Гладкие, улыбчатые, покладистые, ласковые… мерзость какая. Оттолкнув сидевшую ближе других поднялся и вышел, и покатилась по полу недопитая чашка.
Удел всех в этом мире – соглашаться с тем, кто сильнее. Никто этой участи не избежит. А, пошло оно все…
Не заглядывая домой, поехал в предместье к стоящим там земельным стражникам. Лошадь купил на деньги, что при себе были. Так себе лошадь, но не в бой же на ней скакать. Заявился с проверкой, свалившись как снег на голову. Разнос всем устроил, думая со жгучей тоской - хоть тут и вправду от него толк есть, порядок навел в округе, и еще жестче надо. Война-то и вправду будет.
***
Майэрин долго гуляла по саду, промерзла чуть не до костей, но никак не могла понять, что ей делать. Поговорить с отцом? О чем же? Она и без того его почти опозорила. Чудом не выплыла наружу неприглядная правда…
И почему только ее не растили, как других девушек, образованных ровно настолько, чтобы служить украшением мужу! Отец гордился ее начитанностью, ведь так и не сумел сына приохотить к книгам. А в книгах, на ее беду, слишком разное говорилось, и не всегда о послушных дочерях.
Решила, что ничего не спросит, просто посмотрит на отца, может, сам что-нибудь скажет…
Возле его покоев слуга, скучая, бросал игральные фишки на пол, гадая, какой стороной они лягут.
- Я бы хотела навестить отца…
- Господин заперся и велел не беспокоить его. Даже домашним, - слуга заискивающе улыбнулся. Майэрин постояла немножко, и отправилась восвояси.
За закрытой дверью было тихо-тихо, но лишь потому, что Тори умел ходить совершенно бесшумно, несмотря на немалый вес. А ходил он сейчас кругами, то вправо, то влево. Часом ранее старший господин Иэра сообщил старшему господину Аэмара очень неприятную весть, а то, что она прозвучала после разговора о предполагаемом браке, делало ее еще более омерзительной. Поэтому Тори сидел у себя и гадал, что делать, и поможет ли рука дочери в этом щекотливом деле.
Устраняя похожего на мышь чиновника, некстати подавшего прошение о проверках, он и не предполагал, что нанятого через его людей убийцу обнаружит глава Дома Иэра. И это после отказа дать Кэраи денег. Тогда это весьма порадовало Тори, а теперь он не знал, что и думать. И не подкупить богатейшую семью провинции. Одно утешало – Иэра ленивы. Пока передвинут одну игральную фишку, Тори переставит их семь.
Но все-таки очень плохо…
Снег падал особо мерзкими колкими крупицами, вихрился у ног коней.
- Дочери Юо разыгрались, - младший из слуг подышал на покрасневшие пальцы. – Без ветра вроде и ничего, а так хуже, чем в мороз…
Кэраи посмотрел вперед, на плохо различимые черные склоны. Бессмысленная тоска подступила, вспомнилось, как ехал сюда, в родную провинцию, а сейчас будто собрался навсегда ее покинуть. Вот уж нет, не дождетесь.
- Скажи-ка, они, эти дочери, ведь могут и сбивать человека с толку, нашептывая ему всякое? – обратился к слуге.
- Да, мой господин, точно могут, - подтвердил юноша. – Шепотом или пением, и радость вызвать, и грусть вроде бы ни с чего.
Стало весело. А вот и подавитесь, подумал Кэраи. И своим снегом, и песнями. Если это вы, конечно. Я не уверен, но все равно – пошли бы вы… куда-нибудь в другую сторону.
- Пора отдыхать, - сказал он.
Не собирался ставить всю провинцию в известность, кто едет. В селениях, где останавливались, довольно было того, что у него есть деньги и охрана. В лицо его знать тут было некому.
Но основная дорога уходила на юг, Кэраи выбрал худший, но прямой путь, благо, в крохотном отряде ехал здешний уроженец. Теперь до ближайшего села ехать день. Хоть зимой и короткое солнце, никак без привала. Не люди, так лошади устанут. А по чести сказать, и ему спать хотелось, всю ночь мешал заунывный вой волков, они будто оплакивали кого. Сейчас же тихо, почему бы и нет.
Ветер бился о полотно небольшого шатра, хлопал плохо закрепленным краем. Из-за этого сон был неглубок, мешались вымысел и действительность.
Снилась какая-то женщина из столичных знакомых, в алой шапочке, отделанной беличьим мехом. Странно стало, такие носят на севере, в холода. Затем приснилась Нээле, такая, как видел не раз: поджав ноги, сидит на брошенной на пол подушки и вышивает, льется на пол золото и лазурь. Э, нет, а вот этого тоже не было, это уже сказка…
За палаткой раздавались громкие голоса. Ариму говорил громче все, и кашлял — отвык в Столице от холодов.
— Что тут у вас? — вынырнув наружу, Кэраи не сразу разобрал лица, ослепило оранжевое солнце над белизной снега. Потом сообразил — среди его свиты еще один человек, и лицо смутно знакомое. Шимара, прихвостень Жаворонков.
Тот поклонился с такой уверенностью, будто встречал долгожданного гостя на пороге своего дома.
— Кажется, я тебя уже видел. Ты человек Суро Нэйта.
— Можно и так сказать.
— А тут что забыл?
Шимара повертел головой по сторонам. Задержал взгляд на темнеющем уже востоке.
— Удивительно вы смелый человек. Не знаю, любоваться или сочувствовать…
— Сказать-то что хочешь? — Кэраи, заметив, как спутники ощетинились, взялись за оружие, остановил их коротким жестом.
— Понимаю, что шумиха вам не нужна, но путешествовать почти в одиночку… Пара лучников, и нет вашего отряда.
— И где сидит эта пара? — спросил Кэраи немного быстрее, чем стоило.
— Их в засаде нет, — гость мотнул головой. — Зима, ветер непредсказуем.
— Что ж хвалил…
— Привык начинать издалека, — ухмыльнулся Шимара. Добавил: — Холодно тут на ветру стоять, а вы и без куртки… Тропа мимо того холма, так вот не надо туда. Вы не торопились, а кое-кто поспешил.
Кэраи отдал приказ сворачивать лагерь. Спросил гостя:
— Ты всерьез считаешь, что сказал достаточно, чтобы я поверил слуге враждебного дома?
— На слишком большое доверие я и не рассчитывал, — весело показал зубы Шимара. Казалось, он и сам слегка навеселе. То ли опасность ему кружила голову, то ли еще что… — И Нэйта я не слуга, и обетов не нарушаю. Позвольте хотя бы ехать с вами.
— Это еще зачем?
— Лишняя сабля не помешает.
— Не против нас ли?
— Против вас-то я и так могу ее поднять, если, конечно, живым отпустите. И сигнал могу подать в любой миг…
- Нет у меня оснований тебя убивать. За нахальство разве что, но это мне безразлично… Демон с тобой, поезжай. Юи, глаз с него не спускай, - обратился к младшему спутнику.
- Не нравится мне этот барсук, - бормотнул Ариму так, что услышал его лишь хозяин. Тоже намеревался не спускать глаз с незваного попутчика.
Снег тут был неглубоким, по щиколотку, а местами и того меньше. Лошадям такой снег не мешал, они шли довольно резво. Своих любимцев – Рубина и Славу – Кэраи пришлось оставить дома, мало ли что случится.
Слуха коснулся слегка фальшивый, но довольно приятный напев. Шимара исполнял песню восточных соседей кочевников о скакунах, которые дороже собственных детей, скачут без устали днем и ночью, чьи копыта мечут молнии, а ржание отгоняет волков.
Младший из спутников Кэраи что-то резкое уже сказал нежеланному попутчику, но то лишь ухмыльнулся.
Кэраи жестом велел слуге – оставь его в покое. Пусть ведет себя, как считает нужным, проще будет его понять. Знак кому подает? Сумеет и молча подать. А песня, в конце концов, неплоха.
Хоть и не бывает таких коней…
Поднял глаза: спереди и с боков уже бугрятся горные хребты, холмы, что остались за спиной, отсюда кажутся чуть ли не кочками.
Горы Юсен выглядят неприветливо, особенно северные их отроги. Скалы, изрытые глубокими трещинами, одиноко разбросанные группки деревьев – будто жмутся друг к другу. Не то что лесистые, мохнатые горы Эннэ, прячущие крепости Ожерелья…
Сам никогда их не видел. Наверное, и не увидит – что ему делать в северо-восточном Приграничье?
Галка взлетела чуть ли не из-под копыт: примета недобрая. Сам не заметил, что начал если не верить в приметы, то уже думать о них. Проводил глазами черную точку: на фоне клочковатых серых облаков она растаяла быстро. Сколько путников ехали так по разным делам, надеясь на благополучный исход, забывали о разных дурных приметах – и возвращались? Или не возвращались, и у многих из них нет могил. И никто не узнает, что именно неудачники видели перед смертью…
Они вылетели из-за отрога холма, быстрые, черные. Больше десятка, и остановить их казалось гиблым делом. По виду разбойники, но никогда не бывает у всех из банды таких хороших коней.
Спутники Кэраи выстроились полукругом, хотя не очень-то это было осмысленно. На открытом пространстве легче легкого объехать или разбить этот полукруг, да и скакуны у нападавших злые, явно привычные.
Кэраи не очень понял, кто предводитель этих людей, они явно успели уже обо всем договориться и атаковали слаженно. Вот разве этот, в куртке, отороченной волчьим мехом и такой же шапке на манер рухэй? Точно не иноземец, рожа уж больно местная.
А у нас предводителя нет, успел подумать Кэраи. За своих людей отвечаю я, но в бою от меня мало толку. Будет жаль, если из-за моей глупости – ехать таким малым отрядом – погибнут они. А еще подумать успел – как бы ни относиться к Нэйта, земельная стража их хороша. Здешние края должны быть чисты от бандитов… Шимара предупреждал.
Стрелы слетели сзади, вонзились в нападающих и их коней. Первым умер человек в волчьей шапке – ему стрела пробила глаз. Крики, конское ржание – потом стало тихо. Последним умер пытавшийся ускакать из ловушки, он еще какое-то время оставался в седле, когда из спины уже торчали два смертельных пера. С другого холма спускались фигурки, пешие, а у подножия Кэраи увидел и несколько конников.
- Теперь можно ехать дальше, - сказал Шимара, невозмутимый, как изваяние. И когда его окружили люди младшего Таэна, ничего не дрогнуло в лице.
- Опусти саблю, у них же луки, - Кэраи остановил своего верного помощника.
- Пока этот здесь, они же не станут…
- Мне не хотелось бы это проверять, - обернулся к Шимаре: - Ты устроил обе засады или одну?
- Одну, свою. Но о другой я, разумеется, знал.
- А ты знал, что они не хотели меня убивать? Потому и лучников не было.
Шимара на миг замялся – исчезла невозмутимость, потом кивнул. С истинным теперь уважением в голосе спросил:
- Позвольте узнать в ответ – откуда?
- Суро Нэйта очень неглуп. Если меня убьют здесь, у границ, или даже какие-то разбойники в Мелен, мой брат уничтожит всех, кого заподозрит, а обо мне сохранится слишком хорошая память. Лучше просто не дать мне добраться до соседней провинции, чтобы я вернулся ни с чем. Может быть, ранить, может быть, просто отобрать лошадей и все деньги. И придется вернуться. Тогда брат, узнав, что я пытался сделать, будет зол уже на меня.
Шимара откашлялся, обернулся:
- Все верно. Но теперь путь открыт.
- Может, и так.
- Полагаете, господин, я сделал это нарочно, чтобы втереться в доверие?
- Не исключаю.
- Ну так не доверяйте мне. Поезжайте своим путем, позвольте лишь проводить.
- Ты так и не ответил, зачем ты это делаешь, - заметил Кэраи, трогая повод и поворачивая коня в сторону обледеневшей дороги.
- Мне… скажем так, интересно. Я люблю игру в квадраты и линии, и сейчас вижу нечто похожее. У вас есть шансы, а вот семейство Нэйта Столица раздавит. Но они не желают это понять. Я-то найду себе господина, но не очень хочу видеть на этой земле южных или срединных ставленников. Они ни бельмеса не понимают в здешних делах. Я, надеюсь, ответил?
- Да, более или менее, - Кэраи пустил лошадь вскачь, за ним сорвались прочие всадники.
Застывшие в изломанных позах тела понемногу заносил снег.
Лошадей Энори оставил довольно далеко от деревни, чтобы случайный охотник или собиратель хвороста не заметил. Сумерки густели, стекая с неба, как тушь по мокрой бумаге, ветер поднялся и пронизывал до костей. С этой стороны намело порядочно снега, трудно было шагать. Нээле, покидая хижину, оделась как можно теплее, и набросила шерстяную накидку, подаренную актрисами – толку-то…
- Мне холодно, - прошептала она, пытаясь плотнее запахнуть на себе ветхую ткань.
Спутник ничего не сказал, продолжая идти вперед.
- Слышишь? Если я умру тут в сугробе, ты останешься без носильщика! – крикнула девушка, но голос стал сиплым и сорвался.
- Уже близко.
- Что, моя могила?
- Лошади.
- Близко? – в ее голосе звучало отчаяние. – Думаешь, если я поеду верхом, то станет теплее?
- Поедешь со мной. Не замерзнешь, пока я рядом. Если согласна, конечно. Иначе твой оберег не позволит…
Нээле было уже все равно, лишь бы не стужа, пробравшая до костей. А он… все-таки живое тепло.
За поворотом она увидела двух рыжих мохнатых лошадок, такая яркая масть – и в сумерках пламенела. Они стояли, не шевелясь, будто не живыми были, а детскими игрушками, сделанными из глины. Энори привязал повод одной к седлу другой, повернулся к девушке и поднял ее в седло, сам через миг оказался сзади. Одна рука обхватила ее за талию.
Ни страх, ни холод не помешали вспомнить – полгода назад она ехала так с другим человеком…
Лошадь тронулась с места, а по телу и впрямь начало разливаться тепло, не так, как бывает просто от нахождения рядом. Уже и накидка была почти не нужна. Чуть голова закружилась, и некое шальное веселье зазвучало в крови: верно, так бывает, когда выпьешь лишнего. Стоило ли убегать? Отыскал на краю света, кем бы он ни был. Оказаться в его руках все равно что над пропастью – а ведь и такое было.
Но и вправду тепло, хорошо… хоть ненадежней волосяного моста, какая разница!
- Как ты это делаешь?
- Если я мог поддерживать жизнь в ребенке, уж согреть девушку не сложнее, - ответил он весело, как ей показалось. Еще бы, доволен…
- Почему ты можешь касаться меня, несмотря на амулет?
- Потому что сейчас ты этого хочешь, причем находясь в здравом уме, а я делаю то, что для тебя хорошо. Хоть все это и не так просто, как раньше. Теперь сиди смирно, я пущу лошадь галопом. Нужно добраться до хижины, надолго тепла для тебя не хватит.
Крохотная постройка едва-едва виднелась меж двух валунов.
- Тут живут лесорубы. В теплое время, сейчас пусто, - пояснил Энори, вынимая девушку из седла. С некоторым трудом открыл примерзшую дверь. Изнутри пахнуло стылым деревом.
- Возьми, - протянул девушке сумку, которую она собрала у Иммэ. Было там немного вещей самой Нээле и немного провизии, взятой у хозяйки. На этом настоял Энори, девушка ничего брать не хотела: чужое, а на дворе зима. И без того деревенским трудно.
«Ей пропасть не дадут, а нам еще ехать по диким местам».
«Но если я возьму на двоих…»
«На себя. Мне это не нужно».
Тогда холодок пробежал под кожей Нээле. А… он что будет есть? Может быть, все же надеется на добычу в горах?
С собой у него не было лука или веревки – сделать силки. Кажется, не было и ножа…
Энори осмотрелся, словно и в темноте видел отлично. Но открытая дверь пропускала снежный отсвет, скоро и Нээле смогла различить, куда они пришли. В хижине было не слишком чисто, но стены защищали от ветра, а у очага лежал запас дров и кучка хвороста.
- Ты сможешь разжечь огонь? Дерево тут сухое.
За недолгую жизнь с Иммэ девушка худо-бедно научилась разжигать очаг, хоть и побаивалась искр. Не с первого раза, но пламя завозилось на прутьях, постепенно переползая на поленья побольше.
Удел всех в этом мире – соглашаться с тем, кто сильнее. Никто этой участи не избежит. А, пошло оно все…
Не заглядывая домой, поехал в предместье к стоящим там земельным стражникам. Лошадь купил на деньги, что при себе были. Так себе лошадь, но не в бой же на ней скакать. Заявился с проверкой, свалившись как снег на голову. Разнос всем устроил, думая со жгучей тоской - хоть тут и вправду от него толк есть, порядок навел в округе, и еще жестче надо. Война-то и вправду будет.
***
Майэрин долго гуляла по саду, промерзла чуть не до костей, но никак не могла понять, что ей делать. Поговорить с отцом? О чем же? Она и без того его почти опозорила. Чудом не выплыла наружу неприглядная правда…
И почему только ее не растили, как других девушек, образованных ровно настолько, чтобы служить украшением мужу! Отец гордился ее начитанностью, ведь так и не сумел сына приохотить к книгам. А в книгах, на ее беду, слишком разное говорилось, и не всегда о послушных дочерях.
Решила, что ничего не спросит, просто посмотрит на отца, может, сам что-нибудь скажет…
Возле его покоев слуга, скучая, бросал игральные фишки на пол, гадая, какой стороной они лягут.
- Я бы хотела навестить отца…
- Господин заперся и велел не беспокоить его. Даже домашним, - слуга заискивающе улыбнулся. Майэрин постояла немножко, и отправилась восвояси.
За закрытой дверью было тихо-тихо, но лишь потому, что Тори умел ходить совершенно бесшумно, несмотря на немалый вес. А ходил он сейчас кругами, то вправо, то влево. Часом ранее старший господин Иэра сообщил старшему господину Аэмара очень неприятную весть, а то, что она прозвучала после разговора о предполагаемом браке, делало ее еще более омерзительной. Поэтому Тори сидел у себя и гадал, что делать, и поможет ли рука дочери в этом щекотливом деле.
Устраняя похожего на мышь чиновника, некстати подавшего прошение о проверках, он и не предполагал, что нанятого через его людей убийцу обнаружит глава Дома Иэра. И это после отказа дать Кэраи денег. Тогда это весьма порадовало Тори, а теперь он не знал, что и думать. И не подкупить богатейшую семью провинции. Одно утешало – Иэра ленивы. Пока передвинут одну игральную фишку, Тори переставит их семь.
Но все-таки очень плохо…
***
Снег падал особо мерзкими колкими крупицами, вихрился у ног коней.
- Дочери Юо разыгрались, - младший из слуг подышал на покрасневшие пальцы. – Без ветра вроде и ничего, а так хуже, чем в мороз…
Кэраи посмотрел вперед, на плохо различимые черные склоны. Бессмысленная тоска подступила, вспомнилось, как ехал сюда, в родную провинцию, а сейчас будто собрался навсегда ее покинуть. Вот уж нет, не дождетесь.
- Скажи-ка, они, эти дочери, ведь могут и сбивать человека с толку, нашептывая ему всякое? – обратился к слуге.
- Да, мой господин, точно могут, - подтвердил юноша. – Шепотом или пением, и радость вызвать, и грусть вроде бы ни с чего.
Стало весело. А вот и подавитесь, подумал Кэраи. И своим снегом, и песнями. Если это вы, конечно. Я не уверен, но все равно – пошли бы вы… куда-нибудь в другую сторону.
- Пора отдыхать, - сказал он.
Не собирался ставить всю провинцию в известность, кто едет. В селениях, где останавливались, довольно было того, что у него есть деньги и охрана. В лицо его знать тут было некому.
Но основная дорога уходила на юг, Кэраи выбрал худший, но прямой путь, благо, в крохотном отряде ехал здешний уроженец. Теперь до ближайшего села ехать день. Хоть зимой и короткое солнце, никак без привала. Не люди, так лошади устанут. А по чести сказать, и ему спать хотелось, всю ночь мешал заунывный вой волков, они будто оплакивали кого. Сейчас же тихо, почему бы и нет.
Ветер бился о полотно небольшого шатра, хлопал плохо закрепленным краем. Из-за этого сон был неглубок, мешались вымысел и действительность.
Снилась какая-то женщина из столичных знакомых, в алой шапочке, отделанной беличьим мехом. Странно стало, такие носят на севере, в холода. Затем приснилась Нээле, такая, как видел не раз: поджав ноги, сидит на брошенной на пол подушки и вышивает, льется на пол золото и лазурь. Э, нет, а вот этого тоже не было, это уже сказка…
За палаткой раздавались громкие голоса. Ариму говорил громче все, и кашлял — отвык в Столице от холодов.
— Что тут у вас? — вынырнув наружу, Кэраи не сразу разобрал лица, ослепило оранжевое солнце над белизной снега. Потом сообразил — среди его свиты еще один человек, и лицо смутно знакомое. Шимара, прихвостень Жаворонков.
Тот поклонился с такой уверенностью, будто встречал долгожданного гостя на пороге своего дома.
— Кажется, я тебя уже видел. Ты человек Суро Нэйта.
— Можно и так сказать.
— А тут что забыл?
Шимара повертел головой по сторонам. Задержал взгляд на темнеющем уже востоке.
— Удивительно вы смелый человек. Не знаю, любоваться или сочувствовать…
— Сказать-то что хочешь? — Кэраи, заметив, как спутники ощетинились, взялись за оружие, остановил их коротким жестом.
— Понимаю, что шумиха вам не нужна, но путешествовать почти в одиночку… Пара лучников, и нет вашего отряда.
— И где сидит эта пара? — спросил Кэраи немного быстрее, чем стоило.
— Их в засаде нет, — гость мотнул головой. — Зима, ветер непредсказуем.
— Что ж хвалил…
— Привык начинать издалека, — ухмыльнулся Шимара. Добавил: — Холодно тут на ветру стоять, а вы и без куртки… Тропа мимо того холма, так вот не надо туда. Вы не торопились, а кое-кто поспешил.
Кэраи отдал приказ сворачивать лагерь. Спросил гостя:
— Ты всерьез считаешь, что сказал достаточно, чтобы я поверил слуге враждебного дома?
— На слишком большое доверие я и не рассчитывал, — весело показал зубы Шимара. Казалось, он и сам слегка навеселе. То ли опасность ему кружила голову, то ли еще что… — И Нэйта я не слуга, и обетов не нарушаю. Позвольте хотя бы ехать с вами.
— Это еще зачем?
— Лишняя сабля не помешает.
— Не против нас ли?
— Против вас-то я и так могу ее поднять, если, конечно, живым отпустите. И сигнал могу подать в любой миг…
- Нет у меня оснований тебя убивать. За нахальство разве что, но это мне безразлично… Демон с тобой, поезжай. Юи, глаз с него не спускай, - обратился к младшему спутнику.
- Не нравится мне этот барсук, - бормотнул Ариму так, что услышал его лишь хозяин. Тоже намеревался не спускать глаз с незваного попутчика.
Снег тут был неглубоким, по щиколотку, а местами и того меньше. Лошадям такой снег не мешал, они шли довольно резво. Своих любимцев – Рубина и Славу – Кэраи пришлось оставить дома, мало ли что случится.
Слуха коснулся слегка фальшивый, но довольно приятный напев. Шимара исполнял песню восточных соседей кочевников о скакунах, которые дороже собственных детей, скачут без устали днем и ночью, чьи копыта мечут молнии, а ржание отгоняет волков.
Младший из спутников Кэраи что-то резкое уже сказал нежеланному попутчику, но то лишь ухмыльнулся.
Кэраи жестом велел слуге – оставь его в покое. Пусть ведет себя, как считает нужным, проще будет его понять. Знак кому подает? Сумеет и молча подать. А песня, в конце концов, неплоха.
Хоть и не бывает таких коней…
Поднял глаза: спереди и с боков уже бугрятся горные хребты, холмы, что остались за спиной, отсюда кажутся чуть ли не кочками.
Горы Юсен выглядят неприветливо, особенно северные их отроги. Скалы, изрытые глубокими трещинами, одиноко разбросанные группки деревьев – будто жмутся друг к другу. Не то что лесистые, мохнатые горы Эннэ, прячущие крепости Ожерелья…
Сам никогда их не видел. Наверное, и не увидит – что ему делать в северо-восточном Приграничье?
Галка взлетела чуть ли не из-под копыт: примета недобрая. Сам не заметил, что начал если не верить в приметы, то уже думать о них. Проводил глазами черную точку: на фоне клочковатых серых облаков она растаяла быстро. Сколько путников ехали так по разным делам, надеясь на благополучный исход, забывали о разных дурных приметах – и возвращались? Или не возвращались, и у многих из них нет могил. И никто не узнает, что именно неудачники видели перед смертью…
Они вылетели из-за отрога холма, быстрые, черные. Больше десятка, и остановить их казалось гиблым делом. По виду разбойники, но никогда не бывает у всех из банды таких хороших коней.
Спутники Кэраи выстроились полукругом, хотя не очень-то это было осмысленно. На открытом пространстве легче легкого объехать или разбить этот полукруг, да и скакуны у нападавших злые, явно привычные.
Кэраи не очень понял, кто предводитель этих людей, они явно успели уже обо всем договориться и атаковали слаженно. Вот разве этот, в куртке, отороченной волчьим мехом и такой же шапке на манер рухэй? Точно не иноземец, рожа уж больно местная.
А у нас предводителя нет, успел подумать Кэраи. За своих людей отвечаю я, но в бою от меня мало толку. Будет жаль, если из-за моей глупости – ехать таким малым отрядом – погибнут они. А еще подумать успел – как бы ни относиться к Нэйта, земельная стража их хороша. Здешние края должны быть чисты от бандитов… Шимара предупреждал.
Стрелы слетели сзади, вонзились в нападающих и их коней. Первым умер человек в волчьей шапке – ему стрела пробила глаз. Крики, конское ржание – потом стало тихо. Последним умер пытавшийся ускакать из ловушки, он еще какое-то время оставался в седле, когда из спины уже торчали два смертельных пера. С другого холма спускались фигурки, пешие, а у подножия Кэраи увидел и несколько конников.
- Теперь можно ехать дальше, - сказал Шимара, невозмутимый, как изваяние. И когда его окружили люди младшего Таэна, ничего не дрогнуло в лице.
- Опусти саблю, у них же луки, - Кэраи остановил своего верного помощника.
- Пока этот здесь, они же не станут…
- Мне не хотелось бы это проверять, - обернулся к Шимаре: - Ты устроил обе засады или одну?
- Одну, свою. Но о другой я, разумеется, знал.
- А ты знал, что они не хотели меня убивать? Потому и лучников не было.
Шимара на миг замялся – исчезла невозмутимость, потом кивнул. С истинным теперь уважением в голосе спросил:
- Позвольте узнать в ответ – откуда?
- Суро Нэйта очень неглуп. Если меня убьют здесь, у границ, или даже какие-то разбойники в Мелен, мой брат уничтожит всех, кого заподозрит, а обо мне сохранится слишком хорошая память. Лучше просто не дать мне добраться до соседней провинции, чтобы я вернулся ни с чем. Может быть, ранить, может быть, просто отобрать лошадей и все деньги. И придется вернуться. Тогда брат, узнав, что я пытался сделать, будет зол уже на меня.
Шимара откашлялся, обернулся:
- Все верно. Но теперь путь открыт.
- Может, и так.
- Полагаете, господин, я сделал это нарочно, чтобы втереться в доверие?
- Не исключаю.
- Ну так не доверяйте мне. Поезжайте своим путем, позвольте лишь проводить.
- Ты так и не ответил, зачем ты это делаешь, - заметил Кэраи, трогая повод и поворачивая коня в сторону обледеневшей дороги.
- Мне… скажем так, интересно. Я люблю игру в квадраты и линии, и сейчас вижу нечто похожее. У вас есть шансы, а вот семейство Нэйта Столица раздавит. Но они не желают это понять. Я-то найду себе господина, но не очень хочу видеть на этой земле южных или срединных ставленников. Они ни бельмеса не понимают в здешних делах. Я, надеюсь, ответил?
- Да, более или менее, - Кэраи пустил лошадь вскачь, за ним сорвались прочие всадники.
Застывшие в изломанных позах тела понемногу заносил снег.
Глава 23
Лошадей Энори оставил довольно далеко от деревни, чтобы случайный охотник или собиратель хвороста не заметил. Сумерки густели, стекая с неба, как тушь по мокрой бумаге, ветер поднялся и пронизывал до костей. С этой стороны намело порядочно снега, трудно было шагать. Нээле, покидая хижину, оделась как можно теплее, и набросила шерстяную накидку, подаренную актрисами – толку-то…
- Мне холодно, - прошептала она, пытаясь плотнее запахнуть на себе ветхую ткань.
Спутник ничего не сказал, продолжая идти вперед.
- Слышишь? Если я умру тут в сугробе, ты останешься без носильщика! – крикнула девушка, но голос стал сиплым и сорвался.
- Уже близко.
- Что, моя могила?
- Лошади.
- Близко? – в ее голосе звучало отчаяние. – Думаешь, если я поеду верхом, то станет теплее?
- Поедешь со мной. Не замерзнешь, пока я рядом. Если согласна, конечно. Иначе твой оберег не позволит…
Нээле было уже все равно, лишь бы не стужа, пробравшая до костей. А он… все-таки живое тепло.
За поворотом она увидела двух рыжих мохнатых лошадок, такая яркая масть – и в сумерках пламенела. Они стояли, не шевелясь, будто не живыми были, а детскими игрушками, сделанными из глины. Энори привязал повод одной к седлу другой, повернулся к девушке и поднял ее в седло, сам через миг оказался сзади. Одна рука обхватила ее за талию.
Ни страх, ни холод не помешали вспомнить – полгода назад она ехала так с другим человеком…
Лошадь тронулась с места, а по телу и впрямь начало разливаться тепло, не так, как бывает просто от нахождения рядом. Уже и накидка была почти не нужна. Чуть голова закружилась, и некое шальное веселье зазвучало в крови: верно, так бывает, когда выпьешь лишнего. Стоило ли убегать? Отыскал на краю света, кем бы он ни был. Оказаться в его руках все равно что над пропастью – а ведь и такое было.
Но и вправду тепло, хорошо… хоть ненадежней волосяного моста, какая разница!
- Как ты это делаешь?
- Если я мог поддерживать жизнь в ребенке, уж согреть девушку не сложнее, - ответил он весело, как ей показалось. Еще бы, доволен…
- Почему ты можешь касаться меня, несмотря на амулет?
- Потому что сейчас ты этого хочешь, причем находясь в здравом уме, а я делаю то, что для тебя хорошо. Хоть все это и не так просто, как раньше. Теперь сиди смирно, я пущу лошадь галопом. Нужно добраться до хижины, надолго тепла для тебя не хватит.
Крохотная постройка едва-едва виднелась меж двух валунов.
- Тут живут лесорубы. В теплое время, сейчас пусто, - пояснил Энори, вынимая девушку из седла. С некоторым трудом открыл примерзшую дверь. Изнутри пахнуло стылым деревом.
- Возьми, - протянул девушке сумку, которую она собрала у Иммэ. Было там немного вещей самой Нээле и немного провизии, взятой у хозяйки. На этом настоял Энори, девушка ничего брать не хотела: чужое, а на дворе зима. И без того деревенским трудно.
«Ей пропасть не дадут, а нам еще ехать по диким местам».
«Но если я возьму на двоих…»
«На себя. Мне это не нужно».
Тогда холодок пробежал под кожей Нээле. А… он что будет есть? Может быть, все же надеется на добычу в горах?
С собой у него не было лука или веревки – сделать силки. Кажется, не было и ножа…
Энори осмотрелся, словно и в темноте видел отлично. Но открытая дверь пропускала снежный отсвет, скоро и Нээле смогла различить, куда они пришли. В хижине было не слишком чисто, но стены защищали от ветра, а у очага лежал запас дров и кучка хвороста.
- Ты сможешь разжечь огонь? Дерево тут сухое.
За недолгую жизнь с Иммэ девушка худо-бедно научилась разжигать очаг, хоть и побаивалась искр. Не с первого раза, но пламя завозилось на прутьях, постепенно переползая на поленья побольше.
