Там должна скопиться приличная сумма плюс проценты. Другу совершенно не нужно знать, насколько он богат. Он и сам этого пока не представлял. Но средства у него были — это точно.
— Если нужны деньги на расследование, то они у нас имеются почти в неограниченном количестве, — Доминик крикнул вслед вышедшему из машины Паскалю. — Спрашивай, не стесняйся. Выдам сразу без проволочек, сколько понадобится.
Куда ему теперь их тратить, как не расследование?
— Буду иметь в виду, — кивнул Лефевр. — Пока затрат было совсем немного, но они будут в будущем, — согласился он.
Раз друг говорит, что не стеснен в средствах, значит, так и есть — он привык доверять друзьям.
«Конечно, будут», — хмыкнул про себя Доминик, разворачивая машину, та только взвизгнула шинами на асфальте, и направляя ее в сторону клуба. Только граф Гийом может обойтись лично ему в копеечку...
И все же Доминик не рискнул обыгрывать графа в одиночку, и ему тут же на помощь пришел барон Валери, выказав желание составить игрокам компанию. Но тут заартачился сам граф, заопасавшись, что он проиграет таким везунчикам, как маркиз и барон.
— Выбирайте тогда, кто вам больше нравится, — предложил Доминик, — и обыгрывайте его.
— Сегодня я сыграл бы с бароном Валери, — злобно скривил красивые губы граф. — А-а-а, — протянул он, — впрочем, зовите и вашего друга виконта. Я сегодня решительно настроен.
И он кинул на стол, покрытый зеленым сукном, пухлый кошелек.
Барон Валери тут же выложил рядом с собой стопку купюр, не уступающую по размеру толщине графскому портмоне.
Виконт Мавиль, появившись как по мановению волшебной палочки, пожал плечами, мол, раз так дело обернулось, то он готов тоже сыграть по-крупному и выложил на стол рядом с собой приличную сумму.
Осталось дело только за Домиником — трое мужчин внимательно взглянули на маркиза Бертрана. Но тот с самым независимым видом извлек из кармана несколько купюр, как обычно. Граф презрительно фыркнул. Доминик пожал плечами, мол, что есть, то есть, и больше, чем у него имелось по карманам, он проигрывать не собирался.
— И это все? — изумился граф, так и не дождавшись увеличения денежной кучки Доминика. — Этого и на одну ставку маловато будет.
— У вас возьму взаймы, — парировал маркиз Бертран.
Он не собирался демонстрировать перед ним величину своего состояния — обойдется. Пусть продолжает оставаться в неведении, ведь он и сам совсем недавно узнал, что очень богат. Но проигрывать свои деньги графу Гийому не собирался.
— Ну-ну, — снова презрительно фыркнул тот в ответ…
И игра началась.
— На стол карты, господа, — вдруг граф Гийом громким окриком остановил игру, когда на кону стояло целое состояние. — Колода крапленая.
Их стол мгновенно окружила толпа любопытствующих. Надо же, сам граф, любитель сыграть нечестно, вдруг обнаружил крап.
— Это вы, Андре, подменили ее, — зло прищурился граф, мгновенно став похожим на хищную птицу.
Доминик поднял руки вверх, показывая всем своим видом, что он к этому не имеет никакого отношения. Честен, аки агнец.
— Я знаю, в этой колоде валет треф наколот, — продолжил истошно вопить граф Гийом. — Смотрите, смотрите.
И он, вырвав из рук барона карты, принялся искать нужную ему, словно знал, у кого конкретно должна быть она.
— Вот, — торжествующе кинул он на сукно искомого валета.
Появившийся охранник, следящий за порядком в клубе, крутил в руках карту и так и сяк, пытаясь понять, в каком месте она наколота.
— Карта как карта, — пожал он плечами, ничего подозрительного не обнаружив и возвращая трефового валета на стол.
— Нет, не может быть, — граф сам схватил карту и принялся искать на ней крап.
— Думаю, там нет того, что вы ищете, — спокойно произнес Доминик. — А за клевету и обвинение меня в шулерстве, граф, я вынужден вызвать вас на дуэль. А барона и виконта пригласить в секунданты.
— Дурак! Какая дуэль в наше время? — граф нервно подскочил со своего места, размахивая руками и опрокидывая стол.
И карты, и деньги рассыпались по полу — любопытные тут же отступили в сторону, чтобы игроки сами могли все собрать. Мало ли что? А вдруг и вправду на столе была крапленая колода?
— Обыкновенная, — ответил Доминик. — Выбор оружия за вами. На пистолетах, на шпагах. Или…
Теперь он ехидно прищурился:
— На шулерских колодах?
— Почему вы решили, граф, что карты крапленые? — спросил виконт. — Ни я, ни барон, ни маркиз никакого крапа не заметили.
Он просто издевался над графом Гийомом — как только под своими чувствительными пальцами ощутил едва ощутимые наколы на картах, тут же подменил ее на чистую. Его подручные помогли ему, лишь на секунду отвлекли игроков, устроив небольшой переполох, когда налетели на официанта, разносящего напитки. Грохот и звон стекла стоял знатный, никто не удержался от поворота головы в их сторону. А крапленую колоду от греха подальше тут же скинул проходящему мимо помощнику. Вдруг обыскивать начнут? От этого графа всего можно ожидать.
— Какой он маркиз? Ни титула, ни имения, — юродствовал граф. — Так, пф, мыльный пузырь!
— Вы пьяны, граф, — Доминик на него не обижался, но марку держать пытался.
Он и сам совсем недавно узнал, что никто его не лишал ни титула, ни состояния.
— Я сегодня великодушен, и ваш выстрел первый…
Доминик собрался уходить — оставаться в клубе было бессмысленно. Теперь и без него графу укажут на его место. Скорее всего, с завтрашнего дня проход не только в этот клуб, но и в другие ему будет уже закрыт. Клевета, дебош, скандал — поведение, недостойное аристократа.
Доминик на радости позволил себе задержаться в баре дольше, чем обычно, как после крупного проигрыша, и выпить немного не просто хорошего, а отличного шампанского. И плевать, что его костюм провоняет табаком. Иногда можно…
Когда он покинул клуб и вышел на крыльцо, пребывая в необыкновенно приподнятом настроении, фонари на стоянке мигнули и погасли. Доминик немного постоял, ожидая служащего, который должен был подать его машину. Но тот как сквозь землю провалился.
Ворча и непрерывно чертыхаясь, маркиз пошел в сторону неосвещенной парковки. Как специально, и луна скрылась за тучей — темень, хоть глаз выколи.
— Опять дождь собирается, — проворчал он недовольно.
И вдруг возле крайней машины Доминик заметил темный силуэт, похожий на лежащего на земле человека. Он приблизился и склонился над ним, собираясь поинтересоваться, не требуется ли тому помощь.
Выстрел прозвучал негромко.
Доминик ойкнул, почувствовав, как обожгло плечо, и горячая кровь, пульсируя, потекла из раны. Прикидываясь смертельно раненым или убитым, он упал между машиной и человеком так, чтобы в него не выстрелили второй раз. Если это наемный убийца, то он просто обязан приблизиться к нему, чтобы совершить контрольный выстрел. Но Доминик ему этого ни за что не позволит сделать. В конце концов, у него тоже имелось оружие — маленький двухзарядный пистолет, убить, конечно, не убьет, но способный нанести довольно серьезную травму лишь с близкого расстояния.
— Стоять!
Вдруг раздались крики.
— Ни с места!
А потом до Доминика донеслись шум борьбы и вскрики дерущихся. И лишь затем громкий выстрел — скорее всего, в воздух стрелял один из охранников клуба.
— Маркиз, вы живы? — над ним склонилось озабоченное лицо барона Валери. — И как мы пропустили, как вы покинули клуб.
Он помог подняться Доминику и, совершенно не боясь испачкать в крови свой шикарный костюм, осторожно прижал его к себе.
— Только что были здесь, а потом смотрим и след простыл.
Барон стащил с маркиза пиджак и прижал свой батистовый носовой платок к продолжавшей кровоточить ране.
— Это граф? — спросил Доминик.
— Удивительно, но сам лично стрелял в вас. Мы этого совершенно не ожидали. Думали, что по обыкновению будет действовать чьими-то руками. Но наверное, нервишки сдали.
— Что же, — попытался пошутить Доминик, — свой первый выстрел он использовал.
И пошатнулся, чуть не потеряв сознание.
Рядом с ними, взвизгнув тормозами, остановилась машина.
— Скорее! — крикнул виконт Мавиль, сидевший за рулем. — Его срочно надо отвезти к врачу.
— В больницу я не поеду, — запротестовал Доминик, несмотря на то, что еле стоял на ногах.
Лишние сплетни и скандалы ему совершенно ни к чему. Хватает и сплетен в кулуарах.
— Не противьтесь, маркиз, — барон помог ему забраться на заднее сиденье. — Вас ждет нанятый вами же врач в частном кабинете. И о визите туда никто ничего не узнает. Информации в прессу просочиться не позволим.
— Почему вы мне помогаете, барон Валери, — поинтересовался Доминик.
— Потому что вы мне нравитесь, — ответил мужчина. — Всегда мечтал о сыне, но у меня рождались только девочки.
— Спасибо, — поблагодарил его Доминик, бессильно приваливаясь ему на плечо.
— А граф? — спросил он, немного помолчав. — Что будет с ним?
— Он теперь в теплых руках королевской охраны. Они вытрясут из него все и даже больше. Не беспокойтесь о нем.
Доминик даже не поинтересовался, каким образом граф попал к охране Его Величества, стараясь не проявить слабость и не лишиться чувств от потери крови. У него еще будет время обо всем расспросить.
Придя в себя после наркоза, Доминик огляделся по сторонам, стараясь сфокусировать взгляд хоть на чем-нибудь.
Он в частной клинике, в этом как раз сомнений не было. Последнее, что Доминик помнил, как барон Валери помог выбраться ему из машины, лечь на каталку, суету врачей вокруг него и лампы в операционной. А потом провал…
В кресле возле самого входа в палату кто-то дремал.
— Мама? — позвал Доминик удивленно.
Женщина тотчас легко поднялась и подошла к высокой кровати.
— Ты что-то сказал? — спросила она привычно скрипучим голосом.
— Мама, — произнес Доминик ласково.
Он почувствовал, как сначала в глазах противно защипало, а затем две слезинки скатились по щекам.
— Ну-ну, — Армэль Андре осторожно похлопала по здоровой руке сына. — Все хорошо. Ты жив и относительно здоров. Рана не смертельная. Пулю вынули. Говорят, что буквально завтра тебя можно забрать домой.
— И где мой дом теперь? — по обыкновению хмыкнул Доминик.
Ему вдруг захотелось, чтобы мать сама сказала, куда его повезут долечиваться.
— Сейчас я заберу тебя в наш городской особняк, — ответила Армэль, чуть улыбнувшись. — Тебе нужен какое-то время покой и уход. А потом ты сам решишь, где будешь жить.
Они оба умышленно ничего не обсуждали и не уточняли.
Доминик поднял руку и прикоснулся к морщинистой щеке матери.
— Я рад тебя видеть, — произнес он, и еще одна слезинка скатилась из его глаз.
— Что-то незаметно, — нахмурилась Армэль.
— Это слезы радости, мама, — сказал Доминик. — Ты не представляешь, как я рад тебя видеть, — повторил он снова.
— Там в коридоре твои друзья. Они ждут, когда ты очнешься, — Армэль поджала губы. Чувствовалось, что она хотела быть ласковой с сыном, но у нее это плохо получалось. — Позвать их?
— Позови, только сама не уходи, — попросил Доминик, схватив мать за руку.
— Нет. Что ты? — снова улыбнулась женщина.
Она помогла Доминику сесть поудобнее, подложив подушки под его голову и приподняв спинку кровати.
Барон Валери, виконт Мавиль и Паскаль Лефевр вошли, стараясь не шуметь, тихо и осторожно, как к смертельно больному, и были встречены радостной улыбкой друга, который совершенно не выглядел ни больным, ни при смерти.
Они тут же зашумели, загалдели и кинулись к кровати, стараясь обнять Доминика по очереди.
Армэль Андре отошла от кровати и снова уселась на кресло, где сидела до этого.
— Ну, рассказывайте, только по одному, — попросил Доминик, так как чувствовал, что им не терпелось поделиться новостями, и они начинали говорить одновременно.
— Давайте я начну первым, — предложил Паскаль. — А если что-то пропущу или напутаю, то вы меня поправите.
Так как стульев в палате не было, друзья уселись у Доминика в ногах прямо на его кровати, и Лефевр начал свой рассказ.
— Эта история, завершившаяся счастливым образом, если не считать незапланированного ранения маркиза Бертрана, началась ни вчера и не сегодня, и даже не восемь лет назад. А гораздо раньше. Твоя матушка, Доминик, — Паскаль повернулся в сторону женщины, сидевшей на кресле, и поклонился с почтением, — великий аналитик. Ни одной даме не дозволено было служить в разведке, а твоя мама добилась этого. Я не буду рассказывать, как ей это удалось, так как достоверно не знаю. Но могу сказать, что король ее высоко ценил и очень любил. Мне удалось совсем немного поработать с ней. Точнее, под ее руководством, до своего провала. И я могу с уверенность сказать, она очень талантливый разведчик. В ее задачу входило выявлять и разоблачать двойных агентов, организовывать оперативные игры. Как правило, ей удавалось легко вычислять и «кротов», и «торговцев», и «перевертышей». Но вот с одним противостояние длилось почти пятнадцать лет. И только благодаря вам, маркиз, и его удалось разоблачить.
— Мне? — Доминик сильно удивился. — Но я не сделал ничего такого. Граф Гийом?
— Что вы? Он мелкая сошка. Им руководил крупный, окопавшийся «крот» из-за границы. Но на днях того шпиона захватила наша разведка. Вот граф и занервничал, и решил немного подзаработать на карточной игре, чтобы на какое-то время залечь на дно, искренне надеясь, что сможет ввести в заблуждение такого аналитика, как ваша матушка. Но вы, маркиз, и этого не дали ему сделать, поэтому граф решил вас банально ограбить, — сказал Паскаль.
— С трудом верится, — усмехнулся Доминик.
— Вот и нам не поверилось, — кивнул Лефевр. — Вероятней всего, граф Гийом хотел получить срок за уголовное преступление и отсидеться какое-то время в тюрьме…
— Но за покушение на аристократа, — перебил его барон Валери.
— Судья запросил бы немного, вы правы, и то, если бы сам маркиз подал бы на графа заявление, — снова кивнул Паскаль. — Сказали бы, что находился в состоянии аффекта после крупного проигрыша, подержали бы немного в психиатрической лечебнице и выпустили бы на свободу через годик-другой. Если бы случайно убил маркиза, то получил бы несколько больше, но убийство в планы графа Гийома, скорее всего, не входило. А за измену Отечеству ему грозила смертная казнь.
— А зачем графу Гийому нужен был такой странный карточный долг маркиза? — спросил виконт Мавиль.
— О-о-о, — протянул Лефевр. — Именно такими долгами и вербовал граф своих агентов. При этом деньги, которыми он должен был расплачиваться за информацию или за услуги, оставались у него, а человек поступал в полное его распоряжение. Карточный долг — это святое.
— Хитро, — покачал головой барон Валери, далекий от шпионских игр.
— Хитро, — согласился с ним Паскаль, — но сколько веревочке не виться… Не на того граф Гийом поставил. Он давно присматривался к Доминику Андре, считая его достойным кандидатом для своих оперативных игр — лучший слушатель курсов, провалившийся на пустяке, аристократ, лишенный титула и фактически средств к существованию, человек, который косвенно виновен в смерти другого. Его особенно прельщал последний факт, и он с удовольствием его обсуждал в баре и в курительных комнатах, чтобы никто из окружения маркиза не забывал, из-за кого застрелился Тьери Морель, хоть это и не было правдой. Но если одно и то же повторить многократно, то кто-нибудь и поверит.
— Если нужны деньги на расследование, то они у нас имеются почти в неограниченном количестве, — Доминик крикнул вслед вышедшему из машины Паскалю. — Спрашивай, не стесняйся. Выдам сразу без проволочек, сколько понадобится.
Куда ему теперь их тратить, как не расследование?
— Буду иметь в виду, — кивнул Лефевр. — Пока затрат было совсем немного, но они будут в будущем, — согласился он.
Раз друг говорит, что не стеснен в средствах, значит, так и есть — он привык доверять друзьям.
«Конечно, будут», — хмыкнул про себя Доминик, разворачивая машину, та только взвизгнула шинами на асфальте, и направляя ее в сторону клуба. Только граф Гийом может обойтись лично ему в копеечку...
***
И все же Доминик не рискнул обыгрывать графа в одиночку, и ему тут же на помощь пришел барон Валери, выказав желание составить игрокам компанию. Но тут заартачился сам граф, заопасавшись, что он проиграет таким везунчикам, как маркиз и барон.
— Выбирайте тогда, кто вам больше нравится, — предложил Доминик, — и обыгрывайте его.
— Сегодня я сыграл бы с бароном Валери, — злобно скривил красивые губы граф. — А-а-а, — протянул он, — впрочем, зовите и вашего друга виконта. Я сегодня решительно настроен.
И он кинул на стол, покрытый зеленым сукном, пухлый кошелек.
Барон Валери тут же выложил рядом с собой стопку купюр, не уступающую по размеру толщине графскому портмоне.
Виконт Мавиль, появившись как по мановению волшебной палочки, пожал плечами, мол, раз так дело обернулось, то он готов тоже сыграть по-крупному и выложил на стол рядом с собой приличную сумму.
Осталось дело только за Домиником — трое мужчин внимательно взглянули на маркиза Бертрана. Но тот с самым независимым видом извлек из кармана несколько купюр, как обычно. Граф презрительно фыркнул. Доминик пожал плечами, мол, что есть, то есть, и больше, чем у него имелось по карманам, он проигрывать не собирался.
— И это все? — изумился граф, так и не дождавшись увеличения денежной кучки Доминика. — Этого и на одну ставку маловато будет.
— У вас возьму взаймы, — парировал маркиз Бертран.
Он не собирался демонстрировать перед ним величину своего состояния — обойдется. Пусть продолжает оставаться в неведении, ведь он и сам совсем недавно узнал, что очень богат. Но проигрывать свои деньги графу Гийому не собирался.
— Ну-ну, — снова презрительно фыркнул тот в ответ…
И игра началась.
— На стол карты, господа, — вдруг граф Гийом громким окриком остановил игру, когда на кону стояло целое состояние. — Колода крапленая.
Их стол мгновенно окружила толпа любопытствующих. Надо же, сам граф, любитель сыграть нечестно, вдруг обнаружил крап.
— Это вы, Андре, подменили ее, — зло прищурился граф, мгновенно став похожим на хищную птицу.
Доминик поднял руки вверх, показывая всем своим видом, что он к этому не имеет никакого отношения. Честен, аки агнец.
— Я знаю, в этой колоде валет треф наколот, — продолжил истошно вопить граф Гийом. — Смотрите, смотрите.
И он, вырвав из рук барона карты, принялся искать нужную ему, словно знал, у кого конкретно должна быть она.
— Вот, — торжествующе кинул он на сукно искомого валета.
Появившийся охранник, следящий за порядком в клубе, крутил в руках карту и так и сяк, пытаясь понять, в каком месте она наколота.
— Карта как карта, — пожал он плечами, ничего подозрительного не обнаружив и возвращая трефового валета на стол.
— Нет, не может быть, — граф сам схватил карту и принялся искать на ней крап.
— Думаю, там нет того, что вы ищете, — спокойно произнес Доминик. — А за клевету и обвинение меня в шулерстве, граф, я вынужден вызвать вас на дуэль. А барона и виконта пригласить в секунданты.
— Дурак! Какая дуэль в наше время? — граф нервно подскочил со своего места, размахивая руками и опрокидывая стол.
И карты, и деньги рассыпались по полу — любопытные тут же отступили в сторону, чтобы игроки сами могли все собрать. Мало ли что? А вдруг и вправду на столе была крапленая колода?
— Обыкновенная, — ответил Доминик. — Выбор оружия за вами. На пистолетах, на шпагах. Или…
Теперь он ехидно прищурился:
— На шулерских колодах?
— Почему вы решили, граф, что карты крапленые? — спросил виконт. — Ни я, ни барон, ни маркиз никакого крапа не заметили.
Он просто издевался над графом Гийомом — как только под своими чувствительными пальцами ощутил едва ощутимые наколы на картах, тут же подменил ее на чистую. Его подручные помогли ему, лишь на секунду отвлекли игроков, устроив небольшой переполох, когда налетели на официанта, разносящего напитки. Грохот и звон стекла стоял знатный, никто не удержался от поворота головы в их сторону. А крапленую колоду от греха подальше тут же скинул проходящему мимо помощнику. Вдруг обыскивать начнут? От этого графа всего можно ожидать.
— Какой он маркиз? Ни титула, ни имения, — юродствовал граф. — Так, пф, мыльный пузырь!
— Вы пьяны, граф, — Доминик на него не обижался, но марку держать пытался.
Он и сам совсем недавно узнал, что никто его не лишал ни титула, ни состояния.
— Я сегодня великодушен, и ваш выстрел первый…
Доминик собрался уходить — оставаться в клубе было бессмысленно. Теперь и без него графу укажут на его место. Скорее всего, с завтрашнего дня проход не только в этот клуб, но и в другие ему будет уже закрыт. Клевета, дебош, скандал — поведение, недостойное аристократа.
Доминик на радости позволил себе задержаться в баре дольше, чем обычно, как после крупного проигрыша, и выпить немного не просто хорошего, а отличного шампанского. И плевать, что его костюм провоняет табаком. Иногда можно…
Когда он покинул клуб и вышел на крыльцо, пребывая в необыкновенно приподнятом настроении, фонари на стоянке мигнули и погасли. Доминик немного постоял, ожидая служащего, который должен был подать его машину. Но тот как сквозь землю провалился.
Ворча и непрерывно чертыхаясь, маркиз пошел в сторону неосвещенной парковки. Как специально, и луна скрылась за тучей — темень, хоть глаз выколи.
— Опять дождь собирается, — проворчал он недовольно.
И вдруг возле крайней машины Доминик заметил темный силуэт, похожий на лежащего на земле человека. Он приблизился и склонился над ним, собираясь поинтересоваться, не требуется ли тому помощь.
Выстрел прозвучал негромко.
Доминик ойкнул, почувствовав, как обожгло плечо, и горячая кровь, пульсируя, потекла из раны. Прикидываясь смертельно раненым или убитым, он упал между машиной и человеком так, чтобы в него не выстрелили второй раз. Если это наемный убийца, то он просто обязан приблизиться к нему, чтобы совершить контрольный выстрел. Но Доминик ему этого ни за что не позволит сделать. В конце концов, у него тоже имелось оружие — маленький двухзарядный пистолет, убить, конечно, не убьет, но способный нанести довольно серьезную травму лишь с близкого расстояния.
— Стоять!
Вдруг раздались крики.
— Ни с места!
А потом до Доминика донеслись шум борьбы и вскрики дерущихся. И лишь затем громкий выстрел — скорее всего, в воздух стрелял один из охранников клуба.
— Маркиз, вы живы? — над ним склонилось озабоченное лицо барона Валери. — И как мы пропустили, как вы покинули клуб.
Он помог подняться Доминику и, совершенно не боясь испачкать в крови свой шикарный костюм, осторожно прижал его к себе.
— Только что были здесь, а потом смотрим и след простыл.
Барон стащил с маркиза пиджак и прижал свой батистовый носовой платок к продолжавшей кровоточить ране.
— Это граф? — спросил Доминик.
— Удивительно, но сам лично стрелял в вас. Мы этого совершенно не ожидали. Думали, что по обыкновению будет действовать чьими-то руками. Но наверное, нервишки сдали.
— Что же, — попытался пошутить Доминик, — свой первый выстрел он использовал.
И пошатнулся, чуть не потеряв сознание.
Рядом с ними, взвизгнув тормозами, остановилась машина.
— Скорее! — крикнул виконт Мавиль, сидевший за рулем. — Его срочно надо отвезти к врачу.
— В больницу я не поеду, — запротестовал Доминик, несмотря на то, что еле стоял на ногах.
Лишние сплетни и скандалы ему совершенно ни к чему. Хватает и сплетен в кулуарах.
— Не противьтесь, маркиз, — барон помог ему забраться на заднее сиденье. — Вас ждет нанятый вами же врач в частном кабинете. И о визите туда никто ничего не узнает. Информации в прессу просочиться не позволим.
— Почему вы мне помогаете, барон Валери, — поинтересовался Доминик.
— Потому что вы мне нравитесь, — ответил мужчина. — Всегда мечтал о сыне, но у меня рождались только девочки.
— Спасибо, — поблагодарил его Доминик, бессильно приваливаясь ему на плечо.
— А граф? — спросил он, немного помолчав. — Что будет с ним?
— Он теперь в теплых руках королевской охраны. Они вытрясут из него все и даже больше. Не беспокойтесь о нем.
Доминик даже не поинтересовался, каким образом граф попал к охране Его Величества, стараясь не проявить слабость и не лишиться чувств от потери крови. У него еще будет время обо всем расспросить.
ГЛАВА 22
Придя в себя после наркоза, Доминик огляделся по сторонам, стараясь сфокусировать взгляд хоть на чем-нибудь.
Он в частной клинике, в этом как раз сомнений не было. Последнее, что Доминик помнил, как барон Валери помог выбраться ему из машины, лечь на каталку, суету врачей вокруг него и лампы в операционной. А потом провал…
В кресле возле самого входа в палату кто-то дремал.
— Мама? — позвал Доминик удивленно.
Женщина тотчас легко поднялась и подошла к высокой кровати.
— Ты что-то сказал? — спросила она привычно скрипучим голосом.
— Мама, — произнес Доминик ласково.
Он почувствовал, как сначала в глазах противно защипало, а затем две слезинки скатились по щекам.
— Ну-ну, — Армэль Андре осторожно похлопала по здоровой руке сына. — Все хорошо. Ты жив и относительно здоров. Рана не смертельная. Пулю вынули. Говорят, что буквально завтра тебя можно забрать домой.
— И где мой дом теперь? — по обыкновению хмыкнул Доминик.
Ему вдруг захотелось, чтобы мать сама сказала, куда его повезут долечиваться.
— Сейчас я заберу тебя в наш городской особняк, — ответила Армэль, чуть улыбнувшись. — Тебе нужен какое-то время покой и уход. А потом ты сам решишь, где будешь жить.
Они оба умышленно ничего не обсуждали и не уточняли.
Доминик поднял руку и прикоснулся к морщинистой щеке матери.
— Я рад тебя видеть, — произнес он, и еще одна слезинка скатилась из его глаз.
— Что-то незаметно, — нахмурилась Армэль.
— Это слезы радости, мама, — сказал Доминик. — Ты не представляешь, как я рад тебя видеть, — повторил он снова.
— Там в коридоре твои друзья. Они ждут, когда ты очнешься, — Армэль поджала губы. Чувствовалось, что она хотела быть ласковой с сыном, но у нее это плохо получалось. — Позвать их?
— Позови, только сама не уходи, — попросил Доминик, схватив мать за руку.
— Нет. Что ты? — снова улыбнулась женщина.
Она помогла Доминику сесть поудобнее, подложив подушки под его голову и приподняв спинку кровати.
Барон Валери, виконт Мавиль и Паскаль Лефевр вошли, стараясь не шуметь, тихо и осторожно, как к смертельно больному, и были встречены радостной улыбкой друга, который совершенно не выглядел ни больным, ни при смерти.
Они тут же зашумели, загалдели и кинулись к кровати, стараясь обнять Доминика по очереди.
Армэль Андре отошла от кровати и снова уселась на кресло, где сидела до этого.
— Ну, рассказывайте, только по одному, — попросил Доминик, так как чувствовал, что им не терпелось поделиться новостями, и они начинали говорить одновременно.
— Давайте я начну первым, — предложил Паскаль. — А если что-то пропущу или напутаю, то вы меня поправите.
Так как стульев в палате не было, друзья уселись у Доминика в ногах прямо на его кровати, и Лефевр начал свой рассказ.
— Эта история, завершившаяся счастливым образом, если не считать незапланированного ранения маркиза Бертрана, началась ни вчера и не сегодня, и даже не восемь лет назад. А гораздо раньше. Твоя матушка, Доминик, — Паскаль повернулся в сторону женщины, сидевшей на кресле, и поклонился с почтением, — великий аналитик. Ни одной даме не дозволено было служить в разведке, а твоя мама добилась этого. Я не буду рассказывать, как ей это удалось, так как достоверно не знаю. Но могу сказать, что король ее высоко ценил и очень любил. Мне удалось совсем немного поработать с ней. Точнее, под ее руководством, до своего провала. И я могу с уверенность сказать, она очень талантливый разведчик. В ее задачу входило выявлять и разоблачать двойных агентов, организовывать оперативные игры. Как правило, ей удавалось легко вычислять и «кротов», и «торговцев», и «перевертышей». Но вот с одним противостояние длилось почти пятнадцать лет. И только благодаря вам, маркиз, и его удалось разоблачить.
— Мне? — Доминик сильно удивился. — Но я не сделал ничего такого. Граф Гийом?
— Что вы? Он мелкая сошка. Им руководил крупный, окопавшийся «крот» из-за границы. Но на днях того шпиона захватила наша разведка. Вот граф и занервничал, и решил немного подзаработать на карточной игре, чтобы на какое-то время залечь на дно, искренне надеясь, что сможет ввести в заблуждение такого аналитика, как ваша матушка. Но вы, маркиз, и этого не дали ему сделать, поэтому граф решил вас банально ограбить, — сказал Паскаль.
— С трудом верится, — усмехнулся Доминик.
— Вот и нам не поверилось, — кивнул Лефевр. — Вероятней всего, граф Гийом хотел получить срок за уголовное преступление и отсидеться какое-то время в тюрьме…
— Но за покушение на аристократа, — перебил его барон Валери.
— Судья запросил бы немного, вы правы, и то, если бы сам маркиз подал бы на графа заявление, — снова кивнул Паскаль. — Сказали бы, что находился в состоянии аффекта после крупного проигрыша, подержали бы немного в психиатрической лечебнице и выпустили бы на свободу через годик-другой. Если бы случайно убил маркиза, то получил бы несколько больше, но убийство в планы графа Гийома, скорее всего, не входило. А за измену Отечеству ему грозила смертная казнь.
— А зачем графу Гийому нужен был такой странный карточный долг маркиза? — спросил виконт Мавиль.
— О-о-о, — протянул Лефевр. — Именно такими долгами и вербовал граф своих агентов. При этом деньги, которыми он должен был расплачиваться за информацию или за услуги, оставались у него, а человек поступал в полное его распоряжение. Карточный долг — это святое.
— Хитро, — покачал головой барон Валери, далекий от шпионских игр.
— Хитро, — согласился с ним Паскаль, — но сколько веревочке не виться… Не на того граф Гийом поставил. Он давно присматривался к Доминику Андре, считая его достойным кандидатом для своих оперативных игр — лучший слушатель курсов, провалившийся на пустяке, аристократ, лишенный титула и фактически средств к существованию, человек, который косвенно виновен в смерти другого. Его особенно прельщал последний факт, и он с удовольствием его обсуждал в баре и в курительных комнатах, чтобы никто из окружения маркиза не забывал, из-за кого застрелился Тьери Морель, хоть это и не было правдой. Но если одно и то же повторить многократно, то кто-нибудь и поверит.
