– Это была его любимая игрушка в детстве. И одежда. Он частенько забегал к нам за едой и приносил грязное бельё, чтобы я постирала.
Майли повертела вещи в руках. Лошадка была довольно искусной, а рубаха из дорогого плотного сукна. Видно, деньги у этих людей водились.
– Мне ещё нужны имя и возраст, – тихо попросила она.
– Орм, двадцать лет, – коротко ответила Ауд.
Майли достала из-за пазухи амулет – подвешенный на красном шнурке шар из ивовых веток. Внутри него лежал кусок янтаря с нацарапанной на одной стороне пентаграммой. Амулет смастерил Морти, чтобы защитить наследницу от враждебных духов и помочь управлять даром. Иногда амулет подсказывал ответы на вопросы.
Обернув лошадку рубашкой, Майли прижала её к груди правой рукой, а левой раскачала амулет, как маятник, иногда встряхивая его. Закрыв глаза, она покружилась на месте и замерла. Амулет ещё болтался из стороны в сторону, принимая вибрации с Тихого берега. Когда шар остановился, наследница подняла его над головой. Нужно понять, какой стороной лёг янтарь. Только бы не пентаграмма. Пожалуйста!
Надежды не оправдались. Между ивовыми прутьями проглядывала пятиконечная звезда, указывающая на землю. Майли испуганно глянула на Охотника.
– Вот видите, госпожа Ауд, ещё есть надежда, – улыбка Морти стала шире. – Мы его найдём.
Щёки хозяйки порозовели, глаза загорелись. Выражение лица смягчилось в ожидании чуда. Наследница спрятала амулет, избегая взгляда Ауд. Как же неприятно лгать в таком деле! И ещё неприятней будет, когда придётся открыть правду. Хорошо, что делать это будет не она.
– Ауд, кто там? – на пороге показался седовласый мужчина, невысокий и сухощавый, со стылыми, как у многих лапийцев, голубыми глазами.
– Мастер Стигс ищет Орма, – поделилась радостной вестью жена. – Наш мальчик жив, слышишь?!
– Мастер Рауд, – Морти склонил голову.
– Ауд, ступай в дом. Что-то на печи горит, – хозяин кивнул на дверь.
– Ах, и правда! – всплеснула руками жена и умчалась.
– Он мёртв? – догадался Рауд.
Морти выдержал его тяжёлый взгляд и медленно кивнул.
– Ваша жена не готова к такому известию. Не стоит расстраивать её, пока мы не нашли тело.
Рауд горестно вздохнул, на лбу залегли глубокие морщины. Но он хотя бы держал себя в руках.
– Ауд не отпускала Орма ни на шаг, вот он и ушёл жить один. Люби она его чуть меньше, возможно, ничего бы не стряслось.
– Ваша жена не виновата. Несчастья случаются, – ответил Охотник. – У вашего сына были враги?
Рауд неуверенно повёл плечами:
– Моя жена сказала бы, что он был добрейшим человеком в Мунгарде и никто ему зла не желал. Однако… в этом возрасте немудрено наделать глупостей, особенно если ты отрываешься от корней. Но от своей плоти и крови я не отрекаюсь. Если его убили, я требую выкуп. И очень надеюсь, что вы не станете выгораживать своих друзей-демонов.
– Это не туаты, – возразил Морти твёрдым, но лишённым враждебности тоном. – Уверяю, если в гибели вашего сына замешан демон, то он понесёт справедливую кару.
– Рад, что мы друг друга поняли, – Рауд почтительно склонил голову и ушёл в дом.
– Я думала, вас здесь любят, – растерянно сказала Майли, когда они возвращались домой.
– Любили, пока я справлялся с ситуацией, но стоило дать слабину… – Морти глянул на высокое весеннее небо. – Впрочем, неважно. Лишь бы они глупостей не наделали. Вражда с туатами погубит всё, что я так долго строил в этом городе.
Охотник часто бросал непонятные реплики в пустоту и не требовал поддерживать разговор, словно обращался к самому себе. Поначалу это смущало, но со временем Майли перестала обращать внимание. Каждый имеет право на маленькие чудачества. Герду можно задеть проходя, и она молча всё проглотит, Финист побурчит и забудет, а Охотник спросит так строго, что стыд одолеет, как в храме перед ликом Пресветлого.
Вдруг побледнев, Морти едва не рухнул. Майли вскрикнула. Охотник встряхнул головой и выровнялся. Из его носа сочилась кровь.
– Всё в порядке. У меня бывает, – отмахнулся он от расспросов и обтёр лицо платком. – На сегодня занятия закончены. Можешь прогуляться по городу. Встретимся дома.
Он умчался, оставив ученицу в полном недоумении.
Помыслы Финиста занимало сожжённое письмо. С сомнительным родством Охотника всё яснее некуда. Но вот зачем ему понадобилась Герда, причём здесь вещие Норны и месть Белому Палачу?
Про оракул, от которого взяла название Компания Сумеречников в изгнании, известно было мало. Говорили, что именно благодаря пророчествам Норн горстке рыцарей удалось спастись после падения ордена. Получается, единственное действенное оружие против Лучезарных, перестало работать? Если об этом прознает враг, то Белый Палач атакует Норикию, и Золотой Дюарль падёт к его ногам, как уже пала казавшаяся несокрушимой твердыня книжников – Эскендерия. Тогда ни один одарённый не спасётся от преследования.
Действительно, страшно. Но зачем скрывать это от Герды?
Свои секреты Морти наверняка прячет в спальне, которую держит запертой. Значит, искать надо там. Нет такого замка, которого Финист не открыл бы.
Морти с Майли ушли на занятия, а остальные увлеклись своими делами. Отследив их ауры, оборотень принялся ковыряться в замке спальни Охотника тем же железным стержнем, которым мастерил флейты. Жалко, конечно, но этот инструмент самый надёжный, как Золотинка.
Замок поддался довольно быстро. Финист на цыпочках прокрался внутрь.
Мебели очень мало, как и вещей. Широкая кровать с дубовой спинкой, на которой вырезано множество причудливых ликов, какие встречались разве что на древних капищах. На стене над ней висели маски всех цветов и размеров: деревянные, крашеные, обклеенные перьями, соломой или мехом. До самого потолка!
Странные Охотник предпочитает украшения. Интересно, сколько он собирал такую коллекцию? Или он сам их смастерил?
Финист снял маску с жёлтым клювом хищной птицы. Поделку покрывали бурые соколиные перья. Она так и манила, необъяснимо, зловеще. Оборотень не удержался и натянул её на лицо. Напротив кровати стояло огромное зеркало в серебряной оправе.
Оборотень заглянул в него, внимательно изучая своё отражение. Мир выглядел иным, плечи расправились сами собой. Финист стал более значимым – воином небес с мощными крыльями за спиной. Он всесилен, он в праве распоряжаться здесь и обыскивать чужие вещи.
В шкафу рядом с зеркалом висели строгие костюмов Охотника. На тумбочке у кровати лежали книги, карты, заметки о крысином деле. Ничего подозрительно, кроме колдовских масок, которые будто следили пустыми глазницами.
Остался кованый сундук с огромным навесным замком. Ковыряться в нём пришлось несравнимо дольше, чем в простом замке на двери. То ли стержень оказался удачным, то ли помогли чары маски, но в конце концов сундук со скрежетом распахнулся.
Наверху лежал альбом в обложке из грубой кожи. Финист принялся его перелистывать. Этот чудак ещё и рисует? Где только время находит?
В альбоме были похожие на маски изображения демонов и духов: ощерившиеся пасти, хищные взгляды. И посреди всего этого уродства невероятно живой портрет девочки с такими же огромными глазами, как у Герды. Но она выглядела не человеком, а бестелесным духом, невероятно чистым, добрым и совершенным в каждой своей черте. Внизу витиеватой руницей была выведена вычурная подпись, но прочитать её не получалось.
Рисунок повторялся в альбоме очень часто, словно стал для художника наваждением. А на последней странице девочка повзрослела лет на десять.
Точно, Герда! Неужели он видит её такой, словно и впрямь влюблён, но не как суровый воин-Охотник, а как романтичный мальчишка-художник, который видит весь мир невероятно красивым и одухотворённым?
У кого-то навязчивая идея. Финист криво ухмыльнулся. Герду это точно встревожит, если не заставит поверить в его правоту.
Оборотень захлопнул альбом, и оттуда выпал сложенный вдвое лист. Финист подобрал его и пробежался глазами по написанным строгим мелким почерком строкам. Отчёт в Компанию на обычной буквице, которую оборотень уже изучил в совершенстве. Какая удача!
Крамолы там не обнаружилось. Наоборот, Морти расхваливал учеников, уверяя начальство, что те великолепно подготовлены к испытаниям. Более того Охотник приписывал все заслуги по обучению Финисту и даже рекомендовал его на службу в военном корпусе Компании в качестве лазутчика.
Поначалу хотелось возмутиться, но потом идея захватила. В дружине Финисту часто поручали особые скрытные задания: разузнать точное расположение войск противника или тихо убрать дозорных, охранявших неприятельский лагерь. Ему это нравилось гораздо больше, чем лобовые атаки. Или даже обучение новобранцев. Только как Морти догадался?
Финист задумчиво почесал затылок. Что-то настораживало. Да вот же оно! В отчёте ни слова о Герде. Зачем Морти скрывает отражающую? Хочет использовать её тайком? С него станется. Герда, бедняжка, надеется получить хорошее назначение. Да он специально попросит её сделать что-нибудь невыполнимое, а когда не получится, заявит, что она провалилась и должна оставаться под его надзором дальше. Отсюда и притягательное назначение для соперника. Наверняка Морти рассчитывает, что Финист уедет в Дюарль с Майли и Вожыком. Тогда Герда останется с Охотником одна, в полной его власти.
Надо её предупредить.
Оборотень вложил письмо в альбом и спрятал в сундук. На глаза попалась старая книга с окованными серебром углами. Поддавшись любопытству, Финист взял её в руки. С обложки агатовым глазом на него уставился ворон, будто корил за то, что оборотень без спроса копался в чужих вещах. Рядом с ним были сова, кот и сокол, но они спали. Как живые. Удивительно!
Наверняка книга тоже написана мудрёной руницей или ещё более древними и заковыристыми знаками. Но Финист всё равно попытался её открыть. Аж скрипнул зубами от натуги и вспотел, но ничего не вышло. Страницы были словно склеены, заперты на замок. Если бы оборотень его видел, то непременно бы открыл.
Отчаявшись, Финист заметил на дне ещё кое-что интересное – меч. У Охотника их было два. Один по виду авалорский, с крестовиной из прямых сужающихся дужек, направленных вниз. Их концы украшал четырёхлистный клевер.
Второй, вот этот, диковинный: длинный клинок из узорчатой стали с фиолетовым отливом. Очень острый по виду. У самого эфеса выбита руна. Охотник брал его с собой, только когда намечалась серьёзная заварушка и орудовал им настолько виртуозно, что Финист даже завидовал. Совсем чуть-чуть.
От оружия веяло колдовством, древним, не похожим на демоническую ворожбу, и вместе с тем знакомым. Манящим. Финист взялся за хваткий, обмотанный кожей эфес и замахнулся для пробы. А вдруг это оружие настолько хорошо, что даже неумеху сделает искусным мечником?
По стали прошла волна недовольства, клинок вырвался из руки и порезал запястье. Кровь закапала на обложку книги. Демоны, теперь Охотник его запросто вычислит!
Но и оружие, и книга впитывали кровь без остатка. Голова кружилась, к горлу подступала тошнота. Веки закрывались сами собой, и Финист куда-то летел в человечьем облике, распахнув за спиной грандиозные крылья.
Ноги гулко ударились о каменный пол, ноздри защекотал дурманно-сладкий запах жасмина. Оборотень удивлённо распахнул глаза и сложил крылья за спиной. Он стоял посреди огромного зала. Белые, сияющие изнутри стены уносились ввысь и смыкались стрельчатым потолком. Из высоких остроконечных окон лился персиковый свет. На полу блестели мраморные плиты. Это дворец? Вряд ли даже Дюарль мог похвастать таким великолепием.
В зал заглянул рыжий мальчишка с золотыми веснушками на лице. Тот самый, что являлся Финисту в Пещере истины и во время навеянного тролльим зельем сна. На вид лет двенадцать. Высокий, стройный, с правильными чертами лица. Волосы выгоревшие. Одет в длиннополую одежду из шёлка: коричневого, красного и жёлтого оттенков. На голове тонкий обруч из червонного золота. Во всём облике сквозила надменная величавость, присущая только монаршим отпрыскам.
Однако чересчур смазливый подросток выглядел почти родным и невольно вызывал симпатию.
– Чего смотришь? – донёсся из глубины зала невежливый вопрос.
Рыжий смешно скрипнул зубами и ответил в тон:
– Поговорить хочу!
Он обращался к мальчишке помладше, лет десяти, тоже из видений. Темноволосый и щуплый, он сидел на полу посреди зала и собирал узор из голубых льдинок. На нём одежда тоже отличалась роскошью, только синего с чёрным цветов, а обруч на голове из серебра или платины. Однако выглядел он далеко не так величаво: растрёпанный, ободранный, взъерошенный, словно выкупавшийся в луже воробей. Недоразумение, а не мальчишка.
– Говори быстрее! – раздражённо бросил темноволосый ещё не сломавшимся звонким голосом. – Не видишь, я занят. Нужно собрать из льдинок слово «вечность», чтобы меня отпустили полетать снаружи.
Рыжий рассмеялся:
– Малой, бросай дурное. Его собрать невозможно. Сколько я ни пытался – ничего не вышло. Матушка специально это придумала, чтобы не выпускать нас наружу, пока мы не окрепли. Потерпи ещё пару сотен лет и сможешь летать вместе с нами.
Темноволосый зло прищурился:
– То, что у тебя не вышло, ещё не значит, что не выйдет у меня.
Жёлтые глаза полыхнули гневом. Рыжий ещё раз скрипнул зубами, но всё же сдержался:
– Малой, прервись хоть ненадолго. Пойдём в кузню. Гандхарвы шепчутся, что отец делает для нас небесные мечи. Одним глазком бы взглянуть. Я нашёл потайной лаз, но для меня он слишком мал. А для тебя в самый раз. Зайдёшь в кузню и откроешь мне дверь. А я яйцо птицы Маюры для твоей коллекции диковинок достану.
– Вот ещё. Ты только битые приносишь. А я раздобуду целое, как только сложу слово «вечность», – отмахнулся темноволосый.
У рыжего дрогнули руки.
– Малой, разве тебе не интересны наши мечи?
– Отчего же? Интересны. Просто я их уже видел, – похвастался темноволосый. – У меня будет меч с руной «исаз» и голубым лезвием, а у тебя с руной «кеназ» и рыжим лезвием.
Старший широко раздувал ноздри, словно взбешённый бык:
– Как?!
– Так ты же тугодумный дылда. Я тот лаз лет сто назад нашёл и всё посмотрел.
Рыжий побагровел и сжал кулаки:
– Ах ты, мелкий гадёныш! Думаешь, самый умный, да? Никогда тебе эту мозаику не собрать! Так и будешь всю жизнь у мамочки под крылом сидеть. Получай!
Рыжий пнул носком сапога уже сложенные льдинки и чуть не попал темноволосому по лицу. Младший разъярённо взвизгнул и бросился на старшего. Шипя, словно бродячие коты, братья покатились по полу. Руки и ноги молотили куда ни попадя.
Как нелепо! Они же родные. Старший явно разозлил младшего снисходительным обращением, и тот подбил его на драку. Неужели они оба не могли поговорить без ругани? Сказать друг другу, что на самом деле чувствуют и чего хотят друг от друга? Ведь явно не свары, не выяснения, кто из них лучший.
Из противоположного конца зала донеслись спешные шаги. Показался старший мальчишка, крупный, плечистый и тоже темноволосый, в одежде из серебра и золота. Это к нему Финист тянулся в последнем видении, по нему тосковал.
– Что вы творите? – грозно выкрикнул он, схватил обоих за шкирки и встряхнул. – Вы же братья! Почему ни дня без драк прожить не можете?
– Он залез в отцовскую кузню, – пожаловался рыжий.
– Ябеда! – пнул его по ноге темноволосый.
Майли повертела вещи в руках. Лошадка была довольно искусной, а рубаха из дорогого плотного сукна. Видно, деньги у этих людей водились.
– Мне ещё нужны имя и возраст, – тихо попросила она.
– Орм, двадцать лет, – коротко ответила Ауд.
Майли достала из-за пазухи амулет – подвешенный на красном шнурке шар из ивовых веток. Внутри него лежал кусок янтаря с нацарапанной на одной стороне пентаграммой. Амулет смастерил Морти, чтобы защитить наследницу от враждебных духов и помочь управлять даром. Иногда амулет подсказывал ответы на вопросы.
Обернув лошадку рубашкой, Майли прижала её к груди правой рукой, а левой раскачала амулет, как маятник, иногда встряхивая его. Закрыв глаза, она покружилась на месте и замерла. Амулет ещё болтался из стороны в сторону, принимая вибрации с Тихого берега. Когда шар остановился, наследница подняла его над головой. Нужно понять, какой стороной лёг янтарь. Только бы не пентаграмма. Пожалуйста!
Надежды не оправдались. Между ивовыми прутьями проглядывала пятиконечная звезда, указывающая на землю. Майли испуганно глянула на Охотника.
– Вот видите, госпожа Ауд, ещё есть надежда, – улыбка Морти стала шире. – Мы его найдём.
Щёки хозяйки порозовели, глаза загорелись. Выражение лица смягчилось в ожидании чуда. Наследница спрятала амулет, избегая взгляда Ауд. Как же неприятно лгать в таком деле! И ещё неприятней будет, когда придётся открыть правду. Хорошо, что делать это будет не она.
– Ауд, кто там? – на пороге показался седовласый мужчина, невысокий и сухощавый, со стылыми, как у многих лапийцев, голубыми глазами.
– Мастер Стигс ищет Орма, – поделилась радостной вестью жена. – Наш мальчик жив, слышишь?!
– Мастер Рауд, – Морти склонил голову.
– Ауд, ступай в дом. Что-то на печи горит, – хозяин кивнул на дверь.
– Ах, и правда! – всплеснула руками жена и умчалась.
– Он мёртв? – догадался Рауд.
Морти выдержал его тяжёлый взгляд и медленно кивнул.
– Ваша жена не готова к такому известию. Не стоит расстраивать её, пока мы не нашли тело.
Рауд горестно вздохнул, на лбу залегли глубокие морщины. Но он хотя бы держал себя в руках.
– Ауд не отпускала Орма ни на шаг, вот он и ушёл жить один. Люби она его чуть меньше, возможно, ничего бы не стряслось.
– Ваша жена не виновата. Несчастья случаются, – ответил Охотник. – У вашего сына были враги?
Рауд неуверенно повёл плечами:
– Моя жена сказала бы, что он был добрейшим человеком в Мунгарде и никто ему зла не желал. Однако… в этом возрасте немудрено наделать глупостей, особенно если ты отрываешься от корней. Но от своей плоти и крови я не отрекаюсь. Если его убили, я требую выкуп. И очень надеюсь, что вы не станете выгораживать своих друзей-демонов.
– Это не туаты, – возразил Морти твёрдым, но лишённым враждебности тоном. – Уверяю, если в гибели вашего сына замешан демон, то он понесёт справедливую кару.
– Рад, что мы друг друга поняли, – Рауд почтительно склонил голову и ушёл в дом.
– Я думала, вас здесь любят, – растерянно сказала Майли, когда они возвращались домой.
– Любили, пока я справлялся с ситуацией, но стоило дать слабину… – Морти глянул на высокое весеннее небо. – Впрочем, неважно. Лишь бы они глупостей не наделали. Вражда с туатами погубит всё, что я так долго строил в этом городе.
Охотник часто бросал непонятные реплики в пустоту и не требовал поддерживать разговор, словно обращался к самому себе. Поначалу это смущало, но со временем Майли перестала обращать внимание. Каждый имеет право на маленькие чудачества. Герду можно задеть проходя, и она молча всё проглотит, Финист побурчит и забудет, а Охотник спросит так строго, что стыд одолеет, как в храме перед ликом Пресветлого.
Вдруг побледнев, Морти едва не рухнул. Майли вскрикнула. Охотник встряхнул головой и выровнялся. Из его носа сочилась кровь.
– Всё в порядке. У меня бывает, – отмахнулся он от расспросов и обтёр лицо платком. – На сегодня занятия закончены. Можешь прогуляться по городу. Встретимся дома.
Он умчался, оставив ученицу в полном недоумении.
***
Помыслы Финиста занимало сожжённое письмо. С сомнительным родством Охотника всё яснее некуда. Но вот зачем ему понадобилась Герда, причём здесь вещие Норны и месть Белому Палачу?
Про оракул, от которого взяла название Компания Сумеречников в изгнании, известно было мало. Говорили, что именно благодаря пророчествам Норн горстке рыцарей удалось спастись после падения ордена. Получается, единственное действенное оружие против Лучезарных, перестало работать? Если об этом прознает враг, то Белый Палач атакует Норикию, и Золотой Дюарль падёт к его ногам, как уже пала казавшаяся несокрушимой твердыня книжников – Эскендерия. Тогда ни один одарённый не спасётся от преследования.
Действительно, страшно. Но зачем скрывать это от Герды?
Свои секреты Морти наверняка прячет в спальне, которую держит запертой. Значит, искать надо там. Нет такого замка, которого Финист не открыл бы.
Морти с Майли ушли на занятия, а остальные увлеклись своими делами. Отследив их ауры, оборотень принялся ковыряться в замке спальни Охотника тем же железным стержнем, которым мастерил флейты. Жалко, конечно, но этот инструмент самый надёжный, как Золотинка.
Замок поддался довольно быстро. Финист на цыпочках прокрался внутрь.
Мебели очень мало, как и вещей. Широкая кровать с дубовой спинкой, на которой вырезано множество причудливых ликов, какие встречались разве что на древних капищах. На стене над ней висели маски всех цветов и размеров: деревянные, крашеные, обклеенные перьями, соломой или мехом. До самого потолка!
Странные Охотник предпочитает украшения. Интересно, сколько он собирал такую коллекцию? Или он сам их смастерил?
Финист снял маску с жёлтым клювом хищной птицы. Поделку покрывали бурые соколиные перья. Она так и манила, необъяснимо, зловеще. Оборотень не удержался и натянул её на лицо. Напротив кровати стояло огромное зеркало в серебряной оправе.
Оборотень заглянул в него, внимательно изучая своё отражение. Мир выглядел иным, плечи расправились сами собой. Финист стал более значимым – воином небес с мощными крыльями за спиной. Он всесилен, он в праве распоряжаться здесь и обыскивать чужие вещи.
В шкафу рядом с зеркалом висели строгие костюмов Охотника. На тумбочке у кровати лежали книги, карты, заметки о крысином деле. Ничего подозрительно, кроме колдовских масок, которые будто следили пустыми глазницами.
Остался кованый сундук с огромным навесным замком. Ковыряться в нём пришлось несравнимо дольше, чем в простом замке на двери. То ли стержень оказался удачным, то ли помогли чары маски, но в конце концов сундук со скрежетом распахнулся.
Наверху лежал альбом в обложке из грубой кожи. Финист принялся его перелистывать. Этот чудак ещё и рисует? Где только время находит?
В альбоме были похожие на маски изображения демонов и духов: ощерившиеся пасти, хищные взгляды. И посреди всего этого уродства невероятно живой портрет девочки с такими же огромными глазами, как у Герды. Но она выглядела не человеком, а бестелесным духом, невероятно чистым, добрым и совершенным в каждой своей черте. Внизу витиеватой руницей была выведена вычурная подпись, но прочитать её не получалось.
Рисунок повторялся в альбоме очень часто, словно стал для художника наваждением. А на последней странице девочка повзрослела лет на десять.
Точно, Герда! Неужели он видит её такой, словно и впрямь влюблён, но не как суровый воин-Охотник, а как романтичный мальчишка-художник, который видит весь мир невероятно красивым и одухотворённым?
У кого-то навязчивая идея. Финист криво ухмыльнулся. Герду это точно встревожит, если не заставит поверить в его правоту.
Оборотень захлопнул альбом, и оттуда выпал сложенный вдвое лист. Финист подобрал его и пробежался глазами по написанным строгим мелким почерком строкам. Отчёт в Компанию на обычной буквице, которую оборотень уже изучил в совершенстве. Какая удача!
Крамолы там не обнаружилось. Наоборот, Морти расхваливал учеников, уверяя начальство, что те великолепно подготовлены к испытаниям. Более того Охотник приписывал все заслуги по обучению Финисту и даже рекомендовал его на службу в военном корпусе Компании в качестве лазутчика.
Поначалу хотелось возмутиться, но потом идея захватила. В дружине Финисту часто поручали особые скрытные задания: разузнать точное расположение войск противника или тихо убрать дозорных, охранявших неприятельский лагерь. Ему это нравилось гораздо больше, чем лобовые атаки. Или даже обучение новобранцев. Только как Морти догадался?
Финист задумчиво почесал затылок. Что-то настораживало. Да вот же оно! В отчёте ни слова о Герде. Зачем Морти скрывает отражающую? Хочет использовать её тайком? С него станется. Герда, бедняжка, надеется получить хорошее назначение. Да он специально попросит её сделать что-нибудь невыполнимое, а когда не получится, заявит, что она провалилась и должна оставаться под его надзором дальше. Отсюда и притягательное назначение для соперника. Наверняка Морти рассчитывает, что Финист уедет в Дюарль с Майли и Вожыком. Тогда Герда останется с Охотником одна, в полной его власти.
Надо её предупредить.
Оборотень вложил письмо в альбом и спрятал в сундук. На глаза попалась старая книга с окованными серебром углами. Поддавшись любопытству, Финист взял её в руки. С обложки агатовым глазом на него уставился ворон, будто корил за то, что оборотень без спроса копался в чужих вещах. Рядом с ним были сова, кот и сокол, но они спали. Как живые. Удивительно!
Наверняка книга тоже написана мудрёной руницей или ещё более древними и заковыристыми знаками. Но Финист всё равно попытался её открыть. Аж скрипнул зубами от натуги и вспотел, но ничего не вышло. Страницы были словно склеены, заперты на замок. Если бы оборотень его видел, то непременно бы открыл.
Отчаявшись, Финист заметил на дне ещё кое-что интересное – меч. У Охотника их было два. Один по виду авалорский, с крестовиной из прямых сужающихся дужек, направленных вниз. Их концы украшал четырёхлистный клевер.
Второй, вот этот, диковинный: длинный клинок из узорчатой стали с фиолетовым отливом. Очень острый по виду. У самого эфеса выбита руна. Охотник брал его с собой, только когда намечалась серьёзная заварушка и орудовал им настолько виртуозно, что Финист даже завидовал. Совсем чуть-чуть.
От оружия веяло колдовством, древним, не похожим на демоническую ворожбу, и вместе с тем знакомым. Манящим. Финист взялся за хваткий, обмотанный кожей эфес и замахнулся для пробы. А вдруг это оружие настолько хорошо, что даже неумеху сделает искусным мечником?
По стали прошла волна недовольства, клинок вырвался из руки и порезал запястье. Кровь закапала на обложку книги. Демоны, теперь Охотник его запросто вычислит!
Но и оружие, и книга впитывали кровь без остатка. Голова кружилась, к горлу подступала тошнота. Веки закрывались сами собой, и Финист куда-то летел в человечьем облике, распахнув за спиной грандиозные крылья.
Ноги гулко ударились о каменный пол, ноздри защекотал дурманно-сладкий запах жасмина. Оборотень удивлённо распахнул глаза и сложил крылья за спиной. Он стоял посреди огромного зала. Белые, сияющие изнутри стены уносились ввысь и смыкались стрельчатым потолком. Из высоких остроконечных окон лился персиковый свет. На полу блестели мраморные плиты. Это дворец? Вряд ли даже Дюарль мог похвастать таким великолепием.
В зал заглянул рыжий мальчишка с золотыми веснушками на лице. Тот самый, что являлся Финисту в Пещере истины и во время навеянного тролльим зельем сна. На вид лет двенадцать. Высокий, стройный, с правильными чертами лица. Волосы выгоревшие. Одет в длиннополую одежду из шёлка: коричневого, красного и жёлтого оттенков. На голове тонкий обруч из червонного золота. Во всём облике сквозила надменная величавость, присущая только монаршим отпрыскам.
Однако чересчур смазливый подросток выглядел почти родным и невольно вызывал симпатию.
– Чего смотришь? – донёсся из глубины зала невежливый вопрос.
Рыжий смешно скрипнул зубами и ответил в тон:
– Поговорить хочу!
Он обращался к мальчишке помладше, лет десяти, тоже из видений. Темноволосый и щуплый, он сидел на полу посреди зала и собирал узор из голубых льдинок. На нём одежда тоже отличалась роскошью, только синего с чёрным цветов, а обруч на голове из серебра или платины. Однако выглядел он далеко не так величаво: растрёпанный, ободранный, взъерошенный, словно выкупавшийся в луже воробей. Недоразумение, а не мальчишка.
– Говори быстрее! – раздражённо бросил темноволосый ещё не сломавшимся звонким голосом. – Не видишь, я занят. Нужно собрать из льдинок слово «вечность», чтобы меня отпустили полетать снаружи.
Рыжий рассмеялся:
– Малой, бросай дурное. Его собрать невозможно. Сколько я ни пытался – ничего не вышло. Матушка специально это придумала, чтобы не выпускать нас наружу, пока мы не окрепли. Потерпи ещё пару сотен лет и сможешь летать вместе с нами.
Темноволосый зло прищурился:
– То, что у тебя не вышло, ещё не значит, что не выйдет у меня.
Жёлтые глаза полыхнули гневом. Рыжий ещё раз скрипнул зубами, но всё же сдержался:
– Малой, прервись хоть ненадолго. Пойдём в кузню. Гандхарвы шепчутся, что отец делает для нас небесные мечи. Одним глазком бы взглянуть. Я нашёл потайной лаз, но для меня он слишком мал. А для тебя в самый раз. Зайдёшь в кузню и откроешь мне дверь. А я яйцо птицы Маюры для твоей коллекции диковинок достану.
– Вот ещё. Ты только битые приносишь. А я раздобуду целое, как только сложу слово «вечность», – отмахнулся темноволосый.
У рыжего дрогнули руки.
– Малой, разве тебе не интересны наши мечи?
– Отчего же? Интересны. Просто я их уже видел, – похвастался темноволосый. – У меня будет меч с руной «исаз» и голубым лезвием, а у тебя с руной «кеназ» и рыжим лезвием.
Старший широко раздувал ноздри, словно взбешённый бык:
– Как?!
– Так ты же тугодумный дылда. Я тот лаз лет сто назад нашёл и всё посмотрел.
Рыжий побагровел и сжал кулаки:
– Ах ты, мелкий гадёныш! Думаешь, самый умный, да? Никогда тебе эту мозаику не собрать! Так и будешь всю жизнь у мамочки под крылом сидеть. Получай!
Рыжий пнул носком сапога уже сложенные льдинки и чуть не попал темноволосому по лицу. Младший разъярённо взвизгнул и бросился на старшего. Шипя, словно бродячие коты, братья покатились по полу. Руки и ноги молотили куда ни попадя.
Как нелепо! Они же родные. Старший явно разозлил младшего снисходительным обращением, и тот подбил его на драку. Неужели они оба не могли поговорить без ругани? Сказать друг другу, что на самом деле чувствуют и чего хотят друг от друга? Ведь явно не свары, не выяснения, кто из них лучший.
Из противоположного конца зала донеслись спешные шаги. Показался старший мальчишка, крупный, плечистый и тоже темноволосый, в одежде из серебра и золота. Это к нему Финист тянулся в последнем видении, по нему тосковал.
– Что вы творите? – грозно выкрикнул он, схватил обоих за шкирки и встряхнул. – Вы же братья! Почему ни дня без драк прожить не можете?
– Он залез в отцовскую кузню, – пожаловался рыжий.
– Ябеда! – пнул его по ноге темноволосый.
