— Его величеству это безразлично. Шанвер, я приказываю вам именем короля!
Арман выругался, зашипел, как от боли, наконец выплюнул:
— Я исполню приказ сюзерена.
— Поклянитесь!
— Клянусь, что использую зелье Мадлен де Бофреман.
Колонна опять завибрировала, звякнула решетка кабинки, звук шагов, шорох, удаляющийся от меня голос Армана:
— Самый нижний этаж, мадам Информасьен…
«Какая расплывчатая клятва, — подумала я, выбираясь из укрытия, — клянусь, использую, ни времени использования, ни объекта, которому зелье вольют. Браво, Шанвер, ты в своем репертуаре».
Мысли перескочили на подслушанный разговор в общем. Реплики в нем как-то забавно не состыковывались. Я припомнила все их дословно, хихикнула: так вот в чем хитрость — демон не понимает перевертанса, Дионис этим воспользовался, а Арман… Он же его обманул, этого Лелю! Сделал вид, что Лузиньяк сообщил о местонахождении Урсулы… Зачем? Шанвер заманивает крылатого в ловушку. Родонит! Святой Партолон!
Мне стало невероятно, просто до обморока страшно. Даже злобная ревность от ужаса несколько поблекла.
Шанвер — страшный человек, действительно страшный. А я-то, дурочка наивная, воображала его беспомощным узником. Перевертанс еще этот! Да я же могла сто раз на этом проклятом перевернутом языке сказать Арману то же самое, что и Лузиньяк, и скольких проблем при этом бы избежала.
А, вдруг, я и сейчас ошибаюсь, и Шанвер все-таки лишит Диониса памяти?
Эту мысль я вертела в голове то так то эдак, прикидывая, что лучше, чтоб Арман прикопал в родоните фамильяра самого короля, или чтоб ментально искалечил лучшего друга? То есть, для меня лучше… То есть, не для меня… Что бы именно я предпочла? Кого? Армана — предателя дружбы, или Шанвера — предателя короны.
— Шоколадница… — серебристый голосок.
Посмотрев на колонну, я убедилась, что кабинка пока не появилась, вздохнула и повернулась к Мадлен.
Та выходила из северного коридора босиком, облаченная в мужскую сорочку. О, значит, Лузиньяк одел Шанвера не полностью?
— Шоколадница, — повторила эта уставшая и счастливая мадемуазель, — приберись там в своем хлеву, я скоро отправлю тебе Манже в помощь… А-ах…
Она зевнула и побрела в свою спальню.
Проклятье!
Остатки благородства не позволили мне нанести удар в спину. Все, все… Не буду об этом думать, не желаю.
Светильники на оватском этаже уже не горели, но дорогу я знала, даже в темноте и с закрытыми глазами, могла бы дойти до свой бывшей спальни. Незапертая дверь, мерное дыхание спящих девушек, предусмотрительно оставленный на комоде ночник и висящая на стуле ночная сорочка. О, Натали, ты просто святая!
Стараясь не шуметь, я переоделась. Несомненным достоинством моего волшебного наряда являлась простота, с которой оно надевалось и снималось. Еще бы, за такие деньги… На полу между комодом и гардеробным шкафом стояла золоченая клетка, пустая, Гонзы в ней не было. «Да куда он опять сбежал?» — подумала я с вялым раздражением.
— Пришла? — сонно пробормотала Натали, когда я забиралась к ней в постель. — Умница, Гаррель… Осторожно, не придави, здесь где-то твой золотой дружочек… Он так визжал, так старался выбраться… пожалела… Со мной тоже не говорит… мужчины… Завтра, все завтра…
Она отодвинулась, освобождая мне место, вздохнула, размеренно и ровно задышала.
Итак, что мы имеем? Ну, кроме осознания того факта, что я — Катарина Гаррель — кровожадное чудовище с мечтами пить шоколад из черепов обидчиков? Это мы пока принимаем без обсуждения, отложим, так сказать, на десерт, сейчас основное блюдо. Продолжив иносказания, назовем его рагу: куча компонентов, которые тушатся вместе в одном котле. Неаппетитное месиво: Шанвер ведет коварную игру с демоном короля, ему помогает Дионис. Какова твоя роль, Катарина? Ничтожна. Хотя, месье повар позволил тебе подержать поварешку. Ты привела Лузиньяка. За это тебя развлекли пикантным зрелищем на твоей же постели. Болванский Шанвер, зачем он вообще явился в мою спальню? И до чего договорился с Девидеком? Передал «милому Шарлю» наш фактотумский контракт, или нет? И почему напился? А что, если меня переуступили, и теперь я фактотум мэтра Девидека? Учителям вообще позволены слуги?
— То есть это тебя интересует гораздо больше, чем то, что ты чуть было не обезглавила живых людей? — хрипловатый мальчишеский голосок почти на грани ощущений.
— Гонза? Ты меня простил?
— Как будто у меня есть выбор. — Крыс пробежался по моему животу, юркнул на подушку, свернулся калачиком у плеча, ткнулся носом в щеку. — Рассказывай по порядку.
Потревожить соседок я не боялась, беседа с фамильяром была ментальной.
— Выживший из ума старикан назначил твоим наставником этого лупоглазого? — протянул Гонза через некоторое время. — Ты поболтала с рыжим, а енотолюб, для разнообразия, оприходовал даму без хвоста, и тебя это так разозлило?
— Не называй так монсиньора и мэтра Девидека…Лупоглазый?!… Погоди, а почему мне удалось тебе об этом рассказать?
— О чем именно из всей вываленной на меня мешанины?
— Наставничество! На меня ведь наложена клятва Заотара!
— Пфф… И как она звучала?
— Кажется… — припомнила. — Вы, мадемуазель Гаррель, не расскажете об этом ни единой живой душе…
Гонза перебил:
— Душе? Живой? А я, представь себе, демон. Представила? А теперь немедленно представляй, что ты там собиралась крутить своими шаловливыми ручонками, когда любитель генет осквернял своим возлежанием с пассией наше ложе. Да не нужен мне свет, и само движение тоже, ощущения… Ну же!
— Не хочу, — я положила руки на живот и сплела пальцы. — Боюсь. Давай как-нибудь потом, в каким-нибудь отдаленном от людей месте. И, кстати… — это «как-нибудь потом» направило мои мысли в другое русло. — Кстати, будь любезен вернуть мне платок Армана, я обещала его показать Лузиньяку.
— Зачем?
— Затем, что заинтересованность Мадлен де Бофреман в этой вещи кажется мне подозрительной.
— Понятно… — с непонятной интонацией пробормотал Гонза и надолго замолчал.
Мне было хорошо и спокойно здесь, среди друзей, с фамильяром на подушке, я улыбнулась, зевнула:
— Что за безобразную истерику ты устроил Бордело?
— Истерику? Ты, мелкая, слова-то выбирай. Да я чуть не сдох. Ты должна была с меня пылинки сдувать, чтоб я тебя простил, а вместо этого заперла в клетке и отдала на поругание пухлому виконту!
— Ты сам себя запер! Специально попался на глаза Купидончику…
— Не спорю. А что мне было делать? Моя мелкая собирается завести себе блохастую кошку? Я должен был терпеть?
— То есть, ты еще и подслушивал, о чем я думаю?
— А-то ты не напоказ думала? Не для меня?
— Ладно, один-один, — мысленно рассмеялась я.
Гонза посопел мне в ухо:
— Этот великий охотник в башню Живой натуры идти даже не собирался, сразу спустился в подвал, и ну серую братву гонять, ну, обычных крыс подвальных. Те немало, конечно, удивились, наверное… Но артефактор он превосходный, исключительный даже. Клетку исполнил на совесть, не перегрызть, ни разломать.
— Купидончик — талант, — согласилась я. — Любопытно, что у них там с Арманом за тайна, чем его Бофреман шантажирует.
— То есть, оставить дела ты не собираешься? Несмотря на то, что твой маркиз с этой Бофреман… гммм…пошалил?
— Вопрос не в шалостях, — огрызнулась я. — И даже уже не в Шанвере старшем, пусть хоть до смерти исшалится, я свой долг перед ним исполнила, передала Лузиньяку, где искать тело Урсулы. Но Мадлен угрожает Эмери, и этого я просто так не оставлю. Завтра расспрошу Натали, она что-то знает о Купидоне, и покажу платок Шанвера Дионису, тот — сорбир и быстрее поймет, если с этой вещью что-то странное.
— Сегодня, — поправил Гонза, — уже давно за полночь, спи давай.
— Ты же никуда не уйдешь?
— Теперь — нет. Как выяснилось, без меня ты творишь чрезвычайно опасные глупости.
— Хорошо, — я зевнула, — очень хорошо… Ты мне глупостей больше творить не позвонишь…
— Ни за что, — ответил демон как-то зловеще.
Но над странностью интонации мне думать не хотелось, я уже погрузилась в сон.
Его смерть наступит крайне скоро и будет нелепой, потому что эта Катарина Гаррель корпус филид, этот Балор-отступник в юбке, эта заноза в теле Заотара, вгонит Армана де Шанвера в гроб. Да, да, господа, так и будет, не сомневайтесь. За каким демоном ее вообще понесло на эту галерею Жемчужной башни? Вечерний моцион, включающий перед сном разрушение пары тройки архитектурных излишеств? Любопытно, на погром мадемуазель Гаррель отправилась в том же самом платье, в котором он видел ее за ужином, или все-таки успела переодеться?
Наряд был исключительным и шел Катарине чрезвычайно, это заметил не только Арман, но и все присутствующие в столовой.
— Твоя служанка, дорогой, пытается привлечь твое внимание, — протянула Мадлен, —ты ведь знаешь, что под магическое платье невозможно надеть белья?
Шанвер до этого момента не знал, с усилием отвел взгляд от ладной фигурки Катарины, улыбнулся «невесте»:
— Мое внимание? Что ж, цели она достигла, может быть, я навещу вечером своего фактотума.
Бофреман прыснула:
— Брось, в отличие от всех прочих местных сплетников, я-то точно знаю, что Шоколадницу ты, мой страстный дружок, не употребил. Мне обо всем доложили. Хотя, знаешь, ты поступил правильно, потаскушек, подобных нашей, нужно сначала заставлять поститься, чтоб получить в результате больше, чем они собирались отдать.
Арман мысленно поморщился:
— Позволь мне обойтись без твоих советов.
— Отчего же? Совет хорош, могу еще предложить тебе зелий для разжигания страсти, Шоколадницу ими пользовать не придется, она и так готова, а вот тебе не помешает…
Мадлен осеклась под ледяным взглядом Армана, он сплел кружево, заключая себя и девушку в сферу тишины, негромко проговорил:
— Держите лицо, мадемуазель де Бофреман, сейчас вы похожи на базарную торговку.
Она справилась со смущением, серебристо рассмеялась:
— Неужели меня сегодня ждет ночь любви? Кажется, маркиз Делькамбр предпочитает волочиться именно за базарными торговками.
«А ведь ее раскачали, — подумал Шанвер, — довели буквально до точки кипения. Лелю? Он вот так вот решил кормиться?»
— Успокойся, Мадлен, ты никогда меня ни к кому не ревновала, не стоит начинать сейчас.
Бофреман вздохнула:
— Мне плохо, Арман, я чувствую себя слабой и всеми покинутой, ничто не радует и не вызывает воодушевления. Будь рядом де Брюссо, он придумал бы, как развеять скуку. Но увы, Виктор до сих пор дуется… Знаешь, я ведь предлагала ему Манже, в качестве извинительного подарка, но этот дурачок отказался, пришлось пристроить Делфин Румелю.
Шанвер поморщился от этой чудовищной искренности, уже не мысленно:
— Что значит предложить? Она не вещь.
— Все мы вещи, только одни призваны служить другим. Кстати о служении… — Бофреман посмотрела по сторонам, убедилась, что на них никто не смотрит. — Его величество считает, что слишком многие в академии знают то, что им знать не полагается, поэтому велел мне приготовить зелье, отнимающее память.
«Так вот чем меня будут опаивать после завершения миссии, — отстраненно подумал Шанвер. — Мадлен поддерживает связь с королем? Посредством фамильяра? Скорее всего. Что ж, выбор конфидента понятен, Карломан может подозревать своего отверженного брата в любом из мужчин, даже в нем, Армане».
— Ты приготовила зелье?
— Разумеется, никаких следов магии и памяти оно должно лишать без возможности восстановления, но на людях зелье еще не испробовано, поэтому, дорогой, мне пришло в голову, что твоя Шоколадница может послужить объектом эксперимента.
— Я просил тебя не трогать Гаррель, пока она мне не надоест.
— Да кто ее трогает? — С искренним возмущением отмахнулась Бофреман. — Представь, как забавно может получиться: ты проводишь время с девицей, наутро она об этом забывает.
Шанвер расхохотался:
— Ты предлагаешь мне развлечься вот так? И я должен согласиться? Мадлен, ты, кажется, немного поглупела за последнее время. Может от вдыхания испарений над тиглями? Забавно. Ты, дорогая, просто хочешь чужими руками стереть из головки Шоколадницы академические знания. — Он повел подбородком в сторону доски, на которой был список студентов. — Мадемуазель Гаррель — твоя основная соперница в бальной гонке. Предположу, что сначала ты собиралась использовать для этой операции Брюссо, или де Манже, но первый отказался, а Делфин… Она, пожалуй, согласилась, но потерпела неудачу.
— О которой теперь ничегошеньки не помнит, — весело сообщила Бофреман. — Ладно, дорогой, ты меня раскусил. Теперь только правда: зелье испробовано, оно великолепно. Вечером я передам тебе флакончик, чтоб ты, под присмотром Лелю, смог без труда заметать следы. Все, я закончила, снимай свою сферу тишины, мне нужно отправляться на тренировку квадры.
Шанвер сплел кружево отмены и внимательно оглядел всех сидящих с ним за одним столом.
Делфин, ее точно опаивали зельем. Признаки? Голубая едва заметная каемка у губ. Кто еще? Дю Ром, и Пажо. Бофреман испытывала новинку на самых покорных из своего окружения. Катарина? Но она уже покинула столовую. Нет, Кати пока не тронули, иначе Мадлен не предлагала бы эту авантюру Арману. Придется опять воспитывать свою… своего фактотума: не держать лакомств в комнате, не принимать угощений от чужих, есть только с самыми верными друзьями. Глупости? Любой маг-новичок и без того об этом знает? Пускай, лучше выглядеть в глазах Кати занудой, но уберечь ее от опасности.
— Потренируемся вдвоем? — предложил Дионис, когда они выходили из столовой. — Хайк с Фресине отправились на вечеринку к Клермону, тот собрался представить обществу своего фактотума — мадемуазель Ледюк.
— Ледюк?
— Ты ее наверняка не знаешь, она оватка. Но, если хочешь познакомиться…
— Нет, лучше тренировка, — улыбнулся Шанвер. — Вечеринки меня порядком утомили.
Катарина скрылась в переходе, она была с подругой, и Арман решил, что воспитательную беседу отложит на поздний вечер.Фальшивый фамильяр при Лузиньяке голоса не подавал, и во плоти не появлялся. Дионис его не замечал, но Шанвер чувствовал присутствие демона, постоянно, неотступно. Нужно как-то от него избавляться, в одиночку не получится, придется просить помощи Лузиньяка, во время тренировки это можно будет сделать без помех.
Они отправились в зал Физической гармонии, размялись и приступили к спаррингу. Шанвер уже собирался говорить с другом на перевертансе, но тут прозвенело:
— Мадемуазель Гаррель корпус филид оштрафована за порчу академического имущества — перил балюстрады жемчужной башни на…
Тренировка прервалась, молодые люди замерли.
— Штраф обязан оплатить хозяин фактотума Гаррель — Арман де Шанвер корпус сорбир не позднее первого числа следующего месяца.
— Она меня в гроб загонит, — пожаловался Арман, — вот увидишь. Дружище, будь любезен дождаться меня в нашей гостиной, мне нужно с тобой о чем-то серьезно поговорить.
Дионис пообещал, а Шанвер отправился выяснять, зачем его… его фактотум… Нет, он помчался убедиться, что Катарина при этом не пострадала.
О, Гаррель была в полном порядке и в комплекте с Шарлем Девидеком. Они появились из портала рука об руку, Арман едва успел шагнуть за колону, чтоб его не заметили.
Арман выругался, зашипел, как от боли, наконец выплюнул:
— Я исполню приказ сюзерена.
— Поклянитесь!
— Клянусь, что использую зелье Мадлен де Бофреман.
Прода от 07.02.2022, 19:44
Колонна опять завибрировала, звякнула решетка кабинки, звук шагов, шорох, удаляющийся от меня голос Армана:
— Самый нижний этаж, мадам Информасьен…
«Какая расплывчатая клятва, — подумала я, выбираясь из укрытия, — клянусь, использую, ни времени использования, ни объекта, которому зелье вольют. Браво, Шанвер, ты в своем репертуаре».
Мысли перескочили на подслушанный разговор в общем. Реплики в нем как-то забавно не состыковывались. Я припомнила все их дословно, хихикнула: так вот в чем хитрость — демон не понимает перевертанса, Дионис этим воспользовался, а Арман… Он же его обманул, этого Лелю! Сделал вид, что Лузиньяк сообщил о местонахождении Урсулы… Зачем? Шанвер заманивает крылатого в ловушку. Родонит! Святой Партолон!
Мне стало невероятно, просто до обморока страшно. Даже злобная ревность от ужаса несколько поблекла.
Шанвер — страшный человек, действительно страшный. А я-то, дурочка наивная, воображала его беспомощным узником. Перевертанс еще этот! Да я же могла сто раз на этом проклятом перевернутом языке сказать Арману то же самое, что и Лузиньяк, и скольких проблем при этом бы избежала.
А, вдруг, я и сейчас ошибаюсь, и Шанвер все-таки лишит Диониса памяти?
Эту мысль я вертела в голове то так то эдак, прикидывая, что лучше, чтоб Арман прикопал в родоните фамильяра самого короля, или чтоб ментально искалечил лучшего друга? То есть, для меня лучше… То есть, не для меня… Что бы именно я предпочла? Кого? Армана — предателя дружбы, или Шанвера — предателя короны.
— Шоколадница… — серебристый голосок.
Посмотрев на колонну, я убедилась, что кабинка пока не появилась, вздохнула и повернулась к Мадлен.
Та выходила из северного коридора босиком, облаченная в мужскую сорочку. О, значит, Лузиньяк одел Шанвера не полностью?
— Шоколадница, — повторила эта уставшая и счастливая мадемуазель, — приберись там в своем хлеву, я скоро отправлю тебе Манже в помощь… А-ах…
Она зевнула и побрела в свою спальню.
Проклятье!
Остатки благородства не позволили мне нанести удар в спину. Все, все… Не буду об этом думать, не желаю.
Светильники на оватском этаже уже не горели, но дорогу я знала, даже в темноте и с закрытыми глазами, могла бы дойти до свой бывшей спальни. Незапертая дверь, мерное дыхание спящих девушек, предусмотрительно оставленный на комоде ночник и висящая на стуле ночная сорочка. О, Натали, ты просто святая!
Стараясь не шуметь, я переоделась. Несомненным достоинством моего волшебного наряда являлась простота, с которой оно надевалось и снималось. Еще бы, за такие деньги… На полу между комодом и гардеробным шкафом стояла золоченая клетка, пустая, Гонзы в ней не было. «Да куда он опять сбежал?» — подумала я с вялым раздражением.
— Пришла? — сонно пробормотала Натали, когда я забиралась к ней в постель. — Умница, Гаррель… Осторожно, не придави, здесь где-то твой золотой дружочек… Он так визжал, так старался выбраться… пожалела… Со мной тоже не говорит… мужчины… Завтра, все завтра…
Она отодвинулась, освобождая мне место, вздохнула, размеренно и ровно задышала.
Итак, что мы имеем? Ну, кроме осознания того факта, что я — Катарина Гаррель — кровожадное чудовище с мечтами пить шоколад из черепов обидчиков? Это мы пока принимаем без обсуждения, отложим, так сказать, на десерт, сейчас основное блюдо. Продолжив иносказания, назовем его рагу: куча компонентов, которые тушатся вместе в одном котле. Неаппетитное месиво: Шанвер ведет коварную игру с демоном короля, ему помогает Дионис. Какова твоя роль, Катарина? Ничтожна. Хотя, месье повар позволил тебе подержать поварешку. Ты привела Лузиньяка. За это тебя развлекли пикантным зрелищем на твоей же постели. Болванский Шанвер, зачем он вообще явился в мою спальню? И до чего договорился с Девидеком? Передал «милому Шарлю» наш фактотумский контракт, или нет? И почему напился? А что, если меня переуступили, и теперь я фактотум мэтра Девидека? Учителям вообще позволены слуги?
— То есть это тебя интересует гораздо больше, чем то, что ты чуть было не обезглавила живых людей? — хрипловатый мальчишеский голосок почти на грани ощущений.
— Гонза? Ты меня простил?
— Как будто у меня есть выбор. — Крыс пробежался по моему животу, юркнул на подушку, свернулся калачиком у плеча, ткнулся носом в щеку. — Рассказывай по порядку.
Потревожить соседок я не боялась, беседа с фамильяром была ментальной.
— Выживший из ума старикан назначил твоим наставником этого лупоглазого? — протянул Гонза через некоторое время. — Ты поболтала с рыжим, а енотолюб, для разнообразия, оприходовал даму без хвоста, и тебя это так разозлило?
— Не называй так монсиньора и мэтра Девидека…Лупоглазый?!… Погоди, а почему мне удалось тебе об этом рассказать?
— О чем именно из всей вываленной на меня мешанины?
— Наставничество! На меня ведь наложена клятва Заотара!
— Пфф… И как она звучала?
— Кажется… — припомнила. — Вы, мадемуазель Гаррель, не расскажете об этом ни единой живой душе…
Гонза перебил:
— Душе? Живой? А я, представь себе, демон. Представила? А теперь немедленно представляй, что ты там собиралась крутить своими шаловливыми ручонками, когда любитель генет осквернял своим возлежанием с пассией наше ложе. Да не нужен мне свет, и само движение тоже, ощущения… Ну же!
— Не хочу, — я положила руки на живот и сплела пальцы. — Боюсь. Давай как-нибудь потом, в каким-нибудь отдаленном от людей месте. И, кстати… — это «как-нибудь потом» направило мои мысли в другое русло. — Кстати, будь любезен вернуть мне платок Армана, я обещала его показать Лузиньяку.
— Зачем?
— Затем, что заинтересованность Мадлен де Бофреман в этой вещи кажется мне подозрительной.
— Понятно… — с непонятной интонацией пробормотал Гонза и надолго замолчал.
Мне было хорошо и спокойно здесь, среди друзей, с фамильяром на подушке, я улыбнулась, зевнула:
— Что за безобразную истерику ты устроил Бордело?
— Истерику? Ты, мелкая, слова-то выбирай. Да я чуть не сдох. Ты должна была с меня пылинки сдувать, чтоб я тебя простил, а вместо этого заперла в клетке и отдала на поругание пухлому виконту!
— Ты сам себя запер! Специально попался на глаза Купидончику…
— Не спорю. А что мне было делать? Моя мелкая собирается завести себе блохастую кошку? Я должен был терпеть?
— То есть, ты еще и подслушивал, о чем я думаю?
— А-то ты не напоказ думала? Не для меня?
— Ладно, один-один, — мысленно рассмеялась я.
Прода от 08.02.2022, 09:24
Гонза посопел мне в ухо:
— Этот великий охотник в башню Живой натуры идти даже не собирался, сразу спустился в подвал, и ну серую братву гонять, ну, обычных крыс подвальных. Те немало, конечно, удивились, наверное… Но артефактор он превосходный, исключительный даже. Клетку исполнил на совесть, не перегрызть, ни разломать.
— Купидончик — талант, — согласилась я. — Любопытно, что у них там с Арманом за тайна, чем его Бофреман шантажирует.
— То есть, оставить дела ты не собираешься? Несмотря на то, что твой маркиз с этой Бофреман… гммм…пошалил?
— Вопрос не в шалостях, — огрызнулась я. — И даже уже не в Шанвере старшем, пусть хоть до смерти исшалится, я свой долг перед ним исполнила, передала Лузиньяку, где искать тело Урсулы. Но Мадлен угрожает Эмери, и этого я просто так не оставлю. Завтра расспрошу Натали, она что-то знает о Купидоне, и покажу платок Шанвера Дионису, тот — сорбир и быстрее поймет, если с этой вещью что-то странное.
— Сегодня, — поправил Гонза, — уже давно за полночь, спи давай.
— Ты же никуда не уйдешь?
— Теперь — нет. Как выяснилось, без меня ты творишь чрезвычайно опасные глупости.
— Хорошо, — я зевнула, — очень хорошо… Ты мне глупостей больше творить не позвонишь…
— Ни за что, — ответил демон как-то зловеще.
Но над странностью интонации мне думать не хотелось, я уже погрузилась в сон.
Глава 15. Дуэль на кубках. Арман
Его смерть наступит крайне скоро и будет нелепой, потому что эта Катарина Гаррель корпус филид, этот Балор-отступник в юбке, эта заноза в теле Заотара, вгонит Армана де Шанвера в гроб. Да, да, господа, так и будет, не сомневайтесь. За каким демоном ее вообще понесло на эту галерею Жемчужной башни? Вечерний моцион, включающий перед сном разрушение пары тройки архитектурных излишеств? Любопытно, на погром мадемуазель Гаррель отправилась в том же самом платье, в котором он видел ее за ужином, или все-таки успела переодеться?
Наряд был исключительным и шел Катарине чрезвычайно, это заметил не только Арман, но и все присутствующие в столовой.
— Твоя служанка, дорогой, пытается привлечь твое внимание, — протянула Мадлен, —ты ведь знаешь, что под магическое платье невозможно надеть белья?
Шанвер до этого момента не знал, с усилием отвел взгляд от ладной фигурки Катарины, улыбнулся «невесте»:
— Мое внимание? Что ж, цели она достигла, может быть, я навещу вечером своего фактотума.
Бофреман прыснула:
— Брось, в отличие от всех прочих местных сплетников, я-то точно знаю, что Шоколадницу ты, мой страстный дружок, не употребил. Мне обо всем доложили. Хотя, знаешь, ты поступил правильно, потаскушек, подобных нашей, нужно сначала заставлять поститься, чтоб получить в результате больше, чем они собирались отдать.
Арман мысленно поморщился:
— Позволь мне обойтись без твоих советов.
— Отчего же? Совет хорош, могу еще предложить тебе зелий для разжигания страсти, Шоколадницу ими пользовать не придется, она и так готова, а вот тебе не помешает…
Мадлен осеклась под ледяным взглядом Армана, он сплел кружево, заключая себя и девушку в сферу тишины, негромко проговорил:
— Держите лицо, мадемуазель де Бофреман, сейчас вы похожи на базарную торговку.
Она справилась со смущением, серебристо рассмеялась:
— Неужели меня сегодня ждет ночь любви? Кажется, маркиз Делькамбр предпочитает волочиться именно за базарными торговками.
«А ведь ее раскачали, — подумал Шанвер, — довели буквально до точки кипения. Лелю? Он вот так вот решил кормиться?»
— Успокойся, Мадлен, ты никогда меня ни к кому не ревновала, не стоит начинать сейчас.
Бофреман вздохнула:
— Мне плохо, Арман, я чувствую себя слабой и всеми покинутой, ничто не радует и не вызывает воодушевления. Будь рядом де Брюссо, он придумал бы, как развеять скуку. Но увы, Виктор до сих пор дуется… Знаешь, я ведь предлагала ему Манже, в качестве извинительного подарка, но этот дурачок отказался, пришлось пристроить Делфин Румелю.
Шанвер поморщился от этой чудовищной искренности, уже не мысленно:
— Что значит предложить? Она не вещь.
— Все мы вещи, только одни призваны служить другим. Кстати о служении… — Бофреман посмотрела по сторонам, убедилась, что на них никто не смотрит. — Его величество считает, что слишком многие в академии знают то, что им знать не полагается, поэтому велел мне приготовить зелье, отнимающее память.
«Так вот чем меня будут опаивать после завершения миссии, — отстраненно подумал Шанвер. — Мадлен поддерживает связь с королем? Посредством фамильяра? Скорее всего. Что ж, выбор конфидента понятен, Карломан может подозревать своего отверженного брата в любом из мужчин, даже в нем, Армане».
— Ты приготовила зелье?
— Разумеется, никаких следов магии и памяти оно должно лишать без возможности восстановления, но на людях зелье еще не испробовано, поэтому, дорогой, мне пришло в голову, что твоя Шоколадница может послужить объектом эксперимента.
— Я просил тебя не трогать Гаррель, пока она мне не надоест.
— Да кто ее трогает? — С искренним возмущением отмахнулась Бофреман. — Представь, как забавно может получиться: ты проводишь время с девицей, наутро она об этом забывает.
Шанвер расхохотался:
— Ты предлагаешь мне развлечься вот так? И я должен согласиться? Мадлен, ты, кажется, немного поглупела за последнее время. Может от вдыхания испарений над тиглями? Забавно. Ты, дорогая, просто хочешь чужими руками стереть из головки Шоколадницы академические знания. — Он повел подбородком в сторону доски, на которой был список студентов. — Мадемуазель Гаррель — твоя основная соперница в бальной гонке. Предположу, что сначала ты собиралась использовать для этой операции Брюссо, или де Манже, но первый отказался, а Делфин… Она, пожалуй, согласилась, но потерпела неудачу.
— О которой теперь ничегошеньки не помнит, — весело сообщила Бофреман. — Ладно, дорогой, ты меня раскусил. Теперь только правда: зелье испробовано, оно великолепно. Вечером я передам тебе флакончик, чтоб ты, под присмотром Лелю, смог без труда заметать следы. Все, я закончила, снимай свою сферу тишины, мне нужно отправляться на тренировку квадры.
Шанвер сплел кружево отмены и внимательно оглядел всех сидящих с ним за одним столом.
Делфин, ее точно опаивали зельем. Признаки? Голубая едва заметная каемка у губ. Кто еще? Дю Ром, и Пажо. Бофреман испытывала новинку на самых покорных из своего окружения. Катарина? Но она уже покинула столовую. Нет, Кати пока не тронули, иначе Мадлен не предлагала бы эту авантюру Арману. Придется опять воспитывать свою… своего фактотума: не держать лакомств в комнате, не принимать угощений от чужих, есть только с самыми верными друзьями. Глупости? Любой маг-новичок и без того об этом знает? Пускай, лучше выглядеть в глазах Кати занудой, но уберечь ее от опасности.
Прода от 09.02.2022, 09:55
— Потренируемся вдвоем? — предложил Дионис, когда они выходили из столовой. — Хайк с Фресине отправились на вечеринку к Клермону, тот собрался представить обществу своего фактотума — мадемуазель Ледюк.
— Ледюк?
— Ты ее наверняка не знаешь, она оватка. Но, если хочешь познакомиться…
— Нет, лучше тренировка, — улыбнулся Шанвер. — Вечеринки меня порядком утомили.
Катарина скрылась в переходе, она была с подругой, и Арман решил, что воспитательную беседу отложит на поздний вечер.Фальшивый фамильяр при Лузиньяке голоса не подавал, и во плоти не появлялся. Дионис его не замечал, но Шанвер чувствовал присутствие демона, постоянно, неотступно. Нужно как-то от него избавляться, в одиночку не получится, придется просить помощи Лузиньяка, во время тренировки это можно будет сделать без помех.
Они отправились в зал Физической гармонии, размялись и приступили к спаррингу. Шанвер уже собирался говорить с другом на перевертансе, но тут прозвенело:
— Мадемуазель Гаррель корпус филид оштрафована за порчу академического имущества — перил балюстрады жемчужной башни на…
Тренировка прервалась, молодые люди замерли.
— Штраф обязан оплатить хозяин фактотума Гаррель — Арман де Шанвер корпус сорбир не позднее первого числа следующего месяца.
— Она меня в гроб загонит, — пожаловался Арман, — вот увидишь. Дружище, будь любезен дождаться меня в нашей гостиной, мне нужно с тобой о чем-то серьезно поговорить.
Дионис пообещал, а Шанвер отправился выяснять, зачем его… его фактотум… Нет, он помчался убедиться, что Катарина при этом не пострадала.
О, Гаррель была в полном порядке и в комплекте с Шарлем Девидеком. Они появились из портала рука об руку, Арман едва успел шагнуть за колону, чтоб его не заметили.
