23:24 09.02.2017
КАЖДЫЙ ОХОТНИК ЖЕЛАЕТ ЗНАТЬ....
Тьма... Она всегда разная... Бывает - сумеречная. Уютная. В этой темноте уютно мечтать, укутавшись любимым пледом, свернувшись клубочком в старом кресле, что так привычно проминается под тобой...
Бывает - мрачная. В ней страшно. Так и ждешь, что кинутся сейчас на тебя твои собственные кошмары. И тогда одно спасение - яркий свет ночника.
Бывает - странная. Окутывает сознание, не давая найти верный путь, заставляя блуждать в трех соснах.
Есть Тьма Изначальная. О ней говорят все, кому не лень. Ею пугают. Грозят. Обещают муки неведомые и невыносимые. Или, наоборот, заманивают, обещая и горы золотые, и власть над миром, и знания, что сродни власти...
А есть Тьма Вечная, Космосом именуемая. В недрах её вспыхивают и гаснут мириады звезд. Она, как мать, нянчит в своих ладонях тысячи и тысячи миров. В том числе - и маленький голубой шарик - планету по имени Земля...
Рассказывают, что в вечной Тьме Космоса стелется между звезд Путь. Много разных имен есть у этого Пути. Кто-то звал его Чумацким шляхом. Кто - то помнил Лебединой дорогой. Кто - то до сих пор верит, что льется по ночному небу молоко небесных кобылиц, которое пролила рассердившаяся Хозяйка Небесного Шатра. Будто бы подарил ей однажды муж великую драгоценность: платиновую семилучевую звезду. В каждом луче сияли драгоценные камни семи цветов. Их лучи сходились в центре звезды, сливаясь там в сияющую Белую Звезду. И так прекрасен, так ослепителен был её свет, что отступила от Шатра Вечная Тьма...
Долго любовалась великой драгоценностью Хозяйка, сладко целовала любимого мужа, благодарила его ласками. Говорят, долго длилась та ночь влюбленных супругов, великой благодатью разлилась она, породив на многих планетах разумных существ. Да не бывает начала без конца... Закончилась ночь. Поцеловал муж любимую, собрался, и ушел по своим делам. А женщина еще раз взглянула на Звезду, спрятала её под подушку, да и пошла доить своих кобылиц. А когда вернулась - увидела, что постель её вся перевернута, ковры в кучу сбиты, одежда по полу раскидана. А Звезда - пропала.
Рассердилась Хозяйка. Ногами затопала, ведро с молоком перевернула. Разлилось молоко, потекло по небу широким потоком, разбрызгалось мириадами белых капель. Послала в погоню своих верных слуг. Златорунный Овен, тучный Телец вместе с братьями - Близнецами в погоню пустились. Задом наперед Рак пятится, клешней грозит. Лев рыжегривый себя по бокам хвостом бьет, рычит грозно. Дева - Воительница на Весах правду и кривду взвешивает. Скорпион жало острит, Стрелец лук натянул - врага стрелять. Козерог, Водолей, Рыбы - все ищут след злодея неизвестного.
Полетели по мирам буйные братья - ветры. Понесли весть печальную о потере Семилучевой Звезды. Ушел муж любимый на поиски утраченного. Спустя время отыскал в глубинах Космоса платиновую основу. Да только ни одного камня не было на месте. Разбил - раскидал их по разным мирам злодей неведомый.
С той поры много времени утекло вслед за молоком кобылиц небесных. Рождались, росли и погибали цивилизации. Скрывали сушу моря и океаны, пересыхали, становясь озерами и болотами. Разрастались безбрежные леса. Выгорали, уступая место степям и пустыням. И вновь наступали на сушу воды всемирного океана... Но все еще вертится в космической темноте голубой шарик. И все так же течет по небу молочная река. А в Небесном Шатре все так же ждет любимого мужа Хозяйка...
И камни - ждут...
1.
Степь да степь кругом... Зной и ветер - суховей. Травы спелые, колышутся под ветром. Они пока еще не высохли, но это ненадолго. Еще неделя - другая, и солнце, зной и ветер превратят степное разнотравье в сено. Пустота... Здесь нет слишком крупных и хищных животных. Так, порскает под ногами всякая мелочь. Не, не под ногами - под лапками. Лапки у меня короткие, толстые, пушистые...
Я очнулась здесь сутки назад в теле некрупной дикой кошки. В степях того мира, откуда я сюда свалилась, таких кошек называют манулами. Рассмотрела себя в глади небольшого озерца. Дикая, но симпатичная. Пушистая-а-а-а! И от этого кажущаяся толстой. Мордочка серьезно - сердитая. Глаза злые. Усы длинные. Когти длинные, белые, крючковатые. В подушечки втягиваются. От этого шаг мой мягок, скользящ, и совершенно бесшумен. Это правильно, это хорошо. Мне нужно быть бесшумно - скрытной. Хотя бы до той поры, когда я узнаю: за каким бесом меня засунули в тело манула. Вообще-то, я - человек. Женщина, если быть точнее. Если быть еще точнее - женщина, которой уже хорошо за... Скажем, за сорок пять.
-"Если вам немного за тридцать, есть надежда выйти замуж за принца" - промурлыкала я себе под нос песенку Верки Сердючки, продолжая меланхолично разглядывать свои такие красивые, такие мягкие, такие толстенькие лапки. Судьбе было угодно запихнуть меня в это тело, значит, так тому и быть. Побуду немного кошкой. Давно мечтала, кстати. Спишь себе двадцать часов в сутки. По ночам на крыше песни орешь диким голосом. Мышей... Не. Мышей ловить не хочу. Вот р-рыбки бы! В меру прожаренной, правильно посоленной. Поперченной. С обжаренным лучком. Или - мяса. Молоденькой свининки. Тушеной на чугунной сковороде, в большом количестве воды, с луком, перчиком и лавровым листом. На худой конец, согласна на пельмени из магазина. Увы! Где ж их тут возьмешь!
О чем это я?! А, о кошках! Так вот - когда вчера утром я очнулась в образе дикой кошки, то долго не могла собрать в кучку свои четыре лапки. Потом долго соображала - чего это травы вокруг вдруг резко выросли, спрятав меня под своей сенью. Потом вспомнила Высоцкого. Прав был мужик! Удобную религию придумали индусы. Жила себе человеком. А теперь поживу кошкой. Потом - мышкой... Или птичкой. Одно плохо - у птички размер мозга маленький. Моих знаний не вместит. А их у меня... Не сказать, что много, но кое - что есть все же. Так что будет жаль их растерять. Но опять же: человек свой мозг использует всего - то на несколько процентов. Вдруг мозга птички для моих запасов хватит? Правда, это в отдаленном будущем, а пока... А пока жрать хочется... Будем учиться охотиться... Желательно все же не на мышей. Может, попробовать рыбку поймать? Не помню, как манулы, а степные коты и рыбку ловят, и воды не боятся.
Р-рыбка... Мня - у! Сырая... Бр-р! Вода мокрая. Тоже - бр-р! Но терпимо. На таком солнце высохну в два счета. В конце концов, выжить можно в любых условиях. Те, кто меня сюда закинул, вряд ли хотели гибели такого уникального экземпляра, как я. Умная, красивая, пушистая, толстая... Э, нет! Последнее к делу не относится!
Р-рыбка! Хлюп... Плюх... Попалась! А ничего у меня коготочки! Длинные, белые, кончики загнутые - никакая рыбка не сорвется. Жаль - сырая. Но тут уж ничего не поделаешь. Огонь я развести при всем желании не смогу. Нет у меня ни огнива, ни зажигалки, ни даже спичек. Да и чревато - огонь в степи. Ка-а-к полыхнет по сухой - то траве! Сомневаюсь я, что тут неподалеку пожарные расчеты дежурят.
Вчера весь день я собирала в кучку не только лапки, но и мысли. Перебирала минувшие события. Укладывала их по полочкам виртуальной библиотеки. Сортировала, откидывая ненужное. Мусор обыденной жизни. Главное: я человек. Женщина. Одинокая. Как говорят - ни детей, ни плетей. Жизнь прожила... Как бы это сказать - наверное, как все. Тихо, без скандалов, без катаклизмов. Как прожили многие до меня. Кошки у меня водились. Собаки жили. Друзей было немного. Если я там умерла - плакать вряд ли будут. Помянут в суровом мужском кругу самым крепким самогоном, поставят на могилке литровую банку с букетом полевых цветов. Вот их я люблю. Цветы, то есть... И будут раз в год навещать. Все с тем же самогоном и цветами. Попробовала поплакать. Кошки плакать умеют, я знаю. У меня, правда, не получилось. Я и в человеческом виде плакать не умела. Потому выдавила две слезинки из глаз, смахнула лапкой, лапку облизала. Сплюнула шерсть. И пошла искать воду. Нашла вот это самое озерцо. Небольшое - метров пять в поперечнике. Длиной метров десять. По берегам - камыши и осока. Аир, опять же. А это значит, что вода в нем достаточно чистая. Искупалась, напилась. Высушилась на солнышке. Потом полазила по берегу в поисках... И ведь нашла! Уютную пещерку в обрыве над озером. Замаскированную ветками невесть как выросшей здесь елочки. Вот откуда в степи взялась самая настоящая голубая елочка, если они растут совсем в других условиях? Ну, это не принципиально! Пусть растет. Главное, что она вход в мое логово закрывает.
Я накусала большую охапку свежей травы, перемешав её с веточками голубой степной полыни. Еще нехватало блох наловить. А полынь с ними хорошо борется. С грехом пополам сумела перетаскать все в пещерку. Сама себе напомнила мышь - сеноставку. Улеглась на примятую травку, посмеялась. В мир смех вырвался мурлыканьем. Потом свернулась клубочком и уснула, едва успев подумать, что у кошек радикулита не бывает. Наверное.
-Как ныне сбирается вещий Олег, - бормотала дикая кошка, круглыми глазами разглядывая внезапно свалившееся на её голову стойбище. Еще вчера здесь не было даже намека на разумных существ, а сегодня?!
Сегодня ближе к полудню, когда я решила немного перекусить, и выбралась из пещерки, то увидела ЭТО! Сначала приковылял "крошечный" табун из ...сот голов невысоких мохноногих лошадок. Шли они неторопливо, щипали траву, останавливались, ржали, снова склонялись к земле. Им не давали разбредаться в разные стороны серые громадные псы. Следом за ними прикатили странные длинные повозки с крытым шкурами верхом. Остановились, кривоватым полукругом огородив площадку перед спуском к моему озерцу. Из повозок тут же посыпались пестрым горохом чумазые разновозрастные ребятишки и крикливые, пестро одетые женщины. Головы их были тщательно повязаны платками, лица скрыты. Только глаза сверкали. Черные и чуть раскосые. Повозок было пятнадцать - по числу женщин. Ими распоряжалась пожилая особа в таком же пестром балахоне. Её лицо было открыто, седые космы выбивались из-под темного платка. Несколько женщин и мальчишки постарше тут же принялись собирать из жердей, деревянных решеток и шкур некую конструкцию. Мне показалось, что я узнала в постройке юрту. Ну, не знаток я жилищ кочевых народов! Чуть в стороне, ближе к моей пещерке, встал шатер маленький, явно на одного.
Остальные женщины уже развели костры, мальчишки натаскали воды котелками и кожаными ведрами. Вскоре по стойбищу поплыл аромат мясной похлебки. Видимо, на этот запах появился отряд всадников на таких же мохноногих лошадках. И вот мне интересно - как они своих хозяев - то выдерживают?! Лошадки небольшие, а всадники - громадные. Мускулы - любой Шварцнегер позавидует. Все - в меховых жилетах на голый торс. Штаны такие же меховые. Сапоги. Волосы у всех длинные, черные, блестящие. И такое от них амбре! Бедный мой носик! Я и в человеческом обличье к запахам придирчива была, а уж в кошачьем! Я протиснулась поглубже в пещерку, свернулась клубочком и спрятала нос. Кошки хоть не пахнут! Не пахнут, я сказала! Не хватало мне еще с псами отношения выяснять...
А вот послушать разговоры мне никто не помешает. Ушки мои на макушке! Ваша задача - слушать и слышать! Недаром же мы тут все собрались! О! Вот и гости к моей норке... Двое. Один - старый. Голос у него странно - скрипучий, будто наждаком по стеклу возит. И вонючий он. Мужик, то есть. Пот конский, пот его собственный, прогорклый жир, которым смазано его тело и волосы, одежды, пропитанные дымом костра. А в костры -то кизяки кидают. Нет в степи деревьев. А трава хоть и горит жарко, да прогорает быстро. На ней каши не сваришь...
-Завтра двинемся дальше, Ойрик, - приказательным тоном сказал старик. -До снегов мы должны пересечь Степь.
-Да, отец, - отрешенно сказал молодой. - Вы двинетесь дальше. Воды в этом озере не хватит, чтобы поить коней долгое время. А дожди придут нескоро. Так сказали Боги.
-А ты, сын мой?
-Я? Я задержусь. В твоем шатре достаточно опытных воинов, да и старый Артег все еще силен. Боги указывают мне, что я должен задержаться здесь.
-Мой старший и долгожданный сын - шаман! - возмущенно ответил старик. -За что Боги так обошлись со мной? Ты должен был стать вождем нашего племени!
-Так решили Боги, отец! Нам ли оспаривать их решения?! Да и мой единокровный брат уже прошел посвящение в воины. Он станет достойным звания вождя, отец. Под его руку со временем придут другие племена. Учи его. Моя же дорога не ясна и мне самому. Знаю только, что лежит она в стороне от дорог племени орков... Иди, отец. Тебя ждут твои воины и твои женщины. Я же проведу эту ночь в беседе с Богами...
Старик ничего не сказал на это. Я услышала, как зачавкали по мокрой глине его сапоги. Воздух сразу стал чище. А от молодого пахло вкусно - молодым чистым телом, степными травами и цветами. Неправильный какой - то степняк... Орк?!
Я потихоньку подкралась к выходу из логова, посмотрела сквозь колючие лапки елочки. Хм... А ничего так мальчик! В меру высокий, торс - как у древне - греческого героя, волосы длинные... А вот это непорядок! Волосы у него совершенно белые! Не седые. Именно белые. Перехвачены широким кожаным шнурком. Кожа смуглая, как и у остальных.
Между тем молодой шаман разделся, бросив свои шкуры на траву возле елочки. Потянулся, и медленно вошел в воду. З-зар- р -аз-за! Не дал телом полюбоваться! Ну и пусть я сейчас в кошачьем образе! Мозги - то женские! Так, киса, слюни подбери! Этот мальчик тебе в сыновья годится. Да и кошка ты сейчас. А эт-то еще кто?!
К озеру прокралась одна из женщин. Тьфу ты! Запашистая - то какая! А что это она в шаманских шкурах прячет?! Да проваливай же ты отсюда!
-Теперь ты от меня никуда не денешься, Ойрик, - тихо прошептала бабенка. - Найка обещала, что это - верное средство, и шаману его не найти. Ты придешь в мою кибитку сегодня ночью... Ты, а не твой старик - отец. А потом ты его убьешь, станешь вождем, и сделаешь меня старшей женой. И уж тогда - то я посмотрю - как будет чистить казан Старуха...
Она, наконец - то убралась, а я задумалась. Что - то не хочется мне, чтобы этот... неправильный орк перся в кибитку к младшей жене своего отца. Красивый парнишка, чистоплотный, опять же. Вон, как в озере плещется!
Я осторожно выбралась, подкралась к брошенной одежде. Отыскать крошечный мешочек не составило труда. Благоухал он сногсшибательно! А вот в зубки его брать не будем! Не хватало еще мне в кибитке очутиться! В общем, ямку я быстренько выкопала, с грехом пополам палочкой мешочек туда спихнула, ямку присыпала. И едва успела в логово нырнуть, как мой орк из озера выбрался. Красив же, зараза! Ох, красив!
КАЖДЫЙ ОХОТНИК ЖЕЛАЕТ ЗНАТЬ....
Пролог.
Тьма... Она всегда разная... Бывает - сумеречная. Уютная. В этой темноте уютно мечтать, укутавшись любимым пледом, свернувшись клубочком в старом кресле, что так привычно проминается под тобой...
Бывает - мрачная. В ней страшно. Так и ждешь, что кинутся сейчас на тебя твои собственные кошмары. И тогда одно спасение - яркий свет ночника.
Бывает - странная. Окутывает сознание, не давая найти верный путь, заставляя блуждать в трех соснах.
Есть Тьма Изначальная. О ней говорят все, кому не лень. Ею пугают. Грозят. Обещают муки неведомые и невыносимые. Или, наоборот, заманивают, обещая и горы золотые, и власть над миром, и знания, что сродни власти...
А есть Тьма Вечная, Космосом именуемая. В недрах её вспыхивают и гаснут мириады звезд. Она, как мать, нянчит в своих ладонях тысячи и тысячи миров. В том числе - и маленький голубой шарик - планету по имени Земля...
Рассказывают, что в вечной Тьме Космоса стелется между звезд Путь. Много разных имен есть у этого Пути. Кто-то звал его Чумацким шляхом. Кто - то помнил Лебединой дорогой. Кто - то до сих пор верит, что льется по ночному небу молоко небесных кобылиц, которое пролила рассердившаяся Хозяйка Небесного Шатра. Будто бы подарил ей однажды муж великую драгоценность: платиновую семилучевую звезду. В каждом луче сияли драгоценные камни семи цветов. Их лучи сходились в центре звезды, сливаясь там в сияющую Белую Звезду. И так прекрасен, так ослепителен был её свет, что отступила от Шатра Вечная Тьма...
Долго любовалась великой драгоценностью Хозяйка, сладко целовала любимого мужа, благодарила его ласками. Говорят, долго длилась та ночь влюбленных супругов, великой благодатью разлилась она, породив на многих планетах разумных существ. Да не бывает начала без конца... Закончилась ночь. Поцеловал муж любимую, собрался, и ушел по своим делам. А женщина еще раз взглянула на Звезду, спрятала её под подушку, да и пошла доить своих кобылиц. А когда вернулась - увидела, что постель её вся перевернута, ковры в кучу сбиты, одежда по полу раскидана. А Звезда - пропала.
Рассердилась Хозяйка. Ногами затопала, ведро с молоком перевернула. Разлилось молоко, потекло по небу широким потоком, разбрызгалось мириадами белых капель. Послала в погоню своих верных слуг. Златорунный Овен, тучный Телец вместе с братьями - Близнецами в погоню пустились. Задом наперед Рак пятится, клешней грозит. Лев рыжегривый себя по бокам хвостом бьет, рычит грозно. Дева - Воительница на Весах правду и кривду взвешивает. Скорпион жало острит, Стрелец лук натянул - врага стрелять. Козерог, Водолей, Рыбы - все ищут след злодея неизвестного.
Полетели по мирам буйные братья - ветры. Понесли весть печальную о потере Семилучевой Звезды. Ушел муж любимый на поиски утраченного. Спустя время отыскал в глубинах Космоса платиновую основу. Да только ни одного камня не было на месте. Разбил - раскидал их по разным мирам злодей неведомый.
С той поры много времени утекло вслед за молоком кобылиц небесных. Рождались, росли и погибали цивилизации. Скрывали сушу моря и океаны, пересыхали, становясь озерами и болотами. Разрастались безбрежные леса. Выгорали, уступая место степям и пустыням. И вновь наступали на сушу воды всемирного океана... Но все еще вертится в космической темноте голубой шарик. И все так же течет по небу молочная река. А в Небесном Шатре все так же ждет любимого мужа Хозяйка...
И камни - ждут...
Часть первая. Неправильный орк.
1.
Степь да степь кругом... Зной и ветер - суховей. Травы спелые, колышутся под ветром. Они пока еще не высохли, но это ненадолго. Еще неделя - другая, и солнце, зной и ветер превратят степное разнотравье в сено. Пустота... Здесь нет слишком крупных и хищных животных. Так, порскает под ногами всякая мелочь. Не, не под ногами - под лапками. Лапки у меня короткие, толстые, пушистые...
Я очнулась здесь сутки назад в теле некрупной дикой кошки. В степях того мира, откуда я сюда свалилась, таких кошек называют манулами. Рассмотрела себя в глади небольшого озерца. Дикая, но симпатичная. Пушистая-а-а-а! И от этого кажущаяся толстой. Мордочка серьезно - сердитая. Глаза злые. Усы длинные. Когти длинные, белые, крючковатые. В подушечки втягиваются. От этого шаг мой мягок, скользящ, и совершенно бесшумен. Это правильно, это хорошо. Мне нужно быть бесшумно - скрытной. Хотя бы до той поры, когда я узнаю: за каким бесом меня засунули в тело манула. Вообще-то, я - человек. Женщина, если быть точнее. Если быть еще точнее - женщина, которой уже хорошо за... Скажем, за сорок пять.
-"Если вам немного за тридцать, есть надежда выйти замуж за принца" - промурлыкала я себе под нос песенку Верки Сердючки, продолжая меланхолично разглядывать свои такие красивые, такие мягкие, такие толстенькие лапки. Судьбе было угодно запихнуть меня в это тело, значит, так тому и быть. Побуду немного кошкой. Давно мечтала, кстати. Спишь себе двадцать часов в сутки. По ночам на крыше песни орешь диким голосом. Мышей... Не. Мышей ловить не хочу. Вот р-рыбки бы! В меру прожаренной, правильно посоленной. Поперченной. С обжаренным лучком. Или - мяса. Молоденькой свининки. Тушеной на чугунной сковороде, в большом количестве воды, с луком, перчиком и лавровым листом. На худой конец, согласна на пельмени из магазина. Увы! Где ж их тут возьмешь!
О чем это я?! А, о кошках! Так вот - когда вчера утром я очнулась в образе дикой кошки, то долго не могла собрать в кучку свои четыре лапки. Потом долго соображала - чего это травы вокруг вдруг резко выросли, спрятав меня под своей сенью. Потом вспомнила Высоцкого. Прав был мужик! Удобную религию придумали индусы. Жила себе человеком. А теперь поживу кошкой. Потом - мышкой... Или птичкой. Одно плохо - у птички размер мозга маленький. Моих знаний не вместит. А их у меня... Не сказать, что много, но кое - что есть все же. Так что будет жаль их растерять. Но опять же: человек свой мозг использует всего - то на несколько процентов. Вдруг мозга птички для моих запасов хватит? Правда, это в отдаленном будущем, а пока... А пока жрать хочется... Будем учиться охотиться... Желательно все же не на мышей. Может, попробовать рыбку поймать? Не помню, как манулы, а степные коты и рыбку ловят, и воды не боятся.
Р-рыбка... Мня - у! Сырая... Бр-р! Вода мокрая. Тоже - бр-р! Но терпимо. На таком солнце высохну в два счета. В конце концов, выжить можно в любых условиях. Те, кто меня сюда закинул, вряд ли хотели гибели такого уникального экземпляра, как я. Умная, красивая, пушистая, толстая... Э, нет! Последнее к делу не относится!
Р-рыбка! Хлюп... Плюх... Попалась! А ничего у меня коготочки! Длинные, белые, кончики загнутые - никакая рыбка не сорвется. Жаль - сырая. Но тут уж ничего не поделаешь. Огонь я развести при всем желании не смогу. Нет у меня ни огнива, ни зажигалки, ни даже спичек. Да и чревато - огонь в степи. Ка-а-к полыхнет по сухой - то траве! Сомневаюсь я, что тут неподалеку пожарные расчеты дежурят.
Вчера весь день я собирала в кучку не только лапки, но и мысли. Перебирала минувшие события. Укладывала их по полочкам виртуальной библиотеки. Сортировала, откидывая ненужное. Мусор обыденной жизни. Главное: я человек. Женщина. Одинокая. Как говорят - ни детей, ни плетей. Жизнь прожила... Как бы это сказать - наверное, как все. Тихо, без скандалов, без катаклизмов. Как прожили многие до меня. Кошки у меня водились. Собаки жили. Друзей было немного. Если я там умерла - плакать вряд ли будут. Помянут в суровом мужском кругу самым крепким самогоном, поставят на могилке литровую банку с букетом полевых цветов. Вот их я люблю. Цветы, то есть... И будут раз в год навещать. Все с тем же самогоном и цветами. Попробовала поплакать. Кошки плакать умеют, я знаю. У меня, правда, не получилось. Я и в человеческом виде плакать не умела. Потому выдавила две слезинки из глаз, смахнула лапкой, лапку облизала. Сплюнула шерсть. И пошла искать воду. Нашла вот это самое озерцо. Небольшое - метров пять в поперечнике. Длиной метров десять. По берегам - камыши и осока. Аир, опять же. А это значит, что вода в нем достаточно чистая. Искупалась, напилась. Высушилась на солнышке. Потом полазила по берегу в поисках... И ведь нашла! Уютную пещерку в обрыве над озером. Замаскированную ветками невесть как выросшей здесь елочки. Вот откуда в степи взялась самая настоящая голубая елочка, если они растут совсем в других условиях? Ну, это не принципиально! Пусть растет. Главное, что она вход в мое логово закрывает.
Я накусала большую охапку свежей травы, перемешав её с веточками голубой степной полыни. Еще нехватало блох наловить. А полынь с ними хорошо борется. С грехом пополам сумела перетаскать все в пещерку. Сама себе напомнила мышь - сеноставку. Улеглась на примятую травку, посмеялась. В мир смех вырвался мурлыканьем. Потом свернулась клубочком и уснула, едва успев подумать, что у кошек радикулита не бывает. Наверное.
-Как ныне сбирается вещий Олег, - бормотала дикая кошка, круглыми глазами разглядывая внезапно свалившееся на её голову стойбище. Еще вчера здесь не было даже намека на разумных существ, а сегодня?!
Сегодня ближе к полудню, когда я решила немного перекусить, и выбралась из пещерки, то увидела ЭТО! Сначала приковылял "крошечный" табун из ...сот голов невысоких мохноногих лошадок. Шли они неторопливо, щипали траву, останавливались, ржали, снова склонялись к земле. Им не давали разбредаться в разные стороны серые громадные псы. Следом за ними прикатили странные длинные повозки с крытым шкурами верхом. Остановились, кривоватым полукругом огородив площадку перед спуском к моему озерцу. Из повозок тут же посыпались пестрым горохом чумазые разновозрастные ребятишки и крикливые, пестро одетые женщины. Головы их были тщательно повязаны платками, лица скрыты. Только глаза сверкали. Черные и чуть раскосые. Повозок было пятнадцать - по числу женщин. Ими распоряжалась пожилая особа в таком же пестром балахоне. Её лицо было открыто, седые космы выбивались из-под темного платка. Несколько женщин и мальчишки постарше тут же принялись собирать из жердей, деревянных решеток и шкур некую конструкцию. Мне показалось, что я узнала в постройке юрту. Ну, не знаток я жилищ кочевых народов! Чуть в стороне, ближе к моей пещерке, встал шатер маленький, явно на одного.
Остальные женщины уже развели костры, мальчишки натаскали воды котелками и кожаными ведрами. Вскоре по стойбищу поплыл аромат мясной похлебки. Видимо, на этот запах появился отряд всадников на таких же мохноногих лошадках. И вот мне интересно - как они своих хозяев - то выдерживают?! Лошадки небольшие, а всадники - громадные. Мускулы - любой Шварцнегер позавидует. Все - в меховых жилетах на голый торс. Штаны такие же меховые. Сапоги. Волосы у всех длинные, черные, блестящие. И такое от них амбре! Бедный мой носик! Я и в человеческом обличье к запахам придирчива была, а уж в кошачьем! Я протиснулась поглубже в пещерку, свернулась клубочком и спрятала нос. Кошки хоть не пахнут! Не пахнут, я сказала! Не хватало мне еще с псами отношения выяснять...
А вот послушать разговоры мне никто не помешает. Ушки мои на макушке! Ваша задача - слушать и слышать! Недаром же мы тут все собрались! О! Вот и гости к моей норке... Двое. Один - старый. Голос у него странно - скрипучий, будто наждаком по стеклу возит. И вонючий он. Мужик, то есть. Пот конский, пот его собственный, прогорклый жир, которым смазано его тело и волосы, одежды, пропитанные дымом костра. А в костры -то кизяки кидают. Нет в степи деревьев. А трава хоть и горит жарко, да прогорает быстро. На ней каши не сваришь...
-Завтра двинемся дальше, Ойрик, - приказательным тоном сказал старик. -До снегов мы должны пересечь Степь.
-Да, отец, - отрешенно сказал молодой. - Вы двинетесь дальше. Воды в этом озере не хватит, чтобы поить коней долгое время. А дожди придут нескоро. Так сказали Боги.
-А ты, сын мой?
-Я? Я задержусь. В твоем шатре достаточно опытных воинов, да и старый Артег все еще силен. Боги указывают мне, что я должен задержаться здесь.
-Мой старший и долгожданный сын - шаман! - возмущенно ответил старик. -За что Боги так обошлись со мной? Ты должен был стать вождем нашего племени!
-Так решили Боги, отец! Нам ли оспаривать их решения?! Да и мой единокровный брат уже прошел посвящение в воины. Он станет достойным звания вождя, отец. Под его руку со временем придут другие племена. Учи его. Моя же дорога не ясна и мне самому. Знаю только, что лежит она в стороне от дорог племени орков... Иди, отец. Тебя ждут твои воины и твои женщины. Я же проведу эту ночь в беседе с Богами...
Старик ничего не сказал на это. Я услышала, как зачавкали по мокрой глине его сапоги. Воздух сразу стал чище. А от молодого пахло вкусно - молодым чистым телом, степными травами и цветами. Неправильный какой - то степняк... Орк?!
Я потихоньку подкралась к выходу из логова, посмотрела сквозь колючие лапки елочки. Хм... А ничего так мальчик! В меру высокий, торс - как у древне - греческого героя, волосы длинные... А вот это непорядок! Волосы у него совершенно белые! Не седые. Именно белые. Перехвачены широким кожаным шнурком. Кожа смуглая, как и у остальных.
Между тем молодой шаман разделся, бросив свои шкуры на траву возле елочки. Потянулся, и медленно вошел в воду. З-зар- р -аз-за! Не дал телом полюбоваться! Ну и пусть я сейчас в кошачьем образе! Мозги - то женские! Так, киса, слюни подбери! Этот мальчик тебе в сыновья годится. Да и кошка ты сейчас. А эт-то еще кто?!
К озеру прокралась одна из женщин. Тьфу ты! Запашистая - то какая! А что это она в шаманских шкурах прячет?! Да проваливай же ты отсюда!
-Теперь ты от меня никуда не денешься, Ойрик, - тихо прошептала бабенка. - Найка обещала, что это - верное средство, и шаману его не найти. Ты придешь в мою кибитку сегодня ночью... Ты, а не твой старик - отец. А потом ты его убьешь, станешь вождем, и сделаешь меня старшей женой. И уж тогда - то я посмотрю - как будет чистить казан Старуха...
Она, наконец - то убралась, а я задумалась. Что - то не хочется мне, чтобы этот... неправильный орк перся в кибитку к младшей жене своего отца. Красивый парнишка, чистоплотный, опять же. Вон, как в озере плещется!
Я осторожно выбралась, подкралась к брошенной одежде. Отыскать крошечный мешочек не составило труда. Благоухал он сногсшибательно! А вот в зубки его брать не будем! Не хватало еще мне в кибитке очутиться! В общем, ямку я быстренько выкопала, с грехом пополам палочкой мешочек туда спихнула, ямку присыпала. И едва успела в логово нырнуть, как мой орк из озера выбрался. Красив же, зараза! Ох, красив!
