Принц Рудольф вел себя вполне достойно практически до самого утра, до того самого момента, пока не стал собираться, чтобы вернуться во дворец. У него началась истерика, как только он увидел залитый кровью камзол, а потом себя в зеркале — лицо опухло, приобрело синюшный оттенок, а главное, стянутая нитками рана тянулась от лба почти до самого подбородка. Что стало с его красотой?
— Я не могу в таком виде появиться во дворце — рыдал Рудольф, стараясь при этом не прикасаться к лицу.
— Ваше величество, — Тилли не оговорилась, она же прекрасно слышала, что говорил вчера его отец. Теперь ее Рудольф, ее мужчина, самый настоящий король. — Вы можете не возвращаться во дворец Верховного правителя, а смело отправиться во дворец Восточного королевства, где теперь вы король.
— Но мне же надо забрать супругу из монастыря для начала, — простонал принц, с трудом понимая, что хотела сказать ему женщина. — Без нее я никто.
— А вот это делать совершенно не обязательно, — ухмыльнулась Тилли. — За нее вполне могу сойти и я. Ведь вашу законную супругу никто не видел…
В нашем будущем
— И куда ты собрался?
Фридрих фон Шлоссер мог бы этого и не спрашивать. Его сын еще несколько дней назад предупредил, что он отправляется в забытый Богом монастырь в горах, чтобы ознакомиться кое с какими историческими книгами и свитками, а заодно познакомиться, тайно естественно, со своей супругой Анастасией фон Шварцшван, которой вот-вот должно исполниться восемнадцать. И, следовательно, их брак должен был скоро вступить в законную силу. Рудольф не собирался жить с совершенно незнакомой ему девушкой, но прежде, чем подать документы на развод, хотел хотя бы взглянуть на нее.
Отец, понятное дело, был категорически против принятого сыном решения. Тогда пришлось бы делить капиталы согласно брачному договору, и он терял бы контрольный пакет акций, которым фактически владел после того, как отец Анастасии, его компаньон и вечный соперник погиб в авиакатастрофе.
— Папа, я собираюсь в монастырь. Я говорил об этом.
Рудольф ни капли не разозлился на такую «забывчивость» отца, продолжая спокойно складывать вещи в багажник своего «Фольксвагена» — дорога не близкая, мало ли что может понадобиться ему, да и в монастыре он собирается провести ни день и ни два.
— Будь добр, будь осторожен и соблюдай скоростной режим, — попросил отец, разговаривая с сыном, как с маленьким.
— Конечно, папа, — отозвался Рудольф, повернувшись к отцу и одарив его своей обаятельной улыбкой.
Фридрих, конечно, мог этого и не говорить — его сын никогда не нарушал правил дорожного движения. Вздохнув, он оглядел своего мальчика, теперь уже мужчину, и остался им доволен. Его Рудди, предпочитающий неброскую одежду, сегодня оделся, как подобает настоящему фон Шлоссеру — элегантный костюм с отливом, попросту говоря «хамелеон», от Валентино, подчеркивал блеск его изумительных изумрудных глаз и оттенял светлые почти серебристые волосы, уложенные в модную прическу. И даже к обуви он придраться не мог — на ногах были не привычные кроссовки, а стильные лаковые туфли. Одним словом, все, как подобает наследнику крупной корпорации.
Махнув рукой отцу на прощанье, Рудольф направил машину в сторону скоростной трассы. Он не успел отъехать далеко, как увидел, что пьяная компания пытается затащить в микроавтобус красивую девушку, которая, видимо, никуда не хотела с ними ехать и отчаянно сопротивлялась. Пришлось припарковаться на обочине, чтобы вступиться за нее. Выйдя из машины, Рудольф попытался приструнить насильников. Но даже глазом моргнуть не успел, как один из них ударил его ножом по лицу, а второй, сбив с ног, стал наносить удары по телу тяжелыми ботинками.
— Атас, — закричал третий, заметив в конце улицы полицейский автомобиль с сиреной и мигалками. Они быстро прыгнули в свой микроавтобус и скрылись из виду.
— Уходить надо.
Девушка помогла подняться на ноги своему спасителю. И быстро повела к его автомобилю. Вид у того был весьма жалкий: шикарный костюм испорчен — в пыли и залит кровью, уже не отчистить, модная прическа растрепалась, но ужаснее всего выглядела его щека. Она без лишних разговоров усадила его на пассажирское сиденье, и сама, нажав на газ, помчалась, стараясь не привлекать в то же время внимание полиции, искать ближайший травмопункт, чтобы там наложили швы элегантно одетому мужчине.
— Тилли, — представилась она, когда, наконец, они снова вернулись к машине
Врач, конечно, кудесник, но выглядел мужчина по-прежнему ужасно.
— Рудольф, — отозвался тот грустно.
Похоже, пробыть в монастыре ему придется, действительно, ни один и ни два дня. Не пугать же родителей своим внешним видом. Как бы их удар не хватил.
— Вы куда-то собирались ехать? — спросила Тилли, занимая снова место водителя, после того, как помогла Рудольфу устроиться на пассажирском сиденье. — Вы из-за меня пострадали. Я готова вам помочь. Отвезу до места.
— Но ведь и у вас были какие-то дела? — без энтузиазма отозвался тот.
От помощи в таком состоянии, когда глаз заплыл, и обзор уменьшился почти вдвое, он бы не отказался. К тому же ехать ему достаточно далеко. Но не хотелось нагружать постороннего человека своими проблемами. Даже непонятно, что было лучше — если бы он проехал мимо, а потом мучился угрызениями совести, или сейчас он мучается от физической боли и от тех же угрызений совести. Еще и с родителями объясняться после своего возвращения, а это, пожалуй, его беспокоило больше всего.
— Были, — улыбнувшись, ответила Тилли. — Но теперь я могу быть свободна почти две недели. А совсем недавно собиралась с этими… — она не смогла подобрать слово, как охарактеризовать своих бывших друзей, которые ранили Рудольфа и бросили ее на дороге, — поехать в горы. Они меня уговорили, пообещав, что будет интересная компания. А потом выяснилось, что в компании одни мужчины, и только я среди них одна девушка. Мне стало страшно. Я испугалась и попыталась отказаться от поездки. Но вы же видели, они пытались меня насильно усадить в свой микроавтобус, — Тилли грустно вздохнула. — Жаль мои вещи — они уехали в их машине.
— Вещи — это не проблема. Заскочим в ближайший магазин и купим все, что вам может понадобиться. Я тоже собирался ехать в горы. Но видимо придется отложить поездку, — Рудольф очень надеялся, что Тилли не откажется поехать с ним, раз она свободна целых две недели. А у него за это время рана затянется, и он сможет предстать перед родителями если не в первозданном виде, то не в таком ужасном, как сейчас. Они сильно расстроятся.
— Ну, если вы готовы потратить на меня сотню-другую, то я, пожалуй, соглашусь, — ответила Тилли, нажимая на газ и плавно трогаясь с места. — И за две недели мы сможем придумать, как подготовить ваших родителей к тому, что вы уже не будете прежним.
Рудольф улыбнулся одними уголками губ — сотню-другую. Он без проблем смог бы потратить на такую приятную особу и не одну тысячу. И прежним он уже не будет, правильно заметила Тилли, скоро станет женатым человеком в самом полном смысле этого слова. Он с тоской взглянул одном глазом сначала на небо, где когда-то заключен был его брак, как любил повторять его отец, а потом на Тилли…
Все же девушки, в отличие от парней, гораздо внимательнее и заботливее — вот она, например, не стала рвать с места, учитывая его состояние, а плавно стартовала и плавно тормозила. Впрочем, и сама мягкая манера вождения девушек кардинально отличалась от их резкой, мужской, когда водитель топит педаль газа одним движением до самого пола, заставляя машину мчаться со старта на предельной скорости. А потом на красном свете светофора теперь уже давит педаль тормоза опять практически до основания, требуя от железного коня мгновенной остановки. И совершенно не важно, что пассажиры в салоне дергаются туда-сюда, ведь водитель в этот самый момент о них совершенно не думает, ему и так неплохо, он крепко держится за руль. А здесь, нет, девушка старалась как можно меньше доставить неудобств от старта до торможения своему раненому пассажиру.
Тилли уверенно, без рывков, вела машину, развлекая Рудольфа разговорами ни о чем. И тот уже знал, что девушка работала в компании по продаже компьютеров и программного обеспечения, а один из парней, с которыми она собиралась в горы, — ее коллега по работе и даже как бы ее жених. И они оформили отпуск на две недели, чтобы приятно провести время перед бракосочетанием. Но теперь, видимо, их отношениям наступит конец, так как Тилли от своего парня совершенно не ожидала такого поведения. Тот, который с ножиком напал на Рудольфа и ранил его, родственник бывшего жениха Тилли. И на него можно было бы подать в суд. На что Рудольф покачал головой — это вряд ли будет возможно после их возвращения, так как заявление о нанесении телесных повреждений надо было написать сразу же, обратившись в полицию, и составить протокол. А они от полицейских сбежали. На что Тилли ему мягко возразила, сказав, что, когда раненному Рудольфу накладывали швы на рану, она подписала кучу бумаг, в которых, в частности, засвидетельствовала, кто напал на потерпевшего, когда и во сколько. Так что обратиться в суд будет никогда не поздно.
С двумя остановками на отдых и обед и одной на ночлег путешественники достигли к полудню следующего дня деревушки, расположенной недалеко от монастыря, в который, собственно говоря, и направлялся Рудольф. В деревне к его великой радости располагалась небольшая гостиница с уютными чистенькими номерами и ресторанчиком с приличной кухней. Здесь обедали не только постояльцы — туристы, приехавшие ознакомиться с достопримечательностями, осмотреть окрестности и старинный монастырь, — но и сами местные жители, приходящие отведать изысканные блюда, которые в огромном количестве готовил местный повар, или побаловать себя десертом или пирожным опытного кондитера.
Устроившись в номере, который в разгар туристического сезона все же отыскался на их счастье в гостинице, Рудольф с Тилли приняли по очереди душ и немного отдохнули перед телевизором, просмотрев какую-то незамысловатую передачу о животных. Решив, что сегодня они никакими официальными или серьезными делами заниматься не станут, спустились в зал к обеду, чтобы поесть и выслушать последние местные новости и сплетни.
— Вы слышали? — обратился к ним сразу же бородатый мужчина, сидевший за соседним столиком, едва только они сделали заказ официанту.
Рудольф улыбнулся, за что он и любил подобные местные заведения, что можно посплетничать, и никто его за это не осудит, так как совершенно скоро он покинет это прекрасное место и вряд ли встретится еще когда-нибудь с этим бородатым господином. Но в ответ он пожал только плечами, мол, что они могли слышать, если только что приехали.
— Вы, правда, не слышали взрыва? — не унимался бородач. — Сегодня на рассвете в монастыре был взрыв такой силы, что в горах сошла лавина.
У Рудольфа сжалось сердце от неприятного предчувствия — наверное, это его супруга развлеклась в очередной раз. Ведь уже столько раз за ее подобные взрывы он платил по счетам, которые приходили сначала из школы, потом из интерната и колледжа, а затем вот и из монастыря. Обед перестал казаться таким уж вкусным и изысканным, а десерт так он вообще отдал Тилли. Та не стала отказываться и с удовольствием его съела. Девушка в отличие от него вообще не страдала отсутствием аппетита. Если бы не его внешний вид, то, наверное, Рудольф сразу же побежал бы в монастырь и, представившись супругом Анастасии, забрал бы ее домой. С сегодняшнего утра это можно сделать. Но ему совершенно не хотелось пугать девушку, которая только-только стала совершеннолетней. До настоящего супружества Анастасии еще далеко, пусть повзрослеет немного. Рудольфу почему-то расхотелось разводиться с ней, наоборот, у него появилось желание, если уж не стать ей любимым супругом, то по крайней мере, не вызывать у нее отвращение своим присутствием рядом с ней. А со шрамом на щеке, так и подавно…
Кое-как дождавшись окончания обеда, Рудольф, не удовлетворившись тем, что сообщил ему мужчина в ресторане, потащил Тилли в горы, чтобы из первых уст в монастыре услышать, что все же произошло.
Привратница долго выслушивала пространные объяснения Рудольфа, зачем и с какой целью тот пожаловал в их скромную обитель, утаив лишь одно, что он — супруг их подрывника, точнее подрывницы. И был приятно польщен, когда монахиня принялась рассыпаться в любезностях и хвалить, не переставая, их монастырскую библиотеку, которая сможет дать ему возможность ознакомиться с редчайшими образцами старинных фолиантов и свитков, которые непременно его заинтересуют, и самым лучшим образом подойдут для написания ряда статей об истории края.
Рудольф представил Тилли, как свою жену, иначе в само здание монастыря ту просто-напросто не пропустили бы — пропуск для работы в библиотеке был оформлен только на одного человека, на него. Пришлось частично солгать, что с раной на лице ему нужен сопровождающий или сопровождающая в силу ограниченности обзора, и что рану он получил, защищая честь своей супруги, к которой неожиданно стали приставать посторонние мужчины во время их путешествия. У монахини на входе его слова не вызвали никаких подозрений — девушка была достаточно красива, чтобы привлекать внимание мужчин.
Она вообще поначалу настороженно отнеслась и к самому Рудольфу, и его спутнице — работа у нее такая. Все мужчины у невесты божьей вызывали подозрение. Но когда Рудольф предъявил пропуск Академии наук, оформленный по всем правилам, чтобы не только посетить монастырь, но и поработать в его библиотеке, а потом рассказал, что на них напали по дороге сюда, то привратница безоговорочно поверила всему, что наговорил ей элегантно одетый молодой мужчина. Да и его супруга, молодая особа, скромно молчавшая, произвела на нее приятное впечатление. Поэтому она просто позвонила от ворот и попросила прислать сопровождающую, чтобы гостей монастыря проводили в библиотеку, а не просто провели по внутренним дворикам.
— А что сегодня на рассвете произошло в монастыре? В деревне говорят, был какой-то очень сильный взрыв и пожар? А я даже запаха гари не чувствую? — поинтересовался, не вытерпев, Рудольф у привратницы.
— Это Анастасия фон Шварцшван устроила очередное светопреставление, — отмахнулась монахиня. Сразу стало понятно, что этот факт не заслуживал особого внимания — просто один из многих эпизодов.
— Никто не пострадал? — поинтересовалась Тилли сочувственно.
— Нет, никто, — ответила ему монахиня. — Только в очередной раз она стену в старинной конюшне развалила. Все ищет что-то, а найти не может.
— А кони? — сразу же вставил свое слово Рудольф, чтобы продолжить разговор.
— Какие кони? — рассмеялась привратница. — Коней в той конюшне лет сто как никто не держит. Сейчас кони все железные, вон в том стойле, — и она махнула рукой в сторону огромного гаража, расположенного прямо под монастырской стеной.
Пока они так мило беседовали, к ним подошла другая монахиня, сопровождающая, и предложила следовать за ней, при этом попросив, чтобы гости разговаривали не очень громко как на самой территории монастыря, так и в библиотеке.
Рудольф сразу усадил Тилли за стол, взяв ей со стеллажа первую попавшуюся книгу по информационным технологиям и передачи информации в древности, а сам стал перебирать книги и свитки, касающиеся экономических и политических сведений давно забытых времен.
— Я не могу в таком виде появиться во дворце — рыдал Рудольф, стараясь при этом не прикасаться к лицу.
— Ваше величество, — Тилли не оговорилась, она же прекрасно слышала, что говорил вчера его отец. Теперь ее Рудольф, ее мужчина, самый настоящий король. — Вы можете не возвращаться во дворец Верховного правителя, а смело отправиться во дворец Восточного королевства, где теперь вы король.
— Но мне же надо забрать супругу из монастыря для начала, — простонал принц, с трудом понимая, что хотела сказать ему женщина. — Без нее я никто.
— А вот это делать совершенно не обязательно, — ухмыльнулась Тилли. — За нее вполне могу сойти и я. Ведь вашу законную супругу никто не видел…
В нашем будущем
— И куда ты собрался?
Фридрих фон Шлоссер мог бы этого и не спрашивать. Его сын еще несколько дней назад предупредил, что он отправляется в забытый Богом монастырь в горах, чтобы ознакомиться кое с какими историческими книгами и свитками, а заодно познакомиться, тайно естественно, со своей супругой Анастасией фон Шварцшван, которой вот-вот должно исполниться восемнадцать. И, следовательно, их брак должен был скоро вступить в законную силу. Рудольф не собирался жить с совершенно незнакомой ему девушкой, но прежде, чем подать документы на развод, хотел хотя бы взглянуть на нее.
Отец, понятное дело, был категорически против принятого сыном решения. Тогда пришлось бы делить капиталы согласно брачному договору, и он терял бы контрольный пакет акций, которым фактически владел после того, как отец Анастасии, его компаньон и вечный соперник погиб в авиакатастрофе.
— Папа, я собираюсь в монастырь. Я говорил об этом.
Рудольф ни капли не разозлился на такую «забывчивость» отца, продолжая спокойно складывать вещи в багажник своего «Фольксвагена» — дорога не близкая, мало ли что может понадобиться ему, да и в монастыре он собирается провести ни день и ни два.
— Будь добр, будь осторожен и соблюдай скоростной режим, — попросил отец, разговаривая с сыном, как с маленьким.
— Конечно, папа, — отозвался Рудольф, повернувшись к отцу и одарив его своей обаятельной улыбкой.
Фридрих, конечно, мог этого и не говорить — его сын никогда не нарушал правил дорожного движения. Вздохнув, он оглядел своего мальчика, теперь уже мужчину, и остался им доволен. Его Рудди, предпочитающий неброскую одежду, сегодня оделся, как подобает настоящему фон Шлоссеру — элегантный костюм с отливом, попросту говоря «хамелеон», от Валентино, подчеркивал блеск его изумительных изумрудных глаз и оттенял светлые почти серебристые волосы, уложенные в модную прическу. И даже к обуви он придраться не мог — на ногах были не привычные кроссовки, а стильные лаковые туфли. Одним словом, все, как подобает наследнику крупной корпорации.
Махнув рукой отцу на прощанье, Рудольф направил машину в сторону скоростной трассы. Он не успел отъехать далеко, как увидел, что пьяная компания пытается затащить в микроавтобус красивую девушку, которая, видимо, никуда не хотела с ними ехать и отчаянно сопротивлялась. Пришлось припарковаться на обочине, чтобы вступиться за нее. Выйдя из машины, Рудольф попытался приструнить насильников. Но даже глазом моргнуть не успел, как один из них ударил его ножом по лицу, а второй, сбив с ног, стал наносить удары по телу тяжелыми ботинками.
— Атас, — закричал третий, заметив в конце улицы полицейский автомобиль с сиреной и мигалками. Они быстро прыгнули в свой микроавтобус и скрылись из виду.
— Уходить надо.
Девушка помогла подняться на ноги своему спасителю. И быстро повела к его автомобилю. Вид у того был весьма жалкий: шикарный костюм испорчен — в пыли и залит кровью, уже не отчистить, модная прическа растрепалась, но ужаснее всего выглядела его щека. Она без лишних разговоров усадила его на пассажирское сиденье, и сама, нажав на газ, помчалась, стараясь не привлекать в то же время внимание полиции, искать ближайший травмопункт, чтобы там наложили швы элегантно одетому мужчине.
— Тилли, — представилась она, когда, наконец, они снова вернулись к машине
Врач, конечно, кудесник, но выглядел мужчина по-прежнему ужасно.
— Рудольф, — отозвался тот грустно.
Похоже, пробыть в монастыре ему придется, действительно, ни один и ни два дня. Не пугать же родителей своим внешним видом. Как бы их удар не хватил.
— Вы куда-то собирались ехать? — спросила Тилли, занимая снова место водителя, после того, как помогла Рудольфу устроиться на пассажирском сиденье. — Вы из-за меня пострадали. Я готова вам помочь. Отвезу до места.
— Но ведь и у вас были какие-то дела? — без энтузиазма отозвался тот.
От помощи в таком состоянии, когда глаз заплыл, и обзор уменьшился почти вдвое, он бы не отказался. К тому же ехать ему достаточно далеко. Но не хотелось нагружать постороннего человека своими проблемами. Даже непонятно, что было лучше — если бы он проехал мимо, а потом мучился угрызениями совести, или сейчас он мучается от физической боли и от тех же угрызений совести. Еще и с родителями объясняться после своего возвращения, а это, пожалуй, его беспокоило больше всего.
— Были, — улыбнувшись, ответила Тилли. — Но теперь я могу быть свободна почти две недели. А совсем недавно собиралась с этими… — она не смогла подобрать слово, как охарактеризовать своих бывших друзей, которые ранили Рудольфа и бросили ее на дороге, — поехать в горы. Они меня уговорили, пообещав, что будет интересная компания. А потом выяснилось, что в компании одни мужчины, и только я среди них одна девушка. Мне стало страшно. Я испугалась и попыталась отказаться от поездки. Но вы же видели, они пытались меня насильно усадить в свой микроавтобус, — Тилли грустно вздохнула. — Жаль мои вещи — они уехали в их машине.
— Вещи — это не проблема. Заскочим в ближайший магазин и купим все, что вам может понадобиться. Я тоже собирался ехать в горы. Но видимо придется отложить поездку, — Рудольф очень надеялся, что Тилли не откажется поехать с ним, раз она свободна целых две недели. А у него за это время рана затянется, и он сможет предстать перед родителями если не в первозданном виде, то не в таком ужасном, как сейчас. Они сильно расстроятся.
— Ну, если вы готовы потратить на меня сотню-другую, то я, пожалуй, соглашусь, — ответила Тилли, нажимая на газ и плавно трогаясь с места. — И за две недели мы сможем придумать, как подготовить ваших родителей к тому, что вы уже не будете прежним.
Рудольф улыбнулся одними уголками губ — сотню-другую. Он без проблем смог бы потратить на такую приятную особу и не одну тысячу. И прежним он уже не будет, правильно заметила Тилли, скоро станет женатым человеком в самом полном смысле этого слова. Он с тоской взглянул одном глазом сначала на небо, где когда-то заключен был его брак, как любил повторять его отец, а потом на Тилли…
Все же девушки, в отличие от парней, гораздо внимательнее и заботливее — вот она, например, не стала рвать с места, учитывая его состояние, а плавно стартовала и плавно тормозила. Впрочем, и сама мягкая манера вождения девушек кардинально отличалась от их резкой, мужской, когда водитель топит педаль газа одним движением до самого пола, заставляя машину мчаться со старта на предельной скорости. А потом на красном свете светофора теперь уже давит педаль тормоза опять практически до основания, требуя от железного коня мгновенной остановки. И совершенно не важно, что пассажиры в салоне дергаются туда-сюда, ведь водитель в этот самый момент о них совершенно не думает, ему и так неплохо, он крепко держится за руль. А здесь, нет, девушка старалась как можно меньше доставить неудобств от старта до торможения своему раненому пассажиру.
Тилли уверенно, без рывков, вела машину, развлекая Рудольфа разговорами ни о чем. И тот уже знал, что девушка работала в компании по продаже компьютеров и программного обеспечения, а один из парней, с которыми она собиралась в горы, — ее коллега по работе и даже как бы ее жених. И они оформили отпуск на две недели, чтобы приятно провести время перед бракосочетанием. Но теперь, видимо, их отношениям наступит конец, так как Тилли от своего парня совершенно не ожидала такого поведения. Тот, который с ножиком напал на Рудольфа и ранил его, родственник бывшего жениха Тилли. И на него можно было бы подать в суд. На что Рудольф покачал головой — это вряд ли будет возможно после их возвращения, так как заявление о нанесении телесных повреждений надо было написать сразу же, обратившись в полицию, и составить протокол. А они от полицейских сбежали. На что Тилли ему мягко возразила, сказав, что, когда раненному Рудольфу накладывали швы на рану, она подписала кучу бумаг, в которых, в частности, засвидетельствовала, кто напал на потерпевшего, когда и во сколько. Так что обратиться в суд будет никогда не поздно.
С двумя остановками на отдых и обед и одной на ночлег путешественники достигли к полудню следующего дня деревушки, расположенной недалеко от монастыря, в который, собственно говоря, и направлялся Рудольф. В деревне к его великой радости располагалась небольшая гостиница с уютными чистенькими номерами и ресторанчиком с приличной кухней. Здесь обедали не только постояльцы — туристы, приехавшие ознакомиться с достопримечательностями, осмотреть окрестности и старинный монастырь, — но и сами местные жители, приходящие отведать изысканные блюда, которые в огромном количестве готовил местный повар, или побаловать себя десертом или пирожным опытного кондитера.
Устроившись в номере, который в разгар туристического сезона все же отыскался на их счастье в гостинице, Рудольф с Тилли приняли по очереди душ и немного отдохнули перед телевизором, просмотрев какую-то незамысловатую передачу о животных. Решив, что сегодня они никакими официальными или серьезными делами заниматься не станут, спустились в зал к обеду, чтобы поесть и выслушать последние местные новости и сплетни.
— Вы слышали? — обратился к ним сразу же бородатый мужчина, сидевший за соседним столиком, едва только они сделали заказ официанту.
Рудольф улыбнулся, за что он и любил подобные местные заведения, что можно посплетничать, и никто его за это не осудит, так как совершенно скоро он покинет это прекрасное место и вряд ли встретится еще когда-нибудь с этим бородатым господином. Но в ответ он пожал только плечами, мол, что они могли слышать, если только что приехали.
— Вы, правда, не слышали взрыва? — не унимался бородач. — Сегодня на рассвете в монастыре был взрыв такой силы, что в горах сошла лавина.
У Рудольфа сжалось сердце от неприятного предчувствия — наверное, это его супруга развлеклась в очередной раз. Ведь уже столько раз за ее подобные взрывы он платил по счетам, которые приходили сначала из школы, потом из интерната и колледжа, а затем вот и из монастыря. Обед перестал казаться таким уж вкусным и изысканным, а десерт так он вообще отдал Тилли. Та не стала отказываться и с удовольствием его съела. Девушка в отличие от него вообще не страдала отсутствием аппетита. Если бы не его внешний вид, то, наверное, Рудольф сразу же побежал бы в монастырь и, представившись супругом Анастасии, забрал бы ее домой. С сегодняшнего утра это можно сделать. Но ему совершенно не хотелось пугать девушку, которая только-только стала совершеннолетней. До настоящего супружества Анастасии еще далеко, пусть повзрослеет немного. Рудольфу почему-то расхотелось разводиться с ней, наоборот, у него появилось желание, если уж не стать ей любимым супругом, то по крайней мере, не вызывать у нее отвращение своим присутствием рядом с ней. А со шрамом на щеке, так и подавно…
Кое-как дождавшись окончания обеда, Рудольф, не удовлетворившись тем, что сообщил ему мужчина в ресторане, потащил Тилли в горы, чтобы из первых уст в монастыре услышать, что все же произошло.
Привратница долго выслушивала пространные объяснения Рудольфа, зачем и с какой целью тот пожаловал в их скромную обитель, утаив лишь одно, что он — супруг их подрывника, точнее подрывницы. И был приятно польщен, когда монахиня принялась рассыпаться в любезностях и хвалить, не переставая, их монастырскую библиотеку, которая сможет дать ему возможность ознакомиться с редчайшими образцами старинных фолиантов и свитков, которые непременно его заинтересуют, и самым лучшим образом подойдут для написания ряда статей об истории края.
Рудольф представил Тилли, как свою жену, иначе в само здание монастыря ту просто-напросто не пропустили бы — пропуск для работы в библиотеке был оформлен только на одного человека, на него. Пришлось частично солгать, что с раной на лице ему нужен сопровождающий или сопровождающая в силу ограниченности обзора, и что рану он получил, защищая честь своей супруги, к которой неожиданно стали приставать посторонние мужчины во время их путешествия. У монахини на входе его слова не вызвали никаких подозрений — девушка была достаточно красива, чтобы привлекать внимание мужчин.
Она вообще поначалу настороженно отнеслась и к самому Рудольфу, и его спутнице — работа у нее такая. Все мужчины у невесты божьей вызывали подозрение. Но когда Рудольф предъявил пропуск Академии наук, оформленный по всем правилам, чтобы не только посетить монастырь, но и поработать в его библиотеке, а потом рассказал, что на них напали по дороге сюда, то привратница безоговорочно поверила всему, что наговорил ей элегантно одетый молодой мужчина. Да и его супруга, молодая особа, скромно молчавшая, произвела на нее приятное впечатление. Поэтому она просто позвонила от ворот и попросила прислать сопровождающую, чтобы гостей монастыря проводили в библиотеку, а не просто провели по внутренним дворикам.
— А что сегодня на рассвете произошло в монастыре? В деревне говорят, был какой-то очень сильный взрыв и пожар? А я даже запаха гари не чувствую? — поинтересовался, не вытерпев, Рудольф у привратницы.
— Это Анастасия фон Шварцшван устроила очередное светопреставление, — отмахнулась монахиня. Сразу стало понятно, что этот факт не заслуживал особого внимания — просто один из многих эпизодов.
— Никто не пострадал? — поинтересовалась Тилли сочувственно.
— Нет, никто, — ответила ему монахиня. — Только в очередной раз она стену в старинной конюшне развалила. Все ищет что-то, а найти не может.
— А кони? — сразу же вставил свое слово Рудольф, чтобы продолжить разговор.
— Какие кони? — рассмеялась привратница. — Коней в той конюшне лет сто как никто не держит. Сейчас кони все железные, вон в том стойле, — и она махнула рукой в сторону огромного гаража, расположенного прямо под монастырской стеной.
Пока они так мило беседовали, к ним подошла другая монахиня, сопровождающая, и предложила следовать за ней, при этом попросив, чтобы гости разговаривали не очень громко как на самой территории монастыря, так и в библиотеке.
Рудольф сразу усадил Тилли за стол, взяв ей со стеллажа первую попавшуюся книгу по информационным технологиям и передачи информации в древности, а сам стал перебирать книги и свитки, касающиеся экономических и политических сведений давно забытых времен.
