Метка усиливала твоё ко мне влечение, хотя я видел, как ты сопротивлялась ему, но кровной магии довольно сложно сопротивляться, если вообще возможно. Таким образом, мои предки привязывали к себе всех поцелованных, и ты не стала исключением.
Я вспомнила, как сопротивлялась влечению, которому заведомо невозможно было противиться, и раздражённо поморщилась. Это стоило мне дружбы с Вириней, она и Вася с Дженнифер - то немногое светлое, что было в моей жизни.
- Ты не выглядишь удивлённой, - подметил его величество.
- И часто вы трахаетесь со студентками под личиной какого-нибудь отпрыска из знати? Оно того стоило, спать сначала с Виринеей, а потом со мной, зная, что это разрушит нашу с ней дружбу и понимая, что отказать из-за влияния метки я буду не в силах? - язвительно парировала я.
Мужчина судорожно вздохнул.
- Хотел бы я, чтобы всё было иначе. Как ты узнала, что в институте был ненастоящий Демьян?
Я сглотнула ком в горле?
- Он мне сказал. Мы ведь обручены, ваше величество, планировали побег, вот только судьба распорядилась иначе. Я просила его забрать меня с собой, но смерть ему неподвластна. Хотите знать, что я чувствовала, умирая? Я чувствовала себя такой преданной, брошенной, разбитой, но я тогда ещё не знала, что тот, кого я любила, никогда бы так со мной не поступил. Хоть вы и стали им на какое-то время, но по-настоящему вы им никогда не были.
- Мне очень жаль, Нора…
- Вам жаль… - я горько хмыкнула. - Россонтийские привычные к играм людьми, вы ничуть не уступаете своему первопредку, ваше величество. Подумаешь, сломанные судьбы, разбитые сердца… П-ф, пустяк!
- Я не такой, как Михей, искорка. Я горжусь своим происхождением, своим родом, но и не отрицаю ошибок, люди - несовершенные создания, и мы подвержены хаосу.
- Хватит называть меня искоркой! - вспылила. - И давайте, наконец, перейдем к сути! Что вам от меня надо? Скажите и избавьте меня на милость от вашего присутствия на всю оставшуюся жизнь!
Его величество удручённо покачал головой.
- Я хочу, чтобы ты стала моей женой.
Услышав это, я, запрокинув голову, пронзительно рассмеялась. Он шутит, должно быть.
- Вы серьёзно, ваше величество? - немного успокоившись, я вскинула брови в недоумении.
- Во всём, что касается тебя, любимая, я серьёзен.
От “любимая” я поморщилась - слух резануло.
- Тогда мой ответ - нет! Этого достаточно? - и я с вызовом посмотрела на него.
Он вздохнул и посмотрел на меня таким решительным властным взглядом, что я вмиг потупилась и перестала скалиться. Сейчас передо мной был не просто мужчина, но император, могущественный враг. И я осознала, что противопоставить ему мне нечего, силёнок не хватит и по-хорошему стоило бы прежде подумать, чем вываливать на него всё своё презрение.
- Боюсь, твой ответ ничего не меняет, - медленно и доходчиво проговорил его величество, и взгляд его чуть потемнел, медовые глаза завокло тёмной сизой дымкой надвигающейся грозы. - Я люблю тебя, Нора. Хочешь ты этого или нет, нравится тебе это или нет, но ты станешь моей женой, станешь императрицей. Править - это в твоей крови, как бы ты не отрекалась от Россонтии.
- Есть другая, с более чистой кровью, с инициированной магией, она - прямой потомок кошки Кьяры, павшей царицы Эзантийской. Не я. Это ей впору быть вашей женой, императрицей и царствовать вместе с вами. Прошу, одумайтесь, ваше величество! Я никогда не смирюсь с той судьбой, которую уготовили мне вы, - на последних словах моя спесь немного поубавилась, я старалась вразумить его, дать понять, что не собираюсь сдаваться просто так.
Его величество усмехнулся.
- Я знаю про кого ты говоришь, Нора. Эта девушка сейчас здесь, во дворце. Одну трещину она уже запечатала. Когда придёт время - я представлю вас друг другу. Услышь меня, женщина, я люблю тебя! - он рыкнул, медленно и хищно двинулся на меня. Было в нём что-то звериное сейчас.
- Любите? Насколько сильно? - я решила встать с кресла, расправила плечи и гордо вскинула голову.
- Больше жизни! - хрипло ответил он, остановившись передо мной, но ещё не касаясь. Я чувствовала его дыхание на своём лице, видела вздымающуюся грудь и понимала, что за показным спокойствием его скрывается звериная суть.
И я вдруг вспомнила те слова, что причинили мне самую большую боль, из-за которых чувствовала себя преданной, брошенной.
- Игра слишком затянулась… - я усмехнулась, глядя, как каменеет его лицо, как поджимаются губы, - Помнишь, тогда, в институте, я обещала, что однажды мы поменяемся местами? Но, так уж и быть, перед тем, как я уйду, мы могли бы напоследок потрахаться. Что скажешь, как тебе эта идея? Разойдёмся… как ты тогда сказал? Ах, да! На хорошей ноте… Кстати, - я отступила на шаг назад, не отрывая от него взгляда, - ищейка, которого ты послал на мои поиски, отказываться от такого предложения не стал. Мы провели славную ночь.
Я успела только ахнуть, как его величество ринулся на меня, схватил за предплечья, рывком притянул к себе и впился жёстким поцелуем в губы. Я протестующе застонала, уперлась ладонями ему в грудь в попытке оттолкнуть, даже укусила.
- Ты моя!
- Не смейте! Не трогайте меня! - закричала и яростно застучала по его груди кулаками.
Его, казалось, это только позабавило. Мужские губы растянулись в ухмылке, а пальцы сжали волосы на затылке, неподвижно фиксируя моё лицо на уровне с его.
- Потрахаться, говоришь… Я возьму тебя здесь и сейчас, любимая, овладею тобой, раз просишь…
- Ты пожалеешь об этом! - с ненавистью проговорила я и продолжила бы говорить, если бы мне не заткнули рот поцелуем.
Я лихорадочно думала, что же делать и когда поняла, что словами его величество не вразумить, решила пойти на хитрость, отвлекающий манёвр. Расслабилась в его руках, протяжно выдохнула ему в губы, обхватила плечи руками, потёрлась грудью об его грудь, отчего мужчина застонал и ослабил натиск, и руки его на моей талии перестали сжимать - даже дышать стало легче.
Вот, самое время…
Я пнула его по коленям и вырвалась, побежала к двери.
- Нора! - четырхнулся его величество мне вслед.
- Помогите! - закричала я пронзительно и побежала куда глаза глядят, по коридору, вниз по лестнице, не оглядываясь, встречая на своём пути обескураженных придворных и не менее ошарашенных слуг, расступающихся, прижимающихся к стенам.
Заметив у одной из служанок на подносе нож, схватила его и побежала дальше, с грохотом раскрывая перед собой двери, минуя один коридор за другим, пока не выбежала в просторную залу, где столкнулась с девушкой, остановившись перед ней, как вкопанная. Так мы и стояли друг перед другом: она - удивлённо хлопая глазами и приоткрыв рот, я - тяжело дыша, с ножом в руках.
Девушка была миниатюрной, ниже меня ростом, пышные волнистые волосы цвета льна, но с ярко выраженным золотым отливом, голубые глаза, розовые пухлые губки, пышная грудь, тонкая талия и округлые бёдра, очертания которых платье ничуть не скрывало. От неё пыхнуло тьмой, и я закрыла глаза, судорожно вздохнула. Даже не надо спрашивать, кто она, всё и так ясно, как день. И ведь действительно, почти копия своей именитой родственницы, кошки Кьяры.
Почувствовав присутствие ещё одного человека, я распахнула глаза, и мы с Феликсом встретились взглядами. Лицо его вытянулось в недоумении, он перевёл взгляд с моего лица на нож в моей правой руке и снова посмотрел на меня с немым вопросом.
Я хотела было ответить, как Феликс склонил голову, а девушка, бросив взгляд за меня, опустилась в реверансе, и они оба в унисон проговорили приветственное:
- Ваше величество…
Я почувствовала его спиной, по позвоночнику пробежали ледяные мурашки. Скривилась, повернулась к нему.
- Я смотрю, вы уже познакомились, - хмыкнул его величество, медленно и хищно двигаясь к нам. - Нора, это Василиса Наумова-Эзантийская. Василиса, это Нора Волженская-Эзантийская, моя… - он сделал многозначительную паузу, - будущая жена.
- Приятно познакомиться, - пролепетала она.
- С Феликсом, моим братом по отцу, ты уже знакома, Нора, не буду его представлять, - его величество послал гневный взгляд своему, как выяснилось, брату.
- Не подходи! - гневно процедила я и начала отступать назад, выставив нож перед собой.
- Брось, Нора, ты меня даже поцарапать не успеешь, - его величество вскинул одну бровь и продолжил надвигаться на меня.
Василиса стояла, не поднимая головы, феликс переводил ошалелый взгляд то с брата, то на меня.
- Стой, где стоишь!
- Это приказ, моя любимая госпожа? - мужчина хмыкнул.
- Нет, это предупреждение, - спокойно ответила я, тяжко вздохнула и медленно приставила нож к своему горлу - мне терять нечего. - Ещё хоть шаг - и я перережу себе артерию! Я лучше умру, истекая кровью, чем стану твоей женой! - последнее я нервно прокричала.
Василиса судорожно вздохнула, а Феликс дёрнулся ко мне, но был остановлен взглядом его величества.
- Нора, ты сейчас же уберёшь нож от своего горла, положишь его на пол, подойдёшь ко мне, и мы вернёмся в кабинет и всё спокойно обсудим.
- Нет, ваше величество, мы уже всё обсудили. Услышьте мой ответ, примите его достойно, и мы разойдёмся каждый своей дорогой. Я никогда не стану вашей женой. Я никогда не отвечу вам взаимностью.
- Нора, не вынуждай меня применять к тебе силу!
- Макс, - выступил вперёд Феликс, - ты не в себе…
Давай же, Феликс, ну хоть ты вразуми его.
В ответ на это его величество рыкнул и стремительно двинулся на меня, сокращая расстояние между нами.
Была не была.
Я закрыла глаза и провела лезвием ножа по шее. Режущая боль - и хлынула горячая кровь по шее вниз, к груди. Судорожно вздохнула, чувствуя, как заполняется кровью мою глотка. Нож выпал из руки, со звоном упал на пол, отскочил от плоской поверхности к ногам его величества. Мне было больно, но ещё больше я боялась, что его величеству удастся остановить кровь до того, как я умру.
Я даже не поняла, как оказалась в его руках, тело слабело с каждой секундой, и всё хлестала кровь из горла, пока мужчина не прижал рану. Я смотрела на его искажённое болью и гневом лицо, чувствовала исходящее тепло от его ладони на своей шее, а по вискам стекали слёзы.
- Глупая! - рычал он. - Ну что же ты так не дорожишь своей жизнью!
- Боль… но… - едва ворочая языком, проговорила я.
Очертания его лица расплывались, я в последний раз вцепилась окровавленными руками в его рубашку, стремясь прижаться к огню, искупаться в этом пламени, ибо замёрзла и, наверное, пожалела о том, что сделала да было уже поздно.
Очнулась я резко - с судорожным вздохом, широко распахнув глаза и села, заметалась по кровати, подбирая к груди ноги, ощупывая шею, на которой не осталось даже шрама, и заозиралась по сторонам, пока не наткнулась на спокойный взгляд медовых глаз. Я молчала - не знала, что сказать. Да и нужно ли было говорить вообще.
- Больше никогда!.. - надсадно произнёс его величество. - Больше никогда так не делай, Нора! Жизнь - самое ценное, что у нас есть, всё решаемо, абсолютно всё!
- Вы не оставили мне выбора, - хрипло ответила я - в горле першило.
- Выбор есть всегда, - не согласился он, встал, подошёл к столику с круглой столешницей из мраморной на вид поверхности, налил из стеклянного кувшина воды в стакан и подал его мне.
Я приняла стакан с водой из рук его величества и жадно осушила его, немного морщась в процессе от покалывания в горле.
- Спасибо, - поблагодарила и вернула стакан.
- Хочешь ещё? - заботливо уточнил его величество.
- Нет, - я плюхнулась на спину, равнодушно уставившись в потолок, - я больше ничего не хочу.
- Брак со мной претит тебе, Нора?
- Делайте, что хотите, - холодно ответила я, - мне уже всё равно…
- Я хотел бы принести извинения за своё поведение, Нора. Понимаешь, в последнее время внутри меня что-то происходит, что-то, что я сам себе объяснить не в силах, и тогда разум мой туманится. В таком состоянии я не могу ручаться за то, что говорю и что делаю. Прости меня, -опустившись на колени перед кроватью, его величество положил голову рядом с моей рукой, сжатой в кулак, взял её в свои руки и принялся покрывать короткими поцелуями, приговаривая в процессе: - прости… прости меня…
Я одёрнула руку, услышала вздох, положила её к себе на грудь, ничем неприкрытую. Меня вновь полностью раздели. Зачем-то.
- Понимаю, мне нет прощенья, но дай мне хотя бы шанс всё исправить. Ты хочешь, чтобы я умолял тебя, стоял на коленях? Ну так вот, я стою пред тобой на коленях и умоляю: дай мне шанс.
- Уйдите прочь, ваше величество, оставьте меня одну, - единственное, что я попросила, ибо голова гудела, хотелось просто полежать вот так неподвижно в мёртвой тишине и не думать о завтрашнем дне.
- И оставь тебя не могу, и отпустить… Одна моя часть требует взять тебя силой, утвердить своё право над тобой, а другая твердит просить прощения до тех пор, пока не ты не простишь, пока не оттает твоё сердце. Но в одном эти части абсолютно солидарны: не отпускать тебя.
Я приподнялась на локтях, посмотрела на мужчину полным ненависти взглядом и, широко раздвинув ноги, сказала:
- Ну так берите, утверждайте своё право!
- Нора, не провоцируй меня… - предупреждающе хриплым голосом произнёс его величество.
- Отчего же!? - вскрикнула. - Вы же этого хотели, моё тело? Оно ваше! Но сердце моё оставьте мне, его я вам не отдам!
Я проследила за тем, как Максимилиан Россонтийский встал с колен с непроницаемым выражением лица, ловким движением рук, обхватив меня под коленями, притянул к себе поближе, и лёг, навалился сверху между моих раздвинутых ног. Я замерла под ним, глядя в его потемневшие глаза и слыша гулкие удара собственного сердца, своё учащённое дыхание.
Максимилиан сделал движение вперёд, толкнулся в меня пахом, отчего я тотчас задрожала и прикрыла глаза от накатывающей тёплой волны возбуждения, от жажды, сковавшей горло и не позволяющей остановить его.
- Это ничего не меняет. Я всё ещё ненавижу вас.
Я задержала дыхание и выгнулась, приоткрывая рот, чтобы услышать:
- Я знаю…
И ответить на накрывший мои губы поцелуй - нежный, неторопливый, сладкий…
Я хорошо знала это чувство - голод. Видимо, спровоцированный стрессом, он вновь дал знать о себе в виде неконтролируемого желания, возбуждения, которые одурманили мой рассудок почти мгновенно, с первым касанием губ Максимилиана к моим. Казалось, мне не хватало воздуха, я силилась вздохнуть, прийти в себя, оттолкнуть этого ненавистного мужчину, но руки мои, напротив, притянули его, опустившись на плечи. Отныне телом своим я не владела отдавшись во власть первобытной, необузданной страсти.
Опьянённая ощущениями, я не снимала - срывала лихорадящими движениями дрожащих рук одежду с мужчины, трогала, изучала его крепкое обнажённое тело, отмечая ладонями гладкость кожи, небольшие полоски шрамов на спине, перекатывающиеся мышцы, вдыхая мускусный запах табака и вишни, глядя затуманенным взглядом на острый подбородок, поросший лёгкой щетиной.
Я ластилась, тёрлась об этого мужчину, воспринимая его как объект для удовлетворения голода, не более и, подумав об этом, позволила себе окончательно погрузиться в водоворот тёмного порочного удовольствия.
Я вспомнила, как сопротивлялась влечению, которому заведомо невозможно было противиться, и раздражённо поморщилась. Это стоило мне дружбы с Вириней, она и Вася с Дженнифер - то немногое светлое, что было в моей жизни.
- Ты не выглядишь удивлённой, - подметил его величество.
- И часто вы трахаетесь со студентками под личиной какого-нибудь отпрыска из знати? Оно того стоило, спать сначала с Виринеей, а потом со мной, зная, что это разрушит нашу с ней дружбу и понимая, что отказать из-за влияния метки я буду не в силах? - язвительно парировала я.
Мужчина судорожно вздохнул.
- Хотел бы я, чтобы всё было иначе. Как ты узнала, что в институте был ненастоящий Демьян?
Я сглотнула ком в горле?
- Он мне сказал. Мы ведь обручены, ваше величество, планировали побег, вот только судьба распорядилась иначе. Я просила его забрать меня с собой, но смерть ему неподвластна. Хотите знать, что я чувствовала, умирая? Я чувствовала себя такой преданной, брошенной, разбитой, но я тогда ещё не знала, что тот, кого я любила, никогда бы так со мной не поступил. Хоть вы и стали им на какое-то время, но по-настоящему вы им никогда не были.
- Мне очень жаль, Нора…
- Вам жаль… - я горько хмыкнула. - Россонтийские привычные к играм людьми, вы ничуть не уступаете своему первопредку, ваше величество. Подумаешь, сломанные судьбы, разбитые сердца… П-ф, пустяк!
- Я не такой, как Михей, искорка. Я горжусь своим происхождением, своим родом, но и не отрицаю ошибок, люди - несовершенные создания, и мы подвержены хаосу.
- Хватит называть меня искоркой! - вспылила. - И давайте, наконец, перейдем к сути! Что вам от меня надо? Скажите и избавьте меня на милость от вашего присутствия на всю оставшуюся жизнь!
Его величество удручённо покачал головой.
- Я хочу, чтобы ты стала моей женой.
Услышав это, я, запрокинув голову, пронзительно рассмеялась. Он шутит, должно быть.
- Вы серьёзно, ваше величество? - немного успокоившись, я вскинула брови в недоумении.
- Во всём, что касается тебя, любимая, я серьёзен.
От “любимая” я поморщилась - слух резануло.
- Тогда мой ответ - нет! Этого достаточно? - и я с вызовом посмотрела на него.
Он вздохнул и посмотрел на меня таким решительным властным взглядом, что я вмиг потупилась и перестала скалиться. Сейчас передо мной был не просто мужчина, но император, могущественный враг. И я осознала, что противопоставить ему мне нечего, силёнок не хватит и по-хорошему стоило бы прежде подумать, чем вываливать на него всё своё презрение.
- Боюсь, твой ответ ничего не меняет, - медленно и доходчиво проговорил его величество, и взгляд его чуть потемнел, медовые глаза завокло тёмной сизой дымкой надвигающейся грозы. - Я люблю тебя, Нора. Хочешь ты этого или нет, нравится тебе это или нет, но ты станешь моей женой, станешь императрицей. Править - это в твоей крови, как бы ты не отрекалась от Россонтии.
- Есть другая, с более чистой кровью, с инициированной магией, она - прямой потомок кошки Кьяры, павшей царицы Эзантийской. Не я. Это ей впору быть вашей женой, императрицей и царствовать вместе с вами. Прошу, одумайтесь, ваше величество! Я никогда не смирюсь с той судьбой, которую уготовили мне вы, - на последних словах моя спесь немного поубавилась, я старалась вразумить его, дать понять, что не собираюсь сдаваться просто так.
Его величество усмехнулся.
- Я знаю про кого ты говоришь, Нора. Эта девушка сейчас здесь, во дворце. Одну трещину она уже запечатала. Когда придёт время - я представлю вас друг другу. Услышь меня, женщина, я люблю тебя! - он рыкнул, медленно и хищно двинулся на меня. Было в нём что-то звериное сейчас.
- Любите? Насколько сильно? - я решила встать с кресла, расправила плечи и гордо вскинула голову.
- Больше жизни! - хрипло ответил он, остановившись передо мной, но ещё не касаясь. Я чувствовала его дыхание на своём лице, видела вздымающуюся грудь и понимала, что за показным спокойствием его скрывается звериная суть.
И я вдруг вспомнила те слова, что причинили мне самую большую боль, из-за которых чувствовала себя преданной, брошенной.
- Игра слишком затянулась… - я усмехнулась, глядя, как каменеет его лицо, как поджимаются губы, - Помнишь, тогда, в институте, я обещала, что однажды мы поменяемся местами? Но, так уж и быть, перед тем, как я уйду, мы могли бы напоследок потрахаться. Что скажешь, как тебе эта идея? Разойдёмся… как ты тогда сказал? Ах, да! На хорошей ноте… Кстати, - я отступила на шаг назад, не отрывая от него взгляда, - ищейка, которого ты послал на мои поиски, отказываться от такого предложения не стал. Мы провели славную ночь.
Я успела только ахнуть, как его величество ринулся на меня, схватил за предплечья, рывком притянул к себе и впился жёстким поцелуем в губы. Я протестующе застонала, уперлась ладонями ему в грудь в попытке оттолкнуть, даже укусила.
- Ты моя!
- Не смейте! Не трогайте меня! - закричала и яростно застучала по его груди кулаками.
Его, казалось, это только позабавило. Мужские губы растянулись в ухмылке, а пальцы сжали волосы на затылке, неподвижно фиксируя моё лицо на уровне с его.
- Потрахаться, говоришь… Я возьму тебя здесь и сейчас, любимая, овладею тобой, раз просишь…
- Ты пожалеешь об этом! - с ненавистью проговорила я и продолжила бы говорить, если бы мне не заткнули рот поцелуем.
Я лихорадочно думала, что же делать и когда поняла, что словами его величество не вразумить, решила пойти на хитрость, отвлекающий манёвр. Расслабилась в его руках, протяжно выдохнула ему в губы, обхватила плечи руками, потёрлась грудью об его грудь, отчего мужчина застонал и ослабил натиск, и руки его на моей талии перестали сжимать - даже дышать стало легче.
Вот, самое время…
Я пнула его по коленям и вырвалась, побежала к двери.
- Нора! - четырхнулся его величество мне вслед.
- Помогите! - закричала я пронзительно и побежала куда глаза глядят, по коридору, вниз по лестнице, не оглядываясь, встречая на своём пути обескураженных придворных и не менее ошарашенных слуг, расступающихся, прижимающихся к стенам.
Заметив у одной из служанок на подносе нож, схватила его и побежала дальше, с грохотом раскрывая перед собой двери, минуя один коридор за другим, пока не выбежала в просторную залу, где столкнулась с девушкой, остановившись перед ней, как вкопанная. Так мы и стояли друг перед другом: она - удивлённо хлопая глазами и приоткрыв рот, я - тяжело дыша, с ножом в руках.
Девушка была миниатюрной, ниже меня ростом, пышные волнистые волосы цвета льна, но с ярко выраженным золотым отливом, голубые глаза, розовые пухлые губки, пышная грудь, тонкая талия и округлые бёдра, очертания которых платье ничуть не скрывало. От неё пыхнуло тьмой, и я закрыла глаза, судорожно вздохнула. Даже не надо спрашивать, кто она, всё и так ясно, как день. И ведь действительно, почти копия своей именитой родственницы, кошки Кьяры.
Почувствовав присутствие ещё одного человека, я распахнула глаза, и мы с Феликсом встретились взглядами. Лицо его вытянулось в недоумении, он перевёл взгляд с моего лица на нож в моей правой руке и снова посмотрел на меня с немым вопросом.
Я хотела было ответить, как Феликс склонил голову, а девушка, бросив взгляд за меня, опустилась в реверансе, и они оба в унисон проговорили приветственное:
- Ваше величество…
Я почувствовала его спиной, по позвоночнику пробежали ледяные мурашки. Скривилась, повернулась к нему.
- Я смотрю, вы уже познакомились, - хмыкнул его величество, медленно и хищно двигаясь к нам. - Нора, это Василиса Наумова-Эзантийская. Василиса, это Нора Волженская-Эзантийская, моя… - он сделал многозначительную паузу, - будущая жена.
- Приятно познакомиться, - пролепетала она.
- С Феликсом, моим братом по отцу, ты уже знакома, Нора, не буду его представлять, - его величество послал гневный взгляд своему, как выяснилось, брату.
- Не подходи! - гневно процедила я и начала отступать назад, выставив нож перед собой.
- Брось, Нора, ты меня даже поцарапать не успеешь, - его величество вскинул одну бровь и продолжил надвигаться на меня.
Василиса стояла, не поднимая головы, феликс переводил ошалелый взгляд то с брата, то на меня.
- Стой, где стоишь!
- Это приказ, моя любимая госпожа? - мужчина хмыкнул.
- Нет, это предупреждение, - спокойно ответила я, тяжко вздохнула и медленно приставила нож к своему горлу - мне терять нечего. - Ещё хоть шаг - и я перережу себе артерию! Я лучше умру, истекая кровью, чем стану твоей женой! - последнее я нервно прокричала.
Василиса судорожно вздохнула, а Феликс дёрнулся ко мне, но был остановлен взглядом его величества.
- Нора, ты сейчас же уберёшь нож от своего горла, положишь его на пол, подойдёшь ко мне, и мы вернёмся в кабинет и всё спокойно обсудим.
- Нет, ваше величество, мы уже всё обсудили. Услышьте мой ответ, примите его достойно, и мы разойдёмся каждый своей дорогой. Я никогда не стану вашей женой. Я никогда не отвечу вам взаимностью.
- Нора, не вынуждай меня применять к тебе силу!
- Макс, - выступил вперёд Феликс, - ты не в себе…
Давай же, Феликс, ну хоть ты вразуми его.
В ответ на это его величество рыкнул и стремительно двинулся на меня, сокращая расстояние между нами.
Была не была.
Я закрыла глаза и провела лезвием ножа по шее. Режущая боль - и хлынула горячая кровь по шее вниз, к груди. Судорожно вздохнула, чувствуя, как заполняется кровью мою глотка. Нож выпал из руки, со звоном упал на пол, отскочил от плоской поверхности к ногам его величества. Мне было больно, но ещё больше я боялась, что его величеству удастся остановить кровь до того, как я умру.
Я даже не поняла, как оказалась в его руках, тело слабело с каждой секундой, и всё хлестала кровь из горла, пока мужчина не прижал рану. Я смотрела на его искажённое болью и гневом лицо, чувствовала исходящее тепло от его ладони на своей шее, а по вискам стекали слёзы.
- Глупая! - рычал он. - Ну что же ты так не дорожишь своей жизнью!
- Боль… но… - едва ворочая языком, проговорила я.
Очертания его лица расплывались, я в последний раз вцепилась окровавленными руками в его рубашку, стремясь прижаться к огню, искупаться в этом пламени, ибо замёрзла и, наверное, пожалела о том, что сделала да было уже поздно.
***
Очнулась я резко - с судорожным вздохом, широко распахнув глаза и села, заметалась по кровати, подбирая к груди ноги, ощупывая шею, на которой не осталось даже шрама, и заозиралась по сторонам, пока не наткнулась на спокойный взгляд медовых глаз. Я молчала - не знала, что сказать. Да и нужно ли было говорить вообще.
- Больше никогда!.. - надсадно произнёс его величество. - Больше никогда так не делай, Нора! Жизнь - самое ценное, что у нас есть, всё решаемо, абсолютно всё!
- Вы не оставили мне выбора, - хрипло ответила я - в горле першило.
- Выбор есть всегда, - не согласился он, встал, подошёл к столику с круглой столешницей из мраморной на вид поверхности, налил из стеклянного кувшина воды в стакан и подал его мне.
Я приняла стакан с водой из рук его величества и жадно осушила его, немного морщась в процессе от покалывания в горле.
- Спасибо, - поблагодарила и вернула стакан.
- Хочешь ещё? - заботливо уточнил его величество.
- Нет, - я плюхнулась на спину, равнодушно уставившись в потолок, - я больше ничего не хочу.
- Брак со мной претит тебе, Нора?
- Делайте, что хотите, - холодно ответила я, - мне уже всё равно…
- Я хотел бы принести извинения за своё поведение, Нора. Понимаешь, в последнее время внутри меня что-то происходит, что-то, что я сам себе объяснить не в силах, и тогда разум мой туманится. В таком состоянии я не могу ручаться за то, что говорю и что делаю. Прости меня, -опустившись на колени перед кроватью, его величество положил голову рядом с моей рукой, сжатой в кулак, взял её в свои руки и принялся покрывать короткими поцелуями, приговаривая в процессе: - прости… прости меня…
Я одёрнула руку, услышала вздох, положила её к себе на грудь, ничем неприкрытую. Меня вновь полностью раздели. Зачем-то.
- Понимаю, мне нет прощенья, но дай мне хотя бы шанс всё исправить. Ты хочешь, чтобы я умолял тебя, стоял на коленях? Ну так вот, я стою пред тобой на коленях и умоляю: дай мне шанс.
- Уйдите прочь, ваше величество, оставьте меня одну, - единственное, что я попросила, ибо голова гудела, хотелось просто полежать вот так неподвижно в мёртвой тишине и не думать о завтрашнем дне.
- И оставь тебя не могу, и отпустить… Одна моя часть требует взять тебя силой, утвердить своё право над тобой, а другая твердит просить прощения до тех пор, пока не ты не простишь, пока не оттает твоё сердце. Но в одном эти части абсолютно солидарны: не отпускать тебя.
Я приподнялась на локтях, посмотрела на мужчину полным ненависти взглядом и, широко раздвинув ноги, сказала:
- Ну так берите, утверждайте своё право!
- Нора, не провоцируй меня… - предупреждающе хриплым голосом произнёс его величество.
- Отчего же!? - вскрикнула. - Вы же этого хотели, моё тело? Оно ваше! Но сердце моё оставьте мне, его я вам не отдам!
Я проследила за тем, как Максимилиан Россонтийский встал с колен с непроницаемым выражением лица, ловким движением рук, обхватив меня под коленями, притянул к себе поближе, и лёг, навалился сверху между моих раздвинутых ног. Я замерла под ним, глядя в его потемневшие глаза и слыша гулкие удара собственного сердца, своё учащённое дыхание.
Максимилиан сделал движение вперёд, толкнулся в меня пахом, отчего я тотчас задрожала и прикрыла глаза от накатывающей тёплой волны возбуждения, от жажды, сковавшей горло и не позволяющей остановить его.
- Это ничего не меняет. Я всё ещё ненавижу вас.
Я задержала дыхание и выгнулась, приоткрывая рот, чтобы услышать:
- Я знаю…
И ответить на накрывший мои губы поцелуй - нежный, неторопливый, сладкий…
Я хорошо знала это чувство - голод. Видимо, спровоцированный стрессом, он вновь дал знать о себе в виде неконтролируемого желания, возбуждения, которые одурманили мой рассудок почти мгновенно, с первым касанием губ Максимилиана к моим. Казалось, мне не хватало воздуха, я силилась вздохнуть, прийти в себя, оттолкнуть этого ненавистного мужчину, но руки мои, напротив, притянули его, опустившись на плечи. Отныне телом своим я не владела отдавшись во власть первобытной, необузданной страсти.
Опьянённая ощущениями, я не снимала - срывала лихорадящими движениями дрожащих рук одежду с мужчины, трогала, изучала его крепкое обнажённое тело, отмечая ладонями гладкость кожи, небольшие полоски шрамов на спине, перекатывающиеся мышцы, вдыхая мускусный запах табака и вишни, глядя затуманенным взглядом на острый подбородок, поросший лёгкой щетиной.
Я ластилась, тёрлась об этого мужчину, воспринимая его как объект для удовлетворения голода, не более и, подумав об этом, позволила себе окончательно погрузиться в водоворот тёмного порочного удовольствия.
