В ней были удобные лодочки, на пару тонов темнее платья. «Неужели размер подойдёт?» - подумала я. К изумлению, размер оказался мой. Затем мой макияж был безжалостно смыт, а после пары питательных масок меня попросили закрыть глаза и расслабиться. Жанетт обладала удивительной харизмой, сопротивляться ей было абсолютно невозможно.
Меня торжественно подвели к зеркалу. Я всегда считала себя симпатичной, но теперь в отражении я видела молодую элегантную леди, готовую хоть сейчас отправиться на великосветский раут.
- Хороша! – подтвердила Жанетт. Кстати, как тебя зовут?
Я расхохоталась и ответила:
- Маша.
- Будешь МарИ. Как у тебя с французским?
Меня охватило какое-то шальное веселье.
- Так себе, но могу поразить испанским.
- Да ладно, обойдёмся сегодня великим и могучим русским языком.
И тут раздался звонок в дверь.
- Пойдём, познакомлю тебя с одним замечательным молодым человеком!
Мы, не торопясь, спустились вниз.
Анхель уже открывал дверь. На пороге с большим букетом чайных роз стоял Иван Скрябин.
«Так вот что за тетушка ему звонила» - успела подумать я, прежде, чем Жанетт легкомысленным вихрем, перескакивая иногда через ступеньку, миновала лестницу, подскочила к «племяннику», кинула на него возмущенный взгляд и, выговаривая на французском, потащила его наверх. Я сумела разобрать лишь что-то про театр, недопустимый вид и не нечто вроде «не позорь меня и девушку».
Поднявшись на пролет, Жанетт, словно вспомнив что-то, на минуточку притормозила и крикнув: «Чай в гостиной», потащила Скрябина дальше.
Ивану казалось, что он видит какой-то странный сон. Подходя к тетушкиному старинному особняку с букетом любимых ею чайных роз, он намеревался зайти, вручить цветы, уверенно сообщить, что больше не согласен участвовать в балагане по подбору невест, и откланяться. Поминутно составленный план потерпел фиаско, стоило увидеть, с кем его собираются знакомить. Изумление было настолько велико, что практически лишило его дара речи, и он даже сам не понял, как оказался в гостевой гардеробной. Словно под гипнозом, он покорно поменял любимую одежду на парадный смокинг и остановился, лишь осознав, что добровольно закрепляет нелюбимый галстук-бабочку.
- Тетушка! Откуда Вы знаете Ларину? – с максимальной суровостью спросил Скрябин.
- Что за тон, Жан? – левая тетушкина бровь возмущенно приоднялась.
-Прошу меня простить (французс), но всё же, откуда? Я не припомню, чтобы вы мне рассказывали о ней.
- Жан, я, конечно, провожу в России всего несколько месяцев, но за это время обрастаю знакомыми гораздо больше, чем другие за пару лет. Так отчего же ты так изумлен? Мне казалось, что моими способностями собирать вокруг себя интересных людей ты раньше восхищался и даже называл меня «магнитом притяжения талантов».
И Жанетт скорчила такую по-детски обиженную гримаску, что Скрябин тут же потерял свой серьезный настрой и улыбнулся.
- Вне всяких сомнений, ma tante (моя тетя- франц), вы по-прежнему самый замечательный магнит для талантов.
- Тогда к чему вопросы, мой cheri (милый - франц)? К тому же мы опаздываем, до начала совсем немного времени.
Скрябин опешил:
- До начала чего?
- Ваня! Ты, что совсем меня не слушал? Мы идём на премьеру оперы. Сегодня режиссерский дебют одного очень талантливого мальчика. Я хочу, чтобы обязательно сделали телеверсию спектакля.
- Но при чем тут я?
- А тебе полезно оторваться от своего бизнеса и приобщиться к миру искусства.
Скрябин мысленно застонал. Обычно он искренне радовался, когда тетушка отвлекалась от устройства его личной жизни и начинала выискивать способных ребят, вытягивая их до уровня таланта на грани гениальности. Нет, Иван не сомневался, что представление будет не заурядным, и имя режиссера скоро зазвучит среди знатоков жанра, привлекая внимание журналистов. Вот только современное авангардное искусство вызывало у Скрябина некоторую оторопь своей масштабностью, оригинальностью и абсолютно свободной интерпретацией оригинала.
К счастью, опасения не оправдались. Постановка напоминала классическую картину, которую повесили на стену под немного другим углом, добавив несколько незаметных на первый взгляд деталей. Но чем дольше и пристальнее всматриваешься, тем больше понимаешь, что это вовсе не привычное старинное полотно, а нечто совершенно новое, созвучное сегодняшнему времени и в то же время не разрывающее гармоничную связку с прошлой эпохой.
В общем, Ивана представление очаровало до такой степени, что он даже забыл свое недавнее возмущение и лишь изредка кидал взгляды на сидящую рядом с тетушкой Машу.
Я привыкла всегда контролировать ситуацию. А как иначе? Чтобы проект стал успешным, надо суметь заранее предположить завершения. Конечно, я не занималась всем сама, но постоянно держала руку на пульсе.
Сломанный перед скрябинской презентацией каблук запустил в мою идеальную программу вирус, постоянно нарушающий мой четко выверенный график жизни. Я чувствовала себя путницей, идущей по ровной дороге, которую вдруг переносят в неизвестное место непонятно откуда появившиеся вихри. И не то, чтобы мне не нравился сам пункт переноса или начинающиеся перемены, но отсутствие возможности четкого планирования откровенно раздражало.
К тому же сегодня я была на девяносто девять процентов уверена, что мне готовы признаться в любви и перевести, наконец, наши платонические отношение в более прозаическую область. Нет, я не страдала от постоянного ночного одиночества, но тот странный сон не давал мне покоя. Все мое женское естество просто изнывало от желания проверить, каков Скрябин в своей «естественной оболочке»
И что же? Вместо объяснения меня накормили семейными байками, потом оставили одну. Но вот парадокс судьбы - мы расстались лишь для того, что вновь встретиться. Может, это знак? Но если так, отчего знамение вижу только я, а господин Скрябин не торопится делать решительные шаги и наслаждается происходящим на сцене. Нет, не спорю, спектакль интересный. И в другой ситуации я бы получила удовольствие. В конце концов, какой нормальный мужчина смотрит шоу, когда рядом сидит красивая яркая женщина!
Тут я перехватила восхищенный взгляд Анхеля, который откровенно любовался мною, лишь изредка уделяя время происходящему на сцене. И я вдруг подумала: «А почему бы нет?» Знакомы мы достаточно давно, приходилось на выездных мероприятиях в режиме аврала и ночевать вместе, и уж простите, не только просто спать иногда. И я загадала. Если Скрябин сегодня до отъезда из театра решится и сделает мне предложение, значит, он моя судьба. А нет - так нет. И я послала в ответ Анхелю свою самую обольстительную улыбку.
В антракте, дождавшись, когда смолкнет гул аплодисментов, Иван решил, что тянуть дальше совершенно невозможно, и собрался утащить Машу, чтобы, наконец, объясниться. Но не тут-то было! Ложа вдруг стала наполняться тетушкиными близкими и дальними знакомыми, которые спешили высказать свое почтение, а заодно и прозондировать ситуацию на бирже. Но Жанетт легко отмахивалась от деловых тем, приглашая на чаепития и знакомя всех с Машей и Анхелем так, словно они были её давними хорошими приятелями. Скрябину оставалось лишь улыбаться, раскланиваться поддерживать абсолютно пустые разговоры (чего он, признаться, никогда не любил).
С третьим звонком ложа опустела, незваные гости поспешили вернуться на свои места. «Все, Машу в охапку, и пусть только попробует меня не выслушать!». И тут Иван обнаружил, что, кроме тетушки, рядом никого нет.
- Tu es fou, Jean ( ты глупец, Жан – франц) – как-то устало произнесла Жанетт, - быть рядом с той, что предназначена судьбой и вместо одного короткого шага выбрать длинный окольный путь, причем без малейшей гарантии встречи. Проводи меня домой и вспомни, наконец, что бизнес и почтительность к старшим не всегда самое главное в жизни.
Когда Анхель успел во время антракта договориться с Жанетт о завтрашней встрече с режиссером и параллельно откланяться, сославшись на свою занятость и мою мигрень, я не успела заметить. Но, главное, мы благополучно сбежали от этих бесконечных любезностей и расшаркиваний совершенно незнакомых мне людей. Откровенно говоря, было противно. Я прекрасно понимала, что мне оказывают внимание лишь потому, что считают, что могут таким образом приблизиться к Жанетт и получить побыстрее интересующую их информацию. Анхель же в отличие от меня был доволен. Он успел собрать достаточно объемный веер визиток и собирался хорошенько «пощипать» новых знакомых на предмет связей и финансовых вложений в проекты, пока те пребывают в приятной уверенности, что журналист чуть ли не личный пресс-секретарь мадмуазель Жанетт.
Ускользая из ложи, я еще успела кинуть взгляд на Скрябина. Мне показалось, что он кого-то пытался найти, но тут дверь мягко закрылась, отрезая меня от мира Мельпомены.
Через несколько минут, серебристый внедорожник Анхеля увозил нас от театра. Я ничуть не удивилась, обнаружив, что меня привезли в квартиру телережиссера. Едва я успела снять туфли, как галантный хозяин достал абсолютно новые тапочки, а также пижаму, халат и зубную щетку. Я удивленно хмыкнула, но переоделась. Забавно, но в мягких байковых штанах и футболке с длинным рукавом я чувствовала себя очень комфортно. Мягкая, приятная на ощупь и севшая точно по размеру домашняя одежда дарила ощущение расслабленности и защищенности. А глядя на пегасов и летающих вокруг них разноцветные перышки, невольно хотелось улыбаться. И где Анхель такой рисунок ткани нашел!
После лёгкого ужина друг отвел меня в мою любимую зеленую спальню. Я лежала на кровати и ждала, что он сейчас вернется, и в наших отношениях начнется новая страница. Ни дрожи предвкушения, ни трепета ожидания не было. Да, это не любовь. Но мы замечательная команда и хорошие партнеры не только в деловой сфере. Заснула я, разрабатывая какой-то гениальный план нашего нового совместного проекта.
Разбудил меня запах кофе. Открыв глаза, я увидела Анхеля, держащего в руках поднос. На яркой жостовской росписи стояла изящная белая чашка с бодрящим напитком, а рядом на молочном блюдце перемешались треугольники сыра и квадратики печенья. Не могу сказать, что «кофе в постель» был моей ежедневной мечтой, но как же приятно, когда тебе стараются доставить удовольствие!
Взбодрившись и приведя себя в порядок (Анхель, разумеется, деликатно вышел), я обнаружила свой бело-красный наряд, невольно напомнивший о Скрябине. «Все в прошлом, - строго сказала я сама себе.- Он свой выбор сделал, точнее не сделал. А раз возможность упущена, золотая рыбка сама займется обустройством собственного счастья».
Зайдя на кухню, я обнаружила хозяина дома, накрывающего на стол. На тарелках был творожный омлет, а в расписных пиалках – запеченное яблоко, политое золотистым медом. Ох, я и забыла, что Анхель старался придерживаться принципов здорового питания, и чашка кофия была скорее галантностью, а не необходимостью. Но возмущаться не стала. Раз решила начать новую жизнь, значит надо принимать новые правила совместной игры!
Правда, к вечеру я была абсолютно не уверена, что могу продержаться в новом ритме долго.
Потому что Анхель потащил меня сначала в тренажерный зал, потом в бассейн, затем в какой-то салон красоты, потом потребовалось срочно прикупить «маленькую модную вещицу», превратившуюся в многочасовой шоппинг. В перерывах меня, конечно, «правильно» покормили. Короче говоря, к вечеру я чувствовала себя абсолютно измотанной. Усталость превращалась в раздражение, и я судорожно пыталась применить методики различных аутотренингов для возвращения душевного спокойствия. Получалось плохо.
Когда Анхель зашел в мою комнату, я банально решила притвориться спящей. Но меня мгновенно раскусили. Осторожно выпутали из одеяла и нежно, практически невесомо освободили от одежды. Руки Анхеля скользили по моим ногам, немного щекотно касаясь стоп, выписывали завитки и овалы на бедрах и спине, нажимали на чувствительные точки на шее, вызывая легкую дрожь. Это было предвкушение, ожидание, прелюдия. И я сама не понимала, чего мне хочется больше, чтобы ласки стали более откровенными или вовсе прекратились. Но вот уж чего мне совсем не хотелось, так это полноценного разминания и выкручивания (как мне казалось) мышц. Я хотела взбрыкнуть, но куда там! Анхель просто оседлал меня и продолжал методично мять мою спину, заставляя периодически стонать отнюдь не от удовольствия. Пройдясь по мне в буквальном смысле от пяток до макушки, меня завернули в теплую, чем-то пропитанную махровую простынь, и уже очень нежно еще раз прошлись по телу, снимая предыдущие неприятные ощущения.
- Мари, девочка моя, не надо так отдавать всю себя работе, организм и обидеться может и забастовать.
Я хотела было возразить, что вовсе не так, но вспомнила свой совершенно безумный график и промолчала. А потом и вовсе неожиданно для себя заснула.
Утро началось с большой кружки какого-то травяного отвара. Вполне приятный на вкус, он чем-то напомнил напиток, которым меня потчевала Марфа. Ну уж нет, хватит с меня непонятных лечебных сборов! Я привыкла начинать утро с кофе, и менять это не собираюсь.
Я решительно вернула кружку Анхелю и отправилась на кухню варить себе капучино. Турка лежала на своем привычном месте, пакет молока, как всегда, стоял на нижней полке холодильника, а вот кофейные зерна и сахар со своих привычных мест испарились.
- И не найдешь, - спокойно ответил друг. Я тут со Степаном Прокопьевичем говорил, так он жаловался, что ты категорически мало уделяешь времени своему здоровью.
- Анхель!
- И не спорь, дорогая. Мы с тобой теперь вместе пойдем по дороге здорового образа жизни. Будем постепенно наращивать темп тренировок, укрепляющие отварчики Марфы Архиповны попьешь и будешь спать не меньше восьми часов в сутки.
- Какие восемь часов! Да ты что, забыл, в каком графике мы работаем перед презентациями!
- Вот, и с презентациями надо заканчивать. Сначала здоровье, остальное - потом.
Анхель говорил совершенно серьезно, на лице не было даже тени улыбки.
«Анхель сошел с ума», - подумала я. И начала тихонько пятиться к выходу.
- Знаешь, я наверное, поеду домой. У меня там вещи не стираны, посуда не домыта.
- Нет, милая, мы же с тобой начинаем новую жизнь. И Анхель крепко прижал меня к себе, не давая добраться до входной двери.
Тут в квартиру позвонили. Продолжая одной рукой прижимать меня к себе, второй Анхель открыл замок. На пороге стоял Дымов.
- Анхель, кончай ломать комедию. Иван пропал.
- Как пропал? – я оттолкнула переставшего держать меня Анхеля, - что вы такое говорите?
- Машенька, опять на вы.. ну сколько можно просить без официальности…
- Да перестаньте мне морочить голову! Что с Иваном?
- Я надеялся, что он тут…
Я обернулась к Анхелю.
- Если это твоя авантюра…
Друг возмутился.
- Ты теперь меня во всех грехах будешь обвинять? Вот и вправляй мозги некоторым влюбленным.
- Каким влюбленным?!
- А что, тут нет влюбленных? Чего тогда ты так нервничаешь?
А я и сама не могла понять, что со мной творится. Просто сердце то замирало, то начинало нестись вскачь. Потом отчего-то стало не хватать воздуха, и я инстинктивно схватилась рукой за горло. «Откуда мог взяться манго?» - успела подумать, прежде чем провалиться в черноту беспамятства.
Меня торжественно подвели к зеркалу. Я всегда считала себя симпатичной, но теперь в отражении я видела молодую элегантную леди, готовую хоть сейчас отправиться на великосветский раут.
- Хороша! – подтвердила Жанетт. Кстати, как тебя зовут?
Я расхохоталась и ответила:
- Маша.
- Будешь МарИ. Как у тебя с французским?
Меня охватило какое-то шальное веселье.
- Так себе, но могу поразить испанским.
- Да ладно, обойдёмся сегодня великим и могучим русским языком.
И тут раздался звонок в дверь.
- Пойдём, познакомлю тебя с одним замечательным молодым человеком!
Мы, не торопясь, спустились вниз.
Анхель уже открывал дверь. На пороге с большим букетом чайных роз стоял Иван Скрябин.
«Так вот что за тетушка ему звонила» - успела подумать я, прежде, чем Жанетт легкомысленным вихрем, перескакивая иногда через ступеньку, миновала лестницу, подскочила к «племяннику», кинула на него возмущенный взгляд и, выговаривая на французском, потащила его наверх. Я сумела разобрать лишь что-то про театр, недопустимый вид и не нечто вроде «не позорь меня и девушку».
Поднявшись на пролет, Жанетт, словно вспомнив что-то, на минуточку притормозила и крикнув: «Чай в гостиной», потащила Скрябина дальше.
Ивану казалось, что он видит какой-то странный сон. Подходя к тетушкиному старинному особняку с букетом любимых ею чайных роз, он намеревался зайти, вручить цветы, уверенно сообщить, что больше не согласен участвовать в балагане по подбору невест, и откланяться. Поминутно составленный план потерпел фиаско, стоило увидеть, с кем его собираются знакомить. Изумление было настолько велико, что практически лишило его дара речи, и он даже сам не понял, как оказался в гостевой гардеробной. Словно под гипнозом, он покорно поменял любимую одежду на парадный смокинг и остановился, лишь осознав, что добровольно закрепляет нелюбимый галстук-бабочку.
- Тетушка! Откуда Вы знаете Ларину? – с максимальной суровостью спросил Скрябин.
- Что за тон, Жан? – левая тетушкина бровь возмущенно приоднялась.
-Прошу меня простить (французс), но всё же, откуда? Я не припомню, чтобы вы мне рассказывали о ней.
- Жан, я, конечно, провожу в России всего несколько месяцев, но за это время обрастаю знакомыми гораздо больше, чем другие за пару лет. Так отчего же ты так изумлен? Мне казалось, что моими способностями собирать вокруг себя интересных людей ты раньше восхищался и даже называл меня «магнитом притяжения талантов».
И Жанетт скорчила такую по-детски обиженную гримаску, что Скрябин тут же потерял свой серьезный настрой и улыбнулся.
- Вне всяких сомнений, ma tante (моя тетя- франц), вы по-прежнему самый замечательный магнит для талантов.
- Тогда к чему вопросы, мой cheri (милый - франц)? К тому же мы опаздываем, до начала совсем немного времени.
Скрябин опешил:
- До начала чего?
- Ваня! Ты, что совсем меня не слушал? Мы идём на премьеру оперы. Сегодня режиссерский дебют одного очень талантливого мальчика. Я хочу, чтобы обязательно сделали телеверсию спектакля.
- Но при чем тут я?
- А тебе полезно оторваться от своего бизнеса и приобщиться к миру искусства.
Скрябин мысленно застонал. Обычно он искренне радовался, когда тетушка отвлекалась от устройства его личной жизни и начинала выискивать способных ребят, вытягивая их до уровня таланта на грани гениальности. Нет, Иван не сомневался, что представление будет не заурядным, и имя режиссера скоро зазвучит среди знатоков жанра, привлекая внимание журналистов. Вот только современное авангардное искусство вызывало у Скрябина некоторую оторопь своей масштабностью, оригинальностью и абсолютно свободной интерпретацией оригинала.
К счастью, опасения не оправдались. Постановка напоминала классическую картину, которую повесили на стену под немного другим углом, добавив несколько незаметных на первый взгляд деталей. Но чем дольше и пристальнее всматриваешься, тем больше понимаешь, что это вовсе не привычное старинное полотно, а нечто совершенно новое, созвучное сегодняшнему времени и в то же время не разрывающее гармоничную связку с прошлой эпохой.
В общем, Ивана представление очаровало до такой степени, что он даже забыл свое недавнее возмущение и лишь изредка кидал взгляды на сидящую рядом с тетушкой Машу.
Я привыкла всегда контролировать ситуацию. А как иначе? Чтобы проект стал успешным, надо суметь заранее предположить завершения. Конечно, я не занималась всем сама, но постоянно держала руку на пульсе.
Сломанный перед скрябинской презентацией каблук запустил в мою идеальную программу вирус, постоянно нарушающий мой четко выверенный график жизни. Я чувствовала себя путницей, идущей по ровной дороге, которую вдруг переносят в неизвестное место непонятно откуда появившиеся вихри. И не то, чтобы мне не нравился сам пункт переноса или начинающиеся перемены, но отсутствие возможности четкого планирования откровенно раздражало.
К тому же сегодня я была на девяносто девять процентов уверена, что мне готовы признаться в любви и перевести, наконец, наши платонические отношение в более прозаическую область. Нет, я не страдала от постоянного ночного одиночества, но тот странный сон не давал мне покоя. Все мое женское естество просто изнывало от желания проверить, каков Скрябин в своей «естественной оболочке»
И что же? Вместо объяснения меня накормили семейными байками, потом оставили одну. Но вот парадокс судьбы - мы расстались лишь для того, что вновь встретиться. Может, это знак? Но если так, отчего знамение вижу только я, а господин Скрябин не торопится делать решительные шаги и наслаждается происходящим на сцене. Нет, не спорю, спектакль интересный. И в другой ситуации я бы получила удовольствие. В конце концов, какой нормальный мужчина смотрит шоу, когда рядом сидит красивая яркая женщина!
Тут я перехватила восхищенный взгляд Анхеля, который откровенно любовался мною, лишь изредка уделяя время происходящему на сцене. И я вдруг подумала: «А почему бы нет?» Знакомы мы достаточно давно, приходилось на выездных мероприятиях в режиме аврала и ночевать вместе, и уж простите, не только просто спать иногда. И я загадала. Если Скрябин сегодня до отъезда из театра решится и сделает мне предложение, значит, он моя судьба. А нет - так нет. И я послала в ответ Анхелю свою самую обольстительную улыбку.
В антракте, дождавшись, когда смолкнет гул аплодисментов, Иван решил, что тянуть дальше совершенно невозможно, и собрался утащить Машу, чтобы, наконец, объясниться. Но не тут-то было! Ложа вдруг стала наполняться тетушкиными близкими и дальними знакомыми, которые спешили высказать свое почтение, а заодно и прозондировать ситуацию на бирже. Но Жанетт легко отмахивалась от деловых тем, приглашая на чаепития и знакомя всех с Машей и Анхелем так, словно они были её давними хорошими приятелями. Скрябину оставалось лишь улыбаться, раскланиваться поддерживать абсолютно пустые разговоры (чего он, признаться, никогда не любил).
С третьим звонком ложа опустела, незваные гости поспешили вернуться на свои места. «Все, Машу в охапку, и пусть только попробует меня не выслушать!». И тут Иван обнаружил, что, кроме тетушки, рядом никого нет.
- Tu es fou, Jean ( ты глупец, Жан – франц) – как-то устало произнесла Жанетт, - быть рядом с той, что предназначена судьбой и вместо одного короткого шага выбрать длинный окольный путь, причем без малейшей гарантии встречи. Проводи меня домой и вспомни, наконец, что бизнес и почтительность к старшим не всегда самое главное в жизни.
Когда Анхель успел во время антракта договориться с Жанетт о завтрашней встрече с режиссером и параллельно откланяться, сославшись на свою занятость и мою мигрень, я не успела заметить. Но, главное, мы благополучно сбежали от этих бесконечных любезностей и расшаркиваний совершенно незнакомых мне людей. Откровенно говоря, было противно. Я прекрасно понимала, что мне оказывают внимание лишь потому, что считают, что могут таким образом приблизиться к Жанетт и получить побыстрее интересующую их информацию. Анхель же в отличие от меня был доволен. Он успел собрать достаточно объемный веер визиток и собирался хорошенько «пощипать» новых знакомых на предмет связей и финансовых вложений в проекты, пока те пребывают в приятной уверенности, что журналист чуть ли не личный пресс-секретарь мадмуазель Жанетт.
Ускользая из ложи, я еще успела кинуть взгляд на Скрябина. Мне показалось, что он кого-то пытался найти, но тут дверь мягко закрылась, отрезая меня от мира Мельпомены.
Через несколько минут, серебристый внедорожник Анхеля увозил нас от театра. Я ничуть не удивилась, обнаружив, что меня привезли в квартиру телережиссера. Едва я успела снять туфли, как галантный хозяин достал абсолютно новые тапочки, а также пижаму, халат и зубную щетку. Я удивленно хмыкнула, но переоделась. Забавно, но в мягких байковых штанах и футболке с длинным рукавом я чувствовала себя очень комфортно. Мягкая, приятная на ощупь и севшая точно по размеру домашняя одежда дарила ощущение расслабленности и защищенности. А глядя на пегасов и летающих вокруг них разноцветные перышки, невольно хотелось улыбаться. И где Анхель такой рисунок ткани нашел!
После лёгкого ужина друг отвел меня в мою любимую зеленую спальню. Я лежала на кровати и ждала, что он сейчас вернется, и в наших отношениях начнется новая страница. Ни дрожи предвкушения, ни трепета ожидания не было. Да, это не любовь. Но мы замечательная команда и хорошие партнеры не только в деловой сфере. Заснула я, разрабатывая какой-то гениальный план нашего нового совместного проекта.
Разбудил меня запах кофе. Открыв глаза, я увидела Анхеля, держащего в руках поднос. На яркой жостовской росписи стояла изящная белая чашка с бодрящим напитком, а рядом на молочном блюдце перемешались треугольники сыра и квадратики печенья. Не могу сказать, что «кофе в постель» был моей ежедневной мечтой, но как же приятно, когда тебе стараются доставить удовольствие!
Взбодрившись и приведя себя в порядок (Анхель, разумеется, деликатно вышел), я обнаружила свой бело-красный наряд, невольно напомнивший о Скрябине. «Все в прошлом, - строго сказала я сама себе.- Он свой выбор сделал, точнее не сделал. А раз возможность упущена, золотая рыбка сама займется обустройством собственного счастья».
Зайдя на кухню, я обнаружила хозяина дома, накрывающего на стол. На тарелках был творожный омлет, а в расписных пиалках – запеченное яблоко, политое золотистым медом. Ох, я и забыла, что Анхель старался придерживаться принципов здорового питания, и чашка кофия была скорее галантностью, а не необходимостью. Но возмущаться не стала. Раз решила начать новую жизнь, значит надо принимать новые правила совместной игры!
Правда, к вечеру я была абсолютно не уверена, что могу продержаться в новом ритме долго.
Потому что Анхель потащил меня сначала в тренажерный зал, потом в бассейн, затем в какой-то салон красоты, потом потребовалось срочно прикупить «маленькую модную вещицу», превратившуюся в многочасовой шоппинг. В перерывах меня, конечно, «правильно» покормили. Короче говоря, к вечеру я чувствовала себя абсолютно измотанной. Усталость превращалась в раздражение, и я судорожно пыталась применить методики различных аутотренингов для возвращения душевного спокойствия. Получалось плохо.
Когда Анхель зашел в мою комнату, я банально решила притвориться спящей. Но меня мгновенно раскусили. Осторожно выпутали из одеяла и нежно, практически невесомо освободили от одежды. Руки Анхеля скользили по моим ногам, немного щекотно касаясь стоп, выписывали завитки и овалы на бедрах и спине, нажимали на чувствительные точки на шее, вызывая легкую дрожь. Это было предвкушение, ожидание, прелюдия. И я сама не понимала, чего мне хочется больше, чтобы ласки стали более откровенными или вовсе прекратились. Но вот уж чего мне совсем не хотелось, так это полноценного разминания и выкручивания (как мне казалось) мышц. Я хотела взбрыкнуть, но куда там! Анхель просто оседлал меня и продолжал методично мять мою спину, заставляя периодически стонать отнюдь не от удовольствия. Пройдясь по мне в буквальном смысле от пяток до макушки, меня завернули в теплую, чем-то пропитанную махровую простынь, и уже очень нежно еще раз прошлись по телу, снимая предыдущие неприятные ощущения.
- Мари, девочка моя, не надо так отдавать всю себя работе, организм и обидеться может и забастовать.
Я хотела было возразить, что вовсе не так, но вспомнила свой совершенно безумный график и промолчала. А потом и вовсе неожиданно для себя заснула.
Утро началось с большой кружки какого-то травяного отвара. Вполне приятный на вкус, он чем-то напомнил напиток, которым меня потчевала Марфа. Ну уж нет, хватит с меня непонятных лечебных сборов! Я привыкла начинать утро с кофе, и менять это не собираюсь.
Я решительно вернула кружку Анхелю и отправилась на кухню варить себе капучино. Турка лежала на своем привычном месте, пакет молока, как всегда, стоял на нижней полке холодильника, а вот кофейные зерна и сахар со своих привычных мест испарились.
- И не найдешь, - спокойно ответил друг. Я тут со Степаном Прокопьевичем говорил, так он жаловался, что ты категорически мало уделяешь времени своему здоровью.
- Анхель!
- И не спорь, дорогая. Мы с тобой теперь вместе пойдем по дороге здорового образа жизни. Будем постепенно наращивать темп тренировок, укрепляющие отварчики Марфы Архиповны попьешь и будешь спать не меньше восьми часов в сутки.
- Какие восемь часов! Да ты что, забыл, в каком графике мы работаем перед презентациями!
- Вот, и с презентациями надо заканчивать. Сначала здоровье, остальное - потом.
Анхель говорил совершенно серьезно, на лице не было даже тени улыбки.
«Анхель сошел с ума», - подумала я. И начала тихонько пятиться к выходу.
- Знаешь, я наверное, поеду домой. У меня там вещи не стираны, посуда не домыта.
- Нет, милая, мы же с тобой начинаем новую жизнь. И Анхель крепко прижал меня к себе, не давая добраться до входной двери.
Тут в квартиру позвонили. Продолжая одной рукой прижимать меня к себе, второй Анхель открыл замок. На пороге стоял Дымов.
- Анхель, кончай ломать комедию. Иван пропал.
- Как пропал? – я оттолкнула переставшего держать меня Анхеля, - что вы такое говорите?
- Машенька, опять на вы.. ну сколько можно просить без официальности…
- Да перестаньте мне морочить голову! Что с Иваном?
- Я надеялся, что он тут…
Я обернулась к Анхелю.
- Если это твоя авантюра…
Друг возмутился.
- Ты теперь меня во всех грехах будешь обвинять? Вот и вправляй мозги некоторым влюбленным.
- Каким влюбленным?!
- А что, тут нет влюбленных? Чего тогда ты так нервничаешь?
А я и сама не могла понять, что со мной творится. Просто сердце то замирало, то начинало нестись вскачь. Потом отчего-то стало не хватать воздуха, и я инстинктивно схватилась рукой за горло. «Откуда мог взяться манго?» - успела подумать, прежде чем провалиться в черноту беспамятства.
