обещаю, - заверил я.
Бабушка отправила телеграмму родителям, и вскоре они оба стояли передо мной в больничном холле. Мама расплакалась, увидев меня с перебинтованной головой и перетянутой грудной клеткой.
- Сыночек, милый! Тебя чуть не убили!
- Мам, ну не надо, все в порядке, живой, - пытался отшутиться я, обнимая ее.
- Мы приехали забрать тебя, ты уедешь с нами...
- Нет, - я отрицательно покачал головой, - извини, мама, но я никуда не поеду!
- Действительно, сын, хватит экспериментов, - вмешался отец, - возвращайся домой!
- Нет, папа, я - не бабка переезжая, туда-сюда мотаться!
- Не глупи, мальчик мой, не стоило делать из вас братьев такой страшной ценой, - мне не показалось: отец не требовал, не приказывал, он просил меня! - Ты уедешь с нами, и не упрямься, сынок, пожалуйста!
- Пойми, папа, нет смысла уезжать теперь, когда самое страшное позади. И потом, ты же демобилизуешься, и на следующий год мы все равно окажемся здесь...
- Все вместе - другое дело. Я никому не позволил бы безнаказанно избивать моего сына!
- Но я сам справился. Пойми, папа, уже все нормально! Ты не зря отправил меня сюда: Славке пришлось бы куда хуже! Теперь ситуация изменилась, я отстоял свое право на свободу, и теперь никто не посмеет лупить его!
- Господи! Как ты похож на своего отца, мой дорогой! - мама осторожно обняла мою перетянутую косыночной повязкой грудь.
- Хорошо, сын, я готов тебя выслушать, только давай выкладывай все без утайки, ничего не скрывая! - отец выглядел немного успокоившимся.
Я постарался как можно короче и без некоторых подробностей рассказать обо всем. Слушая скорбное повествование, отец мрачнел, раздираемый невыносимой мукой собственной вины. Но, несомненно, он и гордился мной. Когда я закончил, отец попытался прибегнуть к последнему аргументу:
- Твои друзья обеспокоены, когда мы уезжали, Веня принес тебе письмо и подарок, - отец достал объемный конверт и... учебную гранату, - вот послания ребят и радикальное средство убеждения противника. И еще, мальчик мой, приходила Рая Ковалева, передела тебе письмо и талисман - кроличью лапку. Она тоже переживает за тебя, ты ещё не забыл ее?
- Нет, папа, я ни на минуту не забываю о ней, - я спрятал письма, а талисман прижал к губам, шелковистый мех сохранил для меня ее поцелуй, мои губы будто прикоснулись к устам любимой девушки.
- Ранний ты у нас, - впервые улыбнулся отец. – Ну, как? Рая тоже надеется на твое возвращение!
Но я непреклонно покачал головой:
- Если сбегу от трудностей, она первая перестанет уважать меня. Тем более, всё уже позади! Глупо уезжать сейчас, когда я могу жить так, как хочу!
- Ну а как же Рая? Мы уедем, чуть позже уедут и Ковалевы, время такое наступает, вы взрослеете, вам необходимо учиться дальше, - вздохнула мама. - Как ни хорошо, ни привольно в нашем гарнизоне, все же приходит срок покидать родную часть.
- Ты можешь потерять Раю! - осторожно произнес отец.
- Нет, пап, не потеряю! Поступим в вузы и станем писать друг другу, а на каникулах - встречаться. Придет время - я приеду и заберу её!
- Думаешь, она дождется тебя? - поинтересовалась мама.
- Конечно! Как же иначе! - уверенно заявил я.
- Прекрасный план! Только одно неясно: в какой вуз ты собираешься поступать? Я почему-то считал, сын, наш "старшенький" пойдет по моим стопам, - немного разочарованно заметил отец.
- Прости, папа, но я решил поступать не в военное училище. Здесь есть университет, я уже сходил туда и выяснил, какие там специальности...
- Ну и? - поторопил отец.
- Выбрал факультет журналистики, хочу поступать туда. До окончания школы сделаюсь внештатником какой-нибудь газеты, заимею печатные работы. Ну а потом, если получится, стану военным корреспондентом.
После моих слов родители, находясь в полушоковом состоянии, недоуменно переглянулись.
- Войны давно нет, - возразила мама, - наша страна борется за мир во всем мире.
- Хочешь мира - готовься к войне... Война всегда была, есть и будет, пока существует человечество, - задумчиво ответил отец.
- Начать хочу с очерков о нашей кочевой жизни и о твоей службе, папа. Я уже кое-что написал, если хотите, дам почитать. "Комсомолка" объявила конкурс "Юный корреспондент", лучшие работы опубликуют. Надеюсь, мне повезет!
- Вот видишь, Катюша, наш сын не только получает синяки и шишки, он ещё и работает над собой! - с гордостью произнес отец.
- Всегда знала, Вовка - прирожденный писатель, - ласково улыбнулась мама, посмотрев на отца, - очень рада за тебя, сынок! Тебе необходимо как можно больше писать! Надеюсь, газета поможет обрести полезные навыки освещения событий!
- Жаль только, мне не пришлось побывать в дальнем гарнизоне, а так хотелось бы! - с сожалением произнес я.
- Хорошо, сын, на зимних каникулах съездим на пару-тройку дней, - пообещал отец.
- И вы не станете сейчас тащить меня с собой? - с беспокойством осведомился я.
- Не станем. Мой сын - не ребенок и волен сам выбирать, как ему поступать!
ГЛАВА 9. Братья-антиподы.
Родители одновременно обняли меня, и я впервые почувствовал себя покойно и хорошо. Остаться со мной подольше мама с папой не могли: их ждали служба и работа. Перед отъездом они ходили в школу, поговорили с классной руководительницей, познакомились с ребятами. Я понимал их сомнения и беспокойство за меня. Родители разведали обстановку и поняли: тучи надо мной рассеялись. Отец ещё раз пообещал постараться ускорить свой уход из армии и поскорее воссоединить нашу семью. Удивительно, но ни отец, ни мама ничего не говорили о Славке, словно брата вовсе не существовало. Когда я спросил о нем, без энтузиазма передали от "младшенького" большой привет. Выражение их лиц сделалось обескураженным. Родители никогда нас не обманывали, и я понял - никакого привета Ярик мне не передавал. В лучшем случае, он просто забыл о моем существовании. Ну, а в худшем...
Мои подозрения подтвердило письмо Раи. Сначала девушка писала о своей глубокой тоске: "Я так люблю тебя, Володя, кажется, жизнь застыла и стоит на месте без тебя. Пожалуйста, поправляйся поскорее, очень-очень жду, когда мы, наконец, увидимся."
Неотправленное письмо, написанное еще до отъезда родителей и моего увечья, Раечка тоже вложила в конверт, дабы оно побыстрее попало ко мне. Там-то и содержалась информация к размышлению:
"Володенька, недавно мы писали сочинение на тему "Сравнительный анализ", в котором требовалось сопоставить друг другу две противоположности, все равно какие. Большинство ребят сравнивали между собой произведения, литературных героев, близких друзей, писателей. Например, я выбрала тему "Соколы и ужи", конечно, не о животных, о людях.
Но Ярослав выкинул такую штуку! Говорить Слава умеет очень убедительно, но на бумаге у него получается грубо и неинтеллигентно! Но главное даже не в его неумении, а в том, ЧТО он написал!
Дословно не помню, но общий смысл таков: Христос и Антихрист - братья-близнецы, они внешне похожи, как две капли воды, но один олицетворяет собой свет, а другой - тьму. Один помогает людям. Другой - никого не любит и всегда портит жизнь ближним. Христос - сила светлая и не ищет дешевого авторитета в глазах окружающих, потому его зачастую ненавидят, гонят, предают. Антихрист же обаятелен и ласков, может любого обольстить, очаровать, отвести глаза, и не успеет несчастный опомниться, как окажется в темной яме греха. Однако, люди обожают Антихриста, не ведая, кто перед ними.
Темные и косные людишки часто путают белое с черным и наоборот. Христос светел и безгрешен, на нем нет даже первородного греха, но холщовое платье его пропиталось дорожной пылью. Антихрист - порок во плоти, облаченный в красивые одежды, но насквозь грязный, черный, неистовый. Христос - истина, Антихрист - обольщение. Когда-нибудь спадет пелена с глаз заблудших овец Господних, и они поймут, как ошибались, считая черное - белым. Им откроется Истина в хрустальном блеске своем, но милосердный Христос прощает людские прегрешения. Тем же, кто так и не сможет прозреть - горе великое! Таким уже ничто не поможет, их ждет геенна огненная! Связь с Антихристом дорого обходится несчастным смертным!
Сие религиозное "творение" оканчивалось совсем шокирующе: "Таковы и мы с моим братом-близнецом Владимиром. Меня не любят за мое стремление к праведности, брата все обожают за его порочность, за его грехи. Когда-нибудь люди вспомнят о Боге и поймут, какой путь выбрать в жизни. Надеюсь, я смогу им помочь в обретении высшей истины. Тот же, кто свяжется с Владимиром, обречен на муки, приближающиеся к мукам ада."
Псевдорелигиозное творение Ярослава Екатерина Егоровна вслух не зачитала, наверняка, оно доставило ей немало мук. Каково знать, что твои сыновья так глубоко разобщены между собой! Я ее понимаю! Слава сам дал мне прочесть свою писанину. Ты спросишь, зачем? Затрудняюсь ответить... Видимо, посчитал, его сочинение способно убедить меня отказаться от тебя! Только это полнейшая чушь. Такая же, как и сравнение себя с сыном Божиим, а тебя - с дьяволом. Славка - чокнутый, он много на себя берет. Но, милый мой Вовка, Екатерина Егоровна влепила ему пару за содержание и трояк за грамотность!
Сочинение о вас он написал сам от первой до последней буквы и далеко не преуспел на литературном поприще. Мне страшно за тебя, милый, тебя ненавидит собственный брат! Берегись его, прошу тебя! Володенька, порок мой ходячий, несмотря на твою "греховность", я люблю тебя, люблю, люблю! Целую крепко-крепко, все время мечтаю о тебе и боюсь своих желаний. Жду встречи! Твоя Рая."
Прочитав письмо, я вспомнил замешательство родителей, теперь мне все стало ясно. Расстраивать меня в моем состоянии мама с папой не решились. Но любящее Раино сердечко подсказало все же открыть неприятную тайну, ибо в данной ситуации истина оказалась для меня лучше, чем неведение. Я крепко задумался, вполне осознав: брат не любит меня. Просто ненавидит, и попади я хоть на Северный Полюс, ничего не изменится - так мне казалось в мои пятнадцать. Теперь считаю нужным внести поправку: ненавидя, он все же любил меня, но считал виновным во всех своих несчастьях. Юным правдолюбцам свойственно искать причину происходящего в других, в то время как она заключается в себе. Вера в Бога не избавила Славку от комплексов, не вернула ему покой - время еще не пришло...
Христос и Антихрист - чумовая аллегория! Тогда мне показалось, братец мой вконец ополоумел, решив втиснуть нас, обычных советских школьников, в библейские рамки. Сектантская зараза глубоко въелась в кровь Ярослава и окончательно отравила его и без того болезненное восприятие мира. Тогда я не задумался, искренна ли его вера в Бога или является экстравагантной, вычурной формой протеста против меня, собственного антипода, стремящегося всеми силами отравить жизнь несчастного кроткого Ярки. Мой маленький брат заблуждался: мне всегда было не до него, я просто жил своей жизнью, оказавшейся более насыщенной, чем его неспешное самообразование. Однако сие заблуждение сыграло с братом несмешную, глупую и странную шутку, из-за которой, в частности, он сейчас и носит рясу.
Я рождён был ночью в час молитвы волчьей в тёмном логове зверей.
Чёрный Ангел Ада был со мною рядом на кругах людских страстей.
Я прошёл сквозь пламя, был огнём и камнем, червем был средь мёртвых тел.
Прозван был Нечистым, имя мне Антихрист, ты Христос, ты на кресте.
Без тебя я призрак, что из храма изгнан, без меня ты скучный миф.
Мы с тобой как братья в гимнах и проклятьях с вечной властью над людьми.
Но ты прячешь тайну, и в душе хрустальной, знаю я, грех смертный есть.
Я не тот, кто выдаст, имя мне Антихрист, ты Христос, тяжёл твой крест.
Ты крещён был кровью, не речной водою, в первый год судьбы земной.
Царь терзал младенцев, и взрывалось сердце, слыша скорбный женский вой.
Царь искал Иисуса, чтоб убить искусно, но ты Богом был спасён.
По пескам кровавым начал путь свой к славе, ты Христос, велик твой трон.
Для миллионов ты невиновен, мой же отец Сатана.
Но Падший Ангел Богу был равен, мстить за него буду я.
Но мы сочтёмся, в битве сойдёмся, в год самой горькой звезды,
Знаю, наверно, рухну я первым, только погибнешь и ты.
Имя мне Антихрист, знак мой цифра Шесть.
Имя мне Антихрист, плачьте о душе.
Раз уж Славка провел такое сравнение братьев Петровых с главными библейскими персонажами, почему бы мне ни сделать то же самое? Наши отношения навевали у религиозного Славки ассоциации, никогда не пришедшие бы в голову "человеку обыкновенному", без болезненных неординарных фантазий. А так ли он не прав? Ежели Бог-отец создавал людей по своему образу и подобию, о чем уже давно всем известно, а Антихрист - Христос со знаком "минус", Бог зла, то есть и смертные, сотворенные по образу и подобию Ангела ада.
