– Не молчи же, Морти! Жаль, раньше не приехал. Я ж дочку замуж выдал. Мог бы на свадьбе погулять, чай, не чужой.
– Из Дюарля не отпускали, – сказал полуправду Николас. – Ваши прошения я получал регулярно, но наши крючкотворы ни в какую не хотели отправлять сюда человека. Мол, край света, ничего интересного для Компании там нет. Сами-то из штаба выходить боятся и ничего о большом мире не знают. Каких трудов стоило их уговорить!
– Ох, Уна обрадуется, – бургомистр хитро ухмыльнулся. – Работы у нас всегда много. То табун ненниров, демонических лошадей, к городу слишком близко подбирается, то туаты с холмов безобразничают, то дрянь с океана приливом приносит.
– Кстати о неннирах, что это, мастер Гарольд? – Охотник указал на лохматого серого жеребца, которого с трудом удерживал самый крупный из всадников.
– Где? – залился краской бургомистр. – Ах, это! Кобыла из моего табуна полудемона нагуляла. Такой хорошенький, ладненький получился. Жалко его на бойню.
Жеребец высадил надоевшего ему всадника, победоносно гикнул и подбежал к Гарольду. Тот любовно провёл ладонью по косматой шерсти.
– Разве он не прелесть?
Николас отодвинулся от клацающей зубами морды. Тогда конь начал теребить губами кафтан бургомистра.
– Ничего, мы найдём тебе другого, лучшего наездника, – проворковал он, хлопая любимца по шее. – Твой эламский жеребец, чай, ещё строже будет? Что делать с ним собираешься? Мои парни в один голос кричат, что лучше неннир, чем он. Не уступишь мне, как производителя, а я тебе первого жеребёнка отдам.
– Нет, я справлюсь, как вы с этим… полукровкой.
Неннир снова оскалил зубы в его сторону, но чувствуя на плече руку хозяина, успокоился.
– Дяденька-дяденька! – дёрнул Николаса за штанину невысокий мальчик с взъерошенными тёмными волосами. – Вас мама зовёт!
– Эйс, не перебивай взрослых! – осадил его бургомистр. – Лейва моего дружок. Вместе по городу таскаются и бедокурят. Такие озорники, не знаю, что и делать. Хм… только его родителей я ни разу не видел.
Мальчишка по-лисьи щурил фиалковые глаза, а из-под смольных кудряшек на голове выглядывали острые уши.
– Поверьте, родители у него есть. Его мать моя давняя знакомая.
– Тогда я спокоен. Заходи в ратушу вечером. А то за три дня праздника у меня все кони застоялись. Видишь, что творят? Не оставить их никак. Фритьоф всё запишет, обговорим жалованье, условия… Чего там Компания хочет?
– С ними я всё улажу, – Николас помахал ему на прощание. – Передавайте привет жене и детям. Если что, вы знаете, где меня искать.
Один из наездников так резко развернул плечом молодого жеребчика, что тот едва не рухнул в снег.
– Эй, вы что там совсем спятили?! – гаркнул Гарольд.
Николас повернулся к маленькому туату.
– Дяденька, вы туда сами идите, – Эйс махнул рукой в сторону заснеженных холмов позади дома бургомистра. – А я в порт побегу. Ух, и надерём мы с Лейвом задницы этим задиристым детям рыбаков! От моих снежков ещё никто не уходил!
Мальчишка помчался прочь так, что только пятки сверкали. И правда, пострелята-демонята. Как бы чего не натворили.
Ковыляя по сугробам, Николас поднялся на самый высокий холм. Среди сизых теней его уже ждала Эйтайни. Она куталась в плащ, подбитый песцовым мехом. Такой роскоши позавидовал бы даже король Орлен. Её бледное лицо ничуть не постарело, а фиалковые глаза сияли необычайно ярко на зимнем солнце.
– Ваше величество, звали? – Николас склонил голову.
– Хотела поприветствовать, – ответила она мелодичным голосом и улыбнулась с очарованием фэйри. Тонкие пальцы коснулись его подбородка и приподняли голову. – Ты уезжал мальчишкой с горящим взором и гладкими щеками, а вернулся закалённым в боях воином с мертвецким холодом в глазах. Нижний мир гудит о том, что ты победил Аруина.
Слава всегда скакала впереди него.
– Владыка похитил моего друга. Надеюсь, вы не станете мстить ни мне, ни другим людям, – сказал Охотник веско, чтобы она поняла, что с ним шутки плохи.
– Мы с Аруином не были ни приятелями, ни союзниками. К тому же, после его кончины у меня прибавилось подданных, – Эйтайни указала рукой на подросшую гряду холмов вокруг. Николас заметил это впервые. Видно, они были покрыты туманным мороком. – Хотя в этом есть и недостатки. Переселенцы не похожи на нас и часто оспаривают мои решения. Но с твоей помощью мне удастся их обуздать. Тебя теперь все боятся.
Может, это и хорошо: демоны поостерегутся и перестанут угрожать людям. Вспоминая мучения Ноэля, Николас желал воскресить Аруина и снова разорвать его на ошмётки, на этот раз медленней, чтобы насладиться криками злобной твари.
– Хорошо, если вы не будете докучать людям и занимать их земли. Расширяйтесь лучше в Полночьгорье, – Охотник указал на северное плато.
Границы подхолмового царства уже подобрались слишком близко к городу.
– Нас становится так много, что скоро мы не сможем скрываться. Нам нужно жить в мире с вами, и с людьми тоже, – невозмутимо ответила Эйтайни. – Видел моего Эйсмунда?
– Да, пострелёнок знатный. Чую, много дел натворит, если уже не натворил, – не сдержал серьёзного настроя Николас.
– Весь в отца, – усмехнулась ворожея. – Ты сам-то в детстве меньше бедокурил, думаешь?
– Больше. Рад, что родители не догадывались и о половине моих выходок, иначе бы поседели раньше срока. Теперь им это уже не грозит.
Охотник с тоской обернулся в сторону океана. До родного острова отсюда рукой подать, но оказаться ближе к Каледонским горам вряд ли получится.
– Не тоскуй. Близкие всегда остаются с нами в наших сердцах. Я тоже осиротела рано и знаю, о чём говорю.
– Люди убили? – выгнул бровь Николас в подозрении.
– Нет, просто жизнь. А люди… Взгляни на моего Эйсмунда. Он так сдружился с человеческим мальчишкой, на которого его подменили. Они теперь неразлучны как братья-близнецы. И не скажешь, что один человек, а другой демон. Дети не обращают внимания на такие различия. Может, они правы. Надо жить в согласии и работать сообща. Но для этого я должна убедить своих сородичей, что не все люди – дикари с топорами и вилами. Ты поможешь?
– Предложение, конечно, заманчивое – прекратить войну, которая длится не одну тысячу лет. Но боюсь, я не силён ни в политике, ни в переговорах.
Вспомнилось, как Жерард и король Орлен обвиняли его в том, что он пытается узурпировать власть. Смешно, он никогда к ней не стремился.
– У тебя всё получится, если ты пожелаешь, – Эйтайни погладила его по щеке. – Ступай к людям. Я позову, когда понадобится помощь. И ты зови. Наши народы только выиграют от этого союза.
Подул ветер, в воздухе завихрилась снежная пелена и скрыла ворожею.
Охотник поспешил в город. Темнело стремительно.
1571 г. от заселения Мунгарда, Урсалия, Лапия
Следующие дни пролетели в хлопотах. Николас улаживал дела с бургомистром, составлял отчёты в Компанию о своём путешествии, планах и делах во вверенном ему городе.
Работа шла бы быстрее, если бы его не прерывали непрошенные гости. Навестили его все домочадцы бургомистра. Николас вручил им купленные в дороге подарки и поздравил розовощёкую Анку с замужеством.
Следом подтянулись соседи с угощениями. Они жаждали познакомиться и жаловались на мелкие беды, которые к демонам отношения не имели. А через пару дней люди начали приходить со всего города.
Николас попросил бургомистра устроить официальное представление у ратуши, где поведал о себе и Компании. С помощью сказки о пастухе, который ради шутки пугал односельчан криками «Волк!» и в результате остался без помощи, когда зверь действительно напал, Охотник уговорил бюргеров не беспокоить его по пустякам.
Когда высвободилось немного времени, Николас пригласил плотников осмотреть усадьбу. К лету хотелось построить флигель, где Эглаборг принимал бы больных, чтобы те не мешались в гостиной.
Вторая неделя в Урсалии подходила к концу. Охотник завтракал в столовой вместе с Эглаборгом, когда в дверь забарабанили так, словно случился пожар. В прихожую ворвались трое лесорубов. Длинные бороды обрамляли суровые лица, заиндевелые лисьи шапки были надвинуты на самые глаза, ладони в толстых рукавицах сжимали мощные топоры.
– За вами что, демоны гонятся? – спросил Николас.
Гости неловко переглянулись и одновременно стянули с себя шапки.
– Тролли! Жуткие тролли! Не пустили нас на мост Биворн, когда мы на вырубку шли. Съесть грозились, вот-вот на город нападут! Спасайте, миленький!
Эглаборг поводил вокруг лесорубов руками, проверяя, нет ли на них проклятий, но ничего не обнаружил.
Тролли и никаких «подарочков» не оставили? Странно. Да и не питали они к человечине особой любви в отличие от своих более простоватых сородичей огров. Искусные колдуны, тролли если и попадались на глаза людей, то те мигом об этом забывали.
– Как они выглядели? – поинтересовался Николас.
– Как обычно… – ответил один лесоруб. – Огромные, как горы! Седые все и лохматые.
– В оленьих шкурах. На них были оленьи шкуры, – добавил второй.
– А запах? От них чем-нибудь пахло?
Лесорубы нахмурились и принялись обнюхивать себя.
– Не-не, ничем не пахло, – заключил третий.
– Понятно, что ничего не понятно, – хмыкнул Охотник.
– Но вы поможете? Во что нам это станет? – хором затараторили лесорубы. – У нас семьи большие, дети малые. Всех кормить надо. Не пустите по миру, а?
– Об оплате договаривайтесь с бургомистром. Он устанавливает пошлины. А к мосту не ходите, пока я не разрешу, иначе погубите весь город.
Оставив лесорубов на попечение Эглаборга, Николас поспешил наверх за оружием и тёплой одеждой.
Может, взять подарок Ноэля? Нет, проклятый клинок будет полезнее: бьёт мощнее и жаждет помочь советом.
Завернувшись в меховой плащ и нахлобучив на голову шапку, Охотник отправился в путь.
Сработанный в глубокой древности каменный мост Биворн был перекинут через глубокое ущелье всего в трёх милях от города. Здесь заканчивались людские владения и начиналось дикое Полночьгорье. Лишь охотники и лесорубы отваживались переходить на другую сторону. Но север вовсе не был необитаем: на труднодоступных склонах, в скрытых от людских глаз долинах жило множество демонических племён.
На подъезде к мосту запахло еловым дымом. В чистое морозное небо поднималась струйка дыма. У костра возле дороги сидело четверо свирепых великанов. Бледно-серая кожа не имела обычного для троллей зелёного оттенка. Не было у них и острых, торчащих из-под верхних губ клыков, как у огров.
Великаны грели руки на огне и сипло переговаривались. На снегу валялись сосновые палки, в то время как огры предпочитали шипастые дубовые палицы. Тролли же орудовали тонкими чёрными посохами с набалдашниками в виде козлиной головы, выкрашенной в красный цвет.
Демоны казались поглощёнными беседой, но услышав скрип снега под сапогами Охотника, схватились за палки.
– Пр-р-р-роваливай отсюда, – зарычал самый большой и волосатый из них, по всей видимости, старейшина. – А не то попадёшь к нам в котелок!
– Какой котелок? – Николас завертел головой в поисках означенной вещицы.
– Э, ну так это… он у наших товарищей, – стал оправдываться старейшина. – Они там, за горой. Скоро придут, так что уноси ноги подобру-поздорову!
– Мы злые тролли! Мы любим человечину! – поддакнул товарищ.
– Но тролли не едят людей, – поправил его самый молодой. – Это делают огры.
– Да тихо ты, – зашипел четвёртый подложный тролль. – Думаешь, он разбирается?
– Представьте себе! – оборвал их Охотник. Все четверо оторопело уставились на него. – Господа гримтурсы, давайте оставим ваше представление для пугливых лесорубов. Скажите лучше, что вы здесь делаете?
– Вы не видите? Это же он! Вечерний Всадник! – ахнул младший.
– Нет! Не может быть! – зашипели на него старшие.
– Если не верите, спросите у ворожеи Эйтайни, – подтвердил Николас. – Мы недавно заключили союз. Если желаете, можете присоединиться.
Великаны зашептались, косясь на Охотника с тревогой.
– Нет! – выкрикнул молодой гримтурс. – Он поможет! Я сам ему скажу!
– Кевельгар… – упрекнул его старейшина, но молодой уже обернулся к Николасу.
– Чёрный дым накрыл наши пещеры и убил всех, кто не успел сбежать. Наше поселение пришлось перенести на южные отроги, близко к людским жилищам. Тут мы выставили сторожевой пост, чтобы не подпускать никого к нашему убежищу.
– Что за дым? – сдвинул брови Николас.
– Мы не знаем. Никогда с таким не сталкивались, – отозвался старейшина.
Остальные переглядывались так, что стало понятно – он врёт.
– Далеко до ваших пещер? – после короткого раздумья спросил Охотник.
– Часа три ходу, если напрямик, – ответил младший. – Я проведу!
– Кевельгар… – снова неодобрительно покачали головами остальные.
– Если мы будем сидеть сложа руки, дым доберётся сюда и всех уничтожит! Пускай хоть посмотрит. Я не стану показывать ничего тайного.
– Если что-то угрожает моим людям и… туатам, я должен увидеть это своими глазами, – поддержал его Николас.
Прежде, чем он успел опомниться, Кевельгар подхватил его и посадил себе на плечо. Остальные гримтурсы недовольно столпились у моста. Младший торопливым шагом направился по плато.
Удивительная скорость, аж дух захватывало! То расстояние, которое человек преодолевал бы несколько дней, они покрывали за час. Сидеть на плече у великана было немного тревожно, хотя Николас хорошо держал равновесие и не боялся высоты, да и привык передвигаться на самых неожиданных созданиях.
Мороз пробирал до костей. Величественные пики сверкали ледяными шапками. Из-под них проплешинами выглядывал серый камень, перерастая в вертикальные зубцы-скалы. Внизу полосами шумели хвойники: стройные корабельные сосны, опустившие лапки под тяжестью снежной шубы ели и сиротливо-голые лиственницы с заиндевелыми ветвями. Каскад сосулек падал со скал в реку, чьё течение отчаянно сражалось против оков стужи.
Чем выше они поднимались, тем тяжелее становилось дышать: воздух делался вязким, а на грудь словно давил камень. Уши закладывало, голову стискивало клещами, из глаз лились слёзы и обжигали щёки.
В сумерках они прибыли к подножью Хольгорма в сердце Полночьгорья, где находился пещерный город гримтурсов. Огромная гора походила на замок со множеством высоких башен. Вытянутый вверх стрелой вход окаймляла отшлифованная полоса камня с выбитыми на ней угловатыми символами.
– Что вы утаили, Кевельгар? – спросил Николас, когда великан вошёл под каменные своды.
– Горы не желают открывать свои тайны чужакам. Но ты не чужак, ты – спаситель. Я расскажу тебе, что знаю, – вымолвил он задумчиво. – Я хронист, хранитель каменных летописей. В них записано всё, что было. Давным-давно этот дым едва не уничтожил мир. Но Небесный Повелитель сразил его и запечатал в ледяном лабиринте Нордхейма. Мы надеялись, что навсегда. Однако теперь он выбрался наружу и снова убивает.
– Предвечный Мрак? – догадался Николас.
От главного тоннеля, словно дыры в норикийском сыре, расходились галереи, соединяя сотни пещерных залов. Мощные, изрезанные причудливыми фигурками колонны поддерживали высокие своды.
Они остановились у северной галереи. Потолок удерживали на своих плечах две статуи бородатых исполинов в остроконечных шлемах-бацинетах, образовывая арочных проход.
– Дальше… я боюсь, – гримтурс поставил Николаса на пол у своих ног.
– Из Дюарля не отпускали, – сказал полуправду Николас. – Ваши прошения я получал регулярно, но наши крючкотворы ни в какую не хотели отправлять сюда человека. Мол, край света, ничего интересного для Компании там нет. Сами-то из штаба выходить боятся и ничего о большом мире не знают. Каких трудов стоило их уговорить!
– Ох, Уна обрадуется, – бургомистр хитро ухмыльнулся. – Работы у нас всегда много. То табун ненниров, демонических лошадей, к городу слишком близко подбирается, то туаты с холмов безобразничают, то дрянь с океана приливом приносит.
– Кстати о неннирах, что это, мастер Гарольд? – Охотник указал на лохматого серого жеребца, которого с трудом удерживал самый крупный из всадников.
– Где? – залился краской бургомистр. – Ах, это! Кобыла из моего табуна полудемона нагуляла. Такой хорошенький, ладненький получился. Жалко его на бойню.
Жеребец высадил надоевшего ему всадника, победоносно гикнул и подбежал к Гарольду. Тот любовно провёл ладонью по косматой шерсти.
– Разве он не прелесть?
Николас отодвинулся от клацающей зубами морды. Тогда конь начал теребить губами кафтан бургомистра.
– Ничего, мы найдём тебе другого, лучшего наездника, – проворковал он, хлопая любимца по шее. – Твой эламский жеребец, чай, ещё строже будет? Что делать с ним собираешься? Мои парни в один голос кричат, что лучше неннир, чем он. Не уступишь мне, как производителя, а я тебе первого жеребёнка отдам.
– Нет, я справлюсь, как вы с этим… полукровкой.
Неннир снова оскалил зубы в его сторону, но чувствуя на плече руку хозяина, успокоился.
– Дяденька-дяденька! – дёрнул Николаса за штанину невысокий мальчик с взъерошенными тёмными волосами. – Вас мама зовёт!
– Эйс, не перебивай взрослых! – осадил его бургомистр. – Лейва моего дружок. Вместе по городу таскаются и бедокурят. Такие озорники, не знаю, что и делать. Хм… только его родителей я ни разу не видел.
Мальчишка по-лисьи щурил фиалковые глаза, а из-под смольных кудряшек на голове выглядывали острые уши.
– Поверьте, родители у него есть. Его мать моя давняя знакомая.
– Тогда я спокоен. Заходи в ратушу вечером. А то за три дня праздника у меня все кони застоялись. Видишь, что творят? Не оставить их никак. Фритьоф всё запишет, обговорим жалованье, условия… Чего там Компания хочет?
– С ними я всё улажу, – Николас помахал ему на прощание. – Передавайте привет жене и детям. Если что, вы знаете, где меня искать.
Один из наездников так резко развернул плечом молодого жеребчика, что тот едва не рухнул в снег.
– Эй, вы что там совсем спятили?! – гаркнул Гарольд.
Николас повернулся к маленькому туату.
– Дяденька, вы туда сами идите, – Эйс махнул рукой в сторону заснеженных холмов позади дома бургомистра. – А я в порт побегу. Ух, и надерём мы с Лейвом задницы этим задиристым детям рыбаков! От моих снежков ещё никто не уходил!
Мальчишка помчался прочь так, что только пятки сверкали. И правда, пострелята-демонята. Как бы чего не натворили.
Ковыляя по сугробам, Николас поднялся на самый высокий холм. Среди сизых теней его уже ждала Эйтайни. Она куталась в плащ, подбитый песцовым мехом. Такой роскоши позавидовал бы даже король Орлен. Её бледное лицо ничуть не постарело, а фиалковые глаза сияли необычайно ярко на зимнем солнце.
– Ваше величество, звали? – Николас склонил голову.
– Хотела поприветствовать, – ответила она мелодичным голосом и улыбнулась с очарованием фэйри. Тонкие пальцы коснулись его подбородка и приподняли голову. – Ты уезжал мальчишкой с горящим взором и гладкими щеками, а вернулся закалённым в боях воином с мертвецким холодом в глазах. Нижний мир гудит о том, что ты победил Аруина.
Слава всегда скакала впереди него.
– Владыка похитил моего друга. Надеюсь, вы не станете мстить ни мне, ни другим людям, – сказал Охотник веско, чтобы она поняла, что с ним шутки плохи.
– Мы с Аруином не были ни приятелями, ни союзниками. К тому же, после его кончины у меня прибавилось подданных, – Эйтайни указала рукой на подросшую гряду холмов вокруг. Николас заметил это впервые. Видно, они были покрыты туманным мороком. – Хотя в этом есть и недостатки. Переселенцы не похожи на нас и часто оспаривают мои решения. Но с твоей помощью мне удастся их обуздать. Тебя теперь все боятся.
Может, это и хорошо: демоны поостерегутся и перестанут угрожать людям. Вспоминая мучения Ноэля, Николас желал воскресить Аруина и снова разорвать его на ошмётки, на этот раз медленней, чтобы насладиться криками злобной твари.
– Хорошо, если вы не будете докучать людям и занимать их земли. Расширяйтесь лучше в Полночьгорье, – Охотник указал на северное плато.
Границы подхолмового царства уже подобрались слишком близко к городу.
– Нас становится так много, что скоро мы не сможем скрываться. Нам нужно жить в мире с вами, и с людьми тоже, – невозмутимо ответила Эйтайни. – Видел моего Эйсмунда?
– Да, пострелёнок знатный. Чую, много дел натворит, если уже не натворил, – не сдержал серьёзного настроя Николас.
– Весь в отца, – усмехнулась ворожея. – Ты сам-то в детстве меньше бедокурил, думаешь?
– Больше. Рад, что родители не догадывались и о половине моих выходок, иначе бы поседели раньше срока. Теперь им это уже не грозит.
Охотник с тоской обернулся в сторону океана. До родного острова отсюда рукой подать, но оказаться ближе к Каледонским горам вряд ли получится.
– Не тоскуй. Близкие всегда остаются с нами в наших сердцах. Я тоже осиротела рано и знаю, о чём говорю.
– Люди убили? – выгнул бровь Николас в подозрении.
– Нет, просто жизнь. А люди… Взгляни на моего Эйсмунда. Он так сдружился с человеческим мальчишкой, на которого его подменили. Они теперь неразлучны как братья-близнецы. И не скажешь, что один человек, а другой демон. Дети не обращают внимания на такие различия. Может, они правы. Надо жить в согласии и работать сообща. Но для этого я должна убедить своих сородичей, что не все люди – дикари с топорами и вилами. Ты поможешь?
– Предложение, конечно, заманчивое – прекратить войну, которая длится не одну тысячу лет. Но боюсь, я не силён ни в политике, ни в переговорах.
Вспомнилось, как Жерард и король Орлен обвиняли его в том, что он пытается узурпировать власть. Смешно, он никогда к ней не стремился.
– У тебя всё получится, если ты пожелаешь, – Эйтайни погладила его по щеке. – Ступай к людям. Я позову, когда понадобится помощь. И ты зови. Наши народы только выиграют от этого союза.
Подул ветер, в воздухе завихрилась снежная пелена и скрыла ворожею.
Охотник поспешил в город. Темнело стремительно.
Глава 42. Горести инистых великанов
1571 г. от заселения Мунгарда, Урсалия, Лапия
Следующие дни пролетели в хлопотах. Николас улаживал дела с бургомистром, составлял отчёты в Компанию о своём путешествии, планах и делах во вверенном ему городе.
Работа шла бы быстрее, если бы его не прерывали непрошенные гости. Навестили его все домочадцы бургомистра. Николас вручил им купленные в дороге подарки и поздравил розовощёкую Анку с замужеством.
Следом подтянулись соседи с угощениями. Они жаждали познакомиться и жаловались на мелкие беды, которые к демонам отношения не имели. А через пару дней люди начали приходить со всего города.
Николас попросил бургомистра устроить официальное представление у ратуши, где поведал о себе и Компании. С помощью сказки о пастухе, который ради шутки пугал односельчан криками «Волк!» и в результате остался без помощи, когда зверь действительно напал, Охотник уговорил бюргеров не беспокоить его по пустякам.
Когда высвободилось немного времени, Николас пригласил плотников осмотреть усадьбу. К лету хотелось построить флигель, где Эглаборг принимал бы больных, чтобы те не мешались в гостиной.
Вторая неделя в Урсалии подходила к концу. Охотник завтракал в столовой вместе с Эглаборгом, когда в дверь забарабанили так, словно случился пожар. В прихожую ворвались трое лесорубов. Длинные бороды обрамляли суровые лица, заиндевелые лисьи шапки были надвинуты на самые глаза, ладони в толстых рукавицах сжимали мощные топоры.
– За вами что, демоны гонятся? – спросил Николас.
Гости неловко переглянулись и одновременно стянули с себя шапки.
– Тролли! Жуткие тролли! Не пустили нас на мост Биворн, когда мы на вырубку шли. Съесть грозились, вот-вот на город нападут! Спасайте, миленький!
Эглаборг поводил вокруг лесорубов руками, проверяя, нет ли на них проклятий, но ничего не обнаружил.
Тролли и никаких «подарочков» не оставили? Странно. Да и не питали они к человечине особой любви в отличие от своих более простоватых сородичей огров. Искусные колдуны, тролли если и попадались на глаза людей, то те мигом об этом забывали.
– Как они выглядели? – поинтересовался Николас.
– Как обычно… – ответил один лесоруб. – Огромные, как горы! Седые все и лохматые.
– В оленьих шкурах. На них были оленьи шкуры, – добавил второй.
– А запах? От них чем-нибудь пахло?
Лесорубы нахмурились и принялись обнюхивать себя.
– Не-не, ничем не пахло, – заключил третий.
– Понятно, что ничего не понятно, – хмыкнул Охотник.
– Но вы поможете? Во что нам это станет? – хором затараторили лесорубы. – У нас семьи большие, дети малые. Всех кормить надо. Не пустите по миру, а?
– Об оплате договаривайтесь с бургомистром. Он устанавливает пошлины. А к мосту не ходите, пока я не разрешу, иначе погубите весь город.
Оставив лесорубов на попечение Эглаборга, Николас поспешил наверх за оружием и тёплой одеждой.
Может, взять подарок Ноэля? Нет, проклятый клинок будет полезнее: бьёт мощнее и жаждет помочь советом.
Завернувшись в меховой плащ и нахлобучив на голову шапку, Охотник отправился в путь.
***
Сработанный в глубокой древности каменный мост Биворн был перекинут через глубокое ущелье всего в трёх милях от города. Здесь заканчивались людские владения и начиналось дикое Полночьгорье. Лишь охотники и лесорубы отваживались переходить на другую сторону. Но север вовсе не был необитаем: на труднодоступных склонах, в скрытых от людских глаз долинах жило множество демонических племён.
На подъезде к мосту запахло еловым дымом. В чистое морозное небо поднималась струйка дыма. У костра возле дороги сидело четверо свирепых великанов. Бледно-серая кожа не имела обычного для троллей зелёного оттенка. Не было у них и острых, торчащих из-под верхних губ клыков, как у огров.
Великаны грели руки на огне и сипло переговаривались. На снегу валялись сосновые палки, в то время как огры предпочитали шипастые дубовые палицы. Тролли же орудовали тонкими чёрными посохами с набалдашниками в виде козлиной головы, выкрашенной в красный цвет.
Демоны казались поглощёнными беседой, но услышав скрип снега под сапогами Охотника, схватились за палки.
– Пр-р-р-роваливай отсюда, – зарычал самый большой и волосатый из них, по всей видимости, старейшина. – А не то попадёшь к нам в котелок!
– Какой котелок? – Николас завертел головой в поисках означенной вещицы.
– Э, ну так это… он у наших товарищей, – стал оправдываться старейшина. – Они там, за горой. Скоро придут, так что уноси ноги подобру-поздорову!
– Мы злые тролли! Мы любим человечину! – поддакнул товарищ.
– Но тролли не едят людей, – поправил его самый молодой. – Это делают огры.
– Да тихо ты, – зашипел четвёртый подложный тролль. – Думаешь, он разбирается?
– Представьте себе! – оборвал их Охотник. Все четверо оторопело уставились на него. – Господа гримтурсы, давайте оставим ваше представление для пугливых лесорубов. Скажите лучше, что вы здесь делаете?
– Вы не видите? Это же он! Вечерний Всадник! – ахнул младший.
– Нет! Не может быть! – зашипели на него старшие.
– Если не верите, спросите у ворожеи Эйтайни, – подтвердил Николас. – Мы недавно заключили союз. Если желаете, можете присоединиться.
Великаны зашептались, косясь на Охотника с тревогой.
– Нет! – выкрикнул молодой гримтурс. – Он поможет! Я сам ему скажу!
– Кевельгар… – упрекнул его старейшина, но молодой уже обернулся к Николасу.
– Чёрный дым накрыл наши пещеры и убил всех, кто не успел сбежать. Наше поселение пришлось перенести на южные отроги, близко к людским жилищам. Тут мы выставили сторожевой пост, чтобы не подпускать никого к нашему убежищу.
– Что за дым? – сдвинул брови Николас.
– Мы не знаем. Никогда с таким не сталкивались, – отозвался старейшина.
Остальные переглядывались так, что стало понятно – он врёт.
– Далеко до ваших пещер? – после короткого раздумья спросил Охотник.
– Часа три ходу, если напрямик, – ответил младший. – Я проведу!
– Кевельгар… – снова неодобрительно покачали головами остальные.
– Если мы будем сидеть сложа руки, дым доберётся сюда и всех уничтожит! Пускай хоть посмотрит. Я не стану показывать ничего тайного.
– Если что-то угрожает моим людям и… туатам, я должен увидеть это своими глазами, – поддержал его Николас.
Прежде, чем он успел опомниться, Кевельгар подхватил его и посадил себе на плечо. Остальные гримтурсы недовольно столпились у моста. Младший торопливым шагом направился по плато.
Удивительная скорость, аж дух захватывало! То расстояние, которое человек преодолевал бы несколько дней, они покрывали за час. Сидеть на плече у великана было немного тревожно, хотя Николас хорошо держал равновесие и не боялся высоты, да и привык передвигаться на самых неожиданных созданиях.
Мороз пробирал до костей. Величественные пики сверкали ледяными шапками. Из-под них проплешинами выглядывал серый камень, перерастая в вертикальные зубцы-скалы. Внизу полосами шумели хвойники: стройные корабельные сосны, опустившие лапки под тяжестью снежной шубы ели и сиротливо-голые лиственницы с заиндевелыми ветвями. Каскад сосулек падал со скал в реку, чьё течение отчаянно сражалось против оков стужи.
Чем выше они поднимались, тем тяжелее становилось дышать: воздух делался вязким, а на грудь словно давил камень. Уши закладывало, голову стискивало клещами, из глаз лились слёзы и обжигали щёки.
В сумерках они прибыли к подножью Хольгорма в сердце Полночьгорья, где находился пещерный город гримтурсов. Огромная гора походила на замок со множеством высоких башен. Вытянутый вверх стрелой вход окаймляла отшлифованная полоса камня с выбитыми на ней угловатыми символами.
– Что вы утаили, Кевельгар? – спросил Николас, когда великан вошёл под каменные своды.
– Горы не желают открывать свои тайны чужакам. Но ты не чужак, ты – спаситель. Я расскажу тебе, что знаю, – вымолвил он задумчиво. – Я хронист, хранитель каменных летописей. В них записано всё, что было. Давным-давно этот дым едва не уничтожил мир. Но Небесный Повелитель сразил его и запечатал в ледяном лабиринте Нордхейма. Мы надеялись, что навсегда. Однако теперь он выбрался наружу и снова убивает.
– Предвечный Мрак? – догадался Николас.
От главного тоннеля, словно дыры в норикийском сыре, расходились галереи, соединяя сотни пещерных залов. Мощные, изрезанные причудливыми фигурками колонны поддерживали высокие своды.
Они остановились у северной галереи. Потолок удерживали на своих плечах две статуи бородатых исполинов в остроконечных шлемах-бацинетах, образовывая арочных проход.
– Дальше… я боюсь, – гримтурс поставил Николаса на пол у своих ног.
