– Не искушай, – пригрозила я, отстраняясь.
Лацерт не препятствовал. Он сидел на кровати и смотрел, как я встала и нервно одернула тунику.
– Пойдем, каш-ш-шей тебя кормить буду, – позвал Шейх, очень плавно встав с кровати и направившись к выходу. – Кэс-с-с с-с-составит нам компанию. Она с-с-сильно с-с-скучает.
Я скрипнула зубами от злости. Ведь знает, чем бить. Словно мысли прочитал! Я ведь хотела отказаться от ужина, хотела поупрямиться, объявить голодовку.
– Шейх, скажи прямо, что с нами будет? – потребовала я ответа на мучавший меня вопрос. Неизвестность угнетала.
– Мне не открыто будущее, С-с-салли. Мне открыты другие тайны.
– Зачем ты сдался в плен? Ты ведь рисковал. Я ведь могла тебя убить там, на астроиде, – продолжала допытываться я, идя за лацертом по мозаичному коридору. Только в этот раз его красота меня не волновала, я пыталась вывести Шейха на чистую воду.
Лацерт остановился, ожидая, когда я подойду, и только после этого свистяще ответил:
– Рис-с-сковал. Поэтому я долго готовился, присматривался. А затем я нашел тебя. Ты бы не убила. Ты не стреляешь в безоружных.
Снисходительный тон, которым все это поведал мне лацерт, выводил из себя. Сжав кулаки, я едва сдерживалась, чтобы не наброситься на него. Его теплая улыбка действовала на меня, как красная тряпка на быка.
– У тебя был меч! – возразила я, неосознанно наступая на него.
Шейх обхватил меня за предплечья и, подавшись вперед, прошептал:
– Но не бластер. И я не направлял на тебя оружие. Тебя больше интерес-с-совала умирающая подруга. Я рис-с-сковал, да. Ты могла в прис-с-ступе гнева выс-с-стрелить не в ногу, а в голову. Но этого не произошло. Значит, я с-с-сделал правильный выбор.
Смерив его взглядом, я поняла, что сама виновата во всех своих бедах. Сил злиться на Шейха не было. Он просто выполнял свой долг, отлавливал слабое звено. Он не виноват, что им оказалась я.
– Пойдем, Кэс-с-с ждет, – позвал лацерт, обнял меня за плечи и повел к двери, которая выходила в общий холл.
Взял за руку, как тогда, и уверенно повел за собой. Вновь все повторилось. Стоило дверям раскрыться, как на нас обрушился разноголосый гомон. Лацертов было еще больше, чем в мой первый выход. Слаженное «кесш» летело со всех сторон. Все склонялись перед Шейхом, который, не останавливаясь, шел сквозь образовавшийся коридор и тянул меня за собой.
Я заметила, что среди ящеров много раненых. Окровавленные повязки, белые корсеты и бандажи на серых телах бросались в глаза. Это могло означать лишь одно, лацерты терпят поражение.
– Нет, С-с-салли, это твой дядя пос-с-старалс-с-ся, – ответил на мои мысли Шейх.
Я встала, как вкопанная, во все глаза воззрилась на него. Лацерт вздохнул и обернулся.
– Да, я читаю твои мыс-с-сли, пошли. Не с-с-стоит тут задерживатьс-с-ся, – недовольство сочилось в каждом слове Шейха.
Резко дернув меня, он заставил идти вперед. Но я пребывала в смятении. Несложно было догадаться, что он меня читал, просто все это так нереально. Обернувшись назад, я не могла не отметить, что лацерты, которые замирали при нашем появлении, прожигали меня взглядами. И в их глазах все больше было недовольства и даже ненависти.
Ухмылка растянула мои губы. Ну что ж, никто не предполагал, что между нами возможна хотя бы дружба. И ненависть – вполне ожидаемая реакция на меня. Я ведь враг.
– С-с-салли, они тебя не ненавидят, поверь, – заверил меня Шейх, вот только правду я сама видела. Я кожей чувствовала их ко мне отношение. – С-с-салли, – позвал лацерт и остановился перед дверью в палату Кэс. Он опять схватил меня за предплечья, прошептал: – Просто они думают, что из-за тебя мой народ лишился одного из кес-с-сшов.
– А я тут причем? – не совсем уловила я связь.
– Чтобы поймать тебя и других землян, мне пришлось измениться. Вы не лацерты и думаете по-другому.
У меня все внутри заледенело от плохого предчувствия.
– Я тут причем? – визгливо переспросила я, пытаясь справиться с поднимающейся паникой.
– С-с-салли, ты мой якорь. Я уже говорил тебе, что ты моя большая необходимос-с-сть, – нежно говорил со мной лацерт, словно делился сокровенной тайной. – Ты – моя заблудшая душа.
– Я не понимаю, – попыталась отстраниться я, но лацерт сильнее сжал пальцы.
– У вас есть поговорка, чтобы поймать преступника, нужно мыслить как прес-с-ступник. Я нас-с-страивался на тебя. И теперь я потерян для лацертов. Мы знали, на что шли, и решились на это с-с-самопожертвование ради с-с-спасения нашей рас-с-сы. Ради мира, С-с-салли.
– Почему я? – отчаянно выкрикнула я ему в лицо.
Почему опять я? Почему виновата во всем только я, и никто иной?
– Ты мятежная заблудшая душа, которая пытается выбраться из тьмы. Я проведу тебя к свету, С-с-салли, – ласковый голос что-то затронул в моей душе. Сердце опять зачастило. – Я покажу тебе путь к с-с-спас-с-сению.
Сморгнув набежавшие слезы, я выдохнула и взяла себя в руки. Мне нет спасения. Нет его, лацерт сам не понимает, чего хочет. Сам вогнал во тьму, из которой мне не выбраться. Из-за него мне прямая дорога в гиену огненную. И он мой проводник в самое ее пекло. Была бы верующей, в самую пору молиться, да только не знала я ни одной молитвы, да и веры во мне в милосердие Создателя не было.
Успокоившись, я отстранилась от Шейха. Лацерт стоял так близко, словно опять хотел поцеловать меня, и со стороны это могло выглядеть двусмысленно, порождая глупые слухи.
– Ну и шутки у тебя, – пряча свою боль под маску надменности, я смерила его взглядом и повернулась лицом к двери.
– Я не шучу, – прошептал Шейх над самым ухом и протянул руку к замку.
Дверь отъехала в сторону, пропуская внутрь. Кэс, завидев меня, соскочила с кровати, но не дошла, замерла, удивленно глядя мне за спину.
– Привет, – я как можно более весело поздоровалась с ней. – Познакомься, Кэс, это...
– Я знаю, мы знакомы, – остановила меня подруга. – Просто не верила, что он говорит правду.
– Какую правду? – насторожилась я.
– Я не с-с-солгал ни с-с-словом, – прошелестел голос Шейха над головой, и Кэс расслабилась и заулыбалась.
Перевела на меня свой взор, пожурила:
– Долго что-то ты ко мне идешь, Салли. Тут так скучно, сил нет. Твой дядя все какие-то анализы у меня берет и не может поверить, что я здорова.
Подруга взяла меня под руку и потянула к заправленной кровати.
– Ну, его понять можно, – кивнула я, а сама украдкой поглядывала на лацерта, который по-деловому принялся раскладывать небольшой столик. Поставил два стула и сел на один из них. Жестом указал мне на соседний.
Я усмехнулась и демонстративно села рядом с Кэс на кровать.
– А что со мной такого произошло, Салли? Я чувствую, что вы что-то скрываете от меня.
Мне вдруг стало стыдно. От меня тоже постоянно что-то скрывают, и я, как никто другой, понимала чувства подруги.
– Ты очень сильно болела. И была при смерти, – выдала я ей правду, не желая ничего скрывать. От недомолвок я сама устала.
– Да ты что? – всполошилась Кэс. – Я что, заразу подцепила?
– Да, – кивнул Шейх, не дав мне рассказать, кто истинный виновник ее болезни.
– Ну теперь понятно, чего ко мне все так относятся, словно я заразная, – слишком спокойно восприняла известие подруга.
Я бы, наверное, потребовала подробный рассказ, как все произошло, и почему я ничего не помню.
– Ты здорова, – заверил ее лацерт.
В этот момент дверь открылась, и две девушки в белых костюмах медсестер принесли два подноса. Они осторожно разложили перед нами тарелки с кашеобразной субстанцией. Я скривилась, Кэс тяжело вздохнула. В желтых стаканах была красноватая жидкость. Травить меня вроде не собирались, но все равно я отпила с опаской.
– Вкусно, – поделилась впечатлениями, уже смелее делая следующий глоток.
Лацерт тихо посмеивался, следя за нашими осторожными действиями. Кэс тоже кривилась, отправляя ложку с кашей в рот.
– Да мне надоела эта каша. Каждое утро одно и то же, – пожаловалась девушка, смущаясь.
Как ни странно, но каша оказалась сладкой и вкусной. Голод проснулся, стоило только положить первую ложку в рот. Я даже не заметила, как съела все без остатка. Жидкость, больше похожая на морс, приятно наполняла желудок, оттягивая его.
– Да, вкусно. Удивительно даже, – повторилась я, кладя ложку на стол.
– Да, это не та отрава, которой нас кормили на корабле, – посмеиваясь, ответила подруга. – А ты чем тут занимаешься, Салли? Тут так скучно.
– Она спала, – ответил за меня Шейх.
Я недовольно бросила на него взгляд. Мне не нравилось, что он не давал мне слово сказать. Что за опека? Что он опять скрывает?
– Я так выспалась за все года, что провела на флоте, – усмехнулась Кэс. – Кстати, плохо выглядишь, подруга. Замученная какая-то.
Я удивленно замерла. Как плохо? Я же заметила улучшения, когда рассматривала себя в ванной комнате. Осмотрев палату, увидела зеркало, к нему и направилась. Зеркало было большим и позволяло осмотреть себя с головы до ног. Оценивающе воззрившись в свое отражение, я отметила, что определенно стала выглядеть лучше.
– Помнишь, когда мы встретились с тобой первый раз, на Земле, перед вылетом? Ты была не такой, – заметила Кэс, развалившись на подушках. Ее губы кривила знакомая улыбка, совсем как у Шейха.
Раскусить лацерта было несложно. Вот только он ошибся в одном. Кэс такое мне не сказала бы никогда. Обернувшись к нему лицом, я закатила глаза, демонстрируя свое отношение к его шуточкам. Но тут же подобралась. Получается, что он и подругу мою контролирует. Значит, и дядю…
Шейх встал, стоило мне только подумать о том, что надо срочно встретиться с дядей. Я напряглась, сжимая кулаки, сосредоточенно следя за приближением лацерта. Кэс недоуменно смотрела на нас, не понимая, что происходит.
Я же готовилась бить в лицо. Если надо будет, применю силу, но дойду до дяди Майкла.
– Я провожу, – опять ответил на мои мысли Шейх.
– Что, вы уже уходите? Салли, подожди, – жалобно попросила подруга, вставая с кровати и направляясь к нам. – Сейчас ко мне гости придут, у них как раз завтрак закончился. Ты должна с ними познакомиться.
– Какие гости? – я пыталась понять, о чем говорит Кэс.
Неужели кто-то еще из нашего отряда угодил в плен?
– О, тебе понравится, – улыбнулась Кэс так, как это она обычно делала. Открыто и радостно.
Я перевела взгляд на Шейха, а он смотрел на дверь.
– Я сначала испугалась, если честно. Но они такие забавные, вы обязательно подружитесь.
Дверь открылась, и в палату с радостным визгом вбежало трое маленьких лацертов. Я вцепилась в руку Шейха, в панике глядя на них. Маленькие, серенькие, и в таких же, как на Кэс, больничных халатах. Яркие гребни желтого и красного цвета весело подпрыгивали от каждого их шага. Меня затрясло от ужаса. Я не могла вынести этого. Я не могла смотреть на них, весело щебечущих с Кэс, обнимающих ее, дергающих за волосы. Они смеялись – звонко, переливчато.
Я уткнулась в плечо Шейха и взмолилась:
– Уведи меня, прошу.
– Нет, ты должна перебороть с-с-себя.
– Шейх, прошу, уведи, – рыдания сдержать я уже не могла.
Голоса за моей спиной стихли.
– Салли, что случилось? Салли, тебе плохо? – забеспокоилась Кэс, а я сильнее прижалась к лацерту, пытаясь спрятаться у него на груди.
– Все хорошо, – заверил ее Шейх, крепче обнимая меня.
– Не мучай меня, прошу. Дай уйти.
– Нет, С-с-алли. Ты должна с-с-справитьс-с-ся. Они живые.
Я обнимала лацерта, вонзая ногти в ткани туники. Конечно, они живы, а вот другие, те, на том злосчастном корабле… нет.
– С-с-салли, ты вс-с-се с-с-сделала правильно.
– Я убила их, – со всей злостью прошипела я в ответ, еще сильнее вдавливая ногти. Я хотела царапаться, чтобы он понял, как мне больно. Чтобы узнал, какой я пережила ужас, когда вступила на свой первый подбитый корабль.
– Куда вы везли детей, Шейх? Почему даже не побеспокоились об их безопасности?
– Вы захватили базу раньше, чем мы ус-с-спели с-с-среагировать. Детей эвакуировали в с-с-спешке, – тихий шепот не приносил успокоения.
Объятия лацерта сдавливали, как тиски, и не давали сбежать от реальности...
– Почему они там оказались? – я требовала ответа, мысленно обвиняя его в ошибке, которую совершила сама. – Это же была военная база.
– Нет, – твердо возразил Шейх, добивая меня правдой. – Это была обычна ис-с-следовательская база. Таких полно у нас-с-с на вс-с-сех отдаленных с-с-спутниках. Дети были на экс-с-скурс-с-сии. С-с-салли, вы напали без предупреждения. Но ты ведь с-с-спас-с-сла большую час-с-сть.
– Я убила их. Это я стреляла! Я! – с жаром шептала я ему, уткнувшись лбом в плечо. Это был мой выстрел. Мое задание, и моя вина.
– Салли, что происходит? Салли! – встревожено звала Кэс.
Она не слышала, о чем шептались мы с Шейхом на лацертском языке. Я не могла обернуться, тихо всхлипывая, переживая свой личный кошмар. Не могла взглянуть детям в глаза, помня других – тех, из прошлого.
Проникнуть на подбитый корабль труда не составило. Со мной был Брэд, остальные прикрывали. Кэс была среди них, стояла «на стреме». Она не знала, что мы с Брэдом пережили, когда вошли в общий зал. Там нас встретили испуганные дети всех возрастов. Они жались по стенкам, обнимали друг друга. Они смотрели на нас, как на монстров. Но мы ими и были. Ведь на полу лежали те, кому уже не суждено было встать. Те, кого мы убили. Пилоты корабля погибли сразу, так как я стреляю метко, на раз. Поэтому дети остались абсолютно одни. Взрослых не было.
Глядя на этих малышей, я не могла найти слов в свое оправдание. Брэд молча сжал плечо. Он видел, как я отступала назад. Он стоял за спиной и все видел. Он единственный знал, кого мы подбили, и молчал все это время заодно со мной.
– Кэп, что у вас? – требовали ответа от меня члены команды, а меня трясло от непролитых слез. Я с трудом сглатывала стоящий в горле ком.
– Все двухсотые. Их тут около сотни, может, чуть больше, – ответил за меня Брэд.
Он же и увел меня с корабля, когда Кэс предупредила о приближении врага.
Он же и встряхнул меня так, что язык прикусила, и слезы, наконец, пролились из глаз.
– Кэп, пора возвращаться, – спокойный голос Брэда помог прийти в себя.
– Да, уходим, – кивнула я тогда и направилась к выходу.
Закрыв люк, я его заблокировала. Брэд не осуждал, он молчаливой тенью стоял и ждал, когда я закончу. Я боялась, что начнется разгерметизация отсеков, тогда и оставшиеся погибнут.
– Кэп, они уже близко! – выкрикнул Луи, оглушив.
– Открывайте огонь, как только будут в зоне досягаемости, – отдавала я стандартные приказы.
Перебравшись на свои истребители, мы отстыковались и покинули вражеский корабль, который теперь дрейфовал.
Я не знала, что предпринять. Отступить мы не могли. Просто не могли, поэтому приняли бой, до первого попадания. Один из наших звездолетов получил повреждения, но лететь мог. Поэтому, прикрывая его, мы отступили, отдавая корабль врагам.
Адмирал мерил кабинет шагами, а я стояла, готовясь к худшему. Свой отчет я писала под действием успокоительного. Дядя долго упрямился. Но сдался, видя, в каком состоянии я находилась.
– Значит, живых на корабле не осталось?
– Нет, сэр, – твердо отвечала я на все его вопросы, внутренне сжимаясь.
Одно сомнение – и мне не поздоровится.
– Взорвался кислород, – отец продолжал цитировать слова из моего доклада.
Лацерт не препятствовал. Он сидел на кровати и смотрел, как я встала и нервно одернула тунику.
– Пойдем, каш-ш-шей тебя кормить буду, – позвал Шейх, очень плавно встав с кровати и направившись к выходу. – Кэс-с-с с-с-составит нам компанию. Она с-с-сильно с-с-скучает.
Я скрипнула зубами от злости. Ведь знает, чем бить. Словно мысли прочитал! Я ведь хотела отказаться от ужина, хотела поупрямиться, объявить голодовку.
– Шейх, скажи прямо, что с нами будет? – потребовала я ответа на мучавший меня вопрос. Неизвестность угнетала.
– Мне не открыто будущее, С-с-салли. Мне открыты другие тайны.
– Зачем ты сдался в плен? Ты ведь рисковал. Я ведь могла тебя убить там, на астроиде, – продолжала допытываться я, идя за лацертом по мозаичному коридору. Только в этот раз его красота меня не волновала, я пыталась вывести Шейха на чистую воду.
Лацерт остановился, ожидая, когда я подойду, и только после этого свистяще ответил:
– Рис-с-сковал. Поэтому я долго готовился, присматривался. А затем я нашел тебя. Ты бы не убила. Ты не стреляешь в безоружных.
Снисходительный тон, которым все это поведал мне лацерт, выводил из себя. Сжав кулаки, я едва сдерживалась, чтобы не наброситься на него. Его теплая улыбка действовала на меня, как красная тряпка на быка.
– У тебя был меч! – возразила я, неосознанно наступая на него.
Шейх обхватил меня за предплечья и, подавшись вперед, прошептал:
– Но не бластер. И я не направлял на тебя оружие. Тебя больше интерес-с-совала умирающая подруга. Я рис-с-сковал, да. Ты могла в прис-с-ступе гнева выс-с-стрелить не в ногу, а в голову. Но этого не произошло. Значит, я с-с-сделал правильный выбор.
Смерив его взглядом, я поняла, что сама виновата во всех своих бедах. Сил злиться на Шейха не было. Он просто выполнял свой долг, отлавливал слабое звено. Он не виноват, что им оказалась я.
– Пойдем, Кэс-с-с ждет, – позвал лацерт, обнял меня за плечи и повел к двери, которая выходила в общий холл.
Взял за руку, как тогда, и уверенно повел за собой. Вновь все повторилось. Стоило дверям раскрыться, как на нас обрушился разноголосый гомон. Лацертов было еще больше, чем в мой первый выход. Слаженное «кесш» летело со всех сторон. Все склонялись перед Шейхом, который, не останавливаясь, шел сквозь образовавшийся коридор и тянул меня за собой.
Я заметила, что среди ящеров много раненых. Окровавленные повязки, белые корсеты и бандажи на серых телах бросались в глаза. Это могло означать лишь одно, лацерты терпят поражение.
– Нет, С-с-салли, это твой дядя пос-с-старалс-с-ся, – ответил на мои мысли Шейх.
Я встала, как вкопанная, во все глаза воззрилась на него. Лацерт вздохнул и обернулся.
– Да, я читаю твои мыс-с-сли, пошли. Не с-с-стоит тут задерживатьс-с-ся, – недовольство сочилось в каждом слове Шейха.
Резко дернув меня, он заставил идти вперед. Но я пребывала в смятении. Несложно было догадаться, что он меня читал, просто все это так нереально. Обернувшись назад, я не могла не отметить, что лацерты, которые замирали при нашем появлении, прожигали меня взглядами. И в их глазах все больше было недовольства и даже ненависти.
Ухмылка растянула мои губы. Ну что ж, никто не предполагал, что между нами возможна хотя бы дружба. И ненависть – вполне ожидаемая реакция на меня. Я ведь враг.
– С-с-салли, они тебя не ненавидят, поверь, – заверил меня Шейх, вот только правду я сама видела. Я кожей чувствовала их ко мне отношение. – С-с-салли, – позвал лацерт и остановился перед дверью в палату Кэс. Он опять схватил меня за предплечья, прошептал: – Просто они думают, что из-за тебя мой народ лишился одного из кес-с-сшов.
– А я тут причем? – не совсем уловила я связь.
– Чтобы поймать тебя и других землян, мне пришлось измениться. Вы не лацерты и думаете по-другому.
У меня все внутри заледенело от плохого предчувствия.
– Я тут причем? – визгливо переспросила я, пытаясь справиться с поднимающейся паникой.
– С-с-салли, ты мой якорь. Я уже говорил тебе, что ты моя большая необходимос-с-сть, – нежно говорил со мной лацерт, словно делился сокровенной тайной. – Ты – моя заблудшая душа.
– Я не понимаю, – попыталась отстраниться я, но лацерт сильнее сжал пальцы.
– У вас есть поговорка, чтобы поймать преступника, нужно мыслить как прес-с-ступник. Я нас-с-страивался на тебя. И теперь я потерян для лацертов. Мы знали, на что шли, и решились на это с-с-самопожертвование ради с-с-спасения нашей рас-с-сы. Ради мира, С-с-салли.
– Почему я? – отчаянно выкрикнула я ему в лицо.
Почему опять я? Почему виновата во всем только я, и никто иной?
– Ты мятежная заблудшая душа, которая пытается выбраться из тьмы. Я проведу тебя к свету, С-с-салли, – ласковый голос что-то затронул в моей душе. Сердце опять зачастило. – Я покажу тебе путь к с-с-спас-с-сению.
Сморгнув набежавшие слезы, я выдохнула и взяла себя в руки. Мне нет спасения. Нет его, лацерт сам не понимает, чего хочет. Сам вогнал во тьму, из которой мне не выбраться. Из-за него мне прямая дорога в гиену огненную. И он мой проводник в самое ее пекло. Была бы верующей, в самую пору молиться, да только не знала я ни одной молитвы, да и веры во мне в милосердие Создателя не было.
Успокоившись, я отстранилась от Шейха. Лацерт стоял так близко, словно опять хотел поцеловать меня, и со стороны это могло выглядеть двусмысленно, порождая глупые слухи.
– Ну и шутки у тебя, – пряча свою боль под маску надменности, я смерила его взглядом и повернулась лицом к двери.
– Я не шучу, – прошептал Шейх над самым ухом и протянул руку к замку.
Дверь отъехала в сторону, пропуская внутрь. Кэс, завидев меня, соскочила с кровати, но не дошла, замерла, удивленно глядя мне за спину.
– Привет, – я как можно более весело поздоровалась с ней. – Познакомься, Кэс, это...
– Я знаю, мы знакомы, – остановила меня подруга. – Просто не верила, что он говорит правду.
– Какую правду? – насторожилась я.
– Я не с-с-солгал ни с-с-словом, – прошелестел голос Шейха над головой, и Кэс расслабилась и заулыбалась.
Перевела на меня свой взор, пожурила:
– Долго что-то ты ко мне идешь, Салли. Тут так скучно, сил нет. Твой дядя все какие-то анализы у меня берет и не может поверить, что я здорова.
Подруга взяла меня под руку и потянула к заправленной кровати.
– Ну, его понять можно, – кивнула я, а сама украдкой поглядывала на лацерта, который по-деловому принялся раскладывать небольшой столик. Поставил два стула и сел на один из них. Жестом указал мне на соседний.
Я усмехнулась и демонстративно села рядом с Кэс на кровать.
– А что со мной такого произошло, Салли? Я чувствую, что вы что-то скрываете от меня.
Мне вдруг стало стыдно. От меня тоже постоянно что-то скрывают, и я, как никто другой, понимала чувства подруги.
– Ты очень сильно болела. И была при смерти, – выдала я ей правду, не желая ничего скрывать. От недомолвок я сама устала.
– Да ты что? – всполошилась Кэс. – Я что, заразу подцепила?
– Да, – кивнул Шейх, не дав мне рассказать, кто истинный виновник ее болезни.
– Ну теперь понятно, чего ко мне все так относятся, словно я заразная, – слишком спокойно восприняла известие подруга.
Я бы, наверное, потребовала подробный рассказ, как все произошло, и почему я ничего не помню.
– Ты здорова, – заверил ее лацерт.
В этот момент дверь открылась, и две девушки в белых костюмах медсестер принесли два подноса. Они осторожно разложили перед нами тарелки с кашеобразной субстанцией. Я скривилась, Кэс тяжело вздохнула. В желтых стаканах была красноватая жидкость. Травить меня вроде не собирались, но все равно я отпила с опаской.
– Вкусно, – поделилась впечатлениями, уже смелее делая следующий глоток.
Лацерт тихо посмеивался, следя за нашими осторожными действиями. Кэс тоже кривилась, отправляя ложку с кашей в рот.
– Да мне надоела эта каша. Каждое утро одно и то же, – пожаловалась девушка, смущаясь.
Как ни странно, но каша оказалась сладкой и вкусной. Голод проснулся, стоило только положить первую ложку в рот. Я даже не заметила, как съела все без остатка. Жидкость, больше похожая на морс, приятно наполняла желудок, оттягивая его.
– Да, вкусно. Удивительно даже, – повторилась я, кладя ложку на стол.
– Да, это не та отрава, которой нас кормили на корабле, – посмеиваясь, ответила подруга. – А ты чем тут занимаешься, Салли? Тут так скучно.
– Она спала, – ответил за меня Шейх.
Я недовольно бросила на него взгляд. Мне не нравилось, что он не давал мне слово сказать. Что за опека? Что он опять скрывает?
– Я так выспалась за все года, что провела на флоте, – усмехнулась Кэс. – Кстати, плохо выглядишь, подруга. Замученная какая-то.
Я удивленно замерла. Как плохо? Я же заметила улучшения, когда рассматривала себя в ванной комнате. Осмотрев палату, увидела зеркало, к нему и направилась. Зеркало было большим и позволяло осмотреть себя с головы до ног. Оценивающе воззрившись в свое отражение, я отметила, что определенно стала выглядеть лучше.
– Помнишь, когда мы встретились с тобой первый раз, на Земле, перед вылетом? Ты была не такой, – заметила Кэс, развалившись на подушках. Ее губы кривила знакомая улыбка, совсем как у Шейха.
Раскусить лацерта было несложно. Вот только он ошибся в одном. Кэс такое мне не сказала бы никогда. Обернувшись к нему лицом, я закатила глаза, демонстрируя свое отношение к его шуточкам. Но тут же подобралась. Получается, что он и подругу мою контролирует. Значит, и дядю…
Шейх встал, стоило мне только подумать о том, что надо срочно встретиться с дядей. Я напряглась, сжимая кулаки, сосредоточенно следя за приближением лацерта. Кэс недоуменно смотрела на нас, не понимая, что происходит.
Я же готовилась бить в лицо. Если надо будет, применю силу, но дойду до дяди Майкла.
– Я провожу, – опять ответил на мои мысли Шейх.
– Что, вы уже уходите? Салли, подожди, – жалобно попросила подруга, вставая с кровати и направляясь к нам. – Сейчас ко мне гости придут, у них как раз завтрак закончился. Ты должна с ними познакомиться.
– Какие гости? – я пыталась понять, о чем говорит Кэс.
Неужели кто-то еще из нашего отряда угодил в плен?
– О, тебе понравится, – улыбнулась Кэс так, как это она обычно делала. Открыто и радостно.
Я перевела взгляд на Шейха, а он смотрел на дверь.
– Я сначала испугалась, если честно. Но они такие забавные, вы обязательно подружитесь.
Дверь открылась, и в палату с радостным визгом вбежало трое маленьких лацертов. Я вцепилась в руку Шейха, в панике глядя на них. Маленькие, серенькие, и в таких же, как на Кэс, больничных халатах. Яркие гребни желтого и красного цвета весело подпрыгивали от каждого их шага. Меня затрясло от ужаса. Я не могла вынести этого. Я не могла смотреть на них, весело щебечущих с Кэс, обнимающих ее, дергающих за волосы. Они смеялись – звонко, переливчато.
Я уткнулась в плечо Шейха и взмолилась:
– Уведи меня, прошу.
– Нет, ты должна перебороть с-с-себя.
– Шейх, прошу, уведи, – рыдания сдержать я уже не могла.
Голоса за моей спиной стихли.
– Салли, что случилось? Салли, тебе плохо? – забеспокоилась Кэс, а я сильнее прижалась к лацерту, пытаясь спрятаться у него на груди.
– Все хорошо, – заверил ее Шейх, крепче обнимая меня.
– Не мучай меня, прошу. Дай уйти.
– Нет, С-с-алли. Ты должна с-с-справитьс-с-ся. Они живые.
Я обнимала лацерта, вонзая ногти в ткани туники. Конечно, они живы, а вот другие, те, на том злосчастном корабле… нет.
– С-с-салли, ты вс-с-се с-с-сделала правильно.
– Я убила их, – со всей злостью прошипела я в ответ, еще сильнее вдавливая ногти. Я хотела царапаться, чтобы он понял, как мне больно. Чтобы узнал, какой я пережила ужас, когда вступила на свой первый подбитый корабль.
– Куда вы везли детей, Шейх? Почему даже не побеспокоились об их безопасности?
– Вы захватили базу раньше, чем мы ус-с-спели с-с-среагировать. Детей эвакуировали в с-с-спешке, – тихий шепот не приносил успокоения.
Объятия лацерта сдавливали, как тиски, и не давали сбежать от реальности...
– Почему они там оказались? – я требовала ответа, мысленно обвиняя его в ошибке, которую совершила сама. – Это же была военная база.
– Нет, – твердо возразил Шейх, добивая меня правдой. – Это была обычна ис-с-следовательская база. Таких полно у нас-с-с на вс-с-сех отдаленных с-с-спутниках. Дети были на экс-с-скурс-с-сии. С-с-салли, вы напали без предупреждения. Но ты ведь с-с-спас-с-сла большую час-с-сть.
– Я убила их. Это я стреляла! Я! – с жаром шептала я ему, уткнувшись лбом в плечо. Это был мой выстрел. Мое задание, и моя вина.
– Салли, что происходит? Салли! – встревожено звала Кэс.
Она не слышала, о чем шептались мы с Шейхом на лацертском языке. Я не могла обернуться, тихо всхлипывая, переживая свой личный кошмар. Не могла взглянуть детям в глаза, помня других – тех, из прошлого.
Проникнуть на подбитый корабль труда не составило. Со мной был Брэд, остальные прикрывали. Кэс была среди них, стояла «на стреме». Она не знала, что мы с Брэдом пережили, когда вошли в общий зал. Там нас встретили испуганные дети всех возрастов. Они жались по стенкам, обнимали друг друга. Они смотрели на нас, как на монстров. Но мы ими и были. Ведь на полу лежали те, кому уже не суждено было встать. Те, кого мы убили. Пилоты корабля погибли сразу, так как я стреляю метко, на раз. Поэтому дети остались абсолютно одни. Взрослых не было.
Глядя на этих малышей, я не могла найти слов в свое оправдание. Брэд молча сжал плечо. Он видел, как я отступала назад. Он стоял за спиной и все видел. Он единственный знал, кого мы подбили, и молчал все это время заодно со мной.
– Кэп, что у вас? – требовали ответа от меня члены команды, а меня трясло от непролитых слез. Я с трудом сглатывала стоящий в горле ком.
– Все двухсотые. Их тут около сотни, может, чуть больше, – ответил за меня Брэд.
Он же и увел меня с корабля, когда Кэс предупредила о приближении врага.
Он же и встряхнул меня так, что язык прикусила, и слезы, наконец, пролились из глаз.
– Кэп, пора возвращаться, – спокойный голос Брэда помог прийти в себя.
– Да, уходим, – кивнула я тогда и направилась к выходу.
Закрыв люк, я его заблокировала. Брэд не осуждал, он молчаливой тенью стоял и ждал, когда я закончу. Я боялась, что начнется разгерметизация отсеков, тогда и оставшиеся погибнут.
– Кэп, они уже близко! – выкрикнул Луи, оглушив.
– Открывайте огонь, как только будут в зоне досягаемости, – отдавала я стандартные приказы.
Перебравшись на свои истребители, мы отстыковались и покинули вражеский корабль, который теперь дрейфовал.
Я не знала, что предпринять. Отступить мы не могли. Просто не могли, поэтому приняли бой, до первого попадания. Один из наших звездолетов получил повреждения, но лететь мог. Поэтому, прикрывая его, мы отступили, отдавая корабль врагам.
***
Адмирал мерил кабинет шагами, а я стояла, готовясь к худшему. Свой отчет я писала под действием успокоительного. Дядя долго упрямился. Но сдался, видя, в каком состоянии я находилась.
– Значит, живых на корабле не осталось?
– Нет, сэр, – твердо отвечала я на все его вопросы, внутренне сжимаясь.
Одно сомнение – и мне не поздоровится.
– Взорвался кислород, – отец продолжал цитировать слова из моего доклада.
