Настя заглянула в комнату, полюбовалась на спящую Ленку и, сама не зная зачем, открыла шкаф. Её главные сокровища хранились тут, на полке — выходные джинсы и связанный самолично из остатков пряжи серо-розовый свитер, лифчик в приличном состоянии, почти новые колготки (для похода к врачу и в разные инстанции) и свёрнутое в рулон, заботливо умотанное в целлофан, её белое свадебное платье. Остальные вещи были старыми и несколько раз залатанными, которые она носила, даже не задумываясь о том, чтобы купить что-то новое. Чтобы прилично похоронить Витю, Настя в своё время продала всё мало-мальски стоящее...
Со вздохом закрыв шкаф, так и не приняв решение по поводу предстоящей ей вечеринки, Настя пошла на кухню, но, дойдя до коридора, услышала непонятную возню на лестнице и последовавший за нею короткий звонок.
— Господи! Кого это ещё ко мне несёт?
Звонок в такое время не предвещал ничего хорошего. Либо из инстанций, либо что-то на работе случилось, либо воры. Но воры вряд ли будут звонить в дверь! Или будут? А вдруг они так проверяют дома ли хозяева? Это точно не тётя Вера — сей час соседка всегда употребляла для положенной ей по возрасту сьесты.
Накрутив сама себя, Настя на всё же решилась глянуть в глазок. На лестничной площадке переминался с ноги на ногу Вова. Открыв замок хлипкой входной двери, Настя укорила гостя:
— Ты чего? Я уже Бог весть что подумала!
— Да был тут недалеко, вот и решил заскочить! — оправдывался Вова, загромождая собой и новыми пакетами небольшое пространство прихожей. Оглядел её, подняв брови, и улыбнулся во весь рот:
— Классно выглядишь ! Эт ты мамино донашиваешь ?
Настя глянула на себя и покраснела: она совершенно забыла, что сейчас на ней не соблазнительный пеньюар и не выходные джинсы, а видавший виды и застираный до дыр домашний халатик. Она попятилась:
— Подожди минутку!
И шмыгнула мышью в комнату, снова распахнула шкаф.
Переодевшись, она вернулась в коридор и застала Вову за сосредоточенным распаковыванием замотанных в пластик новеньких ходунков. Рядом мирно покачивалось детское креслице для машины. Настя всплеснула руками:
— Господи, ты будто на смотрины пришел!
— Так смотрины и есть, — снова оправдываясь, выпрямился Вова. — А то пацану принес всякого, а о тебе и малой совсем забыл.
И протянул ей пакет. Настя достала две коробки, раскрыла одну — смешная матерчатая кукла для маленьких, очень маленьких девочек. Во второй коробке оказался розовый банный халат. Именно о таком Настя мечтала уже давно: тёплый даже на вид, с карманами и поясом, длиной в пол — надеть и не снимать!
— Надеюсь, размер подойдёт, на глаз брал.
Настя прижимала к груди мягкий и нежный на ощупь халат, и ей хотелось заплакать от нахлынувших чувств. Но она сдержалась и пошутила:
— Значит, мне теперь в этом тебя встречать? Сиреневое кружево недостаточно возбуждает?
Вова коротко хохотнул и сунул руку за пазуху куртки. Настя с изумлением увидела узкую треугольную мордочку, лысую и в морщинках, с огромными круглыми глазами и торчащими над головой большими ушами.
— Господи! Что это?
Маленький носик смешно сморщился, и странное существо чихнуло. Настя подняла брови:
— Котёнок?
Вова неловко вытащил необычного котёнка на свет божий, и Настя не удержалась от смеха:
— Это помесь кота и летучей мыши?
Вова покрутил головой:
— Не издевайся, очень редкая порода, между прочим!
Настя приняла от него гладкое, почти горячее лысое тельце и осторожно погладила. Котёнок принялся тыкаться в её шею, щекоча дыханием, потом громко фыркнул. Вова принялся раздеваться:
— Мне мужик денег был должен, а денег нет. А у его жены питомник вот такого счастья. Он предложил отдать мне котёнком, начал петь военные песни, типа котята стоят дорого, через год он мне её спарит с самцом, так я на продаже вдвойне заработаю...
Настя гладила тонкие, словно прозрачные уши-локаторы и потихоньку влюблялась в это чудное существо. А Вова вытащил из пакета два мешка и пластмассовую коробку:
— А я подумал — ну нафига мне кошка, меня всё равно никогда дома нет. У тебя ей лучше будет. Он мне дал корм и наполнитель, и даже лоток.
Настя усмехнулась:
— И ты взял. А как его зовут?
— У блин, вопросики у тебя... Подожди момент!
Он достал из кармана небольшую книжечку и, запинаясь, прочитал на первой странице:
— Мадмуазель Лямур Шарнель... Извращенка эта его жена, надо ж так было мурку обозвать!
— А чё, красиво! — улыбнулась Настя и почувствовала, как что-то трётся об ее ногу. Бэтмен ревниво прошелся между её ног, как учёный бобик, заглядывая на новоприбывшую. Вова хмыкнул:
— Я смотрю, у нас с тобой мысли совпадают! Ты нас представишь?
— Бэтмен — Вова, Вова — Бэтмен, — вежливо наклонила голову Настя. — Не ржать, это Тёмка его так окрестил!
Она с сожалением спустила кошечку с рук, и та потянулась к ошеломленному чёрному собрату. Сладкая парочка, подумала Настя. Мадемуазель была нежно-кремового цвета с более тёмными отметинами на скулах, носике и кончиках лапок, и смотрелась настоящей манекенщицей рядом с простеньким Бэтменом.
Вова протиснулся мимо них в ванную:
— Насть, ты меня покормишь? Неохота в фастфуд опять топать после твоих шедевров! — пророкотал его голос оттуда. Настя очнулась от созерцания неловких котячьих игр и поспешила на кухню:
— Я тебя раньше восьми не ждала, плов не готов ещё! Ему два часа доходить только... Хочешь яичницу с луком? Могу салат быстренько покромсать!
— Да что угодно, лишь бы вкусно!
Вова легко занёс в зал ходунки и креслице и вошел на кухню, завис над Настиным плечом, шумно вдыхая запах тушившейся курицы. Настя слегка подалась назад, и он обнял её за талию, прижал к себе:
— Делай порцию на двоих, достало уже в одиночку есть!
— Уговорил, — тихо ответила она, наслаждаясь моментом, потом высвободилась. — Сядь, если есть хочешь, а то забуду, как что делать...
Он усмехнулся, садясь на скрипнувшую под его большим телом табуретку:
— Угрозы начинаются!
— Нет, пока что нежное предупреждение, — возразила Настя, ставя сковородку на плиту.
Через пятнадцать минут они уже уплели яичницу с зелёным луком и помидорный салат, и Настя привычно поставила турку на огонь.
Громкая музыка наполнила кухню. Настя приложила руку к сердцу:
— Ё-моё, что это было?
Вова захлопал по карманам, поспешно вытащил мобильник:
— У блин, надо звук убавить. Алё?... Что опять случилось? ... О... А нафига? ... Да есть у них всё, чё опять просят... Да знаю я, сам собственноручно давал и вроде даже два раза... Ну как хотишь, дорогая... Подожди, я ж на память не знаю...
Он, хмурясь, достал из барсетки на поясе потрёпанный чёрный блокнот и залистал страницы:
— Где это у меня? ... Да подожди же секунду, дай найти! ... Время деньги, ага, в курсе я... А деньги, между прочим, время... Слушай, ты всё работаешь и работаешь, когда ж мы с тобой культурно отдохнем?
Настя невольно прислушалась, заваривая кофе, и где-то в глубине души её кольнула ревность. Вова же продолжал шелестеть страничками:
— Да ладно тебе, Оль, не бухти, во, нашел! Пишешь?... Тыща триста пятьдесят шесть... Две тыщи четыреста тридцать шесть... и четыре тыщи восемь... Всё? Ещё вопросы будут? Ну, тогда удачи! Целую нежно!
Он отключился и заметил Настин взгляд. Видно, ничего особенно нежного в нём не было, так как он счёл нужным объяснить:
— Бухгалтер моя, Оля. Налоговой в третий раз понадобились номера моих палаток на рынке. Вечно им чего-то для счастья не хватает!
Настино сердце наполнилось чем-то лёгким и пузырящимся, как бокал шампанским, и она с удивлением прислушалась к своим ощущениям. Хорошо, что он есть, хорошо, что приходит, даже если бы не было всех этих подарков. Но что-то новое прибавилось к чувству внутреннего комфорта, которое Вова вызывал своим присутствием. И Настя очень сильно понадеялась, что это новое — не любовь. Ведь решила же, что не надо сейчас! А раз решила, то извините пожалуйста, надо держаться этой линии. А желание обнять его, прижаться к широкой груди, ощутить тёплыетяжёлые руки на своей спине — это что? Такой закон борьбы противоположностей, как пели Иванушки? Или всё-таки она влюбилась?
Её мысли прервал весёлый клубок светлой кожи и тёмной шерсти. Котята ввалились в кухню, симулируя отчаянную схватку не на жизнь, а на смерть, причём побеждала пока Мадемуазель, явно старше Бэтмена на пару месяцев.
Вова поднял чёрного найдёныша на руки и погладил по спине, и ладонь его накрыла целого котёнка. А Настя услышала тонкий зов из комнаты — Ленка проснулась. Она нерешительно спросила:
— Пошли в зал, что ли. Чего всё время в кухне сидеть...
— Я люблю в кухне, — пожал плечами Вова. — И за пловом смотреть удобнее.
Настя засмеялась:
— Ну ты, блин, настоящий мужик, всегда поближе к еде тянет! Пошли, не подгорит, сейчас рис заброшу и огонь уменьшу.
Они перемесились в зал, Настя принесла дочку и положила её рядом с Вовой на диван. Любопытные котята тут же вспрыгнули, чтобы обнюхать и потрогать лапкой незнакомое им пока человеческое существо. Настя приготовила и принесла малой бутылочку, дала ей, села рядом, придерживая, и Вова тихо сказал:
— Спокойно всё... Как в сказке.
Настя взглянула на него недоумевающе, и Вова смущённо пояснил:
— У меня было по-другому. Каждый день плач, крики!
— Ленка тихая, — пожала плечами Настя.
Вова прикрыл глаза, устраиваясь поудобнее. Настя усмехнулась:
— Одеяло принести?
— Не надо, — вяло ответил он, — мне скоро идти.
Настя встала, покачав головой, и достала покрывало из шкафа, накрыла его. Вова открыл глаза, пристально глядя на неё:
— Опять не отпускаешь?
Настя улыбнулась:
— Спи.
Вова покрутил головой:
— Фигос! Плова дождусь.
— Ну, его ещё приготовить надо. Вот присмотри за ребёнком, а я пойду рис засыплю.
Вова с готовностью выпростал руку из-под покрывала и принял бутылочку, словно на вахту заступил. Ленка не заметила подмены и всё так же чмокала губами, одной ручонкой пытаясь ухватить чёрную шерсть, а другой — прозрачное кожаное ухо-локатор.
Настя всыпала в утушенную курицу риса на глаз, долила водой и принялась колдовать с баночками специй. Для завершения картины почистила и повтыкала в рис несколько долек чеснока.
Уменьшив огонь до минимума, Настя вернулась в зал. Время близилось к семи. Скоро на работу. А в зале она увидела картину Репина: Вова спал, крепко держа бутылочку, Ленка сосала, сосредоточенно играя с хвостом Бэтмена, а Мадемуазель свернулась клубочком на Вовиной груди, сладко посапывая в унисон большому человеку. Настя умилилась до слёз. Сколько раз она представляла себе такую сцену, с другим мужчиной, в другой жизни!
Тихо-тихо, чтобы не потревожить спящих и мирно играющих, она села в своё потрёпанное кресло и взяла вязание.
В полвосьмого, осторожно подняв на руки спящую дочку, Настя отнесла её к соседке. Помоет полы с Тёмкой, один раз можно. Выключив газ под пловом, почти дошедшим до кондиции, одевшись, она почти бегом пошла на работу. Няня, оставшаяся с мальчиком, поворчала для порядку, но быстро забыла об опоздании и даже поболтала с Настей о погоде и их тяжёлых работах. После её ухода Настя быстро пробежалась по залам и коридорам с тряпкой, пока Артём складывал на место книги и игрушки в младшей группе, смахнула пыль с полок и столов, убрала швабру и ведро в подсобку и, одев сына, поспешила домой.
Всё было тихо. Вова ещё спал, обнимая обоих котят. Тёма потихоньку вошёл в зал и изумлённо вскрикнул:
— Мама! К Бэтмену пришёл в гости Джокер!
Вова вздрогнул, открывая глаза, и пробормотал:
— Где Джокер?
— Здрасьте, дядя Вова, — смущённо пискнул Тёма и показал на лысую кошечку: — Вот же он, Джокер!
— Это девочка и её зовут Мадемуазель, — засмеялась Настя, входя в зал. — Ну вот, всех разбудил!
— Сколько времени? — спросил Вова, потирая шею.
— Скоро девять. Плов готов, пошли ужинать.
Он встал, неловко стягивая покрывало:
— Уж извини, задремал. Устаю, как собака.
— Да ничего, — Настя взяла у него покрывало и принялась складывать. — Зато отдохнул!
В кухне она поставила перед ним тарелку с пловом и пошла к соседке за Ленкой. Тёма потребовал плова для себя и двух котят, все трое с рекордной скоростью вылизали свои тарелки и отправились спать. Настя не сомневалась, что спать они будут в одной кровати.
Вова со стонами наслаждения ел удавшийся на славу плов. На него было вкусно даже просто смотреть, и Настя позволила себе это удовольствие за чашкой кофе. Вова прочавкал:
— Тебе надо в ресторане работать шеф-поваром!
— Да ну тебя, — усмехнулась Настя. — Скажешь тоже!
— Ну или открыть ресторан домашней кухни прямо дома! Отбоя бы от клиентов не было!
— Я подумаю, — со смехом пообещала она. — Кофе хочешь?
Вова облизал вилку и кивнул. Настя налила ему горячего ароматного напитка, поставила чашку на стол и снова вздрогнула от душераздирающей трели сотового. Вова взглянул на номер и нахмурился, но ответил:
— Да?... Вы где?... Давно?... Уже еду, через двадцать минут!
Он отключился и, одним глотком выпив кофе, встал:
— Насть, я убежал. Очень... срочное дело, — он смутился и быстро взглянул на неё. Настя пожала плечами:
— Срочное так срочное.
Она проводила его до выхода, получила слегка рассеянный поцелуй в щёку и закрыла дверь. Постояла, глядя на натёкшую с его ботинок лужу, и пошла за тряпкой.
На следующий день Вова не пришёл.
Не было его и в последующие дни.
Настя ждала, вслушиваясь в шаги на лестнице, выглядывая из окна в поисках серой "Ауди", но Вова не появился. Настя, в принципе, могла понять и принять его отсутствие за должное. Ну поигрался, понял, что не то, и просто исчез. Могла бы, но не хотела. Ей не хватало его, до боли во всём теле, до кома в горле! Кто бы мог подумать, что она привяжется вот так сразу, так быстро, так безоглядно.
И Артём снова замолчал. Первые два дня он ещё спрашивал про дядю Вову, а потом просто замкнулся в себе, как раньше, только играл молча с котятами и перебирал принесённые Вовой в первый день машинки. Настя страдала за себя и за сына, не зная, как снова расшевелить его, не понимая, что такого она сделала, чтобы заслужить забвение.
Жизнь потекла своим чередом, но Настя словно выпала из неё. Она вставала в пять утра, кидала всё падающий и падающий снег до семи, пока не проснутся дети, до изнеможения, физического и морального. Вязала до боли в пальцах. Мыла полы в ненавистном садике до блеска.
Она практически перестала есть, готовя только для Тёмки. Стресс, овладевший ею, оказался таким сильным, что она постоянно ощущала острый голод, но, как только в желудок попадала мало-мальски твёрдая пища, Настю тут же выворачивало наизнанку. В конце концов, она перестала бороться с организмом и получила вдобавок бессонницу, с трудом засыпая и просыпаясь каждый час.
Так прошло полторы недели. Десять долгих отвратительных, мучительных дней. И в воскресенье Настя не выдержала. Тётя Вера согласилась присмотреть за малыми, и Настя поехала на "Динамо".
Номера палаток она запомнила наизусть. Ей понадобилось почти полчаса, чтобы найти тысяча триста пятьдесят шестую. Толстая тётка в зелёной дутой куртке и пошлых блестящих леггинсах весело торговала, зазывая клиентов. Увидев приблизившуюся к лотку Настю, тётка бросила и ей:
— Девушка, покупайте кофточки! Скидки на последнюю партию перед весной! Десять долларов кофточка! Джинсы французские, с вышивкой, самая мода в Европе!
Со вздохом закрыв шкаф, так и не приняв решение по поводу предстоящей ей вечеринки, Настя пошла на кухню, но, дойдя до коридора, услышала непонятную возню на лестнице и последовавший за нею короткий звонок.
— Господи! Кого это ещё ко мне несёт?
Звонок в такое время не предвещал ничего хорошего. Либо из инстанций, либо что-то на работе случилось, либо воры. Но воры вряд ли будут звонить в дверь! Или будут? А вдруг они так проверяют дома ли хозяева? Это точно не тётя Вера — сей час соседка всегда употребляла для положенной ей по возрасту сьесты.
Накрутив сама себя, Настя на всё же решилась глянуть в глазок. На лестничной площадке переминался с ноги на ногу Вова. Открыв замок хлипкой входной двери, Настя укорила гостя:
— Ты чего? Я уже Бог весть что подумала!
— Да был тут недалеко, вот и решил заскочить! — оправдывался Вова, загромождая собой и новыми пакетами небольшое пространство прихожей. Оглядел её, подняв брови, и улыбнулся во весь рот:
— Классно выглядишь ! Эт ты мамино донашиваешь ?
Настя глянула на себя и покраснела: она совершенно забыла, что сейчас на ней не соблазнительный пеньюар и не выходные джинсы, а видавший виды и застираный до дыр домашний халатик. Она попятилась:
— Подожди минутку!
И шмыгнула мышью в комнату, снова распахнула шкаф.
Переодевшись, она вернулась в коридор и застала Вову за сосредоточенным распаковыванием замотанных в пластик новеньких ходунков. Рядом мирно покачивалось детское креслице для машины. Настя всплеснула руками:
— Господи, ты будто на смотрины пришел!
— Так смотрины и есть, — снова оправдываясь, выпрямился Вова. — А то пацану принес всякого, а о тебе и малой совсем забыл.
И протянул ей пакет. Настя достала две коробки, раскрыла одну — смешная матерчатая кукла для маленьких, очень маленьких девочек. Во второй коробке оказался розовый банный халат. Именно о таком Настя мечтала уже давно: тёплый даже на вид, с карманами и поясом, длиной в пол — надеть и не снимать!
— Надеюсь, размер подойдёт, на глаз брал.
Настя прижимала к груди мягкий и нежный на ощупь халат, и ей хотелось заплакать от нахлынувших чувств. Но она сдержалась и пошутила:
— Значит, мне теперь в этом тебя встречать? Сиреневое кружево недостаточно возбуждает?
Вова коротко хохотнул и сунул руку за пазуху куртки. Настя с изумлением увидела узкую треугольную мордочку, лысую и в морщинках, с огромными круглыми глазами и торчащими над головой большими ушами.
— Господи! Что это?
Маленький носик смешно сморщился, и странное существо чихнуло. Настя подняла брови:
— Котёнок?
Вова неловко вытащил необычного котёнка на свет божий, и Настя не удержалась от смеха:
— Это помесь кота и летучей мыши?
Вова покрутил головой:
— Не издевайся, очень редкая порода, между прочим!
Настя приняла от него гладкое, почти горячее лысое тельце и осторожно погладила. Котёнок принялся тыкаться в её шею, щекоча дыханием, потом громко фыркнул. Вова принялся раздеваться:
— Мне мужик денег был должен, а денег нет. А у его жены питомник вот такого счастья. Он предложил отдать мне котёнком, начал петь военные песни, типа котята стоят дорого, через год он мне её спарит с самцом, так я на продаже вдвойне заработаю...
Настя гладила тонкие, словно прозрачные уши-локаторы и потихоньку влюблялась в это чудное существо. А Вова вытащил из пакета два мешка и пластмассовую коробку:
— А я подумал — ну нафига мне кошка, меня всё равно никогда дома нет. У тебя ей лучше будет. Он мне дал корм и наполнитель, и даже лоток.
Настя усмехнулась:
— И ты взял. А как его зовут?
— У блин, вопросики у тебя... Подожди момент!
Он достал из кармана небольшую книжечку и, запинаясь, прочитал на первой странице:
— Мадмуазель Лямур Шарнель... Извращенка эта его жена, надо ж так было мурку обозвать!
— А чё, красиво! — улыбнулась Настя и почувствовала, как что-то трётся об ее ногу. Бэтмен ревниво прошелся между её ног, как учёный бобик, заглядывая на новоприбывшую. Вова хмыкнул:
— Я смотрю, у нас с тобой мысли совпадают! Ты нас представишь?
— Бэтмен — Вова, Вова — Бэтмен, — вежливо наклонила голову Настя. — Не ржать, это Тёмка его так окрестил!
Она с сожалением спустила кошечку с рук, и та потянулась к ошеломленному чёрному собрату. Сладкая парочка, подумала Настя. Мадемуазель была нежно-кремового цвета с более тёмными отметинами на скулах, носике и кончиках лапок, и смотрелась настоящей манекенщицей рядом с простеньким Бэтменом.
Вова протиснулся мимо них в ванную:
— Насть, ты меня покормишь? Неохота в фастфуд опять топать после твоих шедевров! — пророкотал его голос оттуда. Настя очнулась от созерцания неловких котячьих игр и поспешила на кухню:
— Я тебя раньше восьми не ждала, плов не готов ещё! Ему два часа доходить только... Хочешь яичницу с луком? Могу салат быстренько покромсать!
— Да что угодно, лишь бы вкусно!
Вова легко занёс в зал ходунки и креслице и вошел на кухню, завис над Настиным плечом, шумно вдыхая запах тушившейся курицы. Настя слегка подалась назад, и он обнял её за талию, прижал к себе:
— Делай порцию на двоих, достало уже в одиночку есть!
— Уговорил, — тихо ответила она, наслаждаясь моментом, потом высвободилась. — Сядь, если есть хочешь, а то забуду, как что делать...
Он усмехнулся, садясь на скрипнувшую под его большим телом табуретку:
— Угрозы начинаются!
— Нет, пока что нежное предупреждение, — возразила Настя, ставя сковородку на плиту.
Через пятнадцать минут они уже уплели яичницу с зелёным луком и помидорный салат, и Настя привычно поставила турку на огонь.
Громкая музыка наполнила кухню. Настя приложила руку к сердцу:
— Ё-моё, что это было?
Вова захлопал по карманам, поспешно вытащил мобильник:
— У блин, надо звук убавить. Алё?... Что опять случилось? ... О... А нафига? ... Да есть у них всё, чё опять просят... Да знаю я, сам собственноручно давал и вроде даже два раза... Ну как хотишь, дорогая... Подожди, я ж на память не знаю...
Он, хмурясь, достал из барсетки на поясе потрёпанный чёрный блокнот и залистал страницы:
— Где это у меня? ... Да подожди же секунду, дай найти! ... Время деньги, ага, в курсе я... А деньги, между прочим, время... Слушай, ты всё работаешь и работаешь, когда ж мы с тобой культурно отдохнем?
Настя невольно прислушалась, заваривая кофе, и где-то в глубине души её кольнула ревность. Вова же продолжал шелестеть страничками:
— Да ладно тебе, Оль, не бухти, во, нашел! Пишешь?... Тыща триста пятьдесят шесть... Две тыщи четыреста тридцать шесть... и четыре тыщи восемь... Всё? Ещё вопросы будут? Ну, тогда удачи! Целую нежно!
Он отключился и заметил Настин взгляд. Видно, ничего особенно нежного в нём не было, так как он счёл нужным объяснить:
— Бухгалтер моя, Оля. Налоговой в третий раз понадобились номера моих палаток на рынке. Вечно им чего-то для счастья не хватает!
Настино сердце наполнилось чем-то лёгким и пузырящимся, как бокал шампанским, и она с удивлением прислушалась к своим ощущениям. Хорошо, что он есть, хорошо, что приходит, даже если бы не было всех этих подарков. Но что-то новое прибавилось к чувству внутреннего комфорта, которое Вова вызывал своим присутствием. И Настя очень сильно понадеялась, что это новое — не любовь. Ведь решила же, что не надо сейчас! А раз решила, то извините пожалуйста, надо держаться этой линии. А желание обнять его, прижаться к широкой груди, ощутить тёплыетяжёлые руки на своей спине — это что? Такой закон борьбы противоположностей, как пели Иванушки? Или всё-таки она влюбилась?
Её мысли прервал весёлый клубок светлой кожи и тёмной шерсти. Котята ввалились в кухню, симулируя отчаянную схватку не на жизнь, а на смерть, причём побеждала пока Мадемуазель, явно старше Бэтмена на пару месяцев.
Вова поднял чёрного найдёныша на руки и погладил по спине, и ладонь его накрыла целого котёнка. А Настя услышала тонкий зов из комнаты — Ленка проснулась. Она нерешительно спросила:
— Пошли в зал, что ли. Чего всё время в кухне сидеть...
— Я люблю в кухне, — пожал плечами Вова. — И за пловом смотреть удобнее.
Настя засмеялась:
— Ну ты, блин, настоящий мужик, всегда поближе к еде тянет! Пошли, не подгорит, сейчас рис заброшу и огонь уменьшу.
Они перемесились в зал, Настя принесла дочку и положила её рядом с Вовой на диван. Любопытные котята тут же вспрыгнули, чтобы обнюхать и потрогать лапкой незнакомое им пока человеческое существо. Настя приготовила и принесла малой бутылочку, дала ей, села рядом, придерживая, и Вова тихо сказал:
— Спокойно всё... Как в сказке.
Настя взглянула на него недоумевающе, и Вова смущённо пояснил:
— У меня было по-другому. Каждый день плач, крики!
— Ленка тихая, — пожала плечами Настя.
Вова прикрыл глаза, устраиваясь поудобнее. Настя усмехнулась:
— Одеяло принести?
— Не надо, — вяло ответил он, — мне скоро идти.
Настя встала, покачав головой, и достала покрывало из шкафа, накрыла его. Вова открыл глаза, пристально глядя на неё:
— Опять не отпускаешь?
Настя улыбнулась:
— Спи.
Вова покрутил головой:
— Фигос! Плова дождусь.
— Ну, его ещё приготовить надо. Вот присмотри за ребёнком, а я пойду рис засыплю.
Вова с готовностью выпростал руку из-под покрывала и принял бутылочку, словно на вахту заступил. Ленка не заметила подмены и всё так же чмокала губами, одной ручонкой пытаясь ухватить чёрную шерсть, а другой — прозрачное кожаное ухо-локатор.
Настя всыпала в утушенную курицу риса на глаз, долила водой и принялась колдовать с баночками специй. Для завершения картины почистила и повтыкала в рис несколько долек чеснока.
Уменьшив огонь до минимума, Настя вернулась в зал. Время близилось к семи. Скоро на работу. А в зале она увидела картину Репина: Вова спал, крепко держа бутылочку, Ленка сосала, сосредоточенно играя с хвостом Бэтмена, а Мадемуазель свернулась клубочком на Вовиной груди, сладко посапывая в унисон большому человеку. Настя умилилась до слёз. Сколько раз она представляла себе такую сцену, с другим мужчиной, в другой жизни!
Тихо-тихо, чтобы не потревожить спящих и мирно играющих, она села в своё потрёпанное кресло и взяла вязание.
В полвосьмого, осторожно подняв на руки спящую дочку, Настя отнесла её к соседке. Помоет полы с Тёмкой, один раз можно. Выключив газ под пловом, почти дошедшим до кондиции, одевшись, она почти бегом пошла на работу. Няня, оставшаяся с мальчиком, поворчала для порядку, но быстро забыла об опоздании и даже поболтала с Настей о погоде и их тяжёлых работах. После её ухода Настя быстро пробежалась по залам и коридорам с тряпкой, пока Артём складывал на место книги и игрушки в младшей группе, смахнула пыль с полок и столов, убрала швабру и ведро в подсобку и, одев сына, поспешила домой.
Всё было тихо. Вова ещё спал, обнимая обоих котят. Тёма потихоньку вошёл в зал и изумлённо вскрикнул:
— Мама! К Бэтмену пришёл в гости Джокер!
Вова вздрогнул, открывая глаза, и пробормотал:
— Где Джокер?
— Здрасьте, дядя Вова, — смущённо пискнул Тёма и показал на лысую кошечку: — Вот же он, Джокер!
— Это девочка и её зовут Мадемуазель, — засмеялась Настя, входя в зал. — Ну вот, всех разбудил!
— Сколько времени? — спросил Вова, потирая шею.
— Скоро девять. Плов готов, пошли ужинать.
Он встал, неловко стягивая покрывало:
— Уж извини, задремал. Устаю, как собака.
— Да ничего, — Настя взяла у него покрывало и принялась складывать. — Зато отдохнул!
В кухне она поставила перед ним тарелку с пловом и пошла к соседке за Ленкой. Тёма потребовал плова для себя и двух котят, все трое с рекордной скоростью вылизали свои тарелки и отправились спать. Настя не сомневалась, что спать они будут в одной кровати.
Вова со стонами наслаждения ел удавшийся на славу плов. На него было вкусно даже просто смотреть, и Настя позволила себе это удовольствие за чашкой кофе. Вова прочавкал:
— Тебе надо в ресторане работать шеф-поваром!
— Да ну тебя, — усмехнулась Настя. — Скажешь тоже!
— Ну или открыть ресторан домашней кухни прямо дома! Отбоя бы от клиентов не было!
— Я подумаю, — со смехом пообещала она. — Кофе хочешь?
Вова облизал вилку и кивнул. Настя налила ему горячего ароматного напитка, поставила чашку на стол и снова вздрогнула от душераздирающей трели сотового. Вова взглянул на номер и нахмурился, но ответил:
— Да?... Вы где?... Давно?... Уже еду, через двадцать минут!
Он отключился и, одним глотком выпив кофе, встал:
— Насть, я убежал. Очень... срочное дело, — он смутился и быстро взглянул на неё. Настя пожала плечами:
— Срочное так срочное.
Она проводила его до выхода, получила слегка рассеянный поцелуй в щёку и закрыла дверь. Постояла, глядя на натёкшую с его ботинок лужу, и пошла за тряпкой.
Глава 4
На следующий день Вова не пришёл.
Не было его и в последующие дни.
Настя ждала, вслушиваясь в шаги на лестнице, выглядывая из окна в поисках серой "Ауди", но Вова не появился. Настя, в принципе, могла понять и принять его отсутствие за должное. Ну поигрался, понял, что не то, и просто исчез. Могла бы, но не хотела. Ей не хватало его, до боли во всём теле, до кома в горле! Кто бы мог подумать, что она привяжется вот так сразу, так быстро, так безоглядно.
И Артём снова замолчал. Первые два дня он ещё спрашивал про дядю Вову, а потом просто замкнулся в себе, как раньше, только играл молча с котятами и перебирал принесённые Вовой в первый день машинки. Настя страдала за себя и за сына, не зная, как снова расшевелить его, не понимая, что такого она сделала, чтобы заслужить забвение.
Жизнь потекла своим чередом, но Настя словно выпала из неё. Она вставала в пять утра, кидала всё падающий и падающий снег до семи, пока не проснутся дети, до изнеможения, физического и морального. Вязала до боли в пальцах. Мыла полы в ненавистном садике до блеска.
Она практически перестала есть, готовя только для Тёмки. Стресс, овладевший ею, оказался таким сильным, что она постоянно ощущала острый голод, но, как только в желудок попадала мало-мальски твёрдая пища, Настю тут же выворачивало наизнанку. В конце концов, она перестала бороться с организмом и получила вдобавок бессонницу, с трудом засыпая и просыпаясь каждый час.
Так прошло полторы недели. Десять долгих отвратительных, мучительных дней. И в воскресенье Настя не выдержала. Тётя Вера согласилась присмотреть за малыми, и Настя поехала на "Динамо".
Номера палаток она запомнила наизусть. Ей понадобилось почти полчаса, чтобы найти тысяча триста пятьдесят шестую. Толстая тётка в зелёной дутой куртке и пошлых блестящих леггинсах весело торговала, зазывая клиентов. Увидев приблизившуюся к лотку Настю, тётка бросила и ей:
— Девушка, покупайте кофточки! Скидки на последнюю партию перед весной! Десять долларов кофточка! Джинсы французские, с вышивкой, самая мода в Европе!
