48.
- Это тебе, женщина, - в ее руки легла тяжелая длинная коробка.
Открыла. Отличный охотничий снайперский карабин с богато украшенным ложем. Взвесила в руке, прижала к плечу.
- Легкий и длина как раз, - оценила. Он кивнул.
В люльке закряхтел их сын. Ольрен подошел, взял на руки крепкого мальчишку с карими глазами и жесткими четными волосенками.
- Здравствуй, сын, - поцеловал красный лобик, погладил кулачок с орех. Сел рядом с женой, прибиравшей тяжелые волосы, спросил неловко.
- С тобой все хорошо, дай богиня?
- Штатно, - успокоила она.
На высокое крыльцо Церсия вышла в длинном бермонтском платье и босая, по обычаю родины.
Ровент поднял на широкой ладони сына.
- Нарекаю тебя Стифен, как звали отца моего отца.
- Пусть растет смелым!
- Да благословит его великий Бер!
- Будет отважный и сильный!
С каждым пожеланием в воздух летели монеты и сладости, что разбрасывали, улыбаясь, сыновья Ольрена и его невестки. Детвора с визгом подставляла ладошки, подбирала денежки и конфеты.
После подношения даров Пахарю и Синей богине сели за богато накрытый стол, праздновали рождение, желали родителям каждый год по ребенку. Было за полночь, майор (в отставке) Лариди кормила ребенка, Ровент лежал, смотрел из-под косматых бровей, улыбался.
- Отец, - позвал встревоженный женский голос, в дверь постучали. - Отец!
Ровент поднялся, обмотал вокруг бедер гъелхт, открыл.
В дверях стояла невестка, Мерета.
- Отец, там Ивер пришел. Хилдер родами умерла.
Угрюмый пожилой берман держал в руках крохотный розовый кулек.
- Соболезную твоему горю, Ивер.
Берман кивнул. Его сын вернулся с войны с тяжелыми ранениями, успел жениться, а вот ребенка дождаться не успел. Невестка на последних месяцах беременности таяла на глазах, и, не сумев совладать с горем, ушла за мужем, оставив новорожденную дочь.
- Ольрен, твоя жена родила сегодня, прошу - возьми мою внучку, пусть кормит со своим сыном. Я стар, и не хочу, чтобы она осиротела еще раз. В твоей семье ей будет лучше.
Отдал ребенка Ровенту, коротко поклонился Церсии.
- Я выращу ее как родную дочь, - та встала, подошла к мужу. - Скажи, ты назвал ее?
- Хилдер хотела, чтобы ее звали Тереса…
47.
Миловидная коротко стриженая худая женщина в темной футболке и камуфляжных брюках смотрела в объектив камеры.
- Готов, начали, - скомандовал оператор.
- Сегодня всю Инляндию облетела невероятная новость - его светлость герцог Лукас Дармоншир, о смерти которого было сообщено девять дней назад, возглавил войска при отражении наступления иномирян. Это известие необыкновенно воодушевило всех инляндцев. Стало известно, что движение сопротивления, действующее на оккупированной территории, распространило в захваченной столице и других городах листовки. Герцог Дармоншир являет собой пример мужества и самоотверженности, после тяжелого ранения вновь вернувшись на передовую. Жители герцогства заполнили храмы, благодаря великого Инлия за исцеление герцога и вознося молитвы за его здоровье и здоровье ее светлости герцогини Марины, вложившей столько сил в организацию госпиталя, лично принимающей участие в лечении раненых. Ее сиятельство графиня Кембритч и виконтесса Маргарета также не остались в стороне. Графиня организовала и патронирует приют для детей сирот и детей, временно оставшихся без родителей. Госпожа Маргарета работает в госпитале наравне с рядовым персоналом. У нас есть несколько видеосюжетов, давайте узнаем, что думают об этом простые горожане.
В эфир пошли кадры сражения у фортов, эвакуация раненых, четкая несуетливая работа персонала госпиталя. Марина, в форменной одежде, похудевшая до неузнаваемости, склонилась над носилками, проверяя пульс, отдавала распоряжения, перевязывала, делала инъекции. Леди Шарлотта в окружении детей, Маргарета в госпитальной палате.
- Мой сын был ранен и попал в плен к иномирянам, - волнуясь, говорила нестарая еще женщина. - Господин герцог вызволил всех наших и моего сына, потом он был на излечении в госпитале, госпожа герцогиня ходила за ним, как за родным. Когда на госпиталь налетели эти твари, он еще не мог толком ходить. Он сказал - меня убили бы второй раз, но госпожа призвала огненных духов и спасла нас всех. Я каждый день молюсь Инлию, Красному Воину и Синей богине за герцога, его супругу и детей.
- Я с детьми бежала из Лаунвайта, мы остались без жилья, без средств к существованию. Отправила письмо герцогу с просьбой о помощи, не особо надеясь, ведь идут бои. Но герцог нашел время и рассмотрел мою просьбу. Мне дали работу, а детям выдают еду и лекарства, их взяли в школу.
- Госпожа герцогиня прислала продукты и виталиста в нашу деревню, куда пришло множество беженцев.
- Его светлость...
- Госпожа...
И следом диссонансом показаны снятые скрытой камерой кадры роскошного ужина, бала, веселой вечеринки "высшего света", покупки драгоценностей аристократами, собачьи бега.
- Разные лица, разные истории с общей сутью, - подытожила корреспондент, никак не комментируя последний блок. - Мы видим живой пример того, как понимают ответственность люди, наделенные божественной кровью. Пример служения стране и народу, как бы высокопарно это не звучало. И пусть война еще не закончилась, пусть впереди самые жестокие бои, но мы верим - скоро наступит мир. Мир, завоеванный невероятными усилиями, потребовавший множества жертв. Предстоит многое сделать с разрушенной страной, восстановить экономику, но мы знаем, что все это нам по силам. Закончить репортаж я хочу коротким интервью.
Камера взяла в кадр маленькую девочку в розовой юбочке и смешной шапочке, с какой-то фотографией в руках.
- Как тебя зовут? - наклонилась к ней женщина.
- Тина Коллин.
- Что это у тебя?
Камера крупно показала свадебную фотографию четы Дармоншир, с пририсованными желтым фломастером коронами.
- Это наш король Люк и королева Марина!
46.
- Змеяткисссс, - Осси подперла хвостом голову, как любящая бабушка. – Бросссссте гадоссссть!
Близнецы продолжили сосредоточенно грызть забытый Мариной фонендоскоп.
- Какиессс онисссс тебесссс змеяткисссссссс? – лениво возмутилась ее подруга. – Разсссссве можсссссно ихсссс сссссссравниватьсссссссс сссс нашимисссссс малюткамисссссссс? Сссс нашимисссссс сссссладкимиссссс?
- Верносссссс, - застыдилась змеица. – Но всссссе жессссс они миленькиессссссс.
Инри скептически хмыкнула.
Близнецы потеряли интерес к блестящей штуковине, наперегонки поползли к краю дивана, свесили толстенькие ножки в перетяжках и зашевелили пинетками. Однако тяжелые попы перевесили и звучно уселись на ковер. Дети завертели головами в поисках интересного. Интересное нашлось совсем рядом – шнур от настольной лампы. Лампа была в виде крылатого змея, стоявшего на собственном хвосте, а крылья и были, собственно, абажуром. Змеиная голова свешивалась вниз, как будто змей разглядывал скрученный спиралью хвост, и держала в зубах, как яблоко, круглую лампочку. Дети, разумеется, восхитились смелым дизайном и решили рассмотреть эту чудесную вещь поближе, самым простым способом – просто потянув за шнур.
- Яссссс говорилассссссссссс! – негодующе прошипела Серебряная, подползая к столу и обвивая лампу. – Нессссссслухи!
- Детиссссс! – возразила Дуновение, тоже подползая, обвивая хвостом исследователей и разлучая их с лампой. – Битьссссссссс надоссссссссс родителейсссссссссссссс!
- Ссссссссовершенноссссссссс сссссссоглассснасссссссс! – с чувством ответила вторая хвостатая нянька.
- Март! – в дверях появилась красивая женщина, увидела детей на полу, овиентис, замерла. – О!
- Однассссс нашлассссссь! – пробурчала Осси, буксируя радостно визжащих детей к мамочке.
- Макс, Алекс, - женщина не без труда подняла детей, посадила одного на одно крутое бедро, второго на другое. – Где ваш папа?
- Вышелссссссссс на минуткусссссс, - язвительно прокомментировала стражница, сползая со стола. - Сссссскажисссс ссссспассссссибо, мы зссссссдессссь оказалиссс!
- Ну, я ему задам! – погрозила волшебница, устраивая детей поудобнее. – Спасибо большое!
Овиентис хмыкнули и уползли в зеркало.
- Вики! Ты тут, – вваливаясь в комнату, радостно удивился барон. – А мы с его величеством отошли буквально на минуту, в кабинет. У него там…
- Я не знаю, что у его величества там, - сгружая детей отцу, проговорила Виктория. – А у тебя сейчас тут будут крупные неприятности. Дети чуть лампу на себя не опрокинули, балбес!
- Бе-бе-бе! - подхватили дети.
- Виноват, родная, - покладисто согласился Мартин. – Обещаю, что никогда больше не буду брать детей на работу!
Виктория недоверчиво подняла бровь, расстроенные такой нехорошей перспективой дети загрустили.
45.
Наследник дома Ши был воспитан в следовании традициям и протоколу, поэтому, разумеется, и речи быть не могло обратиться к королеве Василине-Иоанне самому, раз император хранит молчание и бездействие. Следовало найти другой путь.
В вотчине Желтого Ученого храмы строились преимущественно в его честь или в честь Триединого или шести богов. Но уж один-то храм Красного в державе должен был быть? Служитель Триединого, подумав, назвал небольшое селение на границе с Рудлогом, и даже дал придворному магу координаты. Вей Ши с кувшином кедрового масла шагнул в открытое Зеркало и коротко распорядился ждать звонка. По Пьентану уже осторожно кралась безлунная ночь, беспечно теряя темные одежды, а здесь, западнее, солнце золотило белые брюшки облачков и раскаленным горном горело в витражах.
Вей Ши щедро, не жалея, налил масла в чащу у ног Кузнеца, присевшего отдохнуть у наковальни и опершегося о молот. Лицо было покойным и величественным, и выражением и раскосостью глаз удивительно походило на Ши.
- Великий Отец, - опускаясь на колени, позвал Вей. - Ты видишь и знаешь все. Мы с твоей дочерью любим друг друга и только… - он замолчал, подыскивая слово. - Недопонимание мешает нашим домам породниться. Отец! Сотвори благо, отдай мне Каролину в жены. Я буду оберегать и поддерживать ее огонь и, буде мои дети Красными, приму это за великую честь!
Гармония мира поколебалась, как будто чья-то рука сжала тонкий шелк или ветер погнал рябь по воде.
Очертания статуи вдруг смягчились и оплыли, молот дрогнул и от удара наковальня зазвучала колоколом. Или то был смех?
- Каков наглец! Она мне говорила, тебе не по нраву красная кровь?
- Я был молод и глуп, Великий, - Вей Ши почти смиренно склонил голову. - Я винил красную кровь, хотя причина была в дурном нраве и чрезмерной гордости.
- Все мои дети горды и упрямы, и ты - не исключение. Но ты сын Разума тоже и поступил весьма мудро, придя сюда. Они оба будут сердиться на меня, пожалуй, но я всё решил. Благословляю!
- Ты не можешь поженить их без ее согласия! - капелью прозвенел рассерженный женский голос. - Не принуждай девочку!
- Ты нарушаешь равновесие, - прошелестел беззвучный голос. - Ты возмущаешь стихии!
Вей Ши слышал голоса как будто издалека. Его занимало совсем другое.
Каролина смотрела на чистый лист перед собой, крутила в тонких пальцах карандаш, и никак не могла сосредоточиться. Голова была пустая, как треснувшая погремушка, из которой высыпались горошины.
День, которого она так боялась, и который, оказывается, ждала, подходил к концу. Пророчество не сбылось. Сегодня должна была быть ее свадьба. Свадьба… А он так и не попросил у Васи ее руки… Да, она бы все равно отказала, но ведь не попросил! Принцесса вздохнула, отбросила карандаш, запустила руки в распущенные волосы. Запястье вдруг коротко обожгло и сжало, она с недоумением поднесла ладони к лицу и закричала. Правую руку опоясывало остывающее огненное колесо.
44.
- Отец, когда ты поговоришь с ее величеством о нашей свадьбе с принцессой Каролиной?
Император положил в рот крошечный рисовый шарик с пряной рыбой, покатал на языке, чувствуя, как перетекают, играя и дополняя друг друга, нежный вкус риса, пикантность соуса, своеобразный свежий оттенок морской рыбы. После рисовых шариков подали тонкие ломтики свинины, особым образом приготовленные с соевым соусом и рисовой водкой, и пирожные из рисовой муки и мельчайшего тростникового сахара, нежные и розовые, как весенние лепестки.
Наследник ел мало и к чаю из семнадцати трав, способствующих равномерному току энергии, почти не прикоснулся. После полудня он занимался изучением законопроектов, представленных его величеству на рассмотрение. Делал пометки, рылся в справочниках, когда попался незнакомый термин, задумался, записал иную формулировку - точнее и понятней. За час до заката вышел во внутренний двор тренироваться. Молодое здоровое тело соскучилось по движению, требовало нагрузки. Он повторял давно заученные приемы, делал выпады, рывки. Поневоле рождались воспоминания, ассоциации. Виделись цветные купола Тафии, мозаика фонтанов. И смешная девочка… Вернулся в свои покои, спросил, готова ли отуро. Смотритель с понятливой улыбкой поклонился. В бане пахло покоем и негой, у стены на циновках сидели на пятках девушки. Плавно поднялись, поклонились, сбросили легкие одеяния. Нежные руки касались, раздевая, расслабляя мышцы, омывая. Вей Ши повелительно посмотрел в глаза гибкой брюнетке с лукаво изогнутыми яркими губами, остальные понятливо засеменили к двери. Завернулись в кимоно, выскользнули неслышно. Вей закрыл глаза, принимая ласки. Где-то на краю осознания опять мелькнуло упрямо.
«Это моя страна, ее уклад и вековые традиции. Она смирится. Ей придется смириться».
- Сестренка, какая же ты все-таки красавица, - всплеснула руками Василина, закончив обниматься.
Ее величество встретила сестру и отца у телепорта, вернее, шестую принцессу встречало все разросшееся семейство, даже самая младшая Рудлог, годовалая Милинка. Перецеловавшись со всеми, Каролина с удовольствием огляделась. Дворец был почти таким, как она его помнила.
- В твоих комнатах ничего не меняли. Все осталось так, как в день твоего отъезда, - королева взяла сестру под руку, прижалась, они неспешно шли по переходу. - Ты такая высокая, Каролишка! Почти как Полина. Я рядом с тобой смотрюсь маленькой и несолидной.
Сестры дружно хихикнули. Вася открыла дверь в покои сестры, пропустила младшую, сама осталась у входа.
- Отец пошел к себе. Оглядись, переодевайся и приходи обедать. Поговорим после, хорошо, милая?
Каролина постояла, обводя взглядом комнату. Вещи, рисунки на столе - все осталось так, как будто она выходила на минуту. А ей казалось, что она никогда здесь не была.
- Васют, я хочу погостить у Ангелины, - не попросила, а сообщила Каролина, когда сестры сидели вдвоем в маленькой гостиной.
- Я надеялась, что ты побудешь дома, - огорчилась старшая. Добавила виновато. - Я очень соскучилась, да и приготовлений много. Мы хотели, чтобы все было только по твоему вкусу.
- Я уверена, что вы с Марией Васильевной со всем справитесь. А на примерку платьев я смогу проходить порталом. Не обижайся, Василина, - погладила сестру по руке. - Я отвыкла от города и от людей тоже. В Песках мне будет спокойнее. Да и потом - и с тобой, и с Ани, и с девочками я смогу видеться, когда захочу. Вот вы, государственные дамы, не можете заниматься только тем, чем хочется!
Кипучий Истаил, лазурно-белая Тафия… Каролина бродила улочками, столько раз виденными во сне, закрыв лицо и разум.
- Это тебе, женщина, - в ее руки легла тяжелая длинная коробка.
Открыла. Отличный охотничий снайперский карабин с богато украшенным ложем. Взвесила в руке, прижала к плечу.
- Легкий и длина как раз, - оценила. Он кивнул.
В люльке закряхтел их сын. Ольрен подошел, взял на руки крепкого мальчишку с карими глазами и жесткими четными волосенками.
- Здравствуй, сын, - поцеловал красный лобик, погладил кулачок с орех. Сел рядом с женой, прибиравшей тяжелые волосы, спросил неловко.
- С тобой все хорошо, дай богиня?
- Штатно, - успокоила она.
На высокое крыльцо Церсия вышла в длинном бермонтском платье и босая, по обычаю родины.
Ровент поднял на широкой ладони сына.
- Нарекаю тебя Стифен, как звали отца моего отца.
- Пусть растет смелым!
- Да благословит его великий Бер!
- Будет отважный и сильный!
С каждым пожеланием в воздух летели монеты и сладости, что разбрасывали, улыбаясь, сыновья Ольрена и его невестки. Детвора с визгом подставляла ладошки, подбирала денежки и конфеты.
После подношения даров Пахарю и Синей богине сели за богато накрытый стол, праздновали рождение, желали родителям каждый год по ребенку. Было за полночь, майор (в отставке) Лариди кормила ребенка, Ровент лежал, смотрел из-под косматых бровей, улыбался.
- Отец, - позвал встревоженный женский голос, в дверь постучали. - Отец!
Ровент поднялся, обмотал вокруг бедер гъелхт, открыл.
В дверях стояла невестка, Мерета.
- Отец, там Ивер пришел. Хилдер родами умерла.
Угрюмый пожилой берман держал в руках крохотный розовый кулек.
- Соболезную твоему горю, Ивер.
Берман кивнул. Его сын вернулся с войны с тяжелыми ранениями, успел жениться, а вот ребенка дождаться не успел. Невестка на последних месяцах беременности таяла на глазах, и, не сумев совладать с горем, ушла за мужем, оставив новорожденную дочь.
- Ольрен, твоя жена родила сегодня, прошу - возьми мою внучку, пусть кормит со своим сыном. Я стар, и не хочу, чтобы она осиротела еще раз. В твоей семье ей будет лучше.
Отдал ребенка Ровенту, коротко поклонился Церсии.
- Я выращу ее как родную дочь, - та встала, подошла к мужу. - Скажи, ты назвал ее?
- Хилдер хотела, чтобы ее звали Тереса…
47.
Миловидная коротко стриженая худая женщина в темной футболке и камуфляжных брюках смотрела в объектив камеры.
- Готов, начали, - скомандовал оператор.
- Сегодня всю Инляндию облетела невероятная новость - его светлость герцог Лукас Дармоншир, о смерти которого было сообщено девять дней назад, возглавил войска при отражении наступления иномирян. Это известие необыкновенно воодушевило всех инляндцев. Стало известно, что движение сопротивления, действующее на оккупированной территории, распространило в захваченной столице и других городах листовки. Герцог Дармоншир являет собой пример мужества и самоотверженности, после тяжелого ранения вновь вернувшись на передовую. Жители герцогства заполнили храмы, благодаря великого Инлия за исцеление герцога и вознося молитвы за его здоровье и здоровье ее светлости герцогини Марины, вложившей столько сил в организацию госпиталя, лично принимающей участие в лечении раненых. Ее сиятельство графиня Кембритч и виконтесса Маргарета также не остались в стороне. Графиня организовала и патронирует приют для детей сирот и детей, временно оставшихся без родителей. Госпожа Маргарета работает в госпитале наравне с рядовым персоналом. У нас есть несколько видеосюжетов, давайте узнаем, что думают об этом простые горожане.
В эфир пошли кадры сражения у фортов, эвакуация раненых, четкая несуетливая работа персонала госпиталя. Марина, в форменной одежде, похудевшая до неузнаваемости, склонилась над носилками, проверяя пульс, отдавала распоряжения, перевязывала, делала инъекции. Леди Шарлотта в окружении детей, Маргарета в госпитальной палате.
- Мой сын был ранен и попал в плен к иномирянам, - волнуясь, говорила нестарая еще женщина. - Господин герцог вызволил всех наших и моего сына, потом он был на излечении в госпитале, госпожа герцогиня ходила за ним, как за родным. Когда на госпиталь налетели эти твари, он еще не мог толком ходить. Он сказал - меня убили бы второй раз, но госпожа призвала огненных духов и спасла нас всех. Я каждый день молюсь Инлию, Красному Воину и Синей богине за герцога, его супругу и детей.
- Я с детьми бежала из Лаунвайта, мы остались без жилья, без средств к существованию. Отправила письмо герцогу с просьбой о помощи, не особо надеясь, ведь идут бои. Но герцог нашел время и рассмотрел мою просьбу. Мне дали работу, а детям выдают еду и лекарства, их взяли в школу.
- Госпожа герцогиня прислала продукты и виталиста в нашу деревню, куда пришло множество беженцев.
- Его светлость...
- Госпожа...
И следом диссонансом показаны снятые скрытой камерой кадры роскошного ужина, бала, веселой вечеринки "высшего света", покупки драгоценностей аристократами, собачьи бега.
- Разные лица, разные истории с общей сутью, - подытожила корреспондент, никак не комментируя последний блок. - Мы видим живой пример того, как понимают ответственность люди, наделенные божественной кровью. Пример служения стране и народу, как бы высокопарно это не звучало. И пусть война еще не закончилась, пусть впереди самые жестокие бои, но мы верим - скоро наступит мир. Мир, завоеванный невероятными усилиями, потребовавший множества жертв. Предстоит многое сделать с разрушенной страной, восстановить экономику, но мы знаем, что все это нам по силам. Закончить репортаж я хочу коротким интервью.
Камера взяла в кадр маленькую девочку в розовой юбочке и смешной шапочке, с какой-то фотографией в руках.
- Как тебя зовут? - наклонилась к ней женщина.
- Тина Коллин.
- Что это у тебя?
Камера крупно показала свадебную фотографию четы Дармоншир, с пририсованными желтым фломастером коронами.
- Это наш король Люк и королева Марина!
46.
- Змеяткисссс, - Осси подперла хвостом голову, как любящая бабушка. – Бросссссте гадоссссть!
Близнецы продолжили сосредоточенно грызть забытый Мариной фонендоскоп.
- Какиессс онисссс тебесссс змеяткисссссссс? – лениво возмутилась ее подруга. – Разсссссве можсссссно ихсссс сссссссравниватьсссссссс сссс нашимисссссс малюткамисссссссс? Сссс нашимисссссс сссссладкимиссссс?
- Верносссссс, - застыдилась змеица. – Но всссссе жессссс они миленькиессссссс.
Инри скептически хмыкнула.
Близнецы потеряли интерес к блестящей штуковине, наперегонки поползли к краю дивана, свесили толстенькие ножки в перетяжках и зашевелили пинетками. Однако тяжелые попы перевесили и звучно уселись на ковер. Дети завертели головами в поисках интересного. Интересное нашлось совсем рядом – шнур от настольной лампы. Лампа была в виде крылатого змея, стоявшего на собственном хвосте, а крылья и были, собственно, абажуром. Змеиная голова свешивалась вниз, как будто змей разглядывал скрученный спиралью хвост, и держала в зубах, как яблоко, круглую лампочку. Дети, разумеется, восхитились смелым дизайном и решили рассмотреть эту чудесную вещь поближе, самым простым способом – просто потянув за шнур.
- Яссссс говорилассссссссссс! – негодующе прошипела Серебряная, подползая к столу и обвивая лампу. – Нессссссслухи!
- Детиссссс! – возразила Дуновение, тоже подползая, обвивая хвостом исследователей и разлучая их с лампой. – Битьссссссссс надоссссссссс родителейсссссссссссссс!
- Ссссссссовершенноссссссссс сссссссоглассснасссссссс! – с чувством ответила вторая хвостатая нянька.
- Март! – в дверях появилась красивая женщина, увидела детей на полу, овиентис, замерла. – О!
- Однассссс нашлассссссь! – пробурчала Осси, буксируя радостно визжащих детей к мамочке.
- Макс, Алекс, - женщина не без труда подняла детей, посадила одного на одно крутое бедро, второго на другое. – Где ваш папа?
- Вышелссссссссс на минуткусссссс, - язвительно прокомментировала стражница, сползая со стола. - Сссссскажисссс ссссспассссссибо, мы зссссссдессссь оказалиссс!
- Ну, я ему задам! – погрозила волшебница, устраивая детей поудобнее. – Спасибо большое!
Овиентис хмыкнули и уползли в зеркало.
- Вики! Ты тут, – вваливаясь в комнату, радостно удивился барон. – А мы с его величеством отошли буквально на минуту, в кабинет. У него там…
- Я не знаю, что у его величества там, - сгружая детей отцу, проговорила Виктория. – А у тебя сейчас тут будут крупные неприятности. Дети чуть лампу на себя не опрокинули, балбес!
- Бе-бе-бе! - подхватили дети.
- Виноват, родная, - покладисто согласился Мартин. – Обещаю, что никогда больше не буду брать детей на работу!
Виктория недоверчиво подняла бровь, расстроенные такой нехорошей перспективой дети загрустили.
45.
Наследник дома Ши был воспитан в следовании традициям и протоколу, поэтому, разумеется, и речи быть не могло обратиться к королеве Василине-Иоанне самому, раз император хранит молчание и бездействие. Следовало найти другой путь.
В вотчине Желтого Ученого храмы строились преимущественно в его честь или в честь Триединого или шести богов. Но уж один-то храм Красного в державе должен был быть? Служитель Триединого, подумав, назвал небольшое селение на границе с Рудлогом, и даже дал придворному магу координаты. Вей Ши с кувшином кедрового масла шагнул в открытое Зеркало и коротко распорядился ждать звонка. По Пьентану уже осторожно кралась безлунная ночь, беспечно теряя темные одежды, а здесь, западнее, солнце золотило белые брюшки облачков и раскаленным горном горело в витражах.
Вей Ши щедро, не жалея, налил масла в чащу у ног Кузнеца, присевшего отдохнуть у наковальни и опершегося о молот. Лицо было покойным и величественным, и выражением и раскосостью глаз удивительно походило на Ши.
- Великий Отец, - опускаясь на колени, позвал Вей. - Ты видишь и знаешь все. Мы с твоей дочерью любим друг друга и только… - он замолчал, подыскивая слово. - Недопонимание мешает нашим домам породниться. Отец! Сотвори благо, отдай мне Каролину в жены. Я буду оберегать и поддерживать ее огонь и, буде мои дети Красными, приму это за великую честь!
Гармония мира поколебалась, как будто чья-то рука сжала тонкий шелк или ветер погнал рябь по воде.
Очертания статуи вдруг смягчились и оплыли, молот дрогнул и от удара наковальня зазвучала колоколом. Или то был смех?
- Каков наглец! Она мне говорила, тебе не по нраву красная кровь?
- Я был молод и глуп, Великий, - Вей Ши почти смиренно склонил голову. - Я винил красную кровь, хотя причина была в дурном нраве и чрезмерной гордости.
- Все мои дети горды и упрямы, и ты - не исключение. Но ты сын Разума тоже и поступил весьма мудро, придя сюда. Они оба будут сердиться на меня, пожалуй, но я всё решил. Благословляю!
- Ты не можешь поженить их без ее согласия! - капелью прозвенел рассерженный женский голос. - Не принуждай девочку!
- Ты нарушаешь равновесие, - прошелестел беззвучный голос. - Ты возмущаешь стихии!
Вей Ши слышал голоса как будто издалека. Его занимало совсем другое.
Каролина смотрела на чистый лист перед собой, крутила в тонких пальцах карандаш, и никак не могла сосредоточиться. Голова была пустая, как треснувшая погремушка, из которой высыпались горошины.
День, которого она так боялась, и который, оказывается, ждала, подходил к концу. Пророчество не сбылось. Сегодня должна была быть ее свадьба. Свадьба… А он так и не попросил у Васи ее руки… Да, она бы все равно отказала, но ведь не попросил! Принцесса вздохнула, отбросила карандаш, запустила руки в распущенные волосы. Запястье вдруг коротко обожгло и сжало, она с недоумением поднесла ладони к лицу и закричала. Правую руку опоясывало остывающее огненное колесо.
44.
- Отец, когда ты поговоришь с ее величеством о нашей свадьбе с принцессой Каролиной?
Император положил в рот крошечный рисовый шарик с пряной рыбой, покатал на языке, чувствуя, как перетекают, играя и дополняя друг друга, нежный вкус риса, пикантность соуса, своеобразный свежий оттенок морской рыбы. После рисовых шариков подали тонкие ломтики свинины, особым образом приготовленные с соевым соусом и рисовой водкой, и пирожные из рисовой муки и мельчайшего тростникового сахара, нежные и розовые, как весенние лепестки.
Наследник ел мало и к чаю из семнадцати трав, способствующих равномерному току энергии, почти не прикоснулся. После полудня он занимался изучением законопроектов, представленных его величеству на рассмотрение. Делал пометки, рылся в справочниках, когда попался незнакомый термин, задумался, записал иную формулировку - точнее и понятней. За час до заката вышел во внутренний двор тренироваться. Молодое здоровое тело соскучилось по движению, требовало нагрузки. Он повторял давно заученные приемы, делал выпады, рывки. Поневоле рождались воспоминания, ассоциации. Виделись цветные купола Тафии, мозаика фонтанов. И смешная девочка… Вернулся в свои покои, спросил, готова ли отуро. Смотритель с понятливой улыбкой поклонился. В бане пахло покоем и негой, у стены на циновках сидели на пятках девушки. Плавно поднялись, поклонились, сбросили легкие одеяния. Нежные руки касались, раздевая, расслабляя мышцы, омывая. Вей Ши повелительно посмотрел в глаза гибкой брюнетке с лукаво изогнутыми яркими губами, остальные понятливо засеменили к двери. Завернулись в кимоно, выскользнули неслышно. Вей закрыл глаза, принимая ласки. Где-то на краю осознания опять мелькнуло упрямо.
«Это моя страна, ее уклад и вековые традиции. Она смирится. Ей придется смириться».
- Сестренка, какая же ты все-таки красавица, - всплеснула руками Василина, закончив обниматься.
Ее величество встретила сестру и отца у телепорта, вернее, шестую принцессу встречало все разросшееся семейство, даже самая младшая Рудлог, годовалая Милинка. Перецеловавшись со всеми, Каролина с удовольствием огляделась. Дворец был почти таким, как она его помнила.
- В твоих комнатах ничего не меняли. Все осталось так, как в день твоего отъезда, - королева взяла сестру под руку, прижалась, они неспешно шли по переходу. - Ты такая высокая, Каролишка! Почти как Полина. Я рядом с тобой смотрюсь маленькой и несолидной.
Сестры дружно хихикнули. Вася открыла дверь в покои сестры, пропустила младшую, сама осталась у входа.
- Отец пошел к себе. Оглядись, переодевайся и приходи обедать. Поговорим после, хорошо, милая?
Каролина постояла, обводя взглядом комнату. Вещи, рисунки на столе - все осталось так, как будто она выходила на минуту. А ей казалось, что она никогда здесь не была.
- Васют, я хочу погостить у Ангелины, - не попросила, а сообщила Каролина, когда сестры сидели вдвоем в маленькой гостиной.
- Я надеялась, что ты побудешь дома, - огорчилась старшая. Добавила виновато. - Я очень соскучилась, да и приготовлений много. Мы хотели, чтобы все было только по твоему вкусу.
- Я уверена, что вы с Марией Васильевной со всем справитесь. А на примерку платьев я смогу проходить порталом. Не обижайся, Василина, - погладила сестру по руке. - Я отвыкла от города и от людей тоже. В Песках мне будет спокойнее. Да и потом - и с тобой, и с Ани, и с девочками я смогу видеться, когда захочу. Вот вы, государственные дамы, не можете заниматься только тем, чем хочется!
Кипучий Истаил, лазурно-белая Тафия… Каролина бродила улочками, столько раз виденными во сне, закрыв лицо и разум.
