Осторожно выложил на край стола серьги и колье, сделанное в виде цветочной гирлянды. Я понимала, что без швов такое было не сделать, но они были столь искусно замаскированы узорами, что отыскать их было совершенно невозможно.
Конечно же, я сразу надела украшения. Не знаю, как Скрябину удалось угадать, но подарок изумительно подошел к моему костюму.
Чего ожидает девушка, получив столь необычные украшения, да еще с такой предысторией? Как минимум, признания в любви. И что же? А ничего!
Нет, сначала я, конечно, рассыпалась в комплиментах подарку, совершенно искренне хваля уникальность и неповторимость. Но меня отчего-то не покидало ощущение, что Скрябин ждёт чего-то другого. Но чего? Ответного подарка? Где ж его взять? Ну не признания в любви же?
Иван Скрябин, улыбаясь, любовался Машей, примеряющей его подарок. Он угадал, и колье и серьги не просто удивительно шли ей, но еще и гармонировали с выбранным костюмом. Конечно, он не ждал ответного дара. Но можно же было сказать судьбоносную фразу соединяющих всех Скрябиных с их избранницами. А Маша всё сыпала комплиментами подарку. Удивлялась, как ему удалось так подгадать с формой, рисунком и цветом.
«Неужели я ошибся, - думал Иван, - и эта девушка вовсе не моя судьба?» Впрочем, не стоит пороть сгоряча. Отношения испортить проще простого, а вот сшивать их потом можно долго и безуспешно.
Отчего-то вспомнилась семейная байка, передаваемая из поколения в поколение. Один из Скрябиных, занимающийся традиционной добычей и выделкой шкур, влюбился в девушку, жившей в соседней деревне. Умница, красавица, да еще и травница знатная. Не сказать, чтобы уж она совсем уж при встрече внимания на нашего героя не обращала, но и больших надежд тоже не давала. Решил он тогда на хитрость пойти. Стачал сначала сапоги высокие. В самый раз по болотам ходить, клюкву, да травы собирать. И как-то в подарок вручить умудрился, да еще «с гарантией». Мол, если вдруг ниточка какая порвётся, сразу починит. И однажды порвалась. Да еще, когда травница на болоте была. Ох и ругалась же она, когда сапоги мастеру отдавала! А хитрец пра-пра… в неизвестно каком поколении говорит, мол, так заговор на нитки не успел сделать. Девушка руки в боки. Что за наговор? А ей в ответ - да на прочность, чтобы носить, да не снашивать. Только наговор читать вдвоем надо. В общем, раз так начитали, два начитали.. Так дело и до свадьбы дошло.
А когда своему первенцу эту историю рассказывал, всегда добавлял: Чтоб нитка крепко кожу держала, заговори её сначала. Не с мышью, не с лягушкой, не с лучшею подружкой, а с девицей одной, что родственна душой.
Не стоит дергать за нитку, не завязав узелок, - подумал Скрябин, - и перевел разговор на нейтрально-кулинарные темы.
Нет, ну это просто издевательство какое-то! Рассказать историю любви, подарить необыкновенное украшение и затем полчаса обсуждать, с какими соусами лучше подавать различные блюда. Как я не вывалила собеседнику на голову очередной поднос со съедобными туфельками, сама не понимаю!
И дело было вовсе не в проблематичности поддержания разговора. При необходимости я могла часами говорить практически на любые темы. Спасибо, Анхелю, в своё время он раскрыл мне «страшный секрет» легкости журналистской болтологии.
- Понимаешь, Мари,- вещал режиссер, - на самом деле большинство людей желают не слушать, а говорить сами. Поэтому надо просто дать им возможность вести монолог на любимую тему, изредка вставляя восторженные междометья и задавая короткие вопросы, типа «Неужели так было на самом деле?» «И как вам только в голову пришло такое решение» (сочетание, обновление, использование нового ингредиента), в общем выбор по ситуации. Можно еще «случайно вспомнить», что читала, слышала, рассказывали знакомые о…
И после такой высокоинтеллектуальной беседы ты станешь почти лучшим другом. Правда, другом с достаточно сильной мигренью.
Правда, - честно добавил Анхель, - встречаются и настоящие интересные собеседники, с которыми хочется вести нормальный серьезный разговор, а не изображать восторженное щебетание.
Вот и я до сегодняшнего была уверена, что Скрябин не относится к любителям пустословия. Но когда от рецептов он перешел к обсуждению погоды, я просто взмолилась всем богам, чтобы меня куда-нибудь срочно вызвали по делу.
Вероятно, просьба моя оказалась достаточно громкой, потому что спасительный телефонный звонок раздался практически сразу. Правда, звонили не мне, а Скрябину. И судя по промелькнувшему на лице неудовольствию, информация была не самая радостная. Выслушав своего собеседника, а точнее собеседницу, Иван достаточно унылым голосом произнёс:
- oui ma tante, j'arrive
Не могу назвать себя знатоком французского, но перевести «да, тетя, я скоро приеду» особого труда не составило.
Вспомнилась знаменитая песня «Если у вас нету тети» ( фильм Эльдара Рязанова «Ирония судьбы», если вдруг кто забыл). Захотелось съязвить, но бить лежачего, точнее подавленного или придавленного новостями Скрябина не захотелось. Тем более, что именно в этот момент позвонил Анхель с очередным криком «Срочно!», и я, извинившись, с чистой совестью прервала свидание.
И всё же, интересно, кто же такая эта скрябинская тетя? Не припомню такой информации в его досье.
С Машей Лариной Иван попрощался практически на автомате. «И почему я не отключил телефон?» - корил он себя, - но кто ж мог предположить, что неугомонная тетушка Жанетт объявится так некстати.
Откровенно говоря, ни тетушкой, ни родственницей эта дама никому из семейства Скрябиных не приходилась. Познакомившись с родителями на каком-то благотворительном вечере, она нежданно стала частой гостьей в доме. Правда, надо отдать ей должное, она приезжала не просто поболтать ни о чём за чашечкой чая. Обладая каким-то невероятным чутьём на удачные сделки, они никогда не ошибалась в выборе партнёров. Вот и семейный бизнес она вложилась, не задумываясь и ни минуты не сомневаясь в прибыли. А после безжалостно, словно отточенным движением скальпеля хирурга, «отсекла» пару ненадежных поставщиков, подложив пару раз в привезенный ими товар кожу плохой выделки. Никому тогда и в голову не пришло, что её рук дело. Когда Скрябин-старший об этом всё же узнал, тетушку Жанетт едва не выдворили из дома. Иван помнил, как бушевал отец и требовал, чтобы предприимчивая дама немедленно отправилось приносить извинения оклеветанным. На что было заявлено: «В тюрьму не пойду!» Отец, помнится, опешил. И пока он, словно рыба, выброшенная на берег, стоял в безмолвном изумлении, Жанетт достала из сумки несколько распечаток и фотографий, подтверждающих «честность» бывших поставщиков. Посмотрев бумаги, Скрябин-старший притих, а через несколько дней предложил (небывалое дело!) партнёрство в фирме. Предложение это, правда, вежливо отклонили.
- Я птичка вольная, - сказала тогда неугомонная дама, - мне только одним делом заниматься, уж простите, невыносимо скучно. Я предпочту быть в вашей семье милой, немного чудаковатой дальней родственницей, появляющейся в нужное время в нужном месте. С поддержкой и советами.
Переубедить её оказалось невозможно.
На момент знакомства с «тетушкой» Ване Скрябину тогда было лет шестнадцать. Подростковый максимализм требовал свободы, а старший друг Дымов вместе с родителями заставляли учиться и думать о выборе профессии, могущей помощь развитию семейного дела.
В отличие от скучных правильных взрослых, Жанетт шептала на ушко, что жить надо на полную катушку и пробовать все, особенно запретные, удовольствия на максимум.
Сколько тогда официальных и неофициальных вечерне- ночных тусовок они посетили! Будучи ровесницей родителей, она выглядела гораздо моложе, к тому же предпочитала молодежный стиль одежды и так гармонично влилась в круг Ваниных знакомых, что тем даже и в голову не пришло протестовать против её присутствия.
Иван помнил, в каком восторге он пребывал сначала от этих тусовок. А недосып, подумаешь!
«Кайф» оборвался совершенно неожиданно. На очередной вечеринке была дегустация «необычных» коктейлей. Вкус был, действительно, необычный. Но что вкус! Главное, как хорошо было потом – хотелось летать, творить и признаваться в любви ко всему сущему! И несколько часов Иван и признавался, и целовался… Потом кто-то предложил покурить «безобидную травку», и счастье стало просто безразмерным.
А потом мир вдруг померк. Накатила слабость, тошнота, и сознание позорно отключилось.
Дальнейшее Иван вспоминать не любил. Появившийся, как черт из табакерки, Дымов организовал за несколько дней такое разнообразие очистительных и промывательных процедур, что другим и за всю жизнь не достается.
Придя в себя, Скрябин-младший подсознательно ожидал от друга и тетушки упреков и уже приготовился огрызаться, но никаких нотаций не последовало. С ним общались так, как будто ничего ужасного не произошло или, в крайнем случае, имело место быть мелкое досадное недоразумение.
Но вот собственный организм произошедшее мелким досадным недоразумением не считал и категорически отказывался благосклонно принимать любые алкогольные напитки, превышающие минимальный градус. Все попытки влить в себя что-то покрепче пива заканчивались срочным бегством к «белому другу». Вероятно, внутренние органы настолько прониклись очистительным моментом, что всеми способами теперь самостоятельно стремились вывести из организма подобную гадость.
Вечеринки без выпивки достаточно быстро перестали приносить удовольствие, а вынужденное наблюдение с трезвой стороны за последовательно наступающими у окружающих стадиями опьянения и оглупения окончательно отвратили Дымова от принятия алкогольных стимуляторов.
Конечно, со временем организм перестал так бурно реагировать на градус, и при необходимости Скрябин мог выпить вина, но при этом не получал никоторого удовольствия.
К тому же, выяснив, что Иван в свое в своё время зачитывался «Тремя мушкетерами», Жанетт предложила свозить его в знаменитый Ла-Рошель, в осаде которого по сюжету Дюма участвовал д'Артаньян со своими друзьями-мушкетёрами. Единственным условием было научиться хотя бы немного сносно изъясняться по-французски.
Отвлекающий маневр сработал. Подростковая ершистость оказалась задавлена французской грамматикой. Тетушка знала французский в совершенстве, и не просто знала, а была влюблена в язык Виктора Гюго, Мольера, Франсуа Рабле, Вольтера и Антуана де Сент-Экзюпери. И сумела это любовь передать. Через год обещанная поездка состоялась.
Единственным её минусом оказалась посетившая во Франции идея Жанетт «найти мальчику достойную пару». И с тех пор тетушка периодически привозила для знакомства достойные кандидатуры. Отказаться от встречи означало нанести смертельное оскорбление почти родственнице, и Скрябину приходилось порой бросать дела, чтобы увидеть очередную потенциальную невесту.
Вот и на этот раз тетушка категорично повелела прибыть к ней через два часа при полном параде. «Нет, надо сегодня сказать тетушке категорическое «нет» и потребовать не вмешиваться в его личную жизнь». Посмотрев на висящий в шкафу фрак, Иван решительно захлопнул дверцу и отправился к Жанетт в джинсах и свитере.
Не успела я полюбоваться на недовольное выражение лица Скрябина во время телефонного разговора, как мой аппарат пробудился мелодией звонка. Неугомонный Анхель требовал, чтобы я бросила все дела и составила ему компанию на встрече с одной потрясающей француженкой, которая не совсем француженка. Конечно, не начни Иван в этот момент скомкано извиняться за испорченный вечер, мне бы и в голову не пришло срываться, не пойми куда. Но, раз свидание в очередной раз не сложилось, отчего бы не помочь хорошему другу?
Анхель встретил меня недалеко от санатория (караулил, что ли?), придирчиво осмотрел мой костюм и прическу. «Не совсем во французском стиле, дорогая, но времени переодеваться совершенно нет.» Посетовав еще несколько минут на мою «неподготовленность», друг, наконец, соизволил сообщить, к кому мы едем.
- Мадам ( а официально мадмуазель) Жанетт дама удивительная. Её предки в правление Петра Первого приехали в Россию, да там и остались. Потом, после революции их потомки вернулись обратно во Францию. Им повезло. Европейская родня, связь с которой не прерывалась практически все время, от уехавших давным-давно не отвернулась. Впрочем, прадед Жанетт был достаточно хорошим предпринимателем, да и вернулся на историческую родину не с пустыми руками. Так что дела вскоре пошли в гору. С языком тоже проблем не возникло. В семье всегда говорили на русском и французском. Жанетт, никогда не видевшая прадеда, тем не менее унаследовала больше остальных его генетическую предприимчивость. У неё было удивительное финансовое чутьё. Акции, которые она выбирала, всегда поднимались в цене. Финансовый аналитик и яркая женщина, она никогда не была одна, но так и не встретила своего единственного, с которым ей хотелось бы провести всю жизнь. К сорока годам у неё накопился достаточно солидный капитал, и Жанетт решила, что может заняться благим делом – соединять любящие сердца.
Сама понимаешь, Мари, - продолжал Анхель, - от такой «заботы» ближние и дальние родственники не знали, куда деваться. И потому приложили максимум усилий, чтобы переключить внимание добровольной «свахи» на что-нибудь другое. К счастью, двоюродная сестра вовремя вспомнила, что Жанетт увлекалась историей семьи, и откопала семью дореволюционных партнеров прадеда, точнее говоря, их потомков. И деятельная кузина была на время нейтрализована. В России она познакомилась... О, приехали!
И Анхель галантно подал мне руку, помогая выйти из машины. Мы стояли перед небольшим особняком восемнадцатого века.
- И, что? – поинтересовалась я, - это целиком её владение?
- Насколько я в курсе, здание она выкупила. Но жилая часть занимает не так много места. Она нашла талантливых студентов, обустроила лаборатории и теперь устраивает для них мастер-классы со светилами науки.
Не знаю, кого я ожидала увидеть. Но встречала нас подтянутая, стройная женщина с идеальным маникюром и макияжем. Я отчего-то не могла оторвать взгляд от ярко-рыжего локона, кокетливо выбивающегося из строгой прически. Удивительно, но этот контраст был очень гармоничен. «Месье Анхель?» - Жанетт умудрилась совместить уверенный тон и вопросительную интонацию.
Режиссер обворожительно улыбнулся и рассыпался в комплиментах, умело избегая банальностей.
Я почувствовала себя абсолютно лишней. Кажется, французская мадам была того же мнения. И я уже готова была изобрести удобный предлог, чтобы откланяться, но тут ситуация неожиданно переменилась. Прочитав полученную смс, Жанетт нахмурилась, бросила взгляд на часы, потом внимательно посмотрела на меня и изрекла:
- Подойдёт!
Затем схватила меня за руку и потащила на второй этаж мимо опешившего Анхеля. Там мне предложили на выбор несколько платьев и, не успела я высказать свое мнение, как была отправлена за ширму переодеваться. Я уже хотела возмутиться таким костюмным диктатом, но решила сначала примерить. Бирюзовое платье село идеально. Ширма немного отодвинулась в сторону, и к моим ногам подкатилась по паркету белая обувная коробка.
Конечно же, я сразу надела украшения. Не знаю, как Скрябину удалось угадать, но подарок изумительно подошел к моему костюму.
Чего ожидает девушка, получив столь необычные украшения, да еще с такой предысторией? Как минимум, признания в любви. И что же? А ничего!
Нет, сначала я, конечно, рассыпалась в комплиментах подарку, совершенно искренне хваля уникальность и неповторимость. Но меня отчего-то не покидало ощущение, что Скрябин ждёт чего-то другого. Но чего? Ответного подарка? Где ж его взять? Ну не признания в любви же?
Иван Скрябин, улыбаясь, любовался Машей, примеряющей его подарок. Он угадал, и колье и серьги не просто удивительно шли ей, но еще и гармонировали с выбранным костюмом. Конечно, он не ждал ответного дара. Но можно же было сказать судьбоносную фразу соединяющих всех Скрябиных с их избранницами. А Маша всё сыпала комплиментами подарку. Удивлялась, как ему удалось так подгадать с формой, рисунком и цветом.
«Неужели я ошибся, - думал Иван, - и эта девушка вовсе не моя судьба?» Впрочем, не стоит пороть сгоряча. Отношения испортить проще простого, а вот сшивать их потом можно долго и безуспешно.
Отчего-то вспомнилась семейная байка, передаваемая из поколения в поколение. Один из Скрябиных, занимающийся традиционной добычей и выделкой шкур, влюбился в девушку, жившей в соседней деревне. Умница, красавица, да еще и травница знатная. Не сказать, чтобы уж она совсем уж при встрече внимания на нашего героя не обращала, но и больших надежд тоже не давала. Решил он тогда на хитрость пойти. Стачал сначала сапоги высокие. В самый раз по болотам ходить, клюкву, да травы собирать. И как-то в подарок вручить умудрился, да еще «с гарантией». Мол, если вдруг ниточка какая порвётся, сразу починит. И однажды порвалась. Да еще, когда травница на болоте была. Ох и ругалась же она, когда сапоги мастеру отдавала! А хитрец пра-пра… в неизвестно каком поколении говорит, мол, так заговор на нитки не успел сделать. Девушка руки в боки. Что за наговор? А ей в ответ - да на прочность, чтобы носить, да не снашивать. Только наговор читать вдвоем надо. В общем, раз так начитали, два начитали.. Так дело и до свадьбы дошло.
А когда своему первенцу эту историю рассказывал, всегда добавлял: Чтоб нитка крепко кожу держала, заговори её сначала. Не с мышью, не с лягушкой, не с лучшею подружкой, а с девицей одной, что родственна душой.
Не стоит дергать за нитку, не завязав узелок, - подумал Скрябин, - и перевел разговор на нейтрально-кулинарные темы.
Нет, ну это просто издевательство какое-то! Рассказать историю любви, подарить необыкновенное украшение и затем полчаса обсуждать, с какими соусами лучше подавать различные блюда. Как я не вывалила собеседнику на голову очередной поднос со съедобными туфельками, сама не понимаю!
И дело было вовсе не в проблематичности поддержания разговора. При необходимости я могла часами говорить практически на любые темы. Спасибо, Анхелю, в своё время он раскрыл мне «страшный секрет» легкости журналистской болтологии.
- Понимаешь, Мари,- вещал режиссер, - на самом деле большинство людей желают не слушать, а говорить сами. Поэтому надо просто дать им возможность вести монолог на любимую тему, изредка вставляя восторженные междометья и задавая короткие вопросы, типа «Неужели так было на самом деле?» «И как вам только в голову пришло такое решение» (сочетание, обновление, использование нового ингредиента), в общем выбор по ситуации. Можно еще «случайно вспомнить», что читала, слышала, рассказывали знакомые о…
И после такой высокоинтеллектуальной беседы ты станешь почти лучшим другом. Правда, другом с достаточно сильной мигренью.
Правда, - честно добавил Анхель, - встречаются и настоящие интересные собеседники, с которыми хочется вести нормальный серьезный разговор, а не изображать восторженное щебетание.
Вот и я до сегодняшнего была уверена, что Скрябин не относится к любителям пустословия. Но когда от рецептов он перешел к обсуждению погоды, я просто взмолилась всем богам, чтобы меня куда-нибудь срочно вызвали по делу.
Вероятно, просьба моя оказалась достаточно громкой, потому что спасительный телефонный звонок раздался практически сразу. Правда, звонили не мне, а Скрябину. И судя по промелькнувшему на лице неудовольствию, информация была не самая радостная. Выслушав своего собеседника, а точнее собеседницу, Иван достаточно унылым голосом произнёс:
- oui ma tante, j'arrive
Не могу назвать себя знатоком французского, но перевести «да, тетя, я скоро приеду» особого труда не составило.
Вспомнилась знаменитая песня «Если у вас нету тети» ( фильм Эльдара Рязанова «Ирония судьбы», если вдруг кто забыл). Захотелось съязвить, но бить лежачего, точнее подавленного или придавленного новостями Скрябина не захотелось. Тем более, что именно в этот момент позвонил Анхель с очередным криком «Срочно!», и я, извинившись, с чистой совестью прервала свидание.
И всё же, интересно, кто же такая эта скрябинская тетя? Не припомню такой информации в его досье.
С Машей Лариной Иван попрощался практически на автомате. «И почему я не отключил телефон?» - корил он себя, - но кто ж мог предположить, что неугомонная тетушка Жанетт объявится так некстати.
Откровенно говоря, ни тетушкой, ни родственницей эта дама никому из семейства Скрябиных не приходилась. Познакомившись с родителями на каком-то благотворительном вечере, она нежданно стала частой гостьей в доме. Правда, надо отдать ей должное, она приезжала не просто поболтать ни о чём за чашечкой чая. Обладая каким-то невероятным чутьём на удачные сделки, они никогда не ошибалась в выборе партнёров. Вот и семейный бизнес она вложилась, не задумываясь и ни минуты не сомневаясь в прибыли. А после безжалостно, словно отточенным движением скальпеля хирурга, «отсекла» пару ненадежных поставщиков, подложив пару раз в привезенный ими товар кожу плохой выделки. Никому тогда и в голову не пришло, что её рук дело. Когда Скрябин-старший об этом всё же узнал, тетушку Жанетт едва не выдворили из дома. Иван помнил, как бушевал отец и требовал, чтобы предприимчивая дама немедленно отправилось приносить извинения оклеветанным. На что было заявлено: «В тюрьму не пойду!» Отец, помнится, опешил. И пока он, словно рыба, выброшенная на берег, стоял в безмолвном изумлении, Жанетт достала из сумки несколько распечаток и фотографий, подтверждающих «честность» бывших поставщиков. Посмотрев бумаги, Скрябин-старший притих, а через несколько дней предложил (небывалое дело!) партнёрство в фирме. Предложение это, правда, вежливо отклонили.
- Я птичка вольная, - сказала тогда неугомонная дама, - мне только одним делом заниматься, уж простите, невыносимо скучно. Я предпочту быть в вашей семье милой, немного чудаковатой дальней родственницей, появляющейся в нужное время в нужном месте. С поддержкой и советами.
Переубедить её оказалось невозможно.
На момент знакомства с «тетушкой» Ване Скрябину тогда было лет шестнадцать. Подростковый максимализм требовал свободы, а старший друг Дымов вместе с родителями заставляли учиться и думать о выборе профессии, могущей помощь развитию семейного дела.
В отличие от скучных правильных взрослых, Жанетт шептала на ушко, что жить надо на полную катушку и пробовать все, особенно запретные, удовольствия на максимум.
Сколько тогда официальных и неофициальных вечерне- ночных тусовок они посетили! Будучи ровесницей родителей, она выглядела гораздо моложе, к тому же предпочитала молодежный стиль одежды и так гармонично влилась в круг Ваниных знакомых, что тем даже и в голову не пришло протестовать против её присутствия.
Иван помнил, в каком восторге он пребывал сначала от этих тусовок. А недосып, подумаешь!
«Кайф» оборвался совершенно неожиданно. На очередной вечеринке была дегустация «необычных» коктейлей. Вкус был, действительно, необычный. Но что вкус! Главное, как хорошо было потом – хотелось летать, творить и признаваться в любви ко всему сущему! И несколько часов Иван и признавался, и целовался… Потом кто-то предложил покурить «безобидную травку», и счастье стало просто безразмерным.
А потом мир вдруг померк. Накатила слабость, тошнота, и сознание позорно отключилось.
Дальнейшее Иван вспоминать не любил. Появившийся, как черт из табакерки, Дымов организовал за несколько дней такое разнообразие очистительных и промывательных процедур, что другим и за всю жизнь не достается.
Придя в себя, Скрябин-младший подсознательно ожидал от друга и тетушки упреков и уже приготовился огрызаться, но никаких нотаций не последовало. С ним общались так, как будто ничего ужасного не произошло или, в крайнем случае, имело место быть мелкое досадное недоразумение.
Но вот собственный организм произошедшее мелким досадным недоразумением не считал и категорически отказывался благосклонно принимать любые алкогольные напитки, превышающие минимальный градус. Все попытки влить в себя что-то покрепче пива заканчивались срочным бегством к «белому другу». Вероятно, внутренние органы настолько прониклись очистительным моментом, что всеми способами теперь самостоятельно стремились вывести из организма подобную гадость.
Вечеринки без выпивки достаточно быстро перестали приносить удовольствие, а вынужденное наблюдение с трезвой стороны за последовательно наступающими у окружающих стадиями опьянения и оглупения окончательно отвратили Дымова от принятия алкогольных стимуляторов.
Конечно, со временем организм перестал так бурно реагировать на градус, и при необходимости Скрябин мог выпить вина, но при этом не получал никоторого удовольствия.
К тому же, выяснив, что Иван в свое в своё время зачитывался «Тремя мушкетерами», Жанетт предложила свозить его в знаменитый Ла-Рошель, в осаде которого по сюжету Дюма участвовал д'Артаньян со своими друзьями-мушкетёрами. Единственным условием было научиться хотя бы немного сносно изъясняться по-французски.
Отвлекающий маневр сработал. Подростковая ершистость оказалась задавлена французской грамматикой. Тетушка знала французский в совершенстве, и не просто знала, а была влюблена в язык Виктора Гюго, Мольера, Франсуа Рабле, Вольтера и Антуана де Сент-Экзюпери. И сумела это любовь передать. Через год обещанная поездка состоялась.
Единственным её минусом оказалась посетившая во Франции идея Жанетт «найти мальчику достойную пару». И с тех пор тетушка периодически привозила для знакомства достойные кандидатуры. Отказаться от встречи означало нанести смертельное оскорбление почти родственнице, и Скрябину приходилось порой бросать дела, чтобы увидеть очередную потенциальную невесту.
Вот и на этот раз тетушка категорично повелела прибыть к ней через два часа при полном параде. «Нет, надо сегодня сказать тетушке категорическое «нет» и потребовать не вмешиваться в его личную жизнь». Посмотрев на висящий в шкафу фрак, Иван решительно захлопнул дверцу и отправился к Жанетт в джинсах и свитере.
Не успела я полюбоваться на недовольное выражение лица Скрябина во время телефонного разговора, как мой аппарат пробудился мелодией звонка. Неугомонный Анхель требовал, чтобы я бросила все дела и составила ему компанию на встрече с одной потрясающей француженкой, которая не совсем француженка. Конечно, не начни Иван в этот момент скомкано извиняться за испорченный вечер, мне бы и в голову не пришло срываться, не пойми куда. Но, раз свидание в очередной раз не сложилось, отчего бы не помочь хорошему другу?
Анхель встретил меня недалеко от санатория (караулил, что ли?), придирчиво осмотрел мой костюм и прическу. «Не совсем во французском стиле, дорогая, но времени переодеваться совершенно нет.» Посетовав еще несколько минут на мою «неподготовленность», друг, наконец, соизволил сообщить, к кому мы едем.
- Мадам ( а официально мадмуазель) Жанетт дама удивительная. Её предки в правление Петра Первого приехали в Россию, да там и остались. Потом, после революции их потомки вернулись обратно во Францию. Им повезло. Европейская родня, связь с которой не прерывалась практически все время, от уехавших давным-давно не отвернулась. Впрочем, прадед Жанетт был достаточно хорошим предпринимателем, да и вернулся на историческую родину не с пустыми руками. Так что дела вскоре пошли в гору. С языком тоже проблем не возникло. В семье всегда говорили на русском и французском. Жанетт, никогда не видевшая прадеда, тем не менее унаследовала больше остальных его генетическую предприимчивость. У неё было удивительное финансовое чутьё. Акции, которые она выбирала, всегда поднимались в цене. Финансовый аналитик и яркая женщина, она никогда не была одна, но так и не встретила своего единственного, с которым ей хотелось бы провести всю жизнь. К сорока годам у неё накопился достаточно солидный капитал, и Жанетт решила, что может заняться благим делом – соединять любящие сердца.
Сама понимаешь, Мари, - продолжал Анхель, - от такой «заботы» ближние и дальние родственники не знали, куда деваться. И потому приложили максимум усилий, чтобы переключить внимание добровольной «свахи» на что-нибудь другое. К счастью, двоюродная сестра вовремя вспомнила, что Жанетт увлекалась историей семьи, и откопала семью дореволюционных партнеров прадеда, точнее говоря, их потомков. И деятельная кузина была на время нейтрализована. В России она познакомилась... О, приехали!
И Анхель галантно подал мне руку, помогая выйти из машины. Мы стояли перед небольшим особняком восемнадцатого века.
- И, что? – поинтересовалась я, - это целиком её владение?
- Насколько я в курсе, здание она выкупила. Но жилая часть занимает не так много места. Она нашла талантливых студентов, обустроила лаборатории и теперь устраивает для них мастер-классы со светилами науки.
Не знаю, кого я ожидала увидеть. Но встречала нас подтянутая, стройная женщина с идеальным маникюром и макияжем. Я отчего-то не могла оторвать взгляд от ярко-рыжего локона, кокетливо выбивающегося из строгой прически. Удивительно, но этот контраст был очень гармоничен. «Месье Анхель?» - Жанетт умудрилась совместить уверенный тон и вопросительную интонацию.
Режиссер обворожительно улыбнулся и рассыпался в комплиментах, умело избегая банальностей.
Я почувствовала себя абсолютно лишней. Кажется, французская мадам была того же мнения. И я уже готова была изобрести удобный предлог, чтобы откланяться, но тут ситуация неожиданно переменилась. Прочитав полученную смс, Жанетт нахмурилась, бросила взгляд на часы, потом внимательно посмотрела на меня и изрекла:
- Подойдёт!
Затем схватила меня за руку и потащила на второй этаж мимо опешившего Анхеля. Там мне предложили на выбор несколько платьев и, не успела я высказать свое мнение, как была отправлена за ширму переодеваться. Я уже хотела возмутиться таким костюмным диктатом, но решила сначала примерить. Бирюзовое платье село идеально. Ширма немного отодвинулась в сторону, и к моим ногам подкатилась по паркету белая обувная коробка.
