— Дерек, — пропела невестка елейным голосом, — ты мне нужен как мужчина высокий и сильный.
Я истерично рассмеялся. Наверное, если бы меня пригласила Кларисса в помощники, послал бы ее куда подальше самым грубым образом, невзирая на ее подружек.
Леона и Марьяна пошленько захихикали. Дерек же подскочил на месте, готовый следовать за Клариссой хоть на край света.
Они ушли. А я, что, должен развлекать дамочек? Ну это всяко лучше, чем смотреть, как Леона буквально пожирала глазами Дерека, злиться на нее и желать женщине смерти…
Я немного успокоился и анекдоты посыпались из меня как из рога изобилия. Неожиданно для себя самого я стал обаятельныыи и привлекательным, пусть — только бы задержать дамочек подольше возле себя, подальше от Дерека…
— Прошу к столу!
Как я возненавидел Клариссу за эту фразу. Пройдет, конечно, до завтра, но настроение опять упало до нуля…
Невестка постаралась, выложилась по полной. На белоснежной льняной скатерти с ручной вышивкой по краю красовались изысканные блюда. Тонкий фарфор, серебряные приборы. И откуда только добыла, из каких запасников? Дому, конечно, не одна сотня лет, мало ли что хранится в его подвалах и на чердаке. Короче, Кларисса превзошла саму себя, организовав вечеринку а-ля ретро.
И это еще не все… На чайных столик она поставила пирожные и… книгу, которую читала вслух Дереку.
Я только развел руками — это выше моего понимания. Невестка хотела доказать, что он достойная жена своего мужа-генерала? Или?
Улыбнулся про себя, когда Кларисса вместо прислуги принялась обслуживать гостей. У нее даже получалось. Да, тон она задала высокий — Леоне придется отвечать с большей изысканностью. Я же быстренько сменил ненависть на любовь к невестке — ее подружкам стало не до Дерека. Я обожал Клариссу. На радостях слопал абсолютно нечто невкусное, лежавшее на моей тарелке, и даже попросил добавки. В итоге получил благодарный взгляд от невестки. Я же мило улыбнулся ей в ответ. Мы друг друга поняли прекрасно — и пусть я книгу не читал, но поддержать Клариссу в разговоре мог вполне достойно. А вот Дереку, чтобы не привлекать к себе внимания, стоило бы помолчать, а еще лучше прикинуться тупеньким.
Я все время твердил ему об этом — мне известно, что он собой представляет, а другим знать совершенно необязательно.
Откровенно вздрогнул… Когда я ему это твердил?
— Ну и чего ты разозлился? — поинтересовался Дерек, когда мы с ним наконец-то оказались в соседних комнатах. — Весь вечер был бука букой.
— Видел бы ты меня, когда я один развлекал девушек, — парировал я. Оправдываться или спорить не хотелось. — Само обаяние и очарование.
— Верится с трудом, — хмыкнул Дерек. — Ты не ответил на мой вопрос.
— Люблю тебя, — вдруг выдал я. Прикусил болтливый язык, но было уже поздно.
— Ники, — недовольно поморщился Дерек — не начинай снова. Мы этот вопрос с тобой обсудили раз и навсегда.
«Когда?» — чуть не переспросил я вслух.
Глаза защипало от непрошенных слез. Когда я ему успел объясниться в любви? Не помню. Или это был Джеф, когда носил мое имя? Джеф…
— У-у-у! — негромко заскулил я, задрав голову к потолку, — опасался, что слезы потекут по щекам, а Дерек их увидит.
— Ники-и-и, — позвал он меня.
Я фыркнул и выскочил из комнаты. Бежать, бежать, подальше от этого мужчины, который меня ненавидит. Ведь ненавидит же…
— Ники-и-и, — донеслось вслед.
Голос жалобный, просящий, даже как-то сердиться на Дерека расхотелось — он ведь не смог бы побежать за мной. Вернулся в комнату — уж лучше с ним, чем с Клариссиными подружками, которые никак не желали покидать наш гостеприимный дом.
— Не сердись, — попросил Дерек. — Что поделать, что я любил и продолжаю любить Джеффри?
— Да не сержусь я, — фыркнул недовольно. — А ты смог бы отличить меня от него? — спросил уже гораздо спокойнее. Ну чем я хуже Джефа? У нас с ним даже ДНК одинаковая. Шутка природы — я клон Джефа, а он мой клон.
— Когда вы находились рядом, то без проблем любой бы смог отличить, — отозвался Дерек. — А по одному — нет. И никто бы не смог… Я так думаю.
— А ты? И какая тебе разница — Джеф я или Ники? — вырвалось у меня.
— Не скажи, — покачал головой Дерек. — Да и разница между тобой и Джеффри очень большая.
— Какая! — закричал я, готовый кинуться к нему в комнату.
— А вот этого я тебе, Ники, как раз и не скажу, — мягко остановил мой порыв Дерек. — Ты же хочешь все вспомнить. Так? А если я поделюсь своими знаниями, то это будут и твои знания, а не только мои.
— Но ты же обещал мне помогать, — проскулил я жалобно. — У меня одного может и не получиться все вспомнить. А я очень хочу это сделать…
Немного подумал, задавать вопрос Дереку или нет. Впрочем, что я теряю? Не ответит, как обычно, так тому и быть.
— Я уже знаю… — начал издалека. — Честно признаюсь, что это не мои воспоминания… Как ты оказался в Академии, где обучались мы с Джеффри? Ведь ты пришел, когда мы были уже на последнем курсе.
— Все правильно, — не стал отнекиваться Дерек. — Немного добавлю не к твоим воспоминаниям… Ты тоже обучался в Академии не с первого курса.
— Как не с первого? — опешил я.
— Так… Не с первого, — усмехнулся Дерек. — Информация к размышлению, так сказать.
— Вот это новость, — покачал я головой. — Почему-то был уверен… Хотя я ни в чем не уверен… А где до Академии ты обучался? Не таись, ведь я и раньше мог тебя об этом спрашивал.
— Спрашивал, — кивнул Дерек. — Отрицать не стану. В Межпланетной Академии, а потом перевелся на Землю.
— Много досдавать пришлось? — поинтересовался я. Впрочем, и без ответа знал, что много. Представителей других рас с большой неохотой принимали в земные учебные заведения. Дерек, видимо, слыл одним из лучших на своем курсе. Не всем выпадала такая удача. — И зачем тебе это надо было?
— А вот это уже что-то новенькое, — удивился Дерек. — Об это меня никогда никто не спрашивал.
— Значит, я первый, — улыбнулся я, радуясь, что попал в точку. — И?
— Хотел ощутить, каково это — быть человеком, — ответил Дерек.
Похоже, этой фразой он запасся давно, а не сейчас ее придумал.
— И как? Получилось? — язвительно поинтересовался я. Почувствовал, как опять гнев накрывает с головой. Человеком, видите ли, захотел ощутить себя.
— Нет, — отрезал Дерек. — Не понимаю я вас, людей. Говорите, что любите, а сами готовы уничтожить свою любовь только за то, что она вас не любит.
— Что ты знаешь о любви? — вспылил я.
— Утверждается, что любовь свойственна только человеку, — равнодушно произнес Дерек. — Я изучал этот вопрос, времени для этого у меня было много, — добавил он мрачно. — Чистая химия — ничего больше. И глубокая привязанность, и чувство симпатии не более чем миф. Любовь, нет, не сильное чувство. Ненависть куда сильнее. Опять же от любви до ненависти…
— Знаю-знаю, — перебил я Дерека, — всего один шаг.
— Вспомни, что ты сделал из любви, а что от ненависти, — посоветовал он мне.
Действительно, что? Что?!
Какая сволочь наложила блок на мою память? Хотелось завыть от безысходности.
«Спокойно, Ники, спокойно, — попросил я сам себя. Хочу побыть один на один с собой, но и от Дерека «отключаться» не хотелось. — Надо», — приказал я себе. Надо, на самом деле, осмыслить, проанализировать сегодняшние события.
Уже почти задремал, но в памяти неожиданно всплыли строчки песни: «Кто любовь потерял превращается в лёд» — сон, как по мановению волшебной палочки, ушел. Только одна строчка, но какие яркие видения она пробудила в моем мозгу.
Вот мы с Дереком сидим в харчевне, держимся за руки. Я счастливый-счастливый. Ничего и никого не вижу вокруг, только глаза любимого мужчины напротив. Лотти, по обыкновению прикрыв глаза, тоскливо выводит рулады песни про любовь и лед.
— Спела бы что-нибудь повеселее! Сегодня мой брат женился, а ты словно его хоронишь!
Голос Джеффри где-то за моей спиной.
Кто женился? Он довольно четко и однозначно произнес… Это я женился на Дереке. Не он. Джеффри при этом нисколько не расстроен, а как будто рад за меня.
— Поднимем бокалы!
Мы с Дереком тоже подняли. И… видение исчезло.
Почему, кто мне скажет, почему в документах прописано имя моего брата? Не мое? Ну почему?
Я тихонечко завыл.
— Что-то опять вспомнил? — раздался в ушах голос Дерека.
— Подслушиваешь? — поинтересовался я мрачно.
— Больно надо, — фыркнул Дерек. — Просто ты настроен на моей частоте, и когда тебе плохо я обязан прийти на помощь.
— А мне плохо, — я не спрашивал, я утверждал.
— Еще как, — согласился Дерек. — Это все, потому что ты силишься вспомнить, а у тебя ничего не выходит. Начни с начала.
— С какого начала? — хмыкнул я.
— Например, с университета, — подсказал Дерек. — Свяжись с друзьями. За бокалом в разговорах о прошлой студенческой жизни они что-нибудь да тебе подскажут.
А это мысль. Старинные студиозы звали на вечеринки, но я все время отнекивался. Почему бы самому не организовать подобное сборище? Кого я помню из одногруппников? Макс, Алекс… Я с легкостью назвал еще не один десяток имен. Вот с них, пожалуй, и начну…
На мое предложение первым откликнулся Джон, бывший мой не только одногруппник, но и одноклассник. Мы с ним сначала за одной партой сидели, а потом в одной аудитории на соседних стульях штаны протирали.
— Ники! — заорал он в трубку как оглашенный. — Ну наконец-то. Созрел никак? А то мы его приглашаем на сборища и курса, и группы, а он нас посылает на какую-то дальнюю планету. А тут сам прорезался с инициативой.
Хотел спросить, когда это было, но решил, что пока лучше промолчать. Обязательно уточню при личной встрече.
— Нас много на каждом километре? — произнес я условную фразу.
— Много-много, — продолжил кричать Джон.
— У меня совершенно нет контактов, — предпринял я попытку оправдаться.
— И не надо, — остановил мой спич одногруппник. — У меня все есть: и адреса, и явки. Обзвоню, соберу. Главное, ты приходи, Ники. Не отскочи в последний момент. Все наши хотят встретиться с тобой.
— А девочки? — поинтересовался я на всякий случай. С парнями встретиться, естественно, приятно, но девушки, как правило, на подобных вечеринках вспоминали такие мелочи, о которых все и думать-то забыли. Мне ли не знать это, как аналитику. Надо, чтобы и однокурсницы пришли.
— А вот с девочками сложнее, — как-то сразу сник Джон. — Сам понимаешь, возраст такой: либо карьеру делают, либо рожают детей. Замечу, правда, среди них есть и такие, которые успевают и одно, и другое. Анастейшу помнишь?
Как ни странно, но Анастейшу я прекрасно помнил. Она не давала мне прохода. А еще Энни, Бетти, Синди, Конни, Джули, Люси, Молли, Кристи. Это с их легкой руки все стали называть меня Ники, а не Ник или Никас. Я был свой среди них. Однажды, курсе на третьем, прямо на медиане, мы устроили фотосессию, чтобы было потом что вспомнить. Подурачились от души. На заключительной фотографии я и наши девушки — восемь девок, один я. Я на фото молодой, необузданный, кудри до плеч, улыбка до ушей. Как же! Девчонки сфотографировались только со мной, с остальными парнями фоткаться отказались наотрез, заявив, что каждое фото из той фотосессии должно быть уникальным. На самом деле девушки схитрили. А реальную причину отказа знал только я один, ну не считая самих девчонок. Я сейчас никому не расскажу, даже под пытками, что все они были в меня влюблены. Не по очереди, а разом. Как давно это было и все неправда, не из этой жизни.
А я тогда получил титулы «Мистер очарование» и «Мистер смайл».
Сейчас же я не ношу кудрей и не улыбаюсь так открыто, как на той фотографии.
Мне нравилась еще одна фотография. На ней я, Джон и… кажется, Пит. Впрочем, кто третий, совершенно неважно. Мы стоим на крыше общежития, ветер развевает наши длинные волосы, над нами бесконечное ультрамариновое небо, а под ногами бездна — все впереди и ничего позади. Все только настоящее. Фотограф подобрал настолько удачный ракурс и, казалось, что мы не стоим на ровной поверхности, а парим между небом и землей.
Страшно захотелось отыскать старые фотографии. Даже представить не могу, на каком носители они хранились.
— Что замолчал? — голос Джона вывел меня из прострации.
— И девушек, и парней хочу, очень хочу увидеть, — вздохнул я.
— Устрою, — заверил меня Джон. — Сколько готов на дам потратить! У нас принято — за все платят мужчины.
За все расплачиваются мужчины. Правильно, так и должно быть, и никак иначе. Папа часто повторял, чем больше сила, тем больше ответственность. И говорил это он мне, а не Джефу.
— Что замолчал? Прикидываешь? — хохотнул в трубку Джон. — Если что, поможем.
— Тогда неважно, — отозвался я. — Но у меня одно требование, так сказать, просьба, чтобы в заведении можно было покричать от радости и посмеяться в голос.
— Обеспечу, — заверил Джона. — Ники, ты не представляешь, как я хочу тебя увидеть.
Представляю. А как я хочу всех увидеть.
Я очень надеялся на встречу с однокурсниками. Нужен толчок, зацепка, чтобы начать хоть что-то вспоминать. А Дерек, как специально, уходил от ответов или давал расплывчатую информацию на мои наводящие вопросы, а то и вовсе никакой. Я обижался, он пытался меня утешить. Я злился. И ни к чему хорошему наши беседы не приводили…
Джон прорезался снова спустя несколько дней.
— Собираемся в ближайшие выходные в «Республике», — объявил он без предисловий.
— «Республика»? Это где? — с разбегу не смог вспомнить, что за заведение.
— Республик давно нет, никто и не помнит, что это такое, — хихикнул Джон, — а красивое слово осталось. Заведение средней руки. Но… нас оттуда никто не погонит за громкий беспричинный смех и работает кабачок до последнего посетителя. Где ты такое видел?
Нигде…
— Далековато от меня, — вздохнул я. Придется взять домашний шаттл. Клариссе с Дереком придется посидеть дома.
— Скажи спасибо, что не на другой планете, как предлагала Анастейша, — хохотнул Джон. — И попрошу без опозданий.
— Спасибо, — вздохнул я. Действительно, хорошо, что все-таки на Земле. На другую планету я вряд ли решился бы полететь…
Кларисса надула и без того свои пухлые губки, когда я сообщим за обедом, что собирают оставить их с Дереком одних, причем еще и без шаттла, но перечить мне не решилась. Видимо, у меня был слишком решительный вид. Дерек же только выразительно приподнял брови. Он догадывался, куда, зачем и к кому я могу отправиться…
Как же я боялся встречи с однокурсниками, и как желал ее.
На ватных негнущихся ногах вышел из шаттла, брезгливо потянул на себя за ручку дверь. Везде давно белый пластик, а здесь ржавое железо. Что за еду в таком заведении могут подавать? И что за питье?
Музыка оглушила, едва я шагнул за порог.
— Ники пришел! — раздался чей-то истошный вопль. И мгновенно стало тихо.
Я смотрел на них, они с недоумением на меня — все восемь моих одногруппниц, некогда влюбленных в меня.
— Ты ли это, Ники? — осторожно поинтересовалась Бетти.
— Ты споешь нам? — Голос дрогнул, чего я совершенно не ожидал. — Сильно изменился, да?
— Нет! — Девчонки окружили меня со всех сторон. Они поворачивали меня и вправо, и влево, разглядывая со всех сторон. — Не изменился. Ты просто стал совсем другим. А где твои роскошные кудри?
— А кудри Ники состриг еще на третьем курсе, когда у нас, мальчиков, началась военная кафедра.
Я истерично рассмеялся. Наверное, если бы меня пригласила Кларисса в помощники, послал бы ее куда подальше самым грубым образом, невзирая на ее подружек.
Леона и Марьяна пошленько захихикали. Дерек же подскочил на месте, готовый следовать за Клариссой хоть на край света.
Они ушли. А я, что, должен развлекать дамочек? Ну это всяко лучше, чем смотреть, как Леона буквально пожирала глазами Дерека, злиться на нее и желать женщине смерти…
Я немного успокоился и анекдоты посыпались из меня как из рога изобилия. Неожиданно для себя самого я стал обаятельныыи и привлекательным, пусть — только бы задержать дамочек подольше возле себя, подальше от Дерека…
— Прошу к столу!
Как я возненавидел Клариссу за эту фразу. Пройдет, конечно, до завтра, но настроение опять упало до нуля…
Невестка постаралась, выложилась по полной. На белоснежной льняной скатерти с ручной вышивкой по краю красовались изысканные блюда. Тонкий фарфор, серебряные приборы. И откуда только добыла, из каких запасников? Дому, конечно, не одна сотня лет, мало ли что хранится в его подвалах и на чердаке. Короче, Кларисса превзошла саму себя, организовав вечеринку а-ля ретро.
И это еще не все… На чайных столик она поставила пирожные и… книгу, которую читала вслух Дереку.
Я только развел руками — это выше моего понимания. Невестка хотела доказать, что он достойная жена своего мужа-генерала? Или?
Улыбнулся про себя, когда Кларисса вместо прислуги принялась обслуживать гостей. У нее даже получалось. Да, тон она задала высокий — Леоне придется отвечать с большей изысканностью. Я же быстренько сменил ненависть на любовь к невестке — ее подружкам стало не до Дерека. Я обожал Клариссу. На радостях слопал абсолютно нечто невкусное, лежавшее на моей тарелке, и даже попросил добавки. В итоге получил благодарный взгляд от невестки. Я же мило улыбнулся ей в ответ. Мы друг друга поняли прекрасно — и пусть я книгу не читал, но поддержать Клариссу в разговоре мог вполне достойно. А вот Дереку, чтобы не привлекать к себе внимания, стоило бы помолчать, а еще лучше прикинуться тупеньким.
Я все время твердил ему об этом — мне известно, что он собой представляет, а другим знать совершенно необязательно.
Откровенно вздрогнул… Когда я ему это твердил?
ГЛАВА 16
— Ну и чего ты разозлился? — поинтересовался Дерек, когда мы с ним наконец-то оказались в соседних комнатах. — Весь вечер был бука букой.
— Видел бы ты меня, когда я один развлекал девушек, — парировал я. Оправдываться или спорить не хотелось. — Само обаяние и очарование.
— Верится с трудом, — хмыкнул Дерек. — Ты не ответил на мой вопрос.
— Люблю тебя, — вдруг выдал я. Прикусил болтливый язык, но было уже поздно.
— Ники, — недовольно поморщился Дерек — не начинай снова. Мы этот вопрос с тобой обсудили раз и навсегда.
«Когда?» — чуть не переспросил я вслух.
Глаза защипало от непрошенных слез. Когда я ему успел объясниться в любви? Не помню. Или это был Джеф, когда носил мое имя? Джеф…
— У-у-у! — негромко заскулил я, задрав голову к потолку, — опасался, что слезы потекут по щекам, а Дерек их увидит.
— Ники-и-и, — позвал он меня.
Я фыркнул и выскочил из комнаты. Бежать, бежать, подальше от этого мужчины, который меня ненавидит. Ведь ненавидит же…
— Ники-и-и, — донеслось вслед.
Голос жалобный, просящий, даже как-то сердиться на Дерека расхотелось — он ведь не смог бы побежать за мной. Вернулся в комнату — уж лучше с ним, чем с Клариссиными подружками, которые никак не желали покидать наш гостеприимный дом.
— Не сердись, — попросил Дерек. — Что поделать, что я любил и продолжаю любить Джеффри?
— Да не сержусь я, — фыркнул недовольно. — А ты смог бы отличить меня от него? — спросил уже гораздо спокойнее. Ну чем я хуже Джефа? У нас с ним даже ДНК одинаковая. Шутка природы — я клон Джефа, а он мой клон.
— Когда вы находились рядом, то без проблем любой бы смог отличить, — отозвался Дерек. — А по одному — нет. И никто бы не смог… Я так думаю.
— А ты? И какая тебе разница — Джеф я или Ники? — вырвалось у меня.
— Не скажи, — покачал головой Дерек. — Да и разница между тобой и Джеффри очень большая.
— Какая! — закричал я, готовый кинуться к нему в комнату.
— А вот этого я тебе, Ники, как раз и не скажу, — мягко остановил мой порыв Дерек. — Ты же хочешь все вспомнить. Так? А если я поделюсь своими знаниями, то это будут и твои знания, а не только мои.
— Но ты же обещал мне помогать, — проскулил я жалобно. — У меня одного может и не получиться все вспомнить. А я очень хочу это сделать…
Немного подумал, задавать вопрос Дереку или нет. Впрочем, что я теряю? Не ответит, как обычно, так тому и быть.
— Я уже знаю… — начал издалека. — Честно признаюсь, что это не мои воспоминания… Как ты оказался в Академии, где обучались мы с Джеффри? Ведь ты пришел, когда мы были уже на последнем курсе.
— Все правильно, — не стал отнекиваться Дерек. — Немного добавлю не к твоим воспоминаниям… Ты тоже обучался в Академии не с первого курса.
— Как не с первого? — опешил я.
— Так… Не с первого, — усмехнулся Дерек. — Информация к размышлению, так сказать.
— Вот это новость, — покачал я головой. — Почему-то был уверен… Хотя я ни в чем не уверен… А где до Академии ты обучался? Не таись, ведь я и раньше мог тебя об этом спрашивал.
— Спрашивал, — кивнул Дерек. — Отрицать не стану. В Межпланетной Академии, а потом перевелся на Землю.
— Много досдавать пришлось? — поинтересовался я. Впрочем, и без ответа знал, что много. Представителей других рас с большой неохотой принимали в земные учебные заведения. Дерек, видимо, слыл одним из лучших на своем курсе. Не всем выпадала такая удача. — И зачем тебе это надо было?
— А вот это уже что-то новенькое, — удивился Дерек. — Об это меня никогда никто не спрашивал.
— Значит, я первый, — улыбнулся я, радуясь, что попал в точку. — И?
— Хотел ощутить, каково это — быть человеком, — ответил Дерек.
Похоже, этой фразой он запасся давно, а не сейчас ее придумал.
— И как? Получилось? — язвительно поинтересовался я. Почувствовал, как опять гнев накрывает с головой. Человеком, видите ли, захотел ощутить себя.
— Нет, — отрезал Дерек. — Не понимаю я вас, людей. Говорите, что любите, а сами готовы уничтожить свою любовь только за то, что она вас не любит.
— Что ты знаешь о любви? — вспылил я.
— Утверждается, что любовь свойственна только человеку, — равнодушно произнес Дерек. — Я изучал этот вопрос, времени для этого у меня было много, — добавил он мрачно. — Чистая химия — ничего больше. И глубокая привязанность, и чувство симпатии не более чем миф. Любовь, нет, не сильное чувство. Ненависть куда сильнее. Опять же от любви до ненависти…
— Знаю-знаю, — перебил я Дерека, — всего один шаг.
— Вспомни, что ты сделал из любви, а что от ненависти, — посоветовал он мне.
Действительно, что? Что?!
Какая сволочь наложила блок на мою память? Хотелось завыть от безысходности.
«Спокойно, Ники, спокойно, — попросил я сам себя. Хочу побыть один на один с собой, но и от Дерека «отключаться» не хотелось. — Надо», — приказал я себе. Надо, на самом деле, осмыслить, проанализировать сегодняшние события.
Уже почти задремал, но в памяти неожиданно всплыли строчки песни: «Кто любовь потерял превращается в лёд» — сон, как по мановению волшебной палочки, ушел. Только одна строчка, но какие яркие видения она пробудила в моем мозгу.
Вот мы с Дереком сидим в харчевне, держимся за руки. Я счастливый-счастливый. Ничего и никого не вижу вокруг, только глаза любимого мужчины напротив. Лотти, по обыкновению прикрыв глаза, тоскливо выводит рулады песни про любовь и лед.
— Спела бы что-нибудь повеселее! Сегодня мой брат женился, а ты словно его хоронишь!
Голос Джеффри где-то за моей спиной.
Кто женился? Он довольно четко и однозначно произнес… Это я женился на Дереке. Не он. Джеффри при этом нисколько не расстроен, а как будто рад за меня.
— Поднимем бокалы!
Мы с Дереком тоже подняли. И… видение исчезло.
Почему, кто мне скажет, почему в документах прописано имя моего брата? Не мое? Ну почему?
Я тихонечко завыл.
— Что-то опять вспомнил? — раздался в ушах голос Дерека.
— Подслушиваешь? — поинтересовался я мрачно.
— Больно надо, — фыркнул Дерек. — Просто ты настроен на моей частоте, и когда тебе плохо я обязан прийти на помощь.
— А мне плохо, — я не спрашивал, я утверждал.
— Еще как, — согласился Дерек. — Это все, потому что ты силишься вспомнить, а у тебя ничего не выходит. Начни с начала.
— С какого начала? — хмыкнул я.
— Например, с университета, — подсказал Дерек. — Свяжись с друзьями. За бокалом в разговорах о прошлой студенческой жизни они что-нибудь да тебе подскажут.
А это мысль. Старинные студиозы звали на вечеринки, но я все время отнекивался. Почему бы самому не организовать подобное сборище? Кого я помню из одногруппников? Макс, Алекс… Я с легкостью назвал еще не один десяток имен. Вот с них, пожалуй, и начну…
На мое предложение первым откликнулся Джон, бывший мой не только одногруппник, но и одноклассник. Мы с ним сначала за одной партой сидели, а потом в одной аудитории на соседних стульях штаны протирали.
— Ники! — заорал он в трубку как оглашенный. — Ну наконец-то. Созрел никак? А то мы его приглашаем на сборища и курса, и группы, а он нас посылает на какую-то дальнюю планету. А тут сам прорезался с инициативой.
Хотел спросить, когда это было, но решил, что пока лучше промолчать. Обязательно уточню при личной встрече.
— Нас много на каждом километре? — произнес я условную фразу.
— Много-много, — продолжил кричать Джон.
— У меня совершенно нет контактов, — предпринял я попытку оправдаться.
— И не надо, — остановил мой спич одногруппник. — У меня все есть: и адреса, и явки. Обзвоню, соберу. Главное, ты приходи, Ники. Не отскочи в последний момент. Все наши хотят встретиться с тобой.
— А девочки? — поинтересовался я на всякий случай. С парнями встретиться, естественно, приятно, но девушки, как правило, на подобных вечеринках вспоминали такие мелочи, о которых все и думать-то забыли. Мне ли не знать это, как аналитику. Надо, чтобы и однокурсницы пришли.
— А вот с девочками сложнее, — как-то сразу сник Джон. — Сам понимаешь, возраст такой: либо карьеру делают, либо рожают детей. Замечу, правда, среди них есть и такие, которые успевают и одно, и другое. Анастейшу помнишь?
Как ни странно, но Анастейшу я прекрасно помнил. Она не давала мне прохода. А еще Энни, Бетти, Синди, Конни, Джули, Люси, Молли, Кристи. Это с их легкой руки все стали называть меня Ники, а не Ник или Никас. Я был свой среди них. Однажды, курсе на третьем, прямо на медиане, мы устроили фотосессию, чтобы было потом что вспомнить. Подурачились от души. На заключительной фотографии я и наши девушки — восемь девок, один я. Я на фото молодой, необузданный, кудри до плеч, улыбка до ушей. Как же! Девчонки сфотографировались только со мной, с остальными парнями фоткаться отказались наотрез, заявив, что каждое фото из той фотосессии должно быть уникальным. На самом деле девушки схитрили. А реальную причину отказа знал только я один, ну не считая самих девчонок. Я сейчас никому не расскажу, даже под пытками, что все они были в меня влюблены. Не по очереди, а разом. Как давно это было и все неправда, не из этой жизни.
А я тогда получил титулы «Мистер очарование» и «Мистер смайл».
Сейчас же я не ношу кудрей и не улыбаюсь так открыто, как на той фотографии.
Мне нравилась еще одна фотография. На ней я, Джон и… кажется, Пит. Впрочем, кто третий, совершенно неважно. Мы стоим на крыше общежития, ветер развевает наши длинные волосы, над нами бесконечное ультрамариновое небо, а под ногами бездна — все впереди и ничего позади. Все только настоящее. Фотограф подобрал настолько удачный ракурс и, казалось, что мы не стоим на ровной поверхности, а парим между небом и землей.
Страшно захотелось отыскать старые фотографии. Даже представить не могу, на каком носители они хранились.
— Что замолчал? — голос Джона вывел меня из прострации.
— И девушек, и парней хочу, очень хочу увидеть, — вздохнул я.
— Устрою, — заверил меня Джон. — Сколько готов на дам потратить! У нас принято — за все платят мужчины.
За все расплачиваются мужчины. Правильно, так и должно быть, и никак иначе. Папа часто повторял, чем больше сила, тем больше ответственность. И говорил это он мне, а не Джефу.
— Что замолчал? Прикидываешь? — хохотнул в трубку Джон. — Если что, поможем.
— Тогда неважно, — отозвался я. — Но у меня одно требование, так сказать, просьба, чтобы в заведении можно было покричать от радости и посмеяться в голос.
— Обеспечу, — заверил Джона. — Ники, ты не представляешь, как я хочу тебя увидеть.
Представляю. А как я хочу всех увидеть.
ГЛАВА 17
Я очень надеялся на встречу с однокурсниками. Нужен толчок, зацепка, чтобы начать хоть что-то вспоминать. А Дерек, как специально, уходил от ответов или давал расплывчатую информацию на мои наводящие вопросы, а то и вовсе никакой. Я обижался, он пытался меня утешить. Я злился. И ни к чему хорошему наши беседы не приводили…
Джон прорезался снова спустя несколько дней.
— Собираемся в ближайшие выходные в «Республике», — объявил он без предисловий.
— «Республика»? Это где? — с разбегу не смог вспомнить, что за заведение.
— Республик давно нет, никто и не помнит, что это такое, — хихикнул Джон, — а красивое слово осталось. Заведение средней руки. Но… нас оттуда никто не погонит за громкий беспричинный смех и работает кабачок до последнего посетителя. Где ты такое видел?
Нигде…
— Далековато от меня, — вздохнул я. Придется взять домашний шаттл. Клариссе с Дереком придется посидеть дома.
— Скажи спасибо, что не на другой планете, как предлагала Анастейша, — хохотнул Джон. — И попрошу без опозданий.
— Спасибо, — вздохнул я. Действительно, хорошо, что все-таки на Земле. На другую планету я вряд ли решился бы полететь…
Кларисса надула и без того свои пухлые губки, когда я сообщим за обедом, что собирают оставить их с Дереком одних, причем еще и без шаттла, но перечить мне не решилась. Видимо, у меня был слишком решительный вид. Дерек же только выразительно приподнял брови. Он догадывался, куда, зачем и к кому я могу отправиться…
Как же я боялся встречи с однокурсниками, и как желал ее.
На ватных негнущихся ногах вышел из шаттла, брезгливо потянул на себя за ручку дверь. Везде давно белый пластик, а здесь ржавое железо. Что за еду в таком заведении могут подавать? И что за питье?
Музыка оглушила, едва я шагнул за порог.
— Ники пришел! — раздался чей-то истошный вопль. И мгновенно стало тихо.
Я смотрел на них, они с недоумением на меня — все восемь моих одногруппниц, некогда влюбленных в меня.
— Ты ли это, Ники? — осторожно поинтересовалась Бетти.
— Ты споешь нам? — Голос дрогнул, чего я совершенно не ожидал. — Сильно изменился, да?
— Нет! — Девчонки окружили меня со всех сторон. Они поворачивали меня и вправо, и влево, разглядывая со всех сторон. — Не изменился. Ты просто стал совсем другим. А где твои роскошные кудри?
— А кудри Ники состриг еще на третьем курсе, когда у нас, мальчиков, началась военная кафедра.
