Я успокаивала ее, дивясь сама себе, оттого что успокаиваю женщину, которая, как я думала, должна считать меня врагом. Да и в целом оттого что кого-то успокаиваю. Потом пришел ее муж, и я передала ее ему. Когда я уходила, они стояли, обнявшись, и что-то во мне царапало при воспоминании об этой сцене. Представить себя и Рогира, стоящими вот так, обнявшись и поддерживая друг друга… Нет, скорее уж я ждала от него новой просьбы выделить деньги из семейной казны.
Когда я вошла в покои, Алекто поднялась навстречу. Она была бледна и взволнована.
- Миледи, где вы были?
Последовав за Бланкой, я позабыла обо всем на свете. Но так же я была уверена, что Каутин позаботится о ней и Эли. Сыновья тоже оказались здесь. Мне и Рогиру выделили отдельные просторные покои из двух помещений, одно из которых было спальней, а второе служило чем-то вроде комнаты для приемов и отдыха – небывалая роскошь.
- Королеве понадобилась моя помощь.
Ее глаза слегка расширились.
- Что ее величество от вас хотела? И где король?
- Вы опять задаете слишком много вопросов. Вам с Эли уже давно пора спать.
Я и сама понимала, что несправедлива: сперва бросить их одних на пиру в незнакомом замке, а потом упрекать.
- Говорят, с королем что-то неладное, - выступил вперед Каутин.
- Что за вздор! – оборвала его я. – Не поддерживай таких слухов. Просто его величество неважно себя чувствовал, а королева знает, что когда-то в юности я сталкивалась с подобной хворью. Сейчас ему уже лучше.
- Значит, завтра за завтраком он будет? – вмешалась Алекто.
- Это как его величество посчитает нужным. Я не в ответе за него. И вы меня утомляете. Сейчас слишком поздно. Эли, Каутин, вам пора на мужскую половину. Кажется, вам должны были выделить места.
- Да, - кивнул Каутин, - в общем зале. Идем, Эли, - взял он за руку младшего брата.
Тот зевнул и послушно двинулся рядом, неся под мышкой сонного вульписа.
- Постой. Хруст, наверное, тоже захочет остаться тут.
Эли повернулся ко мне и повел плечом, слегка встряхнув зверька.
- Он ведь мальчик, значит ему тоже надо на мужскую половину. К тому же они с ней теперь не очень-то ладят, - кивнул он на Алекто.
- Я не виновата в том, что он чуть что начинает шипеть на меня!
- Только когда ты повышаешь голос.
- Я не повышаю голос! - звенящим голосом произнесла Алекто.
- Тише, - примиряюще подняла ладони я. – Пусть Хруст спит на мужской половине. Эли, Каутин, доброй ночи.
Поклонившись, они вышли. Я же повернулась к Алекто. После всего случившегося смена платья на ночную камизу и расчесывание волос казались почти непосильной задачей.
Явно сдержав порыв спросить о чем-то, она принялась переодеваться. Я так же молча последовала ее примеру. Наконец, скрипнула кровать, на которой мы заняли каждая по своей половине, и я погасила светильник.
7.
Мир был очень острый. Он настойчиво пробивался в глаза ярким утренним светом, даже сквозь закрытые веки причиняя боль. Орхо поморщился и потер их, пытаясь избавиться от ненавистной яркости. Но с каждым мгновением она лишь усиливалась. Он с сожалением провожал ночь.
Подтянув колени к груди, он лежал, скорчившись на дне чего-то мягкого и пахнущего прелым и землей. Во рту стоял хороший вкус. Он поел что-то вкусное. Наконец, что-то настоящее, а не эти пресные лепешки и дохлое мясо, от которых хотелось промыть рот. Орхо облизнул палец, собирая отголоски трапезы, и зарылся лицом в локоть, прячась от назойливого утра.
Меня разбудили незнакомые звуки. Вместо привычных шагов Хольги, хлопочущей над углем в очаге, звона колокола и стука строителей за окном, я услышала переборы музыкальных инструментов, чье-то харканье, плеск воды и разговоры за окном.
Алекто сидела на краю кровати, уже полностью одетая.
- Скоро на мессу, - выпалила она, когда я открыла глаза. – Я приготовила ваш наряд.
Я взглянула на одно из платьев, которое она достала из сундука. Ей явно нетерпелось покинуть комнату, раз она взялась исполнять обязанности камеристки. Подтверждали мысль и взгляды, которые она то и дело кидала на окно. Рядом стоял заботливо заполненный для меня кувшин для умывания. Скользнув глазами по ее фигуре, я окончательно пробудилась и нахмурилась.
- Что это на вас, Алекто?
Она тронула свое платье и с вызовом произнесла.
- Блио!
- А должна быть дневная котта. Где она?
- Пожалуйста, миледи. Я не вижу ничего страшного в том, чтобы надеть что-то чуть более нарядное с утра, раз мы в королевском замке.
- Зато я вижу.
- Но я видела леди в окно… Несколько были в лиловых блио, одна даже цветном. Еще у одной…
- Мне нет никакого дела до тех леди. Зато есть до того, что моя дочь тут же забыла о приличиях, оказавшись вне дома. Платье – это для торжественных случаев. Вот вечером на пиру и наденете.
- Но миледи…
- Я все сказала.
- Оно все равно мерзко черное!
Отшвырнув полотенце, она достала из сундука темную шерстяную котту.
Я удовлетворенно кивнула.
- Ты можешь не верить мне, Алекто, но так действительно лучше. Порой в моменте мы принимаем неверные решения, и лишь со временем становится ясно, какое из них было на пользу.
- Я буду, как уродка, на фоне других леди!
- Нет, ты…
Но она уже выбежала в соседнюю комнату, откуда вскоре донеслись сдавленные рыдания. Я прикрыла глаза и вздохнула. Потом выбралась из постели и принялась одеваться, раз служанка отчего-то припозднилась.
Едва я успела поправить последний шнурок, как в дверь постучали.
- Простите, миледи, - поклонилась мне незнакомая фрейлина. – Его величество ждет вас в тронном зале.
Я стиснула пальцы. За плечом фрейлины маячило удивленное лицо Алекто, которая уже забыла о своем плаче.
- Сейчас буду, - коротко кивнула я, и дама, снова поклонившись, исчезла.
- Сэр Вебрандт проводит вас на мессу и передаст Эли и Каутину. Встретимся за завтраком, - произнесла я, и на этот раз Алекто не спорила.
Пока я шла на встречу с королем в сопровождении той же дамы, представившейся леди Рутвель, в голове пронеслось множество мыслей. Значит Омод все же сумел преодолеть приступ и вернуться. И судя по тому, что он пригласил меня на встречу, с ним все более-менее в порядке. Однако этот Орхо… он явно силен. И если он и дальше будет подавлять короля, то все окажется не так просто.
Мы приблизилась к дверям. Дама осталась снаружи, кивнув стражнику, а я собралась с духом и вошла в зал, где король в нервном нетерпении расхаживал перед троном.
- Сир, - присела я в поклоне.
Выпрямившись, посмотрела ему в лицо… и остолбенела. Вчера вечером он был исцарапан, растрепан, с искаженным лицом. Да я толком и не разглядела его в скудном свете. Сегодня же король оказался чисто умыт и причесан, только на лбу и щеках остались подсохшие ранки.
Всегда считала выражение «вылитый отец» полной чушью. Праматерь не повторяется. Но сейчас передо мной стоял вылитый Людо, каким он был в шестнадцать лет, за год до гибели. Только глаза чужие: светло-карие, глаза Бланки. Как ножом по сердцу.
Он тоже в упор рассматривал меня, не зная, с чего начать, и в замешательстве зачесал волосы назад пятерней. Стены качнулись, в глазах потемнело. Я сделала несколько слабых шагов вперед, а потом ноги подломились, и я рухнула на колени, хватая ртом воздух и чувствуя жгучую нарастающую боль в груди. Король тут же бросился ко мне и наклонился, чтобы помочь встать.
- Что с вами, миледи?
Я схватила его за руки, и принялась покрывать их судорожными поцелуями, рыдая и захлебываясь:
- Я знала, знала, что это когда-нибудь случится! Верила, что если буду долго и горячо молиться, Праматерь сжалится и вернет мне тебя. Я больше никогда тебя не покину, полюблю, как захочешь, только не оставляй меня снова одну! Я знала, что ты ко мне вернешься… - бессвязно бормотала я.
Не в силах остановиться, беспорядочно гладила его волосы, щеки, прижимала костяшки к губам. Боялась, что если отпущу хоть на миг, он растает в воздухе.
- Вам нужно встать.
Омод не без труда поднял меня, отчаянно цепляющуюся за него, усадил за неимением ничего другого на трон и сам присел передо мной, заглядывая в лицо.
- Что с вами? Почему вы плачете?
Туман начал медленно рассеиваться, возвращая в горькую реальность. Не случилось никакого чуда. Это не Людо. Как бы мне ни хотелось обратного.
Я прижала ладони к лицу, глубоко вздохнула и отняла их.
- Простите, сир… вы напомнили мне одного давнего знакомого. На миг я забыла, где нахожусь.
- Неужто мы настолько похожи? – недоверчиво протянул он.
- Теперь вижу, что не настолько. – Я промокнула глаза рукавом и выдавила жалкую улыбку. – На вашем месте он бы давно осыпал меня ругательствами и велел прекратить реветь.
- Тогда этот ваш знакомый не слишком-то хорошо воспитан, - заметил король, и я издала сдавленный смешок, представив, как сын отчитывает Людо за брань. Да брата бы удар хватил от бешенства.
- Наверное, вы правы.
- Похоже, он вам очень дорог, - помолчав, произнес Омод.
- Дороже всех сокровищ мира, - рассмеялась я сквозь слезы. – Да, он был мне дороже всего на свете.
- Был, - задумчиво повторил король, ухватив суть.
Боясь того, что он может сказать дальше, я поспешила переменить тему:
- Простите, сир, мою слабость. Но вы ведь вызвали меня не для того, чтобы успокаивать плачущую женщину?
- Я вызвал… пригласил вас, потому что хотел поблагодарить за вчерашнее, и… у меня ещё к вам столько вопросов!
- Мы с вашей матерью опасались, что вы очнетесь где-то, нуждаясь в помощи, а мы не будем знать, где.
- К счастью, все обошлось. Однако я вижу, что вы до сих пор расстроены, и я желал бы что-то для вас сделать, отплатить за доброту, но не знаю, как. - Омод снова взял меня за руки. - Скажите, что мне для вас сделать, леди Анна?
Искушение оказалось слишком велико.
- Закройте глаза, - шепнула я.
Он удивился, но, помедлив, смежил веки.
Вот теперь вылитый Людо - такой, каким он выглядел спящим. Я протянула руку и провела кончиками дрожащих пальцев ото лба к подбородку. Когда коснулась губ, Омод открыл свои чужие глаза и улыбнулся. И улыбка другая… Людо никогда так не улыбался - широко и открыто - он всегда скалился.
- Теперь вам лучше?
- Да, сир. Вы меня исцелили.
Он вдруг перехватил мою руку и коротко поцеловал внутреннюю сторону запястья. И в этот самый миг я поняла, что не смогу уехать. Никакая сила на свете не сдвинет меня из замка. Если Бланка прогонит, буду спать на снегу под воротами, но не уеду. Снова видеть Людо каждый день… Праматерь, какое счастье! Ведь Омод – это почти Людо. Все, что от него осталось.
Зал я покинула примерно четверть часа спустя, все еще не до конца придя в себя и условившись встретиться с королем в полдень для разъяснения его вопросов. Снаружи я с удивлением увидела леди Рутвель. Но на таком расстоянии от дверей, что невозможно было заподозрить некрасивого поведения, вроде подслушивания.
- Простите мою назойливость, леди Анна, но могли бы мы вместе отправиться на мессу?
Я склонила голову в знак согласия, не зная, зачем могла ей понадобиться и не имея привычки поддерживать дамскую болтовню. За всю жизнь единственным подобием подруги у меня была Бланка.
- Вы, должно быть, впечатлены этим местом, - продолжила она, когда мы двинулись по коридору. – Королевский замок действительно примечательное место, как и столица в целом. Правда, строительство далеко не завершено.
- У меня еще не было возможности толком его осмотреть.
- Значит, вы не видели оранжерею? Говорят, ее величество привезла розы из прежнего замка. Собственными руками выкопала из знаменитого сада на Хидрос, прежде чем там все пришло в упадок.
Внутри кольнуло.
- Мы с семьей прибыли накануне, поэтому пока не успели взглянуть на нее.
- Простите, что спрашиваю, но где ваш муж?
- Он скоро прибудет. Получил ранение на охоте.
Леди Рутвель ненадолго умолкла. Верно, она была одной из тех дам, которых видела в окно Алекто: на ней оказалось лиловое бархатное блио. Правда, простого кроя, с небольшим шлейфом.
- Как жаль, примите мое сочувствие.
- Благодарю, но оно ни к чему, скоро мы с мужем воссоединимся.
- Знаете, - она придержала дверь, помогая мне пройти, - я не сказала, но я из рода Вальбек…
Я даже не сразу поняла, почему мне знакомо имя ее рода. Наконец, повернувшись к ней, взглянула уже внимательно.
- Значит, богатства вашей семьи тоже когда-то отошли короне?
- Да, но это дела давно минувших дней. Мой отец принес присягу новой власти, и ему были пожалованы земли, которые вскоре начали давать доход. Мы привыкли к сложившемуся положению, оказавшемуся ничем не хуже, а в каком-то отношении и лучше прежнего.
Я взглянула на талисман-покровитель у нее на шее. Он представлял собой горностая. Значит леди Рутвель Вальбек была из семьи тех, кто когда-то сговорился с моим отцом против короля и поплатился за это. Хотя их потери были все же не так велики, как наши, даже замок остался цел. Двадцать четыре года назад наша семья приняла основной удар на себя. Правда, потом следы Вальбеков затерялись, и когда я вернулась для восстановления фамильного замка и принимала присягу прежних вассалов отца, их семейства среди таковых не было. И вот теперь выяснилось, что они все же вернулись, и их дела шли неплохо.
- Отец решил не возвращаться в прежний замок. Он слишком многое… напоминает, если вы понимаете, о чем я, - произнесла леди Рутвель.
- Я лишь понимаю, что дела отцов не имеют к нам отношения. Мы отвечаем за себя.
- Конечно. И, позвольте быть с вами откровенной, мне нравится моя жизнь при дворе: она спокойна и свободна от забот, которыми так увлечены мужчины, вроде дележа территории и междоусобиц. Меня вполне устраивает быть среди дам, служить королеве и не думать о том, что меня не касается.
Я посмотрела на леди Рутвель, которая была примерно одних лет со мной, быть может, чуть старше. У нее был слегка вздернутый аккуратный нос, синие глаза и собранные под сетку волосы, что говорило о том, что она, вероятно, не замужем. Высвободившиеся пряди обрамляли лицо мягкими русыми завитками. Движения были мягкими, а голос негромким и приятным.
- Каждому свое, леди Рутвель.
- Надеюсь, вам здесь понравится, леди Анна. И так же надеюсь, что еще не раз буду иметь удовольствие с вами беседовать. Быть может, вы захотите как-нибудь и прогуляться.
- Быть может, леди Рутвель.
Поклонившись друг другу, мы одновременно вошли в часовню.
Там уже собралось немало людей. Она была домашней, замковой, и сюда, очевидно, допускалась лишь знать. Значит простой люд посещал какой-то другой храм, вероятнее всего, в городе. Увидев Алекто и Эли с Каутином, я двинулась в их сторону.
Боковым зрением я замечала взгляды, но смотрела только перед собой. Приблизившись, я заняла место между детьми. Алекто стояла, сдержанно опустив глаза.
Я же думала о нашей беседе с леди Рутвель. Очевидно она хотела осторожно проведать обстановку, чтобы понять, как я настроена к ней ввиду общего прошлого наших родов. Но я была уже далека от тех разбирательств и не собиралась никого трогать до тех пор, пока не трогали меня и мою семью.
Погруженная в размышления, я не сразу поняла, что уже какое-то время смотрю на высокую фигуру, мягко скользящую среди стоящих в часовне. Мужчина двигался плавно и умудрялся, идя в такой плотной толпе, никого не побеспокоить.
Когда я вошла в покои, Алекто поднялась навстречу. Она была бледна и взволнована.
- Миледи, где вы были?
Последовав за Бланкой, я позабыла обо всем на свете. Но так же я была уверена, что Каутин позаботится о ней и Эли. Сыновья тоже оказались здесь. Мне и Рогиру выделили отдельные просторные покои из двух помещений, одно из которых было спальней, а второе служило чем-то вроде комнаты для приемов и отдыха – небывалая роскошь.
- Королеве понадобилась моя помощь.
Ее глаза слегка расширились.
- Что ее величество от вас хотела? И где король?
- Вы опять задаете слишком много вопросов. Вам с Эли уже давно пора спать.
Я и сама понимала, что несправедлива: сперва бросить их одних на пиру в незнакомом замке, а потом упрекать.
- Говорят, с королем что-то неладное, - выступил вперед Каутин.
- Что за вздор! – оборвала его я. – Не поддерживай таких слухов. Просто его величество неважно себя чувствовал, а королева знает, что когда-то в юности я сталкивалась с подобной хворью. Сейчас ему уже лучше.
- Значит, завтра за завтраком он будет? – вмешалась Алекто.
- Это как его величество посчитает нужным. Я не в ответе за него. И вы меня утомляете. Сейчас слишком поздно. Эли, Каутин, вам пора на мужскую половину. Кажется, вам должны были выделить места.
- Да, - кивнул Каутин, - в общем зале. Идем, Эли, - взял он за руку младшего брата.
Тот зевнул и послушно двинулся рядом, неся под мышкой сонного вульписа.
- Постой. Хруст, наверное, тоже захочет остаться тут.
Эли повернулся ко мне и повел плечом, слегка встряхнув зверька.
- Он ведь мальчик, значит ему тоже надо на мужскую половину. К тому же они с ней теперь не очень-то ладят, - кивнул он на Алекто.
- Я не виновата в том, что он чуть что начинает шипеть на меня!
- Только когда ты повышаешь голос.
- Я не повышаю голос! - звенящим голосом произнесла Алекто.
- Тише, - примиряюще подняла ладони я. – Пусть Хруст спит на мужской половине. Эли, Каутин, доброй ночи.
Поклонившись, они вышли. Я же повернулась к Алекто. После всего случившегося смена платья на ночную камизу и расчесывание волос казались почти непосильной задачей.
Явно сдержав порыв спросить о чем-то, она принялась переодеваться. Я так же молча последовала ее примеру. Наконец, скрипнула кровать, на которой мы заняли каждая по своей половине, и я погасила светильник.
7.
Мир был очень острый. Он настойчиво пробивался в глаза ярким утренним светом, даже сквозь закрытые веки причиняя боль. Орхо поморщился и потер их, пытаясь избавиться от ненавистной яркости. Но с каждым мгновением она лишь усиливалась. Он с сожалением провожал ночь.
Подтянув колени к груди, он лежал, скорчившись на дне чего-то мягкого и пахнущего прелым и землей. Во рту стоял хороший вкус. Он поел что-то вкусное. Наконец, что-то настоящее, а не эти пресные лепешки и дохлое мясо, от которых хотелось промыть рот. Орхо облизнул палец, собирая отголоски трапезы, и зарылся лицом в локоть, прячась от назойливого утра.
***
Меня разбудили незнакомые звуки. Вместо привычных шагов Хольги, хлопочущей над углем в очаге, звона колокола и стука строителей за окном, я услышала переборы музыкальных инструментов, чье-то харканье, плеск воды и разговоры за окном.
Алекто сидела на краю кровати, уже полностью одетая.
- Скоро на мессу, - выпалила она, когда я открыла глаза. – Я приготовила ваш наряд.
Я взглянула на одно из платьев, которое она достала из сундука. Ей явно нетерпелось покинуть комнату, раз она взялась исполнять обязанности камеристки. Подтверждали мысль и взгляды, которые она то и дело кидала на окно. Рядом стоял заботливо заполненный для меня кувшин для умывания. Скользнув глазами по ее фигуре, я окончательно пробудилась и нахмурилась.
- Что это на вас, Алекто?
Она тронула свое платье и с вызовом произнесла.
- Блио!
- А должна быть дневная котта. Где она?
- Пожалуйста, миледи. Я не вижу ничего страшного в том, чтобы надеть что-то чуть более нарядное с утра, раз мы в королевском замке.
- Зато я вижу.
- Но я видела леди в окно… Несколько были в лиловых блио, одна даже цветном. Еще у одной…
- Мне нет никакого дела до тех леди. Зато есть до того, что моя дочь тут же забыла о приличиях, оказавшись вне дома. Платье – это для торжественных случаев. Вот вечером на пиру и наденете.
- Но миледи…
- Я все сказала.
- Оно все равно мерзко черное!
Отшвырнув полотенце, она достала из сундука темную шерстяную котту.
Я удовлетворенно кивнула.
- Ты можешь не верить мне, Алекто, но так действительно лучше. Порой в моменте мы принимаем неверные решения, и лишь со временем становится ясно, какое из них было на пользу.
- Я буду, как уродка, на фоне других леди!
- Нет, ты…
Но она уже выбежала в соседнюю комнату, откуда вскоре донеслись сдавленные рыдания. Я прикрыла глаза и вздохнула. Потом выбралась из постели и принялась одеваться, раз служанка отчего-то припозднилась.
Едва я успела поправить последний шнурок, как в дверь постучали.
- Простите, миледи, - поклонилась мне незнакомая фрейлина. – Его величество ждет вас в тронном зале.
Я стиснула пальцы. За плечом фрейлины маячило удивленное лицо Алекто, которая уже забыла о своем плаче.
- Сейчас буду, - коротко кивнула я, и дама, снова поклонившись, исчезла.
- Сэр Вебрандт проводит вас на мессу и передаст Эли и Каутину. Встретимся за завтраком, - произнесла я, и на этот раз Алекто не спорила.
***
Пока я шла на встречу с королем в сопровождении той же дамы, представившейся леди Рутвель, в голове пронеслось множество мыслей. Значит Омод все же сумел преодолеть приступ и вернуться. И судя по тому, что он пригласил меня на встречу, с ним все более-менее в порядке. Однако этот Орхо… он явно силен. И если он и дальше будет подавлять короля, то все окажется не так просто.
Мы приблизилась к дверям. Дама осталась снаружи, кивнув стражнику, а я собралась с духом и вошла в зал, где король в нервном нетерпении расхаживал перед троном.
- Сир, - присела я в поклоне.
Выпрямившись, посмотрела ему в лицо… и остолбенела. Вчера вечером он был исцарапан, растрепан, с искаженным лицом. Да я толком и не разглядела его в скудном свете. Сегодня же король оказался чисто умыт и причесан, только на лбу и щеках остались подсохшие ранки.
Всегда считала выражение «вылитый отец» полной чушью. Праматерь не повторяется. Но сейчас передо мной стоял вылитый Людо, каким он был в шестнадцать лет, за год до гибели. Только глаза чужие: светло-карие, глаза Бланки. Как ножом по сердцу.
Он тоже в упор рассматривал меня, не зная, с чего начать, и в замешательстве зачесал волосы назад пятерней. Стены качнулись, в глазах потемнело. Я сделала несколько слабых шагов вперед, а потом ноги подломились, и я рухнула на колени, хватая ртом воздух и чувствуя жгучую нарастающую боль в груди. Король тут же бросился ко мне и наклонился, чтобы помочь встать.
- Что с вами, миледи?
Я схватила его за руки, и принялась покрывать их судорожными поцелуями, рыдая и захлебываясь:
- Я знала, знала, что это когда-нибудь случится! Верила, что если буду долго и горячо молиться, Праматерь сжалится и вернет мне тебя. Я больше никогда тебя не покину, полюблю, как захочешь, только не оставляй меня снова одну! Я знала, что ты ко мне вернешься… - бессвязно бормотала я.
Не в силах остановиться, беспорядочно гладила его волосы, щеки, прижимала костяшки к губам. Боялась, что если отпущу хоть на миг, он растает в воздухе.
- Вам нужно встать.
Омод не без труда поднял меня, отчаянно цепляющуюся за него, усадил за неимением ничего другого на трон и сам присел передо мной, заглядывая в лицо.
- Что с вами? Почему вы плачете?
Туман начал медленно рассеиваться, возвращая в горькую реальность. Не случилось никакого чуда. Это не Людо. Как бы мне ни хотелось обратного.
Я прижала ладони к лицу, глубоко вздохнула и отняла их.
- Простите, сир… вы напомнили мне одного давнего знакомого. На миг я забыла, где нахожусь.
- Неужто мы настолько похожи? – недоверчиво протянул он.
- Теперь вижу, что не настолько. – Я промокнула глаза рукавом и выдавила жалкую улыбку. – На вашем месте он бы давно осыпал меня ругательствами и велел прекратить реветь.
- Тогда этот ваш знакомый не слишком-то хорошо воспитан, - заметил король, и я издала сдавленный смешок, представив, как сын отчитывает Людо за брань. Да брата бы удар хватил от бешенства.
- Наверное, вы правы.
- Похоже, он вам очень дорог, - помолчав, произнес Омод.
- Дороже всех сокровищ мира, - рассмеялась я сквозь слезы. – Да, он был мне дороже всего на свете.
- Был, - задумчиво повторил король, ухватив суть.
Боясь того, что он может сказать дальше, я поспешила переменить тему:
- Простите, сир, мою слабость. Но вы ведь вызвали меня не для того, чтобы успокаивать плачущую женщину?
- Я вызвал… пригласил вас, потому что хотел поблагодарить за вчерашнее, и… у меня ещё к вам столько вопросов!
- Мы с вашей матерью опасались, что вы очнетесь где-то, нуждаясь в помощи, а мы не будем знать, где.
- К счастью, все обошлось. Однако я вижу, что вы до сих пор расстроены, и я желал бы что-то для вас сделать, отплатить за доброту, но не знаю, как. - Омод снова взял меня за руки. - Скажите, что мне для вас сделать, леди Анна?
Искушение оказалось слишком велико.
- Закройте глаза, - шепнула я.
Он удивился, но, помедлив, смежил веки.
Вот теперь вылитый Людо - такой, каким он выглядел спящим. Я протянула руку и провела кончиками дрожащих пальцев ото лба к подбородку. Когда коснулась губ, Омод открыл свои чужие глаза и улыбнулся. И улыбка другая… Людо никогда так не улыбался - широко и открыто - он всегда скалился.
- Теперь вам лучше?
- Да, сир. Вы меня исцелили.
Он вдруг перехватил мою руку и коротко поцеловал внутреннюю сторону запястья. И в этот самый миг я поняла, что не смогу уехать. Никакая сила на свете не сдвинет меня из замка. Если Бланка прогонит, буду спать на снегу под воротами, но не уеду. Снова видеть Людо каждый день… Праматерь, какое счастье! Ведь Омод – это почти Людо. Все, что от него осталось.
***
Зал я покинула примерно четверть часа спустя, все еще не до конца придя в себя и условившись встретиться с королем в полдень для разъяснения его вопросов. Снаружи я с удивлением увидела леди Рутвель. Но на таком расстоянии от дверей, что невозможно было заподозрить некрасивого поведения, вроде подслушивания.
- Простите мою назойливость, леди Анна, но могли бы мы вместе отправиться на мессу?
Я склонила голову в знак согласия, не зная, зачем могла ей понадобиться и не имея привычки поддерживать дамскую болтовню. За всю жизнь единственным подобием подруги у меня была Бланка.
- Вы, должно быть, впечатлены этим местом, - продолжила она, когда мы двинулись по коридору. – Королевский замок действительно примечательное место, как и столица в целом. Правда, строительство далеко не завершено.
- У меня еще не было возможности толком его осмотреть.
- Значит, вы не видели оранжерею? Говорят, ее величество привезла розы из прежнего замка. Собственными руками выкопала из знаменитого сада на Хидрос, прежде чем там все пришло в упадок.
Внутри кольнуло.
- Мы с семьей прибыли накануне, поэтому пока не успели взглянуть на нее.
- Простите, что спрашиваю, но где ваш муж?
- Он скоро прибудет. Получил ранение на охоте.
Леди Рутвель ненадолго умолкла. Верно, она была одной из тех дам, которых видела в окно Алекто: на ней оказалось лиловое бархатное блио. Правда, простого кроя, с небольшим шлейфом.
- Как жаль, примите мое сочувствие.
- Благодарю, но оно ни к чему, скоро мы с мужем воссоединимся.
- Знаете, - она придержала дверь, помогая мне пройти, - я не сказала, но я из рода Вальбек…
Я даже не сразу поняла, почему мне знакомо имя ее рода. Наконец, повернувшись к ней, взглянула уже внимательно.
- Значит, богатства вашей семьи тоже когда-то отошли короне?
- Да, но это дела давно минувших дней. Мой отец принес присягу новой власти, и ему были пожалованы земли, которые вскоре начали давать доход. Мы привыкли к сложившемуся положению, оказавшемуся ничем не хуже, а в каком-то отношении и лучше прежнего.
Я взглянула на талисман-покровитель у нее на шее. Он представлял собой горностая. Значит леди Рутвель Вальбек была из семьи тех, кто когда-то сговорился с моим отцом против короля и поплатился за это. Хотя их потери были все же не так велики, как наши, даже замок остался цел. Двадцать четыре года назад наша семья приняла основной удар на себя. Правда, потом следы Вальбеков затерялись, и когда я вернулась для восстановления фамильного замка и принимала присягу прежних вассалов отца, их семейства среди таковых не было. И вот теперь выяснилось, что они все же вернулись, и их дела шли неплохо.
- Отец решил не возвращаться в прежний замок. Он слишком многое… напоминает, если вы понимаете, о чем я, - произнесла леди Рутвель.
- Я лишь понимаю, что дела отцов не имеют к нам отношения. Мы отвечаем за себя.
- Конечно. И, позвольте быть с вами откровенной, мне нравится моя жизнь при дворе: она спокойна и свободна от забот, которыми так увлечены мужчины, вроде дележа территории и междоусобиц. Меня вполне устраивает быть среди дам, служить королеве и не думать о том, что меня не касается.
Я посмотрела на леди Рутвель, которая была примерно одних лет со мной, быть может, чуть старше. У нее был слегка вздернутый аккуратный нос, синие глаза и собранные под сетку волосы, что говорило о том, что она, вероятно, не замужем. Высвободившиеся пряди обрамляли лицо мягкими русыми завитками. Движения были мягкими, а голос негромким и приятным.
- Каждому свое, леди Рутвель.
- Надеюсь, вам здесь понравится, леди Анна. И так же надеюсь, что еще не раз буду иметь удовольствие с вами беседовать. Быть может, вы захотите как-нибудь и прогуляться.
- Быть может, леди Рутвель.
Поклонившись друг другу, мы одновременно вошли в часовню.
***
Там уже собралось немало людей. Она была домашней, замковой, и сюда, очевидно, допускалась лишь знать. Значит простой люд посещал какой-то другой храм, вероятнее всего, в городе. Увидев Алекто и Эли с Каутином, я двинулась в их сторону.
Боковым зрением я замечала взгляды, но смотрела только перед собой. Приблизившись, я заняла место между детьми. Алекто стояла, сдержанно опустив глаза.
Я же думала о нашей беседе с леди Рутвель. Очевидно она хотела осторожно проведать обстановку, чтобы понять, как я настроена к ней ввиду общего прошлого наших родов. Но я была уже далека от тех разбирательств и не собиралась никого трогать до тех пор, пока не трогали меня и мою семью.
Погруженная в размышления, я не сразу поняла, что уже какое-то время смотрю на высокую фигуру, мягко скользящую среди стоящих в часовне. Мужчина двигался плавно и умудрялся, идя в такой плотной толпе, никого не побеспокоить.
