Тот вопросительно выгнул бровь.
– Страх – не порок, особенно когда ты видел, как умирают твои собратья, – потупился Кевельгар.
Николас зажёг факел и, опасливо ступая по заледеневшему камню, двинулся в темноту переходов один. В стенах то и дело попадались ниши с настолько искусными скульптурами, что они казались живыми. Впереди слышался гул, как будто жужжал рой пчёл. Огромное распластанное на полу тело пришлось обходить, прижимаясь к стене. Гнилая плоть обнажила кости. Хорошо сохранились лишь седые волосы на обтянутом иссушенной кожей черепе. Интересно, отчего наступила смерть?
Шум превратился в гомон тысяч голосов, эхом отдававшийся в висках. Речь звучала все отчётливей.
«Чего желаешь?» – спрашивали одни.
«Свободу?» – предлагали вторые.
«Богатство?», – вмешивались третьи.
«Могущество?» – перебивали четвёртые.
«Покорись нам!» – призывали пятые.
«Отдай душу, стань частью нас», – хором пели шестые.
Повеяло злой аурой. Вспомнился шёпот Мрака в Волынцах, как чернильный спрут тянул щупальца к сердцу, сверкая кроваво-алыми глазами. И ещё темень, что поглотила икути. Его ярость и жажда мести были почти осязаемыми и испускали молнии на много миль вокруг. Сейчас же к ощущениям примешивался смрад мертвечины.
Николас положил руку на эфес меча.
«Это то, что я думаю?»
«Это Легион Мрака, – отозвался клинок. – Души тех, кто позарился на посулы Предвестников. Они подчиняются своим повелителям и питаются жизненными силами других созданий. Выедают их до последнего кусочка, как саранча. Остановить их можно, только уничтожив того, кто ими управляет».
И где искать этого Предвестника? В ледяном лабиринте Нордхейма?
«В Эскендерии, – напугал Безликий, показавшись у Николаса из-за спины. – Это Белый Палач. Похоже, он не поверил в твою смерть и решил проверить, бросив тебе вызов».
Тёмное облако выглянуло из прохода и превратилось в лицо Микаша Веломри. Глаза – алые провалы – уставились на Охотника. Воронкой распахнулся огромный рот.
«Комри-и-и-и! – хором зашептали голоса. – Убью! Разорву! Уничтожу!»
Облако помчалось на Николаса. Он высвободил клинок и выставил перед собой. Лезвие вспыхнуло фиолетовыми огнями и озарило нутро пещеры. Легион врезался в свет, как в преграду, заурчал зло, закричал от боли. Охотник замахнулся, гоня Мрак прочь от себя.
«Ух, трусливые создания! Помнят, как Небесный Повелитель бил их нещадно!» – разразился злорадным скрежетом клинок.
«Что же делать? – всполошился Николас. – Я не доберусь до Эскендерии до того, как Мрак нападёт на Урсалию. И вряд ли одолею Белого Палача так же легко, как Аруина. Но если я сдамся Мраку сейчас, разве он пощадит людей и демонов?»
«Отыщи меня! – Безликий тенью скопировал его стойку. – Отыщи скорее, и ты получишь ответы на все свои вопросы».
«Это ещё более невозможно!»
Николас атаковал Мрак резкими выпадами. Стоило острию коснуться черноты, как она вспыхнула искрами и опала. Мрак заверещал и отпрянул, будто обжёгшись. Боится! Может, удастся его прогнать?
Лезвие мерцало фиолетовыми огнями, сталь звенела в ушах, заглушая шёпот голосов. Чёрная дымка огрызалась смрадом и плевалась чёрными каплями, которые обращались в острые осколки. Охотник от плеча закручивал меч петлями, создавая непробиваемый вихрь из стали и воздуха.
Легион бежал по галереям вглубь горы. Тела гримтурсов попадались всё чаще. Николас добрался до развилки и задумался.
Он пойдёт на север – Мрак потечёт по западной галерее, на восток – повернёт к выходу. Враг слишком могуч, да и двигается намного быстрее. Хоть в этот раз надо прислушаться к словам Гвидиона: «От твоей смерти ничего не изменится. Отступи и попробуй с новыми силами и опытом».
Бросив последний взгляд на замершие в проходе щупальца, Николас повернул обратно. Один в поле не воин. Надо искать союзников.
Когда Николас выбрался из пещерного города, Кевельгар снова усадил его себе на плечо и понёс обратно в Урсалию. Холод пробирал до костей, зловеще завывал в расщелинах ветер. Охотник делился своими мыслями с гримтурсом.
– Надо просить помощи: у людей, у туатов. У всех, кто согласится. Мрак никого не пощадит. Мы спасёмся, только если возьмёмся за дело вместе. Твои собраться ведь хотят вернуть свой дом?
– Даже не знаю, что для них дороже: традиции и привычный уклад или выживание, – с печалью поделился Кевельгар. – Но если ворожея туатов замолвит за тебя словечко, то я попробую их уговорить.
У моста они расстались. Николас направился к вересковым холмам и, взойдя на самый высокий, позвал Эйтайни. Ждать пришлось с четверть часа, когда её силуэт показался в лунном свете.
– Эйсмунд разыскивал тебя весь день, а ты сам явился к ночи, – усмехнулась она, но, разглядев выражение его лица, посерьёзнела: – Совет старейшин и воинов назначен на завтра после заката. В Полночьгорье неспокойно.
– Как раз оттуда, – ответил Николас. – Вы что-нибудь слышали о Предвечном Мраке?
Эйтайни кивнула.
– Он уже добрался до жилища гримтурсов в Хольгорме. Великаны бежали на юг.
– И ты не смог его прогнать? – встревожилась ворожея.
– Я не бог, а всего лишь человек. Одному мне не выстоять. Нужно собрать как можно больше воинов.
– Что ж, надеюсь, ты не ошибёшься.
Она подняла взгляд к сверкающим ярче алмазов звёздам, вознося молитву.
Николас оставил её и поспешил к бургомистру. Повезло, что Гарольд жил по соседству с туатами. В окнах не горели огни, на стук долго не отвечали – дом ещё спал. Когда Охотник уже отчаялся, послышались шаги и на пороге появился заспанный бургомистр с зажжённой свечкой в руке.
– Где пожар? До утра подождать не мог? Пару часов же всего осталось, – заспанно ворчал он.
Николас почал головой:
– Проход через мост временно закрыт. Пускай рубят лес на Спасительном хребте или севернее на отрогах Тролльих гор. Там безопаснее.
Бургомистр тут же взбодрился и заговорил куда более веско:
– И породы куда менее ценные. Лучшие корабельные сосны растут только в Полночьгорье. Там же добывают железную руду и уголь. Город будет терпеть убытки. Лесорубы говорят, что ты за Охотник, раз не можешь прогнать троллей.
– Если бы тролли…
– Что-то серьёзное? – нахмурился Гарольд.
– Надо собирать ополчение и ковать оружие. На кону не только деньги, но и жизнь.
Оставив бургомистра досыпать последние часы, Николас отправился домой. Эглаборг силой впихнул в него то ли поздний ужин, то ли ранний завтрак. Заглотив его на ходу, Охотник заперся у себя в кабинете, чтобы обдумать речь и план.
Стоит ли просить о подмоге в Компании? Вождь не то, что не поможет, а отзовёт обратно. Можно обратиться к Ноэлю. Он примчится через день, притащит с собой за несколько ходок пару смельчаков вроде Жюльбера. Но толку от них?
Безликий отказался помогать ещё в Хольгорме. Значит, рассчитывать нужно только на себя и проклятый клинок.
Николас перебирал в голове все знания о тактике, которые получил в Дюарле. Перечитав скудные записи путешественников о Полночьгорье и Нордхейме, он измерил расстояние по картам. Сведений демонических племенах севера в книгах оказалось до скудного мало, о Легионе – и вовсе ни слова.
Что бы сделал великий Утренний Всадник на его месте? Разметал бы Мрак одной левой, не то, что его внук-слабак!
Дед умел составлять планы с подвохом и побеждал даже тогда, когда никто в него не верил. Вот бы унаследовать хоть каплю его хитрости!
Вспомнилось, как они с Ноэлем разыгрывали сражения Утреннего Всадника фигурками на карте. В первый день своего знакомства побратимы обсуждали легендарную битву при Кипящих скалах. Войско Сумеречников сильно уступало в количестве демонской рати. Дед приказал морочам создать множество иллюзий Утреннего Всадника и с помощью них загнал тварей в ловушку между скалами.
Демонов ослепил страх перед его грозной славой. Быть может, этот трюк сработает и сейчас? Ведь Мрак явно испугался звёздного клинка.
Уснул Николас прямо за столом и проснулся сильной помятый. А до заката оставался всего час. Собираться снова пришлось второпях. Для солидности Охотник накинул на плечи меховой плащ, а на пояс приладил проклятый клинок в украшенных самоцветами ножнах. Эглаборг после долгих мытарств всё-таки заплёл его короткие волосы в куцый пучок на затылке. Оставалось только натянуть начищенные до блеска сапоги.
– Ну, как? – спросил Николас.
– Ни дать ни взять маленький принц! – целитель поднял большой палец.
– Да ну тебя. Мне нужно произвести впечатление на толпу враждебных демонов.
– Вам хватит одного взгляда исподлобья, чтобы сразить всех наповал, – продолжал шутить Эглаборг.
Николас махнул на него рукой.
На улице Охотник надел на лицо маску и поспешил к холмам. Там его ждал Эйсмунд. Гладко причёсанный, в длинной шубе он выглядел уже не как городской босяк, а как всамделишный маленький принц. Величаво прошествовав к подножию самого большого холма, Эйсмунд выставил вперёд руку и распахнул невесть откуда появившуюся дверь.
От входа глубоко под землю вела крутая винтовая лестница. Путь освещали россыпи зелёных кристаллов в пещерных стенах. После спуска тоннель разветвился муравьиными норами. По бокам находились двери, но Эйс двигался по центральному парадному ходу на северо-запад. Впереди показалась полукруглая каменная арка. За ней ощущалось множество аур туатов и густой запах вереска.
Охотник первым вошёл в огромный зал. Зелёные кристаллы собирались в круглые светильники на потолке и тускло мерцали, отбрасывая тени на лица туатов. Они заполонили дюжину ярусов трибун вдоль стен.
Невысокие и гибкие, как плакучие ивы, остроухие демоны выглядели ненамного крупнее своей миниатюрной королевы. Сквозь белую кожу едва не просвечивала сеточка вен. Большинство туатов – темноволосые, с раскосыми глазами фиолетового и сиреневого оттенков, но встречались огненно-рыжие и зеленоглазые. Присутствовали даже беловолосые с золотыми глазами, как у Аруина – беженцы с Авалора. В их взглядах читалась настороженность и даже враждебность.
Фэйри не испытывали любви к людям. Более плодовитое племя вытесняло их отовсюду и загоняло на север, к Червоточине Нордхейма. Туаты слыли непревзойдёнными охотниками и колдунами, а в воинской удали с ними сравнились бы разве что Сумеречники древности. Но дети у фэйри рождались редко и зрелости достигали лишь к пятидесяти годам. Поэтому они пополняли свои ряды человеческими детьми.
Гвидион рассказывал, что Сумеречники порой договаривались с демонами мирным путём, служили связующим звеном между Дольним миром людей и Горним миром иных созданий, но Николас не предполагал, что ему самому доведётся заключить такой союз. Оставалось только уповать на поддержку Эйтайни. Интересно, насколько сильна её власть?
Ворожея стояла в середине окружённой трибунами сцены. Просторное, летящее платье из тонкого синего шёлка украшал серебристо-зелёный растительный орнамент. Волосы были заплетены во множество мелких косичек. На них сиял изумрудами золотой венец.
Охранял Эйтайни стройный мужчина, тонкий, как и все туаты, но мужественный. Более светлые, чем у ворожеи глаза, щурились и цепко оглядывали беженцев. Крепкая ладонь лежала на эфесе меча. Поза говорила о том, что туат ждал нападения. Должно быть, это муж Эйтайни Асгрим, похититель детей. Почему на нём нет короны?
Эйсмунд подбежал к отцу и принялся что-то рассказывать, подпрыгивая на месте от возбуждения. Скривив угол рта в лукавой усмешке, Асгрим похлопал сына по макушке и указал на место в первом ряду. Тот замотал головой и вцепился в отцовскую ладонь. Эйтайни повернулась к ним и приказала что-то очень тихо. Эйсмунд отпустил отца и виновато подошёл к матери. Она погладила его по волосам и отправила на трибуны. На этот раз он пошёл без возражений.
Как только семейная сцена закончилась, Николас приблизился к Эйтайни.
– Насколько бы суров мой муж ни был со своими охотниками, сын вьёт из него верёвки.
Внутри защемило от воспоминаний о собственном отце. Жаль, что они проводили вместе так мало времени.
– Пожалуй, начнём, – объявила ворожея. – Я, королева туатов Лапии, Эйтайни Ульмигриэль, дочь Ниама Мудрого, рада приветствовать сородичей из-за моря на нашем совете. Изначально я желала обсудить возможность союза с людьми. Их поселения расширяются, нас тоже становится больше. Долее мы не сможем скрываться и жить особняком.
– Давно пора проучить зарвавшихся бородачей! – раздался нестройный хор голосов темноволосых туатов.
– Отберём у них земли! Выгоним обратно в Гундигард! – поддержали их светловолосые беженцы.
Асгрим крикнул так, что дрогнули стены:
– Тишина в зале! С вами изволит говорить ворожея!
Темноволосые застыли на своих местах, а вот беженцы продолжили роптать.
– Люди не так плохи, как вы думаете. Если бы мы узнали их поближе… – заговорила Эйтайни.
– Как узнал их владыка Аруин?! – злились беженцы. – Они полторы тысячи лет угнетали нас, убивали и загоняли под землю! И сделают нас рабами, если мы покажем слабину. Вечерний Всадник никого не пощадит!
Николас сжал кулаки. Мало ему Лучезарных во главе с Белым Палачом, так ещё и фэйри из него безжалостное чудовище делают. Не убил бы он Аруина, если бы тот не похитил Ноэля и не угрожал уничтожить Дюарль!
– Но мы можем многое им предложить, поделиться своими знаниями. Они бы покупали у нас скот, дичь, пушнину, целебные травы, украшения и поделки. А мы у них – зерно, мёд, овощи и фрукты, железо и уголь.
– Фоморы продают нам достаточно рыбы, чтобы прокормиться. Железо и уголь можно выменять у цвергов. А тролли и так скупают у нас все травы. Нам не нужны подачки от длиннобородых! – завопили уже все туаты.
– Наши дети хотят играть под солнцем вместе с детьми людей, – привела последний довод Эйтайни.
– Это только ваш подменыш хочет! – выкрикнул златоглазый фэйри.
Асгрим вспыхнул, на высоких скулах заходили желваки. Одним прыжком он оказался у трибун и схватил беженца за шиворот.
– А ну ка, Иодвейд, повтори! Мой сын – не подменыш!
Трое темноволосых повисли на нём, пытаясь отодрать от златоглазого.
– Подменыш! – орал Иодвейд. – На что только надеялась ваша королева, выходя замуж за безродного оборванца? Что он станет ей опорой и подарит сильного наследника? Какая глупость! У неё нет мудрости её отца, она не сможет управлять нашим племенем!
То ли Асгрим вырвался, то ли его отпустили, но он снова накинулся на златоглазого и принялся его душить. Со всех сторон к ним спешили беженцы и темноволосые. Видно, каждый хотел поучаствовать за свою сторону.
Ну и союзнички!
Эйтайни метнула в Николаса умоляющий взгляд. Сдвинув маску набок, Охотник скинул капюшон и громко закашлялся.
Туаты воззрились на него с ужасом.
– Вечерний Всадник! Он пришёл нас убить! – завопили беженцы, темноволосые вели себя более спокойно. – Нас загнали в ловушку! Предатели!
– Успокойтесь! – тихий голос Эйтайни отразился от стен и многократно усилился. На этот раз её послушали и начали рассаживаться по местам, хотя Иодвейд всё ещё сверкал глазами на Асгрима. – Я действительно пригласила сюда Николаса Комри, более известного как Вечерний Всадник. Он станет посредником между нами и людьми.
– Я убиваю, только когда посягают на то, что мне дорого, как и всякий муж, чей долг – защита, – поддержал её Николас. – Аруин впустил в сердце Мрак и заслужил свою участь. Но если вы поведёте себя умнее, то я заключу с вами мир.
– Страх – не порок, особенно когда ты видел, как умирают твои собратья, – потупился Кевельгар.
Николас зажёг факел и, опасливо ступая по заледеневшему камню, двинулся в темноту переходов один. В стенах то и дело попадались ниши с настолько искусными скульптурами, что они казались живыми. Впереди слышался гул, как будто жужжал рой пчёл. Огромное распластанное на полу тело пришлось обходить, прижимаясь к стене. Гнилая плоть обнажила кости. Хорошо сохранились лишь седые волосы на обтянутом иссушенной кожей черепе. Интересно, отчего наступила смерть?
Шум превратился в гомон тысяч голосов, эхом отдававшийся в висках. Речь звучала все отчётливей.
«Чего желаешь?» – спрашивали одни.
«Свободу?» – предлагали вторые.
«Богатство?», – вмешивались третьи.
«Могущество?» – перебивали четвёртые.
«Покорись нам!» – призывали пятые.
«Отдай душу, стань частью нас», – хором пели шестые.
Повеяло злой аурой. Вспомнился шёпот Мрака в Волынцах, как чернильный спрут тянул щупальца к сердцу, сверкая кроваво-алыми глазами. И ещё темень, что поглотила икути. Его ярость и жажда мести были почти осязаемыми и испускали молнии на много миль вокруг. Сейчас же к ощущениям примешивался смрад мертвечины.
Николас положил руку на эфес меча.
«Это то, что я думаю?»
«Это Легион Мрака, – отозвался клинок. – Души тех, кто позарился на посулы Предвестников. Они подчиняются своим повелителям и питаются жизненными силами других созданий. Выедают их до последнего кусочка, как саранча. Остановить их можно, только уничтожив того, кто ими управляет».
И где искать этого Предвестника? В ледяном лабиринте Нордхейма?
«В Эскендерии, – напугал Безликий, показавшись у Николаса из-за спины. – Это Белый Палач. Похоже, он не поверил в твою смерть и решил проверить, бросив тебе вызов».
Тёмное облако выглянуло из прохода и превратилось в лицо Микаша Веломри. Глаза – алые провалы – уставились на Охотника. Воронкой распахнулся огромный рот.
«Комри-и-и-и! – хором зашептали голоса. – Убью! Разорву! Уничтожу!»
Облако помчалось на Николаса. Он высвободил клинок и выставил перед собой. Лезвие вспыхнуло фиолетовыми огнями и озарило нутро пещеры. Легион врезался в свет, как в преграду, заурчал зло, закричал от боли. Охотник замахнулся, гоня Мрак прочь от себя.
«Ух, трусливые создания! Помнят, как Небесный Повелитель бил их нещадно!» – разразился злорадным скрежетом клинок.
«Что же делать? – всполошился Николас. – Я не доберусь до Эскендерии до того, как Мрак нападёт на Урсалию. И вряд ли одолею Белого Палача так же легко, как Аруина. Но если я сдамся Мраку сейчас, разве он пощадит людей и демонов?»
«Отыщи меня! – Безликий тенью скопировал его стойку. – Отыщи скорее, и ты получишь ответы на все свои вопросы».
«Это ещё более невозможно!»
Николас атаковал Мрак резкими выпадами. Стоило острию коснуться черноты, как она вспыхнула искрами и опала. Мрак заверещал и отпрянул, будто обжёгшись. Боится! Может, удастся его прогнать?
Лезвие мерцало фиолетовыми огнями, сталь звенела в ушах, заглушая шёпот голосов. Чёрная дымка огрызалась смрадом и плевалась чёрными каплями, которые обращались в острые осколки. Охотник от плеча закручивал меч петлями, создавая непробиваемый вихрь из стали и воздуха.
Легион бежал по галереям вглубь горы. Тела гримтурсов попадались всё чаще. Николас добрался до развилки и задумался.
Он пойдёт на север – Мрак потечёт по западной галерее, на восток – повернёт к выходу. Враг слишком могуч, да и двигается намного быстрее. Хоть в этот раз надо прислушаться к словам Гвидиона: «От твоей смерти ничего не изменится. Отступи и попробуй с новыми силами и опытом».
Бросив последний взгляд на замершие в проходе щупальца, Николас повернул обратно. Один в поле не воин. Надо искать союзников.
***
Когда Николас выбрался из пещерного города, Кевельгар снова усадил его себе на плечо и понёс обратно в Урсалию. Холод пробирал до костей, зловеще завывал в расщелинах ветер. Охотник делился своими мыслями с гримтурсом.
– Надо просить помощи: у людей, у туатов. У всех, кто согласится. Мрак никого не пощадит. Мы спасёмся, только если возьмёмся за дело вместе. Твои собраться ведь хотят вернуть свой дом?
– Даже не знаю, что для них дороже: традиции и привычный уклад или выживание, – с печалью поделился Кевельгар. – Но если ворожея туатов замолвит за тебя словечко, то я попробую их уговорить.
У моста они расстались. Николас направился к вересковым холмам и, взойдя на самый высокий, позвал Эйтайни. Ждать пришлось с четверть часа, когда её силуэт показался в лунном свете.
– Эйсмунд разыскивал тебя весь день, а ты сам явился к ночи, – усмехнулась она, но, разглядев выражение его лица, посерьёзнела: – Совет старейшин и воинов назначен на завтра после заката. В Полночьгорье неспокойно.
– Как раз оттуда, – ответил Николас. – Вы что-нибудь слышали о Предвечном Мраке?
Эйтайни кивнула.
– Он уже добрался до жилища гримтурсов в Хольгорме. Великаны бежали на юг.
– И ты не смог его прогнать? – встревожилась ворожея.
– Я не бог, а всего лишь человек. Одному мне не выстоять. Нужно собрать как можно больше воинов.
– Что ж, надеюсь, ты не ошибёшься.
Она подняла взгляд к сверкающим ярче алмазов звёздам, вознося молитву.
Николас оставил её и поспешил к бургомистру. Повезло, что Гарольд жил по соседству с туатами. В окнах не горели огни, на стук долго не отвечали – дом ещё спал. Когда Охотник уже отчаялся, послышались шаги и на пороге появился заспанный бургомистр с зажжённой свечкой в руке.
– Где пожар? До утра подождать не мог? Пару часов же всего осталось, – заспанно ворчал он.
Николас почал головой:
– Проход через мост временно закрыт. Пускай рубят лес на Спасительном хребте или севернее на отрогах Тролльих гор. Там безопаснее.
Бургомистр тут же взбодрился и заговорил куда более веско:
– И породы куда менее ценные. Лучшие корабельные сосны растут только в Полночьгорье. Там же добывают железную руду и уголь. Город будет терпеть убытки. Лесорубы говорят, что ты за Охотник, раз не можешь прогнать троллей.
– Если бы тролли…
– Что-то серьёзное? – нахмурился Гарольд.
– Надо собирать ополчение и ковать оружие. На кону не только деньги, но и жизнь.
Оставив бургомистра досыпать последние часы, Николас отправился домой. Эглаборг силой впихнул в него то ли поздний ужин, то ли ранний завтрак. Заглотив его на ходу, Охотник заперся у себя в кабинете, чтобы обдумать речь и план.
Стоит ли просить о подмоге в Компании? Вождь не то, что не поможет, а отзовёт обратно. Можно обратиться к Ноэлю. Он примчится через день, притащит с собой за несколько ходок пару смельчаков вроде Жюльбера. Но толку от них?
Безликий отказался помогать ещё в Хольгорме. Значит, рассчитывать нужно только на себя и проклятый клинок.
Николас перебирал в голове все знания о тактике, которые получил в Дюарле. Перечитав скудные записи путешественников о Полночьгорье и Нордхейме, он измерил расстояние по картам. Сведений демонических племенах севера в книгах оказалось до скудного мало, о Легионе – и вовсе ни слова.
Что бы сделал великий Утренний Всадник на его месте? Разметал бы Мрак одной левой, не то, что его внук-слабак!
Дед умел составлять планы с подвохом и побеждал даже тогда, когда никто в него не верил. Вот бы унаследовать хоть каплю его хитрости!
Вспомнилось, как они с Ноэлем разыгрывали сражения Утреннего Всадника фигурками на карте. В первый день своего знакомства побратимы обсуждали легендарную битву при Кипящих скалах. Войско Сумеречников сильно уступало в количестве демонской рати. Дед приказал морочам создать множество иллюзий Утреннего Всадника и с помощью них загнал тварей в ловушку между скалами.
Демонов ослепил страх перед его грозной славой. Быть может, этот трюк сработает и сейчас? Ведь Мрак явно испугался звёздного клинка.
***
Уснул Николас прямо за столом и проснулся сильной помятый. А до заката оставался всего час. Собираться снова пришлось второпях. Для солидности Охотник накинул на плечи меховой плащ, а на пояс приладил проклятый клинок в украшенных самоцветами ножнах. Эглаборг после долгих мытарств всё-таки заплёл его короткие волосы в куцый пучок на затылке. Оставалось только натянуть начищенные до блеска сапоги.
– Ну, как? – спросил Николас.
– Ни дать ни взять маленький принц! – целитель поднял большой палец.
– Да ну тебя. Мне нужно произвести впечатление на толпу враждебных демонов.
– Вам хватит одного взгляда исподлобья, чтобы сразить всех наповал, – продолжал шутить Эглаборг.
Николас махнул на него рукой.
На улице Охотник надел на лицо маску и поспешил к холмам. Там его ждал Эйсмунд. Гладко причёсанный, в длинной шубе он выглядел уже не как городской босяк, а как всамделишный маленький принц. Величаво прошествовав к подножию самого большого холма, Эйсмунд выставил вперёд руку и распахнул невесть откуда появившуюся дверь.
От входа глубоко под землю вела крутая винтовая лестница. Путь освещали россыпи зелёных кристаллов в пещерных стенах. После спуска тоннель разветвился муравьиными норами. По бокам находились двери, но Эйс двигался по центральному парадному ходу на северо-запад. Впереди показалась полукруглая каменная арка. За ней ощущалось множество аур туатов и густой запах вереска.
Охотник первым вошёл в огромный зал. Зелёные кристаллы собирались в круглые светильники на потолке и тускло мерцали, отбрасывая тени на лица туатов. Они заполонили дюжину ярусов трибун вдоль стен.
Невысокие и гибкие, как плакучие ивы, остроухие демоны выглядели ненамного крупнее своей миниатюрной королевы. Сквозь белую кожу едва не просвечивала сеточка вен. Большинство туатов – темноволосые, с раскосыми глазами фиолетового и сиреневого оттенков, но встречались огненно-рыжие и зеленоглазые. Присутствовали даже беловолосые с золотыми глазами, как у Аруина – беженцы с Авалора. В их взглядах читалась настороженность и даже враждебность.
Фэйри не испытывали любви к людям. Более плодовитое племя вытесняло их отовсюду и загоняло на север, к Червоточине Нордхейма. Туаты слыли непревзойдёнными охотниками и колдунами, а в воинской удали с ними сравнились бы разве что Сумеречники древности. Но дети у фэйри рождались редко и зрелости достигали лишь к пятидесяти годам. Поэтому они пополняли свои ряды человеческими детьми.
Гвидион рассказывал, что Сумеречники порой договаривались с демонами мирным путём, служили связующим звеном между Дольним миром людей и Горним миром иных созданий, но Николас не предполагал, что ему самому доведётся заключить такой союз. Оставалось только уповать на поддержку Эйтайни. Интересно, насколько сильна её власть?
Ворожея стояла в середине окружённой трибунами сцены. Просторное, летящее платье из тонкого синего шёлка украшал серебристо-зелёный растительный орнамент. Волосы были заплетены во множество мелких косичек. На них сиял изумрудами золотой венец.
Охранял Эйтайни стройный мужчина, тонкий, как и все туаты, но мужественный. Более светлые, чем у ворожеи глаза, щурились и цепко оглядывали беженцев. Крепкая ладонь лежала на эфесе меча. Поза говорила о том, что туат ждал нападения. Должно быть, это муж Эйтайни Асгрим, похититель детей. Почему на нём нет короны?
Эйсмунд подбежал к отцу и принялся что-то рассказывать, подпрыгивая на месте от возбуждения. Скривив угол рта в лукавой усмешке, Асгрим похлопал сына по макушке и указал на место в первом ряду. Тот замотал головой и вцепился в отцовскую ладонь. Эйтайни повернулась к ним и приказала что-то очень тихо. Эйсмунд отпустил отца и виновато подошёл к матери. Она погладила его по волосам и отправила на трибуны. На этот раз он пошёл без возражений.
Как только семейная сцена закончилась, Николас приблизился к Эйтайни.
– Насколько бы суров мой муж ни был со своими охотниками, сын вьёт из него верёвки.
Внутри защемило от воспоминаний о собственном отце. Жаль, что они проводили вместе так мало времени.
– Пожалуй, начнём, – объявила ворожея. – Я, королева туатов Лапии, Эйтайни Ульмигриэль, дочь Ниама Мудрого, рада приветствовать сородичей из-за моря на нашем совете. Изначально я желала обсудить возможность союза с людьми. Их поселения расширяются, нас тоже становится больше. Долее мы не сможем скрываться и жить особняком.
– Давно пора проучить зарвавшихся бородачей! – раздался нестройный хор голосов темноволосых туатов.
– Отберём у них земли! Выгоним обратно в Гундигард! – поддержали их светловолосые беженцы.
Асгрим крикнул так, что дрогнули стены:
– Тишина в зале! С вами изволит говорить ворожея!
Темноволосые застыли на своих местах, а вот беженцы продолжили роптать.
– Люди не так плохи, как вы думаете. Если бы мы узнали их поближе… – заговорила Эйтайни.
– Как узнал их владыка Аруин?! – злились беженцы. – Они полторы тысячи лет угнетали нас, убивали и загоняли под землю! И сделают нас рабами, если мы покажем слабину. Вечерний Всадник никого не пощадит!
Николас сжал кулаки. Мало ему Лучезарных во главе с Белым Палачом, так ещё и фэйри из него безжалостное чудовище делают. Не убил бы он Аруина, если бы тот не похитил Ноэля и не угрожал уничтожить Дюарль!
– Но мы можем многое им предложить, поделиться своими знаниями. Они бы покупали у нас скот, дичь, пушнину, целебные травы, украшения и поделки. А мы у них – зерно, мёд, овощи и фрукты, железо и уголь.
– Фоморы продают нам достаточно рыбы, чтобы прокормиться. Железо и уголь можно выменять у цвергов. А тролли и так скупают у нас все травы. Нам не нужны подачки от длиннобородых! – завопили уже все туаты.
– Наши дети хотят играть под солнцем вместе с детьми людей, – привела последний довод Эйтайни.
– Это только ваш подменыш хочет! – выкрикнул златоглазый фэйри.
Асгрим вспыхнул, на высоких скулах заходили желваки. Одним прыжком он оказался у трибун и схватил беженца за шиворот.
– А ну ка, Иодвейд, повтори! Мой сын – не подменыш!
Трое темноволосых повисли на нём, пытаясь отодрать от златоглазого.
– Подменыш! – орал Иодвейд. – На что только надеялась ваша королева, выходя замуж за безродного оборванца? Что он станет ей опорой и подарит сильного наследника? Какая глупость! У неё нет мудрости её отца, она не сможет управлять нашим племенем!
То ли Асгрим вырвался, то ли его отпустили, но он снова накинулся на златоглазого и принялся его душить. Со всех сторон к ним спешили беженцы и темноволосые. Видно, каждый хотел поучаствовать за свою сторону.
Ну и союзнички!
Эйтайни метнула в Николаса умоляющий взгляд. Сдвинув маску набок, Охотник скинул капюшон и громко закашлялся.
Туаты воззрились на него с ужасом.
– Вечерний Всадник! Он пришёл нас убить! – завопили беженцы, темноволосые вели себя более спокойно. – Нас загнали в ловушку! Предатели!
– Успокойтесь! – тихий голос Эйтайни отразился от стен и многократно усилился. На этот раз её послушали и начали рассаживаться по местам, хотя Иодвейд всё ещё сверкал глазами на Асгрима. – Я действительно пригласила сюда Николаса Комри, более известного как Вечерний Всадник. Он станет посредником между нами и людьми.
– Я убиваю, только когда посягают на то, что мне дорого, как и всякий муж, чей долг – защита, – поддержал её Николас. – Аруин впустил в сердце Мрак и заслужил свою участь. Но если вы поведёте себя умнее, то я заключу с вами мир.
