Своим неожиданным появлением и внезапным срочным разговором Тилли срывала ему все планы на вечер. Ведь сначала придется ее внимательно выслушать, а говорить девушка коротко не умела — начинала издалека и рассказывала с излишними подробностями, считая, что ее слушатель не совсем понимал, какую мысль она хотела вложить в его уши. Затем надо было переосмыслить рассказанное Тилли, а уж потом принимать какое-нибудь решение. Без выводов из сказанного ею она никуда не уйдет. Будь его, принца Рудольфа, воля, он назначил бы Тилли начальницей какой-нибудь тайной или секретной службы, окажись у него такая, и пусть бы она там развлекалась со своими секретными беседами. А сейчас, обстоятельства складывались так, что вынужден быть держать ее возле себя. Как бы он на нее порой не сердился, но Тилли обладала исключительным качеством отводить от него беду. Она уже много раз это делала, вот так незаметно бродя по дворцу и как бы случайно подслушивая чужие разговоры, как сейчас, которыми ей непременно надо было поделиться. На нее почти никто не обращал внимания — она была не такая яркая, как Черный Лебедь, пусть и тоже весьма красивая, но при всей своей броской внешности Тилли при этом умела становиться незаметной, как тень.
— Черному Лебедю грозит серьезная опасность, — произнесла она тихо, практически одними губами.
— Ты преувеличиваешь! — возмутился было Рудольф, удивившись необычной краткости доклада девушки.
— Нисколько, — покачал та головой.
Если уж она что-то сообщала принцу Рудольфу, то была уверена в своих словах наверняка. Непроверенной информацией она не делилась.
— Рассказывай, — потребовал Рудольф.
Его интересовало все, что касалось Черного Лебедя, даже сплетни. И теперь ему стало крайне любопытно, что такого необычного смогла узнать Тилли про нее или подслушать чьи-то разговоры о ней. Но та не произнесла ни слова, а только скосила глаза в сторону, и Рудольф сразу заметил темный силуэт постороннего человека, вдруг появившегося на террасе. Он явно следил за ними и пытался услышать, о чем они беседовали — его напряженная поза говорила об этом.
Недолго думая, принц Рудольф привлек к себе девушку, сидящую рядом с ним, и якобы слился с ней в страстном поцелуе. Пусть думают о нем, что хотят. А с другой стороны, что в этом такого? Он страстно целовался на террасе ни с кем-нибудь, а со своей законной супругой, точнее с той, которую выдавал за оную. Разве в этом было нечто предосудительное? Впрочем, кому какая разница, с кем милуется в темноте развратный принц, как о нем думали многие? И в чем-то они были правы.
— Я случайно подслушала разговор герцога Одо и еще одного мужчины… — шепнула Тилли в самые губы принца.
Рудольф хмыкнул про себя: «Так уж и случайно. Ты ничего не делаешь просто так». И улыбнулся.
— Он мне не знаком или я его просто не признала, — продолжила Тилли. — Он прятался за портьерой, как и я, и поэтому рассмотреть мне его не удалось. Я слышала только голос…
«Вот так и скажи, что услышала, что сплетничают про Черного Лебедя, и спряталась, чтобы узнать побольше», — снова улыбнулся Рудольф. За это он просто обожал девушку.
— Я и герцога-то толком не рассмотрела, честно сказать, — призналась Тилли, — просто узнала его по голосу и весьма необычной манере говорить, растягивая слова, — быстро зашептала она снова прямо в губы принцу Рудольфу.
Принц усмехнулся, но постарался терпеливо дослушать девушку до конца. Вот теперь она стала сама собой, той самой Тилли, которую он знал и которая совершенно не умела излагать мысли кратко.
— Черному Лебедю нужна наша с тобой помощь или хотя бы дополнительная охрана от Готфрида, мне так кажется. Те двое, которых я подслушала, замыслили нечто нехорошее. Им стало известно о ней что-то такое, необычное, я бы сказала, и этим они хотят воспользоваться. Я не совсем поняла, что конкретно. Но что-то из ряда вон выходящее. Они об этом почти не говорили. Так, лишь упомянули вскользь. Мне показалось, что они для чего-то хотят похитить Черного Лебедя. Герцог Одо начал говорить и о тебе, но тут в комнату ворвался разъяренный царедворец твоей супруги Готфрид и начал предъявлять претензии ему за то, что тот вел себя на балу, на его взгляд, несколько неподобающе аристократу, позволил себе вольности по отношению к его дочери. Он не заметил ни меня за портьерой, ни собеседника герцога Одо. Он разговаривал с ним весьма на повышенных тонах, швырялся упреками. И представляешь, герцог на удивление не оправдывался, он вообще не произнес ни слова, а только выслушал Готфрида и все — извинился перед ним еще раз за свое вызывающее поведение и ушел, поклонившись.
— Что-то мне подсказывает, какое-то внутреннее чувство не дает покоя, что царедворец моей ненаглядной супруги Готфрид не отец Черного Лебедя, — прошептал Рудольф.
— Вот-вот, — вторила ему Тилли. — Уж больно он ее опекает и при этом так подобострастно с ней держится, хоть и пытается иногда ее целовать и обнимать. Только все это выглядит как-то не совсем натурально. Хотя его можно понять — дочь столько лет провела в монастыре, он мог несколько отдалиться от нее. Как ты думаешь, она поэтому такая умная и начитанная?
— Узнай для меня, кто на самом деле эта самая Черный Лебедь, — попросил Рудольф, проигнорировав вопрос Тилли и ему и самому это было интересно.
Принц притворно застонал, словно от страсти, краем глаза он заметил, что следивший за ними человек зашевелился и переместился ближе. Теперь ему могли быть слышны обрывки фраз.
Рудольф попытался как бы раздеть Тилли, по крайней мере, обнажить ее грудь, чтобы человек, смутившись, что оказался свидетелем любовной сцены, удалился, оставив их одних, но тот и не подумал этого сделать, продолжая сидеть на своем месте. Интересно, а если принц задерет юбку Тилли и займется с ней любовью при нем, он тоже продолжит сидеть и делать вид, что ничего не замечает.
Тогда Рудольф довольно громко произнес слова, предназначенные специально для чужих ушей:
— Моя сладкая девочка, пойдем скорее отсюда в постель, нет больше сил терпеть. Своим невероятным поцелуем ты до невозможности меня возбудила.
И пусть ему не поверил тот, который подслушивал их, зато наверняка ничего и не понял. А вот его верной Тилли все прекрасно было ясно — и она сейчас обязательно изыщет способ встретиться с Черным Лебедем и подберет слова, чтобы предупредить ту об опасности, да так, чтобы та поверила ей, а не решила, что она, Тилли, делает это из ревности к нему, принцу Рудольфу…
Анастасия вошла в спальню с масляной лампой в руках и сразу заметила, как колыхнувшаяся портьера обвила тело того, кто за ней спрятался. Она даже рассердилась за такую навязчивость принца Рудольфа. Ведь ему же ясно сказали, что нет, приходить не нужно. По крайней мере, не сегодня, не сейчас.
— Ваше высочество, — позвала Анастасия негромко, уверенная, что за занавеской, кроме принца, стоять просто некому.
— Это не он. Это я, Тилли, — и девушка шагнула в свет, стараясь по-прежнему оставаться у стены, чтобы ее силуэт, освещенный лампой, не был виден в окне.
— Значит, вас зовут Тилли? — с некоторым удивлением констатировала Анастасия. Вот чего-чего, а появления соперницы, точнее мнимой супруги принца Рудольфа, в своих апартаментах она совершенно не ожидала.
— Да, — кивнула та, — так меня назвали родители. Но сейчас я вынуждена носить другое, чужое имя. Думаю, временно. Как вы, вероятно, уже догадались, я не являюсь супругой его высочества принца Рудольфа. Меня он называет именем своей супруги на людях и держит рядом с собой исключительно для других целей.
— Вы его любовница, — констатировала Анастасия.
Если рядом с принцем и не жена, то скорее всего так и есть, любовница. Какие могут быть еще цели? И вдруг она почувствовала, как внутри от ревности неприятно кольнуло. Анастасия даже рукой за грудь непроизвольно схватилась.
— Нет, что вы? И это давно в прошлом. Я его тень, его осведомительница. Должен же принц Рудольф хоть кому-то доверять, — продолжила говорить негромко Тилли. — Опять же, называясь его супругой, я призвана отпугивать особенно настойчивых девиц, которые не просто хотят забраться к принцу в постель, но и понести от него, чтобы, заявив о своей беременности, заставить его жениться на себе, выдать чужого ребенка за дитя принца. Они, глупые, не знают, что у того магический брак и им ничего не светит.
— А вы знаете? — спросила Анастасия.
Ей тоже было доподлинно известно, что брак у принца магический. Почему бы об этом не знать и другим?
— Да, — кивнула Тилли. — Он мне поведал об этом в первую нашу с ним встречу, чтобы я не строила далеко идущих планов насчет него. Я и не строила — происхождение не то.
— Вот как, — усмехнулась Анастасия, происхождение девушки ее совершенно не интересовало. Если по-хорошему разобраться, то у нее просто на это нет прав. — И что? Отпугиваются? — спросила она.
— Не все отпугиваются, но большинство, — ответила Тилли. — На самом деле, мало кто по-настоящему верит в брак принца и его магию, а тут я рядом на всякий случай мозолю глаза. Опять же не всем известно, что в магическом браке понести от Рудольфа сможет только его настоящая супруга. Вот и приходится идти на различные уловки и ухищрения. А принц слаб, влюбчив, и любая мало-мальски смазливая девица может запросто его уложить в постель. А потом крики, скандалы. А нам это совершенно не нужно. Особенно теперь… Но я к вам пришла не за тем, чтобы рассказывать, какой на самом деле хороший принц Рудольф, совсем не такой, как о нем сплетничают во дворце Верховного правителя.
— Он, и вправду, хороший? — перебила Анастасия девушку.
— Очень, — опять кивнула та. — Почему-то никто не обращает внимание на его богатый внутренний мир, образованность, всем видно только его внешнюю скандальную наружу. Он, между прочим, лучший мечник королевства.
— Ага, — съязвила Анастасия. — Ну а вы, конечно, в первую очередь видите его нежную душу.
— Зря вы так, — вдруг обиделась Тилли не на Черного Лебедя, за принца Рудольфа.
Уж она-то точно знала, каков принц на самом деле — и добрый, и внимательный, и образованный. Не без недостатков, конечно, кто бы спорил, но в мире идеальных людей не бывает, а уж мужчин, а тем более принцев, и подавно.
— Простите, — извинилась Анастасия. — Я не хотела, как-то само собой получилось.
Она и сама неоднократно замечала, что принц Рудольф, особенно с ней рядом, становился совсем другим человеком. Он совершенно не походил на тот образ, который сформировался у нее в голове в результате многочисленных разговоров с царедворцем Готфридом и сплетен, гулявших по дворцу Верховного правителя, которые с удовольствием доносили до ее ушей злые языки.
Они замолчали и продолжили стоять друг напротив друга, в напряженно зазвеневшей тишине пытаясь понять, сложится у них дальнейший разговор или нет.
— Так зачем вы пришли? — первой не выдержала Анастасия. — О принце же Рудольфе поговорить, о его достоинствах и недостатках? Или о чем-то другом?
— Вовсе нет, не о нем. О вас, — просто ответила ей Тилли. — Это вам угрожает опасность, а не ему. Кажется, ее источником является герцог Одо, с которым вы танцевали на балу, и еще один человек, неизвестный пока мне.
«Но и о нем я все разузнаю», — улыбнулась она.
«Ох уж этот герцог», —подумала Анастасия об одном из своих партнеров на балу, который кроме раздражения других чувств у нее не вызывал.
Он ей чуть все не испортил. А вдруг бы принц Рудольф за нее не вступился, решив, что она по доброй воле обнимается и целуется с герцогом. Тогда пришлось бы отбиваться от кавалера самостоятельно, демонстрируя принцу Рудольфу свое навязчивое внимание к его особе. Ух, если бы все сорвалось, она бы тогда непременно отомстила герцогу Одо — подстерегла его где-нибудь в темной месте и взорвала перед его носом пару бомбочек. Жаль только не пришлось бы насладиться видом поверженного врага и тем, как тот менял бы потом свои мокрые брюки. Вот только с принцем пришлось бы объясняться и начинать его соблазнение опять почти с самого начала. Но и это, конечно, поправимо.
— Спасибо, мне тоже так показалось, — также просто без обиняков ответила Анастасия Тилли.
Та вздохнула с облегчением, что ей поверили и ничего не придется доказывать, и, шагнув ближе к Черному Лебедю, зашептала ей на ухо то, что ей удалось подслушать.
— Рудольф, конечно, хочет вас видеть в своей постели, — сказала в довершение Тилли. — Но это больше похоже на желание доказать всем аристократам, окружающим вас, что он лучший среди них.
— Зачем вы мне это сказали? — негромко рассмеялась Анастасия.
Хорошо, что Тилли не добавила при этом, что она также заметила, как Черный Лебедь изо всех сил тоже пытается соблазнить принца Рудольфа. Правда, не понятно, зачем. Не хотелось бы оправдываться перед девушкой.
— Вы мне нравитесь, и он тоже мне нравится. Не будь принц Рудольф женат, из вас могла бы получиться неплохая пара, — пожала плечами несколько обескураженная Тилли.
Она и сама совершенно не ожидала, что скажет нечто подобное, но слово не воробей, а сказанного назад не вернешь.
— Постарайтесь подружиться с ним, ведь вы после коронации принца Рудольфа станете царедворцем его супруги.
Затем она пошевелила губами, словно пытаясь что-то спросить, но не решаясь этого сделать.
— Спрашивайте, — милостиво разрешила ей Анастасия. — Я постараюсь честно ответить на любой ваш вопрос.
— Вы видели когда-нибудь настоящую супругу принца Рудольфа? — все же не удержалась Тилли от вертевшегося на кончике языке вопроса. — Вы ведь родственницы с ней. Какова она?
И тут Анастасия неожиданно растерялась, поняв, что не знает, что ей ответить. С одной стороны, она должна быть на Анастасию, супругу принца Рудольфа, похожа, так как они кузины, но оставался открытым вопрос, насколько. Пытаться описывать себя — это не совсем правильно, и Тилли, и Рудольф, судя по всему, не глупцы, и сразу догадались бы, о ком конкретно идет речь. Жаль, что с Готфридом они ни разу не обсуждали подобный вопрос, потому что не ожидали, что его кто-нибудь захочет задать. Но и она сама, в конце концов, не промах, и сможет попытаться восстановить в памяти все то, что прочитано ей в исторических книгах о королеве Анастасии.
— Она красива? — Тилли внимательно посмотрела на девушку, стоявшую напротив нее.
— Я бы так не сказала, — честно призналась Анастасия, с ужасом осознавая, что все описания внешности королевы Анастасии вполне могут подойти и к ней, к тому же она не считала себя ни в коей мере красавицей, именно поэтому так и ответила.
— Вы, красивые девушки, никогда не скажете друг о друге всей правды, — улыбнулась ей Тилли.
— Вы, правда, считаете меня красивой? — совершенно искренне удивилась Анастасия.
Платье, да, она не спорила, и прическа у нее, мастер постарался, были просто шикарными, но этот вздернутый нос, круглые ореховые глаза, пухлые губы и высокие скулы, ей казалось, не делали ее красавицей. У красивых девушек черты лица должны быть несколько иными, мягче что ли, выразительней.
— Более чем, — последовал краткий ответ. — Мне бы так выглядеть, как вы.
Анастасия смутилась — она-то как раз считала Тилли очень симпатичной. Той лишь чуть-чуть лоска не доставало, чтобы затмить всех первых красавиц королевства, не говоря уж о ней самой.
— Черному Лебедю грозит серьезная опасность, — произнесла она тихо, практически одними губами.
— Ты преувеличиваешь! — возмутился было Рудольф, удивившись необычной краткости доклада девушки.
— Нисколько, — покачал та головой.
Если уж она что-то сообщала принцу Рудольфу, то была уверена в своих словах наверняка. Непроверенной информацией она не делилась.
— Рассказывай, — потребовал Рудольф.
Его интересовало все, что касалось Черного Лебедя, даже сплетни. И теперь ему стало крайне любопытно, что такого необычного смогла узнать Тилли про нее или подслушать чьи-то разговоры о ней. Но та не произнесла ни слова, а только скосила глаза в сторону, и Рудольф сразу заметил темный силуэт постороннего человека, вдруг появившегося на террасе. Он явно следил за ними и пытался услышать, о чем они беседовали — его напряженная поза говорила об этом.
Недолго думая, принц Рудольф привлек к себе девушку, сидящую рядом с ним, и якобы слился с ней в страстном поцелуе. Пусть думают о нем, что хотят. А с другой стороны, что в этом такого? Он страстно целовался на террасе ни с кем-нибудь, а со своей законной супругой, точнее с той, которую выдавал за оную. Разве в этом было нечто предосудительное? Впрочем, кому какая разница, с кем милуется в темноте развратный принц, как о нем думали многие? И в чем-то они были правы.
— Я случайно подслушала разговор герцога Одо и еще одного мужчины… — шепнула Тилли в самые губы принца.
Рудольф хмыкнул про себя: «Так уж и случайно. Ты ничего не делаешь просто так». И улыбнулся.
— Он мне не знаком или я его просто не признала, — продолжила Тилли. — Он прятался за портьерой, как и я, и поэтому рассмотреть мне его не удалось. Я слышала только голос…
«Вот так и скажи, что услышала, что сплетничают про Черного Лебедя, и спряталась, чтобы узнать побольше», — снова улыбнулся Рудольф. За это он просто обожал девушку.
— Я и герцога-то толком не рассмотрела, честно сказать, — призналась Тилли, — просто узнала его по голосу и весьма необычной манере говорить, растягивая слова, — быстро зашептала она снова прямо в губы принцу Рудольфу.
Принц усмехнулся, но постарался терпеливо дослушать девушку до конца. Вот теперь она стала сама собой, той самой Тилли, которую он знал и которая совершенно не умела излагать мысли кратко.
— Черному Лебедю нужна наша с тобой помощь или хотя бы дополнительная охрана от Готфрида, мне так кажется. Те двое, которых я подслушала, замыслили нечто нехорошее. Им стало известно о ней что-то такое, необычное, я бы сказала, и этим они хотят воспользоваться. Я не совсем поняла, что конкретно. Но что-то из ряда вон выходящее. Они об этом почти не говорили. Так, лишь упомянули вскользь. Мне показалось, что они для чего-то хотят похитить Черного Лебедя. Герцог Одо начал говорить и о тебе, но тут в комнату ворвался разъяренный царедворец твоей супруги Готфрид и начал предъявлять претензии ему за то, что тот вел себя на балу, на его взгляд, несколько неподобающе аристократу, позволил себе вольности по отношению к его дочери. Он не заметил ни меня за портьерой, ни собеседника герцога Одо. Он разговаривал с ним весьма на повышенных тонах, швырялся упреками. И представляешь, герцог на удивление не оправдывался, он вообще не произнес ни слова, а только выслушал Готфрида и все — извинился перед ним еще раз за свое вызывающее поведение и ушел, поклонившись.
— Что-то мне подсказывает, какое-то внутреннее чувство не дает покоя, что царедворец моей ненаглядной супруги Готфрид не отец Черного Лебедя, — прошептал Рудольф.
— Вот-вот, — вторила ему Тилли. — Уж больно он ее опекает и при этом так подобострастно с ней держится, хоть и пытается иногда ее целовать и обнимать. Только все это выглядит как-то не совсем натурально. Хотя его можно понять — дочь столько лет провела в монастыре, он мог несколько отдалиться от нее. Как ты думаешь, она поэтому такая умная и начитанная?
— Узнай для меня, кто на самом деле эта самая Черный Лебедь, — попросил Рудольф, проигнорировав вопрос Тилли и ему и самому это было интересно.
Принц притворно застонал, словно от страсти, краем глаза он заметил, что следивший за ними человек зашевелился и переместился ближе. Теперь ему могли быть слышны обрывки фраз.
Рудольф попытался как бы раздеть Тилли, по крайней мере, обнажить ее грудь, чтобы человек, смутившись, что оказался свидетелем любовной сцены, удалился, оставив их одних, но тот и не подумал этого сделать, продолжая сидеть на своем месте. Интересно, а если принц задерет юбку Тилли и займется с ней любовью при нем, он тоже продолжит сидеть и делать вид, что ничего не замечает.
Тогда Рудольф довольно громко произнес слова, предназначенные специально для чужих ушей:
— Моя сладкая девочка, пойдем скорее отсюда в постель, нет больше сил терпеть. Своим невероятным поцелуем ты до невозможности меня возбудила.
И пусть ему не поверил тот, который подслушивал их, зато наверняка ничего и не понял. А вот его верной Тилли все прекрасно было ясно — и она сейчас обязательно изыщет способ встретиться с Черным Лебедем и подберет слова, чтобы предупредить ту об опасности, да так, чтобы та поверила ей, а не решила, что она, Тилли, делает это из ревности к нему, принцу Рудольфу…
Анастасия вошла в спальню с масляной лампой в руках и сразу заметила, как колыхнувшаяся портьера обвила тело того, кто за ней спрятался. Она даже рассердилась за такую навязчивость принца Рудольфа. Ведь ему же ясно сказали, что нет, приходить не нужно. По крайней мере, не сегодня, не сейчас.
— Ваше высочество, — позвала Анастасия негромко, уверенная, что за занавеской, кроме принца, стоять просто некому.
— Это не он. Это я, Тилли, — и девушка шагнула в свет, стараясь по-прежнему оставаться у стены, чтобы ее силуэт, освещенный лампой, не был виден в окне.
— Значит, вас зовут Тилли? — с некоторым удивлением констатировала Анастасия. Вот чего-чего, а появления соперницы, точнее мнимой супруги принца Рудольфа, в своих апартаментах она совершенно не ожидала.
— Да, — кивнула та, — так меня назвали родители. Но сейчас я вынуждена носить другое, чужое имя. Думаю, временно. Как вы, вероятно, уже догадались, я не являюсь супругой его высочества принца Рудольфа. Меня он называет именем своей супруги на людях и держит рядом с собой исключительно для других целей.
— Вы его любовница, — констатировала Анастасия.
Если рядом с принцем и не жена, то скорее всего так и есть, любовница. Какие могут быть еще цели? И вдруг она почувствовала, как внутри от ревности неприятно кольнуло. Анастасия даже рукой за грудь непроизвольно схватилась.
— Нет, что вы? И это давно в прошлом. Я его тень, его осведомительница. Должен же принц Рудольф хоть кому-то доверять, — продолжила говорить негромко Тилли. — Опять же, называясь его супругой, я призвана отпугивать особенно настойчивых девиц, которые не просто хотят забраться к принцу в постель, но и понести от него, чтобы, заявив о своей беременности, заставить его жениться на себе, выдать чужого ребенка за дитя принца. Они, глупые, не знают, что у того магический брак и им ничего не светит.
— А вы знаете? — спросила Анастасия.
Ей тоже было доподлинно известно, что брак у принца магический. Почему бы об этом не знать и другим?
— Да, — кивнула Тилли. — Он мне поведал об этом в первую нашу с ним встречу, чтобы я не строила далеко идущих планов насчет него. Я и не строила — происхождение не то.
— Вот как, — усмехнулась Анастасия, происхождение девушки ее совершенно не интересовало. Если по-хорошему разобраться, то у нее просто на это нет прав. — И что? Отпугиваются? — спросила она.
— Не все отпугиваются, но большинство, — ответила Тилли. — На самом деле, мало кто по-настоящему верит в брак принца и его магию, а тут я рядом на всякий случай мозолю глаза. Опять же не всем известно, что в магическом браке понести от Рудольфа сможет только его настоящая супруга. Вот и приходится идти на различные уловки и ухищрения. А принц слаб, влюбчив, и любая мало-мальски смазливая девица может запросто его уложить в постель. А потом крики, скандалы. А нам это совершенно не нужно. Особенно теперь… Но я к вам пришла не за тем, чтобы рассказывать, какой на самом деле хороший принц Рудольф, совсем не такой, как о нем сплетничают во дворце Верховного правителя.
— Он, и вправду, хороший? — перебила Анастасия девушку.
— Очень, — опять кивнула та. — Почему-то никто не обращает внимание на его богатый внутренний мир, образованность, всем видно только его внешнюю скандальную наружу. Он, между прочим, лучший мечник королевства.
— Ага, — съязвила Анастасия. — Ну а вы, конечно, в первую очередь видите его нежную душу.
— Зря вы так, — вдруг обиделась Тилли не на Черного Лебедя, за принца Рудольфа.
Уж она-то точно знала, каков принц на самом деле — и добрый, и внимательный, и образованный. Не без недостатков, конечно, кто бы спорил, но в мире идеальных людей не бывает, а уж мужчин, а тем более принцев, и подавно.
— Простите, — извинилась Анастасия. — Я не хотела, как-то само собой получилось.
Она и сама неоднократно замечала, что принц Рудольф, особенно с ней рядом, становился совсем другим человеком. Он совершенно не походил на тот образ, который сформировался у нее в голове в результате многочисленных разговоров с царедворцем Готфридом и сплетен, гулявших по дворцу Верховного правителя, которые с удовольствием доносили до ее ушей злые языки.
Они замолчали и продолжили стоять друг напротив друга, в напряженно зазвеневшей тишине пытаясь понять, сложится у них дальнейший разговор или нет.
— Так зачем вы пришли? — первой не выдержала Анастасия. — О принце же Рудольфе поговорить, о его достоинствах и недостатках? Или о чем-то другом?
— Вовсе нет, не о нем. О вас, — просто ответила ей Тилли. — Это вам угрожает опасность, а не ему. Кажется, ее источником является герцог Одо, с которым вы танцевали на балу, и еще один человек, неизвестный пока мне.
«Но и о нем я все разузнаю», — улыбнулась она.
«Ох уж этот герцог», —подумала Анастасия об одном из своих партнеров на балу, который кроме раздражения других чувств у нее не вызывал.
Он ей чуть все не испортил. А вдруг бы принц Рудольф за нее не вступился, решив, что она по доброй воле обнимается и целуется с герцогом. Тогда пришлось бы отбиваться от кавалера самостоятельно, демонстрируя принцу Рудольфу свое навязчивое внимание к его особе. Ух, если бы все сорвалось, она бы тогда непременно отомстила герцогу Одо — подстерегла его где-нибудь в темной месте и взорвала перед его носом пару бомбочек. Жаль только не пришлось бы насладиться видом поверженного врага и тем, как тот менял бы потом свои мокрые брюки. Вот только с принцем пришлось бы объясняться и начинать его соблазнение опять почти с самого начала. Но и это, конечно, поправимо.
— Спасибо, мне тоже так показалось, — также просто без обиняков ответила Анастасия Тилли.
Та вздохнула с облегчением, что ей поверили и ничего не придется доказывать, и, шагнув ближе к Черному Лебедю, зашептала ей на ухо то, что ей удалось подслушать.
— Рудольф, конечно, хочет вас видеть в своей постели, — сказала в довершение Тилли. — Но это больше похоже на желание доказать всем аристократам, окружающим вас, что он лучший среди них.
— Зачем вы мне это сказали? — негромко рассмеялась Анастасия.
Хорошо, что Тилли не добавила при этом, что она также заметила, как Черный Лебедь изо всех сил тоже пытается соблазнить принца Рудольфа. Правда, не понятно, зачем. Не хотелось бы оправдываться перед девушкой.
— Вы мне нравитесь, и он тоже мне нравится. Не будь принц Рудольф женат, из вас могла бы получиться неплохая пара, — пожала плечами несколько обескураженная Тилли.
Она и сама совершенно не ожидала, что скажет нечто подобное, но слово не воробей, а сказанного назад не вернешь.
— Постарайтесь подружиться с ним, ведь вы после коронации принца Рудольфа станете царедворцем его супруги.
Затем она пошевелила губами, словно пытаясь что-то спросить, но не решаясь этого сделать.
— Спрашивайте, — милостиво разрешила ей Анастасия. — Я постараюсь честно ответить на любой ваш вопрос.
— Вы видели когда-нибудь настоящую супругу принца Рудольфа? — все же не удержалась Тилли от вертевшегося на кончике языке вопроса. — Вы ведь родственницы с ней. Какова она?
И тут Анастасия неожиданно растерялась, поняв, что не знает, что ей ответить. С одной стороны, она должна быть на Анастасию, супругу принца Рудольфа, похожа, так как они кузины, но оставался открытым вопрос, насколько. Пытаться описывать себя — это не совсем правильно, и Тилли, и Рудольф, судя по всему, не глупцы, и сразу догадались бы, о ком конкретно идет речь. Жаль, что с Готфридом они ни разу не обсуждали подобный вопрос, потому что не ожидали, что его кто-нибудь захочет задать. Но и она сама, в конце концов, не промах, и сможет попытаться восстановить в памяти все то, что прочитано ей в исторических книгах о королеве Анастасии.
— Она красива? — Тилли внимательно посмотрела на девушку, стоявшую напротив нее.
— Я бы так не сказала, — честно призналась Анастасия, с ужасом осознавая, что все описания внешности королевы Анастасии вполне могут подойти и к ней, к тому же она не считала себя ни в коей мере красавицей, именно поэтому так и ответила.
— Вы, красивые девушки, никогда не скажете друг о друге всей правды, — улыбнулась ей Тилли.
— Вы, правда, считаете меня красивой? — совершенно искренне удивилась Анастасия.
Платье, да, она не спорила, и прическа у нее, мастер постарался, были просто шикарными, но этот вздернутый нос, круглые ореховые глаза, пухлые губы и высокие скулы, ей казалось, не делали ее красавицей. У красивых девушек черты лица должны быть несколько иными, мягче что ли, выразительней.
— Более чем, — последовал краткий ответ. — Мне бы так выглядеть, как вы.
Анастасия смутилась — она-то как раз считала Тилли очень симпатичной. Той лишь чуть-чуть лоска не доставало, чтобы затмить всех первых красавиц королевства, не говоря уж о ней самой.
