композиция пожухла и уронила несколько свернувшихся листочков на столешницу, девушки решили временно приостановить набеги на оранжерею и составить очередной флористический шедевр лишь после того, как воочию увидят долгожданную кузину.
Весна как-то незаметно подкралась к середине. Бесконечные холмы сменили одежды с грязно-бурых на нежно-зеленые и смотрелись уже не так уныло. Даже тяжелое серое небо и почти голые ветви деревьев в реденьких рощицах не могли полностью испортить радостное впечатление от первой травки, птичьего гомона и дорог, наконец-то ставших почти проезжими. После месяца практически затворнической жизни, когда дороги больше напоминали реки бурой грязи, леди Динтон с дочерьми, как, впрочем, и все их соседи, пытались наверстать упущенное. Они с неподдельным энтузиазмом принялись наносить и отдавать визиты.
Этим погожим утром три леди были в особенно приподнятом настроении. Они возвращались домой, слегка утомленные, но чрезвычайно довольные собой, друг другом и миром. Баронесса Токер, которую они сегодня посетили, всегда была приятной собеседницей, а поскольку леди Динтон не просто навестила подругу, а поделилась с ней новостью, то любезность баронессы и вовсе вышла из берегов, грозя утопить гостей в патоке.
Новость и правда была хороша! Начались весенние каникулы, и в Динтон-хаус приехали молодые джентльмены. Теодор был еще слишком мал, чтобы взволновать своим появлением хоть одно сердце, помимо материнского. А вот Грегори в свой двадцать один год был настоящей находкой в этом узком кружке, где на пять юных леди приходился всего один джентльмен, еще способный протанцевать более двух танцев подряд и не свалиться с одышкой. Тем более что за долгие месяцы взаимных расспросов и разглядываний все давно про всех всё знали, и свежее лицо было поистине благодатью.
Выпорхнув из повозки и легко взбежав по ступеням, сестры намного опередили мать. По этой причине грохот выстрелов застал их уже в холле, а леди Динтон на пороге дома.
Дворецкий, поклоном приветствующий вернувшуюся госпожу и собиравшийся сообщить ей новость, заслышав этот ужасный шум, вздрогнул, подогнул колени да так и застыл в нелепой позе спринтера, который сорвется с места в тот же момент, как только определит, в какую сторону бежать.
Леди Динтон вопросом, в какую именно сторону бежать, не мучалась. Она не глядя отбросила зонтик и перчатки, подобрала одной рукой подол платья, другой рукой рванула шляпку с головы и понеслась навстречу звукам. Поскольку прежде чем снять с головы шляпку, она забыла предварительно развязать ленты под подбородком, узел на них затянулся намертво, шляпка повисла у нее за спиной и подпрыгивала в такт бегу, грозя удушить владелицу.
Не обращая внимания на опасность, леди Анна легко обогнала дочерей, спешивших в ту же сторону, но на подходе к голубой гостиной она отдала пальму первенства в этом забеге леди Марии, которая вылетела из стены напротив входа в гостиную и ворвалась туда, не утруждая себя открыванием дверей. Леди Анна в очередной раз позавидовала способностям подруги, позволяющим ей всегда оказываться первой на месте каверз и проказ их сыновей. В том, что непрекращающийся грохот дело рук Грегори, Тео или их обоих, женщина не сомневалась. Она протянула руку, рванула на себя дверную ручку и оказалась в комнате, лишь на мгновение отстав от своей предшественницы.
Голубая гостиная в этот момент больше походила на тир. Вся мебель была сдвинута из центра комнаты к окнам, над камином была прикреплена мишень, Грегори и Тео стояли у противоположной стены и палили из пистолетов.
Каждый их выстрел сопровождался, помимо уже слышанного дамами грохота, появлением разноцветных клякс на мишени и на стене вокруг нее, взрывами задорного женского смеха и, в зависимости от того, как далеко от центра мишени появлялось очередное пятно, одобрительными или подбадривающими выкриками.
Благодаря царящему в комнате веселью вновь прибывшие некоторое время оставались незамеченными, что позволило им насладиться открывшейся картиной в полной мере, оценить принесенный ущерб и разглядеть нежданную гостью.
Картина была живописной, ущерб – мелким (испорченными обоями в этом доме давно никого не удивишь), незнакомка – юной, высокой, длинноногой. Одета она была дорого и элегантно. Платье ее, обманчиво простого кроя, отлично сидело по фигуре. Пышные волосы цвета жидкого шоколада были коротко острижены по последней моде. Лицо было приятным, но назвать ее красавицей мешали крупноватые нос и губы, и даже огромные выразительные зеленые глаза в обрамлении густых черных ресниц не могли полностью исправить дело.
- Мягче дави на курок, Тео! – смеялась девушка. – Грегори, ты по-настоящему меткий стрелок! Только два твоих выстрела ушли в молоко!
- Это нечестно, - надулся Тео. – Грегори уже стрелял до этого, он и на настоящую охоту уже не раз ходил.
- Не ной, - Грегори потрепал брата по волосам. – Это ты предложил соревноваться, и то, что у меня есть опыт стрельбы, ты знал! Но тогда это тебя не смущало! И потом, именно эти пистолеты я держу в руках в первый раз. Но нужно признать, для первого раза ты стрелял очень неплохо.
- Действительно! – подтвердила девушка. – Когда отец в первый раз вручил мне пистолет, я и в стену-то не сразу попала!
Тео только фыркнул и гордо отвернулся. Однако, встретившись взглядом с матерью, он порядком поубавил заносчивости во взгляде.
- Могу я узнать, что здесь происходит? – спокойно поинтересовалась леди Анна.
Леди Мария молча переводила взгляд с Грегори на Тео, с Тео на незнакомую юную леди, с юной леди на мишень, с мишени на пистолет, а затем опять на Грегори.
- Ничего… Мы просто опробовали подарок, который лорд Палм…- неуверенно начал Тео.
- Простите, тетя Анна! – мягко перебила его девушка. – Это моя вина! Я Селия. Я приехала, когда вас не было дома. Леди Мария занималась в библиотеке, и дворецкий сказал, что ее лучше не беспокоить.
При этих словах лицо леди Марии сменило выражение с удивленно-обвиняющего на обреченно-извиняющееся. Обычно призраки были в курсе всех событий, происходящих в доме, где они обитали. Они знали, кто на кухне перевернул солонку, кто из прислуги неодобрительно отзывается о хозяине дома, кто из гостей стянул серебряную ложечку из сахарницы. Расставшись со своей жизнью, они проявляли неуемное любопытство в отношении малейших событий в чужой.
Леди Мария была исключением из этой плеяды любопытствующих зануд. Ее мирок ограничивался книжными полками. Она знала наизусть практически любую книгу в фамильной библиотеке, но не была в курсе того, кто посетил особняк. Однажды она умудрилась пропустить пожар, начавшийся по недосмотру одного из кухонных работников. Единственное в доме, что могло отвлечь внимание леди Марии от книг, это, конечно, дети. Она практически никогда не вмешивалась в их дела за пределами классной комнаты, но знала все их маленькие и большие тайны, а в случае необходимости всегда приходила на помощь.
Когда однажды ночью в галерее на некоторых портретах у особенно выдающихся предков Динтонов (причем это были не только мужчины) внезапно выросли роскошные усы, вслух имя художника так и не было произнесено, но один ласковый и укоряющий взгляд, адресованный Тэо, спас лица остальных от излишней растительности. Когда Грегори возомнил себя великим алхимиком, леди Мария своим своевременным появлением и парой подсказок спасла опыт от провала, а западное крыло дома от преждевременного превращения в руины. И наконец, когда восьмилетняя Кити, заигравшись с сестрой в салки, споткнулась на лестнице и полетела через перила второго этажа на мраморный пол первого (леди Анна до сих пор не может вспоминать об этом без содрогания), именно леди Мария успела подхватить девочку и мягко опустить ее на ноги. Но как уже было сказано, такие мелочи, как утренние визитеры мало волновали эту во всех отношениях достойную леди.
- Пока мы ожидали вашего приезда, - между тем продолжала Селия, – я подумала, что не будет ничего плохого в том, что я вручу своему юному кузену подарок, который лорд Палмсбери посоветовал выбрать для него. Вам не о чем волноваться. Это не настоящее оружие, хотя выполнено очень реалистично, не правда ли? Эти пистолеты не могут причинить никакого вреда. Даже эти пятна от выстрелов исчезают, как только снимешь мишень.
С этими словами она подошла к камину и легко отцепила висящий там плакат. В комнате раздался звук, похожий на хлопок пробки, вылетающей из бутылки шампанского, и все неприглядные пятнышки, густо покрывающие стену, тут же исчезли. Селия продолжала говорить, сворачивая в рулон лист с изображенной там мишенью:
- Это тренировочный пистолет фирмы Мирикл. Немного магии и море удовольствия. Я прошу прощения, что мы устроили такой переполох, нам, безусловно, нужно было предупредить вас прежде, чем устраивать такой шум в доме. Но мне хотелось как можно скорее подружиться с кузенами. Я не хотела причинять вам беспокойство. Когда отец учил меня стрелять, он подарил мне такой же.
- Отец учил тебя стрелять? – растерянно произнесла леди Анна.
- Да! Конечно, иначе как бы я могла сама за себя постоять? - улыбнулась Селия, положила свернутый рулончик на камин и протянула одну руку тетке, а другую леди Марии.
– Ну скажите же, что я прощена! – взмолилась она.
- Конечно, деточка, - леди Анна буквально утонула в огромных глазищах, полных раскаяния. – Я вовсе не сержусь на тебя! Просто весь этот шум такой внезапный…
- Пустяки, - улыбнулась леди Мария. – Леди Анна права, это все от неожиданности. Давайте поскорее забудем это недоразумение.
- Вы очень добры, - благодарно улыбнулась Селия.
- Но, милая моя, - спохватилась леди Анна. – Ты ведь только что с дороги! Столько времени в пути! Ты, наверное, ужасно утомлена!
- Что, вы! Я совсем не устала, - засмеялась Селия. – Во всяком случае, от дороги, скорее, я устала от бездорожья. Нам так часто приходилось останавливаться и пережидать непогоду, зачастую по нескольку дней, что путешествие затянулось раза в три против всех ожиданий.
- Да, моя дорогая, весна нынче чрезвычайно дождливая…
- Мама, - раздался девичий голос. – Это и есть наша кузина Селия? Здравствуй, мы рады наконец-то с тобой познакомиться!
- Здравствуйте, - засмеялась гостья. – Да, это я! Ваша кузина! И если мне не изменяет память, мы уже знакомы с вами. Просто в мой прошлый приезд мы с вами почти не общались и нам не удалось подружиться. Я была ужасным сорванцом и не умела водиться с юными леди! Надеюсь, в этот раз все будет иначе.
- Мы в этом уверены! – хором воскликнули обе девушки, попавшие под обаяние этой энергичной и жизнерадостной особы.
Щелк-щелк! Внезапно раздавшийся из угла комнаты звук заставил дам с удивлением обнаружить еще одного гостя или, правильнее сказать, гостью.
На спинке одного из стульев, покачивая ногой, восседала сухонькая старушка. Одета она была в костюм, сшитый по моде пятидесятилетней давности, на носу старушки поблескивали стекла пенсне, в руках она держала зонт-трость внушительного размера, раскладывая и складывая который, и получала щелкающие звуки. В целом в ее облике явно преобладал зеленый цвет, временами казалось, что даже ее бледная кожа и абсолютно седые волосы отливают зеленью. Рост старушки был таков, что если бы она вздумала встать, то ее макушка, украшенная замысловатой прической, вряд ли была бы выше колен любого из присутствующих.
- Ох! – вскричала Сели, всплеснув руками в притворном ужасе. – Простите мне мою неучтивость! Позвольте представить вам мисс Грин, моего большого друга и мою компаньонку.
- Приятно познакомиться, - прошептала леди Мария, передвигая очки вверх и вниз по носу, видимо пытаясь тем самым настроить резкость.
- Очень приятно, - вторила ей леди Анна, теребя затянувшийся на шее узел из шляпных ленточек.
- Но ведь она фейри! – воскликнула Лизи, несмотря на все попытки Кити, незаметно призвать сестру к молчанию.
- Да, это очевидно, не правда ли! - со смехом отозвалась Селия, а затем уже серьезнее продолжила. – Мисс Грин не слишком разговорчива, но поверьте, она очень рада с вами познакомиться. За время, которое она меня опекает, она много сделала для меня и не единожды выручала меня из различных переделок. Я очень к ней привязана. И надеюсь, что в этом доме к ней будут относиться с должным уважением.
Старушка слушала монолог своей юной спутницы, и по ее лицу было видно, что эти слова ей приятны, но пыл, с которым они произнесены, она считает несколько излишним. Лицо мисс Грин, как, впрочем, лицо любого из ее народа, было чрезвычайно подвижным. Мимика этих маленьких зеленых человечков была настолько богатой, что они умудрялись поддерживать разговор с собеседником, не произнося при этом ни звука. Нос, губы, глаза, да что там, каждая морщинка, каждая складочка на их забавных мордашках, казалось, жили своей независимой жизнью и находились в постоянном движении. Только фейри умели одним движением брови, одним взмахом ресниц или опущенным уголком рта признаться в любви, окатить презрением или обсудить погоду за последние две недели. Эти их способности были предметом черной зависти всех профессиональных актеров, которые могли работать над выразительностью мимики всю жизнь, но не достигали и сотой доли того, что давалось маленькому народцу вовсе без всяких усилий и было для них так же естественно, как для других дышать.
Мимика - это не единственная возможность общаться с фейри. Однако ко второму способу, а именно к полной мысленной связи, сами фейри прибегали крайне неохотно и крайне редко. Поскольку при таком общении все мысли и чувства человека становились для них открытой книгой, они начинали чувствовать себя ответственными за «собеседника», «усыновляли» его и присматривали за ним всю его жизнь. Человек мог и не знать, и не замечать такого присмотра, просто ему начинало несказанно везти в делах или в любви, а несчастья и неприятности обходили стороной. Имеющий опекуна-фейри никогда не совершал подлых или жестоких поступков. Даже если у него возникало такое намерение, то в последний момент находилось какое-либо препятствие для свершения неблаговидного деяния. Хотя часто ли тебе захочется совершать что-то отвратное, если жизнь у тебя складывается удачно, в доме достаток и в семье мир? Вполне понятно, почему фейри не торопились связывать себя подобным образом и взваливать ответственность за чужое счастье и благополучие на свои хрупкие плечи.
А вот разговаривать в силу некоторых анатомических особенностей фейри не могли (к несказанному облегчению всех профессиональных певцов). Хотя там, где речь идет о фейри, слово анатомия теряет свой смысл.
Органов, ответственных за такие естественные для других процессы, как дыхание, пищеварение, кроветворение и прочее, они вовсе не имели, да и тела, собственно, тоже. В своем естественном облике фейри представляли собой небольшие облачка зеленого цвета, которые для облегчения контакта с окружающим миром могли приобретать форму кого и чего угодно. Единственными ограничениями принимаемых обликов были цвет и размер. В кого бы или во что бы ни превращались представители этого занимательного народца, они всегда оставались верны зеленому цвету, хотя и не ограничивали себя количеством используемых оттенков.
Весна как-то незаметно подкралась к середине. Бесконечные холмы сменили одежды с грязно-бурых на нежно-зеленые и смотрелись уже не так уныло. Даже тяжелое серое небо и почти голые ветви деревьев в реденьких рощицах не могли полностью испортить радостное впечатление от первой травки, птичьего гомона и дорог, наконец-то ставших почти проезжими. После месяца практически затворнической жизни, когда дороги больше напоминали реки бурой грязи, леди Динтон с дочерьми, как, впрочем, и все их соседи, пытались наверстать упущенное. Они с неподдельным энтузиазмом принялись наносить и отдавать визиты.
Этим погожим утром три леди были в особенно приподнятом настроении. Они возвращались домой, слегка утомленные, но чрезвычайно довольные собой, друг другом и миром. Баронесса Токер, которую они сегодня посетили, всегда была приятной собеседницей, а поскольку леди Динтон не просто навестила подругу, а поделилась с ней новостью, то любезность баронессы и вовсе вышла из берегов, грозя утопить гостей в патоке.
Новость и правда была хороша! Начались весенние каникулы, и в Динтон-хаус приехали молодые джентльмены. Теодор был еще слишком мал, чтобы взволновать своим появлением хоть одно сердце, помимо материнского. А вот Грегори в свой двадцать один год был настоящей находкой в этом узком кружке, где на пять юных леди приходился всего один джентльмен, еще способный протанцевать более двух танцев подряд и не свалиться с одышкой. Тем более что за долгие месяцы взаимных расспросов и разглядываний все давно про всех всё знали, и свежее лицо было поистине благодатью.
Выпорхнув из повозки и легко взбежав по ступеням, сестры намного опередили мать. По этой причине грохот выстрелов застал их уже в холле, а леди Динтон на пороге дома.
Дворецкий, поклоном приветствующий вернувшуюся госпожу и собиравшийся сообщить ей новость, заслышав этот ужасный шум, вздрогнул, подогнул колени да так и застыл в нелепой позе спринтера, который сорвется с места в тот же момент, как только определит, в какую сторону бежать.
Леди Динтон вопросом, в какую именно сторону бежать, не мучалась. Она не глядя отбросила зонтик и перчатки, подобрала одной рукой подол платья, другой рукой рванула шляпку с головы и понеслась навстречу звукам. Поскольку прежде чем снять с головы шляпку, она забыла предварительно развязать ленты под подбородком, узел на них затянулся намертво, шляпка повисла у нее за спиной и подпрыгивала в такт бегу, грозя удушить владелицу.
Не обращая внимания на опасность, леди Анна легко обогнала дочерей, спешивших в ту же сторону, но на подходе к голубой гостиной она отдала пальму первенства в этом забеге леди Марии, которая вылетела из стены напротив входа в гостиную и ворвалась туда, не утруждая себя открыванием дверей. Леди Анна в очередной раз позавидовала способностям подруги, позволяющим ей всегда оказываться первой на месте каверз и проказ их сыновей. В том, что непрекращающийся грохот дело рук Грегори, Тео или их обоих, женщина не сомневалась. Она протянула руку, рванула на себя дверную ручку и оказалась в комнате, лишь на мгновение отстав от своей предшественницы.
Голубая гостиная в этот момент больше походила на тир. Вся мебель была сдвинута из центра комнаты к окнам, над камином была прикреплена мишень, Грегори и Тео стояли у противоположной стены и палили из пистолетов.
Каждый их выстрел сопровождался, помимо уже слышанного дамами грохота, появлением разноцветных клякс на мишени и на стене вокруг нее, взрывами задорного женского смеха и, в зависимости от того, как далеко от центра мишени появлялось очередное пятно, одобрительными или подбадривающими выкриками.
Благодаря царящему в комнате веселью вновь прибывшие некоторое время оставались незамеченными, что позволило им насладиться открывшейся картиной в полной мере, оценить принесенный ущерб и разглядеть нежданную гостью.
Картина была живописной, ущерб – мелким (испорченными обоями в этом доме давно никого не удивишь), незнакомка – юной, высокой, длинноногой. Одета она была дорого и элегантно. Платье ее, обманчиво простого кроя, отлично сидело по фигуре. Пышные волосы цвета жидкого шоколада были коротко острижены по последней моде. Лицо было приятным, но назвать ее красавицей мешали крупноватые нос и губы, и даже огромные выразительные зеленые глаза в обрамлении густых черных ресниц не могли полностью исправить дело.
- Мягче дави на курок, Тео! – смеялась девушка. – Грегори, ты по-настоящему меткий стрелок! Только два твоих выстрела ушли в молоко!
- Это нечестно, - надулся Тео. – Грегори уже стрелял до этого, он и на настоящую охоту уже не раз ходил.
- Не ной, - Грегори потрепал брата по волосам. – Это ты предложил соревноваться, и то, что у меня есть опыт стрельбы, ты знал! Но тогда это тебя не смущало! И потом, именно эти пистолеты я держу в руках в первый раз. Но нужно признать, для первого раза ты стрелял очень неплохо.
- Действительно! – подтвердила девушка. – Когда отец в первый раз вручил мне пистолет, я и в стену-то не сразу попала!
Тео только фыркнул и гордо отвернулся. Однако, встретившись взглядом с матерью, он порядком поубавил заносчивости во взгляде.
- Могу я узнать, что здесь происходит? – спокойно поинтересовалась леди Анна.
Леди Мария молча переводила взгляд с Грегори на Тео, с Тео на незнакомую юную леди, с юной леди на мишень, с мишени на пистолет, а затем опять на Грегори.
- Ничего… Мы просто опробовали подарок, который лорд Палм…- неуверенно начал Тео.
- Простите, тетя Анна! – мягко перебила его девушка. – Это моя вина! Я Селия. Я приехала, когда вас не было дома. Леди Мария занималась в библиотеке, и дворецкий сказал, что ее лучше не беспокоить.
При этих словах лицо леди Марии сменило выражение с удивленно-обвиняющего на обреченно-извиняющееся. Обычно призраки были в курсе всех событий, происходящих в доме, где они обитали. Они знали, кто на кухне перевернул солонку, кто из прислуги неодобрительно отзывается о хозяине дома, кто из гостей стянул серебряную ложечку из сахарницы. Расставшись со своей жизнью, они проявляли неуемное любопытство в отношении малейших событий в чужой.
Леди Мария была исключением из этой плеяды любопытствующих зануд. Ее мирок ограничивался книжными полками. Она знала наизусть практически любую книгу в фамильной библиотеке, но не была в курсе того, кто посетил особняк. Однажды она умудрилась пропустить пожар, начавшийся по недосмотру одного из кухонных работников. Единственное в доме, что могло отвлечь внимание леди Марии от книг, это, конечно, дети. Она практически никогда не вмешивалась в их дела за пределами классной комнаты, но знала все их маленькие и большие тайны, а в случае необходимости всегда приходила на помощь.
Когда однажды ночью в галерее на некоторых портретах у особенно выдающихся предков Динтонов (причем это были не только мужчины) внезапно выросли роскошные усы, вслух имя художника так и не было произнесено, но один ласковый и укоряющий взгляд, адресованный Тэо, спас лица остальных от излишней растительности. Когда Грегори возомнил себя великим алхимиком, леди Мария своим своевременным появлением и парой подсказок спасла опыт от провала, а западное крыло дома от преждевременного превращения в руины. И наконец, когда восьмилетняя Кити, заигравшись с сестрой в салки, споткнулась на лестнице и полетела через перила второго этажа на мраморный пол первого (леди Анна до сих пор не может вспоминать об этом без содрогания), именно леди Мария успела подхватить девочку и мягко опустить ее на ноги. Но как уже было сказано, такие мелочи, как утренние визитеры мало волновали эту во всех отношениях достойную леди.
- Пока мы ожидали вашего приезда, - между тем продолжала Селия, – я подумала, что не будет ничего плохого в том, что я вручу своему юному кузену подарок, который лорд Палмсбери посоветовал выбрать для него. Вам не о чем волноваться. Это не настоящее оружие, хотя выполнено очень реалистично, не правда ли? Эти пистолеты не могут причинить никакого вреда. Даже эти пятна от выстрелов исчезают, как только снимешь мишень.
С этими словами она подошла к камину и легко отцепила висящий там плакат. В комнате раздался звук, похожий на хлопок пробки, вылетающей из бутылки шампанского, и все неприглядные пятнышки, густо покрывающие стену, тут же исчезли. Селия продолжала говорить, сворачивая в рулон лист с изображенной там мишенью:
- Это тренировочный пистолет фирмы Мирикл. Немного магии и море удовольствия. Я прошу прощения, что мы устроили такой переполох, нам, безусловно, нужно было предупредить вас прежде, чем устраивать такой шум в доме. Но мне хотелось как можно скорее подружиться с кузенами. Я не хотела причинять вам беспокойство. Когда отец учил меня стрелять, он подарил мне такой же.
- Отец учил тебя стрелять? – растерянно произнесла леди Анна.
- Да! Конечно, иначе как бы я могла сама за себя постоять? - улыбнулась Селия, положила свернутый рулончик на камин и протянула одну руку тетке, а другую леди Марии.
– Ну скажите же, что я прощена! – взмолилась она.
- Конечно, деточка, - леди Анна буквально утонула в огромных глазищах, полных раскаяния. – Я вовсе не сержусь на тебя! Просто весь этот шум такой внезапный…
- Пустяки, - улыбнулась леди Мария. – Леди Анна права, это все от неожиданности. Давайте поскорее забудем это недоразумение.
- Вы очень добры, - благодарно улыбнулась Селия.
- Но, милая моя, - спохватилась леди Анна. – Ты ведь только что с дороги! Столько времени в пути! Ты, наверное, ужасно утомлена!
- Что, вы! Я совсем не устала, - засмеялась Селия. – Во всяком случае, от дороги, скорее, я устала от бездорожья. Нам так часто приходилось останавливаться и пережидать непогоду, зачастую по нескольку дней, что путешествие затянулось раза в три против всех ожиданий.
- Да, моя дорогая, весна нынче чрезвычайно дождливая…
- Мама, - раздался девичий голос. – Это и есть наша кузина Селия? Здравствуй, мы рады наконец-то с тобой познакомиться!
- Здравствуйте, - засмеялась гостья. – Да, это я! Ваша кузина! И если мне не изменяет память, мы уже знакомы с вами. Просто в мой прошлый приезд мы с вами почти не общались и нам не удалось подружиться. Я была ужасным сорванцом и не умела водиться с юными леди! Надеюсь, в этот раз все будет иначе.
- Мы в этом уверены! – хором воскликнули обе девушки, попавшие под обаяние этой энергичной и жизнерадостной особы.
Щелк-щелк! Внезапно раздавшийся из угла комнаты звук заставил дам с удивлением обнаружить еще одного гостя или, правильнее сказать, гостью.
На спинке одного из стульев, покачивая ногой, восседала сухонькая старушка. Одета она была в костюм, сшитый по моде пятидесятилетней давности, на носу старушки поблескивали стекла пенсне, в руках она держала зонт-трость внушительного размера, раскладывая и складывая который, и получала щелкающие звуки. В целом в ее облике явно преобладал зеленый цвет, временами казалось, что даже ее бледная кожа и абсолютно седые волосы отливают зеленью. Рост старушки был таков, что если бы она вздумала встать, то ее макушка, украшенная замысловатой прической, вряд ли была бы выше колен любого из присутствующих.
- Ох! – вскричала Сели, всплеснув руками в притворном ужасе. – Простите мне мою неучтивость! Позвольте представить вам мисс Грин, моего большого друга и мою компаньонку.
- Приятно познакомиться, - прошептала леди Мария, передвигая очки вверх и вниз по носу, видимо пытаясь тем самым настроить резкость.
- Очень приятно, - вторила ей леди Анна, теребя затянувшийся на шее узел из шляпных ленточек.
- Но ведь она фейри! – воскликнула Лизи, несмотря на все попытки Кити, незаметно призвать сестру к молчанию.
- Да, это очевидно, не правда ли! - со смехом отозвалась Селия, а затем уже серьезнее продолжила. – Мисс Грин не слишком разговорчива, но поверьте, она очень рада с вами познакомиться. За время, которое она меня опекает, она много сделала для меня и не единожды выручала меня из различных переделок. Я очень к ней привязана. И надеюсь, что в этом доме к ней будут относиться с должным уважением.
Старушка слушала монолог своей юной спутницы, и по ее лицу было видно, что эти слова ей приятны, но пыл, с которым они произнесены, она считает несколько излишним. Лицо мисс Грин, как, впрочем, лицо любого из ее народа, было чрезвычайно подвижным. Мимика этих маленьких зеленых человечков была настолько богатой, что они умудрялись поддерживать разговор с собеседником, не произнося при этом ни звука. Нос, губы, глаза, да что там, каждая морщинка, каждая складочка на их забавных мордашках, казалось, жили своей независимой жизнью и находились в постоянном движении. Только фейри умели одним движением брови, одним взмахом ресниц или опущенным уголком рта признаться в любви, окатить презрением или обсудить погоду за последние две недели. Эти их способности были предметом черной зависти всех профессиональных актеров, которые могли работать над выразительностью мимики всю жизнь, но не достигали и сотой доли того, что давалось маленькому народцу вовсе без всяких усилий и было для них так же естественно, как для других дышать.
Мимика - это не единственная возможность общаться с фейри. Однако ко второму способу, а именно к полной мысленной связи, сами фейри прибегали крайне неохотно и крайне редко. Поскольку при таком общении все мысли и чувства человека становились для них открытой книгой, они начинали чувствовать себя ответственными за «собеседника», «усыновляли» его и присматривали за ним всю его жизнь. Человек мог и не знать, и не замечать такого присмотра, просто ему начинало несказанно везти в делах или в любви, а несчастья и неприятности обходили стороной. Имеющий опекуна-фейри никогда не совершал подлых или жестоких поступков. Даже если у него возникало такое намерение, то в последний момент находилось какое-либо препятствие для свершения неблаговидного деяния. Хотя часто ли тебе захочется совершать что-то отвратное, если жизнь у тебя складывается удачно, в доме достаток и в семье мир? Вполне понятно, почему фейри не торопились связывать себя подобным образом и взваливать ответственность за чужое счастье и благополучие на свои хрупкие плечи.
А вот разговаривать в силу некоторых анатомических особенностей фейри не могли (к несказанному облегчению всех профессиональных певцов). Хотя там, где речь идет о фейри, слово анатомия теряет свой смысл.
Органов, ответственных за такие естественные для других процессы, как дыхание, пищеварение, кроветворение и прочее, они вовсе не имели, да и тела, собственно, тоже. В своем естественном облике фейри представляли собой небольшие облачка зеленого цвета, которые для облегчения контакта с окружающим миром могли приобретать форму кого и чего угодно. Единственными ограничениями принимаемых обликов были цвет и размер. В кого бы или во что бы ни превращались представители этого занимательного народца, они всегда оставались верны зеленому цвету, хотя и не ограничивали себя количеством используемых оттенков.
