- Опять ты, Марк, ходил в тот лес, что на севере? – Альмира смотрела на внука не столько сердито, сколько с тревогой.
- Виноват, бабушка, ходил, – семилетний мальчишка опустил голову, ожидая наказания.
- Что же ты меня совсем не слушаешь? Я ведь запретила тебе туда ходить! Неужто хочешь повстречаться с пятихвостой Юферой, чтобы она съела тебя, как съела твоих отца и мать? После того, как королева лис – девятихвостая Милена – изгнала Юферу из лисьего племени, она только злее стала. На днях вот пастух Альфред на спор с пьяными друзьями отправился в тот лес – так и сгинул. Видать, пятихвостую повстречал, и та его живьём слопала. У меня-то, кроме тебя, никого! Худо мне будет, коли с тобой беда случится!
Страшно мальчику стало – и за себя, и за бабушку. Любит ведь она его очень, считай, вырастила его, сиротинушку круглого. И вправду ведь печалиться будет шибко, ежели попадёт он Юфере в зубы. Да и как он тогда о ней, старушке, позаботится?
- Не пойду туда более, бабушка, обещаю!
- Вот и хорошо! А сейчас сходи-ка на мельницу – пусть Матеуш вот этот мешок зерна в муку помелет.
- Хорошо, бабушка!
Взвалив на плечи мешок, отправился Марк на мельницу. Мельник Матеуш встретил его, как всегда, угрюмо. А ведь прежде первым весельчаком на деревне был. Поругался год назад с женой, та в сердцах к отцу своему в дом пошла – через тот лес, что на севере, чтобы путь скоротать. С тех пор никто её больше не видел. Видать, Юфере на ужин досталась.
Ни слова не говоря, поднялся Матеуш на мельницу. А вскоре вернулся с мешком муки:
- На, забирай!
- Спасибо, Матеуш!
С мешком на плечах отправился Марк домой. Лишь только увидел он свой дом родной, сразу почуял неладное. Калитка была отворена настежь. Дверь дома валялась на крыльце. Осторожно переступив порог, мальчик вскрикнул от изумления и испуга. Всё в доме было перевёрнуто вверх дном, как будто здесь только что побывало целое вражеское войско.
- Бабушка! Бабушка! – звал Марк, чуть не плача.
Но ответом ему была тишина.
- Бабушка, где же ты? Жива ли, здорова?
Прыгая через разбросанную утварь и разбитую посуду, он обошёл весь дом, пытаясь найти бабушку. Но той нигде не было видно.
Встревоженный не на шутку, Марк отправился к соседкам, надеясь найти бабушку у них. Но те только качали головами: нет, не видали её. И вообще ничего странного не примечали. Разве что нищенка какая-то по деревне бродила, подаяния просила. Может, и к бабушке зашла, да жажда наживы её на грех и толкнула – разграбила дом, а саму хозяйку убила?
«Юфера – она хитра и коварна, - вспомнились вдруг Марку слова бабушки. – Любой облик может принимать. А когда съедает кого, так и косточек не оставляет».
«Неужели пятихвостая в нищенку обратилась да и бабушку мою съела?» - испугался Марк.
«А вдруг всё-таки не съела, - неожиданно пришла мальчику в голову спасительная мысль. – Может, Юфера её похитила, утащила в лес? Но если так, надо искать бабушку. Хоть и не велела она мне в тот лес ходить, что на севере, да и я обещал, но придётся мне слово нарушить».
Однако на дворе уже темнело. Дело близилось к ночи.
«Если я сейчас пойду в лес, всё равно бабушку не найду, - подумал Марк. – Только заблужусь, заплутаю. Дождусь-ка я рассвета и отправлюсь на поиски, а пока прилягу, отдохну».
Но лишь только он прилёг, сам не заметил, как заснул. Разбудил мальчика звон посуды и запах свежеиспечённых оладий. Удивлённый Марк вскочил с лавки и опрометью кинулся на кухню. И не поверил своим глазам. Бабушка стояла у печи, ухватом вытаскивая раскалённую сковороду.
- Бабушка! Бабушка! Ты живая! Юфера тебя не съела!
На радостях он бросился обнимать её, покрывая морщинистое лицо поцелуями.
- Хотела, да не успела, - ответила та, крепко обнимая внука. – Утащила она меня к себе в лес, привязала к сосне верёвками. Да только я узлы распутала и сбежала. Давай умывайся, садись завтракать. Я как раз оладушек напекла. Ох, устроила эта пятихвостая тут погром! Надо будет после всё разобрать.
- Какие у тебя, бабушка, оладьи получились ровные! – дивился Марк уже за столом.
- Отчего же им быть кривыми? – отвечала бабушка. – Я-то уж за столько лет их печь научилась.
Оладьи у бабушки и впрямь получались на славу, но таких круглых, словно солнце ясное, она прежде никогда не делала. Однако радость мальчика оттого, что видит бабушку живой и невредимой, была столь велика, что он вскоре об этом и думать забыл.
Но сменялись дни, и Марк всё больше замечал, что его бабушка ведёт себя совсем не так, как прежде. Словно это не она вовсе, а кто-то другой. Неладное стали примечать и соседки.
- Что-то с Альмирой не так, - услышал он однажды разговор двух бабушкиных подружек. – Такая была разговорчивая, всё расскажет, всё поведает, а как от пятихвостой спаслась, так слова из неё не вытянешь. Коли что и расскажет, то коротенько, в двух словечках.
- Так, видать, напугалась шибко, оттого и немногословная такая. Пускай немного оклемается, в себя придёт, а там глядишь – прежней станет.
«Может, бабушку и впрямь напугала не на шутку злая Юфера?» – думал Марк.
Однако мысль о том, что Юфера любой облик принимать может, не давала ему покоя. Что если это не бабушка вовсе, а та самая Юфера? Вдруг она притворяется бабушкой, чтобы съесть его?
«Но в таком случае, отчего она до сих пор меня не съела?» – удивлялся мальчик.
В конце концов, не найдя ответа, поделился он своими мыслями с соседками.
- Ох, ежели это Юфера и есть, плохи твои дела! – запричитала одна из кумушек. – Но есть один старинный способ узнать, вправду ли это та пятихвостая бестия, что твоих отца и мать поела. Ты сорви веточку лаванды, а ночью, как бабушка твоя заснёт, подожги веточку да её саму и расспроси. Если это и впрямь лисица, соврать она тебе не сможет, всю правду поведает. Только вопросы задавай так, чтобы ответить можно было: да или нет. По-другому она ничего не скажет.
Послушался Марк, сорвал веточку лаванды, а ночью, когда его бабушка, закончив хлопотать по дому, легла спать, вошёл к ней в опочивальню да поджёг веточку лучиной.
- Скажи, ты Юфера? Ты хочешь меня съесть или причинить какое-то зло? – проговорил мальчик побелевшими от страха губами.
- Нет, нет, - ответила бабушка сквозь сон.
«Она два раза сказала «нет». Стало быть, никакая эта не Юфера, а моя бабушка!».
На радостях мальчик подпрыгнул так, что едва не уронил горящую веточку на деревянный пол. Однако спохватившись, тут же потушил её. Не хватало ещё по неосторожности дом спалить!
- Ну, вот тебе и мука, забирай, - мельник деловито похлопал Марка по плечу, протягивая ему мешок. – Бабушке привет передавай, да пусть не хворает!
- Спасибо, Матеуш! – поблагодарил его Марк.
«Вот что значит время! – подумал он про себя. – Видать, и впрямь лечит!».
Ещё недавно мельник был угрюмым и неразговорчивым. Казалось, ничто более в жизни не способно заставить его улыбаться. Пока год назад он не женился на вдове из соседнего села. Прежним балагуром, каким был до пропажи своей первой жены, он так и не стал, однако с женитьбой вернулась к нему живость и разговорчивость.
Взвалив мешок на спину, юноша поспешил домой. При виде отворенной настежь калитки он вздрогнул, вспоминая, как восемь лет назад точно так же переступил порог дома и обнаружил, что бабушка пропала. Бросив мешок на землю, он опрометью кинулся к двери. И снова, как в тот роковой день, увидел её лежащей на крыльце. На кухне валялись черепки от разбитой посуды, как будто здесь шла ожесточённая борьба.
- Бабушка! – вскрикнул Марк в отчаянии. – Бабушка, ты здесь? Ты меня слышишь?
- Да слышу я, слышу. Чего раскричался? – к его несказанной радости, бабушка тут же вышла из соседней комнаты. – Забрался тут к нам грабитель, а я его, лиходея, ухватом! Так он убежал, аж пятки засверкали.
Ему показалось, что из-под бабушкиной юбки выглянул кончик лисьего хвоста.
- Бабушка, у тебя хвост! Как у лисы!
- Какой ещё хвост? Что ты такое говоришь? Видать, померещилось тебе со страху. Нет у меня никакого хвоста!
- Тогда скажи, чем ты меня вчера на завтрак потчевала? И откуда у меня на левом запястьи шрам?
- Известное дело, - ответила бабушка, - на завтрак я тебя вчера потчевала кашей овсяной. А шрам у тебя оттого, что поранился, когда дрова колол. Одиннадцать лет тебя от роду было.
«Стало быть, и впрямь этот хвост мне привиделся» - подумал Марк.
Хоть Юфере и ничего не стоило принять облик бабушки, однако такие вещи она едва ли могла откуда-то узнать.
- Только вот что, Марк, - заговорила вдруг бабушка тихо, почти шёпотом. – Ежели кто спросит тебя про ключ, скажи, что в глаза его не видел, что он всегда был при мне и при мне же и останется, где бы я ни была.
- Какой ключ? – удивился Марк.
- Не забивай себе голову понапрасну, - бабушка потрепала внука по пшеничным кудрям. – Коли спросят, ответь, как я велела. А коли не спросят, так и не нужно оно тебе. Лучше помоги мне дров наколоть. Надо печь истопить. А наутро испеку оладушек твоих любимых с вишнёвым вареньем. Как-никак, пятнадцать лет будет, как ты на свет появился.
Оладьи с вишнёвым вареньем стали для юноши бабушкиным прощальным подарком. В тот день бабушка была с ним особенно ласкова, а вечером, прежде чем благословить внука на сон, долго смотрела на него, словно стараясь запомнить каждую черту его лица, да и поцеловала так, будто прощалась с ним навеки. Марк даже испугался:
- Всё ли с тобой в порядке, бабуля?
- Всё хорошо, мой золотой внучёк! Ложись спать!
А утром бабушки уже не было. Сначала Марк подумал: ушла к соседке или на рынок. Но ни днём, ни вечером она так и не вернулась. И из деревенских её никто в тот день не видел.
«Неужели Юфера снова похитила мою бабушку? И сделала это ночью, незаметно, так, что я ничего не услышал? – думал обеспокоенный Марк. – Или же бабушка с утра пошла на рынок, а пятихвостая её подкараулила? Но, в конце концов, я уже не тот испуганный мальчишка! – юноша вдруг поймал себя на том, что страх за бабушку уступает место ярости. – Я уже достаточно вырос, чтобы самому найти эту бестию и положить конец её злодеяниям!»
С этими мыслями юноша отправился на задний двор. Там он взял в руки топор и принялся старательно его точить.
«Ну, попадись мне только, пятихвостая Юфера! – думал он, глядя на остриё. – Тогда, клянусь, один из нас будет убит!».
Когда его оружие стало достаточно острым, юноша отправился в тот лес, что на севере. Но только успел он выйти из дома и закрыть за собой калитку, как встретился ему Роберт, старший сын сгинувшего пастуха Альфреда, как обычно, пьяный до неприличия.
- Здорово, Марк! – произнёс тот, икая и покачиваясь. – Куда это ты с топором направился?
- Собираюсь найти пятихвостую Юферу и разобраться с ней, - ответил Марк. – Я должен спасти мою бабушку, если она жива.
- Если она попала в лапы Юферы, то, наверное, уже нет. А Юферу ты не победишь, скорее она тебя сожрёт. Давай лучше выпьем, помянем и отца моего, и бабушку твою.
- Нет, Роберт, я всё же попытаюсь спасти бабушку. Или же отомстить за неё, за моих отца и мать и за всех загубленных ею.
- Дурак! Она ж убьёт тебя, да и всё.
- Если убьёт, то так тому и быть! – ответил Марк. – Прощай, ежели что! И помни обо мне!
С этими словами он пожал Роберту руку и удалился прочь. Ещё долго слышались ему вслед пьяные бормотания: «Вот дурак!».
«А ведь может статься, что и вправду убьёт!» - думал Марк.
Ему вдруг стало так страшно, что он захотел было повернуть обратно. Однако мысль о том, что его бабушка может быть ещё жива, и именно у него есть шанс её спасти, отогнала страх прочь. Чуть ли не опрометью кинулся он в сторону леса.
Путь оказался недолгим, и вскоре Марк, бледный, как полотно, уже бродил по лесу, который вблизи казался ещё более зловещим. Не раз юноше хотелось развернуться и бежать прочь.
«Ну, нет, я не дрогну! – сжимал он кулаки всякий раз, лишь только эта мысль возникала в его голове. – Я никуда не уйду, пока не найду либо живую бабушку, либо… либо её убийцу!».
- Бабушка! Юфера! Вы где? Я иду к вам! – кричал он, заглядывая едва ли не под каждое деревце, под каждый кустик.
Однако ответом ему было лишь эхо лесное.
Неожиданно юноша вздрогнул – ему показалось, будто за деревьями что-то шевельнулось. Марк живо схватился за топор.
- Кто здесь?
Однако, приблизившись, ни бабушки, ни лисицы он не увидел. За деревом стояла бедно одетая молодая девушка. Её миловидное личико обрамляли длинные золотистые волосы. А небесно-голубые глаза смотрели на юношу с удивлением и испугом.
- Ты кто? – проговорил Марк. – Что ты делаешь в этом лесу? Неужели не боишься пятихвостую Юферу?
- Моё имя Аделина, я бедная сиротка. Отец мой умер, а мачеха злая бьёт-обижает, со свету сживает. Вот и убежала я от неё в лес. Лучше уж смерть в зубах Юферы, чем такая жизнь! Идти-то мне всё равно некуда.
У Марка невольно сжалось сердце – такой несчастной и беззащитной показалась ему Аделина.
- Нет уж, не хочу я, чтобы пятихвостая тебя съела. Давай пойдём ко мне домой, поживёшь у меня.
- Но как же? Что скажут твои отец и мать? Вдруг я им не по нраву придусь?
- Нет у меня отца и матери. Их обоих съела Юфера, когда я был совсем мал. Меня растила бабушка, но и она пропала. Я даже не знаю, жива ли она? Может, Юфера уже и с ней расправилась?
- Нет, не расправилась.
- Почему ты так уверена?
- Я надеюсь. Не стоит отчаиваться раньше времени. Если бабушка пропала, надо её искать. Вдруг она действительно жива?
- Ты права, - произнёс Марк после некоторого раздумья. – Однако тебе нельзя находиться в этом лесу. Пусть лучше Юфера убьёт меня одного. Пойдём же скорее!
- Спасибо тебе! Ты очень добрый!
Развернувшись, Марк пошёл обратно. Девушка последовала за ним.
«Какая она красивая!» – думал юноша, любуясь ею.
Ему вдруг страстно захотелось коснуться её руки, обнять её, впиться в её губы пылким поцелуем. Однако он не посмел к ней притронуться. Вместо этого ловил каждую минуту, чтобы заглянуть в эти бездонные глаза. Когда Аделина что-то говорила, этот дивный голос звучал музыкой в его ушах. Никогда прежде с Марком такого не бывало. Даже первая на деревне красавица Марианна, желанная невеста для многих юношей, не заставила его сердце трепетать. Хотя прежде Марк искренне считал её самой красивой. Но сейчас Марианна казалась просто уродливой жабой в сравнении с прекрасной розой - Аделиной.
- Вот моя деревня, а вот и мой дом, - говорил он девушке, когда они шли по просёлочной дороге. – А вот это Корсар, - он указал рукой на серого кота в чёрную полоску, выскочившего из кустов прямо перед ними.
Аделина протянула было руку, чтоб его погладить, но Корсар вдруг злобно зашипел и отскочил от неё, словно ошпаренный.
- Корсар, что с тобой? – удивился Марк, приближаясь к нему.
Однако от него кот шарахаться не стал. Напротив, прижался к его ноге, словно ища защиты. Но стоило Аделине хоть на шаг подойти, его зелёные глазища становились огромными, как плошки, и он снова принимался шипеть.
- Ну, чего ты испугался? – увещевал кота Марк. – Не бойся Аделину, она не сделает тебе зла.
Но Корсар продолжал коситься на девушку, словно это была не девушка, а огромная, злая собака.
- Странно, что с ним такое? Никогда прежде он так себя не вёл. Ума не приложу, что на него нашло?
- Виноват, бабушка, ходил, – семилетний мальчишка опустил голову, ожидая наказания.
- Что же ты меня совсем не слушаешь? Я ведь запретила тебе туда ходить! Неужто хочешь повстречаться с пятихвостой Юферой, чтобы она съела тебя, как съела твоих отца и мать? После того, как королева лис – девятихвостая Милена – изгнала Юферу из лисьего племени, она только злее стала. На днях вот пастух Альфред на спор с пьяными друзьями отправился в тот лес – так и сгинул. Видать, пятихвостую повстречал, и та его живьём слопала. У меня-то, кроме тебя, никого! Худо мне будет, коли с тобой беда случится!
Страшно мальчику стало – и за себя, и за бабушку. Любит ведь она его очень, считай, вырастила его, сиротинушку круглого. И вправду ведь печалиться будет шибко, ежели попадёт он Юфере в зубы. Да и как он тогда о ней, старушке, позаботится?
- Не пойду туда более, бабушка, обещаю!
- Вот и хорошо! А сейчас сходи-ка на мельницу – пусть Матеуш вот этот мешок зерна в муку помелет.
- Хорошо, бабушка!
Взвалив на плечи мешок, отправился Марк на мельницу. Мельник Матеуш встретил его, как всегда, угрюмо. А ведь прежде первым весельчаком на деревне был. Поругался год назад с женой, та в сердцах к отцу своему в дом пошла – через тот лес, что на севере, чтобы путь скоротать. С тех пор никто её больше не видел. Видать, Юфере на ужин досталась.
Ни слова не говоря, поднялся Матеуш на мельницу. А вскоре вернулся с мешком муки:
- На, забирай!
- Спасибо, Матеуш!
С мешком на плечах отправился Марк домой. Лишь только увидел он свой дом родной, сразу почуял неладное. Калитка была отворена настежь. Дверь дома валялась на крыльце. Осторожно переступив порог, мальчик вскрикнул от изумления и испуга. Всё в доме было перевёрнуто вверх дном, как будто здесь только что побывало целое вражеское войско.
- Бабушка! Бабушка! – звал Марк, чуть не плача.
Но ответом ему была тишина.
- Бабушка, где же ты? Жива ли, здорова?
Прыгая через разбросанную утварь и разбитую посуду, он обошёл весь дом, пытаясь найти бабушку. Но той нигде не было видно.
Встревоженный не на шутку, Марк отправился к соседкам, надеясь найти бабушку у них. Но те только качали головами: нет, не видали её. И вообще ничего странного не примечали. Разве что нищенка какая-то по деревне бродила, подаяния просила. Может, и к бабушке зашла, да жажда наживы её на грех и толкнула – разграбила дом, а саму хозяйку убила?
«Юфера – она хитра и коварна, - вспомнились вдруг Марку слова бабушки. – Любой облик может принимать. А когда съедает кого, так и косточек не оставляет».
«Неужели пятихвостая в нищенку обратилась да и бабушку мою съела?» - испугался Марк.
«А вдруг всё-таки не съела, - неожиданно пришла мальчику в голову спасительная мысль. – Может, Юфера её похитила, утащила в лес? Но если так, надо искать бабушку. Хоть и не велела она мне в тот лес ходить, что на севере, да и я обещал, но придётся мне слово нарушить».
Однако на дворе уже темнело. Дело близилось к ночи.
«Если я сейчас пойду в лес, всё равно бабушку не найду, - подумал Марк. – Только заблужусь, заплутаю. Дождусь-ка я рассвета и отправлюсь на поиски, а пока прилягу, отдохну».
Но лишь только он прилёг, сам не заметил, как заснул. Разбудил мальчика звон посуды и запах свежеиспечённых оладий. Удивлённый Марк вскочил с лавки и опрометью кинулся на кухню. И не поверил своим глазам. Бабушка стояла у печи, ухватом вытаскивая раскалённую сковороду.
- Бабушка! Бабушка! Ты живая! Юфера тебя не съела!
На радостях он бросился обнимать её, покрывая морщинистое лицо поцелуями.
- Хотела, да не успела, - ответила та, крепко обнимая внука. – Утащила она меня к себе в лес, привязала к сосне верёвками. Да только я узлы распутала и сбежала. Давай умывайся, садись завтракать. Я как раз оладушек напекла. Ох, устроила эта пятихвостая тут погром! Надо будет после всё разобрать.
- Какие у тебя, бабушка, оладьи получились ровные! – дивился Марк уже за столом.
- Отчего же им быть кривыми? – отвечала бабушка. – Я-то уж за столько лет их печь научилась.
Оладьи у бабушки и впрямь получались на славу, но таких круглых, словно солнце ясное, она прежде никогда не делала. Однако радость мальчика оттого, что видит бабушку живой и невредимой, была столь велика, что он вскоре об этом и думать забыл.
Но сменялись дни, и Марк всё больше замечал, что его бабушка ведёт себя совсем не так, как прежде. Словно это не она вовсе, а кто-то другой. Неладное стали примечать и соседки.
- Что-то с Альмирой не так, - услышал он однажды разговор двух бабушкиных подружек. – Такая была разговорчивая, всё расскажет, всё поведает, а как от пятихвостой спаслась, так слова из неё не вытянешь. Коли что и расскажет, то коротенько, в двух словечках.
- Так, видать, напугалась шибко, оттого и немногословная такая. Пускай немного оклемается, в себя придёт, а там глядишь – прежней станет.
«Может, бабушку и впрямь напугала не на шутку злая Юфера?» – думал Марк.
Однако мысль о том, что Юфера любой облик принимать может, не давала ему покоя. Что если это не бабушка вовсе, а та самая Юфера? Вдруг она притворяется бабушкой, чтобы съесть его?
«Но в таком случае, отчего она до сих пор меня не съела?» – удивлялся мальчик.
В конце концов, не найдя ответа, поделился он своими мыслями с соседками.
- Ох, ежели это Юфера и есть, плохи твои дела! – запричитала одна из кумушек. – Но есть один старинный способ узнать, вправду ли это та пятихвостая бестия, что твоих отца и мать поела. Ты сорви веточку лаванды, а ночью, как бабушка твоя заснёт, подожги веточку да её саму и расспроси. Если это и впрямь лисица, соврать она тебе не сможет, всю правду поведает. Только вопросы задавай так, чтобы ответить можно было: да или нет. По-другому она ничего не скажет.
Послушался Марк, сорвал веточку лаванды, а ночью, когда его бабушка, закончив хлопотать по дому, легла спать, вошёл к ней в опочивальню да поджёг веточку лучиной.
- Скажи, ты Юфера? Ты хочешь меня съесть или причинить какое-то зло? – проговорил мальчик побелевшими от страха губами.
- Нет, нет, - ответила бабушка сквозь сон.
«Она два раза сказала «нет». Стало быть, никакая эта не Юфера, а моя бабушка!».
На радостях мальчик подпрыгнул так, что едва не уронил горящую веточку на деревянный пол. Однако спохватившись, тут же потушил её. Не хватало ещё по неосторожности дом спалить!
- Ну, вот тебе и мука, забирай, - мельник деловито похлопал Марка по плечу, протягивая ему мешок. – Бабушке привет передавай, да пусть не хворает!
- Спасибо, Матеуш! – поблагодарил его Марк.
«Вот что значит время! – подумал он про себя. – Видать, и впрямь лечит!».
Ещё недавно мельник был угрюмым и неразговорчивым. Казалось, ничто более в жизни не способно заставить его улыбаться. Пока год назад он не женился на вдове из соседнего села. Прежним балагуром, каким был до пропажи своей первой жены, он так и не стал, однако с женитьбой вернулась к нему живость и разговорчивость.
Взвалив мешок на спину, юноша поспешил домой. При виде отворенной настежь калитки он вздрогнул, вспоминая, как восемь лет назад точно так же переступил порог дома и обнаружил, что бабушка пропала. Бросив мешок на землю, он опрометью кинулся к двери. И снова, как в тот роковой день, увидел её лежащей на крыльце. На кухне валялись черепки от разбитой посуды, как будто здесь шла ожесточённая борьба.
- Бабушка! – вскрикнул Марк в отчаянии. – Бабушка, ты здесь? Ты меня слышишь?
- Да слышу я, слышу. Чего раскричался? – к его несказанной радости, бабушка тут же вышла из соседней комнаты. – Забрался тут к нам грабитель, а я его, лиходея, ухватом! Так он убежал, аж пятки засверкали.
Ему показалось, что из-под бабушкиной юбки выглянул кончик лисьего хвоста.
- Бабушка, у тебя хвост! Как у лисы!
- Какой ещё хвост? Что ты такое говоришь? Видать, померещилось тебе со страху. Нет у меня никакого хвоста!
- Тогда скажи, чем ты меня вчера на завтрак потчевала? И откуда у меня на левом запястьи шрам?
- Известное дело, - ответила бабушка, - на завтрак я тебя вчера потчевала кашей овсяной. А шрам у тебя оттого, что поранился, когда дрова колол. Одиннадцать лет тебя от роду было.
«Стало быть, и впрямь этот хвост мне привиделся» - подумал Марк.
Хоть Юфере и ничего не стоило принять облик бабушки, однако такие вещи она едва ли могла откуда-то узнать.
- Только вот что, Марк, - заговорила вдруг бабушка тихо, почти шёпотом. – Ежели кто спросит тебя про ключ, скажи, что в глаза его не видел, что он всегда был при мне и при мне же и останется, где бы я ни была.
- Какой ключ? – удивился Марк.
- Не забивай себе голову понапрасну, - бабушка потрепала внука по пшеничным кудрям. – Коли спросят, ответь, как я велела. А коли не спросят, так и не нужно оно тебе. Лучше помоги мне дров наколоть. Надо печь истопить. А наутро испеку оладушек твоих любимых с вишнёвым вареньем. Как-никак, пятнадцать лет будет, как ты на свет появился.
Оладьи с вишнёвым вареньем стали для юноши бабушкиным прощальным подарком. В тот день бабушка была с ним особенно ласкова, а вечером, прежде чем благословить внука на сон, долго смотрела на него, словно стараясь запомнить каждую черту его лица, да и поцеловала так, будто прощалась с ним навеки. Марк даже испугался:
- Всё ли с тобой в порядке, бабуля?
- Всё хорошо, мой золотой внучёк! Ложись спать!
А утром бабушки уже не было. Сначала Марк подумал: ушла к соседке или на рынок. Но ни днём, ни вечером она так и не вернулась. И из деревенских её никто в тот день не видел.
«Неужели Юфера снова похитила мою бабушку? И сделала это ночью, незаметно, так, что я ничего не услышал? – думал обеспокоенный Марк. – Или же бабушка с утра пошла на рынок, а пятихвостая её подкараулила? Но, в конце концов, я уже не тот испуганный мальчишка! – юноша вдруг поймал себя на том, что страх за бабушку уступает место ярости. – Я уже достаточно вырос, чтобы самому найти эту бестию и положить конец её злодеяниям!»
С этими мыслями юноша отправился на задний двор. Там он взял в руки топор и принялся старательно его точить.
«Ну, попадись мне только, пятихвостая Юфера! – думал он, глядя на остриё. – Тогда, клянусь, один из нас будет убит!».
Когда его оружие стало достаточно острым, юноша отправился в тот лес, что на севере. Но только успел он выйти из дома и закрыть за собой калитку, как встретился ему Роберт, старший сын сгинувшего пастуха Альфреда, как обычно, пьяный до неприличия.
- Здорово, Марк! – произнёс тот, икая и покачиваясь. – Куда это ты с топором направился?
- Собираюсь найти пятихвостую Юферу и разобраться с ней, - ответил Марк. – Я должен спасти мою бабушку, если она жива.
- Если она попала в лапы Юферы, то, наверное, уже нет. А Юферу ты не победишь, скорее она тебя сожрёт. Давай лучше выпьем, помянем и отца моего, и бабушку твою.
- Нет, Роберт, я всё же попытаюсь спасти бабушку. Или же отомстить за неё, за моих отца и мать и за всех загубленных ею.
- Дурак! Она ж убьёт тебя, да и всё.
- Если убьёт, то так тому и быть! – ответил Марк. – Прощай, ежели что! И помни обо мне!
С этими словами он пожал Роберту руку и удалился прочь. Ещё долго слышались ему вслед пьяные бормотания: «Вот дурак!».
«А ведь может статься, что и вправду убьёт!» - думал Марк.
Ему вдруг стало так страшно, что он захотел было повернуть обратно. Однако мысль о том, что его бабушка может быть ещё жива, и именно у него есть шанс её спасти, отогнала страх прочь. Чуть ли не опрометью кинулся он в сторону леса.
Путь оказался недолгим, и вскоре Марк, бледный, как полотно, уже бродил по лесу, который вблизи казался ещё более зловещим. Не раз юноше хотелось развернуться и бежать прочь.
«Ну, нет, я не дрогну! – сжимал он кулаки всякий раз, лишь только эта мысль возникала в его голове. – Я никуда не уйду, пока не найду либо живую бабушку, либо… либо её убийцу!».
- Бабушка! Юфера! Вы где? Я иду к вам! – кричал он, заглядывая едва ли не под каждое деревце, под каждый кустик.
Однако ответом ему было лишь эхо лесное.
Неожиданно юноша вздрогнул – ему показалось, будто за деревьями что-то шевельнулось. Марк живо схватился за топор.
- Кто здесь?
Однако, приблизившись, ни бабушки, ни лисицы он не увидел. За деревом стояла бедно одетая молодая девушка. Её миловидное личико обрамляли длинные золотистые волосы. А небесно-голубые глаза смотрели на юношу с удивлением и испугом.
- Ты кто? – проговорил Марк. – Что ты делаешь в этом лесу? Неужели не боишься пятихвостую Юферу?
- Моё имя Аделина, я бедная сиротка. Отец мой умер, а мачеха злая бьёт-обижает, со свету сживает. Вот и убежала я от неё в лес. Лучше уж смерть в зубах Юферы, чем такая жизнь! Идти-то мне всё равно некуда.
У Марка невольно сжалось сердце – такой несчастной и беззащитной показалась ему Аделина.
- Нет уж, не хочу я, чтобы пятихвостая тебя съела. Давай пойдём ко мне домой, поживёшь у меня.
- Но как же? Что скажут твои отец и мать? Вдруг я им не по нраву придусь?
- Нет у меня отца и матери. Их обоих съела Юфера, когда я был совсем мал. Меня растила бабушка, но и она пропала. Я даже не знаю, жива ли она? Может, Юфера уже и с ней расправилась?
- Нет, не расправилась.
- Почему ты так уверена?
- Я надеюсь. Не стоит отчаиваться раньше времени. Если бабушка пропала, надо её искать. Вдруг она действительно жива?
- Ты права, - произнёс Марк после некоторого раздумья. – Однако тебе нельзя находиться в этом лесу. Пусть лучше Юфера убьёт меня одного. Пойдём же скорее!
- Спасибо тебе! Ты очень добрый!
Развернувшись, Марк пошёл обратно. Девушка последовала за ним.
«Какая она красивая!» – думал юноша, любуясь ею.
Ему вдруг страстно захотелось коснуться её руки, обнять её, впиться в её губы пылким поцелуем. Однако он не посмел к ней притронуться. Вместо этого ловил каждую минуту, чтобы заглянуть в эти бездонные глаза. Когда Аделина что-то говорила, этот дивный голос звучал музыкой в его ушах. Никогда прежде с Марком такого не бывало. Даже первая на деревне красавица Марианна, желанная невеста для многих юношей, не заставила его сердце трепетать. Хотя прежде Марк искренне считал её самой красивой. Но сейчас Марианна казалась просто уродливой жабой в сравнении с прекрасной розой - Аделиной.
- Вот моя деревня, а вот и мой дом, - говорил он девушке, когда они шли по просёлочной дороге. – А вот это Корсар, - он указал рукой на серого кота в чёрную полоску, выскочившего из кустов прямо перед ними.
Аделина протянула было руку, чтоб его погладить, но Корсар вдруг злобно зашипел и отскочил от неё, словно ошпаренный.
- Корсар, что с тобой? – удивился Марк, приближаясь к нему.
Однако от него кот шарахаться не стал. Напротив, прижался к его ноге, словно ища защиты. Но стоило Аделине хоть на шаг подойти, его зелёные глазища становились огромными, как плошки, и он снова принимался шипеть.
- Ну, чего ты испугался? – увещевал кота Марк. – Не бойся Аделину, она не сделает тебе зла.
Но Корсар продолжал коситься на девушку, словно это была не девушка, а огромная, злая собака.
- Странно, что с ним такое? Никогда прежде он так себя не вёл. Ума не приложу, что на него нашло?
