У оборотней все гораздо проще, чем у прочих людей королевства. И понятнее. Почти нет надуманных запретов. И никто ничего нехорошего не подумает, если ты ему скажешь прямо, не ходя кругами, принюхиваясь, стараясь уловить малейший оттенок отношения. Вирта иногда не понимала, как люди вообще не вымерли с таким-то отношением к такой простой вещи. И нет, среди людей тоже бывают девушки, которым просто очень нравятся мужчины, ага, те самые, гулящие, иногда сознательно идущие работать в веселый дом, иногда старающиеся чем-то прикрыть свою натуру, например, престарелым мужем, а потом и статусом вдовы, с которым можно немного больше. Ну, а среди оборотней бывают те, которым мужчины совсем не нравятся и максимум, чего они от них захотят, это ребенка. Но и тут у оборотней все честнее, никто не заставит потом этого несчастного мужчину жить с женщиной, которой он не нужен. И женщина не будет делать скорбное лицо, жаловаться на судьбу и обвинять несчастного в неверности, подчеркивая свою добродетель.
В общем, у людей все сложно.
А уж как сложно было у самой Вирты с одним парнем, вместе с его несерьезными веснушками и улыбками, из-за которых вообще ничего не было понятно. Как же он ее временами злил. Как вообще может не злить мужчина, если точно знаешь, как давно он смотрит вслед с определенным желанием, но у него же ритуалы и традиции в отношении честной девушки. А ее он считает честной. Поэтому будет медленно суживать круги и стараться не обидеть.
А Вирта не была уверена, что не обидит его, если возьмет и одним махом все его мнимые препятствия на пути в девичью постель сомнет и растопчет. Потому что у Витара принципы и они часть его характера, и по сути его силы.
И да, чем те проклятые ритуалы и традиции должны были закончиться, Вирта так и не узнала. У нее терпения оказалось меньше, чем у него сдержанности. И она рискнула. Просто не отпустила, когда он хотел в очередной раз уйти. Еще и угрожала, над чем он потом долго смеялся. Хотя у Вирты были подозрения, что эти угрозы ему очень понравились.
Что сделают любящие родители, узнав, что сын отправляется знакомиться с родителями невесты?
Наверняка они надают ему кучу советов.
Обязательно вспомнят собственную молодость и то, при каких занятных обстоятельствах познакомились с родителями друг друга.
Иногда могут даже проклясть, если вдруг выяснится, что родители невесты давние враги. В жизни все бывает.
А что сделали родители Витара?
Опытный Вилух вздохнул и достал свою настойку. А потом сел за столом и стал гипнотизировать ее взглядом, дожидаясь того самого момента, когда придет ее время.
А Руда сначала даже не поняла в чем подвох. Сначала она вспомнила, что у нее есть еще и две дочери. Что сейчас обе в школе в Соколицах. Точнее, в разных школах. Старшенькая в мастеровой, потому что дар мага в ней хоть и обнаружили, хорошо поискав, но его было столь мало, что лучше было учиться тому, к чему душа лежала. А лежала ее душа к такому не женскому делу, как тонкая ковка. Чуть ли не с младенчества к сельскому кузнецу бегала. У младшенькой дар был, не такой сильный, как у брата, но и не из тех, на которые не стоит обращать внимания. И девчонки даже уже успели распланировать свою дальнейшую жизнь. Они собирались открыть амулетную мастерскую. Одна заготовки будет делать, вторая магию вплетать. И обе верили, что брат поможет, а родители подождут со своим замужеством.
В общем, тот единственный раз, когда они съездили к брату в гости в столицу плохо на них повлиял.
Или хорошо.
Родители пока не сильно разобрались. Магию дети унаследовали от Руды — ее дед был магом с потухшим источником, и оно, как и предупреждала когда-то лекарка, в третьем поколении вернулось в семью. Так оно часто бывает. Реже магия возвращается всего во втором поколении. Еще реже в поколении четвертом-пятом. В общем, виновата в том, что дети почувствовали в себе силу и стали искать ей применение, была большей частью Руда, хотя муж тоже приложил руку своим воспитанием. Наемничал он по молодости, хотя сейчас и не скажешь, поэтому искренне не понимал, как можно взять и сделать мир для собственных детей меньше. И сейчас Руда не была уверена, хорошо получилось что с воспитанием, что с непростым наследством или нет. С одной стороны, все ее дети будут чем-то большим, чем она. С другой, ей было страшно, потому что чем больше, тем сложнее.
Даже сейчас было настолько сложнее, что девочки не смогли встретиться с братом. Потому что у обеих важные практические занятия. Которые, как оказалось, графиком не совпадают со старшей школой магов, в которой все еще училась Вирта.
— Так их и не увидишь, — выдохнула бедная мать, инстинктивно обняв сына.
— На обратном пути обязательно заедем, — пообещал Витар. — У них как раз каникулы начнутся. А мы, побыв тут три дня, успеем вернуться до того, как у Вирты начнется утверждение тем дипломного проекта, а мне вручат руководителя аспирантуры. Экзамены я заранее сдал, как раз с этим расчетом, хорошо, их проводят дважды. А если не уедем сейчас, то все расчеты пути можно выбросить. Или придется много потратить на порталы.
— Нет, тратить не надо, — запротестовала Руда, смутно представляя, сколько стоит пройти через портал человеку, но знавшая цену отправления небольшой посылки, причем, с множеством других посылок одновременно. — Лучше отложить на будущее.
Староста открыл бутылку и плеснул настойки в чашку.
А Руда, смирившись с тем, что сын не дождется дочерей и увидится с ними на обратном пути, и, посмотрев на Вирту, вдруг вспомнила, что она оборотень, большая полосатая тигра. И замерла, сообразив, куда именно сын так стремится.
— Ой, — выдохнула она.
Староста хэкнул и отпил из чашки.
— Ой, а вдруг ты им не понравишься?
— Мама, меня точно никто там не станет есть. Живущие на клановых землях оборотни себя контролируют.
— А если обидят?
— Мама!
— Деточка, ты же защитишь моего мальчика, ты же его любишь, да? — вцепилась бедная женщина в руку Вирты.
— Да он сам себя защитит, — даже удивилась девушка.
— Он у меня добрый. Помнится, собака ее одичавшая укусила. Из леса вышла и укусила. Из-за его доброты, покормить он ее пытался.
Вирта ярко представила, как Витар пытается кормить кого-то из братьев отца, которые, словно сговорившись, все были волками, и едва сдержала хихиканье. Руда же искренне переживает.
— Так он ее потом приручил, хорошая собака оказалась, дочек еще по снегу на волокуше катала, — напомнил Вилух.
Дурное воображение Вирты тут же нарисовало прирученных дядек. Катающих Витара на санках. Рассмеяться захотелось еще сильнее.
— Так-то собака, а то люди! — воскликнула Руда. — А вдруг на что-то обидятся? Ой, может, вы лучше прямо сегодня поженитесь и дальше поедете женатыми? — сразу же нашла причину для обиды. — У нас тут недалеко даже храм есть. С обручальным камнем. А то нехорошо, когда неженатые девка с парнем вместе ночуют.
— И днюют, — поделился наблюдением с чашкой Вилух. — Ежели никого другого дома нет.
— Не хочу вас огорчать, — неуверенным тоном произнес Витар, посмотрев на старавшуюся не улыбаться (все же серьезно!) невесту, — но Вирта пока не согласится. И ее родители не очень поймут. Если мы поженимся, даже не обрадовав их предстоящим событием.
— Да, не поймут, — поддержала его девушка.
— А то, что ночуют, поймут? — спросила Руда, почему-то у мужа.
— Кто ж их, оборотней, разберет. У них свои традиции. Помнится, охраняли мы как-то одного жадного купчишку. А к нам тогда как раз лекарка прибилась. Оборотень. С клановым знаком. Так ей так Тобиль понравился, что уже через три дня ночевать с ней ходил. Так потом с ней и осел в Залесках. Так я потом через три года заезжал, как раз по пути домой, они и тогда неженатые были. Времени все не хватало выбрать храм. Богам они молились разным, он степняком был, так что искать приходилось храм кого-то третьего. И ничего, жили себе, магазинчик с зельями держали, дитенка воспитывали.
— Так то на чужих землях! — повысила голос Руда и повернулась к Вирте. — Признавайся, не обидят твои родственники моего сына?
Вирта неуверенно сказала, что не обидят. Родственников у нее на самом деле было много. И мало ли что кому в голову втемяшится? Просто она была уверена, что обидеть Витара очень сложно. Что он точно сможет за себя постоять. И если она начнет на всех рычать его защищая, то он может обидеться гораздо сильнее, причем, на нее. Но не скажешь же это переживающей маме.
Руда вздохнула. Неодобрительно посмотрела на мужа с настойкой, а потом повернулась к сыну.
— Отговаривать тебя не стану, упертый, как мой дед и уверенность отцовская. Твой папка вон даже мага бывшего бы не испугался, если бы дед дожил до его сватанья…
Вилух загадочно хмыкнул.
— Но дедов амулет я тебе отдам. И чтобы из рук его не выпускал!
У Витара дернулся правый уголок губ, видимо представил, как ходит по какому-то городу держа в руках неведомую древнюю ерундовину. В гости с ней ходит. Оборотней распугивает. Вирта и сама едва удержалась от хихиканья.
— Дед говорил, что он опасный и дорогой. Только сила в нем закончилась. От смерит его спасла, когда магия перегорела и закончилась. А он так потом и не наполнил его опять силой. Почему, не ведаю. Но, он мне клялся, что не разбойничал и ничего плохого не делал. Просто не хотел, чтобы другие маги его видели таким вот. Может, боялся, что наполняльщики узнают. Я этот амулет держала на крайний случай. Вдруг бы произошло что-то такое, что пришлось бы искать денег больше, чем у нас было. Тогда бы и продала. Ты не думай, мама у тебя не совсем дура, хоть и прожила всю жизнь сначала в одном селе, потом в другом. Ни в какие лавки я бы его не понесла. Я оценщика при деньгохранилище в Соколицах давно присмотрела. С репутацией. И дедовы бумаги сохранила, подтверждающие, что я наследница его вещей.
Высказавшись, Руда вздохнула и пошла в свою и мужа спальню. Чем-то там постучала, пошелестела, а потом вышла с длинным свертком в руках. Витар даже заподозрил, что в свертке нож. Или кинжал. Но когда мама развернула сначала ткань, а потом провощенную бумагу, оказалось, что скрывалась в свертке коробка, узкая, в три пальца, но длинная, с локоть.
Открывала коробку Руда аккуратно расположив пальца обеих рук на крышку. Странно открывала, надавливая. Но коробка открылась. Женщина извлекла из нее еще один сверток, из обыкновенной небеленой льняной ткани и вручила Витару.
Парень даже не стал вздыхать. Просто положил врученное на стол и развернул.
— Королевская жаба, — выдохнул он, увидев, что скрывалось в свертке.
И нет, это был не нож и не кинжал. И даже не волшебная дощечка из дерева куфан. Оказывается, мама всю жизнь хранила даже не амулет, скорее артефакт. Потому что такие штуки делались когда-то долго, нудно и по индивидуальному заказу. А потом еще и переделывались под себя.
— Что это? — зачарованно спросила Вирта, глядя на переплетение разноцветной проволоки, на которую были нанизаны мелкие камни, драгоценные и не очень, вроде бы как попало, но все равно складывающиеся в какой-то узор. — Это же не может быть душехранитель. Он даже в нашем музее только разорванный, с недостачей камней, который Верку-огню принадлежал.
— Боюсь, что может, — сказал Витар. — Даже интересно, кем был дед до того, как выгорел?
— Сбежавшим наследником великого магического рода? — предположила девушка. А почему бы и нет? У кого бы еще хватило денег, чтобы подобрать камни с совпадающими параметрами, нанять с десяток амулетчиков, которые в те времена были особо ценными и довольно редкими специалистами, и усадить их за плетение подобной штуки, аналога современного храна для заготовок плетений. Только в хранах можно хранить лишь что-то одно, чаще всего лечебное. И храны рассыпаются после использования. А тут… а тут может оказаться что угодно. Не зря дед говорил, что вещь опасная. А еще плетения — часть этой вещи, а не просто привязанные заготовки. И если бы не безумная цена подобных вещей… Впрочем, их и сейчас делают, долго, нудно и по индивидуальному заказу. Потому что поставить такое на поток попросту невозможно.
— Нет, — уверенно сказал Витар. — Его бы точно искали и, скорее всего, отследили бы из-за этой штуки. У них бы были слепки. Так что скорее амулетчиком. И вот эту вещь, возможно, плели поколениями, пока доплели.
— Будешь заряжать? — спросила Вирта.
— Попробую. На минимум. Может, оно вообще не будет работать в моих руках, мало ли какую защиту дед поставил перед тем, как выгорел.
— Ага, — зачарованно сказала Вирта и все-таки нервно хихикнула.
А жених-то оказался с приданным. Кто бы подумал.
А по дороге на телеге с отцом ехала Линимина. И сочиняла мысленно письмо, которое подбросит в ящичек при дознавательской управе. Причем, сама бросать не будет, она же умная. Лучше какому-то попрошайке заплатит. Лучше подслеповатому. Бродил там один пьянчужка, может даже не помер пока. Вот и пригодится. Главное, говорить не своим голосом. Тогда точно опознать не сможет.
Дорожные приключения
Отдать сыну амулет Руда решила по всем законам, подтвердив соответствующей бумагой и записью в учетной книге деньгохранилища. Потому что вещь дорогая. А Витар явно не наследник владетеля земель или хотя бы купца. Вдруг у кого-то какие-то вопросы возникнут. Или кто-то решит незамысловато ограбить, заявив, что это его амулет.
В общем, кем-кем, а уж дурой Руда точно не была.
В путь в городок Сосновки собрались быстро. Выбрали этот городок потому, что деньгохранилище и законники там были, там даже портальная почта была. А еще городок был в нужном направлении, в отличие от того, где учились сестры Витара.
У Вилуха в селе нашелся даже заместитель. Довольно молодой кузнец, сын его старинного друга. У этого молодого человека помимо силы, заставлявшей односельчан его уважать, был еще и ум. И семья у него была. И покидать село он явно не собирался. Вот Вилух потихоньку и готовил себе замену. И да, староста все-таки выборная должность — после смерти старого, сельчане выбирают себе нового представителя, судью в разных житейских спорах и переговорщика с магами, дознавателями, сборщиками налогов и прочими представителями закона. Но Вилух был уверен, что привыкнув к кузнецу-заместителю, кого-то другого они выбирать вряд ли станут.
Оказалось, ехать до Сосновок было недалеко. Если бы поехали с самого утра, то к обеду уже бы доехали, даже при скорости не шибко молодой лошади тащившей воз. На возу, кроме Руды, Вилуха, чьей-то дочки, решившей напроситься в компанию и одного из подмастерьев кузнеца, ехали еще и обложенные соломой глиняные горшки со свежим медом, аккуратно упакованные лесные травы и вырезанные подслеповатым дедом фигурки зверей из дерева, которые следовало отдать какому-то лавочнику, забрав у него выручку за предыдущую коллекцию таких фигурок. Фигурки, кстати, были красивые. И Вирта купила себе спящую кошку, не дожидаясь пока ее довезут до города. Правильная кошка такая была. Лениво расслабленная, с вытянутой вдоль дощечки, на которой спала, лапой и с ощущением уюта. Эту кошку непременно следовало положить на полку у себя дома, когда этот дом будет. А пока она будет очень хорошо смотреться на столе в общажной комнате.
В общем, у людей все сложно.
А уж как сложно было у самой Вирты с одним парнем, вместе с его несерьезными веснушками и улыбками, из-за которых вообще ничего не было понятно. Как же он ее временами злил. Как вообще может не злить мужчина, если точно знаешь, как давно он смотрит вслед с определенным желанием, но у него же ритуалы и традиции в отношении честной девушки. А ее он считает честной. Поэтому будет медленно суживать круги и стараться не обидеть.
А Вирта не была уверена, что не обидит его, если возьмет и одним махом все его мнимые препятствия на пути в девичью постель сомнет и растопчет. Потому что у Витара принципы и они часть его характера, и по сути его силы.
И да, чем те проклятые ритуалы и традиции должны были закончиться, Вирта так и не узнала. У нее терпения оказалось меньше, чем у него сдержанности. И она рискнула. Просто не отпустила, когда он хотел в очередной раз уйти. Еще и угрожала, над чем он потом долго смеялся. Хотя у Вирты были подозрения, что эти угрозы ему очень понравились.
Прода от 25.05.2020, 05:13
Что сделают любящие родители, узнав, что сын отправляется знакомиться с родителями невесты?
Наверняка они надают ему кучу советов.
Обязательно вспомнят собственную молодость и то, при каких занятных обстоятельствах познакомились с родителями друг друга.
Иногда могут даже проклясть, если вдруг выяснится, что родители невесты давние враги. В жизни все бывает.
А что сделали родители Витара?
Опытный Вилух вздохнул и достал свою настойку. А потом сел за столом и стал гипнотизировать ее взглядом, дожидаясь того самого момента, когда придет ее время.
А Руда сначала даже не поняла в чем подвох. Сначала она вспомнила, что у нее есть еще и две дочери. Что сейчас обе в школе в Соколицах. Точнее, в разных школах. Старшенькая в мастеровой, потому что дар мага в ней хоть и обнаружили, хорошо поискав, но его было столь мало, что лучше было учиться тому, к чему душа лежала. А лежала ее душа к такому не женскому делу, как тонкая ковка. Чуть ли не с младенчества к сельскому кузнецу бегала. У младшенькой дар был, не такой сильный, как у брата, но и не из тех, на которые не стоит обращать внимания. И девчонки даже уже успели распланировать свою дальнейшую жизнь. Они собирались открыть амулетную мастерскую. Одна заготовки будет делать, вторая магию вплетать. И обе верили, что брат поможет, а родители подождут со своим замужеством.
В общем, тот единственный раз, когда они съездили к брату в гости в столицу плохо на них повлиял.
Или хорошо.
Родители пока не сильно разобрались. Магию дети унаследовали от Руды — ее дед был магом с потухшим источником, и оно, как и предупреждала когда-то лекарка, в третьем поколении вернулось в семью. Так оно часто бывает. Реже магия возвращается всего во втором поколении. Еще реже в поколении четвертом-пятом. В общем, виновата в том, что дети почувствовали в себе силу и стали искать ей применение, была большей частью Руда, хотя муж тоже приложил руку своим воспитанием. Наемничал он по молодости, хотя сейчас и не скажешь, поэтому искренне не понимал, как можно взять и сделать мир для собственных детей меньше. И сейчас Руда не была уверена, хорошо получилось что с воспитанием, что с непростым наследством или нет. С одной стороны, все ее дети будут чем-то большим, чем она. С другой, ей было страшно, потому что чем больше, тем сложнее.
Даже сейчас было настолько сложнее, что девочки не смогли встретиться с братом. Потому что у обеих важные практические занятия. Которые, как оказалось, графиком не совпадают со старшей школой магов, в которой все еще училась Вирта.
— Так их и не увидишь, — выдохнула бедная мать, инстинктивно обняв сына.
— На обратном пути обязательно заедем, — пообещал Витар. — У них как раз каникулы начнутся. А мы, побыв тут три дня, успеем вернуться до того, как у Вирты начнется утверждение тем дипломного проекта, а мне вручат руководителя аспирантуры. Экзамены я заранее сдал, как раз с этим расчетом, хорошо, их проводят дважды. А если не уедем сейчас, то все расчеты пути можно выбросить. Или придется много потратить на порталы.
— Нет, тратить не надо, — запротестовала Руда, смутно представляя, сколько стоит пройти через портал человеку, но знавшая цену отправления небольшой посылки, причем, с множеством других посылок одновременно. — Лучше отложить на будущее.
Староста открыл бутылку и плеснул настойки в чашку.
А Руда, смирившись с тем, что сын не дождется дочерей и увидится с ними на обратном пути, и, посмотрев на Вирту, вдруг вспомнила, что она оборотень, большая полосатая тигра. И замерла, сообразив, куда именно сын так стремится.
— Ой, — выдохнула она.
Староста хэкнул и отпил из чашки.
— Ой, а вдруг ты им не понравишься?
— Мама, меня точно никто там не станет есть. Живущие на клановых землях оборотни себя контролируют.
— А если обидят?
— Мама!
— Деточка, ты же защитишь моего мальчика, ты же его любишь, да? — вцепилась бедная женщина в руку Вирты.
— Да он сам себя защитит, — даже удивилась девушка.
— Он у меня добрый. Помнится, собака ее одичавшая укусила. Из леса вышла и укусила. Из-за его доброты, покормить он ее пытался.
Вирта ярко представила, как Витар пытается кормить кого-то из братьев отца, которые, словно сговорившись, все были волками, и едва сдержала хихиканье. Руда же искренне переживает.
— Так он ее потом приручил, хорошая собака оказалась, дочек еще по снегу на волокуше катала, — напомнил Вилух.
Дурное воображение Вирты тут же нарисовало прирученных дядек. Катающих Витара на санках. Рассмеяться захотелось еще сильнее.
— Так-то собака, а то люди! — воскликнула Руда. — А вдруг на что-то обидятся? Ой, может, вы лучше прямо сегодня поженитесь и дальше поедете женатыми? — сразу же нашла причину для обиды. — У нас тут недалеко даже храм есть. С обручальным камнем. А то нехорошо, когда неженатые девка с парнем вместе ночуют.
— И днюют, — поделился наблюдением с чашкой Вилух. — Ежели никого другого дома нет.
— Не хочу вас огорчать, — неуверенным тоном произнес Витар, посмотрев на старавшуюся не улыбаться (все же серьезно!) невесту, — но Вирта пока не согласится. И ее родители не очень поймут. Если мы поженимся, даже не обрадовав их предстоящим событием.
— Да, не поймут, — поддержала его девушка.
— А то, что ночуют, поймут? — спросила Руда, почему-то у мужа.
— Кто ж их, оборотней, разберет. У них свои традиции. Помнится, охраняли мы как-то одного жадного купчишку. А к нам тогда как раз лекарка прибилась. Оборотень. С клановым знаком. Так ей так Тобиль понравился, что уже через три дня ночевать с ней ходил. Так потом с ней и осел в Залесках. Так я потом через три года заезжал, как раз по пути домой, они и тогда неженатые были. Времени все не хватало выбрать храм. Богам они молились разным, он степняком был, так что искать приходилось храм кого-то третьего. И ничего, жили себе, магазинчик с зельями держали, дитенка воспитывали.
— Так то на чужих землях! — повысила голос Руда и повернулась к Вирте. — Признавайся, не обидят твои родственники моего сына?
Вирта неуверенно сказала, что не обидят. Родственников у нее на самом деле было много. И мало ли что кому в голову втемяшится? Просто она была уверена, что обидеть Витара очень сложно. Что он точно сможет за себя постоять. И если она начнет на всех рычать его защищая, то он может обидеться гораздо сильнее, причем, на нее. Но не скажешь же это переживающей маме.
Руда вздохнула. Неодобрительно посмотрела на мужа с настойкой, а потом повернулась к сыну.
— Отговаривать тебя не стану, упертый, как мой дед и уверенность отцовская. Твой папка вон даже мага бывшего бы не испугался, если бы дед дожил до его сватанья…
Вилух загадочно хмыкнул.
— Но дедов амулет я тебе отдам. И чтобы из рук его не выпускал!
У Витара дернулся правый уголок губ, видимо представил, как ходит по какому-то городу держа в руках неведомую древнюю ерундовину. В гости с ней ходит. Оборотней распугивает. Вирта и сама едва удержалась от хихиканья.
— Дед говорил, что он опасный и дорогой. Только сила в нем закончилась. От смерит его спасла, когда магия перегорела и закончилась. А он так потом и не наполнил его опять силой. Почему, не ведаю. Но, он мне клялся, что не разбойничал и ничего плохого не делал. Просто не хотел, чтобы другие маги его видели таким вот. Может, боялся, что наполняльщики узнают. Я этот амулет держала на крайний случай. Вдруг бы произошло что-то такое, что пришлось бы искать денег больше, чем у нас было. Тогда бы и продала. Ты не думай, мама у тебя не совсем дура, хоть и прожила всю жизнь сначала в одном селе, потом в другом. Ни в какие лавки я бы его не понесла. Я оценщика при деньгохранилище в Соколицах давно присмотрела. С репутацией. И дедовы бумаги сохранила, подтверждающие, что я наследница его вещей.
Высказавшись, Руда вздохнула и пошла в свою и мужа спальню. Чем-то там постучала, пошелестела, а потом вышла с длинным свертком в руках. Витар даже заподозрил, что в свертке нож. Или кинжал. Но когда мама развернула сначала ткань, а потом провощенную бумагу, оказалось, что скрывалась в свертке коробка, узкая, в три пальца, но длинная, с локоть.
Открывала коробку Руда аккуратно расположив пальца обеих рук на крышку. Странно открывала, надавливая. Но коробка открылась. Женщина извлекла из нее еще один сверток, из обыкновенной небеленой льняной ткани и вручила Витару.
Парень даже не стал вздыхать. Просто положил врученное на стол и развернул.
— Королевская жаба, — выдохнул он, увидев, что скрывалось в свертке.
И нет, это был не нож и не кинжал. И даже не волшебная дощечка из дерева куфан. Оказывается, мама всю жизнь хранила даже не амулет, скорее артефакт. Потому что такие штуки делались когда-то долго, нудно и по индивидуальному заказу. А потом еще и переделывались под себя.
— Что это? — зачарованно спросила Вирта, глядя на переплетение разноцветной проволоки, на которую были нанизаны мелкие камни, драгоценные и не очень, вроде бы как попало, но все равно складывающиеся в какой-то узор. — Это же не может быть душехранитель. Он даже в нашем музее только разорванный, с недостачей камней, который Верку-огню принадлежал.
— Боюсь, что может, — сказал Витар. — Даже интересно, кем был дед до того, как выгорел?
— Сбежавшим наследником великого магического рода? — предположила девушка. А почему бы и нет? У кого бы еще хватило денег, чтобы подобрать камни с совпадающими параметрами, нанять с десяток амулетчиков, которые в те времена были особо ценными и довольно редкими специалистами, и усадить их за плетение подобной штуки, аналога современного храна для заготовок плетений. Только в хранах можно хранить лишь что-то одно, чаще всего лечебное. И храны рассыпаются после использования. А тут… а тут может оказаться что угодно. Не зря дед говорил, что вещь опасная. А еще плетения — часть этой вещи, а не просто привязанные заготовки. И если бы не безумная цена подобных вещей… Впрочем, их и сейчас делают, долго, нудно и по индивидуальному заказу. Потому что поставить такое на поток попросту невозможно.
— Нет, — уверенно сказал Витар. — Его бы точно искали и, скорее всего, отследили бы из-за этой штуки. У них бы были слепки. Так что скорее амулетчиком. И вот эту вещь, возможно, плели поколениями, пока доплели.
— Будешь заряжать? — спросила Вирта.
— Попробую. На минимум. Может, оно вообще не будет работать в моих руках, мало ли какую защиту дед поставил перед тем, как выгорел.
— Ага, — зачарованно сказала Вирта и все-таки нервно хихикнула.
А жених-то оказался с приданным. Кто бы подумал.
А по дороге на телеге с отцом ехала Линимина. И сочиняла мысленно письмо, которое подбросит в ящичек при дознавательской управе. Причем, сама бросать не будет, она же умная. Лучше какому-то попрошайке заплатит. Лучше подслеповатому. Бродил там один пьянчужка, может даже не помер пока. Вот и пригодится. Главное, говорить не своим голосом. Тогда точно опознать не сможет.
Прода от 27.05.2020, 22:40
Часть 2
Дорожные приключения
Отдать сыну амулет Руда решила по всем законам, подтвердив соответствующей бумагой и записью в учетной книге деньгохранилища. Потому что вещь дорогая. А Витар явно не наследник владетеля земель или хотя бы купца. Вдруг у кого-то какие-то вопросы возникнут. Или кто-то решит незамысловато ограбить, заявив, что это его амулет.
В общем, кем-кем, а уж дурой Руда точно не была.
В путь в городок Сосновки собрались быстро. Выбрали этот городок потому, что деньгохранилище и законники там были, там даже портальная почта была. А еще городок был в нужном направлении, в отличие от того, где учились сестры Витара.
У Вилуха в селе нашелся даже заместитель. Довольно молодой кузнец, сын его старинного друга. У этого молодого человека помимо силы, заставлявшей односельчан его уважать, был еще и ум. И семья у него была. И покидать село он явно не собирался. Вот Вилух потихоньку и готовил себе замену. И да, староста все-таки выборная должность — после смерти старого, сельчане выбирают себе нового представителя, судью в разных житейских спорах и переговорщика с магами, дознавателями, сборщиками налогов и прочими представителями закона. Но Вилух был уверен, что привыкнув к кузнецу-заместителю, кого-то другого они выбирать вряд ли станут.
Оказалось, ехать до Сосновок было недалеко. Если бы поехали с самого утра, то к обеду уже бы доехали, даже при скорости не шибко молодой лошади тащившей воз. На возу, кроме Руды, Вилуха, чьей-то дочки, решившей напроситься в компанию и одного из подмастерьев кузнеца, ехали еще и обложенные соломой глиняные горшки со свежим медом, аккуратно упакованные лесные травы и вырезанные подслеповатым дедом фигурки зверей из дерева, которые следовало отдать какому-то лавочнику, забрав у него выручку за предыдущую коллекцию таких фигурок. Фигурки, кстати, были красивые. И Вирта купила себе спящую кошку, не дожидаясь пока ее довезут до города. Правильная кошка такая была. Лениво расслабленная, с вытянутой вдоль дощечки, на которой спала, лапой и с ощущением уюта. Эту кошку непременно следовало положить на полку у себя дома, когда этот дом будет. А пока она будет очень хорошо смотреться на столе в общажной комнате.
