Прода от 01.09.22
Глава двадцатая
Утро едва забрезжило. Измотавшись душевно и физически, Тьер спал мертвым сном, и поэтому все его домочадцы тоже нежились в постелях. Дан ворочался на полу в укрытии из составленных в угол студии больших подрамников, пытаясь как-нибудь завернуться в узкое одеяльце.
Услышав шаги и разговор, он перевернулся на живот, прильнул глазом к щелке. Двое зевающих слуг внесли нечто плоское и прямоугольное, прикрытое полотном, поставили у стенки и ушли.
Больше ничего не происходило, но сон слетел. Дан сложил одеяло вдвое, подстелил под себя и, закинув за голову руки, стал думать о своем житье-бытье. Теперь у него появилась цель – добраться до Дара. Необходимо, наконец, втолковать Тери, как это важно. Это шанс узнать о себе, и о Тери тоже. Дан чуял, что стоит на пороге разгадки – только шагни и все станет ясно. Если бы имело смысл, он побежал бы искать Тери прямо сейчас.
Утро разгоралось. Нетерпение Дана росло. Ему трудно было улежать смирно.
Солнце окрасило матовые стекла юным золотым светом, протянувшим луч даже в схрон Дана. И тут в студии появились новые посетители.
Сквозь щелку Дан увидел энергичную даму в черном шелковом балахоне и с распущенными по плечам кудрями, а рядом … Тери, разряженную в пух и прах: в белом парчовом платьице и с непонятным бочонком на голове, но нет предмета, который не нацепила бы на голову женщина, решив, что это модно и красиво. Подушка, в самом деле, была разукрашена сверх всякой меры, по бокам личика Тери болтались какие-то висюльки.
Держалась Тери тоже необычно – робко и благонравно. Видимо, изображала пай-девочку. Дан, прикусил палец, пытаясь отгадать, что за игру вела эта продувная бестия.
Дама, шурша черным балахоном прошлась по студии, остановилась перед портретом и насмешливо фыркнула.
- Поди сюда, деточка! Полюбуйся женихом. – Тери послушно посеменила за картину. - Как, нравится!
«Жених? Там вроде принц нарисован, насколько я понял. Неужели?! Ай да Тери! Добилась своего!» - поразился Дан. И отчего-то ему стало грустно.
- Очень нравится, госпожа Дуррах, - Дан услышал, как Тери пищит тоненьким голоском. – Он красив и благороден, как и подобает будущему королю.
«Ну, актерка! Ей только в балагане представлять!»
Обе вышли из-за картины. Тери встала у кресла, множеством рычажков и ручек для регулировки напоминающего мольберт, а дама в черном оглядывалась по сторонам, нетерпеливо притоптывая ножкой. Цветные зайчики с обувной пряжки разбегались во все стороны. Вдруг она замерла, как кошка, почуявшая мышь, бросилась к криво стоящим у стены, накрытым тряпкой подрамникам, отшвырнула их и ушла в стену.
Дан почти не удивился.
«Ага! Так вот, как мы вчера гуляли с Тери! Похоже, у них во дворце так принято».
Дама исчезла. В мастерской остались только он и девушка. Из осторожности Дан не стал покидать своего убежища, а подполз к выходу, стараясь ничего не уронить, и тихонечко свистнул. Девушка подняла голову и испуганно заморгала. Она явно боялась.
- Тери, - позвал парень.
Та повернулась на голос, и Дан поразился выражению ее лица, смятенному, покорному, растерянному - ничего общего с той Тери, которую он знал. Зачем ей продолжать игру, раз они остались вдвоем?
- Тери, это я, Дан! Я должен сказать тебе важное. Послушай же меня, наконец.
Девушка закрыла глаза, сделала движение, словно собиралась заткнуть уши, но безвольно опустила руки в расшитых рукавах.
Это была Тери… и не Тери. Она напоминала маленькую девочку, которую впервые взяли на взрослый праздник, нарядили и основательно запугали, чтоб не шалила. Вот она и стоит, как кукла.
«Заколдовали! - в ужасе подумал Дан. – Отдала свою душу за право выйти за принца. Теперь по ночам – она нормальная Тери, а днем – этот пупсик!»
Правда, выглядел пупсик очень мило. Личико под жестким парчовым чепцом поражало нежностью кожи и невинностью выражения. Во всей фигурке была трогательная беспомощность.
«Может быть, за ней наблюдают?»
- Тери, - прошипел Дан, - просто подойди ближе и послушай меня.
Девушка постояла, потом нерешительно шагнула несколько раз, подчиняясь голосу, и встала опять. Дан боялся высунуться, чтобы не испортить непонятную игру подруги. Странная Тери продвинулась еще на несколько робких шажочков. Теперь Дан, лежа на полу, видел ее ножки в туфельках, расшитых цветами, бабочками и кузнечиками.
«Какая прелесть! – восхитился он. – Как может облагородить человека одежда. Я и не замечал, что Тери такая милая!»
Но надо было спешить. С Тери всегда надо было спешить – неизвестно, что она могла выкинуть в следующее мгновение.
- Тери, слушай! Из книги одного мудреца – настоящего мудреца, без шуток – я узнал, что в горе под дворцом скрыт волшебный Дар. Этот Дар принес волшебник из того мира, откуда приходят немтыри, а я всегда чувствовал себя здесь чужим, да и ты, я знаю, тоже нездешняя, - выпалил он единым духом. – Мы должны найти этот Дар
Вышитые туфельки беспокойно переступали на месте, словно их обладательница не могла решиться: бежать прочь или подойти ближе.
Дан тоже не мог более сидеть спокойно, он встал на колени и выглянул из-за подрамников, надеясь, что отсюда он виден только Тери, и больше никому.
- Тери, - страстно проговорил он, - ты же ходишь сквозь стены! Отведи нас к Дару. Прямо сию секунду! Тогда ты поймешь, кто ты на самом деле, а гораздо, гораздо, гораздо лучше, чем быть королевой!
Кукольное личико красавицы исказилось от страха. Она явно не узнавала Дана. И неузнавание было настолько полным, что Дан невольно пощупал собственное лицо – вдруг, в самом деле, он отчего-то изменился. Теперь он понял, что девочка только внешне походила на Тери, на самом же деле отличалась от нее, как зима от лета. Дану стало неловко, что он испугал бедняжку. Она напомнила ему девочку, которую он держал на руках во время пожара в Рухине, захотелось защитить ее.
Тут скрипнула дверь, послышались быстрые легкие шаги и перезвон. В студию, размахивая пустой корзинкой, влетела Софита в ярком полосатом платье. Она принесла с собой запах сада и свежего ветра.
Увидев Тери, девушка так резко остановилась, что заскользила по полу. Они с Тери молча уставились друг на друга и замерли, словно играли в гляделки.
Наконец, Софита прошептала:
- Екана?
Та не двигалась.
- Госпожа Екана?
Голова с расшитой подушкой нерешительно кивнула.
- Госпожа, с вами все хорошо?
- Да…
Софита стрельнула глазами в сторону укрытия Дана, и увидела, что тот высунулся наружу, как улитка из раковины. Состроив ему страшную гримасу – сиди тихо, мол, Софита взяла девушку за пальцы и подвела к креслу.
- Вы пришли позировать?
- Да, - прошелестела та.
- Вы одна?
-Да.
Казалось, она умела только соглашаться.
- Садитесь, пожалуйста! Обоприте роллет на полочку. Позвольте, я задрапирую спинку кресла. – И, сделав из покрывала подобие ширмы, загородившей Екану от Дана, Софита принялась яростно махать парню свободной рукой. До того, наконец, дошло, что от него хотят, он на цыпочках перебежал из убежища за дверь, из которой вышла Софита, и спрятался там
- Удобно ли вам? – медовым голосом пела Софита. – Сейчас я позову художника.
Она шмыгнула за дверь к Дану.
- Небо, что с ней сотворили! Будто стеклянная, с ней даже говорить страшно. Сейчас я Тьера толкну и пойдем!
Дан задержал Софиту за руку.
- Это Тери?
- Какая Тери? – ошеломленно ответила Софита. – О чем ты? Это настоящая Екана. Бедная, несчастная Екана! О небо, что теперь будет?! Постой здесь.
Подвески зазвенели вдоль по темному коридору и откуда-то донеслось:
- Тьер, кончай дрыхнуть! Екана уже в кресле, - дальше послышались шушуканье, смешки и возня.
Вскроре подвески прозвенели по коридору обратно.
- Господин Тьер уже идет. Извините, пожалуйста, нас, нерасторопных, - пропев вежливые слова в сторону студии, Софита схватила Дана за руку, и потащила за собой вниз по лестнице. Здесь сквозило и веяло холодом.
- Софита, а кто эта Екана? – спросил он, спускаясь наощупь.
- Невеста принца Гевена.
- Она вылитая Тери.
- Да, для меня это тоже загадка. Быть может, они сестры. А может, что и похуже.
Дан не понял, что она имела ввиду, но спросить не успел, потому что лестница кончилась, Софита приоткрыла дверь, и осторожно выглянула наружу. Ветер подхватил и завертел ее полосатый подол, неистово забренчал подвесками. Девушка накрутила их на рожки, чтоб не звенели.
- Софита, - воспользовался заминкой Дан. – ты знаешь, где Тери?
Софита посмотрела на него как на сумасшедшего.
- Этого никто не знает. Тери – великая волшебница.
Дан только заморгал. Эта недотыкомка, которая только и умеет, что увеличивать все подвернувшееся под руку, сумела убедить Софиту, что она великая волшебница? Ну-ну! Правда, она научилась проходить сквозь стены – это что-то новенькое. Но замуж за короля тем не менее выходит ее копия.
Может быть, мудрецы и сумеют разобраться, что здесь происходит, но никак не Дан.
За дверью был сад. Держась за руки и озираясь, они добежали до узкой тропинки и зашагали под бушующими деревьями. Ветер гнул и валял кроны. Крохотные лепестки кружились, как метель.
- Ветер поднимается, - сказала Софита. – Нам это на руку, в такую погоду никто гулять не выйдет. Значит, слушай, Дан: я сказала, что ты мой двоюродный брат из Верайи. Не подведи.
- А где эта Верайя? Может, лучше из Рухина?
- Нет, Рухин слишком близко – там у всех родня, знакомые, пойдут расспросы, приветы. А Верайя далеко. Мы с Тьером оттуда родом, и земляков до сих пор не встретили.
- Как хоть эта Верайя выглядит?
Софита на ходу повернула к нему сияющее личико.
- Это лучшее место на свете! – со страстью сказала она. – Море, горы, фруктовые леса, а воздух такой прозрачный, что любой, кто захочет рисовать, станет гением. Только Тьер вбил себе в голову, что сначала должен заработать нам на дом. Знаешь, такой, дом мечты: у моря, с детской, с садом, с залом для пирушек, со студией, учениками, и вот тогда, говорит он, уже сможет рисовать всерьез. А я говорю, что он транжирит свой талант, но Тьер же не слушает. Он хочет построить дом для меня.
Дорожка петляла меж стволов под неистово машущими ветками в белых гроздьях.
- Далековато у вас кухня, - заметил Дан
- Мы идем не на кухню - к дядюшке Пью, садовнику. Я подумала так будет лучше. Там ты точно будешь в безопасности. Дед старый, ворчливый, но славный. Доживает дни в одиночестве на краю сада. Вначале не хотел тебя брать, но как увидал мою корзиночку со снедью, а в особенности полбутылки королевского вина, так сразу переменил свое мнение. Да, говорит, мне очень, очень нужен помощник, а то спина болит, пальцы не гнутся, волдыри, как от крапивы на руках… Поживешь у него, пока Тери…
- Что «пока Тери»?
- Я-то откуда знаю? Она попросила тебя спрятать! Вот я и прячу.
«Насколько я знаю Тери, долго мне ждать не придется, - подумал Дан, и тогда-то уж я ей расскажу про Дар!»
Дан прожил у садовника день, и два, и три, а Тери все не объявлялась. Парень гнал от себя мысли, что девчонка просто использовала его, и забыла. Быть этого не может – ведь он видел, как она обрадовалась ему при встрече!
Он и сам после разлуки стал считать ее другом.
Старый садовник жил на самом краю горы, у стены, опоясывавшей сад. Он был стар, работы от него никто не требовал, и он сам придумывал себе занятия: плел корзины, держал в чистоте полоску сада между его хижиной и дворцом. Он знал название любого цветочка, любого кустика в саду, мог рассказать, когда было посажено какое дерево. Дед делал винишко из чего попало, и вечерами любил угостить Дана. Сперва Дан опасался расспросов, но старик говорил сам. Он был рад слушателю, и ночи напролет готов был вспоминать молодые годы и рассказывать про обожаемый сад. От него Дан узнал, что деревья с белыми гроздьями зовутся снежницей, и что их посадили, поскольку их очень любила королева.
- Ах, что за девочка была королева - хоть и грешно так говорить, но мне старому, можно - чисто молодая яблонька в цвету. И подружка у нее была славная – Лоретта. Целыми днями порхали по саду, что твои бабочки! Я, бывало, глядя на них, не сразу понимал, что стою, как дурак, раскрывши рот, и лопату уронил. А когда сад сгорел…
- Почему сад сгорел?!
- Так от драконов же! А, ты не знаешь, ты еще и не родился тогда! Вот, значит, придумали люди драконов ловить и заместо тягловой скотины запрягать. Баловство это, по-моему, и грех. Только ведь никто не захотел узнать, что я по этому вопросу думаю. Ну и драконьему роду это не по нраву пришлось – вольные они. Вот взбунтовалось все ихнее племя и полетели замок палить. И спалили бы, кабы бы не господин Кивран – он тогда главным волшебником у нас был. Вот волшебники-то прежде бывали – не чета нынешним! Вот однажды, знаешь, окучиваю я поутру беленику, а тут господин Кивран мимо идет…
- Погоди, дядюшка Пью, а про драконов-то?
- А чего драконы? Ну, налетели, нахулиганили, скотины здоровенные – все пожгли. Народ попрятался, куда мог. Только господин Кивран один вышел на балкон в полном своем облачении, знаки волшебные горят, что твой огонь, воздух кругом сверкает: страсть смотреть, а глаз не оторвешь -: красота какая! Руки поднял и давай говорить. А слова летят как ветер, поверишь ли, и пламя от них гаснет. Драконов, словно вихрем невидимым к морю сдувает. А одного нахала, что на крыше сидел, заклинание, видать, не достало. Он изловчился, да как пыхнет огнем на господина Киврана. Тот аж почернел весь, но слова свои договорил: драконы все снялись нехотя и полетели стаей к себе в горы. Больше никто их тут не видел. Говорят, Рухин какой-то мелкий вражина из их племени подпалил, да врут люди. Небось, кухарка какая-нибудь головешку из печки уронила – и давай на дракона валить.
- А дальше что было?
- Это ты про что?
- Драконов прогнали…
- А! Ну, стали сад по новой сажать. Мне тогда, хоть я и молодой был, под начало цельную артель дали. Мог бы я подняться, важным господином сделаться, но не по нраву мне командовать – не захотел я. Я знаешь, травки, деревья всякие люблю. Без обиняков скажу, что душу их понимаю. Ведь у всякого растеньица душа есть…
- Дядюшка Пью, а с господином Кивраном что стало?
- Экий ты торопыга! Ничего нормально рассказать не дашь! – расстроился дед, и для утешения отхлебнул кислого лилового вина. – Чего стало: поболел да помер наш господин Кивран. Тоже ведь человек был, хоть и волшебник. Обжег его дракон сильно. Но и драконов он тогда крепко заклял. Больше их тут никто не видел. После его смерти пошли всякие дрязги, ученички перессорились. Недавно у нас тут двое заправляли: господин Келар, и госпожа Дуррах. Да они и вдвоем супротив Киврана тьфу были. А недавно и Келар куда-то делся. Тепеоь одна Дуррах по дворцу шляется, да толку от нее… Смута кругом! Вот и правители наши, говорят…Да чего зря языком трепать! Помоги-ка мне встать, паренек, пойду, сосну. Видать, лишнего выпил, за разговором-то…
Сильный ветер наломал много веток, и старый Пью стал посылать Дана за валежником – и сад чище станет, и запас хвороста пополнится. Дану такое занятие нравилось. Ранним утром, когда обитатели дворца спали, он бродил под его стенами, безуспешно высматривая Тери. Днем же лазил по заброшенной части сада вдоль стены – судя по зарослям, сюда давно никто не заглядывал.
