– Гадёныш!
– Подлый дылда! Жирафа безголовый!
– Хватит! – рявкнул старший. – Мне всю вечность вас разнимать? Повзрослейте, наконец!
Стыдно, так стыдно, словно Финист сам был одним из этих сварливых мальчишек.
Он потянулся к ним, они словно увидели его и втроём обернулись. Зыбкий сон пошёл рябью. Через мгновение Финист очнулся на полу возле сундука в спальне Охотника.
Оборотень с кряхтеньем поднялся и встряхнул головой. Сердце бешено грохотало в груди, но странное видение уже забывалось, как ночной кошмар.
Привиделось и привиделось, чего от колдовских вещей не бывает? Гораздо важнее то, что удалось узнать о Герде.
Рана продолжала кровить, а морозная аура Морти ощущалась у ограды. Финист бросился собирать вещи в сундук, запер его, стянул с себя удушливую маску и выскочил из комнаты. Не то, чтобы он боялся драки, а если Морти узнает, что оборотень рылся в его вещах, столкновения не избежать, но если Охотник пожалуется Герде, она точно не простит.
Спрятавшись у себя в комнате, Финист схватил первую попавшуюся тряпку, разорвал её на лоскуты и перевязал запястье. С первого этажа доносились голоса. Обострённый звериный слух различал слова очень ясно.
– Мастер Стигс, снова приступ? – тревожился Эглаборг.
– Ничего страшного. Перестань пугаться из-за каждого пустяка. Отдохну, и всё пройдёт, –повторял Морти дежурные фразы, которые оборотень уже успел выучить наизусть.
Что всё-таки происходит?
– Выпейте хоть моего снадобья! – не сдавался целитель.
– Неси. Я буду у себя, – сдался Охотник.
Послышались тяжёлые шаги, заскрипела отпираемая дверь. Морти вошёл внутрь, а потом долго было очень тихо. Финист аж начал переживать, не случилось ли чего. Но тут дверь в его собственную комнату с грохотом ударилась в стену.
Оборотень спрятал порезанную руку за спину, а здоровой схватил листы с записями и сделал вид, что увлечённо их изучает.
– Какого демона тебе понадобилось в моей комнате? – гневно спросил Охотник.
– О чём ты? Я всё время был здесь. Восполнял скудость ума чтением и учёбой, – Финист помахал записями. – Ты же сам пенял на мою неотёсанность.
– Нет, на безответственность и легкомыслие, – Морти подошёл в нему вплотную, явно угрожая. – Не строй из себя деревенского простачка, это уже за гранью добра и зла. У меня есть доказательства.
Он вынул из-за спины книгу с птицами. Финист поддался вперёд. Неужели на ней осталась кровь? Нет, не заметно.
– Вот, – Морти ткнул пальцем в изображение сокола.
Птица распахнула янтарный глаз и с яростью взирала на оборотня. Тот передёрнул плечами.
– Я не понимаю, о чём ты. Впрочем, как обычно.
– Если не заметил, пока копался в моих вещах, книга не открывается. Четыре символа на обложке – замки. Ворон пробудился, когда книгу взял в руки человек, связанный с этой птицей. Думаю, и остальные поступят так же. Ты – единственный сокол-оборотень в Лапии, если не во всём западном Мунгарде. Так что не отпирайся. Сокол открыл глаза, когда ты взял в руки книгу.
Финист сглотнул. Вот уж попался, так попался.
– Причём здесь я и твоё демоническое колдовство? Кстати, а что это за книга, где ты её взял и что в ней написано?
– Это всё неважно. Не уходи от темы! А что у тебя с рукой? – Морти заметил, что оборотень прячет её за спиной, принюхался и явно уловил запах крови. – Ты что, ещё и мой меч трогал?!
– Да просто порезался, когда инструмент мастерил. С кем не бывает? Сам должен знать.
– Знаю, поэтому не верю. Моё терпение на исходе. Ещё одна выходка, и я вышвырну тебя отсюда. И плевать, что подумают остальные. Терпеть подлых змей в своём доме я не намерен.
Он развернулся на каблуках и вышел, не желая больше ничего слушать. Что ж, времени мало, нужно убедить Герду, что Морти ведёт нечестную игру. Если рассказать про находки, она не поверит и ещё обругает, что Финист вломился к нему в спальню. Надо действовать хитрее.
А что, если написать в Компанию о творящихся здесь безобразиях? Вождю Пареде точно не понравятся интриги, которые Охотник плетёт за его спиной. Может, пришлют проверку, и тогда кто-нибудь чужой и беспристрастный откроет Герде глаза.
Решено.
Финист взял чистый лист и написал свой отчёт в Компанию. Конечно, почерк у него далеко не такой вычурный, как у Охотника, но благодаря постоянным занятиям он стал достаточно разборчивым, а письмо – грамотным. Наверняка Морти доверяют в Дюарле несравнимо больше, чем незадачливому наставнику-звероусту. Но если это будет слово сына предводителя Зареченского восстания, которого Компания величает героем, против внука авалорского предателя, то у Финиста есть шанс.
Он написал правду.
Майли снова попыталась прогуляться по городу в одиночестве. Раньше её останавливали воспоминания о Гульборге, где её так расстроила встреча со старым знакомым Айло. К тому же он тоже оказался Сумеречником. В Урсалии она побаивалась выходить из дома одна. Повезло, что никто не обращал на это внимания, потому что сознаваться в своей беспричинной слабости было невыносимо стыдно. Но сейчас ей не оставили выбора.
Она внутренне сжималась, вздрагивала от каждого шороха и вертела головой по сторонам в поисках опасности. Впрочем, в стране чернобородых колдунов её никто не знал, к тому же здесь, на самом краю людских владений.
При свете дня люди вели себя смирно, никто не заступал дорогу, а другие хозяйки спешили по делам одни и ничего не боялись. Нашлось в вынужденной прогулке неоспоримое достоинство: Майли смогла заглянуть в лавки и изучить товар, пока никто не зевал над ухом и не тянул за руку в нетерпении. Она присмотрела несколько новых нарядов, пару сапог и сафьяновых туфелек, купила перламутровые серьги и вернулась в усадьбу уже вечером.
Морти не спускался к ужину, и встретились они лишь на следующее утро. Он всё ещё выглядел болезненно бледным, даже измождённым, но вёл себя бодро и более продолжительный отдых считал непозволительной роскошью.
Охотник поседлал вороного жеребца, а для Майли вывел коренастую саврасую кобылу с тёмной полосой вдоль гривы и по хребту. Судя по невозмутимому нраву на лошадке ездил Эглаборг. Целитель не жаждал сражаться с кобылой, а полностью на неё полагался. Да и падать с такой тумбочки, должно быть, совсем не больно. Хотя чего с неё падать? Вряд ли с таким необъятным пузом кобыла ещё помнит, как бегать быстро и высаживать надоевшего всадника.
– Поедем в хижину лесоруба? – поинтересовалась Майли.
– Нет. Туда надо ехать с телегой, а её доставят только завтра.
– Зачем?
– Чтобы забрать тело.
Майли передёрнула плечами. На покойника смотреть не хотелось. А уж душу вызывать…
Морти подсадил наследницу в седло. Кобыла была настолько низкорослая, что ноги едва не волочились по земле. Охотник затянул подпругу на своём жеребце и лихо вскочил ему на спину. Конь даже не шелохнулся. За последнее время он сильно осунулся и присмирел. Даже отливающая серебром шерсть потускнела.
– Не грусти, – укорил его Морти, набирая поводья. – Погоди немного. Весна на дворе. Скоро совсем тепло станет. Придёт твоя подружка в охоту, и будет тебе счастье. Только куда нам потом жеребят девать?
Не проникшись, конь опустил голову и затрусил неспешно. Кобыла припустила следом, дробно перебирая короткими ногами. Седло вместе с пузом перекатывалось с одной стороны спины на другую. Майли стиснула зубы. Жаловаться нельзя, а то Морти предложит бежать пешком.
– Куда мы едем? – полюбопытствовала она.
– Искать зацепки. Надо найти тех, с кем Орм был откровенней, чем с родителями, и узнать, кто имел на него зуб.
– Вы думаете, что его убил не демон?
Они пугали даже сильней, чем призраки.
– У демонов тоже должны быть мотивы, – неопределённо ответил Морти.
На этом разговор закончился.
Когда они объезжали город с северной стороны, под копыта жеребца кинулась полоумная девка. Морти одёрнул коня в сторону. От неожиданности тот взвился на дыбы и ударил передними ногами по воздуху. Девка упала на причинное место и закрыла глаза руками.
– Вот же дура безголовая! – Майли замахнулась на негодяйку прутом, который выломала, чтобы подгонять медлительную скотину.
– Прекрати, – бесстрастно приказал Морти.
Он вынудил коня поставить все копыта на землю. Прут надломился пополам и выпал из руки. Майли поджала губы, с негодованием разглядывая дурочку, из-за которой чуть не приключилось несчастье. У неё были белобрысые, как у Герды, волосы, только длинные и кудрявые, что указывало на скудный ум.
Девка широко распахнула голубые глаза и несколько раз моргнула. Морти спешился и подал ей руку, хмуря лоб так, словно напряжённо что-то вспоминал.
– Госпожа Палантина, с вами всё в порядке? – учтиво спросил он.
Охотник что, знает всех бюргеров по именам?!
– Д-да, – пискнула она мышиным голоском. – Я искала вас. Родители Орма сказали, что вы выясняете, что с ним приключилось. Я… я его невеста. Была ею.
– Мои соболезнования, – с участием ответил Морти и уже собрался лезть обратно в седло, как она схватила его за руку.
– Стойте! Я знаю… знаю, кто его убил, – глаза Палантины лихорадочно блестели. – Мельник Вагни. Он якшается с демонами. Об этом все знают!
– Хорошо, что не туаты, – съязвил Охотник, правда, поняла только Майли. – А какие у него были мотивы, кроме того, что все мельники якобы якшаются с демонами?
Сбитая с толку девка потупилась.
– Он спрашивает, зачем мельнику понадобилось убивать твоего жениха, – не скрывая превосходства, пояснила Майли.
– Так из-за дочки его. Из-за проклятой Мелюзины, – ответила Палантина.
– Это уже больше похоже на истину, – кивнул Морти. – Как говорят норикийцы, едва ли найдётся свара, причиной которой не была бы женщина.
Девка растерянно открыла рот. Как Охотник терпит этих невежд? Герда и та поумнее будет.
– Так что с Мелюзиной? – снизошёл он до более простого вопроса.
– О, она моему Орму прохода не давала. Он никогда не обратил бы внимания на такую замухрышку. Она же тощая и плоская, как жердь. Ещё и волос тёмный, глаза невыразительные, кожа ужасного желтоватого оттенка. Совсем как у неё, – Палантина указала на Майли.
Та разъярённо выдохнула. Да как эта овца посмела назвать её некрасивой? На себя бы посмотрела. Уродина! Даром, что коровье вымя из выреза выскакивает. Даже одеться прилично не может, а туда же, замухрышкой обзывает!
– Силой хотела Орма на себе женить, ведь у неё-то и парня никогда не было, а как отказал, так она отцу нажаловалась. Мол, Орм её соблазнил. Я сама слышала, как мельник угрожал, что убьёт его, если тот хоть на шаг подойдёт к его дочери. Но это же глупость! Чтобы мой благородный Орм соблазнял убогую? Он даже со мной не хотел ложиться. Мол, а вдруг понесёшь? Стыдно перед знакомыми будет. А у нас свадьба уже на осень сговорена была.
Так это от того, что ты, овца такая, его не возбуждала!
Майли перевела взгляд на Охотника. Он слушал заунывную речь вполуха, поглаживая своего коня по понурой морде.
– С Ормом всё ясно, но что же Вагни? – повернул разговор в нужное русло Морти. – Люди порой ссорятся из-за пустяков и даже угрожают убить. Я не стану осуждать человека за сказанные сгоряча слова.
– Но Вагни же последним встречался с Ормом четыре дня назад. Я своими глазами видела. Орм ходил на мельницу, и они снова поругались. Вагни его прогнал. Я попыталась поговорить с ним, но Орм был напуган до смерти и нёс околёсицу про чудище из лужи, которое обещало покарать его на рассвете.
– Чудище из лужи? – оживился Охотник. – Это уже совсем хорошо!
Палантина недоумённо моргнула:
– Так вы накажете Вагни?
– Я всё ещё не уверен в его вине.
– Но он же видел Орма последним!
Майли не выдержала и рассмеялась в голос:
– А по твоим словам выходит, что последним его видела ты. Может, это ты его убила? На почве ревности к этой… как её? Красавице Мелюзине, которой он уделял больше внимания, чем тебе. Даже к её отцу бегал. Уж не руки ли её просить? А тебя бросил.
– Нет! – завизжала Палантина, но остановиться уже не получалось.
– Ты его убила, а вину перекладываешь на других.
– Я никогда… – невнятно оправдывалась давка сквозь громкие всхлипывания.
– Это тебя нужно наказать, убийца!
– Перестань! – рявкнул Морти и зло сверкнул глазами.
Майли вжала голову в плечи. Если бы на её месте был мужчина, то Охотник точно ударил бы.
– Госпожа Палантина, не пугайтесь. Моя ученица неудачно пошутила, – успокаивал он девку. – Вы правильно сделали, что поделились своими подозрениями. Уверяю, мы обязательно расспросим Вагни о случившемся. И если он виновен – призовём к ответу. Ступайте домой. Горе совсем вас подкосило.
Палантина кивнула и, не переставая рыдать, поплелась к городу на негнущихся ногах.
– По-хорошему, её надо было проводить, а то вдруг глупостей наделает, – покачал головой Морти, вновь усаживаясь в седло. – Тебе не следовало расстраивать её ещё больше. Ты уже не наследница графского замка, а одна из нас. У тебя нет права относиться к бюргерам высокомерно или презрительно. Это их город. Мы, даже я, здесь гости. Если они захотят, то выгонят нас или передадут пресветловерцам.
Майли передёрнула плечами. Финист никогда её не отчитывал. Ругался, обзывал дурой, но чтобы вот так, отповедью, самим голосом показать, как глупо она себя ведёт… От этого стало горше во сто крат.
– В следующий раз думай, что говоришь, а лучше молчи.
– Простите. Язык мой – враг мой, – неловко извинилась Майли. – Но ей не следовало кидаться под копыта вашему коню и называть меня некрасивой. Я куда краше её, ведь так?
Морти пожал плечами, погружаясь в раздумья.
– А эта Мелюзина действительно такая страшная? – не унималась она.
– Обычная, – последовал безучастный ответ.
– А Палантина тоже обычная?
– Тоже.
– А я?
– Мне нет дела до женской внешности. Я же говорил.
– Даже если эта женщина – Герда?
– Лучше бы не было.
Охотник погнал жеребца галопом, словно убегал от мучивших его мыслей.
Без прута Майли с трудом удалось растолкать кобылу, чтобы та не отставала. Они долго неслись по широкой лесной дороге. Впереди показался деревянный мост с аркой, перекинутый через бездонное ущелье. Морти спешился и повёл жеребца в поводу. Наследница последовала его примеру, потому что кобыла спотыкалась от усталости.
Зачем понадобилось загонять коней в мыло и полдороги идти пешком? Но не следовало раздражать Охотника. Вот ведь, правда, молчание – золото.
Вскоре они добрались до поляны, на которой валила корабельные сосны шумная артель лесорубов. Они сидели на пнях и весело переговаривались, доедая обед. Сплошь молодые парни: высокие, плечистые, сильные. Майли невольно залюбовалась их раскрасневшимися от тяжёлой работы лицами.
На пришельцев лесорубы посмотрели с деланным безразличием и продолжили перекидываться похабными шутками.
– Добрый день. Приятного аппетита, – начал Морти. – Извините, что отвлекаю, но мне нужно кое-что узнать о вашем товарище Орме. Сколько он уже не появлялся?
– Три дня. Четвёртый пошёл, – ответил скуластый рыжеволосый парень с густой курчавой бородой в хэнд длинной.
– Кто-нибудь его искал?
– А как же? Я живу по соседству. Орм всегда заглядывал ко мне по утрам, чтобы вместе идти на работу. Места глухие. Держаться нужно сплочённо, иначе не выживешь, - поведал рыжий. - Когда три дня назад Орм не явился, я заподозрил неладное и отправился на поиски.
– Подлый дылда! Жирафа безголовый!
– Хватит! – рявкнул старший. – Мне всю вечность вас разнимать? Повзрослейте, наконец!
Стыдно, так стыдно, словно Финист сам был одним из этих сварливых мальчишек.
Он потянулся к ним, они словно увидели его и втроём обернулись. Зыбкий сон пошёл рябью. Через мгновение Финист очнулся на полу возле сундука в спальне Охотника.
Оборотень с кряхтеньем поднялся и встряхнул головой. Сердце бешено грохотало в груди, но странное видение уже забывалось, как ночной кошмар.
Привиделось и привиделось, чего от колдовских вещей не бывает? Гораздо важнее то, что удалось узнать о Герде.
Рана продолжала кровить, а морозная аура Морти ощущалась у ограды. Финист бросился собирать вещи в сундук, запер его, стянул с себя удушливую маску и выскочил из комнаты. Не то, чтобы он боялся драки, а если Морти узнает, что оборотень рылся в его вещах, столкновения не избежать, но если Охотник пожалуется Герде, она точно не простит.
Спрятавшись у себя в комнате, Финист схватил первую попавшуюся тряпку, разорвал её на лоскуты и перевязал запястье. С первого этажа доносились голоса. Обострённый звериный слух различал слова очень ясно.
– Мастер Стигс, снова приступ? – тревожился Эглаборг.
– Ничего страшного. Перестань пугаться из-за каждого пустяка. Отдохну, и всё пройдёт, –повторял Морти дежурные фразы, которые оборотень уже успел выучить наизусть.
Что всё-таки происходит?
– Выпейте хоть моего снадобья! – не сдавался целитель.
– Неси. Я буду у себя, – сдался Охотник.
Послышались тяжёлые шаги, заскрипела отпираемая дверь. Морти вошёл внутрь, а потом долго было очень тихо. Финист аж начал переживать, не случилось ли чего. Но тут дверь в его собственную комнату с грохотом ударилась в стену.
Оборотень спрятал порезанную руку за спину, а здоровой схватил листы с записями и сделал вид, что увлечённо их изучает.
– Какого демона тебе понадобилось в моей комнате? – гневно спросил Охотник.
– О чём ты? Я всё время был здесь. Восполнял скудость ума чтением и учёбой, – Финист помахал записями. – Ты же сам пенял на мою неотёсанность.
– Нет, на безответственность и легкомыслие, – Морти подошёл в нему вплотную, явно угрожая. – Не строй из себя деревенского простачка, это уже за гранью добра и зла. У меня есть доказательства.
Он вынул из-за спины книгу с птицами. Финист поддался вперёд. Неужели на ней осталась кровь? Нет, не заметно.
– Вот, – Морти ткнул пальцем в изображение сокола.
Птица распахнула янтарный глаз и с яростью взирала на оборотня. Тот передёрнул плечами.
– Я не понимаю, о чём ты. Впрочем, как обычно.
– Если не заметил, пока копался в моих вещах, книга не открывается. Четыре символа на обложке – замки. Ворон пробудился, когда книгу взял в руки человек, связанный с этой птицей. Думаю, и остальные поступят так же. Ты – единственный сокол-оборотень в Лапии, если не во всём западном Мунгарде. Так что не отпирайся. Сокол открыл глаза, когда ты взял в руки книгу.
Финист сглотнул. Вот уж попался, так попался.
– Причём здесь я и твоё демоническое колдовство? Кстати, а что это за книга, где ты её взял и что в ней написано?
– Это всё неважно. Не уходи от темы! А что у тебя с рукой? – Морти заметил, что оборотень прячет её за спиной, принюхался и явно уловил запах крови. – Ты что, ещё и мой меч трогал?!
– Да просто порезался, когда инструмент мастерил. С кем не бывает? Сам должен знать.
– Знаю, поэтому не верю. Моё терпение на исходе. Ещё одна выходка, и я вышвырну тебя отсюда. И плевать, что подумают остальные. Терпеть подлых змей в своём доме я не намерен.
Он развернулся на каблуках и вышел, не желая больше ничего слушать. Что ж, времени мало, нужно убедить Герду, что Морти ведёт нечестную игру. Если рассказать про находки, она не поверит и ещё обругает, что Финист вломился к нему в спальню. Надо действовать хитрее.
А что, если написать в Компанию о творящихся здесь безобразиях? Вождю Пареде точно не понравятся интриги, которые Охотник плетёт за его спиной. Может, пришлют проверку, и тогда кто-нибудь чужой и беспристрастный откроет Герде глаза.
Решено.
Финист взял чистый лист и написал свой отчёт в Компанию. Конечно, почерк у него далеко не такой вычурный, как у Охотника, но благодаря постоянным занятиям он стал достаточно разборчивым, а письмо – грамотным. Наверняка Морти доверяют в Дюарле несравнимо больше, чем незадачливому наставнику-звероусту. Но если это будет слово сына предводителя Зареченского восстания, которого Компания величает героем, против внука авалорского предателя, то у Финиста есть шанс.
Он написал правду.
Глава 39. Заговор лесорубов
Майли снова попыталась прогуляться по городу в одиночестве. Раньше её останавливали воспоминания о Гульборге, где её так расстроила встреча со старым знакомым Айло. К тому же он тоже оказался Сумеречником. В Урсалии она побаивалась выходить из дома одна. Повезло, что никто не обращал на это внимания, потому что сознаваться в своей беспричинной слабости было невыносимо стыдно. Но сейчас ей не оставили выбора.
Она внутренне сжималась, вздрагивала от каждого шороха и вертела головой по сторонам в поисках опасности. Впрочем, в стране чернобородых колдунов её никто не знал, к тому же здесь, на самом краю людских владений.
При свете дня люди вели себя смирно, никто не заступал дорогу, а другие хозяйки спешили по делам одни и ничего не боялись. Нашлось в вынужденной прогулке неоспоримое достоинство: Майли смогла заглянуть в лавки и изучить товар, пока никто не зевал над ухом и не тянул за руку в нетерпении. Она присмотрела несколько новых нарядов, пару сапог и сафьяновых туфелек, купила перламутровые серьги и вернулась в усадьбу уже вечером.
Морти не спускался к ужину, и встретились они лишь на следующее утро. Он всё ещё выглядел болезненно бледным, даже измождённым, но вёл себя бодро и более продолжительный отдых считал непозволительной роскошью.
Охотник поседлал вороного жеребца, а для Майли вывел коренастую саврасую кобылу с тёмной полосой вдоль гривы и по хребту. Судя по невозмутимому нраву на лошадке ездил Эглаборг. Целитель не жаждал сражаться с кобылой, а полностью на неё полагался. Да и падать с такой тумбочки, должно быть, совсем не больно. Хотя чего с неё падать? Вряд ли с таким необъятным пузом кобыла ещё помнит, как бегать быстро и высаживать надоевшего всадника.
– Поедем в хижину лесоруба? – поинтересовалась Майли.
– Нет. Туда надо ехать с телегой, а её доставят только завтра.
– Зачем?
– Чтобы забрать тело.
Майли передёрнула плечами. На покойника смотреть не хотелось. А уж душу вызывать…
Морти подсадил наследницу в седло. Кобыла была настолько низкорослая, что ноги едва не волочились по земле. Охотник затянул подпругу на своём жеребце и лихо вскочил ему на спину. Конь даже не шелохнулся. За последнее время он сильно осунулся и присмирел. Даже отливающая серебром шерсть потускнела.
– Не грусти, – укорил его Морти, набирая поводья. – Погоди немного. Весна на дворе. Скоро совсем тепло станет. Придёт твоя подружка в охоту, и будет тебе счастье. Только куда нам потом жеребят девать?
Не проникшись, конь опустил голову и затрусил неспешно. Кобыла припустила следом, дробно перебирая короткими ногами. Седло вместе с пузом перекатывалось с одной стороны спины на другую. Майли стиснула зубы. Жаловаться нельзя, а то Морти предложит бежать пешком.
– Куда мы едем? – полюбопытствовала она.
– Искать зацепки. Надо найти тех, с кем Орм был откровенней, чем с родителями, и узнать, кто имел на него зуб.
– Вы думаете, что его убил не демон?
Они пугали даже сильней, чем призраки.
– У демонов тоже должны быть мотивы, – неопределённо ответил Морти.
На этом разговор закончился.
Когда они объезжали город с северной стороны, под копыта жеребца кинулась полоумная девка. Морти одёрнул коня в сторону. От неожиданности тот взвился на дыбы и ударил передними ногами по воздуху. Девка упала на причинное место и закрыла глаза руками.
– Вот же дура безголовая! – Майли замахнулась на негодяйку прутом, который выломала, чтобы подгонять медлительную скотину.
– Прекрати, – бесстрастно приказал Морти.
Он вынудил коня поставить все копыта на землю. Прут надломился пополам и выпал из руки. Майли поджала губы, с негодованием разглядывая дурочку, из-за которой чуть не приключилось несчастье. У неё были белобрысые, как у Герды, волосы, только длинные и кудрявые, что указывало на скудный ум.
Девка широко распахнула голубые глаза и несколько раз моргнула. Морти спешился и подал ей руку, хмуря лоб так, словно напряжённо что-то вспоминал.
– Госпожа Палантина, с вами всё в порядке? – учтиво спросил он.
Охотник что, знает всех бюргеров по именам?!
– Д-да, – пискнула она мышиным голоском. – Я искала вас. Родители Орма сказали, что вы выясняете, что с ним приключилось. Я… я его невеста. Была ею.
– Мои соболезнования, – с участием ответил Морти и уже собрался лезть обратно в седло, как она схватила его за руку.
– Стойте! Я знаю… знаю, кто его убил, – глаза Палантины лихорадочно блестели. – Мельник Вагни. Он якшается с демонами. Об этом все знают!
– Хорошо, что не туаты, – съязвил Охотник, правда, поняла только Майли. – А какие у него были мотивы, кроме того, что все мельники якобы якшаются с демонами?
Сбитая с толку девка потупилась.
– Он спрашивает, зачем мельнику понадобилось убивать твоего жениха, – не скрывая превосходства, пояснила Майли.
– Так из-за дочки его. Из-за проклятой Мелюзины, – ответила Палантина.
– Это уже больше похоже на истину, – кивнул Морти. – Как говорят норикийцы, едва ли найдётся свара, причиной которой не была бы женщина.
Девка растерянно открыла рот. Как Охотник терпит этих невежд? Герда и та поумнее будет.
– Так что с Мелюзиной? – снизошёл он до более простого вопроса.
– О, она моему Орму прохода не давала. Он никогда не обратил бы внимания на такую замухрышку. Она же тощая и плоская, как жердь. Ещё и волос тёмный, глаза невыразительные, кожа ужасного желтоватого оттенка. Совсем как у неё, – Палантина указала на Майли.
Та разъярённо выдохнула. Да как эта овца посмела назвать её некрасивой? На себя бы посмотрела. Уродина! Даром, что коровье вымя из выреза выскакивает. Даже одеться прилично не может, а туда же, замухрышкой обзывает!
– Силой хотела Орма на себе женить, ведь у неё-то и парня никогда не было, а как отказал, так она отцу нажаловалась. Мол, Орм её соблазнил. Я сама слышала, как мельник угрожал, что убьёт его, если тот хоть на шаг подойдёт к его дочери. Но это же глупость! Чтобы мой благородный Орм соблазнял убогую? Он даже со мной не хотел ложиться. Мол, а вдруг понесёшь? Стыдно перед знакомыми будет. А у нас свадьба уже на осень сговорена была.
Так это от того, что ты, овца такая, его не возбуждала!
Майли перевела взгляд на Охотника. Он слушал заунывную речь вполуха, поглаживая своего коня по понурой морде.
– С Ормом всё ясно, но что же Вагни? – повернул разговор в нужное русло Морти. – Люди порой ссорятся из-за пустяков и даже угрожают убить. Я не стану осуждать человека за сказанные сгоряча слова.
– Но Вагни же последним встречался с Ормом четыре дня назад. Я своими глазами видела. Орм ходил на мельницу, и они снова поругались. Вагни его прогнал. Я попыталась поговорить с ним, но Орм был напуган до смерти и нёс околёсицу про чудище из лужи, которое обещало покарать его на рассвете.
– Чудище из лужи? – оживился Охотник. – Это уже совсем хорошо!
Палантина недоумённо моргнула:
– Так вы накажете Вагни?
– Я всё ещё не уверен в его вине.
– Но он же видел Орма последним!
Майли не выдержала и рассмеялась в голос:
– А по твоим словам выходит, что последним его видела ты. Может, это ты его убила? На почве ревности к этой… как её? Красавице Мелюзине, которой он уделял больше внимания, чем тебе. Даже к её отцу бегал. Уж не руки ли её просить? А тебя бросил.
– Нет! – завизжала Палантина, но остановиться уже не получалось.
– Ты его убила, а вину перекладываешь на других.
– Я никогда… – невнятно оправдывалась давка сквозь громкие всхлипывания.
– Это тебя нужно наказать, убийца!
– Перестань! – рявкнул Морти и зло сверкнул глазами.
Майли вжала голову в плечи. Если бы на её месте был мужчина, то Охотник точно ударил бы.
– Госпожа Палантина, не пугайтесь. Моя ученица неудачно пошутила, – успокаивал он девку. – Вы правильно сделали, что поделились своими подозрениями. Уверяю, мы обязательно расспросим Вагни о случившемся. И если он виновен – призовём к ответу. Ступайте домой. Горе совсем вас подкосило.
Палантина кивнула и, не переставая рыдать, поплелась к городу на негнущихся ногах.
– По-хорошему, её надо было проводить, а то вдруг глупостей наделает, – покачал головой Морти, вновь усаживаясь в седло. – Тебе не следовало расстраивать её ещё больше. Ты уже не наследница графского замка, а одна из нас. У тебя нет права относиться к бюргерам высокомерно или презрительно. Это их город. Мы, даже я, здесь гости. Если они захотят, то выгонят нас или передадут пресветловерцам.
Майли передёрнула плечами. Финист никогда её не отчитывал. Ругался, обзывал дурой, но чтобы вот так, отповедью, самим голосом показать, как глупо она себя ведёт… От этого стало горше во сто крат.
– В следующий раз думай, что говоришь, а лучше молчи.
– Простите. Язык мой – враг мой, – неловко извинилась Майли. – Но ей не следовало кидаться под копыта вашему коню и называть меня некрасивой. Я куда краше её, ведь так?
Морти пожал плечами, погружаясь в раздумья.
– А эта Мелюзина действительно такая страшная? – не унималась она.
– Обычная, – последовал безучастный ответ.
– А Палантина тоже обычная?
– Тоже.
– А я?
– Мне нет дела до женской внешности. Я же говорил.
– Даже если эта женщина – Герда?
– Лучше бы не было.
Охотник погнал жеребца галопом, словно убегал от мучивших его мыслей.
Без прута Майли с трудом удалось растолкать кобылу, чтобы та не отставала. Они долго неслись по широкой лесной дороге. Впереди показался деревянный мост с аркой, перекинутый через бездонное ущелье. Морти спешился и повёл жеребца в поводу. Наследница последовала его примеру, потому что кобыла спотыкалась от усталости.
Зачем понадобилось загонять коней в мыло и полдороги идти пешком? Но не следовало раздражать Охотника. Вот ведь, правда, молчание – золото.
Вскоре они добрались до поляны, на которой валила корабельные сосны шумная артель лесорубов. Они сидели на пнях и весело переговаривались, доедая обед. Сплошь молодые парни: высокие, плечистые, сильные. Майли невольно залюбовалась их раскрасневшимися от тяжёлой работы лицами.
На пришельцев лесорубы посмотрели с деланным безразличием и продолжили перекидываться похабными шутками.
– Добрый день. Приятного аппетита, – начал Морти. – Извините, что отвлекаю, но мне нужно кое-что узнать о вашем товарище Орме. Сколько он уже не появлялся?
– Три дня. Четвёртый пошёл, – ответил скуластый рыжеволосый парень с густой курчавой бородой в хэнд длинной.
– Кто-нибудь его искал?
– А как же? Я живу по соседству. Орм всегда заглядывал ко мне по утрам, чтобы вместе идти на работу. Места глухие. Держаться нужно сплочённо, иначе не выживешь, - поведал рыжий. - Когда три дня назад Орм не явился, я заподозрил неладное и отправился на поиски.
