- Что же, ты, дурочка, в штаны-то вырядилась, а? Девочки краше в юбках. Кроме того, за хождение в мужских костюмах девицам знаешь что бывает. А ты будто не слышала? Хе-хе-хе!
Детина, мужичок и существо у очага не отрывали от Еканы глаз. Существо поскуливало от нетерпения. Мужичонка облизывался. Острие крючка сияло оранжевым. Палач подносил его медленно-медленно.
У Еканы не хватило сил, чтобы закрыть глаза.
Секретарша с исполинским роллетом на голове вошла в кабинет королевы и встала в дверях. Она обозначила реверанс, насколько позволяла комплекция и тяжесть на голове, но не произнесла ни слова.
- Лоретта, что ты мнешься, как девица у брачной постели.? Говори!
В минуту раздражения королева любила назвать секретаршу девичьим именем. Это был меткий укол. Имя напоминало о временах, когда матерая фрейлина была еще тоненькой мечтательной девушкой с шейкой, подобной стебельку, без всякого роллета, но в корсете, не стеснявшей узкой талии.
- Там привели служанку, - с сомнением выговорила Лоретта, старательно отводя глаза в угол. Голова ее не поворачивалась на мощной шее.
- Служанку? – удивилась королева. – Ну, раз ты считаешь служанку настолько важной, чтоб отрывать меня от дел, веди ее. Моя верная Лоретта.
Вероятно, прислужницу втолкнули в дверь. Пробежав пару шагов, она рухнула на колени, разметав юбку. Королеве было видно лишь сложно устроенное сооружение из крахмального полотна на голове девушки.
- Ну же! Гляди на меня и говори, милая!
Та подняла голову и явила королевским очам заплаканное лицо, красное и помятое, особенно по сравнению с безукоризненным головным убором.
Она зарыдала, глядя прямо на королеву и не смея опустить голову.
- Ты хочешь сообщить что-то важное.
- Госпожа Екана…
- Что «госпожа Екана»? Да хватит же рыдать! Больна? Тогда нужно позвать лекаря. Что за манера по каждому поводу бежать к королеве! – И королева взяла из коробочки лист, собираясь написать новый указ.
- Пропала! – слезы водопадом хлынули по красному несчастному лицу.
- Как – «пропала»? - Королевская рука с палочкой для письма зависла в воздухе.
- Мы везде смотрели: госпожи нигде нет. Ни в гардеробной, ни в уборной, ни под кроватью, ни под балконом! Только платье с разорванным воротом валяется на кровати, а вся другая одежда – на месте! И покрывала все на месте. Не могли же ее забрать голой! – Водопад слез словно прорвал невидимую плотину, и слова теперь лились потоком.
Нахмурившись, королева позвонила в колокольчик.
- Дуррах ко мне! Немедленно! Служанку - в темницу, чтоб не болтала. И всю обслугу невесты – туда же!
Стражник увел рыдающую девушку, а королева стала строчить указ. Привычная работа успокаивала. Написав указ, королева полюбовалась ровными строчками, аккуратно сложила лист, разорвала и бросила в корзину.
Так она писала и рвала, пока из волшебного хода не появилась госпожа Дуррах. Королева, хоть и собиралась обвинить Дуррах во всех бедах, втянула голову в плечи.
- Ваше величество, - неожиданно спокойно сказала колдунья, и страх отпустил королеву, - думаю, что пропажа разъяснится очень скоро. Ваше дело – хранить секрет.
- Уже…
Дуррах опустила ресницы в знак одобрения и скрылась в темном углу. Королева никогда не пыталась выведать секрет тайного хода. У нее и своих дел хватало, а связываться с колдовством… Брр!
Колдунья, согнувшись в три погибели, вылезла из зубца башни на площадку. К животу она прижимала толстую книгу. Она не любила это место, именно из-за неудобного выхода.
Дуррах встала у зубца, положив на него книгу, как на пюпитр. Она держала в голове лишь самые необходимые заклинания. Заучивать все ей не хватало времени из-за множества неотложных дел. Коли хочешь завладеть миром – приходится чем-то жертвовать. Гигантский дворец громоздился перед ней, со всеми своими тайнами, галереями, тайными и явными ходами и переходами. Дуррах листала страницы в поисках подходящего заклинания. Чтобы обыскать такую громаду, требуется немерено сил!
Как некстати пропала девчонка! Наверняка, это происки Лунха. Кто же знал, что он осмелится?
Дуррах резко захлопнула книгу. Пожалуй, она не станет прочесывать весь дворец, а для начала навестит злачные места этого ничтожного проныры Лунха, который вечно путается под ногами в самые важные моменты.
Заглянув в покои советника, и не найдя никого, кроме слуг, Дуррах, кипя гневом и нетерпением, отправилась к палачу. Конечно, не потому, что думала найти там невесту – это каким же идиотом надо быть, чтоб отправить в застенок невесту самого будущего короля - она хотела расспросить палача о новостях. Цирлих, по роду своих занятий, был прекрасно осведомлен о дворцовых тайнах.
Екана с ужасом следила, как приближается острие. Блеск его гипнотизировал, не давал отвести глаза. Палач Цирлих, облизываясь, следил за выражением лица жертвы. Ради этих мгновений он жил. Он пил людские муки, они были нужны ему, как хлеб и вода. Без страшной подпитки он зачах бы. Мастерство его год от году росло, значит, и запас жизненных сил увеличивался, и он знал, что пока его умение нужно, он будет жить. Долго, долго… Вечно.
Вдруг лицо жертвы дрогнуло и исказилось совсем неожиданным образом. Что вспыхнуло в ее глазах? Радость? Надежда?
Цирлих резко повернулся назад и увидел Дуррах.
- А это вы! – сказал он, испытывая досаду, что его прервали в сладострастный миг, и облегчение, что это не приспешник жертвы пробрался в подвал, а ведьма, связанная с ним давними взаимными долгами.
- Профундо, - произнесла ведьма не своим, низким и замедленным голосом, и рука Цирлиха опустилась, словно «двушечка» стала весить пуд.
А ведьма обездвижила палача, звонко шлепнув по лбу, погрозила пальцем пожавшему в ответ плечами Агроне. Подмастерье не вмешивался в дела вышестоящих – он был приучен выполнять приказы.
- Освободи ее! – приказала она Агроне, и тот, еще раз пожав плечами, стал отвинчивать винты. Дуррах тем временем обошла пыточную, и, подобрав в углу дерюгу, набросила на Екану. Та еле держалась на ногах, и порывалась целовать руки спасительнице.
- Ты не целуйся, а лучше ногами перебирай, - бурчала Дуррах, чуть ли не на себе таща Екану по лестнице. - Ты ведь хочешь уйти отсюда?
-Да, да! - и Екана, еще плохо соображая, довольно резво запрыгала по ступенькам. Он не удивилась, когда они прошли сквозь стену, и выбрались, согнувшись в три погибели, на замусоренную круглую площадку, окруженную зубцами. Сверху выцветало вечернее небо.
- Ну вот, здесь нас никто не услышит. Рассказывай.
Но Екана и слова не могла молвить, преданно глядя на спасительницу.
- Ну же, - грозно сказала Дуррах, слегка кольнув острыми бурыми ногтями щечку девушки, - язык-то у тебя ведь не вырвали?
И тут весь ужас произошедшего обрушился на Екану. Она упала к ногам колдуньи, обнимая упругий, гладкий, как стекло, шелк, губами ища под ним колени избавительницы и портя мантию слезами.
Дуррах закатила глаза, потом встряхнула девушку за плечи.
- Говори же! Ну!
Екана почувствовала, что пыточная по-прежнему тут, никуда не делась, просто изменила свой вид, но не желала даже думать про это – так боялась разувериться в своей покровительнице. Госпожа Дуррах всегда была так добра к ней! Боясь разгневать благодетельницу, не угодить хоть в малости, Екана торопясь и перебивая самое себя, стала рассказывать, как к ней явилась странная оборванка, колдовством затуманила разум и заставила изменить долгу. После чего увела к художнику, отобрала нарядное платье и наверняка теперь выдает себя за невесту. Проходимка так и говорила, что хочет замуж за принца. У Еканы совершенно вылетело из головы, что не стоит рассказывать про помощь Софиты и Тьера. Она даже про Кара, который по собственной инициативе стал опекать новичка и поделился с ним пряниками, упомянула. Она хотела, как можно скорее сбыть страшную тайну, перепоручить ее той, кто несомненно лучше разберется, а самой остаться как можно дальше в стороне.
Она взахлеб выкладывала все, что знала, а где-то далеко-далеко, но все же имеющие к ней отношение, звучали странные, грозные, вовсе ни с чем не сообразные слова: «Ты зачем сказала Вороне, что Катька беременна?». И ее ответ: «Я хотела, как лучше».
- Я хотела, как лучше, - прошептала Екана, преданно глядя на госпожу Дуррах. Но ту не интересовали переживания девушки.
«Я так и знала, что Тьер мухлюет, - рассуждала она, вполуха слушая захлебывающийся, сбивчивый рассказ, - но оставим его пока на крючке. При случае заставлю плясать под мою дудку. Но откуда взялась эта девка в лохмотьях?»
- Хорошо, а как ты оказалась у Цирлиха?
В ответ на непонимающий взгляд, пояснила:
- У палача.
Екана невольно прижалась к ноге избавительницы.
- Меня привел важный господин, такой губастый. – Екана выпятила нижнюю губку. – В синем жилете.
«Лунх, - поняла Дуррах. – Конечно, без этого пройдохи не обошлось. Но что он знает? Выходит, это его девка? Неужели, старый лис решил наложить лапу на моего Гевена, женив на своей марионетке. Ловок! А Екану он, значит, взял, как источник сведений. Надо его опередить и поскорее выдать мою куклу замуж. Вот королева удивится, когда я начну торопить ее».
Она совсем забыла про Екану, и вздрогнула, когда та внезапно заговорила.
- А можно узнать? Кто там сидел у очага на цепи? – спросила девушка. Кошмарное воспоминание мучало и давило, не давало ей покоя, иначе она никогда не осмелилась бы подать голос.
Ведьма не сразу поняла.
- А, этот! Просто уродец Цирлиха! Старикан подрабатывает, уродуя младенцев для любителей. А этого себе оставил. То ли не удался, то ли, наоборот, слишком удался – отдать было жаль, - рассеянно сказала она.
- Но ведь это ужасно!
- А жизнь вообще ужасна, дорогуша! Ты еще не в курсе? А теперь - не мешай мне.
Дуррах еще не придумала, где спрятать Екану, и решила, пока обстоятельства не разъяснятся, держать ее при себе. Но сейчас первостепенная задача была обезвредить фальшивую невесту. Может быть, придется действовать быстро, тогда Екана станет обузой. Проклятие! Куда же ее деть?
Ругаясь, сквозь зубы и даже порыкивая от нетерпения, Дуррах затолкала безропотную девушку в открывшийся в зубце ход, выволокла из ниши в саду, и бегом потащила в башню, где и заперла в маленькой комнате без окон. Одинокий кристалл освещал полки с книгами. Велев стоять смирно и ничего не трогать, Дуррах рысцой проделала весь путь обратно, проклиная создателя башни, который из предосторожности не устроил к ней тайного хода.
Когда ведьма вновь вышла на площадку, сумерки уже сгустились.
Внизу расстилался темный бархат сада, испещренный голубыми соцветиями. Море и небо сомкнулись, как веки огромного глаза. Мир спал.
Но ведьме было не до отдыха. Едва отдышавшись, она сотворила заклинание поиска. Это было простое, но эффектное заклинание, известное любого новичку. Оно озаряло объект поиска ярким пламенем. Будь у Дуррах больше времени, она предпочла бы действовать скрытно, но второпях она забыла прихватить книгу заклинаний – от волнения никак не могла сосредоточиться, а снова возвращаться через сад в комнату с книгами и запертой Еканой, она была не в силах.
- Сивяоп, сирогаз! Онся ирог ирог! – пропела Дуррах первобытные темные неуклюжие слова, знакомые с детства, и особым образом сплела пальцы.
И тут же посреди сада зажегся огонек.
При виде его глаза Дуррах вспыхнули торжеством, но она рано радовалась.
Справа от огонька загорелся еще один, слева – другой, еще и еще, и вот уже ожерелье огней засияло в ночном саду, сообщая листве таинственный призрачный цвет. Там мелькали пестрые фигуры, и силуэты – смотря с какой стороны от огня проходил человек. Это было что-то непонятное, совсем не то, чего она ожидала. Прищурившись, Дуррах смотрела на огни, тщетно пытаясь разглядеть, что там происходит.
Ничего так не увидев, Дуррах выплюнула короткое словцо, и вскоре за палец ее протянутой руки уцепилась крохотными коготками сова-сплюшка. Ведьма вынула хрустальную крупинку из собственного глаза, вложила в глаз совы. Сплюшка полетела в сторону огней. Ведьма замерла, ухватившись руками за зубец, чтоб не упасть. Теперь она смотрела птичьими глазами. Кроны деревьев, кренясь и ныряя, мчались внизу. С непривычки кружилась голова.
Вдруг – вспышка, сад и небо опрокинулись, поменялись местами, Дуррах вцепилась в зубец, но все равно не устояла на ногах - крохотная разведчица шарахнулась от распустившегося в небе огненного шара, и Дуррах стоило большого труда успокоить ее и вновь побудить лететь к поляне.
Она понялась на ноги, потирая бедро.
- Фейерверк. Опять что-то празднуют. Стоило столько возиться, чтоб увидеть сборище тупых придворных.
Прикрыв заколдованный глаз, она еще раз внимательнейшим образом оглядела сад и видимую ей часть замка. Голубоватые огоньки муравьиной дорожкой текли к месту праздника – слуги с кристаллами на головах несли на поляну кушанья. Они не стоили внимания. Лоджия Еканы была темна. В студии Тьера светились бледные огни – художник работал при свете газа. Ведьма призвала пернатую разведчицу обратно, и, вернув себе хрусталик, отпустила совушку.
Заклинание поиска, при котором яркое пламя должно было осветить Тери и сделать ее видимой, почему-то не сработало. Конечно, аферистка могла прятаться в глубине дворца, но дурное предчувствие охватило колдунью. Она доверяла предчувствиям. Дуррах передернула плечами, как от озноба. Да откуда вобще взялась эта Тери? Свалилась, как снег на голову! Неужели Кевар завел себе ученицу? И вмешался сейчас, когда до осуществления плана остался всего шаг!
Надо было сразу ликвидировать Кевара, а она пожалела бывшего соученика. Всего-то лишила рук и приковала в подземелье. Считала, что это надежно, а он умудрился уйти. Неужели теперь он тянется к ней руками этой выскочки Тери?
Екана была так напугана свалившимися на нее бедами, что и
без приказа не сошла бы с того места, куда поставила ее Дуррах – оцепенела, как кролик.
Внезапно ее охватило пламя. Ладони, платье, все, что она могла видеть, ярко вспыхнуло. Но это пламя не жгло, не холодило - вообще никак не ощущалось. Просто сияло. Она стояла как бы в чехле из огня. Это был странный фокус. Екана чувствовала себя завернутой в призрачный оранжевый шелк и смотрела на мир сквозь огонь.
Немного осмелев, девушка поднесла горящую ладонь к лицу и дунула. Пламя даже не дрогнуло – оно не было настоящим. Екана попробовала потереть пылающую ладонь о пылающий бок – ничто не изменилось. Поняв безвредность огня, она взмахнула руками, как жар-птица – крыльями, и тут же в смущении замерла, потому что увидела госпожу Дуррах.
Пламя погасло.
Подойдя, Дуррах взяла Екану за подбородок и испытующе поглядела в ее честные и чистые глаза.
- Да, это действительно ты. Настоящая, - признала Дуррах наконец. – Но почему?
Она щелкнула пальцами, и Екана вспыхнула вновь. Новый щелчок потушил пламя.
- Почему заклинание поиска указывает на тебя? Разве только… Как это может быть?! Свиное дерьмо! Огрызок имени! Как он попал сюда? Сучий потрох! Надо было сжечь его сразу! Гоблинов сын! Поганый отброс, поганый отброс!
Дуррах вспомнила про отрезанный кусок имени и затопала ногами. Она не помнила, куда дела его. Екана со страхом смотрела на ее исказившиеся черты.
Детина, мужичок и существо у очага не отрывали от Еканы глаз. Существо поскуливало от нетерпения. Мужичонка облизывался. Острие крючка сияло оранжевым. Палач подносил его медленно-медленно.
У Еканы не хватило сил, чтобы закрыть глаза.
Секретарша с исполинским роллетом на голове вошла в кабинет королевы и встала в дверях. Она обозначила реверанс, насколько позволяла комплекция и тяжесть на голове, но не произнесла ни слова.
- Лоретта, что ты мнешься, как девица у брачной постели.? Говори!
В минуту раздражения королева любила назвать секретаршу девичьим именем. Это был меткий укол. Имя напоминало о временах, когда матерая фрейлина была еще тоненькой мечтательной девушкой с шейкой, подобной стебельку, без всякого роллета, но в корсете, не стеснявшей узкой талии.
- Там привели служанку, - с сомнением выговорила Лоретта, старательно отводя глаза в угол. Голова ее не поворачивалась на мощной шее.
- Служанку? – удивилась королева. – Ну, раз ты считаешь служанку настолько важной, чтоб отрывать меня от дел, веди ее. Моя верная Лоретта.
Вероятно, прислужницу втолкнули в дверь. Пробежав пару шагов, она рухнула на колени, разметав юбку. Королеве было видно лишь сложно устроенное сооружение из крахмального полотна на голове девушки.
- Ну же! Гляди на меня и говори, милая!
Та подняла голову и явила королевским очам заплаканное лицо, красное и помятое, особенно по сравнению с безукоризненным головным убором.
Она зарыдала, глядя прямо на королеву и не смея опустить голову.
- Ты хочешь сообщить что-то важное.
- Госпожа Екана…
- Что «госпожа Екана»? Да хватит же рыдать! Больна? Тогда нужно позвать лекаря. Что за манера по каждому поводу бежать к королеве! – И королева взяла из коробочки лист, собираясь написать новый указ.
- Пропала! – слезы водопадом хлынули по красному несчастному лицу.
- Как – «пропала»? - Королевская рука с палочкой для письма зависла в воздухе.
- Мы везде смотрели: госпожи нигде нет. Ни в гардеробной, ни в уборной, ни под кроватью, ни под балконом! Только платье с разорванным воротом валяется на кровати, а вся другая одежда – на месте! И покрывала все на месте. Не могли же ее забрать голой! – Водопад слез словно прорвал невидимую плотину, и слова теперь лились потоком.
Нахмурившись, королева позвонила в колокольчик.
- Дуррах ко мне! Немедленно! Служанку - в темницу, чтоб не болтала. И всю обслугу невесты – туда же!
Стражник увел рыдающую девушку, а королева стала строчить указ. Привычная работа успокаивала. Написав указ, королева полюбовалась ровными строчками, аккуратно сложила лист, разорвала и бросила в корзину.
Так она писала и рвала, пока из волшебного хода не появилась госпожа Дуррах. Королева, хоть и собиралась обвинить Дуррах во всех бедах, втянула голову в плечи.
- Ваше величество, - неожиданно спокойно сказала колдунья, и страх отпустил королеву, - думаю, что пропажа разъяснится очень скоро. Ваше дело – хранить секрет.
- Уже…
Дуррах опустила ресницы в знак одобрения и скрылась в темном углу. Королева никогда не пыталась выведать секрет тайного хода. У нее и своих дел хватало, а связываться с колдовством… Брр!
Колдунья, согнувшись в три погибели, вылезла из зубца башни на площадку. К животу она прижимала толстую книгу. Она не любила это место, именно из-за неудобного выхода.
Дуррах встала у зубца, положив на него книгу, как на пюпитр. Она держала в голове лишь самые необходимые заклинания. Заучивать все ей не хватало времени из-за множества неотложных дел. Коли хочешь завладеть миром – приходится чем-то жертвовать. Гигантский дворец громоздился перед ней, со всеми своими тайнами, галереями, тайными и явными ходами и переходами. Дуррах листала страницы в поисках подходящего заклинания. Чтобы обыскать такую громаду, требуется немерено сил!
Как некстати пропала девчонка! Наверняка, это происки Лунха. Кто же знал, что он осмелится?
Дуррах резко захлопнула книгу. Пожалуй, она не станет прочесывать весь дворец, а для начала навестит злачные места этого ничтожного проныры Лунха, который вечно путается под ногами в самые важные моменты.
Заглянув в покои советника, и не найдя никого, кроме слуг, Дуррах, кипя гневом и нетерпением, отправилась к палачу. Конечно, не потому, что думала найти там невесту – это каким же идиотом надо быть, чтоб отправить в застенок невесту самого будущего короля - она хотела расспросить палача о новостях. Цирлих, по роду своих занятий, был прекрасно осведомлен о дворцовых тайнах.
Прода от 25.08.22
Глава восемнадцатая
Екана с ужасом следила, как приближается острие. Блеск его гипнотизировал, не давал отвести глаза. Палач Цирлих, облизываясь, следил за выражением лица жертвы. Ради этих мгновений он жил. Он пил людские муки, они были нужны ему, как хлеб и вода. Без страшной подпитки он зачах бы. Мастерство его год от году росло, значит, и запас жизненных сил увеличивался, и он знал, что пока его умение нужно, он будет жить. Долго, долго… Вечно.
Вдруг лицо жертвы дрогнуло и исказилось совсем неожиданным образом. Что вспыхнуло в ее глазах? Радость? Надежда?
Цирлих резко повернулся назад и увидел Дуррах.
- А это вы! – сказал он, испытывая досаду, что его прервали в сладострастный миг, и облегчение, что это не приспешник жертвы пробрался в подвал, а ведьма, связанная с ним давними взаимными долгами.
- Профундо, - произнесла ведьма не своим, низким и замедленным голосом, и рука Цирлиха опустилась, словно «двушечка» стала весить пуд.
А ведьма обездвижила палача, звонко шлепнув по лбу, погрозила пальцем пожавшему в ответ плечами Агроне. Подмастерье не вмешивался в дела вышестоящих – он был приучен выполнять приказы.
- Освободи ее! – приказала она Агроне, и тот, еще раз пожав плечами, стал отвинчивать винты. Дуррах тем временем обошла пыточную, и, подобрав в углу дерюгу, набросила на Екану. Та еле держалась на ногах, и порывалась целовать руки спасительнице.
- Ты не целуйся, а лучше ногами перебирай, - бурчала Дуррах, чуть ли не на себе таща Екану по лестнице. - Ты ведь хочешь уйти отсюда?
-Да, да! - и Екана, еще плохо соображая, довольно резво запрыгала по ступенькам. Он не удивилась, когда они прошли сквозь стену, и выбрались, согнувшись в три погибели, на замусоренную круглую площадку, окруженную зубцами. Сверху выцветало вечернее небо.
- Ну вот, здесь нас никто не услышит. Рассказывай.
Но Екана и слова не могла молвить, преданно глядя на спасительницу.
- Ну же, - грозно сказала Дуррах, слегка кольнув острыми бурыми ногтями щечку девушки, - язык-то у тебя ведь не вырвали?
И тут весь ужас произошедшего обрушился на Екану. Она упала к ногам колдуньи, обнимая упругий, гладкий, как стекло, шелк, губами ища под ним колени избавительницы и портя мантию слезами.
Дуррах закатила глаза, потом встряхнула девушку за плечи.
- Говори же! Ну!
Екана почувствовала, что пыточная по-прежнему тут, никуда не делась, просто изменила свой вид, но не желала даже думать про это – так боялась разувериться в своей покровительнице. Госпожа Дуррах всегда была так добра к ней! Боясь разгневать благодетельницу, не угодить хоть в малости, Екана торопясь и перебивая самое себя, стала рассказывать, как к ней явилась странная оборванка, колдовством затуманила разум и заставила изменить долгу. После чего увела к художнику, отобрала нарядное платье и наверняка теперь выдает себя за невесту. Проходимка так и говорила, что хочет замуж за принца. У Еканы совершенно вылетело из головы, что не стоит рассказывать про помощь Софиты и Тьера. Она даже про Кара, который по собственной инициативе стал опекать новичка и поделился с ним пряниками, упомянула. Она хотела, как можно скорее сбыть страшную тайну, перепоручить ее той, кто несомненно лучше разберется, а самой остаться как можно дальше в стороне.
Она взахлеб выкладывала все, что знала, а где-то далеко-далеко, но все же имеющие к ней отношение, звучали странные, грозные, вовсе ни с чем не сообразные слова: «Ты зачем сказала Вороне, что Катька беременна?». И ее ответ: «Я хотела, как лучше».
- Я хотела, как лучше, - прошептала Екана, преданно глядя на госпожу Дуррах. Но ту не интересовали переживания девушки.
«Я так и знала, что Тьер мухлюет, - рассуждала она, вполуха слушая захлебывающийся, сбивчивый рассказ, - но оставим его пока на крючке. При случае заставлю плясать под мою дудку. Но откуда взялась эта девка в лохмотьях?»
- Хорошо, а как ты оказалась у Цирлиха?
В ответ на непонимающий взгляд, пояснила:
- У палача.
Екана невольно прижалась к ноге избавительницы.
- Меня привел важный господин, такой губастый. – Екана выпятила нижнюю губку. – В синем жилете.
«Лунх, - поняла Дуррах. – Конечно, без этого пройдохи не обошлось. Но что он знает? Выходит, это его девка? Неужели, старый лис решил наложить лапу на моего Гевена, женив на своей марионетке. Ловок! А Екану он, значит, взял, как источник сведений. Надо его опередить и поскорее выдать мою куклу замуж. Вот королева удивится, когда я начну торопить ее».
Она совсем забыла про Екану, и вздрогнула, когда та внезапно заговорила.
- А можно узнать? Кто там сидел у очага на цепи? – спросила девушка. Кошмарное воспоминание мучало и давило, не давало ей покоя, иначе она никогда не осмелилась бы подать голос.
Ведьма не сразу поняла.
- А, этот! Просто уродец Цирлиха! Старикан подрабатывает, уродуя младенцев для любителей. А этого себе оставил. То ли не удался, то ли, наоборот, слишком удался – отдать было жаль, - рассеянно сказала она.
- Но ведь это ужасно!
- А жизнь вообще ужасна, дорогуша! Ты еще не в курсе? А теперь - не мешай мне.
Дуррах еще не придумала, где спрятать Екану, и решила, пока обстоятельства не разъяснятся, держать ее при себе. Но сейчас первостепенная задача была обезвредить фальшивую невесту. Может быть, придется действовать быстро, тогда Екана станет обузой. Проклятие! Куда же ее деть?
Ругаясь, сквозь зубы и даже порыкивая от нетерпения, Дуррах затолкала безропотную девушку в открывшийся в зубце ход, выволокла из ниши в саду, и бегом потащила в башню, где и заперла в маленькой комнате без окон. Одинокий кристалл освещал полки с книгами. Велев стоять смирно и ничего не трогать, Дуррах рысцой проделала весь путь обратно, проклиная создателя башни, который из предосторожности не устроил к ней тайного хода.
Когда ведьма вновь вышла на площадку, сумерки уже сгустились.
Внизу расстилался темный бархат сада, испещренный голубыми соцветиями. Море и небо сомкнулись, как веки огромного глаза. Мир спал.
Но ведьме было не до отдыха. Едва отдышавшись, она сотворила заклинание поиска. Это было простое, но эффектное заклинание, известное любого новичку. Оно озаряло объект поиска ярким пламенем. Будь у Дуррах больше времени, она предпочла бы действовать скрытно, но второпях она забыла прихватить книгу заклинаний – от волнения никак не могла сосредоточиться, а снова возвращаться через сад в комнату с книгами и запертой Еканой, она была не в силах.
- Сивяоп, сирогаз! Онся ирог ирог! – пропела Дуррах первобытные темные неуклюжие слова, знакомые с детства, и особым образом сплела пальцы.
И тут же посреди сада зажегся огонек.
При виде его глаза Дуррах вспыхнули торжеством, но она рано радовалась.
Справа от огонька загорелся еще один, слева – другой, еще и еще, и вот уже ожерелье огней засияло в ночном саду, сообщая листве таинственный призрачный цвет. Там мелькали пестрые фигуры, и силуэты – смотря с какой стороны от огня проходил человек. Это было что-то непонятное, совсем не то, чего она ожидала. Прищурившись, Дуррах смотрела на огни, тщетно пытаясь разглядеть, что там происходит.
Ничего так не увидев, Дуррах выплюнула короткое словцо, и вскоре за палец ее протянутой руки уцепилась крохотными коготками сова-сплюшка. Ведьма вынула хрустальную крупинку из собственного глаза, вложила в глаз совы. Сплюшка полетела в сторону огней. Ведьма замерла, ухватившись руками за зубец, чтоб не упасть. Теперь она смотрела птичьими глазами. Кроны деревьев, кренясь и ныряя, мчались внизу. С непривычки кружилась голова.
Вдруг – вспышка, сад и небо опрокинулись, поменялись местами, Дуррах вцепилась в зубец, но все равно не устояла на ногах - крохотная разведчица шарахнулась от распустившегося в небе огненного шара, и Дуррах стоило большого труда успокоить ее и вновь побудить лететь к поляне.
Она понялась на ноги, потирая бедро.
- Фейерверк. Опять что-то празднуют. Стоило столько возиться, чтоб увидеть сборище тупых придворных.
Прикрыв заколдованный глаз, она еще раз внимательнейшим образом оглядела сад и видимую ей часть замка. Голубоватые огоньки муравьиной дорожкой текли к месту праздника – слуги с кристаллами на головах несли на поляну кушанья. Они не стоили внимания. Лоджия Еканы была темна. В студии Тьера светились бледные огни – художник работал при свете газа. Ведьма призвала пернатую разведчицу обратно, и, вернув себе хрусталик, отпустила совушку.
Заклинание поиска, при котором яркое пламя должно было осветить Тери и сделать ее видимой, почему-то не сработало. Конечно, аферистка могла прятаться в глубине дворца, но дурное предчувствие охватило колдунью. Она доверяла предчувствиям. Дуррах передернула плечами, как от озноба. Да откуда вобще взялась эта Тери? Свалилась, как снег на голову! Неужели Кевар завел себе ученицу? И вмешался сейчас, когда до осуществления плана остался всего шаг!
Надо было сразу ликвидировать Кевара, а она пожалела бывшего соученика. Всего-то лишила рук и приковала в подземелье. Считала, что это надежно, а он умудрился уйти. Неужели теперь он тянется к ней руками этой выскочки Тери?
Екана была так напугана свалившимися на нее бедами, что и
без приказа не сошла бы с того места, куда поставила ее Дуррах – оцепенела, как кролик.
Внезапно ее охватило пламя. Ладони, платье, все, что она могла видеть, ярко вспыхнуло. Но это пламя не жгло, не холодило - вообще никак не ощущалось. Просто сияло. Она стояла как бы в чехле из огня. Это был странный фокус. Екана чувствовала себя завернутой в призрачный оранжевый шелк и смотрела на мир сквозь огонь.
Немного осмелев, девушка поднесла горящую ладонь к лицу и дунула. Пламя даже не дрогнуло – оно не было настоящим. Екана попробовала потереть пылающую ладонь о пылающий бок – ничто не изменилось. Поняв безвредность огня, она взмахнула руками, как жар-птица – крыльями, и тут же в смущении замерла, потому что увидела госпожу Дуррах.
Пламя погасло.
Подойдя, Дуррах взяла Екану за подбородок и испытующе поглядела в ее честные и чистые глаза.
- Да, это действительно ты. Настоящая, - признала Дуррах наконец. – Но почему?
Она щелкнула пальцами, и Екана вспыхнула вновь. Новый щелчок потушил пламя.
- Почему заклинание поиска указывает на тебя? Разве только… Как это может быть?! Свиное дерьмо! Огрызок имени! Как он попал сюда? Сучий потрох! Надо было сжечь его сразу! Гоблинов сын! Поганый отброс, поганый отброс!
Дуррах вспомнила про отрезанный кусок имени и затопала ногами. Она не помнила, куда дела его. Екана со страхом смотрела на ее исказившиеся черты.
