– Я попытаюсь, – неуверенно ответила сиротка.
Иногда оборотень проявлял чудеса упрямства, особенно с Морти.
Вскоре завтрак был готов. Финист, Майли и Вожык встали, а Охотник вернулся, и все дружно уселись за стол. Герда с Вожыком перекинулись парой коротких фраз: кто как себя чувствует, какой видел сон, вкусная ли еда. Майли пыталась разговорить Финиста, даже дёргала его за руку под столом, Эглаборг временами обращался к Морти. Тот отвечал односложно. Оба наставника пережёвывали пищу настолько сосредоточенно, что казалось, они поглощены решением невероятно важных проблем.
Когда завтрак закончился, Вожык зашептал Герде на ухо:
– Можно поговорить одним?
Она отвела его в свою каморку и усадила напротив себя на кровати.
– Не хочу, чтобы меня учил Финист, – понуро сообщил огнежар. – С тобой намного лучше!
– Но я ведь сама ничего не знаю, а всё, что мы с тобой делали... Посмотри, куда нас это завело.
Вожык поджал под себя ноги и насупился.
– Ты несправедлив к Финисту. Он отличный наставник и обязательно тебе поможет, как помог Ждану с Дугавой. Вот увидишь!
– Я ему не нравлюсь. Мы живём в одной комнате, но он со мной и словом не перемолвился. Даже мастер Стигс был бы лучше.
– Времени не было. И сил. Не суди его строго – ему тоже нелегко приходится. Дай ему шанс. Я попрошу, чтобы Финист был к тебе внимательней. Уверена, всё получится.
Дверь снова распахнулась. На пороге показался Охотник.
– Оденься потеплей и захвати у Эглаборга обед и флягу с тёплым питьём, – велел он Герде. – Нам пора.
– Куда? – послышался за его спиной недовольный возглас оборотня.
Морти посторонился, пропуская его внутрь. В каморке стало тесно, как будто сюда набились все обитатели дома.
– На занятия. С дарами Ветра лучше работать на открытом воздухе. А ты сам когда начнёшь обучение? – Охотник кивком указал на сжавшегося от испуга Вожыка.
– Как только поговорю с Гердой.
Все посмотрели на неё. Воздух накалился настолько, что, казалось, вот-вот вспыхнет.
Сиротка поспешила вмешаться:
– Пожалуйста, не надо ругаться. Мастер Стигс, мне нужно кое-что сказать Финисту. Это не займёт много времени.
– Как скажешь, – Морти поманил рукой Вожыка, Герда подтолкнула его в спину.
Огнежар обречённо ступил за порог. Охотник принялся нашёптывать ему что-то на ухо, отчего лицо Вожыка расслабилось, а губы против воли растянулись в улыбку.
Дверь со скрипом затворилась, и Финист вместе с Гердой остались наедине.
– Пожалуйста, помоги Вожыку, – начала она прежде, чем он успел раскрыть рот. – Понимаю, тебе будет нелегко обучить огнежара, но он очень сообразительный и старательный. Я знаю, ты сможешь. Ты ведь даже меня драться научил.
– К-конечно, – обескураженно ответил оборотень. – Сделаю всё, что смогу.
– Что ты хотел мне сказать? – напомнила она.
Морти, конечно, согласился подождать, но выглядел очень и очень рассерженным.
– Это насчёт Охотника, будь с ним осторожна. Ты не знаешь порядков Компании. Высокопоставленные офицеры часто используют людей, не считаясь с их мнением и безопасностью. Я опасаюсь, чтобы тебя не впутали ни в какие интриги.
– Мастер Стигс терпеть не может хитрости и уловки. Уж это я знаю наверняка, – покачала головой Герда.
– Ты слишком доверчива и добра, – сокрушённо ответил Финист. – Даже если он был таким в юношестве, сейчас многое изменилось. Если хоть что-то покажется тебе подозрительным, скажи. Я найду способ тебя защитить.
– Финист...
Он упреждающе поднял руку и вышел. Герда постояла некоторое время, приводя мысли и чувства в порядок, а потом начала суматошно собираться.
Первое занятие! Неужели уже сегодня она будет творить волшебство осознанно?
Всю дорогу Герда изнывала от любопытства, но Морти оказался удивительно суров и не проронил ни слова, пока они не остановились на плоской вершине холма. Здесь была расчищена площадка под костёр, вокруг которого лежали брёвна для сидения. Охотник махнул кистью левой руки, и с них слетел снег. Брёвна подкатились ближе к костру друг напротив друга.
– Вы ветроплав, как Ждан? – восхищённо выдохнула Герда. Нет, тот бы так легко не смог. – А Финист говорил, что детей Ветра уничтожили во время войны.
– Большинство. Сильных почти не осталось. Только случайные потомки, вроде нас с тобой, – ответил Морти, опускаясь на бревно. – Садись. Будем учиться правильно дышать.
Уж это она умела! Нужно втянуть в грудь холодный воздух, так же медленно выпустить, считать про себя вдохи и выдохи. Морти взял Герду за руку, нащупал пульс и пристально уставился в глаза. От его взгляда, от прикосновений всё внутри затрепетало. Сиротка сбилась со счёта, а потом и вовсе забыла про дыхание.
Охотник убрал руку:
– Молодец! А теперь распрями спину, не сутуль плечи, подними голову. Почему ты её опускаешь? Если не можешь держать прямо, отклонись назад, так у тебя спина сразу выпрямится. Хорошо! А теперь расслабься, закрой глаза и дыши глубоко.
Морти положил ладонь ей на живот. Герда смущённо сжалась. Вздох выдался тяжёлым и неровным, а выдох и того хуже. Открыв глаза, она вопросительно глянула на Охотника.
– Ещё раз, – велел он. – Расслабься!
Так не терпелось испробовать свои способности, аж щекотало в животе, а заставляли просто… дышать!
Морти сидел с отрешённым видом, как в библиотеке, только с открытыми глазами, словно он есть и его нет одновременно.
– Всё хотела спросить… моему отцу пришло известие, что вы погибли в Дюарле пару лет назад, когда защищали город от предводителя Неистового гона, – Герда начала задавать вопросы, которые не решалась озвучить до этого.
Морти поморщился:
– Он перепутал. С Аруином сражался вовсе не я, а Николас Комри, внук знаменитого Утреннего Всадника, последнего Архимагистра ордена Сумеречников. Того самого, который объявил капитуляцию. Глупый, неосторожный, мальчишка был готов на всё, лишь бы выйти из тени своего деда и доказать, что он ничем не хуже. Поэтому и погиб, а я всего лишь вынес его тело с поля боя. Вот… вот и всё.
– Но говорят, в Дюарле ему поставили памятник за этот подвиг, – не унималась Герда.
– Это было совершенно лишне, – отрезал Охотник, но когда понял, что она не отстанет, сам пошёл в наступление: – А зачем ты отправилась на мои поиски, раз считала меня мёртвым?
– Шквал сказал, что вы живы и томитесь в плену Снежной ведьмы на краю Полночьгорья. Осколки её волшебного зеркала попали вам в глаз и в грудь. Теперь вы всё видите в дурном свете, а ваше сердце обратилось в кусок льда. И только я могу вас… спасти, – она смущённо закрыла лицо руками. – Ваша подруга Анка… она повторила эти слова. Что бы это могло значить?
– Да просто… – Морти натужно сглотнул. – Дурацкая шутка, которую я придумал, чтобы отваживать назойливых поклонниц. Похоже, твой Шквал надо мной издевался. В спасении я не нуждаюсь. Давай не будем об этом! Нужно заниматься.
Он снова закрыл глаза. Герда поспешила последовать его примеру.
Сколько нужно так сидеть? Как же скучно! Она начала раскачиваться взад-вперёд, как маятник. Морти скрипнул зубами точь-в-точь как оборотень. Это напомнило кое о чём.
– Почему Финист считает, что вам и Компании нельзя доверять?
Охотник измученно вздохнул:
– Компания «Норн» – прежде всего политическая организация, а политики без грязи не бывает. Да, Компания помогает одарённым, но и использует их для своего возвышения в глазах простых людей, для борьбы с Лучезарными. Личное благо одарённых для неё не так важно, как достижение собственных целей. В Дюарле достаточно порядочных людей, гораздо больше, чем считает Финист, но есть и такие, кто использует учеников для собственной выгоды. А Финист, к слову, мог бы добиться назначения в Дюарль ещё в Веломовии, без всяких учеников и унижений перед офицерами. Но не захотел, как не хочет и сейчас.
– Это из-за его отца, да? – проницательно спросила Герда.
– Хоть это и неправильно, но все мы в душе носим отпечаток своей семьи, поэтому наш дар и называется «родовым», – ответил Морти печально.
– А вы? Почему вы присоединились к норикийцам? Вы же говорили, что терпеть не можете политику и интриги.
– К сожалению, не всё в жизни происходит так, как нам хочется. Порой мы вынуждены выбрать чью-то сторону. А теперь давай сосредоточимся на упражнении.
Сиротка снова попыталась расслабиться, но тело не желало успокаиваться. Хотелось ёрзать и крутиться. Она начала напевать про себя мелодии знакомых песен и кивать в такт крутившейся в голове музыки. Когда не по-настоящему, так и кашель не мешал.
– Герда! – прикрикнул Морти. Она вздрогнула и открыла глаза. – Так нельзя. Ты постоянно дёргаешься и разговариваешь. Сила ветра в молчании. Я привёл тебя сюда, чтобы ты почувствовала его, но ничего не получается, потому что ты не расслабляешься. От тебя требуется только сидеть молча, считать вдохи и слушать ветер. Это может даже самый обычный человек.
Обидно, что всё началось с провала.
– Ладно, если ты устала, давай прервёмся и поедим, – смягчился Морти.
Герда достала из сумки свёрток с кусочками вяленого мяса и хлеба, взяла себе чуть-чуть, а остальное отдала Охотнику.
– Тебе следует больше есть, чтобы восстановить силы после истощения, – недовольно заметил он.
– Я не привыкла, – тихо ответила Герда.
– Пора бросать старые привычки. Как с одеждой. Так почему ты такая скованная? – нахмурился Морти. – Раньше ты такой не была.
– Откуда вы знаете? Вы гостили у нас совсем недолго и не успели понять, какая я на самом деле, а я не успела узнать вас.
Сиротка приложила к губам флягу с тёплым ещё компотом.
– Давай это исправим. Ты ответишь на мои вопросы, а я на твои. Идёт?
Герда пожала плечами. За себя она была уверена, но сдержит ли своё слово Охотник?
– Почему ты такая грустная? – задал он первый вопрос.
– Скучаю по дому, по отцу. Даже сороковник справить не успела, а теперь вряд ли на могилу попаду, – Герда отвернулась, чтобы смахнуть некстати выступившие слезы.
– Я тоже скучаю, – разоткровенничался Морти. – Мой дом на другой стороне пролива. В ясную погоду отсюда даже виден берег, но дорога туда для меня закрыта. Перед отъездом мы с отцом сильно повздорили. Я надеялся вернуться прославленным воином и заслужить его уважение, но возвращаться было уже некуда.
Его взгляд сделался мутным и далёким, будто слова вызывали к жизни болезненные воспоминания. Герда накрыла его ладонь своей.
– Твоя очередь, – сменил тему Охотник.
Все вопросы как назло вылетели из головы. Что же такое важное она хотела узнать?
– Почему вы выбрали в ученики меня, а не Майли или Вожыка. Финист говорит, что он неподходящий учитель для огнежара.
– Ты бы хотела, чтобы тебя обучал Финист?
– Не отвечайте вопросом на вопрос!
– Гр-р-р, хорошо. Финист слишком к тебе привязан и будет руководствоваться своими чувствами. А для обучения нужно мыслить трезво.
– То есть я безразлична вам, а Майли – Финисту? – голос Герды взвился.
Нет, она уже ни на что не надеялась, но всё же слышать его пренебрежение было обидно.
– Нет, просто я умею сдерживаться, а ему следует поучиться ответственности, а не бежать каждый раз, когда становится трудно, – резко ответил Морти. – Между вами что-то было, раз ты так за него переживаешь?
– Он спас меня. Разве этого недостаточно для благодарности? – возмутилась сиротка.
– Более чем. Твой вопрос.
Ну ничего, сейчас самому туго придётся.
– Вы обо мне вспоминали? – предельно спокойным тоном спросила она. – За эти годы хоть раз вспоминали?
– Один раз, может, и вспоминал, – пожал плечами Морти и хитро прищурился: – Когда спасался от кровавых клещиков-пищалок в тайге Сайберы.
В крови вскипела ярость, посылая по телу волны дрожи. Герда набрала в руку снега и слепила снежок:
– Что это за ответ?
– Каков вопрос... – невозмутимо начал он.
Сиротка запустила снежок в ехидное лицо. Он врезался в щёку.
– Ах так! – воскликнул Охотник.
Ещё один снежок ударил ему в грудь. Морти схватил пригоршню снега и запустил в Герду.
Они ещё долго бегали друг за другом, не прекращая смеяться.
– Какой же ты ещё ребёнок! – одними губами улыбнулся Охотник, когда они, уставшие и раскрасневшиеся, вернулись на брёвна.
– Разве это плохо? Всегда оставаться беззаботной, восторженной, чистой? – спросила Герда полушутя.
Обида забылась, как только его мужественное лицо оказалось настолько близко, что получалось рассмотреть каждую мелкую чёрточку.
– Не знаю. Я рано потерял невинность, а детства у меня и вовсе не было за тренировками и борьбой со страхами. Уже не помню, каково это, веселиться, открывать мир с ребяческой наивностью. Рядом с тобой я чувствую себя уставшим от жизни стариком.
Столько горечи скрывалось за улыбкой этих обветренных жёстких губ. Глаза оставались беспроглядными, покрытыми паутиной изморози, изнутри веяло морозом. Герда поёжилась и закуталась в плащ. Морти коснулся её плеча и развернул к себе.
– Ты вся промокла! Холодно? Тогда, пожалуй, закончим.
Когда они вернулись, на улице уже сгущались сумерки. Герда отправилась к себе переодеться, а Морти отлучился в город по делам. У кого на душе темно и холодно, тому и зимняя ночь не страшна, как он выразился.
Выйдя из каморки, сиротка замерла напротив двери в следующую комнату. Спальня Морти. Почему он поселил Герду так близко от себя? Она могла бы разместиться в женской спальне вместе с Майли. Правда, рядом мужская спальня, где обитали Финист с Вожыком. Видимо, из-за этого, к тому же наследнице продолжали сниться кошмары. Отдыхать и посвящать все силы учёбе у Герды бы там не получилось.
Она дёрнула за ручку. Говорят, по личным вещам о человеке можно узнать всё. Вот бы это оказалось правдой. Заглянул в комнату, а там мысли, ответы, прямые и честные, без увиливания и хитростей. Но спальня Морти была наглухо заперта, как его сердце и душа.
На плечо опустилась тёплая ладонь. Вздрогнув, Герда повернула голову. За спиной стоял Эглаборг и снисходительно улыбался.
– Он хранит свои секреты под замком, даже меня убраться не пускает. Пойдёмте, я покажу остальные комнаты, если вам любопытно.
Хорошо, что он не стал её стыдить за то, что застукал на месте преступления.
За следующей дверью оказалась спальня Эглаборга. Она походила на кухню: пучки сушёной травы висели под потолком, на полках рядами мостились горшки. Возле окна располагался стол, заваленный записями и схемами. Приземистая кровать существовала здесь исключительно из-за того, что ни один человек без сна не обходился.
– Вы живёте работой, – улыбнулась Герда.
– Да, чем сильнее дар, тем плотнее мы с ним сплетаемся и не представляем себя без него. У меня ещё есть лечебница во флигеле. Там я принимаю больных, чтобы не мешать мастеру Стигсу.
– Как вы только время и силы находите?
– У меня есть с кого брать пример, – ответил Эглаборг глухо, и они двинулись дальше.
Дверь в третью комнату была слегка приоткрытой. Герда заглянула туда одним глазком: Майли сидела на кровати в длинной белой рубахе и тщательно расчёсывала волосы, напевая себе под нос.
Четвёртая дверь вела в самую большую спальню с двумя неаккуратно застеленными кроватями. Одежда частью висела на стульях, частью валялась на полу.
Мужчины!
Герда подобрала вещи и развесила их по крючкам, взбила подушки и поправила покрывала. На тумбе возле меньшей кровати лежали ветки, куски коры и лоскуты ткани, а возле большой – раскрытая книга про повадки диких зверей и стопка мятых записок.
Иногда оборотень проявлял чудеса упрямства, особенно с Морти.
Вскоре завтрак был готов. Финист, Майли и Вожык встали, а Охотник вернулся, и все дружно уселись за стол. Герда с Вожыком перекинулись парой коротких фраз: кто как себя чувствует, какой видел сон, вкусная ли еда. Майли пыталась разговорить Финиста, даже дёргала его за руку под столом, Эглаборг временами обращался к Морти. Тот отвечал односложно. Оба наставника пережёвывали пищу настолько сосредоточенно, что казалось, они поглощены решением невероятно важных проблем.
Когда завтрак закончился, Вожык зашептал Герде на ухо:
– Можно поговорить одним?
Она отвела его в свою каморку и усадила напротив себя на кровати.
– Не хочу, чтобы меня учил Финист, – понуро сообщил огнежар. – С тобой намного лучше!
– Но я ведь сама ничего не знаю, а всё, что мы с тобой делали... Посмотри, куда нас это завело.
Вожык поджал под себя ноги и насупился.
– Ты несправедлив к Финисту. Он отличный наставник и обязательно тебе поможет, как помог Ждану с Дугавой. Вот увидишь!
– Я ему не нравлюсь. Мы живём в одной комнате, но он со мной и словом не перемолвился. Даже мастер Стигс был бы лучше.
– Времени не было. И сил. Не суди его строго – ему тоже нелегко приходится. Дай ему шанс. Я попрошу, чтобы Финист был к тебе внимательней. Уверена, всё получится.
Дверь снова распахнулась. На пороге показался Охотник.
– Оденься потеплей и захвати у Эглаборга обед и флягу с тёплым питьём, – велел он Герде. – Нам пора.
– Куда? – послышался за его спиной недовольный возглас оборотня.
Морти посторонился, пропуская его внутрь. В каморке стало тесно, как будто сюда набились все обитатели дома.
– На занятия. С дарами Ветра лучше работать на открытом воздухе. А ты сам когда начнёшь обучение? – Охотник кивком указал на сжавшегося от испуга Вожыка.
– Как только поговорю с Гердой.
Все посмотрели на неё. Воздух накалился настолько, что, казалось, вот-вот вспыхнет.
Сиротка поспешила вмешаться:
– Пожалуйста, не надо ругаться. Мастер Стигс, мне нужно кое-что сказать Финисту. Это не займёт много времени.
– Как скажешь, – Морти поманил рукой Вожыка, Герда подтолкнула его в спину.
Огнежар обречённо ступил за порог. Охотник принялся нашёптывать ему что-то на ухо, отчего лицо Вожыка расслабилось, а губы против воли растянулись в улыбку.
Дверь со скрипом затворилась, и Финист вместе с Гердой остались наедине.
– Пожалуйста, помоги Вожыку, – начала она прежде, чем он успел раскрыть рот. – Понимаю, тебе будет нелегко обучить огнежара, но он очень сообразительный и старательный. Я знаю, ты сможешь. Ты ведь даже меня драться научил.
– К-конечно, – обескураженно ответил оборотень. – Сделаю всё, что смогу.
– Что ты хотел мне сказать? – напомнила она.
Морти, конечно, согласился подождать, но выглядел очень и очень рассерженным.
– Это насчёт Охотника, будь с ним осторожна. Ты не знаешь порядков Компании. Высокопоставленные офицеры часто используют людей, не считаясь с их мнением и безопасностью. Я опасаюсь, чтобы тебя не впутали ни в какие интриги.
– Мастер Стигс терпеть не может хитрости и уловки. Уж это я знаю наверняка, – покачала головой Герда.
– Ты слишком доверчива и добра, – сокрушённо ответил Финист. – Даже если он был таким в юношестве, сейчас многое изменилось. Если хоть что-то покажется тебе подозрительным, скажи. Я найду способ тебя защитить.
– Финист...
Он упреждающе поднял руку и вышел. Герда постояла некоторое время, приводя мысли и чувства в порядок, а потом начала суматошно собираться.
Первое занятие! Неужели уже сегодня она будет творить волшебство осознанно?
***
Всю дорогу Герда изнывала от любопытства, но Морти оказался удивительно суров и не проронил ни слова, пока они не остановились на плоской вершине холма. Здесь была расчищена площадка под костёр, вокруг которого лежали брёвна для сидения. Охотник махнул кистью левой руки, и с них слетел снег. Брёвна подкатились ближе к костру друг напротив друга.
– Вы ветроплав, как Ждан? – восхищённо выдохнула Герда. Нет, тот бы так легко не смог. – А Финист говорил, что детей Ветра уничтожили во время войны.
– Большинство. Сильных почти не осталось. Только случайные потомки, вроде нас с тобой, – ответил Морти, опускаясь на бревно. – Садись. Будем учиться правильно дышать.
Уж это она умела! Нужно втянуть в грудь холодный воздух, так же медленно выпустить, считать про себя вдохи и выдохи. Морти взял Герду за руку, нащупал пульс и пристально уставился в глаза. От его взгляда, от прикосновений всё внутри затрепетало. Сиротка сбилась со счёта, а потом и вовсе забыла про дыхание.
Охотник убрал руку:
– Молодец! А теперь распрями спину, не сутуль плечи, подними голову. Почему ты её опускаешь? Если не можешь держать прямо, отклонись назад, так у тебя спина сразу выпрямится. Хорошо! А теперь расслабься, закрой глаза и дыши глубоко.
Морти положил ладонь ей на живот. Герда смущённо сжалась. Вздох выдался тяжёлым и неровным, а выдох и того хуже. Открыв глаза, она вопросительно глянула на Охотника.
– Ещё раз, – велел он. – Расслабься!
Так не терпелось испробовать свои способности, аж щекотало в животе, а заставляли просто… дышать!
Морти сидел с отрешённым видом, как в библиотеке, только с открытыми глазами, словно он есть и его нет одновременно.
– Всё хотела спросить… моему отцу пришло известие, что вы погибли в Дюарле пару лет назад, когда защищали город от предводителя Неистового гона, – Герда начала задавать вопросы, которые не решалась озвучить до этого.
Морти поморщился:
– Он перепутал. С Аруином сражался вовсе не я, а Николас Комри, внук знаменитого Утреннего Всадника, последнего Архимагистра ордена Сумеречников. Того самого, который объявил капитуляцию. Глупый, неосторожный, мальчишка был готов на всё, лишь бы выйти из тени своего деда и доказать, что он ничем не хуже. Поэтому и погиб, а я всего лишь вынес его тело с поля боя. Вот… вот и всё.
– Но говорят, в Дюарле ему поставили памятник за этот подвиг, – не унималась Герда.
– Это было совершенно лишне, – отрезал Охотник, но когда понял, что она не отстанет, сам пошёл в наступление: – А зачем ты отправилась на мои поиски, раз считала меня мёртвым?
– Шквал сказал, что вы живы и томитесь в плену Снежной ведьмы на краю Полночьгорья. Осколки её волшебного зеркала попали вам в глаз и в грудь. Теперь вы всё видите в дурном свете, а ваше сердце обратилось в кусок льда. И только я могу вас… спасти, – она смущённо закрыла лицо руками. – Ваша подруга Анка… она повторила эти слова. Что бы это могло значить?
– Да просто… – Морти натужно сглотнул. – Дурацкая шутка, которую я придумал, чтобы отваживать назойливых поклонниц. Похоже, твой Шквал надо мной издевался. В спасении я не нуждаюсь. Давай не будем об этом! Нужно заниматься.
Он снова закрыл глаза. Герда поспешила последовать его примеру.
Сколько нужно так сидеть? Как же скучно! Она начала раскачиваться взад-вперёд, как маятник. Морти скрипнул зубами точь-в-точь как оборотень. Это напомнило кое о чём.
– Почему Финист считает, что вам и Компании нельзя доверять?
Охотник измученно вздохнул:
– Компания «Норн» – прежде всего политическая организация, а политики без грязи не бывает. Да, Компания помогает одарённым, но и использует их для своего возвышения в глазах простых людей, для борьбы с Лучезарными. Личное благо одарённых для неё не так важно, как достижение собственных целей. В Дюарле достаточно порядочных людей, гораздо больше, чем считает Финист, но есть и такие, кто использует учеников для собственной выгоды. А Финист, к слову, мог бы добиться назначения в Дюарль ещё в Веломовии, без всяких учеников и унижений перед офицерами. Но не захотел, как не хочет и сейчас.
– Это из-за его отца, да? – проницательно спросила Герда.
– Хоть это и неправильно, но все мы в душе носим отпечаток своей семьи, поэтому наш дар и называется «родовым», – ответил Морти печально.
– А вы? Почему вы присоединились к норикийцам? Вы же говорили, что терпеть не можете политику и интриги.
– К сожалению, не всё в жизни происходит так, как нам хочется. Порой мы вынуждены выбрать чью-то сторону. А теперь давай сосредоточимся на упражнении.
Сиротка снова попыталась расслабиться, но тело не желало успокаиваться. Хотелось ёрзать и крутиться. Она начала напевать про себя мелодии знакомых песен и кивать в такт крутившейся в голове музыки. Когда не по-настоящему, так и кашель не мешал.
– Герда! – прикрикнул Морти. Она вздрогнула и открыла глаза. – Так нельзя. Ты постоянно дёргаешься и разговариваешь. Сила ветра в молчании. Я привёл тебя сюда, чтобы ты почувствовала его, но ничего не получается, потому что ты не расслабляешься. От тебя требуется только сидеть молча, считать вдохи и слушать ветер. Это может даже самый обычный человек.
Обидно, что всё началось с провала.
– Ладно, если ты устала, давай прервёмся и поедим, – смягчился Морти.
Герда достала из сумки свёрток с кусочками вяленого мяса и хлеба, взяла себе чуть-чуть, а остальное отдала Охотнику.
– Тебе следует больше есть, чтобы восстановить силы после истощения, – недовольно заметил он.
– Я не привыкла, – тихо ответила Герда.
– Пора бросать старые привычки. Как с одеждой. Так почему ты такая скованная? – нахмурился Морти. – Раньше ты такой не была.
– Откуда вы знаете? Вы гостили у нас совсем недолго и не успели понять, какая я на самом деле, а я не успела узнать вас.
Сиротка приложила к губам флягу с тёплым ещё компотом.
– Давай это исправим. Ты ответишь на мои вопросы, а я на твои. Идёт?
Герда пожала плечами. За себя она была уверена, но сдержит ли своё слово Охотник?
– Почему ты такая грустная? – задал он первый вопрос.
– Скучаю по дому, по отцу. Даже сороковник справить не успела, а теперь вряд ли на могилу попаду, – Герда отвернулась, чтобы смахнуть некстати выступившие слезы.
– Я тоже скучаю, – разоткровенничался Морти. – Мой дом на другой стороне пролива. В ясную погоду отсюда даже виден берег, но дорога туда для меня закрыта. Перед отъездом мы с отцом сильно повздорили. Я надеялся вернуться прославленным воином и заслужить его уважение, но возвращаться было уже некуда.
Его взгляд сделался мутным и далёким, будто слова вызывали к жизни болезненные воспоминания. Герда накрыла его ладонь своей.
– Твоя очередь, – сменил тему Охотник.
Все вопросы как назло вылетели из головы. Что же такое важное она хотела узнать?
– Почему вы выбрали в ученики меня, а не Майли или Вожыка. Финист говорит, что он неподходящий учитель для огнежара.
– Ты бы хотела, чтобы тебя обучал Финист?
– Не отвечайте вопросом на вопрос!
– Гр-р-р, хорошо. Финист слишком к тебе привязан и будет руководствоваться своими чувствами. А для обучения нужно мыслить трезво.
– То есть я безразлична вам, а Майли – Финисту? – голос Герды взвился.
Нет, она уже ни на что не надеялась, но всё же слышать его пренебрежение было обидно.
– Нет, просто я умею сдерживаться, а ему следует поучиться ответственности, а не бежать каждый раз, когда становится трудно, – резко ответил Морти. – Между вами что-то было, раз ты так за него переживаешь?
– Он спас меня. Разве этого недостаточно для благодарности? – возмутилась сиротка.
– Более чем. Твой вопрос.
Ну ничего, сейчас самому туго придётся.
– Вы обо мне вспоминали? – предельно спокойным тоном спросила она. – За эти годы хоть раз вспоминали?
– Один раз, может, и вспоминал, – пожал плечами Морти и хитро прищурился: – Когда спасался от кровавых клещиков-пищалок в тайге Сайберы.
В крови вскипела ярость, посылая по телу волны дрожи. Герда набрала в руку снега и слепила снежок:
– Что это за ответ?
– Каков вопрос... – невозмутимо начал он.
Сиротка запустила снежок в ехидное лицо. Он врезался в щёку.
– Ах так! – воскликнул Охотник.
Ещё один снежок ударил ему в грудь. Морти схватил пригоршню снега и запустил в Герду.
Они ещё долго бегали друг за другом, не прекращая смеяться.
– Какой же ты ещё ребёнок! – одними губами улыбнулся Охотник, когда они, уставшие и раскрасневшиеся, вернулись на брёвна.
– Разве это плохо? Всегда оставаться беззаботной, восторженной, чистой? – спросила Герда полушутя.
Обида забылась, как только его мужественное лицо оказалось настолько близко, что получалось рассмотреть каждую мелкую чёрточку.
– Не знаю. Я рано потерял невинность, а детства у меня и вовсе не было за тренировками и борьбой со страхами. Уже не помню, каково это, веселиться, открывать мир с ребяческой наивностью. Рядом с тобой я чувствую себя уставшим от жизни стариком.
Столько горечи скрывалось за улыбкой этих обветренных жёстких губ. Глаза оставались беспроглядными, покрытыми паутиной изморози, изнутри веяло морозом. Герда поёжилась и закуталась в плащ. Морти коснулся её плеча и развернул к себе.
– Ты вся промокла! Холодно? Тогда, пожалуй, закончим.
***
Когда они вернулись, на улице уже сгущались сумерки. Герда отправилась к себе переодеться, а Морти отлучился в город по делам. У кого на душе темно и холодно, тому и зимняя ночь не страшна, как он выразился.
Выйдя из каморки, сиротка замерла напротив двери в следующую комнату. Спальня Морти. Почему он поселил Герду так близко от себя? Она могла бы разместиться в женской спальне вместе с Майли. Правда, рядом мужская спальня, где обитали Финист с Вожыком. Видимо, из-за этого, к тому же наследнице продолжали сниться кошмары. Отдыхать и посвящать все силы учёбе у Герды бы там не получилось.
Она дёрнула за ручку. Говорят, по личным вещам о человеке можно узнать всё. Вот бы это оказалось правдой. Заглянул в комнату, а там мысли, ответы, прямые и честные, без увиливания и хитростей. Но спальня Морти была наглухо заперта, как его сердце и душа.
На плечо опустилась тёплая ладонь. Вздрогнув, Герда повернула голову. За спиной стоял Эглаборг и снисходительно улыбался.
– Он хранит свои секреты под замком, даже меня убраться не пускает. Пойдёмте, я покажу остальные комнаты, если вам любопытно.
Хорошо, что он не стал её стыдить за то, что застукал на месте преступления.
За следующей дверью оказалась спальня Эглаборга. Она походила на кухню: пучки сушёной травы висели под потолком, на полках рядами мостились горшки. Возле окна располагался стол, заваленный записями и схемами. Приземистая кровать существовала здесь исключительно из-за того, что ни один человек без сна не обходился.
– Вы живёте работой, – улыбнулась Герда.
– Да, чем сильнее дар, тем плотнее мы с ним сплетаемся и не представляем себя без него. У меня ещё есть лечебница во флигеле. Там я принимаю больных, чтобы не мешать мастеру Стигсу.
– Как вы только время и силы находите?
– У меня есть с кого брать пример, – ответил Эглаборг глухо, и они двинулись дальше.
Дверь в третью комнату была слегка приоткрытой. Герда заглянула туда одним глазком: Майли сидела на кровати в длинной белой рубахе и тщательно расчёсывала волосы, напевая себе под нос.
Четвёртая дверь вела в самую большую спальню с двумя неаккуратно застеленными кроватями. Одежда частью висела на стульях, частью валялась на полу.
Мужчины!
Герда подобрала вещи и развесила их по крючкам, взбила подушки и поправила покрывала. На тумбе возле меньшей кровати лежали ветки, куски коры и лоскуты ткани, а возле большой – раскрытая книга про повадки диких зверей и стопка мятых записок.
