А Сосновки оказался обычным городком, которых в этих местах много. Большинство домов в нем были деревянными, самыми простыми, обшитыми выкрашенными в неяркие цвета дощечками и с одинаково оранжевыми крышами — недалеко от Сосновок добывали глину такого цвета. В центре было несколько тяжелых каменных зданий и одно высокое и легкое, со шпилем, оказавшееся храмом Ясноглазой, которую почитали больше других богов в этой местности.
К храму Ясноглазой с трех сторон тулились храмы еще нескольких богов, причем, если Вирта поняла все правильно, один принадлежал сразу двум и это никого не смущало.
А вот деньгохранилище в отличие от храмов, привлекавших к себе внимание росписью на дверях, шпилями, необычной для города зеленой крышей или черными стенами, выделяться не хотело и старательно притворялось конюшней при солдатских казармах. Возможно, из такой конюшни его и перестроили. А может у архитекторов этого странного здания, было свое видение красоты. Дверь в деньгохранилище охранял здоровенный тип разбойной наружности. И своей наружностью он наверняка отпугивал разных болванов, которым в этом заведении делать было нечего. Потому что по-настоящему деньгохранилище охраняла система защит.
На Руду, которой помог выбраться из воза Вилух, тип бандитской наружности посмотрел вполне себе благодушно, видимо не хотел пугать немолодую женщину. За тем, как груженный дочкой, подмастерьем и товарами на продажу воз едет себе дальше понаблюдал с некоторым подозрением. И только после этого обратил внимание на Вилуха, изобразив лицом узнавание. Вирту и Витара, привязывающего лошадей под навесом, он старательно не замечал.
— Здоров будь Вурка, — степенно поздоровался староста.
— И ты будь здоров, — в тон ответил ему охранник. — Приехал оплатить учебу дочек? Так рано еще.
— Нет, привез жену передавать наследство сыну, — не меняя тона, объяснил Вилух.
Здоровяк бросил любопытный взгляд на Витара, обозвал Руду приятной красавицей и даже помог ей подняться по трем ступеням, на что Вилух только загадочно хекнул. А потом посмотрел опять на Витара и извиняющимся тоном предупредил:
— Незнакомых магов без оттиска силы не пускаем.
— Я знаю. В столице даже знакомых не пускают из-за новой защиты. Там так прописано.
Здоровяк кивнул и посмотрел на Вирту.
— Оборотней не пускаете в принципе? — спросила она.
— Пускаем. Только два оттиска нужно, — улыбнулся ей охранник. — Когда и оборотень, и маг.
— А ее ипостась ты можешь рассмотреть? — с любопытством спросил Вилух.
— Нет, только что сильная и опасная вижу. Но это ничего не значит. Знавал я одну птичку, не больше вороны, только серая такая, неприметная, а силы в ней было поболе, чем в иных волках.
— Ух, ты, — восхитилась Вирта. — Врожденное или амулетом научился пользоваться?
— Амулетом, вашим, клановым. Магии у меня мало, зато амулеты слушаются, даже такие, экзотические, которые не каждый человек сможет удержать, не то, чтобы воспользоваться.
И опять улыбнулся.
Ну, Вирта ему тоже улыбнулась. Понимая, что он, скорее всего, рекламирует свое деньгохранилище. Мол, не смотри, девка, что мы в глуши находимся. У нас тут все правильно и честно. И защита из лучших. И кто попало, не проберется в закрытые от не держателей ценностей помещения. Наверное, у них тут даже своя портальная почта есть, более защищенная от вмешательства и попыток отследить какую-то посылку, чем городская.
— Тут ближе к осени много купцов ездит, — объяснил Витар после того, как здоровяк получил свои слепки, вручив магу и оборотню специальные дощечки. — Ярмарка еще большая. Причем, с Каджана тоже приезжают, им сюда ближе, если ехать с северных частей королевства. И, кто попроще, предпочитают распродаться здесь, а не тащиться дальше, оплачивая еще и дорожные сборы. Так что деньгохранилище у нас соединено договорами в том числе и с Каджаном, отвыкли купцы возить с собой большие сумы денег.
Вирта кивнула. Оказывается, не такая и глухомань здесь, как может показаться на первый взгляд.
Вилух, с видом человека успевшего побывать в здании деньгохранилища не один раз, провел жену и молодежь к светлой двери справа, проигнорировав как распахнутую дверь слева, так и вскинувшуюся что-то объяснить девушку, сидевшую неподалеку от нее за столом. Открыл дверь, провел по небольшому коридорчику и уверенно постучал в еще одну дверь, на этот раз темную, одну из четырех по обе стороны. Прислушался и нажал на ручку.
— Ой, — пискнула девушка, обнаружившаяся за дверью, и попыталась спрятать под столом книгу, которую явно читала.
— Вот тебе и «ой», выгонит тебя когда-то Шваб и будет прав, — тоном доброго дядюшки сказал Вилух.
Девушка его видимо знала, поэтому вскочила, постучала в дверь справа от себя, заглянула за нее и страшным шепотом кому-то сообщила:
— Староста. Из того села.
— Репутация, — объяснил молодежи Вилух. — Помнится, не хотел нам этот тип выдавать положенные после бурелома с потопом монеты. Говорил, что мы недостаточно пострадали. Пришлось ему объяснять законы, еще от короля Микеля идущие, да так и не менявшиеся с тех пор. Хорошо мы тогда поспорили, он даже комиссию к нам отправлял, смотреть на крыши и смытый в овраг дом Шершня.
— И выдал монеты? — спросила Вирта.
— А куда бы он делся? Я же тоже эксперта пригласил, подумал, что заплатить законнику будет дешевле, чем ездить туда-сюда, доказывать свою правоту и писать жалобы, оплачивая пересылку по вашей магической почте. Ну, не верилось ему, что я очень хорошо законы знаю, нет у меня документа соответствующего. Но деньгохранитель он хороший. И необидчивый. Еще и поблагодарил за хорошую идею.
— Идею? — спросил Витар.
— Оказывается, даже если тебя сослали в глушь, нанять законника будет дешевле, чем спорить с хитроумными старостами, которые умудрились заставить корону оплатить еще и очистку пруда. Хотя там и до урагана от пруда было одно название, — сказал мужчина, вышедший из помещения, охраняемого любительницей книг.
На Вилуха он посмотрел, как на воплощение зубной боли. Видимо заподозрил, что этот тип опять нашел повод заполучить обратно часть уплаченных короне налогов.
— Жена ценность сыну передать хочет, — ответил на этот взгляд Вилух. — Семейную. Он у нас хороший маг, ему нужнее.
— Ну, пошли, посмотрим на ценность, — вздохнул Шваб и махнул рукой. Приглашая за свою дверь.
За дверью, к удивлению Вирты, оказался вовсе не кабинет. Это была самая натуральная лаборатория амулетчика. Даже пару заготовок на столе валялось.
— Увлечение, балуюсь иногда, — объяснил Шваб. — Так что там у вас?
Витар достал из сумки коробку, молча ее открыл, а потом развернул сверток.
Шваб присвистнул.
— Бумаги, подтверждающие владение есть? — спросил. — А то, если нет, без камня правды, пары дознавателей и запросов в архив мы не обойдемся, и сегодня вы точно ничего не передадите. Да и потом можете получить только компенсацию, а в лучшем случае вознаграждение с процентами.
— Есть, — спокойно сказал Вилух.
Бумаги из сумки доставала Руда. Хранились они у нее в еще одной коробке, защищающей их, что от потопа, что от пожара, что от любителей случайно унести чужое. Коробка была старая и, похоже, самодельная. Но прочная и рабочая. Руда даже умела ее заряжать от накопителей. Дед, как оказалось, вообще научил ее чему смог научить девочку без дара. Других внуков у него все равно не было, а мага в третьем поколении он так и не дождался, что, видимо, не стало для него сюрпризом.
— Так… — задумчиво произнес Шваб, перебрав листочки. — Печати правильные, — сказал, проведя над одной из них перстнем. — Витар Кэр-танку? О, это в его честь малого назвали? Не удивительно, что и сила ему досталась, приметы.
— Кэр-танку? — переспросил Витар, которому до сих пор, видимо, не приходило в голову поинтересоваться полным именем прадеда. Он же его даже не видел ни разу.
— А, был когда-то такой амулетчик. Даже книжку про взаимодействие, отталкивание и резонанс написал. Еще там про музыку металлов было, но тебе рановато таким интересоваться, у тебя ни опыта, ни нужных знаний. Был, потом пропал. Не здесь, на западе. Возле Границы, там прорыв тьмы из-за одного идиота случился. Все думали, что амулетчик там погиб и даже не искали особо. Если не успел выйти из территории, которую через мгновенье поглотила тьма, ну, вы понимаете, даже если удалось эту тьму загнать в рамки, от человека там может вообще ничего не остаться. Так вот, он степняк был наполовину. Его собственный отец женился на дочке амулетчика, да так и осел. Основы шаманства вроде бы преподавал и взаимодействие магов с этими шаманами. Так что, я бы на твоем месте оставил потомкам запись о том, что где-то еще через три поколения может и этот дар в ком-то проявиться. Хотя, конечно, не факт, что он у того степняка был. Может, были только нужные знания.
— А мама? — спросил Витар.
— Кельте из Вацхалы. Слышал про таких?
Витар помотал головой.
— Ну, еще услышишь, думаю. Тоже пока не дорос до их наследия. Артефакты, которые они делали, до сих пор в королевской сокровищнице хранятся. Говорят, там даже есть тот жезл, при помощи которого северного короля убили, окончательно раздробив воинственное северное междугорье на княжества и поселив в этих суровых людях ненависть к магам. Но эта штука была одноразовая. Кельте вообще были достаточно умные для того, чтобы не делать подобных убийственных штук многоразовыми.
— И что с ними случилось?
— Да ничего особенного. Несколько ветвей до сих пор есть, причем в разных концах королевства и вроде бы даже кто-то в Ирминке. То ли рассорились, то ли просто постепенно разъехались, кто их разберет? С камнями так и работает большинство. Кстати, Лана Яшени тоже врожденная Кельте, замуж просто вышла. Знаешь такую?
Витар кивнул. Немолодая местресса была несгибаемая и очень не любила лодырей. А еще она была лекаркой, а вовсе не амулетчиком.
— Вернешься в школу, поинтересуйся ее братом, — посоветовал Шваб. — Можешь даже эту змейку показать, думаю, она очень удивится и не откажется вас познакомить.
— Зачем? — спросил Витар.
— Затем, что старинные рода магов не просто так с упорством, для которого вроде бы нет причин, работают с определенной стихией или определенными материалами, выращивают практически одних только лекарей или амулетчиков, с малолетства носят ветряные браслеты или защиту от молний. У них просто в даре есть нечто, что передается и определяет судьбу если не большинства, то многих из этой семьи. И Кэр-танку не просто так решил написать книгу, про взаимодействие и музыку металлов. Он просто смог объяснить то, что видел и чувствовал инстинктивно. И в тебе что-то такое тоже может быть. И однажды оно может, как помочь, так и помешать. Да, а книгу про музыку металлов тебе читать точно рано, оно тебе сейчас помешает. Но, думаю, у Кельте и свои защиты от молний есть. Пускай ее брат посмотрит, лишним оно не будет.
Витар кивнул.
— Эх, даже заскучал по преподаванию, — сказал Шваб. — Может вернуться, а хитроумных старост оставить на кого-то другого?
— Я тебе осенью пива привезу и настоек, — ворчливо сказал Вилух. — И ученики тебе мешали писать.
— Что да, то да, — согласился Шваб. — Уехал в глухомань, дай, думаю, побуду экспертом по ценностям, допишу работу всей жизни. А тут, то потопы, смывшие все дороги и не дающие вовремя доехать помощи нашему тонущему в бумагах деньгохранилищу, зато не мешающие приехать наглым старостам и их законникам. То клад кто-то нашел. То купцы из-за подделки передрались. То аферист, выдающий крашеный магом кварц за гранат. Сплошные приключения. Ладно, идем оформлять бумаги на вашего сына и заносить в архив, что Кэр-танку нашелся, хорошо хоть в неживом виде. А то знаю я эту семейку, у меня руководитель аспирантуры их них был… Ох, сочувствую я тем, кто заденет его правнука, тут к семейке еще и папашино наследие в придачу. И в кого этот папаша такой умный? Вилух, у тебя в предках пропавших королевских законников не завалялось случайно?
— У меня в предках три старосты есть. При одном село горело. При другом разбойники пытались заставить дань платить. При третьем и вовсе купцы мимо ездить стали, парней в охрану сманивать. И ничего, стоит мое село до сих пор, в четыре раза больше стать успело.
— Дурное наследство, — величественно кивнул Шваб. — И даже по отъезду твоих детей никуда оно из этого бедного села не денется. Наверняка найдется потомок этих троих старост с шилом в одном месте и умением так всех заболтать, что проще будет отдать последние деньги, чем отказаться отстроить за счет королевства какую-то халупу, которую ее хозяева подумывали превратить в хлев не первый десяток лет, до того, как ее смыло в овраг.
— А то! — поднял палец вверх Вилух.
С родителями Витара пара попрощалась уже утром. Пока оформили бумаги, пока ходили в архив, ехать дальше стало уже поздно. Поехали бы, пришлось бы заночевать в лесу. А они не настолько спешили, чтобы идти на подобные жертвы.
Ночью успел пройти небольшой дождь. Может даже вызванный кем-то где-то неподалеку и не успевший полностью вылиться над нужными полями. А с утра вышло солнце и решило быстренько все высушить. Над темневшим невдалеке лесом виднелась дымка испаряющейся воды. Небольшие лужи на дороге чередовались с абсолютно сухими участками. А по обочинам гудели пчелы, чирикали птицы и даже издавал загадочные звуки то ли фазан, то ли кто-то поэкзотичнее. Вот на последнего крикуна Вирте хотелось поохотиться. Слезть с лошади, привязать ее повод к луке седла Витара, превратиться в кошку и отправиться на охоту. Мягко ступая большими лапами.
С другой стороны, дурную птицу было все-таки жалко. Не просто так же она там кричит. Может пару бедная ищет. А тут вместо пары целая тигрица. Сюрприз, в общем.
— Потом, — сказала девушка. — Как-нибудь потом.
И посмотрела на Витара.
Его лошадь ступала величественно и неспешно. Словно была не какой-то сельской лошадкой, взятой в аренду на границе баронства Зеленая Земля, а принадлежала к редчайшей породе, которую держат исключительно в королевских конюшнях. Ага, просто в детстве украли и каким-то селянам продали. Витар эта величественную лошадь вряд ли устраивал в качестве всадника. Одет просто, лицо тоже не изысканно-благородное, а если посмотреть со спины, то и вовсе не то на солдата, не то на наемника похож.
— А еще у него веснушки, — пробормотала Вирта.
— А? — отозвался Витар.
— Веснушки у тебя, несерьезные, — сказала девушка.
— Да? — рассеянно удивился парень.
— А у меня репутация. Репутация девушки, которая видит в мужчинах только силу. И очень многим захочется понять, где же я ее рассмотрела в тебе. А тут веснушки.
— Ну, не съедят же они меня, — и не подумал озаботиться своей незавидной судьбой Витар. — А еще у меня теперь есть эта штука.
И приподнял рукав, продемонстрировав змейку из проволоки и камней, длины которой хватило, чтобы дважды обмотать запястье.
На руке этот браслет почему-то потускнел, словно замаскировался, чтобы поменьше притягивать к себе ненужного внимания. Вирту, когда она проводила по камешкам пальцем, эта штуковина легко колола магией. То ли предупреждая, что даже несмотря на доверие хозяина, лучше даже не пытаться этакую прелесть воровать, то ли просто так вот соприкасаясь с магией девушки.
К храму Ясноглазой с трех сторон тулились храмы еще нескольких богов, причем, если Вирта поняла все правильно, один принадлежал сразу двум и это никого не смущало.
А вот деньгохранилище в отличие от храмов, привлекавших к себе внимание росписью на дверях, шпилями, необычной для города зеленой крышей или черными стенами, выделяться не хотело и старательно притворялось конюшней при солдатских казармах. Возможно, из такой конюшни его и перестроили. А может у архитекторов этого странного здания, было свое видение красоты. Дверь в деньгохранилище охранял здоровенный тип разбойной наружности. И своей наружностью он наверняка отпугивал разных болванов, которым в этом заведении делать было нечего. Потому что по-настоящему деньгохранилище охраняла система защит.
На Руду, которой помог выбраться из воза Вилух, тип бандитской наружности посмотрел вполне себе благодушно, видимо не хотел пугать немолодую женщину. За тем, как груженный дочкой, подмастерьем и товарами на продажу воз едет себе дальше понаблюдал с некоторым подозрением. И только после этого обратил внимание на Вилуха, изобразив лицом узнавание. Вирту и Витара, привязывающего лошадей под навесом, он старательно не замечал.
— Здоров будь Вурка, — степенно поздоровался староста.
— И ты будь здоров, — в тон ответил ему охранник. — Приехал оплатить учебу дочек? Так рано еще.
— Нет, привез жену передавать наследство сыну, — не меняя тона, объяснил Вилух.
Здоровяк бросил любопытный взгляд на Витара, обозвал Руду приятной красавицей и даже помог ей подняться по трем ступеням, на что Вилух только загадочно хекнул. А потом посмотрел опять на Витара и извиняющимся тоном предупредил:
— Незнакомых магов без оттиска силы не пускаем.
— Я знаю. В столице даже знакомых не пускают из-за новой защиты. Там так прописано.
Здоровяк кивнул и посмотрел на Вирту.
— Оборотней не пускаете в принципе? — спросила она.
— Пускаем. Только два оттиска нужно, — улыбнулся ей охранник. — Когда и оборотень, и маг.
— А ее ипостась ты можешь рассмотреть? — с любопытством спросил Вилух.
— Нет, только что сильная и опасная вижу. Но это ничего не значит. Знавал я одну птичку, не больше вороны, только серая такая, неприметная, а силы в ней было поболе, чем в иных волках.
— Ух, ты, — восхитилась Вирта. — Врожденное или амулетом научился пользоваться?
— Амулетом, вашим, клановым. Магии у меня мало, зато амулеты слушаются, даже такие, экзотические, которые не каждый человек сможет удержать, не то, чтобы воспользоваться.
И опять улыбнулся.
Ну, Вирта ему тоже улыбнулась. Понимая, что он, скорее всего, рекламирует свое деньгохранилище. Мол, не смотри, девка, что мы в глуши находимся. У нас тут все правильно и честно. И защита из лучших. И кто попало, не проберется в закрытые от не держателей ценностей помещения. Наверное, у них тут даже своя портальная почта есть, более защищенная от вмешательства и попыток отследить какую-то посылку, чем городская.
— Тут ближе к осени много купцов ездит, — объяснил Витар после того, как здоровяк получил свои слепки, вручив магу и оборотню специальные дощечки. — Ярмарка еще большая. Причем, с Каджана тоже приезжают, им сюда ближе, если ехать с северных частей королевства. И, кто попроще, предпочитают распродаться здесь, а не тащиться дальше, оплачивая еще и дорожные сборы. Так что деньгохранилище у нас соединено договорами в том числе и с Каджаном, отвыкли купцы возить с собой большие сумы денег.
Вирта кивнула. Оказывается, не такая и глухомань здесь, как может показаться на первый взгляд.
Вилух, с видом человека успевшего побывать в здании деньгохранилища не один раз, провел жену и молодежь к светлой двери справа, проигнорировав как распахнутую дверь слева, так и вскинувшуюся что-то объяснить девушку, сидевшую неподалеку от нее за столом. Открыл дверь, провел по небольшому коридорчику и уверенно постучал в еще одну дверь, на этот раз темную, одну из четырех по обе стороны. Прислушался и нажал на ручку.
— Ой, — пискнула девушка, обнаружившаяся за дверью, и попыталась спрятать под столом книгу, которую явно читала.
— Вот тебе и «ой», выгонит тебя когда-то Шваб и будет прав, — тоном доброго дядюшки сказал Вилух.
Девушка его видимо знала, поэтому вскочила, постучала в дверь справа от себя, заглянула за нее и страшным шепотом кому-то сообщила:
— Староста. Из того села.
— Репутация, — объяснил молодежи Вилух. — Помнится, не хотел нам этот тип выдавать положенные после бурелома с потопом монеты. Говорил, что мы недостаточно пострадали. Пришлось ему объяснять законы, еще от короля Микеля идущие, да так и не менявшиеся с тех пор. Хорошо мы тогда поспорили, он даже комиссию к нам отправлял, смотреть на крыши и смытый в овраг дом Шершня.
— И выдал монеты? — спросила Вирта.
— А куда бы он делся? Я же тоже эксперта пригласил, подумал, что заплатить законнику будет дешевле, чем ездить туда-сюда, доказывать свою правоту и писать жалобы, оплачивая пересылку по вашей магической почте. Ну, не верилось ему, что я очень хорошо законы знаю, нет у меня документа соответствующего. Но деньгохранитель он хороший. И необидчивый. Еще и поблагодарил за хорошую идею.
— Идею? — спросил Витар.
— Оказывается, даже если тебя сослали в глушь, нанять законника будет дешевле, чем спорить с хитроумными старостами, которые умудрились заставить корону оплатить еще и очистку пруда. Хотя там и до урагана от пруда было одно название, — сказал мужчина, вышедший из помещения, охраняемого любительницей книг.
На Вилуха он посмотрел, как на воплощение зубной боли. Видимо заподозрил, что этот тип опять нашел повод заполучить обратно часть уплаченных короне налогов.
— Жена ценность сыну передать хочет, — ответил на этот взгляд Вилух. — Семейную. Он у нас хороший маг, ему нужнее.
— Ну, пошли, посмотрим на ценность, — вздохнул Шваб и махнул рукой. Приглашая за свою дверь.
За дверью, к удивлению Вирты, оказался вовсе не кабинет. Это была самая натуральная лаборатория амулетчика. Даже пару заготовок на столе валялось.
— Увлечение, балуюсь иногда, — объяснил Шваб. — Так что там у вас?
Витар достал из сумки коробку, молча ее открыл, а потом развернул сверток.
Шваб присвистнул.
— Бумаги, подтверждающие владение есть? — спросил. — А то, если нет, без камня правды, пары дознавателей и запросов в архив мы не обойдемся, и сегодня вы точно ничего не передадите. Да и потом можете получить только компенсацию, а в лучшем случае вознаграждение с процентами.
— Есть, — спокойно сказал Вилух.
Бумаги из сумки доставала Руда. Хранились они у нее в еще одной коробке, защищающей их, что от потопа, что от пожара, что от любителей случайно унести чужое. Коробка была старая и, похоже, самодельная. Но прочная и рабочая. Руда даже умела ее заряжать от накопителей. Дед, как оказалось, вообще научил ее чему смог научить девочку без дара. Других внуков у него все равно не было, а мага в третьем поколении он так и не дождался, что, видимо, не стало для него сюрпризом.
— Так… — задумчиво произнес Шваб, перебрав листочки. — Печати правильные, — сказал, проведя над одной из них перстнем. — Витар Кэр-танку? О, это в его честь малого назвали? Не удивительно, что и сила ему досталась, приметы.
— Кэр-танку? — переспросил Витар, которому до сих пор, видимо, не приходило в голову поинтересоваться полным именем прадеда. Он же его даже не видел ни разу.
— А, был когда-то такой амулетчик. Даже книжку про взаимодействие, отталкивание и резонанс написал. Еще там про музыку металлов было, но тебе рановато таким интересоваться, у тебя ни опыта, ни нужных знаний. Был, потом пропал. Не здесь, на западе. Возле Границы, там прорыв тьмы из-за одного идиота случился. Все думали, что амулетчик там погиб и даже не искали особо. Если не успел выйти из территории, которую через мгновенье поглотила тьма, ну, вы понимаете, даже если удалось эту тьму загнать в рамки, от человека там может вообще ничего не остаться. Так вот, он степняк был наполовину. Его собственный отец женился на дочке амулетчика, да так и осел. Основы шаманства вроде бы преподавал и взаимодействие магов с этими шаманами. Так что, я бы на твоем месте оставил потомкам запись о том, что где-то еще через три поколения может и этот дар в ком-то проявиться. Хотя, конечно, не факт, что он у того степняка был. Может, были только нужные знания.
— А мама? — спросил Витар.
— Кельте из Вацхалы. Слышал про таких?
Витар помотал головой.
— Ну, еще услышишь, думаю. Тоже пока не дорос до их наследия. Артефакты, которые они делали, до сих пор в королевской сокровищнице хранятся. Говорят, там даже есть тот жезл, при помощи которого северного короля убили, окончательно раздробив воинственное северное междугорье на княжества и поселив в этих суровых людях ненависть к магам. Но эта штука была одноразовая. Кельте вообще были достаточно умные для того, чтобы не делать подобных убийственных штук многоразовыми.
— И что с ними случилось?
— Да ничего особенного. Несколько ветвей до сих пор есть, причем в разных концах королевства и вроде бы даже кто-то в Ирминке. То ли рассорились, то ли просто постепенно разъехались, кто их разберет? С камнями так и работает большинство. Кстати, Лана Яшени тоже врожденная Кельте, замуж просто вышла. Знаешь такую?
Витар кивнул. Немолодая местресса была несгибаемая и очень не любила лодырей. А еще она была лекаркой, а вовсе не амулетчиком.
— Вернешься в школу, поинтересуйся ее братом, — посоветовал Шваб. — Можешь даже эту змейку показать, думаю, она очень удивится и не откажется вас познакомить.
— Зачем? — спросил Витар.
— Затем, что старинные рода магов не просто так с упорством, для которого вроде бы нет причин, работают с определенной стихией или определенными материалами, выращивают практически одних только лекарей или амулетчиков, с малолетства носят ветряные браслеты или защиту от молний. У них просто в даре есть нечто, что передается и определяет судьбу если не большинства, то многих из этой семьи. И Кэр-танку не просто так решил написать книгу, про взаимодействие и музыку металлов. Он просто смог объяснить то, что видел и чувствовал инстинктивно. И в тебе что-то такое тоже может быть. И однажды оно может, как помочь, так и помешать. Да, а книгу про музыку металлов тебе читать точно рано, оно тебе сейчас помешает. Но, думаю, у Кельте и свои защиты от молний есть. Пускай ее брат посмотрит, лишним оно не будет.
Витар кивнул.
— Эх, даже заскучал по преподаванию, — сказал Шваб. — Может вернуться, а хитроумных старост оставить на кого-то другого?
— Я тебе осенью пива привезу и настоек, — ворчливо сказал Вилух. — И ученики тебе мешали писать.
— Что да, то да, — согласился Шваб. — Уехал в глухомань, дай, думаю, побуду экспертом по ценностям, допишу работу всей жизни. А тут, то потопы, смывшие все дороги и не дающие вовремя доехать помощи нашему тонущему в бумагах деньгохранилищу, зато не мешающие приехать наглым старостам и их законникам. То клад кто-то нашел. То купцы из-за подделки передрались. То аферист, выдающий крашеный магом кварц за гранат. Сплошные приключения. Ладно, идем оформлять бумаги на вашего сына и заносить в архив, что Кэр-танку нашелся, хорошо хоть в неживом виде. А то знаю я эту семейку, у меня руководитель аспирантуры их них был… Ох, сочувствую я тем, кто заденет его правнука, тут к семейке еще и папашино наследие в придачу. И в кого этот папаша такой умный? Вилух, у тебя в предках пропавших королевских законников не завалялось случайно?
— У меня в предках три старосты есть. При одном село горело. При другом разбойники пытались заставить дань платить. При третьем и вовсе купцы мимо ездить стали, парней в охрану сманивать. И ничего, стоит мое село до сих пор, в четыре раза больше стать успело.
— Дурное наследство, — величественно кивнул Шваб. — И даже по отъезду твоих детей никуда оно из этого бедного села не денется. Наверняка найдется потомок этих троих старост с шилом в одном месте и умением так всех заболтать, что проще будет отдать последние деньги, чем отказаться отстроить за счет королевства какую-то халупу, которую ее хозяева подумывали превратить в хлев не первый десяток лет, до того, как ее смыло в овраг.
— А то! — поднял палец вверх Вилух.
Прода от 29.05.2020, 20:20
С родителями Витара пара попрощалась уже утром. Пока оформили бумаги, пока ходили в архив, ехать дальше стало уже поздно. Поехали бы, пришлось бы заночевать в лесу. А они не настолько спешили, чтобы идти на подобные жертвы.
Ночью успел пройти небольшой дождь. Может даже вызванный кем-то где-то неподалеку и не успевший полностью вылиться над нужными полями. А с утра вышло солнце и решило быстренько все высушить. Над темневшим невдалеке лесом виднелась дымка испаряющейся воды. Небольшие лужи на дороге чередовались с абсолютно сухими участками. А по обочинам гудели пчелы, чирикали птицы и даже издавал загадочные звуки то ли фазан, то ли кто-то поэкзотичнее. Вот на последнего крикуна Вирте хотелось поохотиться. Слезть с лошади, привязать ее повод к луке седла Витара, превратиться в кошку и отправиться на охоту. Мягко ступая большими лапами.
С другой стороны, дурную птицу было все-таки жалко. Не просто так же она там кричит. Может пару бедная ищет. А тут вместо пары целая тигрица. Сюрприз, в общем.
— Потом, — сказала девушка. — Как-нибудь потом.
И посмотрела на Витара.
Его лошадь ступала величественно и неспешно. Словно была не какой-то сельской лошадкой, взятой в аренду на границе баронства Зеленая Земля, а принадлежала к редчайшей породе, которую держат исключительно в королевских конюшнях. Ага, просто в детстве украли и каким-то селянам продали. Витар эта величественную лошадь вряд ли устраивал в качестве всадника. Одет просто, лицо тоже не изысканно-благородное, а если посмотреть со спины, то и вовсе не то на солдата, не то на наемника похож.
— А еще у него веснушки, — пробормотала Вирта.
— А? — отозвался Витар.
— Веснушки у тебя, несерьезные, — сказала девушка.
— Да? — рассеянно удивился парень.
— А у меня репутация. Репутация девушки, которая видит в мужчинах только силу. И очень многим захочется понять, где же я ее рассмотрела в тебе. А тут веснушки.
— Ну, не съедят же они меня, — и не подумал озаботиться своей незавидной судьбой Витар. — А еще у меня теперь есть эта штука.
И приподнял рукав, продемонстрировав змейку из проволоки и камней, длины которой хватило, чтобы дважды обмотать запястье.
На руке этот браслет почему-то потускнел, словно замаскировался, чтобы поменьше притягивать к себе ненужного внимания. Вирту, когда она проводила по камешкам пальцем, эта штуковина легко колола магией. То ли предупреждая, что даже несмотря на доверие хозяина, лучше даже не пытаться этакую прелесть воровать, то ли просто так вот соприкасаясь с магией девушки.
