Раздражением, страхом, возбуждением. Саяра напала на моего брата, насмехаясь, и я почти влюбился в эту ядовитую смерть. Чистую в своей темноте. Восхитительную. Хиргья. Охотница, на которую я уже открыл свою охоту. Как же мне хотелось заполучить ей прямо сейчас, смять эти сочные губы своими, скинуть всё с этого стола и срезать с неё это платье, расписать бледную кожу новыми рамами, ловить её рычание и стоны, напиваясь ими, подобно вину. Руки так и тянулись к этому источнику, к тёмному божеству, но я сжал ладони под столом, впиваясь ногтями в кожу до крови.
Нужно было заполучить расположение этой женщины, показать ей свою силу и неповторимость природного дара. Подарить ей нечто незабываемое и прекрасное. Поймать её восхищенный взгляд. Пока Вильм не затянул её в свои темные сети, что он так лицемерно называет светлыми объятьями заботы.
— У нас есть чудесный горный пруд, называется «Семь ночных ветров», вы ведь слышали о таком? Я сегодня как раз собирался к нему, можете составить мне компанию? Это просто волшебное место, — на одном дыхании, прикрываясь привычной маской юнца. И она сказала да.
Аймон пригласил мою хищницу следом, наблюдая за моей реакцией через полупустой бокал, а за ним и Ромин, от которого я не ждал такой прыти. Киртар не мог остаться в стороне. Что же, быть и тому.
Вильмор хотел смутить Перста, но наткнулся лишь на очередную усмешку. Острую и холодную, как припасенный в рукаве кинжал. Она была так прекрасна в своей смелости и дерзости, что обретала для меня всё большую привлекательность. Так смело ставить на место моего брата, не смела ещё ни одна женщина.
Я ждал этой прогулки с нетерпением. Вильмор с отцом уже успели отчитать меня и потребовали доложить, как же так вышло. Кронпринц даже требовал короля отослать Перста обратно в империю под любым предлогом. Спас меня только Киртар, который не своим голосом огласил, что «Саяре ка Шериаль быть королевой земли драконов». И король поздравил Вильмора, отметив, что жизнь у него будет, похоже, не скучной, да только Киртар ни разу ещё не назвал наше королевство землей. Но об этом золотой смолчал. Молчал и я.
Я вел её к озеру, представляя, как она однажды взглянет на меня так, будто нет других подобных мне, ведь подобных больше и правда не будет. Я показывал ей свою силу, я доверил ей секрет королевского дома, ловя восхищение в глазах. И все же Вильмору она подарила искру своего желания, я же все ещё был в её глазах ребенком. Да, Саяра была старше меня, но с нашей силой, что значат какие-то десятки лет? Впереди сотни. Долги сотни лет, которые я хочу провести без этой мучительной бездны внутри, которая пожирала меня каждый миг.
Касаться кончиками пальцев её кожи, вдыхать аромат волос, напевать песню ветра, сплетая её сознание в тонкую паутинку видений. Она была в моих руках. Доверилась, позволила управлять своими ощущениями, и только Бездне известно, чего мне стоило не взять её здесь, на камнях берега, в лунной воде, под светом звезд и ночными ветрами. Лучше бы я взял, а не унес её в покои. Сон покинул меня окончательно. Все, что видел я, стоило закрыть глаза, её улыбка и обнаженное тело в лунном свете. Мой не пробудившийся дракон влюбился в неё, и Саяра затмила лунному дракону ночное светило.
Весь следующий день я провел в размышлениях и делах. Каждая мысль вела к ней, и я срывался на подчиненных. Стражи ходили на цыпочках, а потом и вовсе ушли подальше, оставив нас с Вильмором наедине. Нужно было решить вопросы с поставками железа в наши кузни, гномы поднимали цены, а эльфийский лакрас поступал в очень скудных объемах. А еще оборотни на границе что-то замышляли, вот только что, понять мы ещё не смогли.
От мыслей оторвала легкая дрожь, что пробежалась по всему замку. Землетрясение. И мой бескрылый брат в горах с Саярой! Его капризный дракон может покалечить мою демоницу, даже для таких, как она, драконьи горы могут стать могилой. Рычание, сорвавшееся с моих губ, разбило вдребезги бокалы и потушило магический свет в библиотеке. Я ринулся прочь, но Вильмор отдал моей страже приказ задержать, накинув на мои голосовые связки магию обледенения. Он ушел первым, пока я преподавал страже урок ближнего боя, пытаясь не задохнуться ледяным воздухом, что заворачивал мои внутренности в узел. Каждая попытка применить голос заканчивалась острой болью и привкусом крови на языке. Я вырвался, но оказалось, спешить уже было некуда. Аймор обратился. Он принес Саяру, ранил её, но вынес с гор. Магия Вильмора иссякла, и я хотел было подойти к демонице, однако брат снова остановил меня, опять заморозив мой голос. Ещё раз и я покажу ему, что я и без голоса грозный противник. Пришлось все же послушаться и пойти за ним в личный кабинет.
— Оми, я не позволю тебе стать заклинателем смерти! Твой предшественник, получив такой дар, разрушил нашу страну, наши огромные земли, обрекши свой народ на бегство и войну за территорию. А ещё он уничтожил половину душ, возомнив себя богом. Она нужна тебе лишь как инструмент силы, так что брось. Наш отец не хотел бы, чтобы ты стал королем. Ты ещё слишком глуп и амбициозен, чтобы понимать истинную цену и бремя власти, — Вильмор метал молнии, пытаясь, как в детстве, нависнуть надо мной, но получалось только смотреть в глаза. Едва ли сейчас я уступал старшему в росте, силе или магии.
— А может, я люблю её? — прорычал, сглатывая кровь. Упорство разрушало чары, что могли лишь немного остановить и ослабить меня. — Если так?
— Тем более. Ты садист, Оми. Тиран, садист и самовлюбленная змея! Ты влюбился… но ты решил, доказать, что ей нужна лишь моя власть и деньги. Устроил проверку, а я увлекся красивой милой дамой. Ты играл ей, будто марионеткой. Ты опорочил её, ты уничтожил её, а после выбросил, как сломанную вещь. Ты резал её, пытал, сводил с ума песней и получал от этого удовольствие. В нашей семье я черный дракон, но тебя поцеловала сама Бездна, — Вильмор ткнул в мою грудь пальцем, поджимая свои губы от досады. — И я боюсь, Оми, что будет, если такая темная душа обретет настолько темную силу, ведь с ней не справился даже светлый. Я заберу её себе, только бы ты не добрался.
Мне хотелось ударить, но я сдержался, отвернувшись. Он так долго повторял свою лживую историю, что уже, кажется, и сам верил только в неё. Что толку спорить, когда Вильмор не способен признать своей темной стороны? Они уже давно считали меня монстром, поэтому и дали должность главы самой жестокой стражи королевства. Подобное мне чудовище было выгодным на своём месте, но все же было чудовищем. Аймон жалел меня, Ромин опасался, Вильмор боялся до ужаса и не доверял до конца, только Киртар молча наблюдал и иногда просил о снисхождении в каких-то конкретных случаях. Для матери я был проказником и весёлым парнем, для сестер верным защитником и другом, а отец… Что же, он знал лишь часть. Вильмор уже давно имел больше власти, чем наш отец.
Минтарис с Вильмором придумали девушкам приключение с десертами, решив, таким образом, ускорить процесс сближения принцев с гостьями. Наверняка Вильм так хотел быстрее отдалить меня от темной. Только вот, я знал её так хорошо, что даже не сомневался, этим испытанием он направит её прямо мне в руки. Ведь не было в империи ни одной такое же демоницы, что любила бы сладкое так же сильно, как и я. Я вложил в него всего себя, выбрав то, что ещё ни один повар королевства не повторил должным образом. Когда-то от скуки я создал « Замерзшие души», став лучшим учеником маэстро Грениви. По крайне мере он так говорил.
Саяра относилась к этому вечеру, как игре, довольно скучной, но все же приятной. Вильмор старался, это было понятно по выбору десерта. А ещё… Он будто плюнул мне им в лицо. Девушка, которую я, как он выразился, уничтожил, это была её благодарность моему брату за «спасение». Один из лучших десертов столичных ресторанов. Саяра оценила его творение, остановившись лишь на десятой ложке. Вильмор и вправду решил забрать гостью себе, лишь бы я не вкусил её силу.
Мороженное Ромина она отставила тут же, а вот шоколадно-миндальный десерт Киртара долго разглядывала, а после чуть скривилась. А дальше я затаил дыхание, не сводя взгляд с Саяры. Она замерла, когда ложка оказалась у неё во рту и прищурилась. Её спелые губы выпустили серебряную ложку, так притягательно, что я представил, как же сладко их кусать. Сглотнул, прогоняя наваждение, но никак не смог оторваться от неё. Она разглядывала воздушные облака сливок внимательно, смакуя каждую ложку медленно и вдумчиво, прикрывая глаза. Это была абсолютная победа. Она моя. Мой темный ангел, моя богиня и рабыня. Я желал её всю, как не желал других женщин. Она была именно той, с кем стоило сплетаться не только ради силы, но и ради ощущения единства.
Когда она узнала, что выбрала вторым десерт Вильмора, на её лице показалось неприкрытое удивление, а после она перевела взгляд на меня, и посмотрела так, будто пробовала на вкус уже меня.
— Я так понимаю, Оми?
Я улыбнулся, чуть пожав плечами. Наши вкусы совпадали больше, чем просто в десертах, я знал это прекрасно, я видел это своими глазами. Мы любили что-то за гранью понимания светлых умов, даже для темных мы были излишне открытыми к иным ощущениям. Меня пожирала бездна, её же изменила война и черный дар. Но в остальном она была и во вкусе старшего.
— И сколько же было их, этих женщин? — будто желая уколоть, насмехаясь, но не из злорадства или ощущения своего превосходства, а с капельной недоверия и интереса. А узнав правду, она вскинула бровь, хлопнув ресницами. Её выражение лица сменялось на спокойное и чуть усмехающееся своим мыслям. Она дернула бровью, оценив моё признание по достоинству, и отвела взгляд, лишь бросив одно слово «мальчик». И тут я ощутил, что она желает знать меня больше, узнать до последней тени луны на моем лице. Я должен рассказать ей, самое время ей узнать, кто я и как она оказалась в нашем королевстве.
Она шла рядом молча, и я наслаждался нашей близостью. Она доверяла мне, хотя я видел её злость в самом начале вечера. Она понимала, что я применял чары, часть её воспоминаний растворилась, но даже так она доверилась мне сейчас. Нарушать тишину этой прекрасной ночи не хотелось. Полюбовавшись блестящим водопадом, она села рядом со мной, вытянув босые ноги, прикрыла глаза и вздохнула. В свете луны она была так остра и маняща, как прекрасный клинок.
Я позволил себе легкий шёпот, который таял в ветре, проникая в сознание и чуть растворяя границы реальности. Расслабляющий напев, успокаивающий и совершенно невинный. Чтобы просто забыть о том, что нужно держать себя в руках, создающий уверенность, что здесь лишь те, кто поймут всё, что бы не случилось.
Когда я заметил на её щеке слезу, рука сама потянулась поймать её кончиком пальца. Я усилил голос, прикрывая глаза и прижимаясь носом к её волосам. Она была такой живой и настоящей сейчас, что я сам забывал о времени и проблемах. Так спокойно, что можно напевать бесконечно, не смотря на всё ещё саднящее после магии брата горло. Ради неё, ради этого единства, позволить ей лететь и расслабляться. Меня самого пугало, что я способен на такую заботу. Если она станет моей слабостью, это обернется большими проблемами.
Она взглянула мне в глаза, так притягательно, так завораживающе, а потом поцеловала, поглощая ощущения до последней капли. Я чуть не взревел от желания заполучить её прямо сейчас. Разорвать платье, смять, прижать крепко, расписать следами укусов её шею, закусить грудь, чтобы она извивалась, шипя и вырываясь. Слиться с ней в борьбе, заполучить это сильное тело в свою власть. Остановило меня что-то внутри меня, до этого незнакомое.
Я замолчал, пробуждая её к реальности. В тишине слышался лишь звук падающей воды и блуждающий ветер. Она ела фрукты, позволяя слегка обнимать себя. Я был готов рискнуть, я почти был готов даже на такую глупость, как клятва верности, и все же…
Я рассказал ей всё, что собрал на неё. Ну, или практически всё, то, что нужно было сказать. Я не мог напрямую признаться о занимаемой мной должности, я давал клятву, но выразить всё так, чтобы и сомнений не осталось, вполне. Я признался и в том, что знаю о том, каких любовников она покупала, не сказал только, что сам видел несколько ночей своими глазами. И ту, будь она проклята, ночь с Пятым Перстом, которого я просто желала разорвать на месте за то, что было ему позволено. Я рассказал. И она поняла, кто я, вышла из себя и схватила за волосы, заставляя отрыть горло и смотреть ей в глаза. В жесткие, полные решимости темные глаза убийцы. Внутри меня всё свернулось от желания, чтобы она продолжила. Попробовать это бессилие и уязвимость перед ней на вкус.
— Будь моей. Королевства, их тайны, их войны, всё это будет нашим. Я восхищен твоей силой и смелостью. Я заколдован тобой, Саяра, и я заколдую тебя, лишь бы ты обратила на меня своё внимание.
— Ещё одна угроза и я… Ещё одна и я…
— Я прошу тебя, — умолял я, прикрывая глаза. Мне все ещё нужна была сила, мне нужна была мощь и власть, но теперь я нуждался ещё и в ней. И я даже не знаю, в чем я нуждался сильнее.
Она ушла, покинула меня в раздражении, но все же не отказав.
В то утро я проспал около часа, метавшись во сне, что погружал меня в пугающий мрак. Там было одиночество и гнетущая пустота. Внутри меня и снаружи. А ещё, мне чудился запах крови, гнили и паленой плоти. Кажется, так пахнет смерть.
Проснувшись, я решил пройтись по замку, и, как вовремя, вышел к тренировочной площадке. Мне не представлялось возможности попробовать свои силы с ней, хотя я наблюдал за её тренировками в империи. Я даже научился паре приёмов. А вот Вильмор, что едва не был ранен нашей гостьей, был приятным зрелищем. Всё же темный маг был плохим бойцом без своей магии, Киртар говорил ему об этом не раз.
— Ромин у нас мастер по оружию. Сразитесь со мной, миледи? Дадите урок ближнего боя младшему принцу?
Я вышел на поле, уже было решив, что не буду бороться до победного, но она решила, что у меня нет и шанса. Вот тогда, не знаю, может быть на фоне бессонных недель или от неудовлетворенного желания обладать этой женщиной, но у меня немножко щелкнуло в сознании. Краем сознания услышал окрик Вильма, но было уже поздно. Я атаковал демоницу в спину, благо, она успела предупредить атаку, но вот вторую… Я смог повалить Перста на землю, но на этом бой только начинался. Она защищалась безукоризненно, что только распаляло. Я знал каждую болевую точку на теле, я бил в них с силой, не сдерживаясь. Саяра зацепила меня, больно и обидно, что я чуть не напал голосом, оборвав себя на полуноте. Я мог атаковать подло, но бить по ней голосом — никогда. И вот я, наконец, смог поймать брешь в её ритме, подбить и замереть в сантиметре от смертоносного удара. Побежденная, разгорячённая, не сломленная духом, такая непревзойденная в своей притягательности, что выпущенные когти так и горели желанием срезать с неё этот костюм и продолжить борьбу в несколько ином плане.
Я был благодарен сестре, что она пришла именно сейчас, и люто возненавидел её за это. Провожая взглядом девушек, поймал на себе злой взгляд Вильмора и задумчивый Киртара, который уже давно не смотрел на меня так… Мягко и светло. Мне казалось, я давно разочаровал даже его.
Нужно было заполучить расположение этой женщины, показать ей свою силу и неповторимость природного дара. Подарить ей нечто незабываемое и прекрасное. Поймать её восхищенный взгляд. Пока Вильм не затянул её в свои темные сети, что он так лицемерно называет светлыми объятьями заботы.
— У нас есть чудесный горный пруд, называется «Семь ночных ветров», вы ведь слышали о таком? Я сегодня как раз собирался к нему, можете составить мне компанию? Это просто волшебное место, — на одном дыхании, прикрываясь привычной маской юнца. И она сказала да.
Аймон пригласил мою хищницу следом, наблюдая за моей реакцией через полупустой бокал, а за ним и Ромин, от которого я не ждал такой прыти. Киртар не мог остаться в стороне. Что же, быть и тому.
Вильмор хотел смутить Перста, но наткнулся лишь на очередную усмешку. Острую и холодную, как припасенный в рукаве кинжал. Она была так прекрасна в своей смелости и дерзости, что обретала для меня всё большую привлекательность. Так смело ставить на место моего брата, не смела ещё ни одна женщина.
Я ждал этой прогулки с нетерпением. Вильмор с отцом уже успели отчитать меня и потребовали доложить, как же так вышло. Кронпринц даже требовал короля отослать Перста обратно в империю под любым предлогом. Спас меня только Киртар, который не своим голосом огласил, что «Саяре ка Шериаль быть королевой земли драконов». И король поздравил Вильмора, отметив, что жизнь у него будет, похоже, не скучной, да только Киртар ни разу ещё не назвал наше королевство землей. Но об этом золотой смолчал. Молчал и я.
Я вел её к озеру, представляя, как она однажды взглянет на меня так, будто нет других подобных мне, ведь подобных больше и правда не будет. Я показывал ей свою силу, я доверил ей секрет королевского дома, ловя восхищение в глазах. И все же Вильмору она подарила искру своего желания, я же все ещё был в её глазах ребенком. Да, Саяра была старше меня, но с нашей силой, что значат какие-то десятки лет? Впереди сотни. Долги сотни лет, которые я хочу провести без этой мучительной бездны внутри, которая пожирала меня каждый миг.
Касаться кончиками пальцев её кожи, вдыхать аромат волос, напевать песню ветра, сплетая её сознание в тонкую паутинку видений. Она была в моих руках. Доверилась, позволила управлять своими ощущениями, и только Бездне известно, чего мне стоило не взять её здесь, на камнях берега, в лунной воде, под светом звезд и ночными ветрами. Лучше бы я взял, а не унес её в покои. Сон покинул меня окончательно. Все, что видел я, стоило закрыть глаза, её улыбка и обнаженное тело в лунном свете. Мой не пробудившийся дракон влюбился в неё, и Саяра затмила лунному дракону ночное светило.
Весь следующий день я провел в размышлениях и делах. Каждая мысль вела к ней, и я срывался на подчиненных. Стражи ходили на цыпочках, а потом и вовсе ушли подальше, оставив нас с Вильмором наедине. Нужно было решить вопросы с поставками железа в наши кузни, гномы поднимали цены, а эльфийский лакрас поступал в очень скудных объемах. А еще оборотни на границе что-то замышляли, вот только что, понять мы ещё не смогли.
От мыслей оторвала легкая дрожь, что пробежалась по всему замку. Землетрясение. И мой бескрылый брат в горах с Саярой! Его капризный дракон может покалечить мою демоницу, даже для таких, как она, драконьи горы могут стать могилой. Рычание, сорвавшееся с моих губ, разбило вдребезги бокалы и потушило магический свет в библиотеке. Я ринулся прочь, но Вильмор отдал моей страже приказ задержать, накинув на мои голосовые связки магию обледенения. Он ушел первым, пока я преподавал страже урок ближнего боя, пытаясь не задохнуться ледяным воздухом, что заворачивал мои внутренности в узел. Каждая попытка применить голос заканчивалась острой болью и привкусом крови на языке. Я вырвался, но оказалось, спешить уже было некуда. Аймор обратился. Он принес Саяру, ранил её, но вынес с гор. Магия Вильмора иссякла, и я хотел было подойти к демонице, однако брат снова остановил меня, опять заморозив мой голос. Ещё раз и я покажу ему, что я и без голоса грозный противник. Пришлось все же послушаться и пойти за ним в личный кабинет.
— Оми, я не позволю тебе стать заклинателем смерти! Твой предшественник, получив такой дар, разрушил нашу страну, наши огромные земли, обрекши свой народ на бегство и войну за территорию. А ещё он уничтожил половину душ, возомнив себя богом. Она нужна тебе лишь как инструмент силы, так что брось. Наш отец не хотел бы, чтобы ты стал королем. Ты ещё слишком глуп и амбициозен, чтобы понимать истинную цену и бремя власти, — Вильмор метал молнии, пытаясь, как в детстве, нависнуть надо мной, но получалось только смотреть в глаза. Едва ли сейчас я уступал старшему в росте, силе или магии.
— А может, я люблю её? — прорычал, сглатывая кровь. Упорство разрушало чары, что могли лишь немного остановить и ослабить меня. — Если так?
— Тем более. Ты садист, Оми. Тиран, садист и самовлюбленная змея! Ты влюбился… но ты решил, доказать, что ей нужна лишь моя власть и деньги. Устроил проверку, а я увлекся красивой милой дамой. Ты играл ей, будто марионеткой. Ты опорочил её, ты уничтожил её, а после выбросил, как сломанную вещь. Ты резал её, пытал, сводил с ума песней и получал от этого удовольствие. В нашей семье я черный дракон, но тебя поцеловала сама Бездна, — Вильмор ткнул в мою грудь пальцем, поджимая свои губы от досады. — И я боюсь, Оми, что будет, если такая темная душа обретет настолько темную силу, ведь с ней не справился даже светлый. Я заберу её себе, только бы ты не добрался.
Мне хотелось ударить, но я сдержался, отвернувшись. Он так долго повторял свою лживую историю, что уже, кажется, и сам верил только в неё. Что толку спорить, когда Вильмор не способен признать своей темной стороны? Они уже давно считали меня монстром, поэтому и дали должность главы самой жестокой стражи королевства. Подобное мне чудовище было выгодным на своём месте, но все же было чудовищем. Аймон жалел меня, Ромин опасался, Вильмор боялся до ужаса и не доверял до конца, только Киртар молча наблюдал и иногда просил о снисхождении в каких-то конкретных случаях. Для матери я был проказником и весёлым парнем, для сестер верным защитником и другом, а отец… Что же, он знал лишь часть. Вильмор уже давно имел больше власти, чем наш отец.
Минтарис с Вильмором придумали девушкам приключение с десертами, решив, таким образом, ускорить процесс сближения принцев с гостьями. Наверняка Вильм так хотел быстрее отдалить меня от темной. Только вот, я знал её так хорошо, что даже не сомневался, этим испытанием он направит её прямо мне в руки. Ведь не было в империи ни одной такое же демоницы, что любила бы сладкое так же сильно, как и я. Я вложил в него всего себя, выбрав то, что ещё ни один повар королевства не повторил должным образом. Когда-то от скуки я создал « Замерзшие души», став лучшим учеником маэстро Грениви. По крайне мере он так говорил.
Саяра относилась к этому вечеру, как игре, довольно скучной, но все же приятной. Вильмор старался, это было понятно по выбору десерта. А ещё… Он будто плюнул мне им в лицо. Девушка, которую я, как он выразился, уничтожил, это была её благодарность моему брату за «спасение». Один из лучших десертов столичных ресторанов. Саяра оценила его творение, остановившись лишь на десятой ложке. Вильмор и вправду решил забрать гостью себе, лишь бы я не вкусил её силу.
Мороженное Ромина она отставила тут же, а вот шоколадно-миндальный десерт Киртара долго разглядывала, а после чуть скривилась. А дальше я затаил дыхание, не сводя взгляд с Саяры. Она замерла, когда ложка оказалась у неё во рту и прищурилась. Её спелые губы выпустили серебряную ложку, так притягательно, что я представил, как же сладко их кусать. Сглотнул, прогоняя наваждение, но никак не смог оторваться от неё. Она разглядывала воздушные облака сливок внимательно, смакуя каждую ложку медленно и вдумчиво, прикрывая глаза. Это была абсолютная победа. Она моя. Мой темный ангел, моя богиня и рабыня. Я желал её всю, как не желал других женщин. Она была именно той, с кем стоило сплетаться не только ради силы, но и ради ощущения единства.
Когда она узнала, что выбрала вторым десерт Вильмора, на её лице показалось неприкрытое удивление, а после она перевела взгляд на меня, и посмотрела так, будто пробовала на вкус уже меня.
— Я так понимаю, Оми?
Я улыбнулся, чуть пожав плечами. Наши вкусы совпадали больше, чем просто в десертах, я знал это прекрасно, я видел это своими глазами. Мы любили что-то за гранью понимания светлых умов, даже для темных мы были излишне открытыми к иным ощущениям. Меня пожирала бездна, её же изменила война и черный дар. Но в остальном она была и во вкусе старшего.
— И сколько же было их, этих женщин? — будто желая уколоть, насмехаясь, но не из злорадства или ощущения своего превосходства, а с капельной недоверия и интереса. А узнав правду, она вскинула бровь, хлопнув ресницами. Её выражение лица сменялось на спокойное и чуть усмехающееся своим мыслям. Она дернула бровью, оценив моё признание по достоинству, и отвела взгляд, лишь бросив одно слово «мальчик». И тут я ощутил, что она желает знать меня больше, узнать до последней тени луны на моем лице. Я должен рассказать ей, самое время ей узнать, кто я и как она оказалась в нашем королевстве.
Она шла рядом молча, и я наслаждался нашей близостью. Она доверяла мне, хотя я видел её злость в самом начале вечера. Она понимала, что я применял чары, часть её воспоминаний растворилась, но даже так она доверилась мне сейчас. Нарушать тишину этой прекрасной ночи не хотелось. Полюбовавшись блестящим водопадом, она села рядом со мной, вытянув босые ноги, прикрыла глаза и вздохнула. В свете луны она была так остра и маняща, как прекрасный клинок.
Я позволил себе легкий шёпот, который таял в ветре, проникая в сознание и чуть растворяя границы реальности. Расслабляющий напев, успокаивающий и совершенно невинный. Чтобы просто забыть о том, что нужно держать себя в руках, создающий уверенность, что здесь лишь те, кто поймут всё, что бы не случилось.
Когда я заметил на её щеке слезу, рука сама потянулась поймать её кончиком пальца. Я усилил голос, прикрывая глаза и прижимаясь носом к её волосам. Она была такой живой и настоящей сейчас, что я сам забывал о времени и проблемах. Так спокойно, что можно напевать бесконечно, не смотря на всё ещё саднящее после магии брата горло. Ради неё, ради этого единства, позволить ей лететь и расслабляться. Меня самого пугало, что я способен на такую заботу. Если она станет моей слабостью, это обернется большими проблемами.
Она взглянула мне в глаза, так притягательно, так завораживающе, а потом поцеловала, поглощая ощущения до последней капли. Я чуть не взревел от желания заполучить её прямо сейчас. Разорвать платье, смять, прижать крепко, расписать следами укусов её шею, закусить грудь, чтобы она извивалась, шипя и вырываясь. Слиться с ней в борьбе, заполучить это сильное тело в свою власть. Остановило меня что-то внутри меня, до этого незнакомое.
Я замолчал, пробуждая её к реальности. В тишине слышался лишь звук падающей воды и блуждающий ветер. Она ела фрукты, позволяя слегка обнимать себя. Я был готов рискнуть, я почти был готов даже на такую глупость, как клятва верности, и все же…
Я рассказал ей всё, что собрал на неё. Ну, или практически всё, то, что нужно было сказать. Я не мог напрямую признаться о занимаемой мной должности, я давал клятву, но выразить всё так, чтобы и сомнений не осталось, вполне. Я признался и в том, что знаю о том, каких любовников она покупала, не сказал только, что сам видел несколько ночей своими глазами. И ту, будь она проклята, ночь с Пятым Перстом, которого я просто желала разорвать на месте за то, что было ему позволено. Я рассказал. И она поняла, кто я, вышла из себя и схватила за волосы, заставляя отрыть горло и смотреть ей в глаза. В жесткие, полные решимости темные глаза убийцы. Внутри меня всё свернулось от желания, чтобы она продолжила. Попробовать это бессилие и уязвимость перед ней на вкус.
— Будь моей. Королевства, их тайны, их войны, всё это будет нашим. Я восхищен твоей силой и смелостью. Я заколдован тобой, Саяра, и я заколдую тебя, лишь бы ты обратила на меня своё внимание.
— Ещё одна угроза и я… Ещё одна и я…
— Я прошу тебя, — умолял я, прикрывая глаза. Мне все ещё нужна была сила, мне нужна была мощь и власть, но теперь я нуждался ещё и в ней. И я даже не знаю, в чем я нуждался сильнее.
Она ушла, покинула меня в раздражении, но все же не отказав.
В то утро я проспал около часа, метавшись во сне, что погружал меня в пугающий мрак. Там было одиночество и гнетущая пустота. Внутри меня и снаружи. А ещё, мне чудился запах крови, гнили и паленой плоти. Кажется, так пахнет смерть.
Проснувшись, я решил пройтись по замку, и, как вовремя, вышел к тренировочной площадке. Мне не представлялось возможности попробовать свои силы с ней, хотя я наблюдал за её тренировками в империи. Я даже научился паре приёмов. А вот Вильмор, что едва не был ранен нашей гостьей, был приятным зрелищем. Всё же темный маг был плохим бойцом без своей магии, Киртар говорил ему об этом не раз.
— Ромин у нас мастер по оружию. Сразитесь со мной, миледи? Дадите урок ближнего боя младшему принцу?
Я вышел на поле, уже было решив, что не буду бороться до победного, но она решила, что у меня нет и шанса. Вот тогда, не знаю, может быть на фоне бессонных недель или от неудовлетворенного желания обладать этой женщиной, но у меня немножко щелкнуло в сознании. Краем сознания услышал окрик Вильма, но было уже поздно. Я атаковал демоницу в спину, благо, она успела предупредить атаку, но вот вторую… Я смог повалить Перста на землю, но на этом бой только начинался. Она защищалась безукоризненно, что только распаляло. Я знал каждую болевую точку на теле, я бил в них с силой, не сдерживаясь. Саяра зацепила меня, больно и обидно, что я чуть не напал голосом, оборвав себя на полуноте. Я мог атаковать подло, но бить по ней голосом — никогда. И вот я, наконец, смог поймать брешь в её ритме, подбить и замереть в сантиметре от смертоносного удара. Побежденная, разгорячённая, не сломленная духом, такая непревзойденная в своей притягательности, что выпущенные когти так и горели желанием срезать с неё этот костюм и продолжить борьбу в несколько ином плане.
Я был благодарен сестре, что она пришла именно сейчас, и люто возненавидел её за это. Провожая взглядом девушек, поймал на себе злой взгляд Вильмора и задумчивый Киртара, который уже давно не смотрел на меня так… Мягко и светло. Мне казалось, я давно разочаровал даже его.
