- Ээ…
- Объяснишь, почему ты, а не младшие?
Чен оглянулся на синелицего, как и Рас, воина, стоявшего за его спиной сложив руки на груди, и вздохнул.
- Вылез с докладом вместо Старшего.
- Годится! Шевели копытами!
Чен убежал в сторону стоянки, а Эрим отдал рекруту копье, чтобы поставил в ко?злы [1]
- Ты как?
- Здорово!
- Ты молодец.
- Нак, а почему нельзя было сразу привести с собой лошадей?
- У кабанов очень чувствительное обоняние. И они прекрасно знают, что где пахнет лошадью, там обязательно будет человек, охотник. Стадо просто побежало бы в другую сторону.
- Тебя не беспокоит, что за биваком никто не приглядывает? Разве одного егеря достаточно на такую площадь?
- Конечно. Весь бивак обсажен колючим держи-кустом. Сквозь него ни один хищник не полезет. А проход егерь загородил плетнем из сухих колючек. Так что, во всем лесу это самое безопасное место… Вы как, отдохнули? Пока рекруты будут волокуши рубить, пойдемте к озеру — хочу вам кое-что показать.
Сначала Нак что-то высматривал на скалах, подступающих к противоположному берегу озера, затем, осторожно выглянув из-за кромки камышовой стены, замер и приставил палец к лицу, закрытому накомарником, прося тишины. Эрим осторожно приблизился, выглянул. Замер, затаив дыхание от восхищения. Шагах в пятнадцати от них, опустив алый клюв в воду, неспешно бродил аист. Черный аист. Черная шея, черные, аккуратно сложенные на спине крылья, отливающие на солнце то темно-зеленым, то фиолетовым. Но аист был именно черным! Птица поймала рыбу, чуть подбросила ее в воздухе, распахнула клюв, стараясь протолкнуть великоватый улов в глотку. Рядом, показав на несколько терций белое брюшко, опустился второй аист, сложил на черной спине черные крылья. Атар и Исак, занявшие место Нака, застыли столбами за спиной Эрима, боясь вздохнуть, чтобы не спугнуть это чудо. Вторая птица поводила клювом по воде, затем подняла голову и замерла, глядя на Эрима алым глазом. Вдруг он почувствовал, как чья-то, совершенно незнакомая, Сила коснулась его. Будто огромный великан, сотканный из теплого воздуха, коснулся его плеча.
...- "Вернулся? Наконец-то! Как ты вырос!" - Мягкий, будто звон серебряного колокольчика, голос раздался в голове Эрима.
...- "Это… ты со мной разговариваешь?"
Эрим не осмелился произнести это вслух.
Большая птица молча повернула голову, уставившись на Эрима другим глазом.
...- "Самое время посмотреть, чего они сто?ят, раз уж они все здесь собрались", - сообщил медный, на несколько тонов ниже, колокольчик.
Аист наклонился к воде, потеряв к Эриму интерес.
...- "Разве все?" - Удивился серебряный голос.
...- "А вон, братец непризнанный на подходе".
...- "Похоже, скоро начнется самое интересное…"
...- "Начнется. Если этот не сбежит обратно за океан".
...- "Не убежит. Я в него верю… Соберись. Будь повнимательнее, если хочешь получить разгадки. Наблюдай. Жди".
Легкое сомнение медного голоса больно кольнула по самолюбию. И ощущение магического прикосновения бесследно исчезло. Эрим повернулся к Наку. Тот стоял у кромки камыша, с удовольствием разглядывая восторженных зиндарийцев. Рас, все такой же, пугающе синелицый, подошел к нему, отсыпал в ладонь горсть лесных орехов.
- Чем любуемся? До заката еще далеко.
- Аистами.
- А что с ними не так?
- Они черные.
- ?? … И?
- Их не бывает, - с удовольствием сообщил Нак.
- Даа? - Рас, громко раздвинув камыши, шагнул к воде, - а это тогда кто? - Указал он вслед улетающим птицам.
- Аисты… Черные… В самом деле, черные, - растерянно заговорили ожившие телохранители. - Дайн, в нашей стране все аисты только белые… И есть поговорка: «Это так же невозможно, как встретить черного аиста».
- Встретили?
- Да. Это невероятно!
- Не переживайте, еще налюбуетесь. Ближе к вечеру они будут здесь толпой разгуливать. Птенцы скоро станут на крыло, а потому особо прожорливы.
- Птенцы?
- Вон там, смотрите, на скале, аистиные гнезда.
Эрим помотал головой, стараясь прийти в себя.
..."Что это было? Конечно, это не аисты с ним говорили. Но тогда кто? Почудилось?"
В лагере занятие нашлось всем, кроме гостей. Без зазрения совести, и не обращая внимания на неодобрительные возражения Нака, воины сложили почти все туши в пустой шалаш Купеческого Клана, под защиту чудесного дерева. Затем стали разделывать оставленную для охотников. Зиндарийцам выдали по большой глиняной кружке с крепким пшеничным пивом, велели отдыхать. Мун вышел из своего шалаша с широким бамбуковым тубусом за спиной, уселся неподалеку, поставил на колени тарелку с нарезанным на небольшие куски свежим мясом. Тотчас же из тубуса показалась маленькая головка. Пошевелив вибрисами, зверек спрыгнул воину на плечи, пробежал по руке, быстро перебирая кроткими лапками, вцепился зубами в мясо. Второй зверек сначала потерся мордочкой о щеку Муна, выпрашивая ласки, и только когда рука воина несколько раз прошлась вдоль длинной шеи и еще более длинного, золотисто-коричневого тельца, махнув пушистым хвостом, зверек спрыгнул на его колени и приступил к трапезе.
- Дайн, что это за зверек? - Удивленно спросил Раса Атар.
- Это ласка.
- Что? Так и называется — «нежность»?
- Нет, именно ласка. Вообще-то это хищный зверек, но некоторые люди умеют их приручать.
- А можно мне их погладить?
- Извини, чужеземец. Чтобы ласка подпустила тебя к себе, нужно, чтобы она запомнила твой запах. А память у ласки не бесконечна. Никто из нас без нужды не касается зверька, кроме Поводыря.
- Акулья пасть! - Чен, возившийся с головой кабана, стараясь вырезать из пасти клыки, сломал нож, едва не поранив руку.
- Возьми мой, - Атар метнул свой кинжал к его ногам.
Мгновенно наступившая в лагере напряженная тишина, показала, что этот жест оказался неуместным. Побледневший, с плотно сжатыми губами, Чен исподлобья уставился на Раса, ожидая его команды. Отставив в сторону пивную кружку, Рас смерил телохранителя оценивающим взглядом.
- Извините, если я сделал что-то не то, - поднялся с плетеного табурета и Атар.
- Погоди, Рас. Позволь мне объяснить. Он просто иноземец и многого у нас не понимает, - вмешался Нак.
- Говори, - кивнул Рас, все так же напряженно глядя на телохранителя.
- Атар, в нашей стране, бросить мужчине обнаженный нож — значит, вызвать его на поединок. Ты — гость. Но если он откажется, он потеряет честь, а если согласится…
- Я понял, - Атар поднял руку. - Извини, парень. Никакого вызова. Я просто хотел на время одолжить тебе свой нож… Для работы. Только это и никаких других мыслей. Извини.
- Годится! - Рас расслабился и кивнул Чену.
Весь лагерь облегченно выдохнул, принимаясь за прерванную работу. Чен медленно опустил плечи, вынул из сапога еще нож, чуть поменьше сломанного.
- Спасибо, дайн. У меня есть еще.
- Прекрасно. Тогда верни мне мой.
Легкий взмах руки, и кинжал вонзился в землю у ног Атара, а Чен снова напряженно наблюдает за ним.
- Спасибо, - Атар невозмутимо оттер о штанину налипшую землю, вернул кинжал в ножны.
- Спасибо, дайн. Извини, - теперь уже совершенно искренне отвечает Чен.
Мир в лагере восстановлен.
Поздний обед плавно перетек в обильный ужин, щедро сдобренный пивом и разговорами. Как и обещал Нак, воины разожгли костер, уселись вокруг на разбросанные циновки или прямо на траву, пели задорные, иногда на грани пристойности, песни и просто болтали, не особо оглядываясь на ранги.
- Мун, позволь спросить, - Исак предал дальше по кругу очередной поднос с жаренным мясом. - Мне очень не хочется кого-нибудь обидеть, но я должен знать, чтобы понять…
- Говори уже, что там за тайна тебя гложет, - Мун погладил ласку, удобно примостившуюся у него на плече. Второй зверек свернулся клубком на колене воина, изображая сон, но настороженно торчащие круглые ушки выдавали притворщика.
- В Зиндарии мне часто приходилось видеть, как встречаются охранники караванов с другими сопровождающими… У охранников так заведено — во время совместных стоянок задирать друг друга, мериться силой… И только саккарцы никогда не принимают участия в этом.
- Правильно делают, - пожимает плечами Мун. - В караване у каждого воина своя задача, лишних там не бывает. А если в пустой драке воин будет ранен, он вместо помощника, превращается в обузу для отряда. Даже подростки должны понимать, когда время закручивать хвост, а когда нет.
- Это правильные рассуждения, я согласен с тобой… Но… Прости, дайн… Из-за этого, у саккарцев репутация… не слишком смелых людей. Прости. Я-то ведь знаю, что это не так. Не обидно?
Мун нахмурился, но не похоже, что сильно расстроился.
- А почему нас должно заботить мнение чужих дураков? Нам и своих хватает, чтоб не скучать.
Исак прыснул.
- Ты прав, пожалуй.
Эрим сидел в общем кругу, ел мясо, прихлебывал пиво, в пол-уха слушал чужие беседы и постоянно прокручивал в голове почудившийся у озера разговор.
..."Чьи голоса он слышал? О чем ему хотели сказать? О чем предупреждали? За кем или чем он должен наблюдать? Почему он не должен уезжать?"
Поднял голову, обвел воинов взглядом. Из-за этих голосов ему теперь все кажется подозрительным.
..."Эта дружба Нака и Раса. Они ведь из разных Кланов, должны соперничать. А они уселись на одну циновку, оперевшись спинами, тянут пиво из одной кружки, улыбаясь, о чем-то тихо переговариваются. И похоже, понимают друг друга с полувзгляда, и слов не надо. А ведь у них не только Кланы, у них и ранги разные. Хотя… Допустим, Рас не кичится более высоким рангом, у военных это, похоже, не принято, но… Иногда Нак ведет себя так, будто привык к знакам внимания и охране, машинально пропуская их вперед, проверить пустой шалаш. Откуда?… Или все это — бред больного воображения, и Эриму пора отправляться к лекарям?"
- Рас, а почему ты называешь Нака Музыкантом?
Оба парня, совершенно одинаково, загадочно улыбнулись, и ответили в унисон.
- Это давнее дело.
... И все. Комментария не будет.
- Скажите, а вы — родственники? Между вами есть кровная связь? - Вспомнив о «братце», обещанном таинственными голосами, не унимается Эрим.
Теперь оба парня одинаково нахмурились, лица стали холодными, отчужденными. После долгого молчания, Рас, неохотно, признался:
- Мой отец, и его мать… дети одного человека.
- Значит, вы братья? Точнее, кузены?
- Нет, - раздраженно отворачивается Рас.
- Как же так?
- Законы Клана выше законов крови, - холодно и равнодушно отвечает Нак. - Матушка вышла замуж в другой Клан, и Военному Клану больше не принадлежит.
- Как же так? - Повторяет Эрим, - родной отец отказался от нее?
- О ней заботится семья мужа.
... Странно. Лица у парней больше не связаны едиными воспоминаниями. Холодно-отстраненно они смотрят в разные стороны. Но спинами продолжают подпирать друг друга.
Ветви едва заметно шевелились на слабом ветру, успокаивающе шелестя листьями. Сладко-терпкий аромат коры чудесного дерева расслаблял, обещая крепкий, целительный сон. Даже дыхание спящих соседей навевало дремоту. Но Эрим не спал. В который раз прокручивал в голове все, случившееся за день. Иногда, все произошедшее казалось ему подозрительным, едва ли не заговором против него. Вот только заговорщики сейчас мирно посапывают, вместо того, чтобы плести интриги. Или наоборот, все казалось простым и обыденным, - если бы не эти голоса.
...Что они хотели сказать ему? О чем предупреждали?.. А если сказанное предназначалось вовсе не ему? И он случайно это услышал?.. Конечно! Первый голос сказал: «Ты вернулся»! Эти слова явно предназначались кому-то из саккарцев! Ведь Эрим впервые в этой стране, значит, речь точно шла не о нем. И то, что он воспринял на свой счет: «Если этот не сбежит обратно за океан», - тоже могло относиться к кому-то из местных. Например, кто-то из воинов служил в охране караванов, и опять собирается уезжать. Утром надо будет просто спросить об этом. И все разъяснится само собой. И надо обязательно расспросить их об иглометах. Рас кажется открытым человеком, может, сможет что-нибудь подсказать…
Эрим, наконец, отбросил сумбурные мысли и расслабился, собираясь заснуть.
- Мммггрррруууууммммм… Мммггррррууууумммммоооуууу…
То ли рычание, то ли вой, раздались прямо под его лежанкой. Эрим выхватил из-под подушки кинжал, подскочил к стволу дерева, нащупал светильник, опустил рычаг и оглянулся. Нак, Атар и Исак мирно спали, никого постороннего в шалаше не видно. Эрим снял светильник и вынул из повешенного на ствол дерева колчана стрелу. Став на четвереньки, заглянул под каждую лежанку, раздвигая стрелой траву и радуясь, что остальные спят и не видят его упражнений. Как бы не так! Едва он поднялся, тут же встретился взглядом с Наком.
- Ты чего?
- Воет кто-то.
- Тебе приснилось. Спи.
- Рррррггггххххррррр…
Нак сел, опустив ноги с лежанки, прислушался еще.
- Это не здесь. Кажется, это в лагере. Странно, что дежурные не подняли тревогу.
Быстро поднявшись, Нак набросил куртку, застегнул пояс с ножом, подал Эриму и накинул себе через плечо ремень колчана, натянул тетиву на лук.
- Погаси фонарь. Я выхожу первый, ты на счет пять, - и исчез за ветвями шалаша.
Когда Эрим, со стрелой наготове, вынырнул из-за ветвей, Нак, опустив лук, растерянно оглядывал пустой лагерь. Точнее, почти пустой. У колодца, с кружкой в руках, на них удивленно пялился один из дежурных. Второй, скорей всего, с такой же удивленной физиономией, застыл у колючего плетня, перекрывающего вход в лагерь. У соседнего шалаша растирал ладонями лицо Рас, судя по всколоченной голове, только что проснувшийся. Перекинув за спину толстенную, на зависть любой зиндарийской девушке, косу, Рас кое-как причесал пятерней макушку, повернулся к ним.
- Вы тоже слышали?
- Да. Рычит.
- Воет кто-то.
- Ээээ… - Рас еще раз пригладил макушку. - Кажется, кто-то стонал… Погодите.
Рас нырнул в шалаш, и через давату вышел полностью одетый, с фонарем в руках и перекрещенными через плечи ремнями игломета и обоймами к нему. - Проверим? Возьмите фонари, под деревьями темно, и зверь вряд ли станет нападать на свет.
- А если не зверь? - Машинально спросил Эрим, и тут же прикусил язык. Вряд ли человек сможет издавать такие звуки.
Рас подмигнул ему.
- Значит, падем смертью героев, и наши имена запишут в учебники. Можешь гордиться, ты станешь первым чужеродцем, о котором будут рассказывать во всех саккарских училищах, - сон прошел, и Рас снова был в радостном предвкушении, как перед кабаньей охотой.
- Балабол, - усмехнулся Нак, выходя из шалаша и передавая Эриму светильник.
По дороге к выходу, Рас нырнул еще в один шалаш, раздобыв третий светильник. Дежурные встревоженно ожидали их, держа иглометы наготове.
- Объяснишь, почему ты, а не младшие?
Чен оглянулся на синелицего, как и Рас, воина, стоявшего за его спиной сложив руки на груди, и вздохнул.
- Вылез с докладом вместо Старшего.
- Годится! Шевели копытами!
Чен убежал в сторону стоянки, а Эрим отдал рекруту копье, чтобы поставил в ко?злы [1]
Закрыть
, и глубоко втянул в себя воздух. Теперь он хорошо понимал настроение саккарцев. Охота на кабана — не просто состязание в скорости и меткости. Это испытание точности и твердости руки, глазомера и скорости. А самое главное — проверка воли, характера. Кровь до сих пор бурлила в жилах от выброса адреналина, а от осознания — я смог! — хотелось громко орать в небо. Душа пела, а сердце любило всех и каждого на планете. Подошел Нак, хлопнул по плечу, заглянул в глаза таким же шальным взглядом.ко?злы — составленные конусом копья, чтобы занимать меньше места на земле и предохранить ноги от случайного ранения
- Ты как?
- Здорово!
- Ты молодец.
- Нак, а почему нельзя было сразу привести с собой лошадей?
- У кабанов очень чувствительное обоняние. И они прекрасно знают, что где пахнет лошадью, там обязательно будет человек, охотник. Стадо просто побежало бы в другую сторону.
- Тебя не беспокоит, что за биваком никто не приглядывает? Разве одного егеря достаточно на такую площадь?
- Конечно. Весь бивак обсажен колючим держи-кустом. Сквозь него ни один хищник не полезет. А проход егерь загородил плетнем из сухих колючек. Так что, во всем лесу это самое безопасное место… Вы как, отдохнули? Пока рекруты будут волокуши рубить, пойдемте к озеру — хочу вам кое-что показать.
Сначала Нак что-то высматривал на скалах, подступающих к противоположному берегу озера, затем, осторожно выглянув из-за кромки камышовой стены, замер и приставил палец к лицу, закрытому накомарником, прося тишины. Эрим осторожно приблизился, выглянул. Замер, затаив дыхание от восхищения. Шагах в пятнадцати от них, опустив алый клюв в воду, неспешно бродил аист. Черный аист. Черная шея, черные, аккуратно сложенные на спине крылья, отливающие на солнце то темно-зеленым, то фиолетовым. Но аист был именно черным! Птица поймала рыбу, чуть подбросила ее в воздухе, распахнула клюв, стараясь протолкнуть великоватый улов в глотку. Рядом, показав на несколько терций белое брюшко, опустился второй аист, сложил на черной спине черные крылья. Атар и Исак, занявшие место Нака, застыли столбами за спиной Эрима, боясь вздохнуть, чтобы не спугнуть это чудо. Вторая птица поводила клювом по воде, затем подняла голову и замерла, глядя на Эрима алым глазом. Вдруг он почувствовал, как чья-то, совершенно незнакомая, Сила коснулась его. Будто огромный великан, сотканный из теплого воздуха, коснулся его плеча.
...- "Вернулся? Наконец-то! Как ты вырос!" - Мягкий, будто звон серебряного колокольчика, голос раздался в голове Эрима.
...- "Это… ты со мной разговариваешь?"
Эрим не осмелился произнести это вслух.
Большая птица молча повернула голову, уставившись на Эрима другим глазом.
...- "Самое время посмотреть, чего они сто?ят, раз уж они все здесь собрались", - сообщил медный, на несколько тонов ниже, колокольчик.
Аист наклонился к воде, потеряв к Эриму интерес.
...- "Разве все?" - Удивился серебряный голос.
...- "А вон, братец непризнанный на подходе".
...- "Похоже, скоро начнется самое интересное…"
...- "Начнется. Если этот не сбежит обратно за океан".
...- "Не убежит. Я в него верю… Соберись. Будь повнимательнее, если хочешь получить разгадки. Наблюдай. Жди".
Легкое сомнение медного голоса больно кольнула по самолюбию. И ощущение магического прикосновения бесследно исчезло. Эрим повернулся к Наку. Тот стоял у кромки камыша, с удовольствием разглядывая восторженных зиндарийцев. Рас, все такой же, пугающе синелицый, подошел к нему, отсыпал в ладонь горсть лесных орехов.
- Чем любуемся? До заката еще далеко.
- Аистами.
- А что с ними не так?
- Они черные.
- ?? … И?
- Их не бывает, - с удовольствием сообщил Нак.
- Даа? - Рас, громко раздвинув камыши, шагнул к воде, - а это тогда кто? - Указал он вслед улетающим птицам.
- Аисты… Черные… В самом деле, черные, - растерянно заговорили ожившие телохранители. - Дайн, в нашей стране все аисты только белые… И есть поговорка: «Это так же невозможно, как встретить черного аиста».
- Встретили?
- Да. Это невероятно!
- Не переживайте, еще налюбуетесь. Ближе к вечеру они будут здесь толпой разгуливать. Птенцы скоро станут на крыло, а потому особо прожорливы.
- Птенцы?
- Вон там, смотрите, на скале, аистиные гнезда.
Эрим помотал головой, стараясь прийти в себя.
..."Что это было? Конечно, это не аисты с ним говорили. Но тогда кто? Почудилось?"
В лагере занятие нашлось всем, кроме гостей. Без зазрения совести, и не обращая внимания на неодобрительные возражения Нака, воины сложили почти все туши в пустой шалаш Купеческого Клана, под защиту чудесного дерева. Затем стали разделывать оставленную для охотников. Зиндарийцам выдали по большой глиняной кружке с крепким пшеничным пивом, велели отдыхать. Мун вышел из своего шалаша с широким бамбуковым тубусом за спиной, уселся неподалеку, поставил на колени тарелку с нарезанным на небольшие куски свежим мясом. Тотчас же из тубуса показалась маленькая головка. Пошевелив вибрисами, зверек спрыгнул воину на плечи, пробежал по руке, быстро перебирая кроткими лапками, вцепился зубами в мясо. Второй зверек сначала потерся мордочкой о щеку Муна, выпрашивая ласки, и только когда рука воина несколько раз прошлась вдоль длинной шеи и еще более длинного, золотисто-коричневого тельца, махнув пушистым хвостом, зверек спрыгнул на его колени и приступил к трапезе.
- Дайн, что это за зверек? - Удивленно спросил Раса Атар.
- Это ласка.
- Что? Так и называется — «нежность»?
- Нет, именно ласка. Вообще-то это хищный зверек, но некоторые люди умеют их приручать.
- А можно мне их погладить?
- Извини, чужеземец. Чтобы ласка подпустила тебя к себе, нужно, чтобы она запомнила твой запах. А память у ласки не бесконечна. Никто из нас без нужды не касается зверька, кроме Поводыря.
- Акулья пасть! - Чен, возившийся с головой кабана, стараясь вырезать из пасти клыки, сломал нож, едва не поранив руку.
- Возьми мой, - Атар метнул свой кинжал к его ногам.
Мгновенно наступившая в лагере напряженная тишина, показала, что этот жест оказался неуместным. Побледневший, с плотно сжатыми губами, Чен исподлобья уставился на Раса, ожидая его команды. Отставив в сторону пивную кружку, Рас смерил телохранителя оценивающим взглядом.
- Извините, если я сделал что-то не то, - поднялся с плетеного табурета и Атар.
- Погоди, Рас. Позволь мне объяснить. Он просто иноземец и многого у нас не понимает, - вмешался Нак.
- Говори, - кивнул Рас, все так же напряженно глядя на телохранителя.
- Атар, в нашей стране, бросить мужчине обнаженный нож — значит, вызвать его на поединок. Ты — гость. Но если он откажется, он потеряет честь, а если согласится…
- Я понял, - Атар поднял руку. - Извини, парень. Никакого вызова. Я просто хотел на время одолжить тебе свой нож… Для работы. Только это и никаких других мыслей. Извини.
- Годится! - Рас расслабился и кивнул Чену.
Весь лагерь облегченно выдохнул, принимаясь за прерванную работу. Чен медленно опустил плечи, вынул из сапога еще нож, чуть поменьше сломанного.
- Спасибо, дайн. У меня есть еще.
- Прекрасно. Тогда верни мне мой.
Легкий взмах руки, и кинжал вонзился в землю у ног Атара, а Чен снова напряженно наблюдает за ним.
- Спасибо, - Атар невозмутимо оттер о штанину налипшую землю, вернул кинжал в ножны.
- Спасибо, дайн. Извини, - теперь уже совершенно искренне отвечает Чен.
Мир в лагере восстановлен.
Поздний обед плавно перетек в обильный ужин, щедро сдобренный пивом и разговорами. Как и обещал Нак, воины разожгли костер, уселись вокруг на разбросанные циновки или прямо на траву, пели задорные, иногда на грани пристойности, песни и просто болтали, не особо оглядываясь на ранги.
- Мун, позволь спросить, - Исак предал дальше по кругу очередной поднос с жаренным мясом. - Мне очень не хочется кого-нибудь обидеть, но я должен знать, чтобы понять…
- Говори уже, что там за тайна тебя гложет, - Мун погладил ласку, удобно примостившуюся у него на плече. Второй зверек свернулся клубком на колене воина, изображая сон, но настороженно торчащие круглые ушки выдавали притворщика.
- В Зиндарии мне часто приходилось видеть, как встречаются охранники караванов с другими сопровождающими… У охранников так заведено — во время совместных стоянок задирать друг друга, мериться силой… И только саккарцы никогда не принимают участия в этом.
- Правильно делают, - пожимает плечами Мун. - В караване у каждого воина своя задача, лишних там не бывает. А если в пустой драке воин будет ранен, он вместо помощника, превращается в обузу для отряда. Даже подростки должны понимать, когда время закручивать хвост, а когда нет.
- Это правильные рассуждения, я согласен с тобой… Но… Прости, дайн… Из-за этого, у саккарцев репутация… не слишком смелых людей. Прости. Я-то ведь знаю, что это не так. Не обидно?
Мун нахмурился, но не похоже, что сильно расстроился.
- А почему нас должно заботить мнение чужих дураков? Нам и своих хватает, чтоб не скучать.
Исак прыснул.
- Ты прав, пожалуй.
Эрим сидел в общем кругу, ел мясо, прихлебывал пиво, в пол-уха слушал чужие беседы и постоянно прокручивал в голове почудившийся у озера разговор.
..."Чьи голоса он слышал? О чем ему хотели сказать? О чем предупреждали? За кем или чем он должен наблюдать? Почему он не должен уезжать?"
Поднял голову, обвел воинов взглядом. Из-за этих голосов ему теперь все кажется подозрительным.
..."Эта дружба Нака и Раса. Они ведь из разных Кланов, должны соперничать. А они уселись на одну циновку, оперевшись спинами, тянут пиво из одной кружки, улыбаясь, о чем-то тихо переговариваются. И похоже, понимают друг друга с полувзгляда, и слов не надо. А ведь у них не только Кланы, у них и ранги разные. Хотя… Допустим, Рас не кичится более высоким рангом, у военных это, похоже, не принято, но… Иногда Нак ведет себя так, будто привык к знакам внимания и охране, машинально пропуская их вперед, проверить пустой шалаш. Откуда?… Или все это — бред больного воображения, и Эриму пора отправляться к лекарям?"
- Рас, а почему ты называешь Нака Музыкантом?
Оба парня, совершенно одинаково, загадочно улыбнулись, и ответили в унисон.
- Это давнее дело.
... И все. Комментария не будет.
- Скажите, а вы — родственники? Между вами есть кровная связь? - Вспомнив о «братце», обещанном таинственными голосами, не унимается Эрим.
Теперь оба парня одинаково нахмурились, лица стали холодными, отчужденными. После долгого молчания, Рас, неохотно, признался:
- Мой отец, и его мать… дети одного человека.
- Значит, вы братья? Точнее, кузены?
- Нет, - раздраженно отворачивается Рас.
- Как же так?
- Законы Клана выше законов крови, - холодно и равнодушно отвечает Нак. - Матушка вышла замуж в другой Клан, и Военному Клану больше не принадлежит.
- Как же так? - Повторяет Эрим, - родной отец отказался от нее?
- О ней заботится семья мужа.
... Странно. Лица у парней больше не связаны едиными воспоминаниями. Холодно-отстраненно они смотрят в разные стороны. Но спинами продолжают подпирать друг друга.
Прода от 26.02.2021, 10:21
Глава 16.
Ветви едва заметно шевелились на слабом ветру, успокаивающе шелестя листьями. Сладко-терпкий аромат коры чудесного дерева расслаблял, обещая крепкий, целительный сон. Даже дыхание спящих соседей навевало дремоту. Но Эрим не спал. В который раз прокручивал в голове все, случившееся за день. Иногда, все произошедшее казалось ему подозрительным, едва ли не заговором против него. Вот только заговорщики сейчас мирно посапывают, вместо того, чтобы плести интриги. Или наоборот, все казалось простым и обыденным, - если бы не эти голоса.
...Что они хотели сказать ему? О чем предупреждали?.. А если сказанное предназначалось вовсе не ему? И он случайно это услышал?.. Конечно! Первый голос сказал: «Ты вернулся»! Эти слова явно предназначались кому-то из саккарцев! Ведь Эрим впервые в этой стране, значит, речь точно шла не о нем. И то, что он воспринял на свой счет: «Если этот не сбежит обратно за океан», - тоже могло относиться к кому-то из местных. Например, кто-то из воинов служил в охране караванов, и опять собирается уезжать. Утром надо будет просто спросить об этом. И все разъяснится само собой. И надо обязательно расспросить их об иглометах. Рас кажется открытым человеком, может, сможет что-нибудь подсказать…
Эрим, наконец, отбросил сумбурные мысли и расслабился, собираясь заснуть.
- Мммггрррруууууммммм… Мммггррррууууумммммоооуууу…
То ли рычание, то ли вой, раздались прямо под его лежанкой. Эрим выхватил из-под подушки кинжал, подскочил к стволу дерева, нащупал светильник, опустил рычаг и оглянулся. Нак, Атар и Исак мирно спали, никого постороннего в шалаше не видно. Эрим снял светильник и вынул из повешенного на ствол дерева колчана стрелу. Став на четвереньки, заглянул под каждую лежанку, раздвигая стрелой траву и радуясь, что остальные спят и не видят его упражнений. Как бы не так! Едва он поднялся, тут же встретился взглядом с Наком.
- Ты чего?
- Воет кто-то.
- Тебе приснилось. Спи.
- Рррррггггххххррррр…
Нак сел, опустив ноги с лежанки, прислушался еще.
- Это не здесь. Кажется, это в лагере. Странно, что дежурные не подняли тревогу.
Быстро поднявшись, Нак набросил куртку, застегнул пояс с ножом, подал Эриму и накинул себе через плечо ремень колчана, натянул тетиву на лук.
- Погаси фонарь. Я выхожу первый, ты на счет пять, - и исчез за ветвями шалаша.
Когда Эрим, со стрелой наготове, вынырнул из-за ветвей, Нак, опустив лук, растерянно оглядывал пустой лагерь. Точнее, почти пустой. У колодца, с кружкой в руках, на них удивленно пялился один из дежурных. Второй, скорей всего, с такой же удивленной физиономией, застыл у колючего плетня, перекрывающего вход в лагерь. У соседнего шалаша растирал ладонями лицо Рас, судя по всколоченной голове, только что проснувшийся. Перекинув за спину толстенную, на зависть любой зиндарийской девушке, косу, Рас кое-как причесал пятерней макушку, повернулся к ним.
- Вы тоже слышали?
- Да. Рычит.
- Воет кто-то.
- Ээээ… - Рас еще раз пригладил макушку. - Кажется, кто-то стонал… Погодите.
Рас нырнул в шалаш, и через давату вышел полностью одетый, с фонарем в руках и перекрещенными через плечи ремнями игломета и обоймами к нему. - Проверим? Возьмите фонари, под деревьями темно, и зверь вряд ли станет нападать на свет.
- А если не зверь? - Машинально спросил Эрим, и тут же прикусил язык. Вряд ли человек сможет издавать такие звуки.
Рас подмигнул ему.
- Значит, падем смертью героев, и наши имена запишут в учебники. Можешь гордиться, ты станешь первым чужеродцем, о котором будут рассказывать во всех саккарских училищах, - сон прошел, и Рас снова был в радостном предвкушении, как перед кабаньей охотой.
- Балабол, - усмехнулся Нак, выходя из шалаша и передавая Эриму светильник.
По дороге к выходу, Рас нырнул еще в один шалаш, раздобыв третий светильник. Дежурные встревоженно ожидали их, держа иглометы наготове.
