– Ещё! – прервав гнусавый шёпот, снова попросил Эглаборг.
Кровотечение остановилось, но Морти всё равно выглядел смертельно бледным, с синюшными кругами под глазами.
Герда принесла кувшин с густой бордовой жидкостью. Целитель заставил Охотника выпить три стакана. От каждого глотка он сгибался пополам, словно его рвало, но после к лицу стала возвращаться краска.
Морти попытался подняться, но Финист придавил его к постели.
– Лежи, набегался уже!
Охотник нехотя повиновался. Эглаборг положил руку ему на лоб и снова зашептал. Веки сомкнулись, тело расслабилось – Морти уснул.
Целитель промыл рану водой, которую притащила Майли в ведре, и полил снадобьем. Дальше в ход пошли нитка с иголкой, мазь на пчелином воске и свежая повязка. Стоило Эглаборгу закончить, как Охотник проснулся.
– Проведёте в постели пару дней и поправитесь, – ободрил хозяина целитель. – Только рукой пользоваться нельзя, пока она не заживёт.
Морти попробовал шевельнуть пальцами, но ничего не вышло. Рука ниже локтя отказывалась повиноваться.
– Маленькая предосторожность, – виновато улыбнулся Эглаборг.
– Ненавижу! – простонал Морти и закрыл глаза.
– Сколько угодно, но мои указания будьте добры выполнять!
Целитель забрал свою сумку и покинул лечебницу. Остальные тоже ушли, не желая тревожить строптивого больного.
Когда все вернулись в дом, Герда украдкой пробралась в лечебницу. Нельзя оставлять Морти без присмотра, даже с отнявшейся рукой он может натворить дел.
Охотник спал так крепко, что ни скрип двери, ни глухие шаги его не потревожили. Сиротка присела на стул у кушетки, разглядывая безмятежное лицо. Все черты расслабились, смягчились, словно он помолодел и снова стал благородным героем.
Герда поднесла ладонь к его лицу, чтобы проверить дыхание. Точно также она сидела у его постели в Волынцах, когда он погрузился в летаргию после битвы с Предвестником. Но сейчас это обычный сон. Если она не будет вести себя тихо, то разбудит его.
Рука Морти вылезла из-под одеяла. Сиротка хотела её накрыть, но задела пальцы. Охотник глубоко вздохнул и сжал её запястье. Нужно высвободиться, но Морти держал слишком крепко.
Что ж, придётся ждать, пока он не проснётся, а потом неловко объяснять, как она здесь очутилась.
По коже бежали мурашки – рука Охотника была ледяная. Но потом то ли он согрелся от её тепла, то ли сиротка привыкла к пронизывающему холоду и перестала замечать. Веки сомкнулись, отяжелевшая голова опустилась на грудь.
– Герда, – позвал Шквал.
Она удивлённо распахнула глаза. Рыжая шерсть горела в багряных лучах заходящего солнца. Сиротка закопалась в неё пальцами, вспоминая весёлые денёчки.
– Я так скучала, – сказала она.
– Знаю. Я же всегда рядом, присматриваю и охраняю, забыла?
Кот поднялся на задние лапы и слизал слезинку с её щеки. Герда потрепала его по голове.
– Лучше бы ты просто появлялся иногда. Мне так одиноко.
Хотелось прижать его к груди и не отпускать.
– А как же он? – Шквал кивнул на Морти.
Одеяло сползло до самого пояса, оголяя безволосый, угловатый торс, принадлежавший скорее подростку, чем взрослому воину. Закатный свет преобразил даже обстановку лечебницы, сделав её похожей на спальню в родительском доме. Быть может, это сон?
– Ты так хотела его найти, – усовестил её Шквал. – Я надеялся, он сделает тебя счастливой.
Кот был единственным, с кем она ощущала себя счастливой и раскованной. Почему он не может остаться с ней навсегда?
– Похоже, я разочаровала его, но хуже то, что я сама, кажется, разочаровалась в нём. Нет больше никого, кто бы освещал мой путь и защищал от демонов тоски и неуверенности. Как бы я хотела вернуться в светлый и простой мир детства.
Шквал снова встал на задние лапы и, опёршись на плечи сиротки, заглянул в глаза.
– Нельзя оставаться ребёнком вечно. Ты со всем справишься!
Она подарила ему самую нежную улыбку, на которую была способна.
– Герда? – позвал Морти. – Что ты здесь делаешь?
Одеяло полностью укрывало Охотника, за исключением головы и здоровой руки, которой он сжимал запястье Герды. Шквал растворился вместе со сном.
– Вы… меня держите, – сиротка указала глазами.
Морти ошалело вскинул брови и выпустил её. Коснувшись мокрой щеки Герды, он в задумчивости приложил пальцы к собственным губам и попробовал слёзы на вкус. Она оцепенело наблюдала за ним.
– Уже стемнело? – Охотник приподнялся и выглянул в окно. – Сколько же я проспал?
– Несколько часов, – предположила Герда.
– Плохо, – Морти встал и, хитро прищурившись, посмотрел на сиротку: – Помоги мне одеться.
– Мастер Эглаборг не велел вам вставать с постели, – заметила она, просовывая неподвижную руку в рукав рубашки.
– Он слишком беспокоится. Я в полном порядке.
По землистому цвету лица и лиловым кругам под глазами было ясно обратное.
– Вы потеряли много крови и не объяснили, что случилось. Если вы из-за меня рвётесь встать на ноги, то не стоит. Обойдусь и без Вальдорта. Дождусь следующего праздника.
В конце концов, танцы – пустяк. Не слишком-то и хотелось.
– Хорошо! – согласился Морти. – Теперь ещё кафтан и тёмные штаны.
– Мы всё-таки пойдём? – радостно воскликнула Герда, запахивая на нём кафтан.
Когда она прилаживала неподвижную руку на перевязь, то случайно коснулась шеи Морти. Он напрягся, словно его погладили против шерсти.
– Я прогуляюсь в город по делам, а ты, – он ткнул ей в лоб указательным пальцем здоровой руки. – Ты останешься дома и будешь делать дыхательные упражнения.
Танцевать с ним – размечталась! Он же обращается с ней, как с ребёнком. Впрочем, сама виновата.
Герда помогла Охотнику надеть штаны и стала затягивать пояс, но от нахлынувшей злости перестаралась.
– Ай! – недовольно зашипел Морти.
Сиротка покраснела до кончиков волос и отвернулась. Охотнику пришлось возиться с ремнём одной рукой. Впрочем, справился он довольно быстро. Его аура загустела – он явно пользовался ветроплавом. Если затянуть ремень самому оказалась так просто, то и одеться Морти смог бы без её участия. Чего он добивается? То поманит – то оттолкнёт.
Охотник накинул на плечи плащ и вышел на улицу. Герда последовала за ним.
Она отстоит своё право пойти на праздник. Одной, конечно, будет не так весело, но это – дело принципа. Отец учил её быть доброй и кроткой, но не позволять издеваться над собой. Только так получится снискать у людей уважение.
– Я всё равно пойду в город, – заявила сиротка, распахивая перед Морти калитку.
Тот удивлённо вскинул бровь, а потом коснулся указательным пальцем её носа.
– Как твой наставник я запрещаю тебе выходить за пределы ограды одной. Там может быть опасно.
Ей, значит, опасно, а ему после большой потери крови, да ещё и с отнявшейся рукой – нет!
Но Охотник уже скрылся за изгибом дороги.
– Что случилось? – испугал подкравшийся сзади Финист. – Он тебя обидел? Скажи, обещаю, это останется между нами.
Может, послать оборотня, чтобы он присмотрел за Охотником?
– Я уже с ног сбился за ним бегать. Нельзя спасти того, кто этого не хочет. Если не желает учиться по-хорошему, пускай будет по-плохому, – проницательно ответил Финист. – Я слышал, ты собиралась на праздник.
– Мастер Стигс не разрешил. Сказал, одной опасно, а сам проводить не может, – пожала плечами она и уже хотела вернуться в дом, но оборотень взял её за руку.
– Так в чём беда? Давай я тебя провожу. Надо хоть иногда развлекаться. Кто работает без передыху, становится занудой, как…
– Как кто?
– Неважно. Помнишь, как мы танцевали на руинах Ильзара? Я потом жалел, что не смог составить тебе пару. Теперь есть шанс всё исправить. Пожалуйста, сходи со мной на праздник!
Столько отчаяния и искренности было в его голосе, что отказать не получилось.
Финист взял её под локоть и повёл в дом. Герда надела нарядное темно-синее платье, шею замотала шерстяным платком, на ноги натянула новые чёрные сапожки из мягко выделанной кожи.
Внизу её уже ждал Финист, одетый в красно-коричневый камзол со светлыми штанами и высокими коричневыми сапогами.
– Здорово выглядишь, – отвесил он неуклюжий комплимент и сам смутился. – Ты вообще всегда красивая, но сегодня особенно.
Сиротка неловко рассмеялась. Оборотень подал ей плащ, взял под руку и повёл на улицу.
Едва заметные бусины-звёзды и тонкий серп месяца уступали тёмной зимней ночи. Окраины обезлюдели. В окнах не горели огни. Лишь с главной площади доносились звуки музыки и весёлый гомон. Бюргеры от мала до велика праздновали близящийся конец зимы. Завидев отсветы костров и тени плясунов, Финист с Гердой прибавили шагу и вскоре вышли на заполненную людьми площадь.
Её освещали не только фонари, но и уставленные на время Вальдорта факелы. Пылало с дюжину костров. Девушки бросали в пламя лоскуты белой ткани. Музыканты играли на лютнях и флейтах, били в бубны и приплясывали, чтобы согреться. Молодёжь кружилась, взявшись за руки, то приближаясь, то отдаляясь друг от друга. У домов продавали сладости и напитки. Рядом толпилась детвора, надеясь что-нибудь ухватить, если торговцы отвлекутся.
Герда наблюдала за праздником со стороны. Финист бросал на неё томные взгляды, но пока не настаивал.
– Ты пришла! – воскликнула Анка, чудом углядев сиротку в темноте.
– Здесь замечательно! – улыбнулась Герда.
– О, это, конечно, не Морти, – зашептала Анка ей на ухо, заметив оборотня. – Но тоже вполне ничего.
Тот озорно подмигнул и положил руку сиротке на талию. Ох, нет! Сейчас все решат, что они парочка!
– Почему не танцуете? – Анка с важным видом вручила Герде кусок белой материи. – Это от платья чучела невесты. Бросишь в огонь и на будущий год обязательно замуж выйдешь.
– Я не думаю… – замялась сиротка, перебирая лоскут в ладонях.
– Зато твой жених вполне себе думает, – шепнула Анка, наблюдая, как Финист расправляет плечи и блаженно улыбается.
– Он мне не жених. Просто мастер Стигс занят.
– Расслабься, я всё понимаю. Гуляешь с одним, чтобы другой ревновал, – Анка похлопала её по плечу. – Только не слишком его обнадёживай, а то расстроится потом сильно.
И вправду, зачем она сюда пришла? Если Морти узнает, то убьёт и её, и Финиста, хотя Финист-то тут совсем ни при чём!
– Что же вы стоите? – не выдержала Анка. – Ступайте, а то всё веселье пропустите!
Она подтолкнула Герду в объятия оборотня. Тот обхватил её за талию и повёл к костру, вокруг которого плясали пары.
– Не уверена… – отнекивалась сиротка, ища пути к отступлению. – Не стоит, действительно…
Но Финист не слушал. Как только они поравнялись с танцующими, он поднял Герду в воздух, повторяя движения остальных, и закружил мягко, но очень уверенно.
– Ты знаешь местные танцы? – удивилась она.
– Нет, – признался оборотень. – Я и зареченских не знаю.
– Но ты так хорошо ведёшь! А я едва в такт попадаю.
– Это не сложно. Доверься музыке, заставить сердце биться с ней в такт. Тогда она сама поведёт.
Герда словно парила на соколиных крыльях Финиста, легко и беззаботно. Неужели так чудесно может быть наяву? Почему она раньше пропускала праздники? Время, люди, заглушающий музыку треск костра – всё перестало иметь значение. Остались только пьянящие движения, тёплые уверенные руки на талии и задорный взгляд оборотня.
– Тебе весело? – спросил он, притягивая сиротку к себе.
– Да! – восторженно ответила она.
– Тогда не будем останавливаться!
– Никогда!
Хмельная круговерть захватывала всё больше. Зачем вспоминать о проблемах, ведь здесь и сейчас так хорошо!
– О подозрительных происшествиях никто не докладывал. А что-то случилось? Это я обычно волнуюсь из-за пустяков, вроде угодившей в пасть волку овечки, – недоумевал бургомистр Гарольд.
Широкая кость и крупное телосложение добавляли ему солидности. Из-под овечьей шапки торчали вьющиеся соломенные волосы, в которых седина почти не проглядывалась. Под сросшимися кустистыми бровями хитринками горели светло-голубые глаза.
– Всегда надо быть начеку. Червоточина рядом, – пожал плечами Морти, умалчивая про утреннее сражение.
– Кому ты рассказываешь? Я здесь большую часть жизни провёл. Лучше ответь, что у тебя с рукой?
Ничего-то от бдительного бургомистра не скроешь. Главное, не поднимать паники.
– Рассёк об лезвие, когда меч точил. Рука соскочила… – соврал Охотник. – Эглаборг как всегда разволновался и обездвижил её, пока не заживёт.
– Не замечал за тобой такой небрежности.
– Бывает.
– Конечно, бывает, если никогда не отдыхать, – бургомистр по-отечески потрепал его по волосам.
Морти еле сдержался, чтобы не передёрнуться. Он бы предпочёл, чтобы их отношения оставались деловыми и отстранёнными, без отеческой заботы и прочих сантиментов, но обижать старого друга было совестно.
– Сегодня же праздник. Почему ты не веселишься? По тебе полгорода девок сохнет. Никто не нравится? Так хоть потанцевать позови. В танце по-другому всё видится. Я так с Уночкой и сошёлся. Помню, цвели яблони на Эльдантайд и ночью было светлей, чем днём. Белокурая скромница с краю стояла, к костру выйти боялась. Я с ней случайно столкнулся, чуть с ног не сбил. В извинение пригласил на танец и уже не смог отпустить. Подумал, если не будет она со мной, так и жизни уже никакой не будет. Тогда мы и обручились, на Эльдантайд…
– Мастер Гарольд… – умоляюще глянул на него Охотник.
Он слышал эту историю, как и все истории бургомистра, добрую сотню раз.
– Что мастер Гарольд? – возмутился тот. – Ты сам глянь. Вон, какая красивая пара! А как они смотрят друг на друга. Небось, к осени свадьбу сыграют.
Пара действительно выглядела чарующе – высокий широкоплечий мужчина кружил вокруг себя тоненькую, словно былинка, девушку. Увлёкшись, они никого не замечали и лишь в последний миг увёртывались от других танцоров.
Музыка притихла. Пара замерла, чтобы отдышаться. Улыбаясь сверкающими в отсветах пламени глазами, девушка знакомым робким жестом выправила короткие волосы из-под заячьей шапки.
Засосало под ложечкой. Охотник глотнул морозного воздуха, чтобы остудить нарастающий в груди жар.
– Я что-то не то сказал? – испуганно спросил Гарольд.
От ушей по лицу растекалось гневное пламя. Что за безответственный идиот! Он же видел гулонов и прекрасно знал, какая опасность ей угрожает.
Убить! Схватить за шкирку и несколько раз постучать головой об стену, чтобы оборотень хоть иногда использовал её по назначению!
– Морти?.. – бургомистр шарахнулся в сторону, уловив на себе разъярённый взгляд.
Охотник махнул рукой на прощание. Рот сейчас лучше не раскрывать, иначе расположение Гарольда будет потеряно навсегда.
В нескольких шагах от приметной пары Морти замер. Звонкий смех льдистыми иголками впился в кожу. Бессильная ярость заклокотала внутри, застелила взор мутным маревом. Ладони сжались в кулаки.
Музыка возобновилась. Грубые похотливые ручищи по-хозяйски обхватили хрупкую фигурку. Девушка доверчиво льнула к своему партнёру, продолжая заливисто смеяться.
Нет, терпеть эту муку нельзя, иначе он точно кого-нибудь убьёт.
Почувствовав его взгляд, Финист украдкой обернулся. Синие глазищи так и сверкали в темноте. Оборотень шепнул партнёрше шутку. Герда засмеялась, невероятно красиво и искренне, как умела только она. Слышал ли ты этот смех раньше, герой-Охотник?
Соперник замер, словно поражённый в сердце отравленной стрелой.
Кровотечение остановилось, но Морти всё равно выглядел смертельно бледным, с синюшными кругами под глазами.
Герда принесла кувшин с густой бордовой жидкостью. Целитель заставил Охотника выпить три стакана. От каждого глотка он сгибался пополам, словно его рвало, но после к лицу стала возвращаться краска.
Морти попытался подняться, но Финист придавил его к постели.
– Лежи, набегался уже!
Охотник нехотя повиновался. Эглаборг положил руку ему на лоб и снова зашептал. Веки сомкнулись, тело расслабилось – Морти уснул.
Целитель промыл рану водой, которую притащила Майли в ведре, и полил снадобьем. Дальше в ход пошли нитка с иголкой, мазь на пчелином воске и свежая повязка. Стоило Эглаборгу закончить, как Охотник проснулся.
– Проведёте в постели пару дней и поправитесь, – ободрил хозяина целитель. – Только рукой пользоваться нельзя, пока она не заживёт.
Морти попробовал шевельнуть пальцами, но ничего не вышло. Рука ниже локтя отказывалась повиноваться.
– Маленькая предосторожность, – виновато улыбнулся Эглаборг.
– Ненавижу! – простонал Морти и закрыл глаза.
– Сколько угодно, но мои указания будьте добры выполнять!
Целитель забрал свою сумку и покинул лечебницу. Остальные тоже ушли, не желая тревожить строптивого больного.
Глава 25. Испорченный праздник
Когда все вернулись в дом, Герда украдкой пробралась в лечебницу. Нельзя оставлять Морти без присмотра, даже с отнявшейся рукой он может натворить дел.
Охотник спал так крепко, что ни скрип двери, ни глухие шаги его не потревожили. Сиротка присела на стул у кушетки, разглядывая безмятежное лицо. Все черты расслабились, смягчились, словно он помолодел и снова стал благородным героем.
Герда поднесла ладонь к его лицу, чтобы проверить дыхание. Точно также она сидела у его постели в Волынцах, когда он погрузился в летаргию после битвы с Предвестником. Но сейчас это обычный сон. Если она не будет вести себя тихо, то разбудит его.
Рука Морти вылезла из-под одеяла. Сиротка хотела её накрыть, но задела пальцы. Охотник глубоко вздохнул и сжал её запястье. Нужно высвободиться, но Морти держал слишком крепко.
Что ж, придётся ждать, пока он не проснётся, а потом неловко объяснять, как она здесь очутилась.
По коже бежали мурашки – рука Охотника была ледяная. Но потом то ли он согрелся от её тепла, то ли сиротка привыкла к пронизывающему холоду и перестала замечать. Веки сомкнулись, отяжелевшая голова опустилась на грудь.
– Герда, – позвал Шквал.
Она удивлённо распахнула глаза. Рыжая шерсть горела в багряных лучах заходящего солнца. Сиротка закопалась в неё пальцами, вспоминая весёлые денёчки.
– Я так скучала, – сказала она.
– Знаю. Я же всегда рядом, присматриваю и охраняю, забыла?
Кот поднялся на задние лапы и слизал слезинку с её щеки. Герда потрепала его по голове.
– Лучше бы ты просто появлялся иногда. Мне так одиноко.
Хотелось прижать его к груди и не отпускать.
– А как же он? – Шквал кивнул на Морти.
Одеяло сползло до самого пояса, оголяя безволосый, угловатый торс, принадлежавший скорее подростку, чем взрослому воину. Закатный свет преобразил даже обстановку лечебницы, сделав её похожей на спальню в родительском доме. Быть может, это сон?
– Ты так хотела его найти, – усовестил её Шквал. – Я надеялся, он сделает тебя счастливой.
Кот был единственным, с кем она ощущала себя счастливой и раскованной. Почему он не может остаться с ней навсегда?
– Похоже, я разочаровала его, но хуже то, что я сама, кажется, разочаровалась в нём. Нет больше никого, кто бы освещал мой путь и защищал от демонов тоски и неуверенности. Как бы я хотела вернуться в светлый и простой мир детства.
Шквал снова встал на задние лапы и, опёршись на плечи сиротки, заглянул в глаза.
– Нельзя оставаться ребёнком вечно. Ты со всем справишься!
Она подарила ему самую нежную улыбку, на которую была способна.
– Герда? – позвал Морти. – Что ты здесь делаешь?
Одеяло полностью укрывало Охотника, за исключением головы и здоровой руки, которой он сжимал запястье Герды. Шквал растворился вместе со сном.
– Вы… меня держите, – сиротка указала глазами.
Морти ошалело вскинул брови и выпустил её. Коснувшись мокрой щеки Герды, он в задумчивости приложил пальцы к собственным губам и попробовал слёзы на вкус. Она оцепенело наблюдала за ним.
– Уже стемнело? – Охотник приподнялся и выглянул в окно. – Сколько же я проспал?
– Несколько часов, – предположила Герда.
– Плохо, – Морти встал и, хитро прищурившись, посмотрел на сиротку: – Помоги мне одеться.
– Мастер Эглаборг не велел вам вставать с постели, – заметила она, просовывая неподвижную руку в рукав рубашки.
– Он слишком беспокоится. Я в полном порядке.
По землистому цвету лица и лиловым кругам под глазами было ясно обратное.
– Вы потеряли много крови и не объяснили, что случилось. Если вы из-за меня рвётесь встать на ноги, то не стоит. Обойдусь и без Вальдорта. Дождусь следующего праздника.
В конце концов, танцы – пустяк. Не слишком-то и хотелось.
– Хорошо! – согласился Морти. – Теперь ещё кафтан и тёмные штаны.
– Мы всё-таки пойдём? – радостно воскликнула Герда, запахивая на нём кафтан.
Когда она прилаживала неподвижную руку на перевязь, то случайно коснулась шеи Морти. Он напрягся, словно его погладили против шерсти.
– Я прогуляюсь в город по делам, а ты, – он ткнул ей в лоб указательным пальцем здоровой руки. – Ты останешься дома и будешь делать дыхательные упражнения.
Танцевать с ним – размечталась! Он же обращается с ней, как с ребёнком. Впрочем, сама виновата.
Герда помогла Охотнику надеть штаны и стала затягивать пояс, но от нахлынувшей злости перестаралась.
– Ай! – недовольно зашипел Морти.
Сиротка покраснела до кончиков волос и отвернулась. Охотнику пришлось возиться с ремнём одной рукой. Впрочем, справился он довольно быстро. Его аура загустела – он явно пользовался ветроплавом. Если затянуть ремень самому оказалась так просто, то и одеться Морти смог бы без её участия. Чего он добивается? То поманит – то оттолкнёт.
Охотник накинул на плечи плащ и вышел на улицу. Герда последовала за ним.
Она отстоит своё право пойти на праздник. Одной, конечно, будет не так весело, но это – дело принципа. Отец учил её быть доброй и кроткой, но не позволять издеваться над собой. Только так получится снискать у людей уважение.
– Я всё равно пойду в город, – заявила сиротка, распахивая перед Морти калитку.
Тот удивлённо вскинул бровь, а потом коснулся указательным пальцем её носа.
– Как твой наставник я запрещаю тебе выходить за пределы ограды одной. Там может быть опасно.
Ей, значит, опасно, а ему после большой потери крови, да ещё и с отнявшейся рукой – нет!
Но Охотник уже скрылся за изгибом дороги.
– Что случилось? – испугал подкравшийся сзади Финист. – Он тебя обидел? Скажи, обещаю, это останется между нами.
Может, послать оборотня, чтобы он присмотрел за Охотником?
– Я уже с ног сбился за ним бегать. Нельзя спасти того, кто этого не хочет. Если не желает учиться по-хорошему, пускай будет по-плохому, – проницательно ответил Финист. – Я слышал, ты собиралась на праздник.
– Мастер Стигс не разрешил. Сказал, одной опасно, а сам проводить не может, – пожала плечами она и уже хотела вернуться в дом, но оборотень взял её за руку.
– Так в чём беда? Давай я тебя провожу. Надо хоть иногда развлекаться. Кто работает без передыху, становится занудой, как…
– Как кто?
– Неважно. Помнишь, как мы танцевали на руинах Ильзара? Я потом жалел, что не смог составить тебе пару. Теперь есть шанс всё исправить. Пожалуйста, сходи со мной на праздник!
Столько отчаяния и искренности было в его голосе, что отказать не получилось.
Финист взял её под локоть и повёл в дом. Герда надела нарядное темно-синее платье, шею замотала шерстяным платком, на ноги натянула новые чёрные сапожки из мягко выделанной кожи.
Внизу её уже ждал Финист, одетый в красно-коричневый камзол со светлыми штанами и высокими коричневыми сапогами.
– Здорово выглядишь, – отвесил он неуклюжий комплимент и сам смутился. – Ты вообще всегда красивая, но сегодня особенно.
Сиротка неловко рассмеялась. Оборотень подал ей плащ, взял под руку и повёл на улицу.
Едва заметные бусины-звёзды и тонкий серп месяца уступали тёмной зимней ночи. Окраины обезлюдели. В окнах не горели огни. Лишь с главной площади доносились звуки музыки и весёлый гомон. Бюргеры от мала до велика праздновали близящийся конец зимы. Завидев отсветы костров и тени плясунов, Финист с Гердой прибавили шагу и вскоре вышли на заполненную людьми площадь.
Её освещали не только фонари, но и уставленные на время Вальдорта факелы. Пылало с дюжину костров. Девушки бросали в пламя лоскуты белой ткани. Музыканты играли на лютнях и флейтах, били в бубны и приплясывали, чтобы согреться. Молодёжь кружилась, взявшись за руки, то приближаясь, то отдаляясь друг от друга. У домов продавали сладости и напитки. Рядом толпилась детвора, надеясь что-нибудь ухватить, если торговцы отвлекутся.
Герда наблюдала за праздником со стороны. Финист бросал на неё томные взгляды, но пока не настаивал.
– Ты пришла! – воскликнула Анка, чудом углядев сиротку в темноте.
– Здесь замечательно! – улыбнулась Герда.
– О, это, конечно, не Морти, – зашептала Анка ей на ухо, заметив оборотня. – Но тоже вполне ничего.
Тот озорно подмигнул и положил руку сиротке на талию. Ох, нет! Сейчас все решат, что они парочка!
– Почему не танцуете? – Анка с важным видом вручила Герде кусок белой материи. – Это от платья чучела невесты. Бросишь в огонь и на будущий год обязательно замуж выйдешь.
– Я не думаю… – замялась сиротка, перебирая лоскут в ладонях.
– Зато твой жених вполне себе думает, – шепнула Анка, наблюдая, как Финист расправляет плечи и блаженно улыбается.
– Он мне не жених. Просто мастер Стигс занят.
– Расслабься, я всё понимаю. Гуляешь с одним, чтобы другой ревновал, – Анка похлопала её по плечу. – Только не слишком его обнадёживай, а то расстроится потом сильно.
И вправду, зачем она сюда пришла? Если Морти узнает, то убьёт и её, и Финиста, хотя Финист-то тут совсем ни при чём!
– Что же вы стоите? – не выдержала Анка. – Ступайте, а то всё веселье пропустите!
Она подтолкнула Герду в объятия оборотня. Тот обхватил её за талию и повёл к костру, вокруг которого плясали пары.
– Не уверена… – отнекивалась сиротка, ища пути к отступлению. – Не стоит, действительно…
Но Финист не слушал. Как только они поравнялись с танцующими, он поднял Герду в воздух, повторяя движения остальных, и закружил мягко, но очень уверенно.
– Ты знаешь местные танцы? – удивилась она.
– Нет, – признался оборотень. – Я и зареченских не знаю.
– Но ты так хорошо ведёшь! А я едва в такт попадаю.
– Это не сложно. Доверься музыке, заставить сердце биться с ней в такт. Тогда она сама поведёт.
Герда словно парила на соколиных крыльях Финиста, легко и беззаботно. Неужели так чудесно может быть наяву? Почему она раньше пропускала праздники? Время, люди, заглушающий музыку треск костра – всё перестало иметь значение. Остались только пьянящие движения, тёплые уверенные руки на талии и задорный взгляд оборотня.
– Тебе весело? – спросил он, притягивая сиротку к себе.
– Да! – восторженно ответила она.
– Тогда не будем останавливаться!
– Никогда!
Хмельная круговерть захватывала всё больше. Зачем вспоминать о проблемах, ведь здесь и сейчас так хорошо!
***
– О подозрительных происшествиях никто не докладывал. А что-то случилось? Это я обычно волнуюсь из-за пустяков, вроде угодившей в пасть волку овечки, – недоумевал бургомистр Гарольд.
Широкая кость и крупное телосложение добавляли ему солидности. Из-под овечьей шапки торчали вьющиеся соломенные волосы, в которых седина почти не проглядывалась. Под сросшимися кустистыми бровями хитринками горели светло-голубые глаза.
– Всегда надо быть начеку. Червоточина рядом, – пожал плечами Морти, умалчивая про утреннее сражение.
– Кому ты рассказываешь? Я здесь большую часть жизни провёл. Лучше ответь, что у тебя с рукой?
Ничего-то от бдительного бургомистра не скроешь. Главное, не поднимать паники.
– Рассёк об лезвие, когда меч точил. Рука соскочила… – соврал Охотник. – Эглаборг как всегда разволновался и обездвижил её, пока не заживёт.
– Не замечал за тобой такой небрежности.
– Бывает.
– Конечно, бывает, если никогда не отдыхать, – бургомистр по-отечески потрепал его по волосам.
Морти еле сдержался, чтобы не передёрнуться. Он бы предпочёл, чтобы их отношения оставались деловыми и отстранёнными, без отеческой заботы и прочих сантиментов, но обижать старого друга было совестно.
– Сегодня же праздник. Почему ты не веселишься? По тебе полгорода девок сохнет. Никто не нравится? Так хоть потанцевать позови. В танце по-другому всё видится. Я так с Уночкой и сошёлся. Помню, цвели яблони на Эльдантайд и ночью было светлей, чем днём. Белокурая скромница с краю стояла, к костру выйти боялась. Я с ней случайно столкнулся, чуть с ног не сбил. В извинение пригласил на танец и уже не смог отпустить. Подумал, если не будет она со мной, так и жизни уже никакой не будет. Тогда мы и обручились, на Эльдантайд…
– Мастер Гарольд… – умоляюще глянул на него Охотник.
Он слышал эту историю, как и все истории бургомистра, добрую сотню раз.
– Что мастер Гарольд? – возмутился тот. – Ты сам глянь. Вон, какая красивая пара! А как они смотрят друг на друга. Небось, к осени свадьбу сыграют.
Пара действительно выглядела чарующе – высокий широкоплечий мужчина кружил вокруг себя тоненькую, словно былинка, девушку. Увлёкшись, они никого не замечали и лишь в последний миг увёртывались от других танцоров.
Музыка притихла. Пара замерла, чтобы отдышаться. Улыбаясь сверкающими в отсветах пламени глазами, девушка знакомым робким жестом выправила короткие волосы из-под заячьей шапки.
Засосало под ложечкой. Охотник глотнул морозного воздуха, чтобы остудить нарастающий в груди жар.
– Я что-то не то сказал? – испуганно спросил Гарольд.
От ушей по лицу растекалось гневное пламя. Что за безответственный идиот! Он же видел гулонов и прекрасно знал, какая опасность ей угрожает.
Убить! Схватить за шкирку и несколько раз постучать головой об стену, чтобы оборотень хоть иногда использовал её по назначению!
– Морти?.. – бургомистр шарахнулся в сторону, уловив на себе разъярённый взгляд.
Охотник махнул рукой на прощание. Рот сейчас лучше не раскрывать, иначе расположение Гарольда будет потеряно навсегда.
В нескольких шагах от приметной пары Морти замер. Звонкий смех льдистыми иголками впился в кожу. Бессильная ярость заклокотала внутри, застелила взор мутным маревом. Ладони сжались в кулаки.
Музыка возобновилась. Грубые похотливые ручищи по-хозяйски обхватили хрупкую фигурку. Девушка доверчиво льнула к своему партнёру, продолжая заливисто смеяться.
Нет, терпеть эту муку нельзя, иначе он точно кого-нибудь убьёт.
***
Почувствовав его взгляд, Финист украдкой обернулся. Синие глазищи так и сверкали в темноте. Оборотень шепнул партнёрше шутку. Герда засмеялась, невероятно красиво и искренне, как умела только она. Слышал ли ты этот смех раньше, герой-Охотник?
Соперник замер, словно поражённый в сердце отравленной стрелой.
