ГЛАВА 1
Несильный осенний ветерок, сгребая багряные кленовые листья, шаловливо кружа, швырял их в лица гуляющим по аллеям королевского парка. А потом снова подхватывал их и снова швырял. Ветерку почему-то нравились именно эти большие резные почти воздушные листья, а не желтая березовая мелочь, болтающаяся здесь же под ногами, к которой он даже не прикасался. На него никто не обижался. Клены только-только сбросили свой багряный наряд, и он не успел раскиснуть и превратиться в бурую жижу под затяжными дождями, черед которых еще не настал.
И только двое не обращали никакого внимания на шаловливые заигрывания осеннего ветерка.
В самом конце одной из аллей, широко расставив ноги и крепко сжав в руках несоразмерно огромный меч, стоял молодой граф Ольсон, готовящийся принять смерть от руки барона Вильсона. У него не было выбора — он не мог отказаться ни от вида оружия, ни от самой дуэли, так как на балу вынужден был вступиться за честь своей сестры. Да к тому же барон слыл опытнейшим дуэлянтом, не проигравшим ни одной схватки за последние… Ник Ольсон тогда еще даже не родился. А барон уже в то время одинаково хорошо владел и шпагой, и мечом, и кинжалами, и пистолетом. У юного графа совершенно не было ни одного шанса…
— Кого ты выбираешь? — спросил красноглазый Демон Даниэль у белокрылого Ангела Гадриэля.
Они, поджав ноги по-турецки, сидели на облаке, зависшем прямо над королевским парком.
— Или монетку, как всегда, кинем?
— Я бы выбрал молодого, — ответил Ангел, — чтобы хоть как-то уравнять силы.
— Тяжеловато тебе будет, — со знанием дела хмыкнул хвостатый.
— А что делать? — притворно вздохнул Ангел и поправил светящийся нимб на голове. — Таков мой удел, помогать и защищать более слабых.
— Брось ты, — рассмеялся Демон и потрогал почему-то рога на своей голове. — Если бы ты защищал, а то…
— Что «то»? — совершенно по-настоящему обиделся златокудрый Ангел. Хоть он и понимал, что то, чем он занимается, не совсем защита и помощь слабым и убогим, но не мог отказать себе лишний раз доказать Даниэлю, что и он что-то да может.
— Давай все же монетку кинем, — предложил Демон.
Ангел лишь качнул головой в ответ.
— Мой орел, — крикнул Даниэль, ловким щелчком отправляя высоко в небо золотой кругляш.
Гадриэль не менее ловко его поймал и, зажав между ладонями, не торопился открывать.
— Выиграл, — сказал он, недовольно поджав губы. — Выбирай.
— Ты сомневаешься? — спросил Демон, подкидывая на руке тяжелый меч. — Юнец не в моем вкусе. Я люблю мужчин посолиднее, как барон, например.
— Как прикажете, — Ангел пожал плечами. А ему нравились нежные и ласковые молодые мужчины с такими же, как у него, золотистыми кудрями.
Он скинул свой белоснежный, как его крылья, льняной хитон, представ перед Даниэлем во всей своей первозданной красе, и, поиграв мышцами, покачал в руке, как и тот, свой не менее тяжелый меч. Вот это настоящее оружие для дуэлей, когда можно показать все свое военное искусство, не то что тонюсенькие хворостинки шпаг или абсолютно бездушные пистолеты.
— До первой крови, — провозгласил Гадриэль, легко поднимаясь на ноги и принимая боевую стойку.
— До первой, — согласился с ним Демон и, тоже встав на ноги, сразу же нанес ему, казалось бы, смертельный удар, но Ангел его легко парировал…
Внизу на аллее барон тоже нанес юному графу удар, но тот на удивление легко его отразил своим тяжелым мечом.
Это они думали, что сражаются, на самом же деле, участь их была предрешена, а каждый жест, каждое движение с невероятной точностью было копией сражения, происходящего на облаке.
Даже ветерок затих и перестал швыряться листьями — его мало интересовали слабые людишки внизу, гораздо занимательнее было наблюдать, как два сильных мира сего сошлись в демонстрации красоты своих тел и отточенности движений.
Замах — удар — ответный удар! Гадриэль раз за разом отражал нападения своего соперника. Ему нравилось с ним сражаться, что-то было в их битве демоническое…
— Что здесь происходит?
Демон с Ангелом так увлеклись битвой, что совершенно не заметили, как к ним на облако опустился Метатрон и с любопытством наблюдал за происходящим.
Оправдываться было бессмысленно — и так ясно, что они сражались не на жизнь, а на смерть, причем тех, кто был прямо под ними.
Гадриэль тут же вытянулся по стойке смирно перед своим начальством, нисколько не стесняясь своей наготы, тот же наоборот смущенно отвел взор в сторону. А Даниэль, не успев прореагировать, что их бой неожиданным образом завершился, нанес очередной удар. Перед взором Ангела явственным образом предстала картина, как тяжелый меч барона рассекает хилую фигурку молоденького графа сверху вниз пополам. Нет, такого он допустить не мог. И, сорвавшись с облака, как был, ринулся вниз, чтобы закрыть парня своим телом.
— Вот там и оставайся, — донесся до него грозный окрик Метатрона. Он тоже увидел, что барон готов разрубить пополам графа и уже замахнулся. Метатрону ничего не оставалось, как просто перехватить его руку, пока Ангел спешил на помощь парню. — Не возвращайся, пока не поумнеешь.
Гадриэль перевернулся в воздухе через голову и с размаха плюхнулся на молодого графа, закрывая собой. Во время падения где-то в воздухе отвалились его великолепные белоснежные крылья и куда-то отлетел нимб. Вот еще забота — искать их потом. Без них ему нет дороги на облако.
Падая на графа, он краем глаза увидел, как барон, споткнувшись, рухнул навзничь, словно отброшенный в сторону чьей-то властной рукой. И к нему тотчас бросились его секунданты. Хоть одна маленькая радость — меч барона не войдет в его ангельское тело. Его, конечно же, не убил бы барон, но боль Гадриэль испытал бы вполне реальную.
А вот к графу Ольсону его секунданты не очень-то спешили на помощь. И Ангел это запомнил. Гадриэль, конечно, не злопамятный, но у него хорошая память, и если он решил выступить защитником парня, то до конца. И пока не разыщет свои крылья и не вернется на небо, заслужив прощение Метатрона, придется повыступать некоторое время его ангелом-хранителем на земле. Мало ли куда еще вздумает вляпаться юный граф…
— Прости, втянул я тебя в авантюру, — раздался рядом с лежащим Ангелом знакомый демонический голос. — Кто знал, что так обернется. Чем я могу тебе помочь?
— Ай, — махнул рукой Гадриэль. — Не в первый раз. Одежду раздобудь, а то как-то неудобно голым расхаживать. У людей это не принято.
— А что? — игриво повел бровью Даниэль. — Ты мне нравишься в неприкрытом виде больше, чем в одетом.
— Потом обсудим твое предложение, — попытался отмахнуться от него Ангел. Демон хоть и говорил, что ему больше по душе брутальные мужчины, а сам с вожделением порой посматривал на него. Он знал это и без его слов. Да и ему самому Даниэль больше нравился, а не лежащий под ним мальчишка-граф, которому он спас жизнь ценой своих крыльев.
— Хватит валяться, — недовольно проворчал красноглазый Демон, подхватывая Гадриэля под мышки и ставя на ноги. Он провел над ним и перед ним руками, пытаясь создать магическую одежду, только у него ничего не получилось.
— Я же сказал внятно — одежду раздобудь, — теперь настала очередь проворчать Ангелу. Его не первый раз сбрасывали на землю, он прекрасно знал, что магия, пока он наказан, не действует. Но сейчас срок наказания был какой-то странный и расплывчатый — пока не поумнеешь.
— Я мигом, — наконец понял его Даниэль, — одна нога здесь, другая там.
— Ты словами-то не разбрасывайся, — хихикнул Гадриэль, — а то ненароком и разорвешься напополам. В мире людей надо изъясняться конкретно, без двусмысленностей, а главное, доходчиво.
— Есть, сэр, — Демон поднес руку с длинными ногтями-когтями к рогатой голове, как бы отдавая честь своему Ангелу. Он такое часто видел у людей, когда тем отдавались приказы. И пусть ему Гадриэль ничего не приказывал, но он желал ему услужить.
Ангел вздохнул. Еще немного, совсем чуть-чуть и он станет и слышимый, и видимый. И голым останется при этом, если Даниэль не поторопится.
Он поднял на ноги графа Ольсона, привел в порядок его костюм. Тот ошалело вращал глазами, ничего не понимая. Его секунданты по-прежнему к нему не приближались, видимо, размышляя, уже пришло время смыться или немного еще понаблюдать за разворачивающимся на их глазах странным действом. Они и в секунданты-то графа пошли только потому, что думали, что барон быстренько ткнет парня мечом, тот упадет бездыханным, они получат свои комиссионные и с миром разойдутся. А тут такое…
— Думаю, поединок можно считать законченным, — секунданты же барона, наоборот, сразу же подскочили к поднявшемуся на ноги графу, закрывая собой барона, еле-еле стоявшего на ногах, и, если бы он не опирался на свой тяжелый меч, то, наверное, снова оказался бы лежащим на пожухлой осенней траве.
«Тяжела ты, десница Метатрона», — весело подумал Ангел, но без ехидства. Он знал, что барон еще не скоро придет в себя. Что уж изгаляться над убогими?
— Денег, денег требуй, — Гадриэль локтем слегка подтолкнул графа Ольсона, но не рассчитал силу — парень буквально отлетел от него в сторону, и если бы не вовремя подоспевший Демон, то совершенно непонятно, где бы тот еще приземлился. Даниэль подхватил графа и поставил на ноги прямо перед бароном за спины его секундантов.
— Требую денежной компенсации — звонким мальчишеским голосом повторил Демон слова за Ангелом, лишь слегка подергивая за подбородок графа, словно именно он произносил эти слова, а потом и для убедительности взмахнул мечом в его руке, легко им поиграв в воздухе, словно тот ничего не весил.
— Будут деньги, — немедленно согласились и барон, и секунданты. Они мечтали как можно скорее завершить странный поединок, где рукой юнца словно демон водил. — Завтра же получите указанную сумму.
— И сестрице вашей прилюдно принесу извинения, — уверил юного графа барон, хоть его об этом не просили. И сражаться с ним он не будет больше никогда, решил для себя, а еще лучше, будет обходить их с сестрой стороной.
ГЛАВА 2
Ник Ольсон едва не упал в обморок, когда рядом с ним материализовался невесть откуда появившийся с ангельской внешностью громила на голову выше не только его, но и самого барона Вильсона, с которым он только что сражался. А тот все же отличался немаленьким ростом.
— Ты кто? — заикаясь, спросил граф, закатывая и глаза и норовя все же грохнуться наземь.
— Твой ангел-хранитель. Не переживай, это на время, — ответил Гадриэль густым басом. Ему в человечьем обличии и самому не нравились ни его внешний вид, ни громоподобный голос, которые, ну никак не вязались друг с другом. Основная проблема, опять же, его земного пребывания — одежду разыскать, чтобы ни в плечах не жала, ни движений не стесняла. Он всегда удивлялся, кого Демон раздевал, чтобы ему доставить вовремя и камзол по размеру, и панталоны. Только с обувью угадать никогда не мог, наверное, просто потому, что у людей таких ступней отродясь не бывало, и в лавках разыскать не получалось, не тачали туфли сапожники огромных размеров, если на них спроса не было. Какое-то время приходилось ходить босым, пока ему не шили обувь на заказ, ахая сняв мерки.
Гадриэль уже несколько раз подумывал завести на земле тайник со шмотками, чтобы не беспредельничать всякий раз, а культурно переодеться и обуться и дожидаться материализации. Не всегда же с ним рядом в трудную минуту Демон оказывался. Только какой там? Как только его возвращали на облако, сразу благополучно забывал о своих благих намерениях.
— Кстати, — Ангел подхватил парня под мышки и буквально поволок в сторону дворца, — у тебя еще и демон-хранитель имеется.
— И он, что, как и ты станет видимым? — растерялся граф, представив, что рядом с ним будет находиться еще одно шкафообразное создание кроваво-красного цвета с рогами и хвостом. Но больше его почему-то смущал нос пятачком.
— Нет, видимым буду только я, — ответил Гадриэль, — но тот тоже рядом. Эй! Даниэль! — окликнул он Демона.
— Здесь я, — отозвался тот и прикоснулся к руке графа, отчего у него на всем теле каждый волосок встал дыбом от ужаса, а кожа покрылась мурашками.
— Ежели надо чего, не стесняйся, обращайся. Например, пока мы здесь, поможем сестрицу пристроить в хорошие руки, то есть замуж удачно выдадим. Ты ведь здесь толчешься из-за нее? В свет, так сказать, ее вывел? И сразу нарвался на скандал, завершившийся дуэлью?
Ник Ольсон обреченно качнул головой. Так оно и было, он старшим остался недавно в их семье, хотя и самому минуло всего девятнадцать. А сестричка была его на год моложе. Матушка скончалась совсем недавно, чахла, чахла много лет, а прошлую осень не перенесла. Как зарядили дожди, она слегла и больше не встала. А батюшка Ника помер годом раньше, точнее, сломал шею во время охоты, свалившись с лошади. Большой был любитель зверя пострелять — и собак держал свору, и десяток отличных жеребцов. После его похорон Ник весьма выгодно распродал и первых, и вторых — ему это все было ни к чему, не увлекался он охотой. Ему бы за книжкой посидеть перед камином долгими зимними вечерами.
— Да, кстати, я тут нимб и крылья потерял где-то в парке. Нигде не видел? Не попадались? — спросил вдруг Гадриэль.
Ник отчаянно замотал головой и с сомнением посмотрел на громилу, который продолжал тащить его к дворцу.
— Не веришь? — изумился Ангел. Никто раньше не подвергал сомнению его слова. Сказал, значит, так оно и было. А молодой граф осмелился. Обладай он своими сверхспособностями, показал бы этому мальчишке что по чем.
Гадриэль повернулся к Нику спиной, скинул камзол и задрал рубашку, демонстрируя спину с ранами от вырванных с мясом крыльев. Раны были свежими и кровоточили. Впрочем, они никогда не затягивались, пока крылья не возвращались на свои места.
Ник пошатнулся и стал падать навзничь.
— Не пугай парня, — попросил Демон, подхватывая его и приводя в чувство.
Граф опять пошатнулся и опять чуть не упал. На этот раз его поймал Гадриэль.
— Помолчи уж лучше, — попросил он Даниэля. — Ты его пугаешь больше, чем я.
— Я вас боюсь обоих, — прошептал Ник и все же лишился сознания.
— Что за слабый народ, эти людишки, — проворчал недовольно Ангел, дожидаясь, когда Даниэль снова приведет парня в нормальное состояние. Сам он не мог этого сделать — лишен был магических способностей на время, а пузырьками с нюхательной солью еще не обзавелся. Обязательно надо, чтобы граф своими ногами дошел до дворца, представил его свету, как своего пятиюродного родственника по линии матери, нашел там свою сестру Эмилию, которая где-то сплетничала с фрейлинами, пока ее братца лишали жизни, и уже потом втроем, Демон не в счет, они отправятся домой к графу Ольсону.
— Может и тебя женить? — спросил Ангел, когда Ник открыл глаза.
Тот отчаянно замотал головой.
— А почему? — не понял Гадриэль его. Ему казалось, что все люди только и стремятся выйти замуж или жениться.
— Рано мне еще, — серьезно ответил Ник. — Я еще не нагулялся.
— Ой ли, — фыркнул Ангел. — Скажи, что еще ни разу не был в постели с дамой.
Граф покраснел и смущенно опустил взор.
— Не был, — признался он честно. — И что с того? Я, может, берегу свою девственность для той единственной, которая станет моей супругой.
Ангел с Демоном неприлично заржали в голос.
