40.
«Мне что-то подумалось о Максе. Вот представляете,
всё прошло хорошо, есть возможность
оторваться за все годы воздержания.
И тут Макс понимает, что в загул уйти решительно не с кем.
Трагедь, однако»
Софа
Дмитро Поляна после войны сдал экзамены экстерном и служил в Зеленом крыле, лорд Максимилиан Тротт вернулся к своим опытам в зеленой дубраве. Где бы им довелось встретиться? Правильно, нигде. Но тут случилась довольно странная история с лортахскими дар-тени, и Тротта пригласили в качестве эксперта. Ему звонили несколько раз - и сам Тандаджи, и Свидерский, и Стрелковский, потом опять Свидерский. Дмитро слышал отрывок разговора, доносившийся из кабинета шефа.
- Макс, что ты… как … девка? Да, только ты сможешь… Потому что … на Лортахе… Да… ждем, - и уже Тандаджи. - Будет через два часа.
Поздним вечером Дмитро стоял на крыльце, курил, и думал, что, будь все как прежде, можно было бы не возвращаться в служебную общагу с казенной мебелью и пустым холодильником, а душевно посидеть в кабачке за кружкой пива или сходить в эмираты, развлечься, выпить. И женщины там красивые, ласковые…
- Поляна, дайте сигарету, - сказал за спиной сухой знакомый голос.
Дмитро протянул пачку, щелкнул зажигалкой. Профессор наклонился, в слабом огоньке резко обозначились складки у рта.
- Что, хреново? - брякнул Поляна прежде, чем успел подумать.
Тротт дернул углом рта. Видимо, это было призвано обозначить улыбку.
- Хотите выпить? - предложил бывший ученик, ободренный тем, что его сразу не послали.
- Хочу, - неожиданно согласился лорд Макс. - Знаешь место потише? Отвык от толпы.
Поляна хмыкнул и начал открывать зеркало.
Под утро два изрядно пьяных мага вышли из заведения с легкомысленным названием «Сладкие булочки», благоухая кальяном и благовониями.
- У меня стойкое ощущение, что мне пары рюмок не хватает для полноты жизни, - проанализировал себя Поляна, закуривая и протягивая пачку Тротту.
- Пустая, - поморщился Макс, напрасно оглядываясь в поисках урны и пряча смятую пачку в брючный карман. - Пошли.
Дмитро мимолетно позавидовал профессорскому навыку строить зеркала - да, мелко мы еще плаваем - и шагнул следом, почти утыкаясь в прямую спину.
- Проходи, - открывая дверь в стерильно-белую кухню, пригласил радушный хозяин.
Они уже сидели за аккуратно накрытым белой скатертью столом, выпивали и закусывали тонко нарезанным вкуснейшим холодным мясом, когда дверь отворилась. На пороге стояли две женщины. Одна - постарше и попышнее, в пестрой юбке, вторая - соблазнительно-тонкая, в легкой то ли сорочке, то ли платье, совсем молоденькая. Старшая уперла руки в крутые бедра и быстро-быстро заговорила на каком-то тарабарском языке. Младшая, сложив руки под упругой грудью, поддакивала, выкрикивая что-то вроде «Уле! Уле!»
Поляна нащупал в кармане портативный магический переводчик, изобретенный, кстати, лордом Троттом, сунул в ухо шарик наушника.
- Где ты шлялся? Я выплакала все глаза, я чуть опять не ослепла - спасибо Великому Ворону! Я думала, ты бросил нас одних! О, я несчастная! О, несчастная моя сестра! Наш мужчина неделю не звал нас на ложе, а сам развлекается! Что ты нам говорил? Что ты нам говорил?! Вы свободные женщины, у вас есть права!
Где-то в этом месте Поляна выключил прибор и засобирался домой.
39.
Торжественный прием в честь совершеннолетия наследника королевства Рудлог начался семейным ужином, мало отличавшимся по составу от государственного визита. Любящие тетушки и дядюшки сплошь в державных регалиях, кузены в парадных кадетских мундирах, кузины в вечерних платьях. Поскольку ужин был своего рода репетицией, все волей-неволей держались довольно официально, большей частью потому, что и господа, и дамы боялись уронить что-либо с вилки на лацкан или подол. Кроме того, у дам хорошему аппетиту не способствовал тугой корсет, а у мужчин - боязнь вызвать неудовольствие голодающих.
Прием и бал были выше всяких похвал. Василин-Иоанн, светловолосый синеглазый красавец в парадной форме курсанта военного университета, с сине-коричневой нашивкой на груди, служил предметом внимания всего общества. Девицы томно вздыхали, матроны ревниво поглядывали на дочерей конкуренток и заинтересованно - на принца. Отцы семейств имели вид купцов на ярмарке, однако, в отличие от последних, товар вслух не расхваливали. Сам именинник был вежливо-сдержан, ни с кем не танцевал больше одного танца, и ни одним взглядом не показал, что кого-то предпочитает.
- Тяжело пламени носить на себе медвежью шкуру, - поглядывая на племянника жены, сказал своей Владычице Нории. - Удивительно, как огонь сдерживается воспитанием, не похоже, что внутри бушует неуправляемая стихия.
- Как у меня, хочешь сказать?
Нории улыбнулся, поднес к губам ее ладонь, и она задохнулась, как будто сидела не в бальной зале родового дворца, а на берегу моря много-много лет назад.
Когда последние гости ушли, Василь попрощался с Андреем, вместе с ним провожавшим приглашенных.
- Может, я с тобой? - предложил младший.
- Давай утром, брат, - спокойно, но твердо отказался крон-принц.
Вызванный к телепорту помощник дворцового мага открыл портал в отцовское поместье. В черноте безлунной майской ночи крапинами блестели звезды, пахло черемухой и северным ветром. Василь прошел садом к озеру, на ходу расстегивая мундир, рубашку. Разулся, аккуратно сложил одежду на сапоги, нырнул в темную воду. Доплыл до крошечного островка, заросшего тальником, прошел по неприметной тропке на поляну. Остановился, щелкнул пальцами, с кончиков пальцев сорвалось пламя, заплясало на подготовленном кострище.
Огонь танцевал, приглашал, манил, как желанная женщина, и Рудлог шагнул в него. Пламя оплелось вокруг него, поцеловало, и он ответил - погладил, приласкал. Рассмеялся, костер вспыхнул, поднялся до небес. Василь стоял, подняв руки, пламя струилось, утекая в небеса…
38.
Малышка Дандан, после посещения любых родственников по материнской линии, возвращалась обиженная и расстроенная.
- У Васи котик есть и лошадка. Они из камина вылезают! У Лици - змейки, Михал на каменных медведях катается. У Гели - саламандры, анодари и тер-сели. У Максика даже есть - смешные птички, на змей похожи, а он говорить еще не умеет! Почему у меня никого нет?! Папочка, мамочка, давайте попросим, тети добрые, они и нам дадут!
Родители приводили массу разумных доводов про стихии и стихийных духов, но пятилетний ребенок чувствовал себя обделенным и несчастным. Одним сочувствием счастлив не будешь, Дандан, как мы знаем, натурой была деятельной. Попытки приманить овиентис, тер-сели и анодари, провести контрабандой каменного медведика были, увы, неудачными. Оставалось одно - попробовать добыть себе зверушку из огня. Пьентан - город южный, камины во дворце были не в почете, свечей в детской тоже не зажигали. Она пробралась на кухню, но и там живого огня не было, только э-лек-тро-пли-та. Пришлось долго караулить, пока дворник отвернется, и стащить у него спички.
В тихий час, когда няньки на цыпочках вышли, она вылезла из кроватки, заперла дверь неосторожно оставленным ключом, с торжеством сложила на ковер подушку, порвала старый альбомчик с каляками-маляками, бросила парочку неудачных оригами и чиркнула спичкой.
Император, погруженный в государственные дела, сначала уловил панику и смятение, царящие во дворце, и только потом услышал крики «Пожар!» «Пожар в покоях ее высочества!» Явившись на место происшествия, государь застал нянек в обмороке, невестку в панике, сына с огнетушителем и охрану, ломавшую крепкие высокие двери. Первым ворвавшись, наконец-то, в спальню, он страшился увидеть самую ужасную картину, а застал вполне мирную. Подушка горела ровно, как газовая горелка, Дандан кормила из блюдечка крохотного огненного тигренка, переливавшегося алым и желтым.
37.
Тандаджи дочитал докладную и вызвал старшего охранника принцессы Каролины.
- Значит, экскурсия школьная? И Святослав Федорович подписал?
Лейтенант смотрел на начальника и переминался с ноги на ногу, как непоеная лошадь. Лицо у него было соответствующее. Что тут скажешь? Ее высочество Каролина, пользуясь отсутствием королевы (ее величество по случаю полнолуния выгуливала своего медведя в поместье) уговорила отца отпустить ее на однодневную экскурсию. Учительница в их классе, воспользовавшись знакомством – они со Светланой были однокурсницами – организовала познавательную поездку в Пески. Дети прошли порталом сначала до Теранови, позавтракали колобками, а оттуда – на вновь открытую портальную станцию в Тафии.
Пока весь класс объедался сладостями и засыпал хозяйку дворца самыми разными вопросами – от «тут и электричества нет?! и телефонов?! и сети?!!» до «а где тут можно сувениры купить, я бабушке обещала?», Каролина с альбомом обходила дворец и рисовала-рисовала-рисовала.
Уселась у фонтана и стала делать наброски ворот. «Покажу папе. Прошлый раз я не догадалась с этого ракурса нарисовать. Какой все-таки замечательный образец архитектурного изящества!» Стоявший на воротах, как журавль на одной ноге, знакомец, смотрел на нее как император Йеллоувиня, не меньше.
- Здравствуй! Тебя повысили? – окликнула художница. – Ты теперь привратник? Или надвратник?
Вей Ши, как обычно, не удостоил ее ответом. Каролина отложила альбом, встала, приложив ладонь козырьком.
- Ты можешь оттуда спуститься? Нет? - тонко улыбнулась. - Я так и знала.
Повернула голову влево, вправо, отошла, приблизилась, довольно покивала и вернулась к скамье, на которой сидела.
- Не смей, - процедил сверху йеллоувинец. - Я запрещаю тебе рисовать себя!
- Да что ты? - сверкнула дерзкая улыбка. - А если я не послушаю?
- Проклятая девчонка! Предупреждаю последний раз - не смей меня рисовать!
- Ой, - сделала она глазки. - Как страшно!
Сверху донеслось что-то по-йеллоувиньски, явно, не лестное.
- Что ты так волнуешься? Смотри, ты так трясешься, еще упадешь, как яблоко с ябло… Ай!
Парень резко взмахнул руками и, действительно, слетел с ворот, как сердитый скворец, но не вверх, а вниз.
Принцесса и моргнуть не успела, как он уже оказался возле нее, рванул из рук планшет и…
- Какой ты…. глупый! - рассмеялась она. - И смешной. Совсем не понимаешь шуток.
Вей Ши рассматривал великолепно выполненный карандашом элемент ковки, игру света на завитушках и чувствовал себя преотвратно. Он опять поддался эмоциям, дал волю злости, раздражению. Что он за мужчина, какой он воин, если даже девчонка сумела вывести его из себя, да еще не впервые? Хорошо хоть, в этот раз он не порвал рисунок. Перевел взгляд на улыбающуюся девушку.
- У меня есть кое-что для тебя. Подожди здесь, - хмуро и немного смущенно приказал он ей и ушел быстрым шагом.
Она осталась на месте, и, кажется, слегка подпрыгивала от нетерпения и любопытства. Он вернулся через несколько минут с полотняным свертком, сунул ей.
- Вот. Только не смотри. Потом посмотришь, - поправился Вей Ши, направляясь обратно к воротам. Конечно, она не удержалась. Он услышал радостный визг, топот за спиной, она забежала вперед, шла, пятясь, заглядывая в глаза, как счастливый щенок и тараторила.
- Ты их нашел, да?! И спас! Я уже думала, что они пропали, совсем! Спасибо, спасибо большое! Я знала, ты вовсе не злой. У тебя глаза добрые! Спасибо еще раз! Что я могу сделать для тебя? Скажи!
Он молча обогнул ее, легко взлетел на ворота и снова замер.
Она постояла, счастливо вздыхая и прижимая к себе альбом, помахала ему рукой и убежала. И хорошо, потому что он из последних сил сдерживал улыбку.
36.
Свадьба в королевской семье - дело не простое. Хуже всего организаторам: плохо проведенная свадьба - гроб для карьеры, и молодым - трудно дожить до брачной ночи, сохранив соответствующий настрой. Истинно любящие и страстные пары, бывало, помнили из брачной ночи только подушку. Что уж говорить о браках по расчету.
Берни долго стоял на балконе своей спальни, после того, как Стефания ушла к себе. Супружеский долг не манил, напротив, мысль о нем приводила в некий ступор. Бернард и сам не понимал, почему. Его жена была очень привлекательной девушкой, с красивым лицом, потрясающей фигурой. Их встречи до свадьбы в большей степени были продиктованы протоколом, чем желанием увидеть друг друга, поэтому он ее почти не знал. Однако она не сказала и не сделала ничего, что было бы ему неприятно, или настроило его против жены. В конце концов, он молодой мужчина после долгого воздержания, женщины у него были, и без великой любви как-то обходились. Почему он жену-то не хочет? Подумал и понял - из-за того, что их вяжут, как собак! Но у сук-то хоть течка бывает, за них природа. Он с досадой стукнул по перилам.
Осторожно постучал в спальню, вошел. Жена, скрестив ноги, сидела на расстеленной кровати в чем-то прозрачном.
- Я уже думала, ты эмигрировал, - устало сказала Стефания. - Еще эта горничная, у меня судороги пошли, пока она тут многозначительно улыбалась.
Берни запоздало сообразил, что надо было в душ у себя сходить.
- Стефани, можно, я воспользуюсь твоей ванной? - разозлился сам на себя за детское поведение, отрывистыми движениями разделся, не позаботившись аккуратно сложить одежду, и ушел в душ.
Вышел из душа, обернув бедра полотенцем, остановился у постели. Стефания сидела все также, только под одеялом. Некоторое время они молча смотрели друг на друга.
- Ваша светлость, вы ждете позволения?
Бернард удивился - его жена пытается острить - и решительно откинул одеяло.
- Стефания, - Берни судорожно искал слова. - Стефи…
- Сделай уже что-нибудь. Кто из нас девственница, в конце концов? - и почему он ждал слез от этой язвы? Лейтенант Кембритч сделал единственное, что требовала оперативная обстановка.
Часы в гостиной герцогини пробили три часа пополуночи. Новоиспеченный герцог Вилхерд пошевелился.
- Стефи… Стефания!
- Какой вы, однако, красноречивый, супруг мой! - она, кажется, улыбалась.
- Стефи, я, похоже, увлекся, - голос был извиняющийся.
- Да уж лучше так, чем стоял, как на расстреле, - сгребла простыню, обмоталась и побежала в душ. Муж подумал и пошел следом.
После решения постельного вопроса, вельможный владетель с утра приступил к изучению дел герцогства. Начать он решил с самого простого - осмотреть замок. Заодно узнать, куда исчезла жена из собственной спальни. Призванный дворецкий долго водил его по галереям и переходам, показывал кладовые и подвал, пока Бернард не остановился и не произнес задумчиво.
- А почему мы не были в левом крыле?
Дворецкий замялся. Герцог повернулся и пошел в левое крыло. На первом этаже пахло молочной кашей и блинами, слышались голоса. Он открыл дверь и …
- Почему ты мне не сказала? - Берни повернулся от окна. - Ты еще что-то скрываешь? Где?
- Во флигеле, - потупилась его супруга.
- Что ж, пошли, - скомандовал Бернард. - Похоже, я знаю, что увижу. По дороге расскажешь, как ты до этого дошла.
Собаки. Одноглазые собаки, трехлапые собаки, собаки с уродливыми шрамами от ожогов на боках. Бернард ощутил и застарелую боль, и страх животных, к которым люди были слишком жестоки. Но и робкое обожание чувствовал он, когда псы ковыляли к Стефании, виляли обрубками хвостов, пытались подпрыгивать.
