К тому же шанса узнать правду может больше не представиться. Борись. Ты не можешь проиграть склочной бюргерше, которая даже одеваться пристойно не умеет!
Она зашипела и поморщилась. До чего же уродливый балахон Хейда напялила на тщедушное тело! Какое непростительное оскорбление для тонкого вкуса наследницы Будескайска, самой примерной послушницы Эгольского монастыря.
Нет, она не проиграет мёртвой старухе. Майли красивее, умнее и лучше воспитана. Её отец повелевал ордами подобных тварей. Петрас Гедокшимска сошёл с ума и сделал много дурного, но всё же он остаётся её отцом. Майли его единственная наследница. Она не посрамит его память и честь древнего рода, уступив жалкому призраку.
Майли успокоилась и обмякла. Призрак вынырнул из её тела и завис в нескольких ярдах над землёй.
– Молодец! – похвалил Морти. Как приятно! – Теперь не шевелись – иначе лишишься последних сил. Спрашивай только то, что я велю. Если Хейда расскажет, что произошло, мы восстановим справедливость. Но нам нужно узнать правду.
Дрожащими губами Майли повторила слово в слово. Призрак вспыхнул малиновым светом и хотел снова ринуться на неё, но вдруг застыл.
– Вы покараете душегуба? – с недоверием спросила Хейда.
– Скажи, что мы воздадим ему по заслугам, – ответил Морти. – Но никаких точных обещаний не давай.
– Хорошо, я расскажу вам про его бесстыдства, – сдался призрак. – Он был похотливым, мой Вагни, до жути. В постель вместе ложатся, только чтоб дитя на свет появилось, а если его быть не может, так нечего демоновыми глупостями заниматься. Но Вагни меня не слушал. Постоянно приставал со своими непристойностями.
Когда Майли пересказывала историю Охотнику, тот не выдержал и в голос расхохотался. Да уж, Финист приходил к ней каждую ночь, но вряд ли всерьёз задумывался о детях.
Хейда продолжала воодушевлённо вещать:
– Вначале я молча терпела. Ведь учили, что мужчине надо уступать и угождать. Но потом совсем невмоготу стало. Я попыталась его отвадить. Он поныл месяц-другой, а потом вроде утих. Я уж думала, что отучила его от сумасбродства. Ан, нет, через некоторое время странности за ним появились: порой он сидел сам с собой и улыбался хитро, пропадал где-то подолгу, а на меня вовсе внимания не обращал. Даже шторы над нашими кроватями приладил. Где это видано, чтобы супруги друг от друга закрывались? Тогда я поняла, что он завёл любовницу.
Они хорошо прятались. Я долго не могла их поймать, но однажды нашла в сарае посреди сена раковину. Я забрала её, и ночью у меня словно открылись глаза. Весь дом заволокло стылым туманом. И из него, из этого тумана, выползло нечто. Низ был как змеиные хвосты, а верх грудастой девки. Змеи обратились в человеческие ноги, и девка запрыгнула к мужу в кровать. Он обнял её, и они принялись любиться, бесстыдно кряхтя и постанывая. В нашем доме, на нашей кровати, прямо у меня на глазах! Я закричала: от ужаса, от обиды и несправедливости. Они опомнились и бросились ко мне. Видно, хотели убить, чтобы никто не узнал об их тайне.
Я сбежала в город. Говорила каждому встреченному, что мой муж сношается с демоном и хочет меня убить, но все только смеялись и называли сумасшедшей. Тут подоспел Вагни. Он уговаривал меня вернуться домой, но я знала, что как только переступлю порог, он свернёт мне шею. Поэтому я помчалась прочь, не разбирая дороги. Ноги сами принесли меня к этому утёсу. Вагни прибежал следом. Умолял не прыгать. Но я и не собиралась… Не собиралась!
В голове прозвучал голос, тихий, певучий, самый прекрасный из всех, что я слышала. Он верил и понимал меня. Он любил меня, но не грязной плотской любовью, а чистой и невинной. Он позвал меня за собой. И я прыгнула. А потом была лишь боль, темнота и пустота. Голос обманул меня! Он был в сговоре с тем демоном. Отомстите им! Отомстите им всем за меня!
– Скажи ей, что все получат по заслугам, – кивнул Морти, когда Майли передала ему слова Хейды. – И отпусти с миром.
Майли с трудом произнесла форму упокоения. Хейда исчезла вместе с золотой нитью. Голова кружилась, а внутри зияла пустота. Всепоглощающая, страшная. Наследница закрыла глаза от изнеможения.
Морти поднял её на руки и понёс домой. Финист никогда не носил её на руках. Пару раз помогал залезть и слезть с лошади только потому, что было совсем худо. Но до чего же приятно уткнуться носом в могучую грудь и вкушать терпкий мужской запах.
– Мастер Стигс, вы бесподобны, – мурлыкнула она. – Но нельзя же влюблять в себя всех девушек в округе. Они передерутся!
Его грудь затряслась от смеха.
– Это тебе сейчас кажется. После опустошения всегда чувствуешь себя немного пьяным. Но завтра придёт похмелье, и я превращусь в омерзительного негодяя и бессердечного мучителя.
– Не думаю, что хоть одна женщина сочла бы вас омерзительным и тем более негодяем, – продолжала шутить Майли.
– В моей жизни таких было достаточно, – непринуждённо отвечал Морти.
Доля правды в словах Охотника была. Из-за опустошения развязался язык, и наследница радостно молола чушь. Завтра будет стыдно. Нужно молчать, чтобы не наделать ещё больших глупостей.
Майли задремала и проснулась, лишь когда услышала недовольный возглас Финиста:
– Что, довёл очередную ученицу до изнеможения? Такими темпами у тебя никто долго не протянет.
Охотник бережно уложил наследницу на кровать, закутал в одеяло и только тогда удостоил оборотня ответом:
– Я не указываю тебе, что делать с твоими учениками, а ты будь добр – не лезь ко мне. Думаешь, я не вижу, что Герду ты бросил? Наигрался? Быстро же она тебе надоела.
Оборотень открыл рот, чтобы возмутиться, но Морти его опередил:
– Прибереги глупые оправдания для кого-нибудь другого.
Охотник стремительно вышел за дверь. Финист остался в спальне, рассудив, что бежать следом, изрыгая проклятья, нет смысла. Майли была благодарна ему за это.
Майли проснулась от непрошенных ласк Финиста. Голова гудела, но хотя бы пустота в груди потихоньку заполнялась. Ничего не хотелось: ни говорить, ни отвечать на любовные игры, ни даже шевелиться. Поплыть бы по безмятежным водам Сумеречной реки и насладиться неподвижностью. Но оборотень становился всё настойчивей.
– Я не в настроении, извини, – буркнула наследница и отвернулась к стенке.
– Охотник тебя утомил? – игриво спросил он и принялся покусывать верхний кончик её уха. – Ничего, скоро он престанет нами распоряжаться.
Майли удивлённо обернулась.
– Испытания, – подсказал Финист. – После них он обязан будет отпустить нас.
Но покидать гостеприимный дом не хотелось. Она привыкла и полюбила его, ведь здесь было почти так же уютно и безопасно, как в Эгольском монастыре. А за последние дни Майли впервые почувствовала, что занимается чем-то важным и нужным. Не только для неё самой, а для всех. Но что будет, когда закончится обучение и жизнью придётся распоряжаться самой? Не бросят ли её на произвол судьбы и Морти, и даже Финист?
– Когда ты сделаешь мне предложение? – Майли уставилась оборотню в глаза.
– Я не… – промямлил тот, да так и не нашёлся, чем закончить фразу.
– Что ты не? Вот что не?! – вспылила наследница. – Как любиться всю ночь без передышки, так это пожалуйста, а как до дела доходит – сразу в кусты! У меня тоже есть гордость. Я хочу нормальные отношения, красивую свадьбу и настоящую семью, в которой не страшно рожать детей.
– Деть… – оборотень вытаращил глаза и поперхнулся.
– Да, я хочу детей! Хочу, чтобы на этих руках, – она пихнула ему под нос собственные запястья, – были обручальные браслеты. Хочу не бояться, что ты меня бросишь, как только Герда или любая другая женщина поманит тебя за собой.
– Ошалела, что ли?! – обрёл дар речи Финист и грубо оттолкнул её ладони. – Какое замуж? Какие дети? Я ж тебе ничего не обещал. Мы просто развлекаемся. Разве тебе не нравится? Хорошо же было!
– Хорошо.
Она перелезла через него и собрала его разбросанную полу одежду.
– Что ты делаешь? – опешил оборотень.
– Даю себе зарок, – скомкав вещи в охапку, она всучила их Финисту. – Без обручального браслета порог этой комнаты ты больше не переступишь.
Майли тряхнула простынёй, сгоняя его с кровати, и подтолкнула к двери.
– Иди, чего ждёшь? Можешь пожаловаться своей ненаглядной Герде. Посмотрим, как эта маленькая ханжа согласится на развлечения без обязательств.
Выдворив Финиста в коридор, наследница захлопнула дверь и принялась перестилать постель.
Раздался стук. Дверь со скрипом отворилась. Майли схватила подушку и, не глядя, швырнула её в сторону вошедшего. Снаряд замер в ладони от цели и плавно опустился в подставленные руки.
– Простите, я думала, это Финист, – наследница виновато заглянула во внимательные синие глаза.
Уши горели. Вокруг разгром. Как после драки. Ужас!
– Он ушёл. Можешь не беспокоиться, – заверил её Морти и вернул подушку.
– Может, не стоило его выгонять? – сокрушалась Майли. – Я просто хотела, чтобы он был более внимательным, чтобы понимал… как вы.
– Чтобы он что-то понял, боюсь, это придётся вбить в его голову кувалдой, – усмехнулся Охотник. – Но, думаю, встряска пойдёт ему на пользу.
Наследница вымученно улыбнулась.
– Хотел проверить, всё ли у тебя в порядке. Вижу, ты в гораздо лучшей форме, чем можно было ожидать. Сегодня отдохни.
Морти уже собирался уходить, но она остановила:
– Вы в город? Возьмите меня с собой. Хочу узнать, чем всё закончится.
– Я думал, бюргеры тебе не слишком нравятся.
– Не слишком, – согласилась Майли. – Но мне любопытно. Подождёте, пока я оденусь?
Вскоре они поседлали лошадей и добрались до мельницы.
На стук никто не вышел, но и дверь оказалась не запертой. Морти снова вошёл без приглашения, Майли последовала за ним. Вагни сидел в углу за столом и заворожённо смотрел в одну точку. Рядом стоял пустой кувшин, от которого несло элем. Или так пах мельник? Он не замечал гостей, пока Морти не подошёл вплотную.
– Слышал, вы нашли тело. В городе торжественные проводы. Вряд ли мне там будут рады, – заговорил Вагни невпопад, с трудом удерживая взгляд на Охотнике. – А как же моя Мелюзиночка? Никто-никто не придёт на её похороны!
Мельник закрыл лицо руками и глухо разрыдался.
– Похорон не будет. Ваша дочь жива. Я в этом уверен.
Морти вывел его на улицу. Вскоре они вернулись. С головы Вагни потоками стекала грязная вода, но выглядел он намного бодрее.
– Если Мелюзина жива, то где же она? – спросил Вагни, неуклюже устраиваясь на привычном месте.
– Вы же сами вчера сказали: уехала к матери, – пожал плечами Охотник. – Расскажите правду. Всю правду о том, кто настоящая мать Мелюзины и что случилось в тот день, когда погибла ваша жена.
Мельник смотрел на него, оценивая.
– Тяжёлая болезнь лишила Хейду рассудка. А мать Мелюзины – вдова из Гартленда. Приезжала в Урсалию на торг летом. У нас с ней была короткая интрижка – ничего серьёзного, но она понесла и отдала ребёнка мне, так как в её краях плохо относятся к детям, рождённым вне брака.
– Перестаньте, – Морти достал из-за пазухи раковину. – Я нашёл её в хижине Орма. Кажется, она принадлежала вашей дочери. Как думаете, что будет, если я её сломаю?
Охотник сжал раковину.
– Нет! – вскричал Вагни и попытался отобрать.
Морти оттолкнул его и спрятал находку за пазуху.
– Я и так уже обо всём догадался, так что хватит изворачиваться.
– Клянитесь самым дорогим... жизнью вашей невесты и будущих детей, что никому не скажете! – мельник набросился на него и вцепился в ворот рубахи.
Вот это он зря! Сейчас что-то будет.
– Вы не в том положении, чтобы требовать, – рыкнул на него Морти, отдирая от себя цепкие пальцы. – Мне нужны лишь детали, чтобы дополнить картину. Либо вы говорите сами, либо я использую более болезненный способ узнать правду. Но так вашей дочери и любовнице придётся намного хуже.
– Хорошо, – сдался Вагни и уселся обратно на стул. Закрыв лицо руками, он принялся рассказывать: – Я не любил свою жену. Нас свели родители. Хотели, чтобы я унаследовал ремесло и мельницу её отца. Я пытался быть хорошим мужем: терпел капризы и упрёки, унижения и даже побои. Думал, после рождения детей она смягчится и всё наладится. Но Эглаборг сказал, что её тело слишком слабое, чтобы зачать. Она и без того долго не протянула бы. Тогда я перестал настаивать на близости, не обращал внимания на истерики и просто ждал свободы. Но этого всё никак не происходило, и каждый день становилось хуже.
Однажды я ушёл в город, чтобы напиться. В таверне в тот вечер выступал бродячий скрипач. Мне понравилось, как он играл, и я пригласил его составить мне компанию. За кружкой эля мы разоткровенничались. Я сказал, что хотел бы как он путешествовать по городам, очаровывать людей игрой на скрипке и никогда, никогда не возвращаться к жене на опостылевшую мельницу, которая стала моей тюрьмой. Скрипач пожалел меня и посоветовал в полнолуние прийти к заповедному озеру Цуг. На его берегу прекрасная дева будет расчёсывать свои волосы. Если мне удастся умыкнуть её гребень, то она явится ко мне на следующую ночь и исполнит любое желание.
Я не поверил, но, когда жена обозвала меня «похотливым боровом», решил рискнуть. Не встречу деву, так хоть утоплюсь. Но она там была. Дева. Самая красивая из всех, что я видел. Ни одна человеческая женщина с ней не сравнилась бы. Я сделал, как сказал скрипач: когда она купалась, забрал её раковину и вернулся домой. На следующую ночь она действительно пришла. А я… я не желал более ничего, кроме её благосклонного взгляда. Она дала мне намного больше – свою любовь. Страсть, негу, ласку, понимание и доброту – всё то, на что так скупа была моя жёнушка.
Мы встречались тайком около года, а потом она пропала на несколько месяцев. Я стал сам не свой. Бегал на озеро, звал, раковину на берегу оставлял, но всё без толку. Уж топиться решился, как она появилась вновь. Сказала, что у неё для меня подарок. От радости я последнюю осторожность потерял – жена нашла раковину и увидела, как мы обнимались. Был скандал. Хейда убежала в город. Я помчался следом. Боялся, что она сделает что-то с собой или ещё хуже – навлечёт на деву из озера беду.
В городе Хейде никто не поверил, и она ринулась к утёсу Белой чайки. Я пытался её остановить, но не смог. Она прыгнула и… На следующее утро после похорон дева принесла мне свёрток с ребёнком. Сказала, что это и есть подарок – наша дочь Мелюзина. Хотя дева больше не приходила, я был счастлив с моей девочкой. Только не сберёг её.
Вагни замолчал и отвернулся. На лбу у Морти залегла тревожная морщинка.
– Вы знали, что ваша любовница не человек?
Мельник кивнул.
– Вы знали, что она заставила вашу жену прыгнуть с утёса?
Вагни глянул на Морти безразлично.
– Вы знали, что она забрала вашу дочь и убила лесоруба? – последний вопрос был задан с таким нажимом, что отмалчиваться дольше стало невозможно.
– Я догадывался. Надеюсь только, что у них всё хорошо. И внуки живы.
– Внуки? – удивилась Майли.
– Повитуха сказала, что должна быть двойня, – пожал плечами мельник.
– Двойня, – Морти забарабанил пальцами по столешнице. – Никса-никса, где же тебя искать? – он достал из-за пазухи раковину и принялся её изучать. – Ты сделаешь всё, что пожелает обладатель раковины. Но откуда об этом знать бродячему скрипачу? Или этот скрипач тоже не так прост, как кажется.
Она зашипела и поморщилась. До чего же уродливый балахон Хейда напялила на тщедушное тело! Какое непростительное оскорбление для тонкого вкуса наследницы Будескайска, самой примерной послушницы Эгольского монастыря.
Нет, она не проиграет мёртвой старухе. Майли красивее, умнее и лучше воспитана. Её отец повелевал ордами подобных тварей. Петрас Гедокшимска сошёл с ума и сделал много дурного, но всё же он остаётся её отцом. Майли его единственная наследница. Она не посрамит его память и честь древнего рода, уступив жалкому призраку.
Майли успокоилась и обмякла. Призрак вынырнул из её тела и завис в нескольких ярдах над землёй.
– Молодец! – похвалил Морти. Как приятно! – Теперь не шевелись – иначе лишишься последних сил. Спрашивай только то, что я велю. Если Хейда расскажет, что произошло, мы восстановим справедливость. Но нам нужно узнать правду.
Дрожащими губами Майли повторила слово в слово. Призрак вспыхнул малиновым светом и хотел снова ринуться на неё, но вдруг застыл.
– Вы покараете душегуба? – с недоверием спросила Хейда.
– Скажи, что мы воздадим ему по заслугам, – ответил Морти. – Но никаких точных обещаний не давай.
– Хорошо, я расскажу вам про его бесстыдства, – сдался призрак. – Он был похотливым, мой Вагни, до жути. В постель вместе ложатся, только чтоб дитя на свет появилось, а если его быть не может, так нечего демоновыми глупостями заниматься. Но Вагни меня не слушал. Постоянно приставал со своими непристойностями.
Когда Майли пересказывала историю Охотнику, тот не выдержал и в голос расхохотался. Да уж, Финист приходил к ней каждую ночь, но вряд ли всерьёз задумывался о детях.
Хейда продолжала воодушевлённо вещать:
– Вначале я молча терпела. Ведь учили, что мужчине надо уступать и угождать. Но потом совсем невмоготу стало. Я попыталась его отвадить. Он поныл месяц-другой, а потом вроде утих. Я уж думала, что отучила его от сумасбродства. Ан, нет, через некоторое время странности за ним появились: порой он сидел сам с собой и улыбался хитро, пропадал где-то подолгу, а на меня вовсе внимания не обращал. Даже шторы над нашими кроватями приладил. Где это видано, чтобы супруги друг от друга закрывались? Тогда я поняла, что он завёл любовницу.
Они хорошо прятались. Я долго не могла их поймать, но однажды нашла в сарае посреди сена раковину. Я забрала её, и ночью у меня словно открылись глаза. Весь дом заволокло стылым туманом. И из него, из этого тумана, выползло нечто. Низ был как змеиные хвосты, а верх грудастой девки. Змеи обратились в человеческие ноги, и девка запрыгнула к мужу в кровать. Он обнял её, и они принялись любиться, бесстыдно кряхтя и постанывая. В нашем доме, на нашей кровати, прямо у меня на глазах! Я закричала: от ужаса, от обиды и несправедливости. Они опомнились и бросились ко мне. Видно, хотели убить, чтобы никто не узнал об их тайне.
Я сбежала в город. Говорила каждому встреченному, что мой муж сношается с демоном и хочет меня убить, но все только смеялись и называли сумасшедшей. Тут подоспел Вагни. Он уговаривал меня вернуться домой, но я знала, что как только переступлю порог, он свернёт мне шею. Поэтому я помчалась прочь, не разбирая дороги. Ноги сами принесли меня к этому утёсу. Вагни прибежал следом. Умолял не прыгать. Но я и не собиралась… Не собиралась!
В голове прозвучал голос, тихий, певучий, самый прекрасный из всех, что я слышала. Он верил и понимал меня. Он любил меня, но не грязной плотской любовью, а чистой и невинной. Он позвал меня за собой. И я прыгнула. А потом была лишь боль, темнота и пустота. Голос обманул меня! Он был в сговоре с тем демоном. Отомстите им! Отомстите им всем за меня!
– Скажи ей, что все получат по заслугам, – кивнул Морти, когда Майли передала ему слова Хейды. – И отпусти с миром.
Майли с трудом произнесла форму упокоения. Хейда исчезла вместе с золотой нитью. Голова кружилась, а внутри зияла пустота. Всепоглощающая, страшная. Наследница закрыла глаза от изнеможения.
Морти поднял её на руки и понёс домой. Финист никогда не носил её на руках. Пару раз помогал залезть и слезть с лошади только потому, что было совсем худо. Но до чего же приятно уткнуться носом в могучую грудь и вкушать терпкий мужской запах.
– Мастер Стигс, вы бесподобны, – мурлыкнула она. – Но нельзя же влюблять в себя всех девушек в округе. Они передерутся!
Его грудь затряслась от смеха.
– Это тебе сейчас кажется. После опустошения всегда чувствуешь себя немного пьяным. Но завтра придёт похмелье, и я превращусь в омерзительного негодяя и бессердечного мучителя.
– Не думаю, что хоть одна женщина сочла бы вас омерзительным и тем более негодяем, – продолжала шутить Майли.
– В моей жизни таких было достаточно, – непринуждённо отвечал Морти.
Доля правды в словах Охотника была. Из-за опустошения развязался язык, и наследница радостно молола чушь. Завтра будет стыдно. Нужно молчать, чтобы не наделать ещё больших глупостей.
Майли задремала и проснулась, лишь когда услышала недовольный возглас Финиста:
– Что, довёл очередную ученицу до изнеможения? Такими темпами у тебя никто долго не протянет.
Охотник бережно уложил наследницу на кровать, закутал в одеяло и только тогда удостоил оборотня ответом:
– Я не указываю тебе, что делать с твоими учениками, а ты будь добр – не лезь ко мне. Думаешь, я не вижу, что Герду ты бросил? Наигрался? Быстро же она тебе надоела.
Оборотень открыл рот, чтобы возмутиться, но Морти его опередил:
– Прибереги глупые оправдания для кого-нибудь другого.
Охотник стремительно вышел за дверь. Финист остался в спальне, рассудив, что бежать следом, изрыгая проклятья, нет смысла. Майли была благодарна ему за это.
Глава 42. Гребень никсы
Майли проснулась от непрошенных ласк Финиста. Голова гудела, но хотя бы пустота в груди потихоньку заполнялась. Ничего не хотелось: ни говорить, ни отвечать на любовные игры, ни даже шевелиться. Поплыть бы по безмятежным водам Сумеречной реки и насладиться неподвижностью. Но оборотень становился всё настойчивей.
– Я не в настроении, извини, – буркнула наследница и отвернулась к стенке.
– Охотник тебя утомил? – игриво спросил он и принялся покусывать верхний кончик её уха. – Ничего, скоро он престанет нами распоряжаться.
Майли удивлённо обернулась.
– Испытания, – подсказал Финист. – После них он обязан будет отпустить нас.
Но покидать гостеприимный дом не хотелось. Она привыкла и полюбила его, ведь здесь было почти так же уютно и безопасно, как в Эгольском монастыре. А за последние дни Майли впервые почувствовала, что занимается чем-то важным и нужным. Не только для неё самой, а для всех. Но что будет, когда закончится обучение и жизнью придётся распоряжаться самой? Не бросят ли её на произвол судьбы и Морти, и даже Финист?
– Когда ты сделаешь мне предложение? – Майли уставилась оборотню в глаза.
– Я не… – промямлил тот, да так и не нашёлся, чем закончить фразу.
– Что ты не? Вот что не?! – вспылила наследница. – Как любиться всю ночь без передышки, так это пожалуйста, а как до дела доходит – сразу в кусты! У меня тоже есть гордость. Я хочу нормальные отношения, красивую свадьбу и настоящую семью, в которой не страшно рожать детей.
– Деть… – оборотень вытаращил глаза и поперхнулся.
– Да, я хочу детей! Хочу, чтобы на этих руках, – она пихнула ему под нос собственные запястья, – были обручальные браслеты. Хочу не бояться, что ты меня бросишь, как только Герда или любая другая женщина поманит тебя за собой.
– Ошалела, что ли?! – обрёл дар речи Финист и грубо оттолкнул её ладони. – Какое замуж? Какие дети? Я ж тебе ничего не обещал. Мы просто развлекаемся. Разве тебе не нравится? Хорошо же было!
– Хорошо.
Она перелезла через него и собрала его разбросанную полу одежду.
– Что ты делаешь? – опешил оборотень.
– Даю себе зарок, – скомкав вещи в охапку, она всучила их Финисту. – Без обручального браслета порог этой комнаты ты больше не переступишь.
Майли тряхнула простынёй, сгоняя его с кровати, и подтолкнула к двери.
– Иди, чего ждёшь? Можешь пожаловаться своей ненаглядной Герде. Посмотрим, как эта маленькая ханжа согласится на развлечения без обязательств.
Выдворив Финиста в коридор, наследница захлопнула дверь и принялась перестилать постель.
Раздался стук. Дверь со скрипом отворилась. Майли схватила подушку и, не глядя, швырнула её в сторону вошедшего. Снаряд замер в ладони от цели и плавно опустился в подставленные руки.
– Простите, я думала, это Финист, – наследница виновато заглянула во внимательные синие глаза.
Уши горели. Вокруг разгром. Как после драки. Ужас!
– Он ушёл. Можешь не беспокоиться, – заверил её Морти и вернул подушку.
– Может, не стоило его выгонять? – сокрушалась Майли. – Я просто хотела, чтобы он был более внимательным, чтобы понимал… как вы.
– Чтобы он что-то понял, боюсь, это придётся вбить в его голову кувалдой, – усмехнулся Охотник. – Но, думаю, встряска пойдёт ему на пользу.
Наследница вымученно улыбнулась.
– Хотел проверить, всё ли у тебя в порядке. Вижу, ты в гораздо лучшей форме, чем можно было ожидать. Сегодня отдохни.
Морти уже собирался уходить, но она остановила:
– Вы в город? Возьмите меня с собой. Хочу узнать, чем всё закончится.
– Я думал, бюргеры тебе не слишком нравятся.
– Не слишком, – согласилась Майли. – Но мне любопытно. Подождёте, пока я оденусь?
Вскоре они поседлали лошадей и добрались до мельницы.
На стук никто не вышел, но и дверь оказалась не запертой. Морти снова вошёл без приглашения, Майли последовала за ним. Вагни сидел в углу за столом и заворожённо смотрел в одну точку. Рядом стоял пустой кувшин, от которого несло элем. Или так пах мельник? Он не замечал гостей, пока Морти не подошёл вплотную.
– Слышал, вы нашли тело. В городе торжественные проводы. Вряд ли мне там будут рады, – заговорил Вагни невпопад, с трудом удерживая взгляд на Охотнике. – А как же моя Мелюзиночка? Никто-никто не придёт на её похороны!
Мельник закрыл лицо руками и глухо разрыдался.
– Похорон не будет. Ваша дочь жива. Я в этом уверен.
Морти вывел его на улицу. Вскоре они вернулись. С головы Вагни потоками стекала грязная вода, но выглядел он намного бодрее.
– Если Мелюзина жива, то где же она? – спросил Вагни, неуклюже устраиваясь на привычном месте.
– Вы же сами вчера сказали: уехала к матери, – пожал плечами Охотник. – Расскажите правду. Всю правду о том, кто настоящая мать Мелюзины и что случилось в тот день, когда погибла ваша жена.
Мельник смотрел на него, оценивая.
– Тяжёлая болезнь лишила Хейду рассудка. А мать Мелюзины – вдова из Гартленда. Приезжала в Урсалию на торг летом. У нас с ней была короткая интрижка – ничего серьёзного, но она понесла и отдала ребёнка мне, так как в её краях плохо относятся к детям, рождённым вне брака.
– Перестаньте, – Морти достал из-за пазухи раковину. – Я нашёл её в хижине Орма. Кажется, она принадлежала вашей дочери. Как думаете, что будет, если я её сломаю?
Охотник сжал раковину.
– Нет! – вскричал Вагни и попытался отобрать.
Морти оттолкнул его и спрятал находку за пазуху.
– Я и так уже обо всём догадался, так что хватит изворачиваться.
– Клянитесь самым дорогим... жизнью вашей невесты и будущих детей, что никому не скажете! – мельник набросился на него и вцепился в ворот рубахи.
Вот это он зря! Сейчас что-то будет.
– Вы не в том положении, чтобы требовать, – рыкнул на него Морти, отдирая от себя цепкие пальцы. – Мне нужны лишь детали, чтобы дополнить картину. Либо вы говорите сами, либо я использую более болезненный способ узнать правду. Но так вашей дочери и любовнице придётся намного хуже.
– Хорошо, – сдался Вагни и уселся обратно на стул. Закрыв лицо руками, он принялся рассказывать: – Я не любил свою жену. Нас свели родители. Хотели, чтобы я унаследовал ремесло и мельницу её отца. Я пытался быть хорошим мужем: терпел капризы и упрёки, унижения и даже побои. Думал, после рождения детей она смягчится и всё наладится. Но Эглаборг сказал, что её тело слишком слабое, чтобы зачать. Она и без того долго не протянула бы. Тогда я перестал настаивать на близости, не обращал внимания на истерики и просто ждал свободы. Но этого всё никак не происходило, и каждый день становилось хуже.
Однажды я ушёл в город, чтобы напиться. В таверне в тот вечер выступал бродячий скрипач. Мне понравилось, как он играл, и я пригласил его составить мне компанию. За кружкой эля мы разоткровенничались. Я сказал, что хотел бы как он путешествовать по городам, очаровывать людей игрой на скрипке и никогда, никогда не возвращаться к жене на опостылевшую мельницу, которая стала моей тюрьмой. Скрипач пожалел меня и посоветовал в полнолуние прийти к заповедному озеру Цуг. На его берегу прекрасная дева будет расчёсывать свои волосы. Если мне удастся умыкнуть её гребень, то она явится ко мне на следующую ночь и исполнит любое желание.
Я не поверил, но, когда жена обозвала меня «похотливым боровом», решил рискнуть. Не встречу деву, так хоть утоплюсь. Но она там была. Дева. Самая красивая из всех, что я видел. Ни одна человеческая женщина с ней не сравнилась бы. Я сделал, как сказал скрипач: когда она купалась, забрал её раковину и вернулся домой. На следующую ночь она действительно пришла. А я… я не желал более ничего, кроме её благосклонного взгляда. Она дала мне намного больше – свою любовь. Страсть, негу, ласку, понимание и доброту – всё то, на что так скупа была моя жёнушка.
Мы встречались тайком около года, а потом она пропала на несколько месяцев. Я стал сам не свой. Бегал на озеро, звал, раковину на берегу оставлял, но всё без толку. Уж топиться решился, как она появилась вновь. Сказала, что у неё для меня подарок. От радости я последнюю осторожность потерял – жена нашла раковину и увидела, как мы обнимались. Был скандал. Хейда убежала в город. Я помчался следом. Боялся, что она сделает что-то с собой или ещё хуже – навлечёт на деву из озера беду.
В городе Хейде никто не поверил, и она ринулась к утёсу Белой чайки. Я пытался её остановить, но не смог. Она прыгнула и… На следующее утро после похорон дева принесла мне свёрток с ребёнком. Сказала, что это и есть подарок – наша дочь Мелюзина. Хотя дева больше не приходила, я был счастлив с моей девочкой. Только не сберёг её.
Вагни замолчал и отвернулся. На лбу у Морти залегла тревожная морщинка.
– Вы знали, что ваша любовница не человек?
Мельник кивнул.
– Вы знали, что она заставила вашу жену прыгнуть с утёса?
Вагни глянул на Морти безразлично.
– Вы знали, что она забрала вашу дочь и убила лесоруба? – последний вопрос был задан с таким нажимом, что отмалчиваться дольше стало невозможно.
– Я догадывался. Надеюсь только, что у них всё хорошо. И внуки живы.
– Внуки? – удивилась Майли.
– Повитуха сказала, что должна быть двойня, – пожал плечами мельник.
– Двойня, – Морти забарабанил пальцами по столешнице. – Никса-никса, где же тебя искать? – он достал из-за пазухи раковину и принялся её изучать. – Ты сделаешь всё, что пожелает обладатель раковины. Но откуда об этом знать бродячему скрипачу? Или этот скрипач тоже не так прост, как кажется.
