Колдер, Томан, Гон и Осад сидели на мягком травяном ковре, устилавшем пол хижины. Лица их были печальны и потеряны и напоминали неподвижные маски. Если бы кто-нибудь мог видеть их в эту минуту, наверняка он бы подумал, что это не реальность, а искусно написанная объемная картина. Только солнечные блики, играющие на их неподвижных лицах, оживляли эту безмолвную картину. Дверь хижины отворилась, но старейшины не повернулись на звук легких шагов. На пороге хижины появилась Керла. Она, мягко ступая по пушистой траве, приблизилась к старейшинам.
— Корей совсем плох! Боюсь, ему не дожить до утра, — сказала она.
— Что Авон? — не поворачивая к ней головы, спросил Колдер.
— Его сердце еще бьется, но так слабо, что я едва его слышала, — Керла села рядом с Гоном, лицо которого от ее слов стало еще печальней.
— Нам не помочь им! Магия, которой они были поражены, неведома нам, — сказал Томан и от отчаяния закрыл лицо руками.
— Это магия темной силы, что убила тех несчастных во время битвы в долине Гертруда. Я видела их страдания и незаживающие раны. Старейшины Авон и Корей страдают так же. Их раны наполнились ядом темной магии, и эти силы поедают их жизни изнутри.
— Но ведь мы неуязвимы перед смертью, так было всегда, мы никогда не умирали и не должны умирать! — голос Гона дрожал.
— Если бы это было так, Нирас не попытался бы много лет назад убить нас, отправив на верную гибель к семи водопадам, — возразил Колдер.
— Нирас знает то, что нам неведомо, — ответил Осад.
— Тогда почему ему не удалось нас убить тогда? И если он знал, что это невозможно, зачем попытался это сделать? — Гон не мог понять эту тайну.
— Магия темных сил, с которыми мы столкнулись, истекает из сущности Нираса! Это его второе Я, и я уверен, что эта магия бессильна перед нами! Авон и Корей не умрут, это невозможно. Нирас не желает им зла, а значит, порожденная им сила бессильна против нас! — вмешался в разговор Томан.
— Мне бы хотелось надеяться на это, но они так слабы! — Керла тяжело вздохнула и поднялась, собираясь покинуть хижину, чтобы вернуться к Корею и Авону. — Если бы только Маг Нирас вернулся, он бы смог помочь! — сказала она, остановившись в дверях.
— Об этом не может быть и речи! — в голосе Колдера послышалось раздражение. — Нирас совершил слишком много ошибок, чтобы мы позволили ему вернуться сюда. Эта женщина, мать Нимбуса, призналась, что Нирас нарушил закон и вмешался в естественные жизненные процессы. Да, его порыв был благородным, он хотел наделить бесплодную женщину ребенком, но он пошел против законов, и посмотрите, к чему все это привело! Нимбус, как и Амарус, создан им. Погибло и ранено множество стариков, женщин, детей, сильных мужчин. Все они спаслись тогда от страшной армии Амаруса и были счастливы. Они выжили в те страшные дни, и уже здесь, где, казалось бы, нет больше опасности, они стали новыми жертвами безрассудства нашего брата! Я даже не могу себе представить, чего еще можно ждать!
— Но ведь он с Хранителями отправился спасать нашу принцессу Одежавель, и вы еще вчера были готовы последовать за ними в Заоблачность, чтобы помочь им! — надежды Керлы на то, что ее маленькая принцесса Одежавель когда-нибудь вернется, таяли.
— Колдер прав! Нужно было слушать Авона и не поддаваться на речи Нираса! Фирн сделал свой выбор и останется рядом со своим старшим братом, а мы должны навсегда забыть о нем! Все, к чему он прикасается, оборачивается страданиями и хаосом! Пора прекратить это зло в воплощении нашего брата. — Гон поднялся и подошел к Керле. — Иди, Керла, ты сейчас нужна нашим братьям. Если заметишь что-нибудь неладное, сразу же сообщи нам, — Керла, едва сдерживая слезы, вышла, закрыв за собой дверь, и Гон вернулся на свое место. Все четверо старейшин снова погрузились в свои мысли.
* * *
В центре просторной комнаты, освещенной вечерним Солнцем, стояла зеркальная глыба льда. Было очень тепло, но лед не таял. Под толщей замершей воды виднелись едва уловимые очертания фигуры маленького мальчика, одетого в голубую тунику. Талию мальчика обвивал широкий пояс, усеянный драгоценными камнями, которые сверкали с удвоенной силой, отражаясь от зеркальной поверхности льда. Лица мальчика было почти не видно, оно было так бледно, что, казалось, сделано изо льда. В комнату, стараясь не издавать ни единого звука, вошли две женщины. Лила, увидев сына, вскрикнула и собиралась закричать в отчаянии, но вторая женщина успела закрыть ее рот своей рукой.
— Держи себя в руках, Лила! Если нас обнаружат здесь, нам обеим несдобровать, — сказала она, и Лила молча кивнула, давая понять, что больше не проявит так бурно своих чувств.
— Как так случилось, Фивия, что Нимбус стал таким? — Лила подошла к ледяной глыбе и положила руки на ледяную поверхность. Ее руки словно обожгло холодом, и она, пытаясь разглядеть под толщей льда лицо Нимбуса, тихо заплакала.
— Только ты можешь ответить на свой вопрос, Лила! С тех пор как ты стала матерью, я не слышала от тебя ни одного откровения, а ведь раньше мы были очень близки с тобой. Мой брат женился на тебе и был счастлив до последнего вздоха, и я благодарна тебе за его счастье и за то, что ты подарила ему сына.
— Ах Фивия! Если бы ты только знала… — Лила не договорила и замерла. Ей показалось, что она слышит голос Нимбуса сквозь толщу льда. Она прижалась к ледяной глыбе всем телом, прислушиваясь, но так ничего и не услышала. — Как ты думаешь, Фивия, мы можем помочь ему?
— Его дух покинул его, все мы видели, как черные клубы его темного Я вырвались из его уст, когда сердце его перестало биться, — ответила Фивия.
— Не говори так! Я чувствую, что он не умер! Его покинул не дух, а сила темной магии. Я слышала, как старейшины предположили, что в тот день, когда Нимбус бросился защищать наши облачные корабли, он был побежден Амарусом, но он не убил моего мальчика, а наделил силами тьмы. Затем он лишил его памяти предков и отправил в мир за семью водопадами, чтобы Нимбус совершил страшное. Я верю в это. Нимбус всегда был добрым и отважным. Он не мог пойти против своего народа. Это магия сделала его таким, — Лила говорила все громче.
— Сердце матери трудно обмануть. Будем надеяться, что Нимбус просто спит, и я всем сердцем желаю, чтобы старейшины сжалились над ним. Нужно уходить, Лила! Вернемся сюда завтра, а пока тебе стоит поговорить со старейшинами и попросить у них милости для твоего сына, — Фивия взяла Лилу за руку, и они тихо покинули комнату, которая уже начала погружаться в сумерки.
— Если бы только его отец был здесь, он бы все исправил! — задумчиво произнесла Лила и замолчала, увидев, как лицо Фивии помрачнело. — О, прости, я должна была тебе сказать еще тогда, но страх сдерживал меня.
— Мой брат так и не узнал, что Нимбус не его кровный сын. Он любил Нимбуса как свое дитя. Может быть, это и к лучшему. По крайней мере он был счастлив, — ответила Фивия и обняла Лилу.
* * *
В круглой хижине было темно и тихо. Ночь выдалась облачной, и Луна почти не появлялась в большом круглом отверстии в потолке, но света, исходящего со стороны стен, поросших серебристым мхом, было достаточно, чтобы увидеть, что старейшины Колдер, Томан, Гон и Осад не покинули своих мест. В дверь постучали, но они не шелохнулись, и за дверью кто-то замер в нерешительности.
— Входи, Лила! — сказал Колдер, и в его голосе послышалось недовольство. Он действительно был не рад ее приходу, он знал, о чем пришла просить эта милая, со светлым лицом, покрытым веснушками, женщина. Лила вошла. Глаза ее, привыкшие к темноте, сразу увидели сидящих на земле старейшин.
— Не говори ничего, Лила! Я буду говорить сам! — продолжил Колдер и указал рукой на место рядом с собой.
— Скажите только одно! Он жив? — голос Лилы был полон отчаяния, и Колдер утвердительно кивнул. Лицо Лилы просияло, она, мягко ступая, прошла через комнату и села на указанное ей место. Ей было сложно молчать, она хотела рыдать и умолять магов о спасении Нимбуса, но она сдержала свой первый порыв и повиновалась.
— Мы долго думали, Лила, и пришли к выводу, что твой сын Нимбус не виновен в произошедшем. Мы все помним рассказ Хранителей Логофета и Армариуса о подвиге Нимбуса, когда он спас наш народ, защищая от армии Амаруса наши облачные корабли. Ты не могла видеть, как бесстрашно он сражался против огромных чудовищ, но нам рассказывали очевидцы того сражения. Нимбус поистине герой, и мы не вправе говорить иначе. Когда он появился в нашем мире, никто не заподозрил неладного, и в этом наша вина, Лила. Мы должны были сразу предположить, что маленький мальчик, хоть и наделенный невероятной силой, не может одержать верх над всей тьмой. Конечно же, он был пленен Амарусом и провел какое-то время среди тьмы, и маленькое бесстрашное сердце было обмануто, иначе он не совершил бы того, что совершил сегодня. Только ложь и хитрость магии Амаруса могли сделать такое с добрым сердцем мальчика.
— Значит, вы прощаете его и вернете его к жизни?! — Лилу переполняло счастье. Подчиняясь странному порыву, она взяла руку Колдера и прижала ее к своим губам.
— Постой, Лила! — Колдер высвободил свою руку из ее цепких пальцев и с мольбой посмотрел на нее. Заглянув в его глаза, она поняла, что сердце его и сердца его братьев переполнены сомнениями. На мгновение ей показалось, что ее надежды на спасение Нимбуса напрасны, и слезы полились из ее глаз, а тело содрогнулось от рыданий.
— Не плачь, Лила, мы снимем с Нимбуса нашу магию, но ты должна понимать, что оставаться в нашем мире ему нельзя, — Колдер был подавлен возложенной на него миссией сказать это все страдающей матери, он подбирал каждое слово, и речь его казалась тягучей, как мед. — Нимбус — сын нашего брата Нираса, и мы решили, что быть рядом с отцом ему самое место.
— Мы могли бы дождаться возвращения Мага Нираса! — Лила никак не могла понять, к чему клонит Колдер, но уже то, что Нимбус жив и будет освобожден от ледяного плена, переполняло ее сердце счастьем.
— Мы больше никогда не впустим его в наш мир, Лила, а это значит, Нимбус должен покинуть эти земли, и чем быстрее, тем будет лучше для всех нас! Вы уйдете сегодня ночью! — ответил Колдер и заметил, как по лицу Лилы пробежала судорога.
— Ты могла бы остаться, Лила! Никто не гонит тебя. Да, тот мир полон опасностей, но Нимбус силен, и к тому же, когда он встретится с Нирасом… — Колдер не закончил говорить, как Лила в одно мгновение вскочила на ноги. Весь ее вид говорил о том, что она переполнена негодованием, но она сдержалась.
— Я благодарю вас за милосердие, — справившись с гневом, спокойно произнесла она. — Я с сыном покину эти земли сегодня ночью. Прошу вас, освободите его от магии льда, я хочу обнять моего мальчика.
Логофет не любил летать в потемках. Силуэты деревьев и зданий казались ему странными, пугающими существами, а воздух по ощущениям был настолько плотным, что ему стоило больших сил, чтобы держаться в воздухе. Но эта ночь выдалась лунной, и это очень радовало Хранителя. Мягкий свет, казалось, проникал в каждый уголок Заоблачности, и с высоты полета можно было разглядеть почти все, что происходило внизу. Он немного отстал от всех, но это не расстраивало его, ему совсем не хотелось поддерживать общую беседу. Одежавель давно уснула, и Армариус, утомленный долгой разлукой со своей малышкой, бережно держал ее, постоянно поглядывая на ее милое личико. Фирн и Маг Нирас разместились на спинах Пената и Шеду, и Логофет возблагодарил небо за то, что ему пришлось лететь налегке. Он посмотрел на прямую осанку Мага Нираса, сидящего на спине Пената, и вспомнил, как еще совсем недавно они обнаружили его неподвижное тело в окружении тысяч варканов. С высоты полета тогда всем показалось, что он погиб в схватке с Амарусом. Когда же удалось оказаться рядом и расступившиеся варканы позволили всем приземлиться рядом с магическим деревом, все вздохнули с облегчением. Маг Нирас лежал неподвижно, но губы его шевелились, продолжая шептать заклинания. Уже спустя несколько минут он с воодушевлением рассказывал, как ему удалось одолеть силы тьмы. Из его рассказа все узнали, что в самом начале схватки он хотел пронзить свое сердце посохом, но, похоже, Амарус догадался о намерениях Нираса и сковал его тело. Все попытки Мага Нираса преодолеть этот плен не привели к успеху, и когда он уже совсем перестал верить в победу, ему пришла в голову спасительная мысль совершить новый обряд — воссоединения темного и светлого. Посох все еще был в его руках, и он стал произносить заклинание. Магия тьмы тут же попыталась лишить его возможности говорить. Темная масса, подобная бурлящему грязевому потоку, проникала в нос, рот и уши, не давая возможности даже дышать, но он успел совершить обряд. По словам Мага Нираса, сразу же после завершения этого обряда Амарус исчез, а его воины превратились в безобидных варканов. Маг Нирас же, обессиленный схваткой, рухнул на землю.
Логофет тяжело вздохнул и, заметив, что, погрузившись в свои мысли, сильно отстал от своих друзей, нехотя прибавил ходу. Лететь предстояло всю ночь, и мысль об этом сводила Логофета с ума. После того как Маг Нирас закончил свой рассказ, решено было сразу отправиться к семи водопадам, чтобы как можно быстрее принести радостную весть жителям Заоблачности. Все было позади, тьма покинула эти земли, и теперь они могли спокойно вернуться в свои опустевшие дома. Но была еще одна веская причина поспешить к семи водопадам — Нимбус. Всем не давал покоя рассказ Амаруса. По его словам, обманутый им Нимбус вступил в схватку со старейшинами и погиб в этом сражении. Маг Нирас уверял, что Амарус солгал. Он всей душой чувствовал, что его сын жив. Он надеялся на лучшее, но в его душе засело пугающее предчувствие беды, и он стремился как можно быстрей рассеять свои сомнения. Фирн, наблюдавший за братом, заметил одолевавшее его волнение.
— Авон простит тебя, Нирас, будь уверен! — постарался поддержать брата Фирн. — Ты исправил свои ошибки, и наш мир стал прежним! Конечно, мы все еще не скоро оправимся от пережитого, но я уверен, что теперь все будет, как прежде!
— Как прежде уже никогда не будет, Фирн! — Маг Нирас тяжело вздохнул. — Я не могу забыть лица короля Геворда и лица Мариэль. Этого прозрачного прекрасного лица и рассыпанных по подушке ее серебристых локонов. Она была словно живая тогда, когда я нашел ее в королевской спальне. А ее глаза! Они смотрели на меня как будто с укором. Видеть этот взгляд было невыносимо мучительно. Принцессы остались сиротками, многие погибли, Фирн, пройдет еще немало времени, прежде чем воспоминания станут не такими яркими, а боль от потерь не такой острой.
— Я давно хотел спросить тебя, брат, но не решался, — Фирн на мгновение отвел взгляд от глаз Нираса.
— Спрашивай, Фирн, у меня нет секретов от Пената и Шеду, я отвечу на любой твой вопрос совершенно правдиво.
— Мы, Маги и Хранители магических даров, не имеем границ времени, на наших глазах сменялись поколения, — начал издалека Фирн. Видно было, что вопрос, который он пытался задать Нирасу, мучил его не один день. — Мы не можем умереть, и доказательством этого является наше с братьями чудесное спасение, когда мы оказались в мире за семью водопадами, Нирас.
— Корей совсем плох! Боюсь, ему не дожить до утра, — сказала она.
— Что Авон? — не поворачивая к ней головы, спросил Колдер.
— Его сердце еще бьется, но так слабо, что я едва его слышала, — Керла села рядом с Гоном, лицо которого от ее слов стало еще печальней.
— Нам не помочь им! Магия, которой они были поражены, неведома нам, — сказал Томан и от отчаяния закрыл лицо руками.
— Это магия темной силы, что убила тех несчастных во время битвы в долине Гертруда. Я видела их страдания и незаживающие раны. Старейшины Авон и Корей страдают так же. Их раны наполнились ядом темной магии, и эти силы поедают их жизни изнутри.
— Но ведь мы неуязвимы перед смертью, так было всегда, мы никогда не умирали и не должны умирать! — голос Гона дрожал.
— Если бы это было так, Нирас не попытался бы много лет назад убить нас, отправив на верную гибель к семи водопадам, — возразил Колдер.
— Нирас знает то, что нам неведомо, — ответил Осад.
— Тогда почему ему не удалось нас убить тогда? И если он знал, что это невозможно, зачем попытался это сделать? — Гон не мог понять эту тайну.
— Магия темных сил, с которыми мы столкнулись, истекает из сущности Нираса! Это его второе Я, и я уверен, что эта магия бессильна перед нами! Авон и Корей не умрут, это невозможно. Нирас не желает им зла, а значит, порожденная им сила бессильна против нас! — вмешался в разговор Томан.
— Мне бы хотелось надеяться на это, но они так слабы! — Керла тяжело вздохнула и поднялась, собираясь покинуть хижину, чтобы вернуться к Корею и Авону. — Если бы только Маг Нирас вернулся, он бы смог помочь! — сказала она, остановившись в дверях.
— Об этом не может быть и речи! — в голосе Колдера послышалось раздражение. — Нирас совершил слишком много ошибок, чтобы мы позволили ему вернуться сюда. Эта женщина, мать Нимбуса, призналась, что Нирас нарушил закон и вмешался в естественные жизненные процессы. Да, его порыв был благородным, он хотел наделить бесплодную женщину ребенком, но он пошел против законов, и посмотрите, к чему все это привело! Нимбус, как и Амарус, создан им. Погибло и ранено множество стариков, женщин, детей, сильных мужчин. Все они спаслись тогда от страшной армии Амаруса и были счастливы. Они выжили в те страшные дни, и уже здесь, где, казалось бы, нет больше опасности, они стали новыми жертвами безрассудства нашего брата! Я даже не могу себе представить, чего еще можно ждать!
— Но ведь он с Хранителями отправился спасать нашу принцессу Одежавель, и вы еще вчера были готовы последовать за ними в Заоблачность, чтобы помочь им! — надежды Керлы на то, что ее маленькая принцесса Одежавель когда-нибудь вернется, таяли.
— Колдер прав! Нужно было слушать Авона и не поддаваться на речи Нираса! Фирн сделал свой выбор и останется рядом со своим старшим братом, а мы должны навсегда забыть о нем! Все, к чему он прикасается, оборачивается страданиями и хаосом! Пора прекратить это зло в воплощении нашего брата. — Гон поднялся и подошел к Керле. — Иди, Керла, ты сейчас нужна нашим братьям. Если заметишь что-нибудь неладное, сразу же сообщи нам, — Керла, едва сдерживая слезы, вышла, закрыв за собой дверь, и Гон вернулся на свое место. Все четверо старейшин снова погрузились в свои мысли.
* * *
В центре просторной комнаты, освещенной вечерним Солнцем, стояла зеркальная глыба льда. Было очень тепло, но лед не таял. Под толщей замершей воды виднелись едва уловимые очертания фигуры маленького мальчика, одетого в голубую тунику. Талию мальчика обвивал широкий пояс, усеянный драгоценными камнями, которые сверкали с удвоенной силой, отражаясь от зеркальной поверхности льда. Лица мальчика было почти не видно, оно было так бледно, что, казалось, сделано изо льда. В комнату, стараясь не издавать ни единого звука, вошли две женщины. Лила, увидев сына, вскрикнула и собиралась закричать в отчаянии, но вторая женщина успела закрыть ее рот своей рукой.
— Держи себя в руках, Лила! Если нас обнаружат здесь, нам обеим несдобровать, — сказала она, и Лила молча кивнула, давая понять, что больше не проявит так бурно своих чувств.
— Как так случилось, Фивия, что Нимбус стал таким? — Лила подошла к ледяной глыбе и положила руки на ледяную поверхность. Ее руки словно обожгло холодом, и она, пытаясь разглядеть под толщей льда лицо Нимбуса, тихо заплакала.
— Только ты можешь ответить на свой вопрос, Лила! С тех пор как ты стала матерью, я не слышала от тебя ни одного откровения, а ведь раньше мы были очень близки с тобой. Мой брат женился на тебе и был счастлив до последнего вздоха, и я благодарна тебе за его счастье и за то, что ты подарила ему сына.
— Ах Фивия! Если бы ты только знала… — Лила не договорила и замерла. Ей показалось, что она слышит голос Нимбуса сквозь толщу льда. Она прижалась к ледяной глыбе всем телом, прислушиваясь, но так ничего и не услышала. — Как ты думаешь, Фивия, мы можем помочь ему?
— Его дух покинул его, все мы видели, как черные клубы его темного Я вырвались из его уст, когда сердце его перестало биться, — ответила Фивия.
— Не говори так! Я чувствую, что он не умер! Его покинул не дух, а сила темной магии. Я слышала, как старейшины предположили, что в тот день, когда Нимбус бросился защищать наши облачные корабли, он был побежден Амарусом, но он не убил моего мальчика, а наделил силами тьмы. Затем он лишил его памяти предков и отправил в мир за семью водопадами, чтобы Нимбус совершил страшное. Я верю в это. Нимбус всегда был добрым и отважным. Он не мог пойти против своего народа. Это магия сделала его таким, — Лила говорила все громче.
— Сердце матери трудно обмануть. Будем надеяться, что Нимбус просто спит, и я всем сердцем желаю, чтобы старейшины сжалились над ним. Нужно уходить, Лила! Вернемся сюда завтра, а пока тебе стоит поговорить со старейшинами и попросить у них милости для твоего сына, — Фивия взяла Лилу за руку, и они тихо покинули комнату, которая уже начала погружаться в сумерки.
— Если бы только его отец был здесь, он бы все исправил! — задумчиво произнесла Лила и замолчала, увидев, как лицо Фивии помрачнело. — О, прости, я должна была тебе сказать еще тогда, но страх сдерживал меня.
— Мой брат так и не узнал, что Нимбус не его кровный сын. Он любил Нимбуса как свое дитя. Может быть, это и к лучшему. По крайней мере он был счастлив, — ответила Фивия и обняла Лилу.
* * *
В круглой хижине было темно и тихо. Ночь выдалась облачной, и Луна почти не появлялась в большом круглом отверстии в потолке, но света, исходящего со стороны стен, поросших серебристым мхом, было достаточно, чтобы увидеть, что старейшины Колдер, Томан, Гон и Осад не покинули своих мест. В дверь постучали, но они не шелохнулись, и за дверью кто-то замер в нерешительности.
— Входи, Лила! — сказал Колдер, и в его голосе послышалось недовольство. Он действительно был не рад ее приходу, он знал, о чем пришла просить эта милая, со светлым лицом, покрытым веснушками, женщина. Лила вошла. Глаза ее, привыкшие к темноте, сразу увидели сидящих на земле старейшин.
— Не говори ничего, Лила! Я буду говорить сам! — продолжил Колдер и указал рукой на место рядом с собой.
— Скажите только одно! Он жив? — голос Лилы был полон отчаяния, и Колдер утвердительно кивнул. Лицо Лилы просияло, она, мягко ступая, прошла через комнату и села на указанное ей место. Ей было сложно молчать, она хотела рыдать и умолять магов о спасении Нимбуса, но она сдержала свой первый порыв и повиновалась.
— Мы долго думали, Лила, и пришли к выводу, что твой сын Нимбус не виновен в произошедшем. Мы все помним рассказ Хранителей Логофета и Армариуса о подвиге Нимбуса, когда он спас наш народ, защищая от армии Амаруса наши облачные корабли. Ты не могла видеть, как бесстрашно он сражался против огромных чудовищ, но нам рассказывали очевидцы того сражения. Нимбус поистине герой, и мы не вправе говорить иначе. Когда он появился в нашем мире, никто не заподозрил неладного, и в этом наша вина, Лила. Мы должны были сразу предположить, что маленький мальчик, хоть и наделенный невероятной силой, не может одержать верх над всей тьмой. Конечно же, он был пленен Амарусом и провел какое-то время среди тьмы, и маленькое бесстрашное сердце было обмануто, иначе он не совершил бы того, что совершил сегодня. Только ложь и хитрость магии Амаруса могли сделать такое с добрым сердцем мальчика.
— Значит, вы прощаете его и вернете его к жизни?! — Лилу переполняло счастье. Подчиняясь странному порыву, она взяла руку Колдера и прижала ее к своим губам.
— Постой, Лила! — Колдер высвободил свою руку из ее цепких пальцев и с мольбой посмотрел на нее. Заглянув в его глаза, она поняла, что сердце его и сердца его братьев переполнены сомнениями. На мгновение ей показалось, что ее надежды на спасение Нимбуса напрасны, и слезы полились из ее глаз, а тело содрогнулось от рыданий.
— Не плачь, Лила, мы снимем с Нимбуса нашу магию, но ты должна понимать, что оставаться в нашем мире ему нельзя, — Колдер был подавлен возложенной на него миссией сказать это все страдающей матери, он подбирал каждое слово, и речь его казалась тягучей, как мед. — Нимбус — сын нашего брата Нираса, и мы решили, что быть рядом с отцом ему самое место.
— Мы могли бы дождаться возвращения Мага Нираса! — Лила никак не могла понять, к чему клонит Колдер, но уже то, что Нимбус жив и будет освобожден от ледяного плена, переполняло ее сердце счастьем.
— Мы больше никогда не впустим его в наш мир, Лила, а это значит, Нимбус должен покинуть эти земли, и чем быстрее, тем будет лучше для всех нас! Вы уйдете сегодня ночью! — ответил Колдер и заметил, как по лицу Лилы пробежала судорога.
— Ты могла бы остаться, Лила! Никто не гонит тебя. Да, тот мир полон опасностей, но Нимбус силен, и к тому же, когда он встретится с Нирасом… — Колдер не закончил говорить, как Лила в одно мгновение вскочила на ноги. Весь ее вид говорил о том, что она переполнена негодованием, но она сдержалась.
— Я благодарю вас за милосердие, — справившись с гневом, спокойно произнесла она. — Я с сыном покину эти земли сегодня ночью. Прошу вас, освободите его от магии льда, я хочу обнять моего мальчика.
Глава 25. Отец и сын
Логофет не любил летать в потемках. Силуэты деревьев и зданий казались ему странными, пугающими существами, а воздух по ощущениям был настолько плотным, что ему стоило больших сил, чтобы держаться в воздухе. Но эта ночь выдалась лунной, и это очень радовало Хранителя. Мягкий свет, казалось, проникал в каждый уголок Заоблачности, и с высоты полета можно было разглядеть почти все, что происходило внизу. Он немного отстал от всех, но это не расстраивало его, ему совсем не хотелось поддерживать общую беседу. Одежавель давно уснула, и Армариус, утомленный долгой разлукой со своей малышкой, бережно держал ее, постоянно поглядывая на ее милое личико. Фирн и Маг Нирас разместились на спинах Пената и Шеду, и Логофет возблагодарил небо за то, что ему пришлось лететь налегке. Он посмотрел на прямую осанку Мага Нираса, сидящего на спине Пената, и вспомнил, как еще совсем недавно они обнаружили его неподвижное тело в окружении тысяч варканов. С высоты полета тогда всем показалось, что он погиб в схватке с Амарусом. Когда же удалось оказаться рядом и расступившиеся варканы позволили всем приземлиться рядом с магическим деревом, все вздохнули с облегчением. Маг Нирас лежал неподвижно, но губы его шевелились, продолжая шептать заклинания. Уже спустя несколько минут он с воодушевлением рассказывал, как ему удалось одолеть силы тьмы. Из его рассказа все узнали, что в самом начале схватки он хотел пронзить свое сердце посохом, но, похоже, Амарус догадался о намерениях Нираса и сковал его тело. Все попытки Мага Нираса преодолеть этот плен не привели к успеху, и когда он уже совсем перестал верить в победу, ему пришла в голову спасительная мысль совершить новый обряд — воссоединения темного и светлого. Посох все еще был в его руках, и он стал произносить заклинание. Магия тьмы тут же попыталась лишить его возможности говорить. Темная масса, подобная бурлящему грязевому потоку, проникала в нос, рот и уши, не давая возможности даже дышать, но он успел совершить обряд. По словам Мага Нираса, сразу же после завершения этого обряда Амарус исчез, а его воины превратились в безобидных варканов. Маг Нирас же, обессиленный схваткой, рухнул на землю.
Логофет тяжело вздохнул и, заметив, что, погрузившись в свои мысли, сильно отстал от своих друзей, нехотя прибавил ходу. Лететь предстояло всю ночь, и мысль об этом сводила Логофета с ума. После того как Маг Нирас закончил свой рассказ, решено было сразу отправиться к семи водопадам, чтобы как можно быстрее принести радостную весть жителям Заоблачности. Все было позади, тьма покинула эти земли, и теперь они могли спокойно вернуться в свои опустевшие дома. Но была еще одна веская причина поспешить к семи водопадам — Нимбус. Всем не давал покоя рассказ Амаруса. По его словам, обманутый им Нимбус вступил в схватку со старейшинами и погиб в этом сражении. Маг Нирас уверял, что Амарус солгал. Он всей душой чувствовал, что его сын жив. Он надеялся на лучшее, но в его душе засело пугающее предчувствие беды, и он стремился как можно быстрей рассеять свои сомнения. Фирн, наблюдавший за братом, заметил одолевавшее его волнение.
— Авон простит тебя, Нирас, будь уверен! — постарался поддержать брата Фирн. — Ты исправил свои ошибки, и наш мир стал прежним! Конечно, мы все еще не скоро оправимся от пережитого, но я уверен, что теперь все будет, как прежде!
— Как прежде уже никогда не будет, Фирн! — Маг Нирас тяжело вздохнул. — Я не могу забыть лица короля Геворда и лица Мариэль. Этого прозрачного прекрасного лица и рассыпанных по подушке ее серебристых локонов. Она была словно живая тогда, когда я нашел ее в королевской спальне. А ее глаза! Они смотрели на меня как будто с укором. Видеть этот взгляд было невыносимо мучительно. Принцессы остались сиротками, многие погибли, Фирн, пройдет еще немало времени, прежде чем воспоминания станут не такими яркими, а боль от потерь не такой острой.
— Я давно хотел спросить тебя, брат, но не решался, — Фирн на мгновение отвел взгляд от глаз Нираса.
— Спрашивай, Фирн, у меня нет секретов от Пената и Шеду, я отвечу на любой твой вопрос совершенно правдиво.
— Мы, Маги и Хранители магических даров, не имеем границ времени, на наших глазах сменялись поколения, — начал издалека Фирн. Видно было, что вопрос, который он пытался задать Нирасу, мучил его не один день. — Мы не можем умереть, и доказательством этого является наше с братьями чудесное спасение, когда мы оказались в мире за семью водопадами, Нирас.
