На этот раз Герда улыбнулась гораздо более искренне. Откинув тяжёлую крышку сундука, хозяйка начала перебирать сложенную внутри одежду. Словив на себе удивлённый взгляд, она улыбнулась:
– Не бойся, тебе впору придётся. Я после рождения Гуды поправилась, а раньше худышкой была. Кое-что, конечно, можно распустить, но большинство нарядов я уже вряд ли надену, как эту юбку с кофтой. Вчера мастер Эглаборг прибегал одолжить женскую одежду. Схватил первое попавшееся. Ты же знаешь мужчин – не любят они в женском тряпье копаться. Сейчас подберём более подходящее. Примерь-ка вот это.
Анка достала платье из тёмно-синего сукна с укороченным до середины икры подолом. Манжеты рукавов и воротник под горло обшиты голубым кружевом, в цвет им подобран плетёный пояс. Село платье отлично.
– На холодную снежную погоду под сапоги самое то. И низ пачкаться не будет. Нравится?
Герда задумчиво повела плечами и повернулась перед зеркалом, оглядывая себя со всех сторон. На её вкус платье слишком обтягивало в груди – она к такому не привыкла.
– Хорошенькое, конечно, но...
– Значит, берём, – заключила хозяйка и подала ей следующий наряд.
В жизни столько нарядов мерить не приходилось: у портного сиротка и то всего тремя платьями обошлась. Но неугомонная Анка не успокоилась, пока не опробовала весь свой «гардероб». У них скопилась стопка одежды из трёх платьев, двух юбок, четырёх нижних рубашек и трёх кофт. Когда одежда закончилась, Герда с облегчением вздохнула.
– За то, что ты вытерпела все издевательства, тебя ждёт подарок!
Анка достала из сундука бриджи из плотной тёмно-зелёной ткани и кожаный ремень с кованой пряжкой. Ох, они куда лучше и удобней всего остального. Мечта!
Увидев её воодушевление, Анка возликовала:
– Мужчины говорят, женщины должны носить платьица и юбочки с оборками, но на самом деле они боятся, что если девушки наденут штаны, то обретут силу и не будут ни в ком нуждаться.
– Ваш сапожник – точно! – засмеялась Герда. – Но не мастер Стигс, нет!
– Его бы и конец света не напугал, – Анка изобразила страшное лицо. – Вот, это поверх рубахи одевается.
Она протянула Герде коричневую жилетку из тонко выделанной кожи. Та набросила её на плечи, застегнула крючки спереди и повернулась к зеркалу. Вот оно! Именно так она себя представляла.
– Нравится? – весело поинтересовалась Анка. – Я же говорила, что найду, чем тебя порадовать.
Герда смущённо зарделась:
– Вы давно знаете мастера Стигса?
– Лет восемь уже. Лейв тогда такой же мелкий, как Гуда, был. Его похитили туаты, а Морти вернул и стал героем для нашей семьи. Мы, правда, тогда не знали, каким брат вырастет остолопом, а иначе подумали бы, прежде чем назад его принимать. Тогда Морти был здесь проездом, а пару лет назад вернулся. Говорит, дышится у нас свободно. Для Урсалии большая удача – заполучить Охотника на демонов. Червоточина рядом, помощи от соседей не дождёшься, потому он самый важный человек в городе. После моего отца, бургомистра, разумеется.
– А какие у вас отношения? – любопытство жгло с тех самых пор, как Герда услышала их игривую беседу.
– Отношения? – Анка удивлённо вскинула брови. – Не ревнуй! Я замужем, да к тому же Морти неприступный. Знаешь, как он поклонниц отваживает? Рассказывает, что разбил зеркало Снежной ведьмы, и его осколки попали ему в грудь и в сердце. Из-за этого он теперь всё видит в дурном свете, а его сердце превратилось в осколок льда.
Так значит, это правда?
– Что, он и тебя этим запугал? – усмехнулась хозяйка. – Мне кажется, жизнь его сильно потрепала, поэтому он избегает любой близости, даже дружбы. Постоянно бежит: сражаться с демонами, спасать попавших в беду – на остальное времени себе не оставляет.
– Жаль его, – Герда взглянула на своё отражение – даже мужская одежда не придавала ей необходимых для борьбы сил. – Если бы я была рыцарем, то сразила бы любого демона, одолела любые чары, чтобы растопить этот лёд.
– Он сам кого хочешь победит, да и вряд ли в мире найдутся чары, способные повлиять на такого упрямца. Но есть более простой способ.
Анка указала на сундук. В нём осталось всего одно платье – из выбеленного льна, с тонкой красно-синей вышивкой на воротнике, рукавах и подоле.
– Подвенечное, – с гордостью объявила хозяйка. – Раньше оно принадлежало моей матери. Она хочет, чтобы у нас в семье появилась традиция – передавать это платье от матери к дочери. Красивое, правда?
– Очень, – растроганно ответила Герда. – У моей мамы такого не было. Она выходила замуж без благословения родителей, а отец был бедным сиротой, едва получившим должность лесника и маленький надел земли. Потом всё наладилось, но иногда мне кажется, что они умерли так рано, потому что родители лишили их своей защиты.
– Понимаю, – вздохнула Анка. – Мой отец тоже Рудольфу долго отказывал. Мол, подмастерье кузнеца – неподходящая партия для дочки бургомистра. Я готова была сбежать в Гартленд вместе с ним, но Рудольф во что бы то ни стало решил доказать моему отцу, что достоин моей руки. Несколько лет он не выходил из кузни, пока не заработал достаточно денег. Я переживала, что совсем себя изведёт. А потом отец стал придумывать причины для отказа просто из вредности. Ух, как мы тогда всей семьёй ругались! Он сдался, только когда наша кроткая матушка заявила, что не станет жить с таким бессердечным скупердяем. Но глядя на любимого мужа и на Гуду, я понимаю, что это стоило всех трудностей.
– Здорово, что и в жизни происходят чудеса, – улыбнулась Герда.
– Хочешь померить? – спросила Анка с горящими от азарта глазами. – Пускай и тебе повезёт!
Хозяйка вынула жгуты из волос и расчесала их. Причёска стала пышной, пряди завивались и каскадами спускались до середины шеи. Выглядело мило.
Анка помогла надеть платье. Оно было лёгкое, летнее, с короткими рукавами-воланами и высокой талией, на которой повязывался красный пояс – символ супружеской верности. Свободная, но не пышная юбка доходила до самых щиколоток. Простое и одновременно настолько нежное, что любая девушка выглядела в нём очаровательной принцессой.
– Какая прелесть! Стань на табурет, мне будет лучше видно, – Анка сложила руки на груди, любуясь.
Занавеска отвернулась. В гардеробную заглянули Лейв и Морти.
– Девушки, вы готовы? – весело спросил последний, но, увидев сиротку, осёкся.
– Разве можно врываться в гардеробную без предупреждения? – шаловливо подмигнула Анка. – А то суженую в подвенечном платье до свадьбы увидишь – дурная примета. К долгой разлуке.
Покраснев до корней волос, Герда отвернулась. Охотник закрыл рот и недовольно сощурился в сторону хозяйки.
– Ступай, ты её смущаешь, – покатываясь со смеха, махнула на него рукой Анка.
Сиротка обернулась через плечо. Морти схватил Лейва за шкирку и пинком вытолкал из гардеробной.
– Я думал, они там голые, – послышался за занавеской мальчишечий голос, а потом громкий вскрик. – Ай, больно!
Герда с укором посмотрела на Анку.
– Извини! У вас такие лица были, что грех не пошутить, – развела руками хозяйка. – Может, я правду напророчила. Между прочим, у меня бабка ясновидящей была, не вёльвой, конечно, но будущее предсказывала. Так что свадьбу сыграть вам придётся, чтобы мою репутацию не испортить.
– Вряд ли. Мы с мастером Стигсом даже не друзья, – печально качнула головой Герда. – Мне пора, он уже ждёт.
Она потянулась к одежде, в которой пришла.
– Надень синее. Мы ведь так долго выбирали, – попросила Анка.
Отказать было бы неучтиво. Герда надела излишне обтягивающее платье, Анка помогла поправить причёску.
Сиротка вышла к Охотнику. Он подбадривающе улыбнулся уголком рта, еле заметно, но на душе стало спокойней.
– Разве не красавица? – спросила хозяйка, становясь рядом с ней. – Я же говорила, когда вернёшься, не узнаешь.
– Ты просто волшебница, – похвалил её Морти. – Но всё же чего-то не хватает.
Он поставил на пол пару деревянных башмаков голубого цвета с белыми прожилками ромашек по краям. Без задников и на высокой подошве, они выглядели просто и мило.
– Подарок от сапожника в извинение за холодный приём, – объяснил Охотник. – Сабо или, как местные их называют, клоги. В сырую пору весь город так ходит. Очень удобно. Примерь.
Герда просунула ноги в башмаки. Обувь подошла идеально – нигде не жала и не сваливалась со стопы.
– Пока морозы, можешь носить их дома. Если где будут жать или натирать – отнесём обратно к мастеру. Он живо всё поправит или сделает лучшие по твоей ноге.
Сиротка улыбнулась, глядя на одинаково радушные лица Анки и Охотника.
– Спасибо вам обоим. Простите, я не привыкла к… ко всему этому.
– Тут не за что извиняться. Любой человек на твоём месте чувствовал бы себя не в своей тарелке, – ответила хозяйка.
– Но пришло время меняться. Хотя бы попробуй. Отказаться ты сможешь в любое время, – поддержал её Морти.
Под общим натиском Герда сдалась. Они попрощались с Анкой и её непутёвым братцем и пошли домой.
На улице уже было темно, в окнах зажигались огни, а на небе проклёвывались первые звёзды. Ощутимо холодало.
– Здесь так рано темнеет, – заметила Герда.
– На Донайтайд дни самые короткие, а севернее, в Полночьгорье солнце не появляется до самой весны. Зато летом вместо ночи наступают белые, как молоко, сумерки.
– Наверное, это очень красиво, – восхитилась она.
– Оценишь, когда увидишь.
Они сильно задержались. Остальные, должно быть, изнывали от беспокойства. Финист вышагивал по двору взад-вперёд. Пришлось плотнее закутаться в плащ и натянуть на голову капюшон, чтобы он не разглядел её нового облика.
– Всё в порядке? – оборотень надвинулся на Герду и схватил за плечи.
– Не съел же я её, – усмехнулся Морти.
Финист презрительно прищурился, разглядывая тюк с одеждой в руках Охотника.
– Скорее, а то к обеду опоздаем, – поторопил их Морти.
Герда не сняла плащ в прихожей, а сразу устремилась в свою каморку. Охотник отнёс туда её вещи и увёл оборотня, который никак не мог сообразить, что она хочет переодеться.
Она скинула плащ и долго разглядывала себя в маленьком зеркальце. Если нарядится в старое, Морти не поймёт. Эх, была-не была! Всё равно увидят только свои.
Герда спустилась, когда остальные уже обедали.
– Какая ты красивая! – первым повернулся к ней Вожык и просиял непосредственной улыбкой.
Эглаборг кивнул, Финист снова недовольно нахмурился. Майли разглядывала её, оценивая каждую складку ткани.
Загадочно улыбаясь, Герда заняла свободный стул рядом с Морти. Он заговорщически ей подмигнул, прежде чем положить в тарелку тушёных овощей.
Вернувшись в каморку после ужина, Герда запалила свечку и высыпала на кровать содержимое дорожной сумки, чтобы проверить, что осталось от пожитков. Морти нашёл её на плато после нападения ненниров и оставил в каморке. Вещей оказалось не так много, тем более нужных, а не мусора вроде ветхой одежды, сношенной обуви и чёрствого хлеба. Остался, правда, дневник Лайсве. Герда изучила лишь малую часть. Наверняка там записано ещё много занимательных историй.
Нашлись книга про оружие и кинжал Ягини. Несимметричное волнистое лезвие резко расширялось к рукояти. По многослойной стали шёл узор из неоднородных бороздок. Деревянная рукоять, украшенная орнаментом с цветками, похожими на водяные лилии, чуть изгибалась в левую сторону.
Пришлось пролистать книжку почти до самого конца, прежде чем обнаружилось нечто похожее на иллюстрации к главе о ритуальном оружии. Оно предназначалось для жертвоприношений. Прежде, чем использовать, необходимо положить его под подушку на ночь. Если приснятся кошмары, то нового хозяина-жреца оружие не принимает и принесёт один вред.
Герда сделала, как говорилось в книге. Ночью ей приснился Охотник. Впрочем, он и без того постоянно ей снился. Даже при всём желании этот сон считать плохим не получалось. Значит, оружие не опасно. Можно носить его с собой для защиты.
Внизу загремели кастрюли. Видимо, Эглаборг уже готовил завтрак. Умывшись и одевшись, Герда поспешила на кухню. Здесь царил образцовый порядок. Пол сиял чистотой. На полках рядами выстроились горшки и склянки с нацарапанными на стенках непонятными надписями. Под потолком висели пуки сушёных трав, связки лука, в углу ютились большие деревянные кадки, над камином кипел котёл.
Эглаборг стоял возле стола у противоположной стены и шинковал зелень для завтрака. На стене на крючках висели ножи, серпы и другие диковинные инструменты. Всё располагалось на своих местах, и целитель быстро находил нужные вещи.
– Ранняя пташка, – усмехнулся он, когда оторвался от готовки, чтобы утереть выступивший на лбу пот. – Остальные ещё отдыхают, только мастер Стигс ушёл по делам. Он вообще не спит.
Какая-то невесёлая шутка. Неудобно, что Эглаборг готовит, подаёт, баню топит, водит везде, а они воспринимают это как должное.
– Так уж дома приучили. Можно вам помочь? – предложила она.
– Не стоит, – отмахнулся целитель.
Он явно не терпел на своей кухне посторонних.
– Я обещаю быть аккуратной! – не сдавалась Герда.
Смягчившись, целитель вручил ей ножик и попросил мелко покрошить разных трав, а потом растолочь в ступе сушёные грибы и орехи. С этим сиротка справилась быстро. Тогда Эглаборг поручил ей смешать в чашках жидкости из разных кувшинов, соблюдая указанные меры.
– Вся хитрость в приготовлении снадобий – не ошибиться в пропорциях. Чаще всего лекарства – яд, просто он используется в малых дозах, а дополнительные ингредиенты устраняют вредные свойства. Если яда положить слишком много, подавляющих ингредиентов мало – больной отравится, наоборот – лекарство не подействует. Поэтому нужно быть предельно внимательным.
Проникшись важностью задачи, Герда аккуратно отмеряла и тщательно перемешивала разные ингредиенты до однородной массы.
– У вас неплохо получается, – похвалил Эглаборг, пристально наблюдавший за работой, чтобы вовремя исправить ошибки.
– Это оттого, что я отражаю ваш дар?
– Не думаю. Дар целителя не в том, чтобы готовить снадобья или собирать травы. На это способны и травники без дара. Истинное мастерство в том, чтобы понять, что происходит с человеком и как ему можно помочь, не обязательно снадобьями. Иногда разговор по душам действует лучше, чем любое зелье. А порой встречаются такие болезни, против которых лекарства бессильны. Тогда лечить приходится наложением рук, когда ты влезаешь в тело больного и пытаешься подправить его изнутри. Я, правда, не люблю этот способ. Он очень рискованный и отнимает много сил, но иногда без него не обойтись.
Сиротка задумалась:
– Так могут только целители?
– Вы про мастера Стигса? – Эглаборг помрачнел. – Когда он обучался в Храме Ветров на Островах Алого восхода, то перенял местные духовные практики. Мне их доверять не стали, да я и не стремился. Есть в них что-то противоестественное.
Уж Герда не упустила бы шанса узнать важную тайну.
– А кто болеет? – спохватилась сиротка.
– Никто. Это для всех. Для вас, чтобы восстановить силы, для госпожи Майли, чтобы избежать припадков, для Вожыка, чтобы не реагировал на всё так остро, для мастера Стигса...
– Зачем? – Герда нахмурилась.
Целитель долго подбирал слова.
– У него очень нестабильный дар. К тому же мастер Стигс выжимает из себя все силы и не успевает восстановиться. Кстати, это относится и к мастеру Финисту. Зверь внутри изгрыз его почти полностью. После отдыха ему, конечно, полегчает, но всё же от моей помощи он отказался зря. Может, вы его уговорите?
– Не бойся, тебе впору придётся. Я после рождения Гуды поправилась, а раньше худышкой была. Кое-что, конечно, можно распустить, но большинство нарядов я уже вряд ли надену, как эту юбку с кофтой. Вчера мастер Эглаборг прибегал одолжить женскую одежду. Схватил первое попавшееся. Ты же знаешь мужчин – не любят они в женском тряпье копаться. Сейчас подберём более подходящее. Примерь-ка вот это.
Анка достала платье из тёмно-синего сукна с укороченным до середины икры подолом. Манжеты рукавов и воротник под горло обшиты голубым кружевом, в цвет им подобран плетёный пояс. Село платье отлично.
– На холодную снежную погоду под сапоги самое то. И низ пачкаться не будет. Нравится?
Герда задумчиво повела плечами и повернулась перед зеркалом, оглядывая себя со всех сторон. На её вкус платье слишком обтягивало в груди – она к такому не привыкла.
– Хорошенькое, конечно, но...
– Значит, берём, – заключила хозяйка и подала ей следующий наряд.
В жизни столько нарядов мерить не приходилось: у портного сиротка и то всего тремя платьями обошлась. Но неугомонная Анка не успокоилась, пока не опробовала весь свой «гардероб». У них скопилась стопка одежды из трёх платьев, двух юбок, четырёх нижних рубашек и трёх кофт. Когда одежда закончилась, Герда с облегчением вздохнула.
– За то, что ты вытерпела все издевательства, тебя ждёт подарок!
Анка достала из сундука бриджи из плотной тёмно-зелёной ткани и кожаный ремень с кованой пряжкой. Ох, они куда лучше и удобней всего остального. Мечта!
Увидев её воодушевление, Анка возликовала:
– Мужчины говорят, женщины должны носить платьица и юбочки с оборками, но на самом деле они боятся, что если девушки наденут штаны, то обретут силу и не будут ни в ком нуждаться.
– Ваш сапожник – точно! – засмеялась Герда. – Но не мастер Стигс, нет!
– Его бы и конец света не напугал, – Анка изобразила страшное лицо. – Вот, это поверх рубахи одевается.
Она протянула Герде коричневую жилетку из тонко выделанной кожи. Та набросила её на плечи, застегнула крючки спереди и повернулась к зеркалу. Вот оно! Именно так она себя представляла.
– Нравится? – весело поинтересовалась Анка. – Я же говорила, что найду, чем тебя порадовать.
Герда смущённо зарделась:
– Вы давно знаете мастера Стигса?
– Лет восемь уже. Лейв тогда такой же мелкий, как Гуда, был. Его похитили туаты, а Морти вернул и стал героем для нашей семьи. Мы, правда, тогда не знали, каким брат вырастет остолопом, а иначе подумали бы, прежде чем назад его принимать. Тогда Морти был здесь проездом, а пару лет назад вернулся. Говорит, дышится у нас свободно. Для Урсалии большая удача – заполучить Охотника на демонов. Червоточина рядом, помощи от соседей не дождёшься, потому он самый важный человек в городе. После моего отца, бургомистра, разумеется.
– А какие у вас отношения? – любопытство жгло с тех самых пор, как Герда услышала их игривую беседу.
– Отношения? – Анка удивлённо вскинула брови. – Не ревнуй! Я замужем, да к тому же Морти неприступный. Знаешь, как он поклонниц отваживает? Рассказывает, что разбил зеркало Снежной ведьмы, и его осколки попали ему в грудь и в сердце. Из-за этого он теперь всё видит в дурном свете, а его сердце превратилось в осколок льда.
Так значит, это правда?
– Что, он и тебя этим запугал? – усмехнулась хозяйка. – Мне кажется, жизнь его сильно потрепала, поэтому он избегает любой близости, даже дружбы. Постоянно бежит: сражаться с демонами, спасать попавших в беду – на остальное времени себе не оставляет.
– Жаль его, – Герда взглянула на своё отражение – даже мужская одежда не придавала ей необходимых для борьбы сил. – Если бы я была рыцарем, то сразила бы любого демона, одолела любые чары, чтобы растопить этот лёд.
– Он сам кого хочешь победит, да и вряд ли в мире найдутся чары, способные повлиять на такого упрямца. Но есть более простой способ.
Анка указала на сундук. В нём осталось всего одно платье – из выбеленного льна, с тонкой красно-синей вышивкой на воротнике, рукавах и подоле.
– Подвенечное, – с гордостью объявила хозяйка. – Раньше оно принадлежало моей матери. Она хочет, чтобы у нас в семье появилась традиция – передавать это платье от матери к дочери. Красивое, правда?
– Очень, – растроганно ответила Герда. – У моей мамы такого не было. Она выходила замуж без благословения родителей, а отец был бедным сиротой, едва получившим должность лесника и маленький надел земли. Потом всё наладилось, но иногда мне кажется, что они умерли так рано, потому что родители лишили их своей защиты.
– Понимаю, – вздохнула Анка. – Мой отец тоже Рудольфу долго отказывал. Мол, подмастерье кузнеца – неподходящая партия для дочки бургомистра. Я готова была сбежать в Гартленд вместе с ним, но Рудольф во что бы то ни стало решил доказать моему отцу, что достоин моей руки. Несколько лет он не выходил из кузни, пока не заработал достаточно денег. Я переживала, что совсем себя изведёт. А потом отец стал придумывать причины для отказа просто из вредности. Ух, как мы тогда всей семьёй ругались! Он сдался, только когда наша кроткая матушка заявила, что не станет жить с таким бессердечным скупердяем. Но глядя на любимого мужа и на Гуду, я понимаю, что это стоило всех трудностей.
– Здорово, что и в жизни происходят чудеса, – улыбнулась Герда.
– Хочешь померить? – спросила Анка с горящими от азарта глазами. – Пускай и тебе повезёт!
Хозяйка вынула жгуты из волос и расчесала их. Причёска стала пышной, пряди завивались и каскадами спускались до середины шеи. Выглядело мило.
Анка помогла надеть платье. Оно было лёгкое, летнее, с короткими рукавами-воланами и высокой талией, на которой повязывался красный пояс – символ супружеской верности. Свободная, но не пышная юбка доходила до самых щиколоток. Простое и одновременно настолько нежное, что любая девушка выглядела в нём очаровательной принцессой.
– Какая прелесть! Стань на табурет, мне будет лучше видно, – Анка сложила руки на груди, любуясь.
Занавеска отвернулась. В гардеробную заглянули Лейв и Морти.
– Девушки, вы готовы? – весело спросил последний, но, увидев сиротку, осёкся.
– Разве можно врываться в гардеробную без предупреждения? – шаловливо подмигнула Анка. – А то суженую в подвенечном платье до свадьбы увидишь – дурная примета. К долгой разлуке.
Покраснев до корней волос, Герда отвернулась. Охотник закрыл рот и недовольно сощурился в сторону хозяйки.
– Ступай, ты её смущаешь, – покатываясь со смеха, махнула на него рукой Анка.
Сиротка обернулась через плечо. Морти схватил Лейва за шкирку и пинком вытолкал из гардеробной.
– Я думал, они там голые, – послышался за занавеской мальчишечий голос, а потом громкий вскрик. – Ай, больно!
Герда с укором посмотрела на Анку.
– Извини! У вас такие лица были, что грех не пошутить, – развела руками хозяйка. – Может, я правду напророчила. Между прочим, у меня бабка ясновидящей была, не вёльвой, конечно, но будущее предсказывала. Так что свадьбу сыграть вам придётся, чтобы мою репутацию не испортить.
– Вряд ли. Мы с мастером Стигсом даже не друзья, – печально качнула головой Герда. – Мне пора, он уже ждёт.
Она потянулась к одежде, в которой пришла.
– Надень синее. Мы ведь так долго выбирали, – попросила Анка.
Отказать было бы неучтиво. Герда надела излишне обтягивающее платье, Анка помогла поправить причёску.
Сиротка вышла к Охотнику. Он подбадривающе улыбнулся уголком рта, еле заметно, но на душе стало спокойней.
– Разве не красавица? – спросила хозяйка, становясь рядом с ней. – Я же говорила, когда вернёшься, не узнаешь.
– Ты просто волшебница, – похвалил её Морти. – Но всё же чего-то не хватает.
Он поставил на пол пару деревянных башмаков голубого цвета с белыми прожилками ромашек по краям. Без задников и на высокой подошве, они выглядели просто и мило.
– Подарок от сапожника в извинение за холодный приём, – объяснил Охотник. – Сабо или, как местные их называют, клоги. В сырую пору весь город так ходит. Очень удобно. Примерь.
Герда просунула ноги в башмаки. Обувь подошла идеально – нигде не жала и не сваливалась со стопы.
– Пока морозы, можешь носить их дома. Если где будут жать или натирать – отнесём обратно к мастеру. Он живо всё поправит или сделает лучшие по твоей ноге.
Сиротка улыбнулась, глядя на одинаково радушные лица Анки и Охотника.
– Спасибо вам обоим. Простите, я не привыкла к… ко всему этому.
– Тут не за что извиняться. Любой человек на твоём месте чувствовал бы себя не в своей тарелке, – ответила хозяйка.
– Но пришло время меняться. Хотя бы попробуй. Отказаться ты сможешь в любое время, – поддержал её Морти.
Под общим натиском Герда сдалась. Они попрощались с Анкой и её непутёвым братцем и пошли домой.
На улице уже было темно, в окнах зажигались огни, а на небе проклёвывались первые звёзды. Ощутимо холодало.
– Здесь так рано темнеет, – заметила Герда.
– На Донайтайд дни самые короткие, а севернее, в Полночьгорье солнце не появляется до самой весны. Зато летом вместо ночи наступают белые, как молоко, сумерки.
– Наверное, это очень красиво, – восхитилась она.
– Оценишь, когда увидишь.
Они сильно задержались. Остальные, должно быть, изнывали от беспокойства. Финист вышагивал по двору взад-вперёд. Пришлось плотнее закутаться в плащ и натянуть на голову капюшон, чтобы он не разглядел её нового облика.
– Всё в порядке? – оборотень надвинулся на Герду и схватил за плечи.
– Не съел же я её, – усмехнулся Морти.
Финист презрительно прищурился, разглядывая тюк с одеждой в руках Охотника.
– Скорее, а то к обеду опоздаем, – поторопил их Морти.
Герда не сняла плащ в прихожей, а сразу устремилась в свою каморку. Охотник отнёс туда её вещи и увёл оборотня, который никак не мог сообразить, что она хочет переодеться.
Она скинула плащ и долго разглядывала себя в маленьком зеркальце. Если нарядится в старое, Морти не поймёт. Эх, была-не была! Всё равно увидят только свои.
Герда спустилась, когда остальные уже обедали.
– Какая ты красивая! – первым повернулся к ней Вожык и просиял непосредственной улыбкой.
Эглаборг кивнул, Финист снова недовольно нахмурился. Майли разглядывала её, оценивая каждую складку ткани.
Загадочно улыбаясь, Герда заняла свободный стул рядом с Морти. Он заговорщически ей подмигнул, прежде чем положить в тарелку тушёных овощей.
***
Вернувшись в каморку после ужина, Герда запалила свечку и высыпала на кровать содержимое дорожной сумки, чтобы проверить, что осталось от пожитков. Морти нашёл её на плато после нападения ненниров и оставил в каморке. Вещей оказалось не так много, тем более нужных, а не мусора вроде ветхой одежды, сношенной обуви и чёрствого хлеба. Остался, правда, дневник Лайсве. Герда изучила лишь малую часть. Наверняка там записано ещё много занимательных историй.
Нашлись книга про оружие и кинжал Ягини. Несимметричное волнистое лезвие резко расширялось к рукояти. По многослойной стали шёл узор из неоднородных бороздок. Деревянная рукоять, украшенная орнаментом с цветками, похожими на водяные лилии, чуть изгибалась в левую сторону.
Пришлось пролистать книжку почти до самого конца, прежде чем обнаружилось нечто похожее на иллюстрации к главе о ритуальном оружии. Оно предназначалось для жертвоприношений. Прежде, чем использовать, необходимо положить его под подушку на ночь. Если приснятся кошмары, то нового хозяина-жреца оружие не принимает и принесёт один вред.
Герда сделала, как говорилось в книге. Ночью ей приснился Охотник. Впрочем, он и без того постоянно ей снился. Даже при всём желании этот сон считать плохим не получалось. Значит, оружие не опасно. Можно носить его с собой для защиты.
Внизу загремели кастрюли. Видимо, Эглаборг уже готовил завтрак. Умывшись и одевшись, Герда поспешила на кухню. Здесь царил образцовый порядок. Пол сиял чистотой. На полках рядами выстроились горшки и склянки с нацарапанными на стенках непонятными надписями. Под потолком висели пуки сушёных трав, связки лука, в углу ютились большие деревянные кадки, над камином кипел котёл.
Эглаборг стоял возле стола у противоположной стены и шинковал зелень для завтрака. На стене на крючках висели ножи, серпы и другие диковинные инструменты. Всё располагалось на своих местах, и целитель быстро находил нужные вещи.
– Ранняя пташка, – усмехнулся он, когда оторвался от готовки, чтобы утереть выступивший на лбу пот. – Остальные ещё отдыхают, только мастер Стигс ушёл по делам. Он вообще не спит.
Какая-то невесёлая шутка. Неудобно, что Эглаборг готовит, подаёт, баню топит, водит везде, а они воспринимают это как должное.
– Так уж дома приучили. Можно вам помочь? – предложила она.
– Не стоит, – отмахнулся целитель.
Он явно не терпел на своей кухне посторонних.
– Я обещаю быть аккуратной! – не сдавалась Герда.
Смягчившись, целитель вручил ей ножик и попросил мелко покрошить разных трав, а потом растолочь в ступе сушёные грибы и орехи. С этим сиротка справилась быстро. Тогда Эглаборг поручил ей смешать в чашках жидкости из разных кувшинов, соблюдая указанные меры.
– Вся хитрость в приготовлении снадобий – не ошибиться в пропорциях. Чаще всего лекарства – яд, просто он используется в малых дозах, а дополнительные ингредиенты устраняют вредные свойства. Если яда положить слишком много, подавляющих ингредиентов мало – больной отравится, наоборот – лекарство не подействует. Поэтому нужно быть предельно внимательным.
Проникшись важностью задачи, Герда аккуратно отмеряла и тщательно перемешивала разные ингредиенты до однородной массы.
– У вас неплохо получается, – похвалил Эглаборг, пристально наблюдавший за работой, чтобы вовремя исправить ошибки.
– Это оттого, что я отражаю ваш дар?
– Не думаю. Дар целителя не в том, чтобы готовить снадобья или собирать травы. На это способны и травники без дара. Истинное мастерство в том, чтобы понять, что происходит с человеком и как ему можно помочь, не обязательно снадобьями. Иногда разговор по душам действует лучше, чем любое зелье. А порой встречаются такие болезни, против которых лекарства бессильны. Тогда лечить приходится наложением рук, когда ты влезаешь в тело больного и пытаешься подправить его изнутри. Я, правда, не люблю этот способ. Он очень рискованный и отнимает много сил, но иногда без него не обойтись.
Сиротка задумалась:
– Так могут только целители?
– Вы про мастера Стигса? – Эглаборг помрачнел. – Когда он обучался в Храме Ветров на Островах Алого восхода, то перенял местные духовные практики. Мне их доверять не стали, да я и не стремился. Есть в них что-то противоестественное.
Уж Герда не упустила бы шанса узнать важную тайну.
– А кто болеет? – спохватилась сиротка.
– Никто. Это для всех. Для вас, чтобы восстановить силы, для госпожи Майли, чтобы избежать припадков, для Вожыка, чтобы не реагировал на всё так остро, для мастера Стигса...
– Зачем? – Герда нахмурилась.
Целитель долго подбирал слова.
– У него очень нестабильный дар. К тому же мастер Стигс выжимает из себя все силы и не успевает восстановиться. Кстати, это относится и к мастеру Финисту. Зверь внутри изгрыз его почти полностью. После отдыха ему, конечно, полегчает, но всё же от моей помощи он отказался зря. Может, вы его уговорите?
